Ческа, несомненно, — самая веселая и озорная среди юных асмодиан, да и среди асмодиан в целом тоже. Даже необычное происхождение этой рыженькой девочки никак ее не отягощает. Хотя, конечно, немало ее из-за этого самого происхождения задирали, в основном словесным образом. И не только в Исхальгене, но и в Пандемониуме, а особенно — в районе Анхейла.

Но Ческа — вовсе не из тех, кто из-за нелестных слов в свой адрес будет нюни распускать. Рыжая асмодианка — да, она упорно считает себя асмодианкой, несмотря на такие прозвища, как «хвостатая няха» или «элийский отброс», — не лезет за словом в карман и всегда находит чем ответить.

Если Ческу задирают словесно, она может отпустить какую-нибудь колкость в ответ. Так сказать, бьет врага его же оружием. Например, когда темный эльф-задира Агвир называл девочку «хвостатой няхой», Ческа в ответ обзывала этого нахала «вивиановым яйцом» или «лысой башкой», намекая на полное отсутствие волос у него на голове.

Но когда Агвир однажды перешел от слов к делу и протянул меж деревьев зачарованную на невидимость — задатки мага в нем наблюдались с рождения, как и у многих темных эльфов — веревку, чтобы Ческа споткнулась и упала, та смекнула, что одними лишь оскорбительными словами такого задиру не уймешь. Раз уж он решил задирать выходками, подобными этой, — значит, надо ответить ему такой же выходкой. Но такой, чтобы он надолго запомнил, что с такой полукровкой, как Ческа, шутки плохи, очень плохи.

Ческа, к слову, очень любила пошутить. Конечно, со своими друзьями она шутила по-доброму. Даже выходка с историей про сбежавшего вивиана не обернулась ничем таким уж плохим — Раэлина всего лишь немного побегала в птичьем облике, пока заклятие Вернанди не было снято. Но с теми, кто против рыженькой затевал дурные выходки, девочка церемониться вовсе не собиралась.

Конечно, Ческа не воплотила бы задуманную выходку в реальность, не будь у нее подруги-эльфийки, которая так же, как и Агвир, имеет задатки волшебника. Раэлина помогла Ческе с зачарованием шахмат Мунина, а потом они вместе пошли в лес Маннигел — якобы на очередную прогулку, а на самом деле — собирать споры склизких грибов, дабы заварить для Агвира особый чай.

Выходка, не менее красивая, чем подготовка к ней, удалась и, более того, стоила эльфу-подростку репутации и самолюбия. Еще бы — что для чистокровного асмодианина может быть унизительнее проигрыша маленькой дерзкой полукровке в шахматы? Разве что коротание времени на аделловом поле в качестве чучела. Какая ирония, что именно это условие и потребовала выполнить рыжая победительница. Одной недели, полной унизительных насмешек, хватило Агвиру, чтобы он зарекся не то что досаждать Ческе — даже подходить к ней.

Девочка торжествовала. Она в тот день сумела не только поставить главного исхальгенского задиру на место, но и полностью отвадить его от себя. И, похоже, не только от себя. Агвир, недельку побывавший в шкуре посмешища всего Исхальгена, с этих пор вообще не смел подходить и к другим маленьким асмодианам, не то что к Ческе. И Мунин, прослышав об этом и поняв, для чего девочке понадобились его шахматы, не стал отчитывать любимую племянницу и ее подругу за маленькое колдовство. Он понимал, что они это сделали, чтобы пристыдить главного задиру. И ведь им это более чем удалось. Но, конечно, Раэлина свои чары на победу все-таки рассеяла, ведь шахматы были нужны Мунину, чтобы он сам с собой играл партии. Ну, а Ческе и Раэлине они с тех пор не понадобились. Ведь рыжая девочка гораздо больше любила рисовать и упражняться в боевом художестве, интерес к которому у нее переняла и ее темноволосая подруга.

Агвир, конечно, был посрамлен и пристыжен. Но, помимо него, были и другие асмодиане, охочие до оскорблений в адрес полукровки, которая к тому же выросла в Исхальгене, печально известном своими разбойниками, и является племянницей даэва, чье имя запрещено даже произносить в Пандемониуме.

Во время церемонии становления даэвами кто только не поливал словесным ядом не только Ческу, но и ее подругу Раэлину. Говорили, что они обе еще слишком малы для обретения крыльев, что они мерзкие выходицы из Исхальгена, а одна из них к тому же полукровка и племянница изгнанника. Не смолчал даже один цверг, которому следовало бы не встревать, учитывая положение его расы в Асмодее; а одна высокая темная эльфийка из района Анхейла даже едва удержалась от того, чтобы сплюнуть под ноги юным асмодианкам.

Впрочем, после того, как Ческа и Раэлина получили крылья и снискали какую-никакую славу, выполнив ряд миссий в Альтгарде и получив звание хранительниц этой части Асмодеи, недовольных среди пандемонийцев поубавилось. Простые обыватели стали существенно теплее и уважительнее относиться к молодым даэвам… чего не скажешь об аристократах из района Анхейла.

Эти гордецы продолжали смотреть на Ческу и Раэлину, как на отбросов общества. А одного из этих дворян — высокомерного черноволосого темного эльфа — девочки запомнили надолго благодаря тому, что он, столкнувшись с ними, не постеснялся высказать вслух то, что думает и о Ческе, и о Раэлине. Первую обозвал «элийским отродьем», а вторую попрекнул тем, что своим существованием та «позорит его субрасу», то есть темных эльфов.

Подобные этому асмодианину пользовались огромным авторитетом, и навряд ли с ними прокатила бы выходка вроде партии в зачарованные шахматы. Но…

Его величество случай посчитал нужным вмешаться на одном фестивале в Ферноне. Этот фестиваль очень походил на ту ярмарку, где Ческа раскрутила карусель, только, помимо этой самой карусели, охоты на дебров и скачек на ящерах, прибавились еще и бои — физические и магические — на ринге. И кто бы мог подумать, что тот темный эльф из района Анхейла тоже придет на фестиваль… И что он вознамерится с кем-нибудь сразиться на этом самом ринге.

Ческа, разумеется, вызвалась сразиться с этим обидчиком. Хоть она и слышала, что он превосходный чернокнижник, но и сама была не лыком шита — навыками боевого художества, которое являлось по сути одной из разновидностей боевой магии, юная асмодианка овладела прекрасно.

— А вдруг он может нейтрализовать твое художество или даже отразить? — Раэлина посмотрела на подругу с легкой тревогой, осторожно тронув ее за плечо. — Он ведь, как поговаривают, один из лучших чернокнижников в Асмодее…

— Ну и что, зато я — самая ловкая асмодианка в Исхальгене, — Ческа усмехнулась, подбоченилась и гордой походкой вышла на ринг.

— Какая смелая девочка! Сколько отваги в ее взгляде! — восхитился комментатор, наблюдая за тем, как девочка встает напротив соперника. — Ну что же, бой начинается! — и после этих слов сражение действительно началось.

Пурпурная магическая энергия чернокнижника схлестывалась с красками юной художницы. Как и предсказывала Раэлина, оппонент Чески действительно мог нейтрализовать любую краску, которую рыжая девочка выплескивала из аэрографа. Это явно был бой на равных, который, наверное, мог бы продолжаться бесконечно, по крайней мере, до тех пор, пока один из бойцов не выдохнется, или пока комментатор, утомленный этим зрелищем, не остановит бой сам и не объявит ничью.

Но было кое-что, что не под силу было нейтрализовать даже самому искусному чернокнижнику.

Ческа недаром слыла самой ловкой среди исхальгенцев. И сейчас, в определенный момент боя, она это подтвердила целиком и полностью. Когда темный эльф начал читать особое, сильное заклинание, намереваясь сбить свою оппонентку с ног, сама же оппонентка, юркнув в сторону, круто развернулась и — р-раз! — так пнула чернокнижника в бок, что тот, явно не ожидавший такого приема, оборвал свое заклинание и так пошатнулся, что та энергия, которую он успел накопить по мере чтения, вместо того, чтобы ударить по Ческе, ударила… по ее же сопернику, который это заклинание собирался применить против нее.

— Желчь балаура!.. — только и смог выговорить асмодианин, прежде чем грохнулся на дощатый пол ринга.

Зрители, однако, пребывали в прямо противоположном настроении — видимо, никому из жителей Фернона не нравились заносчивые пандемонийские аристократы. Крича «Браво!», фернонцы аплодировали полукровке, которая оказалась не только искусной в новом виде боевой магии, но и на удивление ловкой. А громче всех кричала Раэлина.

— Браво, Ческа! — темноволосая асмодианка восторженно зааплодировала вместе с толпой, а когда Ческа с триумфальным видом спрыгнула с ринга, порывисто обняла свою подругу. — Я знала, ты победишь.

Обнимая Раэлину в ответ, Ческа лишь скромно улыбалась. Но в глубине души все-таки продолжала торжествовать. Сегодня определенно был ее день. Который, наверное, запомнится ей даже больше, чем тот фестиваль, где она раскрутила карусель.

А этому заносчивому аристократу из района Анхейла, в свою очередь, накрепко запомнится выходка Чески. Какой бы чистой твоя кровь ни была, каким бы ты ни был сильным магом, но недооценивать полукровку, выросшую в суровых условиях среди разбойников, не стоит.