Из раннего детства Геральд мало что помнил. Основной поток его воспоминаний начинал тянуться с начала обучения в школе, как будто до этого демона и вовсе не существовало. Бессмертный, пожалуй, даже мог бы принять за истину то, что он был соткан буквально из воздуха за своей любимой задней партой у окна, если бы не одно «но». Геральд помнил огромную дверь в родительском доме.

      И дело было не в том, что она казалась таковой из-за роста маленького демонёнка — просто из-за размаха крыльев тех бессмертных, чьё сословие позволяло им распушивать оперение, ангелы и демоны негласно решили, что вход в помещение обязан был показать статусность владельцев дома. Узнав об этом во время обучения, Геральд не удержался от закатывания глаз. Даже в столь юном возрасте он понимал, насколько жалко выглядят попытки его недалёких родителей сохранить хоть какие-то остатки былой статусности, даже после обвинения дедушки Пинхеда врагом Сатаны и Шепфа. Это была бессмысленная трата ресурсов, но когда ребёнок пытался об этом хоть заикнуться, то получал в ответ лишь «оханья» и причитания:

      — Вот оперишься до моих лунных годов, узнаешь…

      Стоило ли говорить, что надежды его матушки были тщетны?

      Одним словом, вместе с презрением ко всем задирающим нос на своих постах бессмертным, Геральд питал необъяснимую неприязнь к роскошным входным дверям. Из всех атрибутов статусности этот казался ему наиболее абсурдным.

      Мог ли Геральд догадываться, что он, уже будучи полностью оперившимся и самостоятельным демоном, станет чертыхаться нервно себе под нос, бегая по этажам одного из многоуровневых зданий небесной Столицы и бормотать, чувствуя, как горят уши:

      — Он что, издевается?.. Не мог, как все престолы, дурацкую, огромную дверь поставить?! — поднявшись на очередной этаж с одинаковыми проёмами в белой гамме и без опознавательных знаков, Геральд закатил глаза и, закрыв лицо руками, тихо и смачно выругался.

      Этот вечер просто права не имел начинаться настолько идиотично.

      Впрочем, это был далеко не первый раз, когда демон, так привыкший к непоколебимому чувству самодостаточности, оказывался в растерянности. Геральд, взявший за правило действовать исключительно в случаях полной уверенности, с момента своего знакомства с престолом Фенцио, стал делать исключения, а уж после начала того, что они осмеливались шёпотом и наедине называть «отношениями», постулаты жизни демона было впору переписывать. И не то, чтобы воспитатель был этим сильно недоволен… Но некоторые вещи его до сих пор вводили в ступор.

      У ангела, похитившего беззастенчиво его душу, сердце, и остальные атрибуты, которые стереотипно не считались присущими демонам, оказалась черта, даже более завораживающая и выбивающая из колеи, чем врождённые вредность и холодность. Мысленно Геральд не мог окрестить это иначе, как «гибкая степень наглости». От чего зависил этот показатель каждый день понять демону пока не удалось, зато он в полной мере мог ощутить последствия решений, принятых Фенцио под воздействием данного параметра.

      Так, договорившись прогуляться в парке, при личной встрече престол мог почти хищно вцепиться в Геральда сверкающими льдинками глаз, предлагая:

      — Может разделишь мою скуку относительно отогрева примёрзлых скамеек? На притеатральной территории сегодня будут открывать зимние фонтаны. Давай сменим маршрут, — когда Фенцио смотрел так, мысль об отказе улетучивалась сама собой.

      Оставляя лишь грамм благоразумия.

      — Как я могу быть против? Но не могу не отметить… — прежде, чем ангел шагнул в нужном направлении, прикрыв их крылом, демон мягко напомнил. — Публика на таком событии будет разнообразная, как можно догадаться.

      — Полагаю, что так, — престол капризно дёрнул плечом, выдавая недовольство задержкой.

      Геральд вскинул брови. Фенцио прищурился.

      — Не хочешь — так и скажи.

      — Ох, прекрати, — не выдержав, учитель усмехнулся. — Я между прочим три дня ждал, пока твои бесконечные собрания соблаговолят прерваться. Просто… Мы там будем у всех на виду, и…

      Демон опустил взгляд точно в покаянии, но тень вины растворилась без следа, стоило только престолу вскинуть золотое оперение, пряча их под крылом. Наскоро скользнув глазами по сторонам и убедившись, что они одни в этой части парка, Фенцио подхватил чужой подбородок и, не удержавшись, ласково прильнул к приоткрытым губам. Геральд оторвался первым, тоже осматриваясь, но когда стало ясно, что блаженный миг по-прежнему принадлежит лишь им, обхватил рукой бледное лицо.

      — Но мы ведь… — шёпот ангела растворился во рту кусочком сахара, как и все прочие тревоги.

      Они шагнули вглубь живой изгороди, и пусть Геральд чувствовал, как плотное оперение не способно защитить его от шипов растений, что произрастали тут, эта боль не имела никакого значения, когда он касался столь мягких губ. Фенцио выдохнул волнительно, когда острые зубы демона царапнули ему язык, но стоило только воспитателю беспокойно отстраниться, как прохладная ладонь обвила его за талию, будто лоза, вплотную притягивая к себе обратно. Алое марево перед глазами вспыхнуло, стоило только Геральду прильнуть своим пахом к чужому, и тут же отшатнуться.

      Фенцио, опустив глаза и заметив, как от его рта тянется к чужому прозрачная паутинка слюны, облизал верхнюю губу. Бессмертный от сего зрелища содрогнулся всем телом, особенно тёмными крыльями, и спросил преувеличенно буднично, точно они не вцепились друг в друга, как подростки, дабы при малейшей возможности ощутить тепло желанного тела:

      — Мы ведь… кто?

      Престол с сожалением отодвинулся, видя в чужих глазах красные блики. Грань самообладания у демонов ввиду физиологии была гораздо более тонкой, а потому, как бы не хотелось продлить томительные, сладкие ласки, оба понимали, что в случае неосторожного шага едва-едва за грань черты вожделения, остановиться у Геральда уже может не получится. А сулило это проблемами из-за невозможности встретиться хоть где-то на безопасной территории, и большими. Это они знали ещё с того дня, когда решились не обрывать опасную связь между ними.

      Хоть на людях бессмертные и представлялись иначе.

      — Приятели, — отозвался Фенцио, распушив перья и вскинув уголок губ с вызовом, но не Геральду — всему миру. — Разве я не могу позвать своего друга на столь редкое зрелище?

      — Окружающие сделают вывод, что друг ты весьма щедрый, — мужчина прикрыл глаза, тяжело дыша.

      Сердце колотилось, как у загнанного на охоте зверя, а жгут возбуждения причинял боль внизу живота. Демон никогда не говорил о том, какой мукой для него оборачивается это воздержание — он вполне осознанно понимал, что будь возможность, ангел не стал бы его мучать, а внемлять итак достаточно закрытому престолу чувство вины было подло и не принесло бы ни капли облегчения. С другой стороны, говорить Геральду как будто бы ничего и не нужно было.

      Холодный нос невесомо прикоснулся к его нижней челюсти, скользя по гладковыбритой щеке ниже, к шее, трогательно утыкаясь туда. Красные блики исчезли, стоило невысказанной тоске сдавить громко стучащий орган между лёгкими. Демон поднял веки: Фенцио стоял совсем-совсем рядом, с ним иногда до сих пор было даже страшно дышать. Вдруг всё между ними окажется дымкой, видением, ускользнёт от него в бескрайнюю даль? Ангел оставил на сонной артерии лёгкий поцелуй, жалея.

      — Я бесконечно щедрый. Жаль, могу отдать только то, чем сам обладаю, — смущённо уведя взор в сторону, он тихо договорил. — Будь это иначе, весь мир уже был бы твой.

      — Ох… — Геральд не выдержал, рука его легла на лоб, пряча румянец. — Ладно… После такого, даже если оставались пути отступления от зимних фонтанов, ты их только что оборвал. Уговорил.

      Фенцио захлопал в волнительной радости крыльями за спиной, улыбка просто не могла не возникнуть на губах демона. Как можно было чувствовать себя иначе, видя, как существо столь могущественное и возвышенное с щенячьим восторгом едва ли не порхает от возможности поглядеть с ним, простым воспитателем, на что-то столь примитивное, привычное для любого ангела? Лишь на месте до Геральда дошло, судя по частым взорам в свою сторону: плевал Фенцио с самой высокой башни Цитадели на всё это, но ради того, чтобы увидеть в глазах демона искреннее изумление и восхищение, был готов вытерпеть не один десяток чужих взглядов.

      Которых было предостаточно на каждой излишне смелой их вылазке. Геральд не мог объяснить это иначе, как колебанием энергии: разумеется при толпе они с престолом не соприкасались даже случайно, ни единой неуместной нотки не сквозило в тоне, но окружающие как будто чуяли, как хищники — кровь, что они далеко не обычные знакомые. А может дело было в том, что собственные опасения быть пойманными заставляли бессмертных замечать в свою сторону шепотки и неприязненные взоры.

      Однажды воспитатель буквально ощутил, как сердце его рухнуло в пятки. Фенцио его привёл в какой-то весьма помпезный выставочный зал, где амбициозный ангел, один из бесконечной вереницы коллег престола, задумал показывать свои скульптуры. С учётом некоторых поз и отсутствия на каменных фигурах одежды, Геральд, пожалуй, слишком часто обращал внимание на губы престола, к которым прилила кровь. Фенцио в какой-то момент даже осалил спутника крылом, щурясь с показательной строгостью, но демон мог только замереть, уставившись на мелькнувший между рядов зубов кончик розового языка.

      А потому едва не подпрыгнул, когда справа на них вышла небольшая толпа высокопоставленных ангелов, о чём сообщали золотые крылья, в любопытстве содрогающиеся за спинами в разрезах дорогих кафтанов. Дыхание потерялось у Геральда в горле, сердце защемило рёбрами.

      — Добрый вечер, престол Фенцио! Стало быть, слухи не врут, вы действительно выходите в высший свет в весьма неожиданной компании, — женщина, стоящая к ним ближе всех с бокалом в руке развязно заулыбалась.

      Признаться, инстинктивно Геральд хотел одёрнуть Фенцио от них, сжав под локоть, но, конечно, ему не стоило этого делать. Ангел как будто ощутил чужой порыв — кинул быстрый, мягкий взгляд. Тон его прозвучал бескомпромиссно холодно и невозмутимо:

      — Добрый вечер, коллеги, — нос демона защекотало от приторности данного обращения. — Совершенно верно, выхожу. Не считаю, право, воспитателя Геральда такой уж… неожиданной компанией. Собеседник должен иметь возможность в виду образования оценить представленные композиции, разве вам так не кажется?

      Ловко уведя диалог в сторону, престол как бы и представил Геральда, и сместил акцент с их одновременного появления на что-то другое. Ангелы закивали порядочно, из вежливости тоже склоняя головы демону, и кидая пару ничего не значащих фраз. Что-то про работу в школу и его мнение о скульптурах, прежде чем они распрощались. Оставшись наедине, когда златокрылая стайка упорхала, воспитатель не сдержал вздоха облегчения.

      — Хорошо держишься, — шепнул Фенцио, взамен касаний лаская одним ледяным взором. — Не беспокойся. Пара бокалов глифта — и завтра о нас не вспомнят.

      — До твоего самообладания мне далеко. Как саранча налетели…

      Ангел пожал плечами.

      — Я уже проходил подобное, появляясь на публике в компании Амелии. Клеймо бывшей смертной не скрывало даже белое оперение, так что пришлось учиться многое сглатывать. С лунными годами мне удалось научиться отвечать достойнее.

      При мысли о том, какие уколы сыпались на покойную супругу престола, Геральд не мог не преисполниться жалостью и уважением к этой женщине. Их союз, возможно, вызывал возмущение едва ли меньшее, чем союз ангела и демона. Представив, какие представления могли разыгрывать с нетипичной четой наглые бессмертные, зубы у демона скрипнули.

      — И несмотря на всё… Вы продолжали ходить в такие места? — когда Фенцио кивнул, мужчина не мог не спросить. — Почему, если не секрет?

      Престол фыркнул тихо. Он отвёл прядь волос за ухо, поймав взгляд Геральда. Пользуясь этим жестом, они смотрели друг на друга дольше приличного, и ангел в тот же момент отозвался:

      — Потому что они не посмеют напугать ни меня, ни того, кто мне дорог. Я итак дал им многовато поводов думать, что дух мой можно сломить. Пусть же знают, что я ещё престол и поступаю, как того считаю нужным. А ты — более достоин быть здесь, чем все они, несмотря на цвет оперения.

      Геральд сглотнул слюну в пересохшее горло. Позади них раздался высокомерный смех, и этот громкий звук проглотил несдержанный шёпот демона:

      — Как же тебя хочется поцеловать прямо сейчас…

      Ангел вскинул крылья, резко отвернувшись к скульптуре. Воспитатель тоже отодвинулся, не сдержав самодовольной усмешки: ведь только ему со своего ракурса было видно, как Фенцио, залившись краской, прикрыл рот и щеки ладонью, стараясь скорее успокоиться. Золотое крыло ударило по плечу куда болезненнее, но от того Геральд чувствовал, что его запретное счастье только растёт.

      Признаться, даже к этим весьма наглым выходам в свет Геральд начал привыкать: тем более, что на парочке ему удалось здорово развлечься, встретившись с родителями его учеников. Разговоры о работе, где демон был, как в своей стезе, казались до того легче, чем бесконечные шахматные партии общения с ангелами, что расслабляли не хуже пары бокалов глифта. Особенно учитывая то, с каким искренним интересом Фенцио тоже вслушавался в нюансы, касающиеся воспитания.

      — Ох, воспитатель Геральд, вы хоть не повышайтесь, пока моя принцесса не выпустится. А то только ведь эти истерики утренние закончились! — Мамон, демон богатства, манерно прижал пальцы в золотых перстнях к переносице. — У меня бесы, Сатана свидетель, в петлю лезли.

      — Мими девочка, конечно, артистичная… Её бы энергию, да в мирное русло, — демон прыснул. — Но так и быть, до их выпуска торопиться не буду. Тем более, что, думаю, найдутся ещё противники моего ухода, — Фенцио многозначительно закатил глаза, но спорить не стал.

      Мамон внимательно посмотрел на престола, затем снова на учителя. Кошачья, одобрительная и хитрая улыбка возникла на смуглом лице, а жёлтые глазищи засверкали.

      — Ну-ну, смотрите. А то украдёт к себе в Цитадель вас престол, как ценный кадр, нас никто не спросит.

      — Не настолько и ценный, — вредничая, ответил ангел, как всегда, вставая с кем-то малознакомым, особенно демоном, в оборонительную позу.

      Но Геральда это и не думало обижать, лишь продолжало умилять.

      Словом, демон считал, что был готов уже во всему. Отношения с Фенцио развивались настолько медленно, постепенно и гармонично, что недоступность и запретность лишь распаляли чувства, заставляли мечтать о большем и как будто бы даже становились по-своему дороги. Геральд привык к мысли о том, что между ним с ангелом есть то сокровенное и хрупкое, что стоит ценить и демонстрировать аккуратно, едва-едва.

      Потому, когда в одну встречу, Фенцио, воспользовавшись тем, что они вильнули в одинокую подворотню, странно располагающую к романтике, кое-что спросил, у демона и в мыслях ничего лишнего не возникло.

      — Геральд, а как ты… — аккуратно подхватив мужчину под локоть, престол задержал его немного, — …планируешь встречать Рождество?

      Геральд вопросительно вскинул брови.

      — Что ты имеешь в виду?

      — В кругу семьи или… — пояснил ангел.

      — А. Нет-нет, я не… Мы не настолько близко общаемся. Письмо отправлю и, пожалуй, всё. Видеть у стола того, кто пошёл на службу в школу под руководством Цитадели, матушка вряд ли будет рада, — заметив, как на лицо Фенцио тенью легла грусть, демон успокоил. — Меня это давно не трогает. Наверное, как всегда, схожу в таверну в Аду. Там много одиночек собирается, посидим, попьём глифта… Там, кстати, бывают дни, когда ангелы спускаются, — задумчиво пробормотал себе под нос воспитатель, прикидывая возможность проведения подобного свидания, но его отвлекли.

      Задержав его ещё, Фенцио опустил лицо, точно сомневаясь, но внутренне что-то решив, всё же выдохнул прямо:

      — Если у тебя нет какого-то плана… Может ты бы хотел встретить Рождество с нами?

      Демон моргнул, в ушах звенело что-то на высокой частоте, слегка путая мысли. Ангел напротив него пусть и кусал нервно внутреннюю сторону щеки, но всем своим серьёзным видом доносил факт того, что это была не шутка. Геральд опешил, уточнив невпопад:

      — «С нами»?..

      — Со мной и Дино, — золотые крылья немного опустились, а тон Фенцио стал тише, точно он сам медленно осознавал сумасбродность подобной идеи. — Мы никуда не собирались в этот день, и… Я подумал… Было бы чудесно, если бы ты смог прийти.

      Демон распушил перья. Сердце заколотилось быстро от волнения. Несмотря на факт сближения с ангелом, который уже даже не казался порождением несбыточного, прекрасного сновидения, мысль о том, что престол зовёт его к себе домой, его, демона, в свой дом, к своему ребёнку, казалась бредом.

      — Я… Пф-ф, — язык заплетался, как у пьяного.

      — Не хочешь? — Фенцио спросил спокойно и без возражений, пусть брови его и насупились.

      — Не в этом дело. Рождество с вами… — мурашки пробежали по рукам, — это было бы отлично… Дьявол, да просто прекрасно это было бы, — сдаваясь, демон признался откровенно. — Охренительно. Но Фенцио… Как же мы можем… Я имею в виду, как ты представляешь это будет выглядеть для Дино?

      Ангел осторожно отозвался:

      — Мне кажется, ровно так же, как и сейчас. Как будто мы дружим. Так ли это плохо?

      — Только это будет работать пока он ещё маленький. А станет старше, поймёт, на что на самом деле это похоже, и…

      Геральд вздохнул тяжело, совсем не ожидая, что Фенцио в ответ скажет безальтернативно:

      — И тогда мы расскажем, — воспитатель поперхнулся воздухом.

      — Рас… расскажем?

      Престол выразительно вскинул бровь.

      — Твой преподавательский опыт подсказывает, что эту информацию лучше придержать до выпускного? Может, я сделал неправильные выводы после твоего совета о необходимости доверия…

      — Доверие должно присутствовать для рассказа ребёнку о личности почившей матери, но не о том, что его отец и учитель преступают закон, — Геральд потёр пальцами виски, когда внезапно услышал раздражённый рык:

      — Я уже дал понять: закон не всегда справедлив.

      Фенцио и сам понял, что сорвался, а потому спешно шагнул ближе. Пальцы его поправили капюшон, скрывающий лицо, но от демона бессмертный не пытался и не хотел спрятать совершенно ничего.

      — Извини. Я не на тебя злюсь, — престол коротко коснулся запястья мужчины, и словно убедившись, что мир не рухнет, а рука — не вывернется из его хватки, сплёл их пальцы. — Мне тоже страшно. Честно. Но я надеюсь, что смогу воспитать Дино достаточно верно, чтобы он понял, что так бывает. И в этом… нет ничего дурного. Благо он уже знает, что есть из демонов те сумасшедшие, что трудятся на общее благо, — принимая о себе столь многозначительное описание, Геральд смущённо фыркнул.

      — Ага, а ещё сын Сатаны с его приспешниками, с которыми так интересно взамен уроков по пришкольному саду лазать, — заметив, как престол от произнесённого строго поджал губы, демон поспешил бессовестно соврать. — Эм, шутка…

      «Кажется, такой дружбе папа не обрадуется, Дино. Ну, зато, если что, сможешь моим наличием в вашей жизни парировать в спорах», — от слишком комфортных мыслей демон снова ощутил укол стыда. Как же просто было погрузиться в тот сказочный мир, где они и впрямь могли бы стать… семьёй. Геральд бездумно сжал тонкие пальцы престола крепче.

      — Приходи, — тихо сказал Фенцио. — Хуже не будет.

      — А вдруг? — нервно усмехнулся демон. — Вред тебе, в случае чего, я смогу искупить собственными страданиями. А мальчику…

      — Ты сделал для Дино и меня слишком много добра, — мягко перебил его ангел. — Мне сложно вообразить, на что ты способен столь ужасное, что перечеркнёт это. Я хочу… — облизав губы, мужчина подался ближе к Геральду. — Хочу тебя видеть у себя в этот день.

      Пусть демон уже приподнял лицо безропотно, опуская веки, через пелену нежности и забытия, всё же успел шепнуть, прежде чем бесконечная влюблённость в очередной раз одержала верх над жестоким разумом.

      — А вдруг Дино захочет провести время только с тобой?

      — Воспитатель Геральд, вас за упрямство хочется лишить премии, — едко выдохнули ему в губы, и демон коротко засмеялся, прежде чем лизнуть в извинении искривлённую линию чужого рта. — Как будто сам не знаешь, как он тебя обожает…

      Продолжить тираду ангелу не удалось, поскольку если и были слова, крутящиеся на языке, они растворились после того, как его собственнически вжали в стену. Геральд просто не посмел бы отказать, из нежелания противиться Фенцио и собственному естеству.

      Но это не значило, что после согласия всё же провести Рождество с маленьким семейством ангелов, все волнения Геральда растворились. Он находил повод для беспокойства буквально во всём: начиная от того, как бы ему лучше зайти, дабы никто из соседей престола его не заметил, и заканчивая выбором подарков. Традиция эта демона за долгие лунные годы скитания по барам обошла стороной бесчисленное количество раз, а теперь предстояло подумать, чем бы порадовать обоих белокрылых бессмертных. И если с Дино ещё было всё более-менее ясно, всё же наблюдая за подопечными в школе, Геральд успел понять, какие игрушки детишками наиболее любимы, то варианты поздравления для престола варьировались от формальных до весьма… пикантных.

      Как бы демон не пытался гнать от себя мысли об интимной близости, он просто не мог. Ввиду природы их отношений, скрытных, редких свиданий, ранее у них не было банальной возможности уединиться надолго. Но в доме ангела, не стоило даже сомневаться — всё могло зайти куда дальше смелых поцелуев. И Геральду, ранее не имевшему опыта с мужчинами в сексе, от одних мыслей даже дышать было как-то волнительно. «Чтоб меня черти драли… Интересно, а у Фенцио… Было?.. И как это вообще происходит? Нужно ли обсуждать, кто… Кого…» — заслышав детский смех сбоку и опомнившись, что демон задумался о таком в магазине с товарами для самых юных бессмертных, воспитатель накинул на голову капюшон, вплотную затянув завязки. «Нужно перестать об этом думать… Может и не будет ничего. В конце концов, с нами Дино будет. Посидим немного, ну, может украдкой поцелуемся пару раз… И домой», — кивнув сам себе для уверенности, Геральд откинул подобные размышления в самый дальний угол, дабы лишний раз не распаляться.

      День Рождества, как и всё долгожданное в этом мире, наступило совершенно неожиданно. Школа в этот праздник была особенно чудесной: погружённой в благостную тишину от отсутствия учеников всех рангов и мастей. Лишь изредка в коридорах мелькали преподаватели да непризнанные, ещё не успевшие найти себе места в новом для них мире. Рабочий день сокращали на несколько лунных часов, так что оставалось время на заполнение журналов и прочей бюрократии взамен уроков. Впрочем, не все собирались расходиться. Как раз когда Геральд заканчивал с заполнением бумаг на сегодня, не прекращая коситься на подарочные свёртки на полу, в учительскую с щебетом провальсировала ангел Мисселина, улыбаясь:

      — Геральд! Так и думала, что ты ещё здесь, — её румянец и блеск в глазах стали особенно очевидны, когда она из недр одного из книжных шкафов достала наверняка не последнюю на сегодня бутылку глифта. — Я говорила учителю Амадею, что ты здесь, а он не верил ни в какую. Ну уж теперь-то прекратит гундеть… Ты просто обязан мне помочь обыграть этого старикана в вагат, — авантюрно заявила женщина.

      Демон не сразу осознал смысл её слов, виновато улыбаясь.

      — Звучит, как дело чести. От того ещё совестливее отказывать…

      — Ох, нет, — светлые брови женщины сдвинулись к переносице. — Можешь обижаться, сколько хочешь, но меня ещё во время твоего обучения напрягала тенденция отмечать Рождество с какими-то пьяными незнакомцами.

      — Нужно отмечать с пьяными знакомцами? — он указал на бутылку, которую Мисселина шутливо спрятала за спину.

      — И чему я тебя только учила? Суть не в пьянстве, а в благодарности Шепфа за всё хорошее, своё окружение, в том числе за создание…

      — …мира смертных, — Геральд продолжил. — Да, я помню. Я не поэтому отказываю. Не поймите неправильно, ангел Мисселина, я бы остался, если бы не согласился провести праздник с кем-то другим.

      Ангел удивлённо заморгала.

      — Неужели наконец удалось примириться с семьёй?

      Демон отвёл взгляд, отозвавшись деланно небрежно:

      — Нет, я не о них.

      Мисселина вздохнула с удивлением, присев на стол коллеги. В светлых глазах проскочила сотня разных мыслей, переплетающихся в одно стройное построение, дарующее женщине, что уже довольно долго наблюдала за бывшим подопечным, осознание. Геральд знал, что она не спросит, дабы не отягощать и свою, и его память лишними компрометирующими подробностями, потому признался искреннее сам, не погружаясь в контекст:

      — Не помню, когда в последний раз испытывал хоть какие-то чувства перед этим праздником. Так чудно́…

      Мисселина очнулась от мыслей. Улыбка с тенью нежности не могла не успокоить, казалось, даже самого Сатану, что говорить младшем воспитателе?

      — Волнуешься?

      — Можно и так сказать, — потрясывая коленкой, признался Геральд.

      — Уверена, всё пройдёт настолько хорошо, что желание снова отмечать Рождество в баре у тебя испарится, — Мисселина закусила нижнюю губу. — И надеюсь… Ты не пожалеешь.

      Она настолько аккуратно попросила его быть осторожнее, что сердце мужчины кольнуло, напоминая о том, какие возвышенные чувства он питал к своей учительнице прежде. Разумеется, ангел всё ещё оставалась ему близка, но после встречи с Фенцио… Пожалуй, Геральд осознал, по какой причине когда-то давно женщина мягко отвергла его признание, сказав, что он путает детскую влюблённость с куда более осознанным чувством.

      — Не пожалею, — кивнул он, откладывая один из журналов и поднимаясь. — Ну, в любом случае, после покупки подарков, отступать поздно.

      Прыснув, Мисселина слабо шлёпнула коллегу крылом.

      — Не вздумай там так пошутить, — она украдкой заглянула в свёрток, и обомлела. — Геральд… Шепфа, сколько же ты на это потратил?

      — Эй, — он нервно затянул узелок, — где хвалёный ангельский этикет?

      — Я… Извини, просто удивилась, — женщина стушевалась. — Это очень дорогая вещь. Ценная.

      — Подарки и должны быть такими. Во всяком случае, захотелось — потратил. Мне ведь самому… Мало что нужно. Думаете, зря?

      Мисселина снова улыбнулась. Она осторожно пригладила топорщащиеся, короткие волосы.

      — Определённо нет. Это оценят, просто обязаны, — и тут же женщина сама себя прервала, закатив глаза. — Но в гости можно было бы и без пирсинга прийти.

      — Ничего, меня и таким любят, — хмыкнул демон, и, прежде чем вылететь из учительской, коротко чмокнул Мисселину в щёку. — С Рождеством. Размажьте за меня Амадея, я в вас верю.

      Так, после полета через снежные просторы, Геральд и оказался там, где должен был: в доме Фенцио. А если точнее, в вереницы издевательски одинаковых дверей, за каждой из которых ангельские пары, семьи, а может и просто соседи, готовились к встрече праздника. Виноват был в такой глупой ситуации престол, не предупредивший о типе своего жилища, но строчить из подъезда записки казалось глупым. Во всяком случае, от накатившего волнения объективное мышление давалось демону в сотню раз хуже, чем обычно. Потому в какой-то момент он застрял между этажами, бессмысленно глядя перед собой, когда услышал знакомый голос:

      — Учитель Геральд?

      Очнувшись, мужчина обернулся, едва не выругавшись от облегчения: по лестнице вверх поднималась ангел Нисса, ярко улыбаясь.

      — Какой приятный сюрприз! С Рождеством вас! — няня подскочила, приобнимая мужчину. — Что вы здесь делаете?

      — С Рождеством, — отозвался мужчина, наполняясь облегчением от того, что, кажется, позвали не только его — верный признак того, что он зря накрутил для ситуации такое эпохальное значение. — Как бы сказать… Репетиторством подрабатываю.

      — Да что вы? И подарки, как гонец разносите? — Нисса хихикнула догадливо, и Геральд смущённо потёр щёку. — В самом деле, ждёте кого-то?

      — Эм, скорее ищу. Видите ли… Не знаю, какая квартира. А звонить в каждую дверь, — он осмотрел свой, как обычно, мрачный наряд. — Только местных пугать.

      Девушка изогнула бровь.

      — А по энергии не удалось найти? Престол Фенцио специально в дни посещений амулеты ярче настраивает.

      Демон закрыл глаза, очень надеясь, что румянец себя не проявил. «Если сегодня ещё что-то пойдёт по такому дурацкому сценарию, точно напьюсь. Вот же… Как можно было энергию-то не проверить?»

      — Я как раз собирался, когда вы подошли, — с заминкой отозвался он, замечая чужой хитрый взор.

      — Конечно-конечно, — покивала няня с умилением, следуя дальше по лестнице, мужчина двинулся за ней.

      — А вас и сегодня работать пригласили?

      Нисса прыснула.

      — Даже престол Фенцио не настолько жесток, заставлять работать в Рождество. Да и ведь он дома, я очень редко в такие моменты остаюсь с Дино. Сегодня только с утра пришла помочь, пока престол уходил по делам, и, раззява, оставила подарок для брата! — она покачала головой. — Мне Каин этого точно не простит.

      Геральд снова незаметно сглотнул. Всё же Нисса не была приглашена на праздник, и пусть меняло это ровным счётом ничего, но сердце ускорило свой темп. Демон стал перешагивать через ступеньку, стараясь угнаться за его ритмом.

      На последнем этаже, у самой непримечательной, такой же, как и у всех, двери девушка остановилась. Мужчина повёл носом: мятная прохлада растеклась в воздухе, щекоча ноздри. Лёгкий стук, за ним — звук шагов внутри.

      Быстрых, лёгких. Взволнованных. Геральд морально не успел себя подготовить, слишком стремительно распахнулась дверь, а потому даже не улыбнулся, уставившись во все глаза на Фенцио. Престол никогда прежде не представал перед ним таким… домашним. Строгие костюмы цитадели сменились домашними штанами куда более простого кроя, торс скрывал бежевый свитер с высоким горлом. Белые волосы были убраны в высокий хвост, а на носу находилось пенсне с тонкой золотой окантовкой. Золотые крылья распушились, тут же приходя в обычный вид при взгляде на няню. Геральд буквально увидел, с каким трудом Фенцио натягивает на кожу воображаемую маску, которую ему сегодня примерять так не хотелось.

      — Ангел Нисса? И учитель Геральд, — холодные глаза сверкнули. — Добрый вечер.

      — Ох, снова здравствуйте. Престол Фенцио, мне очень-очень жаль, я у вас оставила… — она указала пальцем куда-то вбок у двери.

      Мужчина скрылся и вскоре вернулся со свёртком. Девушка расцвела.

      — Огромное спасибо! Извините, что отвлекла, — склонив голову, ангел кинула на Геральда смешливый взор и поспешила вниз по лестнице. — Ещё раз с Рождеством вас!

      Как только няня, столь быстро забрав вещь, поспешила к своей семье, демон увидел, как Фенцио тяжело вздохнул. Как только звуки шагов стихли, Геральд сам не заметил, как выдохнул едва слышно, делая к мужчине небольшой шаг:

      — Здравствуй. Я немного задержался, просто не ожидал, что… — дверь внизу, ведущая на улицу, громко хлопнула, и точно разбудила ангела.

      Тот схватил за локоть Геральда, без слов заводя его в квартиру. Демон и опомниться не успел, даже осмотреться, когда дверь за ним захлопнулась, а рта тут же коснулся трепетно чужой язык. Дыхание участилось, а расширившиеся зрачки скрылись за сами собой опустившимися веками в то же мгновение. Окружающий их мир испарился, уничтожая любые тревоги и страх. Демон пальцами скользнул по чужой талии, отвечая на поцелуй, внезапный и при этом такой естественный, когда поодаль, из дальней комнаты, послышался детский смех. Бессмертные медленно оторвались друг от друга, звук причмокивания в этой тишине оказался слишком громкий, воздух раскалился.

      Фенцио облизал губы:

      — Что ты говорил? — Геральду и самому потребовалось время чтобы вспомнить.

      — Эм… Здравствуй? — престол улыбнулся, демон сам ощутил, как уголки губ без его ведома взмыли вверх.

      — Здравствуй, — ангел не удержался, снова даря лёгкий поцелуй. — Я беспокоился, что у тебя не получится прийти. Глупо, знаю.

      — Не настолько глупо, как заблудиться в поисках твоей входной двери, — Фенцио изогнул бровь, и от его реакции Геральд не сдержал усмешки, цепи волнения зримо ослабли. — Серьёзно, я там пару лунных лет жизни точно оставил. Я думал у ангелов… От статуса тоже зависит, ну…

      — Пафосность входной двери? — Фенцио фыркнул. — Всё так, но если честно… Всегда эта традиция казалось глупой.

      Демон смущённо посмеялся, опуская глаза в пол. Так он сразу заметил, что ещё не выпустил престола из объятий, но с учётом того, что никто чужой не мог их увидеть, руки сами собой не смели разжаться. Фенцио прильнул ближе, так ласково, словно не мог одним лишь взором ледяных глаз заставить ронять перья всех архангелов Цитадели.

      — Ты пока раздевайся. Умывальная сразу направо, налево — гостиная. Я пойду Дино попрошу игрушки убрать. А то от подарков никак оторваться не может, — заслышав снова задорный смех, престол выпрямился и сделал шаг назад, когда Геральд его задержал.

      — Постой. А Дино… знает, что я должен прийти?

      Ангел покачал головой.

      — Если бы обстоятельства сложились так, что прийти тебе не вышло, боюсь даже я уже не смог бы спасти праздничное настроение.

      — Значит, сюрприз. Ясно… — он волнительно вздохнул, встряхивая крыльями.

      Фенцио фыркнул.

      — Это даже обижает. Получается, что дерзить престолу и серафиму у тебя смелости хватает, а от собственного ученика появилось беспокойство?

      — Я не буду отвечать на провокационные вопросы, — демон натянул на лицо усмешку, и, почти позволил ангелу уйти, когда всё же решил и ему дать повод для смущения, просто чтобы выровнять условия. — Никогда не видел ангела в пенсне. Это для того, чтобы меня лучше видеть? — Геральд подмигнул.

      Растерянный мужчина коснулся носа, ожидаемо заливаясь краской и стаскивая очки с переносицы.

      — Кхм… Днём документы подписывал и забыл снять, — на чужой смешок он ядовито зашипел. — Хватит уже стоять в пальто, ты выглядишь глупо.

      Фенцио свернул в другую комнату, Геральд же, не став гневить ангела, пусть даже в шутку, послушно повесил тёмную одежду на вешалку. В одиночестве появилась возможность рассмотреть интерьер, пусть ничего сверхъестественного демон и не увидел. Конечно, по сравнению с его комнатушкой это были хоромы, но помимо светло-голубого тона, присущего ангельским постройкам, статус престола мало что выдавало, разве что золотые подсвечники. Геральд наскоро вымыл руки, и ещё раз осмотрел подарочный свёрток, убедившись, что в полёте подарочная бумага не помялась.

      Фенцио был прав в одном: действительно было что-то глупое в его беспокойстве перед Дино, но всё же после всех манипуляций по тому, как сделать жизнь этого мальчика лучше, а окружение — здорове́е, воспитатель не мог не переживать, что излишнее сближение рискует всё разрушить. Что, если увидев его так близко к своему отцу, ангелок передумает доверять преподавателю сокровенное, решив, что тот выдаёт родителю его тайны? Такого исхода совсем не хотелось, а потому предстояло следить за реакцией ребёнка особенно пристально.

      Особенно с учётом того, что представлялся он всё-таки в статусе друга семьи.

      Следуя за ароматом мяты, Геральд оказался в гостиной. Украшенная цветами и полная света, отражающегося от позолоченной посуды на кофейном столике, она контрастировала со снегопадом за панорамным окном, но почему-то не вызывала отторжения. Многие вещи, такие, как плед на уголке дивана и оставленные на полу рисунки с карандашами, давали через внешний фасад пробиться искренности обитателей квартиры. И это дарило непривычное чувство уюта в обжитом помещении. Сам демон мало обращал внимание на собственную каморку, а потому остановился на пороге, осматриваясь удивлённо.

      «Такое место домом назвать не стыдно. По крайней мере Фенцио не зря столько работает…» — лицезреть вживую плоды его трудов было облегчением, по крайней мере в материальном плане никаких притеснений ангелы не чувствовали. Когда демон прошёл ещё вглубь, то чуть не подпрыгнул. Из-под скатерти за большим столом в центре комнаты вынырнул мальчик внезапно, звонко и гордо восклицая:

      — Папочка, я нашёл каран… — Дино замедлился, в шоке смотря на воспитателя. — …даш. А…

      Фенцио заглянул из другой комнаты, видимо, кухни, явно обеспокоенный. Геральд наклонился, сдержанно улыбаясь:

      — Привет, Дино. С Рождеством тебя.

      Ангелок не отреагировал, но, впрочем, когда, как будто осознал, что это не сон, буквально подлетел к демону, радостно хлопая пшеничными крылышками.

      — Учитель Геральд!

      Демон интуитивно подхватил мальчика, сев на корточки, пальцами приглаживая невесомые пёрышки. Колючий светлый свитер мальчика был подвернут под самое горло, придавая ему сходство с ёжиком-переростком. Короткий хвостик на затылке разболтался, но от радости Дино этого не замечал.

      — Я так рад вас видеть! — впрочем, полный энергии ангелок вырвался из объятий, осматривая преподавателя, всё ещё не веря в его реальность. — Как вы тут оказались???

      — И я рад тебя видеть, — Геральд не сдержал нежного смеха, сколько непосредственности было в этом вопросе. — Знаешь… Это замечательный вопрос. Наверное, мы с тобой были бы так рады увидеться сегодня, что случилось рождественское чудо.

      — Правда? — Дино, точно в подтверждении, обрадованно обернулся к отцу. — Папа, смотри, это же учитель Геральд пришёл! Прямо в Рождество!

      — Точно-точно, — прыснув, демон заглянул через плечо мальчика шутливо. — И не выгнать теперь, чтобы не нарушать волю Шепфа.

      Волна облегчения прошла по лицу престола: как бы он не старался скрыть, но тоже зримо переживал за их встречу. Фырканье сорвалось с его губ привычно снисходительно.

      — Вот как… Что ж, только ради Шепфа придётся потерпеть, — Фенцио отозвался строго, однако уголки губ его, ползущие вверх, даже от Дино не смогли ничего утаить.

      — Но ты ведь тоже рад. Папа! — престол цыкнул в воспитательных целях, уходя в сторону кухни, и мальчик шепнул Геральду. — Он на самом деле правда-правда тоже очень рад, не слушайте его!

      Учитель подмигнул заговорщически.

      — Конечно. Пусть притворяется сколько хочет, мы-то с тобой всё понимаем, — опомнившись, Геральд достал один из свёртков из-за спины, с удовольствием отметив, как засверкали с любопытством голубые глаза. — Дино… Если честно, совестно дарить так поздно, но раз судьба сложилась так, что нам суждено этот праздник встретить вместе, приходится пренебрегать этикетом, — он протянул небольшую коробочку ребёнку. — Я очень надеюсь, что тебе понравится подарок.

      Ангелок захлопал крыльями в нетерпении, в нём явно боролись детское восхищение и желание сохранить лицо.

      — Учитель Геральд… Спасибо огромное… Вам не обязательно было что-то дарить, но я!.. — демон его перебил, надеясь, что не смутился слишком уж зримо:

      — Открывай уже, мы же не в школе, так расшаркиваться друг перед другом.

      Повторять дважды было не нужно. Подарочная бумага полетела в сторону, и вскоре в руках у Дино оказался набор ярких красок.

      — Ух ты! Сколько цветов! — мальчик подпрыгнул, разглядывая их, лишь с лёгким недоумением произнеся. — А чёрного нет…

      — Да, верно. Я… — Геральд замялся, но всё же рискнул произнести. — Когда я выбирал цвета, то, если честно, думал только о том, что много чёрного цвета для рисунков тебе больше никогда не понадобится. Во всяком случае, я и твой папа, уверен, будем делать для этого всё. Если будет нужно, я куплю ещё, разумеется, но…

      — Конечно, будет нужен! — Дино перебил его столь рьяно, что Геральд успел пожалеть о о своём своеволии, не ожидая продолжения фразы. — Каким же мне вас цветом рисовать?

      Преподаватель опешил. Он-то, выбирая цвета, думал исключительно о замазанных лицах окружающих на рисунках Дино, совсем позабыв о собственном одеянии. Растерянный под напором мальчика, он произнёс.

      — Ах, вот что… Тогда торжественно разрешаю с этого момента меня рисовать… Вот таким цветом, — достав тёмно-синий пузырёк, Геральд вручил его ребёнку.

      Дино сравнивал их какое-то время, пока не прыснул обрадованно.

      — Вы будете очень странным демоном на рисунках.

      — Поверь, меня это ни капли не расстроит, — благоразумно решив, что у него и в жизни такой статус, воспитатель даже ощутил странное тепло от этих слов.

      — Ну смотрите, я ведь прямо сейчас начну вас ибезображивать! — гаденькое хихиканье вырвалось из ангелочка, снова напоминая Геральду о своре его юных птенчиков.

      — «Изображать», — поправил он, стараясь не смеяться уже над вытянувшийся от удивления мордашкой. — «Обезображивать» это немного… другое.

      — Но Люцифер сказал!.. — Дино и сам прикусил язык, осознав, кому поверил. — Хмпф.

      Ворчание прервал голос с кухни, серьёзный и требовательный, Геральд сам от него вытянулся по струнке, распушив перья. «Дино, подойди!» — звон смягчился лишь на втором слове, когда отец сам себя одёрнул. Дино вспорхнул, метнувшись в другую комнату бегом, оставив краски на столе. Вернулся уже шагом — с пунцовыми щеками и посудой в руках.

      — Простите, учитель Геральд, я вас потом обязательно нарисую. Забыл, что папе… помочь обещал, на стол вот… — он с педантичностью стал расставлять тарелки и блюдца по местам, скрывая смущение.

      — Дело хорошее, — мужчина кивнул. — Краски уже никуда не убегут. Ну… Не должны. Но в ящик я бы на твоём месте убрал.

      Дино закатил глаза по-детски артистично.

      — Демонам никакой веры нет.

      — Моё дело — предложить, ваше — отказаться.

      Геральд тоже решил направиться на кухню, особенно с учётом того, что звуки готовки оттуда не утихали, краем глаза всё же заметив, что подарок его начал активно прятаться на «потом».

      Светлая комната с подвесными шкафами и разнообразием рабочих поверхностей для готовки вызвала у демона невольно завистливый вздох. Ему, ютящемуся на своей крохотной кухне с парой тумб и горелкой, настраиваемой амулетом, уже представлялось, как на таком просторе можно было бы сготовить что-то помасштабнее, чем порция крупы или миска салата. Сейчас на некоторых тумбах уже стояли заготовленные блюда, так и маня ароматом мяса. Также пространство расширяло большое окно: Фенцио как раз стоял подле него, промывая овощи. Он сдул прядь волос, налипшую на лоб как раз, когда Геральд, приметив неподалёку доску и нож, подошёл, подкидывая в руке сладкий перец.

      — Что готовим? — лезвие заплясало в пальцах, быстро нарезая овощи соломкой.

      Ангел замялся, но блеск его глаз выдал невольную радость от появления воспитателя рядом.

      — Острые канапе, — он добавил. — Я бы напомнил тебе, что в приличном обществе гости не мешают в приготовлении блюд, но что-то мне подсказывает: это бесполезно.

      — Ещё бы. Меня лишили собеседника, загрузили дитя работой, — Геральд хмыкнул и, оценив размер, решил для канапе резать мельче.

      — Он обещал помочь. Что же я, дам возможность разбрасываться словами на ветер?

      — Ни в коем случае, такого урока никого лишать нельзя, — мужчины переглянулись с улыбками. — Но гостя тоже надо развлекать. К тому же, совестно, что ты тут работаешь один.

      — Я с амулетами. Руками давно ничего не делаю.

      Фенцио произнёс это не без капли любопытства, наклоняя голову через плечо Геральда и любуясь тем, как тот умело орудует ножом. Демон не удержался, опалив шёпотом чужое ухо:

      — Очень зря. Некоторый опыт из быта… особенно руками в других обстоятельствах может оказаться полезным, — заметив, как Фенцио невольно залился краской, закатывая глаза, Геральд засмеялся даже несмотря на то, что его больно ущипнули за бок. — Да шучу же, шучу!

      — А ещё воспитатель, называется, — престол в отместку, а может сам от себя не ожидая, сжал легонько зубами нежную мочку.

      Нож из дрогнувших пальцев упал, Геральд вцепился в кухонную тумбу, тихо ахнув, оба от звона опомнились на мгновение. Учитель развернулся к ангелу полубоком медленно, Фенцио застыл, прислушиваясь. Из комнаты всё ещё звенела посуда: Дино, видно, полез за бокалами в настенный шкафчик. Вздох облегчения защекотал шею демона. «Вот чёрт… А забыться оказалось куда проще, чем я думал», — но всё же наличие ребёнка за дверью понизило градус страсти. Залившись краской, Фенцио шлёпнул Геральда крылом.

      — Хватит это делать.

      — Что именно?

      — Ты знаешь… — ангел затянул хвост туже, спешно возвращаясь к бочке. — Дождись хотя бы ночи.

      Геральд растерянно моргнул. С губ сорвался неловкий смешок.

      — Теперь мне страшновато. Вздумал со мной расквитаться перед уходом?

      Ангел нахмурился, отчищая гроздь крупного, тёмного винограда.

      — Не совсем понимаю, что ты подразумеваешь под «уходом».

      — Ну… Домой, — брюнет снова принялся резать салат, когда заметил непонимающий взор. — Что?

      Поджав губы, Фенцио осёкся, рассуждая, что именно стоит сказать. Однако всё же решился, слишком сильно плеснув рукой по водной глади.

      — Я подумал, что… Будет неразумно отпускать тебя в темноту и холод. Особенно с учётом того, что на столе будет глифт. Ты, конечно, волен поступать, как знаешь, однако… — веки опустились, золотистое оперение красиво и волнительно распушилось. — Я рассчитывал на то, что ты будешь не против остаться на ночь.

      Геральд снова едва не выронил нож, подхватив его в последний момент. Не столько удивлённый, сколько заворожённый демон во все глаза уставился на то, как престол перед ним мнётся, пряча под полуопущенными ресницами мерцание. Ни одной цельной мысли не было — не только потому что воспитатель так старательно гнал от себя фантазии о возможной близости. Сердце застучало чаще.

      — Мать твою, — Фенцио снова ударил его крылом, многозначительно глядя в сторону гостиной. — Извини! Я просто… Не ожидал, — он закивал даже раньше, чем облачил своё желание в слова. — Я… Да. Да, я с удовольствием.

      Ангел не успел сменить выражение лица: Геральд клюнул его прямо в морщину на переносице, ласково прильнув. Смех вырывался сам собой, между рёбер что-то щекотало. Тёплое, живое, незнакомое чувство. Престол же, напротив, притих, но один только язык его тела выдавал облегчение. Плечи зримо опустились, расслабившись, желваки перестали ходить на скулах. И пусть при звуке быстрых, лёгких шагов бессмертные стремительно отстранились друг от друга, ничто уже не могло остудить тепло между ними.

      — Папа! — Дино подлетел, по-детски неуклюже тоже цепляясь за бочку с водой, заглядывая в лица взрослых с гордостью. — А я на стол всё-всё накрыл. Даже те цветные стаканы достал и протёр!

      — «Бокалы», — поправил быстро Фенцио, добавив после коротко, заметив взор Геральда. — Молодец, спасибо.

      Демон кивнул поощрительно, а поймав взор Дино, потрепал тому волосы.

      — Сейчас салат доделаем и можно за стол.

      — Ой, а вы без амулета готовите? — ангелок в любопытстве встал на носочки.

      Процесс готовки малыша заметно захватил, как и всё новое, связанное с появлением гостя. Геральд же не скупился на ответы бесконечных «почему» в свой адрес. И пусть Фенцио казался со стороны как будто отсутствующим в их беседе, от него не чувствовалось ни капли холода. Напротив, молчание его было уютным, каким-то неосознанно сближающим всех троих бессмертных.

      Объяснить кому-то постороннему Геральд подобный феномен вряд ли бы смог — в этом доме, с этими ангелами он скорее нутром тянулся в атмосферу хрупкого, едва-едва уцелевшего счастья крохотной семьи. Возможно, другому на его месте пришлось бы сложно, держа в голове больные точки и проблемы каждого из собеседников, но демону, нырнувшему добровольно в омут их забот, давалось теперь общение с ними естественно, как дыхание. Всё происходило само собой: вот они с Фенцио помогают Дино тоже порезать ингредиенты для последних канапешек, потом несут блюда за стол и, сидя в свете свечей, обсуждают что-то несущественное. За окном снег валил сплошной стеной, Дино то и дело вспархивал, утыкаясь носом в стекло.

      — Люцифер рассказывал, что если внимательно смотреть, то среди снежинок можно увидеть фей. Правда-правда, он сам видел!

      Смех удавалось сдерживать с трудом: не из-за наивности мальчика, а потому что Фенцио всеми силами сдерживался, чтобы не закатить глаза от раздражения. При всей холодности родителя, один факт упоминания Люцифера по непонятной причине доводил ангела до точки кипения за секунды. Геральд украдкой прижал палец к губам, спрашивая с неподдельным интересом.

      — Да ты что? И где же именно?

      — Дома, — Дино ответил с интонацией, как будто ничего очевиднее в жизни нет.

      Не связывая этот факт с тем, что будущий Сатана жил в Аду, ангелок продолжил наблюдать с трепетом полёт белых мушек. Фенцио перевёл на демона взор, который громче слов просил не развивать эту тему, так как сдерживаться было всё сложнее. Геральд усмехнулся в ответ злорадно, однако сунув по привычке руку в карман, тут же одёрнул пальцы. Подарочный свёрток, куда меньше, чем для Дино, был при нём, дожидаясь своего часа. Преподаватель сейчас жалел, что упустил момент, когда он только вошёл в квартиру, теперь же доставать подарок казалось несвоевременно и неловко. «С другой стороны, оттягивать уже сил нет. Ладно… Просто сейчас отдам и пусть думает, что хочет», — махнув рукой на этикет окончательно, Геральд потянулся за свёртком снова, надеясь успеть передать до того, как Дино обернётся, пальцы зацепились за край.

      Однако тяжёлый стук во входную двери оборвал учителя. Дино коротко «ойкнул», оборачиваясь, как испуганный зверёк. Престол же в лице не изменился, только морозная мята, погрузившая гостиную в холод, выдала его эмоции.

      — Ждём кого-то? — демон спешно сменил траекторию, начав чесать колено как бы невзначай.

      — Нет. Я сейчас, — Фенцио отвёл взгляд, быстро покинув комнату.

      Крылья, плотно прижавшиеся к спине, как золотые пластины, дали понять одно — ангел догадывался, кто это может быть. Геральд хотел прислушаться хоть краем уха, но не вышло: соседний стул скрипнул. Мальчик беспокойно стал водить вилкой по тарелке, стараясь отвлечься.

      — Папу ведь не могут вызвать на работу сегодня? — его голос приобрёл ту возвышенность, что порой слышалась у многих молящихся Шепфа ангелов. — Сегодня ведь праздник для всех…

      — Это вряд ли касается работы, — раз уж даже Совет в эти лунные сутки официально был освобождён от обязанностей, престола было некому дёргать по делу. — Рановато вешать нос. И вообще, что-то я не слышал оповещения о находке феи, — отвлечь ребёнка сейчас было лучшим выходом, в конце концов повлиять на итог встречи никто из них не мог.

      Ангелок с усилием, но всё же постарался заняться чем-то другим, благо краски было убраны не так далеко. Геральд своим менторским тоном способствовал, уводя внимание мальчика в сторону, однако сам себя обманывал, старательно прислушиваясь. Ничего такого, впрочем, распознать не удалось. Бубнёж незнакомого мужского голоса сменялся холодным тоном Фенцио. Престол кидал фразы острые и обрывочные, как ножи, но разобрать удалось немногое: «Нет»; «Меня это не волнует»; «Унесите это». Завершилась перепалка звуком захлопнувшейся двери — Дино вскочил, взмахивая крылышками, не выдерживая и секунды незнания. К счастью, Фенцио вернулся тут же.

      — Прошу прощения, что-то пропустил? — охнув, мужчина не договорил, слишком стремительно в него вцепились.

      — Ты не уходишь?

      Ангел опустил медленно ладонь на светлые волосы. Вина, поступившая на его лице, ещё никогда прежде не была столь неприкрытой: возможно потому что они были в доме и никто чужой не смел узреть его истинное нутро… А может, потому что Геральд неосознанно усилил отпечаток энергии, без касаний давая ощутить себя рядом.

      — Не ухожу. Я ведь пообещал, — Дино облегчённо сделал пару радостных взмахов, утыкаясь лицом в тёплый свитер. — Я скажу честно, если буду знать, что меня должны вызвать по долгу службы. Тебе… не нужно больше так переживать в догадках.

      Вечер снова пошёл своим чередом, к счастью, не оборвавшись. Присев за стол, престол протянул демону закрытую бутылку, и уже скоро бокалы взрослых оказались наполнены ярко-бирюзовым напитком, от которого водопадом не стол спускался белый пар. Кто именно приходил Геральд спрашивать и не думал: судя по тому, как уверенно Фенцио влил в рот алкоголь, ничего приятного в посетителе не было. «Высокопоставленного гостя я бы ощутил даже из комнаты, шлейф должен был остаться. А раз ничего, то либо амулет, либо кто-то пониже рангом. Может… подарок доставили?» — звучало вполне себе разумно, и объясняло, что заставило ангела задержаться, если тот не хотел ничего принимать. Демону хотелось думать, при условии истинности догадки, что это была неудачная попытка дачи взятки. А не дар от, например, весьма наглого начальства.

      От воспоминаний под веками запекло: бледный профиль серафима Торендо, обращённый к вжавшемуся в край дивана Фенцио, даже в напускном высокомерии не мог спрятать жадность и упивание статусностью. Его желание обладать, особенно тем, что ему доступно быть не обязано, не вызывало ничего, кроме отвращения. Геральд утопил эти гневные мысли в глифте, взамен глядя на престола сейчас. Тот зримо захмелел, уткнувшись подбородком в макушку Дино, пока тот демонстрировал во всей красе использование подарка воспитателя, устроившись на коленях родителя.

      Демон опёрся рукой о висок, не в силах оторваться от зрелища перед ним. По прошествии времени ему с трудом верилось, что увидев Фенцио впервые, он испытал где-то на краешке сознания благоговение. Ведь сейчас он был таким близким: со спутанной прядью волос, с красными ушами, осторожно дающий комментарии насчёт творчества сына. Золото перьев больше не было в глазах Геральда проявлением статусности. Это было просто частью него.

      Одной из многих, которые он успел полюбить всем сердцем.

      Эта мысль прозвучала в его голове настолько естественно, что учитель даже не заметил, как сердце под рёбрами содрогнулось.

      Свечи затухали одна за другой, снегопад за окном и не думал прекращаться, присыпая собой, как сахарной пудрой, любые страхи и сомнения. Из-за стола было негласно решено перебраться на диван, а оттуда в спальни: окончательно это стало ясно, когда ангелок между двумя бессмертными не мог прекратить зевоту.

      — Пора спать, — затянув потуже мягкий хвостик, оповестил Фенцио, кинув на Геральда на мгновение взгляд, тут же смущённо уведя его.

      — Это точно, кое-кто геройствует дольше положенного, — демон потянул сонного мальчика за кончик носа.

      Тот помотал головой через усталость, веки поднимались едва-едва.

      — Нет, я не устал… Учитель Геральд ведь ещё не ушёл…

      — В буран идти особо некуда, — успокоил его воспитатель. — Так что я побуду у вас, пока снег не прекратится. Может и утром увидеться получится.

      — Правда, можно?.. — Дино обернулся на отца с щенячьей преданностью. — Папочка, это всё по-настоящему?

      Мужчины оба синхронно не сдержали улыбок. Фенцио сдержанно ответил:

      — В честь праздника. За гостями надо ухаживать всё же…

      Дино зевнул с новым, протяжным писком, в миг обмякнув на мягкой подушке. Одной ногой уже погружаясь в сон, он пробормотал:

      — Я так люблю Рождество… Очень-очень., — и тут же затих.

      Когда послышалось сопение, Фенцио, махнул амулетом коротко, — посуда и столовые приборы тут же пролевитировали на кухню, послушно, как солдатский строй, — и поднялся, подхватив сына на руки. В свете последних догорающих свечей ангел коротко шепнул:

      — Подожди здесь, хорошо?

      Геральд кивнул, напоследок погладив спящего ангелка по волосам, прежде чем отец его унёс. Демон чувствовал где-то внутри трепет, но слишком всё приглушила атмосфера вокруг: бесконечный снег, мягкая обивка мебели, робкие огоньки догораемых фитилей. На столе осталась бутылка с почти допитым алкоголем, воспитатель потянулся к ней и сделал финальные глотки, тут же отставив глифт подальше. Бедро слегка ныло: подарочный свёрток через тонкую ткань кармана царапал кожу, точно умаляя вручить себя хоть когда-то. Поджав губы, Геральд вытащил его, растерянно крутя в руках.

      «Так странно, столько трат урезал, чтобы купить. А теперь при мысли, что придётся отдать, как-то даже не по себе. Мне ничего не вручили, может решил, чтобы не смущать, а тут я…» — демон хмыкнул. «А что я могу поделать? Если мне хочется. И больше ничего не нужно, как просто увидеть его улыбку. Пусть смущённую, кроткую, раздражённую, даже злую. Для Дино, для себя», — Геральд сам не заметил, как поднялся, подходя к окну. Подарок прыгал из одной руки в другую, точно живой, так, словно мог ускользнуть от него…

      Но стоило лишь разжаться чужим шагам и шелесту перьев, как демон его крепко сжал, обернувшись.

      Фенцио застыл на мгновение в дверях. Не оборачиваясь, шепнул:

      — Дино уснул. Никогда его таким вымотанным не видел. А ты… почему так далеко встал?

      Геральд ответил бездумно честно.

      — Нервничаю.

      Престол растерянно приобнял себя крыльями.

      — От чего? Всё было чудесно, — точно в испуге поспешил сказать он.

      — Не то слово, — нервно улыбнулся учитель. — Я не поэтому. Просто… Так глупо вышло, целый вечер не мог найти повода. Подойди, пожалуйста.

      Ангел приблизился медленно. Молочные пряди волос у лица, ресницы и полные вопросов расширенные зрачки лизнул лунный свет, и Геральд ему позавидовал каким-то животным нутром, стремящимся к Фенцио через оковы социальных норм, этикета, запретов, воспитания. Демон не стал мучать его больше, вложив свёрток ему в ладонь, заметив, как губы ангела приоткрылись в изумлении.

      — Знаю, мы не договаривались обмениваться подарками. Просто мне так захотелось тебе это отдать, — Фенцио не шевелился, и Геральд покачал головой. — Я догадываюсь, о чём ты сейчас думаешь. Что я идиот и не мог заранее предупредить, чтобы не ставить тебя в неудобное положение. Но я не буду врать, я даже об этом не думал. И я, наверное, правда идиот.

      Ангел взмахнул крыльями, снова опуская глаза на подарок. Должна была быть в этом вина глифта: он согласно кивнул.

      — Самый настоящий идиот…

      Подарочная бумага развернулась с педантичной точностью, слой за слоем, пока на ладони у Фенцио не оказалась подвеска. Будучи из золота, она являла собой сюжет, знакомый всем бессмертным с самого раннего детства, с первой же молитвой во славу Шепфа.

      Крошечные, удивительно подробные фигуры сплелись вместе: на ней голубь держал в своём клюве мёртвую змею, символизируя преодоление пороков, которые, казалось бы, искоренить невозможно. В глазах зверей, изображённых в профиль, сияли два крохотных драгоценных камня. Украшение было смехотворно мало, но значение его и искусность мастера оправдывали цену в полной мере. И судя по тому, с каким трепетом престол разглядывал его, об этом не нужно было говорить вслух.

      — Геральд… — слабо, едва слышно выдохнул он, подняв взгляд, полный света, достаточного, чтобы осветить демона даже глубокой ночью.

      Мужчина не смел больше сдерживаться, прижавшись трепетно к приоткрытым губам. Прерывистое дыхание из Фенцио вырывалось едва-едва, он качнулся в чужие объятия за поцелуем, как за спасением.

      — Постой… Вдруг уроню, — шепнул он, но прежде чем демон позволил положить подвеску на стол, престол почти взмолился, должно быть, сам не ожидая от себя. — Помоги надеть.

      Застёжка не поддавалась дрожащим пальцам от нетерпения, алкоголь и вовсе размывал границы дозволенного. Однако когда подарок всё же оказался на Фенцио, Геральд замер, не поддаваясь страсти.

      — Ты такой красивый.

      Сказал он, прежде чем запечатать собственное признание на чужой шее, оттягивая вниз ворот свитера. Золото цепочки холодило язык, вздохи над головой замутнили остатки рассудка.

      Ангел не противился, напротив, сдавался под напором волны чужой нежности, которая словно копилась все те часы, что они провели рядом без возможности поддаться своим желаниям. Престол, тот, кто днями восседал у панорамного окна, с высоты Цитадели взирая на город под своей подошвой, сейчас был только его, без остатка. Даже та часть, что принадлежала Шепфа, сегодня была вручена Геральду. Это не нужно было торжественно объявлять, мужчина просто знал это, ещё когда он переступил порог дома.

      Хотелось упасть на диван: от поцелуев не держали ноги. Руки осмелели, скользя по чужому телу. Под прохладной кожей ангела кипела кровь, создавая притягательный контраст. Геральд не осознал, когда их конечности оказались переплетены причудливо, как змеи, лишь тянулся ртом к любому оголённому участку кожи. Фенцио оторвался с трудом, сев на его бёдра, но прежде чем демон рыкнул от возбуждения, престол стянул с себя свитер, задыхаясь от жара. Высокий хвост растрепался, волосы скользнули по плечам на грудь, и пусть последняя свеча потухла — тело ангела было видно, как днём. Золотое оперение отражало свет с улицы, даже столь скудное количество рассеивая, между ними.

      — Г-Геральд… Мх, — стыдливый стон сорвался с губ, стоило языку демона приблизиться к чужому торсу, устремиться к затвердевшим соскам.

      Бёдрами интуитивно хотелось податься вперёд, и отказывать себе в этом порыве не было сил. Даже через слои ткани мужчинам довелось ощутить возбуждение друг друга. Больше это не могло пугать, только манить. Геральд сдавленно выругался, чувствуя, как потирается между ягодиц Фенцио, в то время, как чужая эрекция упирается ему в живот.

      Дрожащей рукой он потянулся к резинке чужих штанов, пальцы потянули за узелок… И крепкая хватка стала неожиданностью. Демон охнул: ему завели запястья за голову, буквально распластав на диване. Перед глазами всё расплывалось, только лицо Фенцио оставалось отчётливым. Радужка светилась еле заметно: холодным, ровным светом. Он еле себя контролировал.

      — Нельзя? — выдохнул сбивчиво воспитатель, сам осознав, как наивно это прозвучало.

      Фенцио шикнул, призывая к молчанию. От его неожиданно властного тона, окончательно одержавшим верх над смущением, по коже побежали мурашки:

      — Можно. Просто хочу, чтобы всё было честно. Я тоже… хочу посмотреть.

      Щеки запекло: демон ощутил, как заправленные в штаны кофту резко выдернули, задирая сразу до ключиц. Никогда прежде в жизни он не чувствовал себя таким беззащитным. Ногти свободной руки Фенцио легонько царапали чужое тело, следуя вниз, задевая пирсинг в сосках, пресс, серёжку в пупке и выпирающие косточки таза. На месте проколов чувствительная кожа предавала, Геральд простонал.

      — Ах…

      Ангел нагнулся стремительно ниже, точно спикировавшая к жертве хищная птица. Темные крылья захлопали волнительно, выпавшие пёрышки воспарили в воздух, летая по комнате. Алая вспышка в глазах заставила Геральда зажмуриться: он не ожидал, что ладонь Фенцио, кажущаяся ничуть не меньше его, столь проворно скользнёт ему под штаны, ласково сжимая там, где больше всего хотелось.

      — Вот чёрт…

      Тело изогнулось дугой, вскидывая таз навстречу ласке. Геральда трясло: ему казалось, что повсюду был проворный язык, умелые пальцы. Он даже в самых смелых фантазиях не мог представить, что ангелы, половину обучения проводящие на коленях в молебном зале, могут быть такими. Мужчина высунул язык в тщетной попытке втянуть весь кислород из воздуха: его тут же обхватили губами, проглатывая стоны. Штаны болтались где-то на уровне коленей, а влажные, неприличные звуки хлюпанья заставляли уши алеть.

      — Бедный, сколько же ты терпел…

      Хватка на запястьях разжалась, стоило Геральда в ответ на это втянуть в рот кожу на чужой шее. Возможность оставить засос сейчас никого не беспокоила. Так, словно кроме этой ночи у них ничего не было. Получив возможность двигаться, Геральд без промедления подтянул к себе гибкое тело, лишая его доминирующей позиции. Фенцио стыдливо выдохнул ему в плечо, стоило руке демона сжать его член, проходя одномоментно по всей длине. Дрожь вынудила престола уронить крылья, опереться на Геральда всем телом. Как легко он менял свои роли, и каждая до безумия ему шла.

      Хотелось сказать, что ангел терпел куда больше, но на разговоры демона уже просто не хватало. Погрузившись в поцелуй, он стиснул чужую ягодицу, ловя стон. Фенцио оторвался с трудом: мокрые, раскрасневшиеся губы выдохнули только одно.

      — В спальню.

      Дошли в темноте, с трудом собрав всю одежду. Геральд очнулся через пелену нежности, кусая себя за язык, когда осознал, что лежит на постели, пока где-то там, в пространстве незримой спальни, его ласкают ртом, то принимая всю длину, а то погружаясь языком между ягодиц. Никогда прежде демон даже не мог представить, что подпустит кого-то так близко, позволит вытворять с собой столь неприличные вещи.

      — Сука… — выдохнул он через сжатые зубы, едва не плача от стыда и удовольствия.

      Нащупав голову Фенцио, пальцами Геральд погрузился в длинные волосы, то удерживая, а то прижимая ближе. В ответ последовал лёгкий укус, почти сразу сменившись посасыванием: кончиками пальцев, демон был готов поклясться, он касался стенок узкой глотки.

      На него навалились сверху вскоре, прижимаясь всем телом, целуя в ухо и не прекращая животно потираться членом о бедро. Тела требовали разрядки, и, даже несмотря на крышесносящее возбуждение, Геральд не мог скрывать дрожь.

      — Тебе холодно? — сбившееся дыхание ангела звучало как молитва, самая певучая.

      — Нет… Просто… — демон надеялся, что мрак хотя бы скроет его глупое беспокойство. — У меня раньше с мужчинами не было. Не уверен чего ждать, и…

      Давление исчезло, тёмные крылья растянулись шире, разгоняя кровь, в голове шумело. Геральд укусил внутреннюю сторону щеки, приподнимаясь: от отсутствия близости ломало, выкручивало напряжение в мышцах до максимума.

      — Фенцио?.. — сбоку раздался скрип ящика, после голос.

      — Я здесь. Погоди немного…

      Кровать вскоре снова прогнулась под чужим весом, Геральд выдохнул в чужой рот, дыша железом:

      — Прости… Это не значит, что я не хочу. Очень… Я охренеть, как тебя хочу…

      Ему не ответили, взамен ласково целуя. Как будто куда аккуратнее, чем прежде, опомнившись на мгновение. На плечо надавили, не грубо, но твёрдо: скользкая простынь теперь касалась всей спины демона, крылья поджались, складываясь, по ощущениям, как бумага под весом двух тел. Впрочем, престол почти сразу немного отстранился. Сев на бёдра брюнету, он взял в руки какую-то склянку, на пальцы потекла густая жидкость, пахнущая чем-то сладким, карамельным.

      — Что… это? — сердце подскочило против воли от страха под нижнюю челюсть, встав камнем в горле.

      Но ангел покачал головой.

      — Это не навредит. Не волнуйся… — рука его потянулась вниз, Геральд дёрнулся, но от неожиданности простонал.

      Скользкие пальцы скользнули на его член, покрывая смазкой от головки и вниз, до мошонки, приятно массируя. Перья за спиной распушились.

      — П-постой… Это для… — Фенцио не отвечал, лишь продолжая ласкать, удерживая демона на грани удовольствия. — Дьявол…

      Но удовольствие растворилось также быстро, как возникло. Рука ангела зашла ему за спину, скользнула ниже. Золотистые крылья затрепетали, когда пальцы двинулись, и зрачки его расширились. Геральд приподнялся.

      — Фенцио, ты же не обязан…

      — Не обязан, — согласно кивнул он на полустоне. — Но что поделать, если мне хочется именно так?..

      Он выдохнул не без собственного волнения, наконец садясь ближе. Геральд двинул бёдрами, ощутив скольжение по обжигающей плоти, когда ангел попросил неожиданно:

      — Только пообещай меня сейчас не трогать. Я хочу сам.

      Поначалу демон не совсем его понял, так и застыв изваянием. И лишь когда пальцы прижали его член ближе, а Фенцио медленно стал приседать, Геральд осознал, что он имеет в виду. Теснота: мокрая, пульсирующая, утягивающая в чужое тело, что-то разожгла в сознании мужчины. Болезненное шипение с непривычки престола, царапающего чужую грудь, звучало аккомпанементом пытки столь медленного проникновения. Хотелось подмять под себя, развести эти длинные ноги и иметь, иметь его, погружаясь целиком, без остатка. Выбивать из него громкие стоны… Но это была лишь природа. Коварная, чужая. Геральд изо всех сил сжал постельное бельё, послышался треск ткани, на что никто не обратил внимание. Их единение превратилось в настоящее мучение.

      Но затем Фенцио поддался ещё, и ещё, понемногу, дрожа и не в силах сдержать громкие вздохи. Геральд чувствовал, как пальцы ангела не прекращают трястись. Насколько престол ослабел прямо сейчас с ним… Ни капли не сомневаясь в своём выборе. Разжав зубы, демон протянул руки, коснувшись ими ладоней на своей груди. Фенцио даже не дрогнул: сплёл их пальцы так, будто без этого не смог бы больше жить. И наконец позволил войти в себя полностью на всхлипе.

      — Тебя так много… В голове… Внизу… — простонал он. — Повсюду…

      Геральд протянул их руки к своему рту, целуя чужие костяшки. Было ли это противоестественно, неправильно? Может и так. Но как же было восхитительно наплевать.

      — Я тебя люблю, — шепнул демон, даже не задумываясь о значимости обронённых слов.

      Тело ангела подбросило вверх, резко, как от удара тока. Золотое оперение зашелестело в такт стону престола, а затем он снова опустился. Сначала это происходило медленно, но чем чаще — тем сильнее у Геральда всё плыло перед глазами. Какофония звука из стонов, всхлипов и шлепков затягивалась, как удавка на шее, даря блаженное чувство ценности жизни. Пусть на грани, но их, сплетённой, как у двух рек, что сошлись в общем устье.

      Демон сел, продолжая держать руки Фенцио в своих. Лбом и ртом он то и дело утыкался в мокрую грудь ангела: ловил оглушающий стук чужого сердца. Боль ушла куда-то на задний план, растворилась в запахе мяты и блаженности близости.

      — Ах… Ах…

      Задыхаясь, престол своим лбом упёрся в чужой, без слов умоляя. Геральд, и сам чувствуя в животе болезненный узел, даже не думал: скользнул рукой вниз, обхватив чужой ствол, и через какие-то мгновения ощутил, как на кулак его выплеснулась горячая белая жидкость. Фенцио рухнул на него, содрогнувшись от смешения боли с оргазмом и соскочив с чужого члена. Этой почти болезненной тесноты хватило, чтобы демон и сам, теряясь, излился на ягодицы ангела.

      Под веками плыли разноцветные круги, а слабость в расслабившихся мышцах грозилась утянуть Геральда в ту же секунду в беспамятство, но из последних сил он подорвался, точно боясь упустить момент чужой слабости… Впрочем, спешить было некуда. Ведь Фенцио и сам, с трудом дыша, лежал подле, утыкаясь лбом в его ключицу, смотря своими глазами вникуда. Ангел дрогнул, заметив, что демон смотрит на него… Чтобы тут же прочесть в чужих глазах собственную мысль.

      «Ему ведь было так же хорошо, как мне?»

      И одно осознание этого мгновенно успокоило их. Настолько, что рухнув на подушку более никто в рождественскую ночь в их доме не просыпался до самого утра.

***

      В камине догорало последнее полено. Его могло бы хватить на всю ночь, если бы хозяину дома довелось сегодня побывать в своей постели, однако даже праздничная ночь не являлась для него поводом отложить свои мысли до рассвета, тем более, что последние новости мало кого могли обрадовать. Советник Цитадели зыркнул на слугу: мальчишка ангел, отведя от испуга быстро тёмный взгляд, стараясь не злить хозяина, тут же метнулся за новыми дровами. Сам же Торендо, отставив бокал с глифтом, ещё раз осмотрел возвращённую ему корзину, полную цветов. Искусственных, разумеется, тканных, другие бы сегодняшнюю метель вряд ли пережили. Впрочем, даже искусной подделке не удалось надолго задержаться в доме престола Фенцио.

      — Я долго настаивал, — заметив взор ангела, произнёс слуга, стараясь не оттряхивать с мехового воротника снег: лужицы под его ногами на мраморном полу и так могли доставить проблем. — Но господин ни в какую. Упёрся рогом… Даже почти опустился до угроз, дескать, я могу пожалеть, что отрываю его от семейного празднования.

      Торендо вообразил, как должно быть очаровательно-раздражённо в те моменты выглядел подчинённый, стараясь взять эмоции под контроль, прекрасно понимая, кто отправитель столь многозначительной посылки. С губ сорвался смешок, заострённым ногтем мужчина постучал в предвкушении по перстню.

      — Очень интересно… Кто-то давно не работал сверхурочно, видимо. Впрочем, пусть, — эта игра, одна из немногих оставшихся, что ещё могла захватить его внимание, доставляла удовольствие хотя бы осознанием того, что находясь даже на другом парящем острове, один жест — и без всякой телепатии советник мог заставить Фенцио думать о нём, пусть даже с несуразным детёнышем под боком. — Свободен, твой рассказ меня утомил.

      Он махнул рукой, тут же потеряв интерес к докладчику. Но ангел же взамен нерешительно замер. Раздражение от столь пренебрежительного жеста в свою сторону напомнил слуге кое о чём ещё. Склонив голову, докладчик отозвался:

      — Как прикажете, советник Торендо. Однако с вашего позволения, ещё кое-что… Я заметил одну странную деталь в доме престола.

      — Ты начинаешь терять мою благосклонность, Урий, — серафим пригубился вновь к глифту, разминая пальцы.

      Давненько он не опробовал телекинетическую хватку на чужих шеях. Но прежде чем энергия была сжата в кулаке Торендо, Урий выпалил с заметным презрением:

      — В коридоре я заметил чёрное пальто. Поначалу даже внимания не обратил, а затем подумал: престол Фенцио ведь тёмное никогда не надевает, няня его тоже ангел. А на этом даже цепочка была, от кармана к поясу… От этой вещицы прямо разило демоном.

      Господин остолбенел. Фиалковые глаза, так отчётливо выделяющиеся посреди белого полотна лица, заметно стали содрогаться от скорости мыслей, крутящихся в тот момент в голове Торендо. На ум сразу пришли эти наглая усмешка, взъерошенные чёрные патлы, железки, вставленные на лице куда не поподя… И взгляд: дерзкий, бесстрашный от какого-то вшивого воспитателя. Который сегодняшней ночью посмел быть там, где даже ни одного цветка от серафима и остаться не могло.

      Когда бокал Торендо лопнул в его руках, Урий сдавленно выругался, отшатнувшись, мальчишка же с дровами уронил их. Глаза его от испуга стали круглыми, едва не выкатываясь из орбит.

      — Г-господин, у вас кровь…

      — Пошли вон, — серафим осмотрел порез на руке почти безразлично, а на бездействие слуг рявкнул оглушительно. — Оглохли?! Вон!

      Все спешно ретировались, оставляя советника сидеть одного. Пламя в камине окончательно потухло, а мрамор, испачканный теперь не только растявшим снегом, но и алой кляксой, вызывал только отвращение. Торендо закрыл глаза, стараясь дышать медленнее. И с каждой мыслью, что возникала в ответ на такое глупое предательство Фенцио, ему становилось всё веселее. Нездорово и ядовито, но однозначно проще воспринимать акт неподчинения престола.

      — Вот как, значит?.. Посмотрим, Фенцио, — обращаясь в пустоту, серафим медленно слизал каплю глифта с пальца смешанного с собственной кровью. — Ещё посмотрим.