Асмодиане очень ценят искусство. Это касается и музыки, — в Пандемониуме барды часто дают концерты, да и маленькие асмодиане не прочь что-нибудь да сыграть на напольном пианино, — и живописи.

Художники в Асмодее рисуют восхитительные полотна. Это могут быть и портреты — как известных лишь в узких кругах асмодиан, так и самих шедимов во плоти, — и натюрморты, — особенно любят их рисовать в Ферноне, — и пейзажи — от зимней долины Морхейма до площади величественного Пандемониума, от лесов Альтгарда до живописной деревни Вальтазара в Брустхонине. Более того, асмодианские художники есть и в Арэшурате, иначе именуемом просто Бездной. Они рисуют междумирье, как оно есть: темное небо разных оттенков — в зависимости от архипелага, конечно; огромный раскаленный шар, чаще всего запечатлеваемый далеко не в полном объеме; островки — мелкие, средние и крупные; и, конечно, битвы асмодиан и элийцев за те или иные крепости или артефакты.

И даже в Исхальгене, печально известном своими разбойниками, есть свои художники, которые могут запечатлеть, например, прекрасное озеро Тунапри или таинственный лес Маннигел, про который детям Исхальгена рассказывают всякие страшные сказки о том, что этот лес полон ведьм.

Ческа, казалось, с рождения была наделена задатками настоящего художника. Она очень любила, да и сейчас любит рисовать. Конечно, полноценные картины она стала рисовать не сразу. Все начиналось, само собой разумеется, с детских рисунков. Больше всего Ческа в детстве любила рисовать себя — такую веселую, яркую рыжеволосую озорницу. Несмотря на то, как шептались асмодиане по поводу ее происхождения, Ческе нравилось, как она сама выглядит. Элийская кожа для нее вовсе не была помехой, наоборот — вместе с рыжими волосами, собранными в один или два озорных хвостика, смотрелась даже гармоничнее, чем если бы кожа Чески была бледной, как у всех асмодиан. Да и из всех исхальгенцев Ческа поддерживала и сейчас поддерживает наиболее тесное общение лишь с некоторыми из них. А именно — со своим дядюшкой Мунином и названой старшей сестрой — темной эльфийкой по имени Раэлина, и позже — с дочерью главаря разбойников, маленькой Рани, которая на два года младше рыженькой асмодианки.

Да, несмотря на то, что Ческа — плод запретной межрасовой связи, и асмодианская кровь в ее жилах разбавлена элийской, все же девочка считает себя асмодианкой. Хвост и небольшая грива — есть. Иммунитет к холоду — есть, иначе малышка часто простужалась бы в бессолнечной и холодной Асмодее. Когти… еще не выросли, конечно, но со временем обязательно отрастут, ведь условия, в которых живут асмодиане, довольно суровые.

В общем, своего происхождения Ческа абсолютно не стесняется, как и своей внешности. Она просто радуется жизни, слывет таким веселым, ярким огоньком на фоне суровой Асмодеи. Вытягивает Раэлину по ночам на прогулки по озеру Тунапри или по лесу Маннигел, нисколько не страшась ведьм, о которых дядюшка Мунин не раз предупреждал любимую племянницу, а днем к ним присоединяется еще и Рани. Таким дружным триумвиратом они частенько проводят время, правда, только днем, поскольку по ночам Рани спит обязательно под присмотром отца.

И, конечно, Ческа рисует. И рисует очень хорошо. В семь лет она нарисовала первый портрет девятилетней Раэлины у озера Тунапри. Начиная с восьми лет, асмодианка решила испробовать еще один, особый вид художества. Вычитав в одной из книг библиотечки Мунина об опыте даэва Итунина с аэрографом и боевой раскраской, девочка очень заинтересовалась подобным. Найдя в шатре Мунина аэрографы, — наверное, добытые у элийцев за время странствий и сражений еще до изгнания, — Ческа вознамерилась научиться использовать краски как боевую магию. А позже подключила к этому делу и Раэлину.

— Тебе будет полезно привнести хоть немного красок, — с улыбкой констатировала рыженькая асмодианка и, посмеиваясь, взъерошила черные волосы подруги.

И вот теперь две девочки — четырнадцатилетняя Раэлина и двенадцатилетняя Ческа — стали даэвами. И в разных уголках Асмодеи, куда их отправляют на выполнение различных миссий, новоявленные защитницы Атреи кажут свои таланты в искусстве. И для остальных асмодиан подобный вид боевой магии — прысканье красками из аэрографа — кажется феноменом. До этих двух самых юных даэвов никто в Асмодее не пользовался аэрографом. Элийцы — да, нередко встречались подобные «художники» во время столкновений как в Бездне, так и в землях балауров. Но асмодиане — никогда. Раэлина и Ческа по сути — первые даэвы Асмодеи, которые практикуют боевое художество.

В Асмодее художников уважают, а из их полотен делают целые выставки в Пандемониуме. Но прыскаться красками из аэрографа… Ладно, рыжая, — она полукровка, возможно, кое-что она могла почерпнуть у своего элийского предка. Но темная эльфийка — и красками стреляет? Это выглядит… мягко говоря, странно. И так и по сей день не утихают шепотки по поводу девочек из Исхальгена, в столь юном возрасте обретших крылья, так еще и шепчутся о том, что эти юные даэвы используют… нетипичную для асмодиан магию.

Однако за время странствий по Асмодее, выполняя миссии разной степени сложности, Ческа и Раэлина доказывают, что и из обычных красок можно сделать прекрасное оружие. Особенно эффективны в этом плане разноцветные бомбы. Ческа до сих пор помнит, как оборотни Черного Когтя, стоило только девочкам сбросить на них сгустки красок, призванные особым заклинанием, хаотично разбегались, крича от боли и пугая маленьких му-му.

Боевое художество — довольно странный вид боевой магии, ломающий устоявшиеся стереотипы об асмодианах. Но вместе с тем — еще и очень эффективный. Краски, выпрыскиваемые из аэрографов, поражают врагов не хуже обычных заклинаний. И Ческа и Раэлина надеются, что в будущем, когда они подрастут, они смогут привнести красок в том числе и в Бездну.