В тот момент Раэлина не до конца понимает, что ими обеими движет. Что заставляет элийку, которая еще до того осыпала ее, Раэлину, да и всех асмодиан в целом проклятиями, вдруг ни с того ни с сего искать утешение, прижимаясь к представительнице столь ненавистной расы. И что заставляет саму темную эльфийку отвечать на эти объятия.

Нет, причина кроется не только в розовом тумане успокоения, который эта молодая юнна, Нания, сотворила вокруг вздорящих девушек, лишь бы хоть как-то утихомирить двух представительниц извечно враждующих рас. Хотя и в нем тоже. Но больше, чем юновский туман, на Раэлину и Финданну, двух сверстниц разных рас, влияет кое-что другое.

Это осознание. Осознание того, что они обе — заложницы вечной войны. Осознание того, что винить в гибели названых сестер нужно не друг друга и не противоположную расу. Винить нужно этот непрекращающийся конфликт между двумя расами. Конфликт, отобравший и у светлой, и у темной эльфийки самое дорогое, что было у каждой из них.

Именно этот непреложный факт и сближает двух девушек, принадлежащих к воюющим расам. Вот почему эффект умиротворения до сих пор на них действует, хоть туман успокоения и отступает потихоньку. Вот почему, когда этот туман рассеивается окончательно, Раэлина и Финданна не возобновляют прерванную Нанией перепалку. Невероятно тонкая параллель между двумя, казалось бы, противоположностями, внезапное осознание того, насколько они похожи, вспыхнувшая искра понимания — вот что их мирит. Нания и ее туман в данном случае лишь поспособствовали этому примирению, но вовсе не инициировали его.

Две сверстницы — элийка и асмодианка — сами нашли себя друг в друге. У обеих детство проходило без родителей, в компании названых сестер и под присмотром их родственников: в случае Финданны это был Френос, чудаковатый дедушка Лоэн, а в случае Раэлины — Мунин, дядя Чески и даэв-изгнанник. Обе девушки рано обрели крылья, как и их подруги. И обе этих подруг потеряли в одном и том же месте — в тоннеле Силентера.

И сейчас, понемногу отстранившись, девушки смотрят друг другу в глаза. Раэлина вглядывается в небесно-голубые глаза Финданны, в ее лицо. Оно больше не искажено ни злобой, ни ненавистью, ни презрением, лишь задумчиво и немного печально. Финданна тоже вглядывается в аметистовые глаза и бесстрастное лицо Раэлины, которая, как и подобает настоящей асмодианке, скрывает свои эмоции под маской абсолютной пустоты. И в обеих девушках словно бы надламывается что-то.

Надламываются, казалось бы, нерушимые клятвы, которые каждая из них произносила в тоннеле Силентера. Жажда мести извечному врагу, которая двигала и Раэлиной, и Финданной, тает, будто снег весной.

Нет, даже не так.

Она сгорает в пламени, в которое преображается вспыхнувшая искра понимания между двумя нежданно столкнувшимися представительницами враждующих рас.

Раэлина клялась, что рука ее не дрогнет перед элийцами, особенно теперь, когда Тиамат повержена, но сейчас… Рука у темноволосой асмодианки не поднимается причинить вред элийке, стоящей перед ней в данный момент, даже обнимаются они осторожно, чтобы асмодианские когти не поцарапали нежную элийскую кожу. Так же, как и Финданна не может ударить диссонансным аккордом по темной эльфийке.

Потому что они понимают — никто из них не виновата. Финданна не убивала Ческу — это так же верно, как и то, что Раэлина, в свою очередь, вовсе не причастна к смерти Лоэн. И девушкам ни к чему мстить друг другу за то, чего они сами не совершали. Казалось бы, две совершенных противоположности, но как же у них много общего — похожее детство, обретение крыльев в юном возрасте, потеря близкого человека…

Нания видит, что хотя бы здесь, в обители юнов в Северном Каталаме, конфликт между двумя враждующими расами в лице двух девушек-сверстниц сходит на нет, и улыбается. Как и тогда, когда Тиамат угрожала всей Атрее, юны снова добились своего. Пусть и в гораздо меньших масштабах. Война между элийцами и асмодианами не закончена и навряд ли в будущем закончится. Но уже от одного маленького островка примирения посреди моря вечной борьбы становится радостно на душе у молодой юнны. Ей даже кажется, что создавать туман успокоения было вовсе не обязательно — достаточно было и того, чтобы тонкая параллель между этими двумя девушками сблизила их.

Как это, собственно, и произошло.

С облегчением выдохнув, Нания наконец-то рассказывает Раэлине и Финданне об исчезновении легендарного вождя юнов — Каруна. Он пропал во время сражения с балаурами, и на его поиски был послан отряд юнов-разведчиков. Единственное, что Нания знает, так это то, что разведка шла на юг по следам Каруна, и что ни элийцы, ни асмодиане не должны были знать об этой миссии.

Но теперь, когда в обители юнов произошло неожиданное столкновение и столь же неожиданное примирение двух представительниц извечно враждующих рас, молодая юнна сможет доверить поиски разведчиков и самого Каруна обеим девушкам.

— Асмодианская центурионка Ниэль — вот кто вам нужна. Она сейчас у Руин печали. Если будут вопросы — скажите, что пришли от меня, — напутствует Нания, улыбнувшись и поглядев сначала на Раэлину, потом на Финданну. — Прошу вас… Вы должны сделать это вместе, — юнна смотрит на них взглядом, полным надежды. — Карун всегда хотел, чтобы между элийцами и асмодианами наступил мир. И мы, его народ, тоже хотим этого не меньше.