Это не было идеей Финданны и тем более не могло быть идеей ее темноволосой соперницы, чтобы они отправились на поиски вождя юнов вместе. Это была полностью идея Нании, которая, как, впрочем, и все юны, истово желала примирить две конфликтующие расы. Именно молодая юнна прекратила перепалку столкнувшихся элийки и асмодианки, не дав этой перепалке разгореться в полноценную дуэль. И именно Нания сотворила розовый туман, чтобы примирить вздорящих девушек.

Но… только ли этот проклятый туман побудил Финданну в порыве эмоций обняться со столь ненавистной ей асмодианкой? Или все-таки это была ее, светловолосой эльфийки, инициатива? Может быть, все-таки дело не в тумане успокоения? Возможно ли, что Финданна сама поняла, насколько она и эта асмодианка — Раэлиной ее зовут, кажется, — похожи?

Да нет! Быть такого не может! Меньше всего элийка хотела бы иметь что-то общее с одной из своих заклятых врагов.

И все же отрицать очевидное бессмысленно. У Раэлины с Финданной не так много различий, как хотелось бы каждой из них думать. Даже потеря самого дорогого случилась с ними обеими в один день, в одном месте — в тоннеле Силентера, пусть и в разных комнатах. И они обе напрямую не причастны к этим трагичным событиям. Названых младших сестер у девушек отнял непрекращающийся конфликт, в котором нет ни правых, ни виноватых. Точнее, каждая из двух рас в равной степени права и каждая в той же степени виновата.

Раэлина и Финданна — самые молодые даэвы после Чески и Лоэн, своих подруг и названых сестер, обе из которых отправились каждая к своим богам в чертоги. С четырнадцати лет — именно в этом возрасте обе девушки — и Финданна, и Раэлина — получили крылья — на их плечи свалилась ответственность за свои земли: Финданна вместе с Лоэн стала нести бремя защитницы Элиоса, а Раэлина и Ческа встали на защиту Асмодеи.

И каждая из них впитывала, как губка, то, что рассказывалось в книгах о противоположной расе.

Финданна в библиотеке Элизиума заучивала, что Дельтрас и Легион Бури пришли в незнакомые им земли с миром, да и оказались там по воле случая, а асмодианский бог Джикел был заносчив и смел склонять Дельтраса к предательству элийских богов. Раэлина же читала в Храме знаний Пандемониума совершенно противоположное — что Дельтрас со своим Легионом оказались в Морхейме — а незнакомые земли были именно Морхеймом, территорией асмодиан, — вовсе не случайно, а с прямой целью: вторгнуться на чужую территорию, растоптать асмодиан, сровнять их с землей. И что именно из-за своей гордыни Дельтрас и встретил свою смерть на холодной земле Морхейма, ибо не принял он великодушное предложение Джикела отречься от элийских богов и сохранить жизнь.

У элийцев была своя правда, а у асмодиан — своя.

Но Финданна откровенной ненависти к асмодианам никогда не питала. Она даже надеялась, что когда-нибудь между двумя воюющими расами настанет мир… Но то злосчастное столкновение в тоннеле Силентера, результатом которого стала смерть Лоэн, втоптало надежду Финданны на мир с асмодианами глубоко в грязь. Элийка стала одержима жаждой мести асмодианам, она дала, казалось бы, нерушимую клятву и исполняла ее без сожаления, особенно — когда с Тиамат было покончено, и когда сама Финданна удостоилась чести войти в необъятную Бездну.

И вот теперь две представительницы извечно враждующих рас, одна из которых и поныне неизменно стремится очернить другую, столкнулись в Северном Каталаме на Озере уединения, которое облюбовали миротворцы-юны. Это столкновение должно было вылиться в очередной конфликт, ведь теперь, когда Тиамат нет, и угроза со стороны балауров хоть и не исчезла, но значительно уменьшилась, и у элийцев, и у асмодиан исчезли причины для временного альянса, и они снова стали воевать друг с другом. Однако Нания не позволила этому конфликту случиться.

Но не только она.

Финданна осознала сама, что ее с Раэлиной сближает очень многое, начиная с похожего детства и заканчивая утратой близкого человека в один и тот же день, по вине одного и того же события. Сейчас, когда светлая эльфийка вглядывается в аметистовые глаза асмодианки, она может прочесть в них то, что скрывает Раэлина под маской бесстрастности и безэмоциональной пустоты. Асмодианка, как и элийка, переживает боль, которую вынуждена подавлять в себе или обращать в холодную ярость в бою. Не так легко отпустить и забыть потерю той, с кем была дружба длиною в жизнь, — уж кто-кто, а Финданна это знает. Поскольку и сама испытывает такую же боль.

И все же бардессу терзают сомнения. Она должна ненавидеть эту темную эльфийку, презирать ее так же, как и всю ее расу. Асмодиане — враги по крови. Финданна немало сражалась с ними в Каталаме, Тиамаранте и Бездне. Особенно в Бездне. Исполняла свою клятву, которую она давала тогда, в тоннеле Силентера. Но теперь эта клятва… надломлена.

Разум считает, что не нужно копать всю расу под одну гребенку, тем более — если представитель враждующей расы оказался так на тебя похож. Но сердце светлой эльфийки надрывается, кричит, что нельзя проявлять сочувствие и питать слабость к врагу.

Долгое время ведомая жаждой возмездия Финданна следовала голосу своего сердца, сражала любого встречного асмодианина диссонансными аккордами… Но конкретно этой асмодианке, Раэлине, причинять какой-либо вред у элийки рука не поднимается. Гнев, снедавший Финданну, когда она только столкнулась с Раэлиной, окончательно растворился, уступив место печали, невысказанной боли и… состраданию. Состраданию к представительнице противоположной расы, с которой произошло то же, что и с Финданной. И хочется разделить ту боль, которую испытывает сама менестрелька, и которую скрывает и подавляет в себе асмодианка-чернокнижница, снова, как и несколько секунд назад, прижаться друг к другу…

Но время не ждет, и надо отправляться искать вождя юнов, а заодно и разведчиков, которые его искали. Идти к асмодианской центурионке. Ниэль, кажется, ее зовут. Вот только…

Как она воспримет тот факт, что элийка и асмодианка действуют вместе? Окажется ли она понимающей или возьмется за оружие и оборвет жизнь сперва элийке, как извечному врагу, а потом и асмодианке, как предательнице, спутавшейся с врагом?

Сомнения ни на минуту не покидают Финданну, но вопреки им она, простившись с Нанией, отправляется к Руинам печали в компании Раэлины. Пожалуй, впервые за время, прошедшее после того рокового дня в тоннеле Силентера, элийская бардесса следует голосу разума.