С тех пор, как Огрон до смерти напугал Думана во время совместных посиделок с выполнением домашней работы, Гантлос и Анаган начали относиться к нему гораздо внимательнее: появляться поблизости чаще, уговорили его сходить к неврологу. Видать, метаморф оказался в таком ужасе, что ничего, кроме как обратиться к старшим товарищам, ему не пришло в голову.

    В итоге Гантлос, известный в академии как «лейтенант Шварц», позвал компанию одним субботним вечером в бар развеяться.

    Сам бар, расположенный недалеко от военной академии, мало отличался от тех баров на Домино, куда Огрона иногда водил отец. Разве что казался более просторным. Внутреннее убранство, состоявшее из множества лакированных столиков и винтажных стульев, заливал приглушённый тёплый свет от ламп, низко подвешенных над столиками. На фоне этого полумрака почти слепящая барная стойка, за которой работала женщина средних лет в чёрно-белом, становилась похожей на маяк для страждущих моряков, заблудившихся в бушующем море рутины. А в другом конце бара, как проекция фонаря «маяка», расположилась небольшая сцена, где выступала местная джаз-группа, названия которой бывший граф Кроу тоже не знал. Те наполняли пространство негромкой расслабляющей музыкой. При этом других посетителей было не так много: те расположились неподалёку от сцены, а изрядно выпившие дремали кто на барной стойке, кто на столиках. То, что надо после изматывающей недели.

    Компания расположилась на высоких стульях у барной стойки.

    — Добрый вечер. Мне виски, — отозвался Гантлос. — Вон тот, как его, — он ткнул за спину темноволосой барвуман, что протирала стаканы, — «Джон…» какой-то там.

    — Поняла, — кивнула она, подхватив чужую мысль, — сейчас будет.

    — А мне по… — вразнобой присоединились Анаган и Думан, но замолчали на мгновение, переглянувшись.

    — Мне медовуху, — сказал метаморф. А Анаган добавил:

    — А мне светлое пиво. Любое.

    — Мне стакан воды, — выдохнул Огрон. Барвуман кивнула и принялась выполнять заказы.

    — Ты не пьёшь, что ли? — сощурился Думан, пока та возилась с напитками.

    — Мне просто пока нельзя, — ответил маг.

    — Ваш стакан воды.

    На барную стойку со стуком опустился высокий стакан с водой.

    — Спасибо, — Огрон вежливо-натянуто улыбнулся женщине и открыл пластиковую баночку. — Раз… — на ладонь выпала продолговатая таблетка, затем — ещё одна. — Два.

    — Неужели у тебя так голова болит? — наконец спросил Анаган, пока маг быстрым и вороватым жестом прислонил руку ко рту, запрокидывая голову. — Аж убиться хочется? Вот прям настолько больно?

    — Да, — кисло ответил Кроу и сделал несколько глотков воды, запивая лекарство. Быстроногий маг, вздыхая, сочувственно скривился. — Из-за всей этой херни с казнью отца приступы участились. Невролог сказал, что у меня нет никаких серьёзных проблем с мозгом, но такое бывает. Удивлён, что в медпункте тотчас об этом узнали…

    — Это здесь обычная процедура, особенно для осужденных. — Лейтенант Шварц облокотился о барную стойку.

    — Тебе-то повезло оказаться здесь по своей воле, — фыркнул Думан, на что Гантлос тяжело вздохнул. В его глазах сверкнула едва сдерживаемая злость, подобно молнии. И тут же стихла.

    — Ты прекрасно знаешь, — с ощутимым нажимом процедил он, — что я бежал с Солярии на всех парах, как только мне исполнился двадцать один год.

    — А, если не секрет, почему ты бежал? — поинтересовался Огрон. — От чего и от кого?

    — От своего отца.

    — Ты так его боишься? — с нескрываемым скепсисом спросил он. В голове не укладывалось, что лейтенант, которого многие зелёные боялись, сам боялся кого-то. Особенно своего отца. На подкорке сознания возник силуэт Тристана.

    — Раньше — да, боялся. Мама не могла мне помочь… — Шварц ткнул пальцем куда-то вверх, — оттуда. К двадцати одному году мне надоело терпеть и я понял, что боюсь, что рано или поздно сам его прибью нахрен. Вот и… ушёл в Крепость Света и переехал в Магикс. А там уже и приёмный отец Вари взял меня под своё крыло.

    — Дюлонг, да? — спросил Огрон, глядя, как барвуман раздавала напитки остальным. Тумблер с полупрозрачным ледяным шариком внутри, наполовину наполненный янтарной жидкостью, и два стакана пива, шипящего и пенящегося почти до самых краёв. В ответ она получала благодарственные кивки.

    — Он самый, — ответил Гантлос.

    — Помню, — немного ностальгически усмехнулся Анаган, — как он пафосно рассекал по коридорам со своим плащом, ха-ха, — и, скорчив самодовольную гримасу, похлопал рукавами своего пальто.

    — Говорили, он был довольно строгим, — добавил метаморф.

    — Это да, — Гантлос кивнул, — но если он видел, что ты стараешься, то относился к тебе помягче. А когда он привёз Варю, он стал и вовсе относиться ко мне, как к своему сыну. Настоящим его детям уже было под шестьдесят, поэтому ему, наверное, в радость было поиграть в папашу. А я и не против был, — он пожал плечами.

    Варя. На этом имени внимание Огрона снова задержалось. Нет, зациклилось. Она всё ещё — хотя почти полгода прошло с их первой встречи — была ему интересна. Даже не так: интерес к ней только усилился и слишком близко подошла к границе с нездоровой обсессией. Когда она ему улыбалась, его тянуло улыбнуться в ответ. Всё внутри оживлялось, а кровь будто нагревалась и шла пузырьками, стоило силуэту девушки появиться в поле зрения.

    И всё-таки, откуда она? С какого задания её привёз Маркус Дюлонг?

    — Кстати, а где Варя сегодня? — спросил он.

    — Варя тусит с Форестой, — ответил Думан, сделав большой глоток медовухи и слегка поморщившись. — Девичник, и все дела. — На его лице неожиданно появилась знакомая хитрая улыбка. Кроу заметил, что его мелкие зубы только усиливали эффект. — А что, понравилсь, да?

    — Ну…

    — Понравилась. Не вижу в этом ничего зазорного. Варя клёвая, — он прыснул и добавил: — Если бы не Фореста, встречался бы с ней.

    — Эй! — вырвалось возмущённое у мага, гораздо быстрее, чем он успел бы осознать и закрыть рот. Думан заржал, апплодируя, и ткнул пальцем в него. Остальные переглянулись, едва сдерживая смешки. Дракон великий, они всё поняли и они издевались.

    — Попался! — воскликнул метаморф. — Я ж говорю, что понравилась она тебе, раз ты так ревнуешь. На самом деле Варя не в моём вкусе, и вижу её как приятельницу. Мне больше нравятся девушки такие, знаешь, с долей неформальности. Которые прям не боятся выделиться в толпе. Как Фореста, — снова эта таинственная шаманка, которую он никогда не видел, лишь невзначай услышал её щебет на прошлой неделе, когда метаморф разговаривал с ней по телефону во время обеденного перерыва, — с её дредами и всякими такими шаманскими штуками. Мы с ней даже на фесте впервые встретились. Знаете, который в июле был. Эта полторашечка не могла сцену увидеть в толпе, я решил ей подсобить. Так и познакомились.

    Огрон представил, как Думан-язва, Думан-превращавшийся-в-лужицу-ради-шутки, Думан-в-каждой-заднице-заноза просто так позволил незнакомой девушке посидеть у него на плечах, свесив ноги. Картина показалась довольно умилительной, и маг не сдержал доброй усмешки.

    — При встрече расскажу ей, что ты её называешь «полторашечкой»… — ехидно усмехнулся Анаган, похлопав Думана по плечу.

    — Да иди ты, — беззлобно фыркнул тот, — я любя! Ну, насчёт «любя» не знаю, но… — и вздохнул, немного мечтательно. — Она мне нравится. И это кажется мне вполне серьёзным. И она и вправду ростом полтора метра с кепкой. А ещё у неё очень милые эльфийские ушки…

    Пока Думан Доу с нескрываемым восторгом рассказывал о своей девушке, Огрон почувствовал на себе чужой взгляд. Не мимолётный, а внимательный, даже ощупывавший его со спины. Медленно обернувшись, он увидел слишком уж знакомого длинноволосого блондина, годившегося ему в отцы: едва заметная в полумраке седина, щетина, нос с горбинкой и до боли знакомая тёмная одежда, слишком официальная для посиделок в баре — костюм-тройка и небрежно накинутое на плечи пальто. Мужчина лишь усмехнулся в ответ, сверкнув зелёными глазами и не сводя их.

    Кроу сощурился, ощущая растущее в теле напряжение. А голова, как назло, начинала болеть: не невыносимо, как это обычно бывало при приступах мигрени, но тупо. Будто обруч затянулся, стискивая виски. Незнакомец, казалось, почуял это и лишь зажёг синеватое пламя на пальце, прикуривая сигару, затем зажал её в зубах, снова усмехнувшись.

    Хотелось спросить что-то в духе: «Что-нибудь нужно?» или «Чего уставился?», но его отвлёк Анаган, заметив его «отсутствие»:

    — Эй, Кроу, что такое?

    Огрон повернулся обратно к компании и покачал головой:

    — Ничего, просто задумался.

    Когда он снова еле заметно для остальных обернулся на мгновение, незнакомца уже не было на месте. Словно он растворился в воздухе. А Огрон неожиданно для себя вспомнил, кто это был.

    Один из друзей отца.

    Которого не было на казни. И имя которого почему-то забыл.

***

    Посреди недели, когда погода позволяла — а она обычно позволяла благодаря правительству Магикса и его технологиям управления погодой — в военной академии проходили тренировки на уличном стадионе. Ученики разминались и занимались физической подготовкой под открытым небом, в тот день застеленным светло-серым покрывалом облаков. Огрон мог бы насладиться такой умиротворяющей погодой, если бы не трусил на беговой дорожке вместе с остальными одногруппниками, слившимися для него в одну безликую массу. Прошло уже некоторое время с тех пор, как его занесло в Крепость Света, а каждое буднее утро вызывало у него раздражение. Идти в военную академию под нависающим над головой мечом закона — было той ещё каторгой, но ему ничего не оставалось делать, кроме как слушать приказы и выполнять их. Сертификат об окончании военной академии в Магиксе казался довольно престижным документом, открывавшим двери хотя бы в архивы той же полиции.

    Но в какую-то очередную бессонную ночь Огрон, бездвижно лёжа в кровати, понял, что ни малейшего понятия не имел, что делать со своей жизнью дальше, когда эта каторга закончится. Вернуться на Домино и получить лицензию на охоту, чтобы зарабатывать на этом? Остаться в Магиксе и пойти по протоптанной дорожке работы на светлых?

    Если бы психиатр его спросил, кем бы Огрон Винсент Кроу видел себя через пять лет, тот бы пожал плечами и погрузил кабинет в глубокое неловкое молчание. А ведь раньше — даже задолго до казни отца — всё действительно казалось более простым, более понятным. Те люди хорошие, те люди плохие, делать надо то, о чём просят родители, общаться со своими кузенами и кузинами. Можно охотиться, а дичь — разделывать и продавать. Можно творить магию и учить её творить…

    Теперь он жил от рассвета до рассвета, делая то, что ему говорили, и силясь вспомнить так внезапно забытое.

    Раз будущее перестало быть доступным и покрылось туманом, нужно было хотя бы пробовать жить настоящим.

    По крайней мере, Огрон периодически думал, у них с матерью был хоть какой-то шанс на жизнь, а ему самому было с кем поговорить.

    Он не понимал, чем так привлёк внимание Гантлоса, Думана и Анагана. Как он полагал, они встретились некоторое время назад и сформировали небольшую компанию, объединённую не то общими интересами, не то общим… чувством непринадлежности этому месту.

    Гантлос сбежал в Магикс от отцовских кулаков и своих демонов.

    Думан, защищаясь, убил какую-то большую шишку, знакомую его бывшим родителям, отцу и мачехе. Те были в ярости и пытались отправить его в Омегу, чтобы вовсе стереть его из своих жизней и жизни волшебного измерения вовсе, но закон Зенита оказался более справедлив и отправил его сюда.

    Анаган одним воскресным вечером в старом баре рассказал, что принимал участие в восстании пустынного народа на Андросе, из-за чего его родителей — одних из зачинщиков — посадили в тюрьму до конца их дней в этом бренном мире, а его самого отправили в Крепость Света. Не в Светлый Камень, а именно в военную академию, чтобы преподать ему урок, привить дисциплину и научить быть полезным хотя бы одному обществу. Но Анаган аль-Даниф* всё ещё был убеждён, что восстание было единственным выходом из бесконечного цикла абъюзивных отношений андросской короны и пустынников, а молодой король Тередор — форменный мудак. Но не говорил об этом во всеуслышание, только своим приятелям за пределами серых стен. В какого бы легкомысленного дурачка он ни играл, как Думан, у него были свои тайны и тузы, спрятанные в рукавах. И он казался единственным среди них четверых, у кого с психикой почти всё в порядке.

    У них забавная компания выходила: лейтенант, едва не совершивший преступление, участник восстания, убийца из самозащиты и возможный серийный убийца, который ни черта не помнил из того, что на него навесила королевская полиция Домино.

    Впрочем, и так было неплохо, а хоть с каким-то подобием привязанности и постоянства мир казался куда менее непредсказуемым и враждебным.

    Думан, как всегда отлынивая, давно отстал от Огрона, а Анаган бодро бежал рядом.

    — Ну, как спалось? — спросил он.

    — Не спрашивай, — пробурчал Огрон. Андроссиец скорчил гримасу, проворчав что-то вроде «бу-бу-бу», и ускорился.

    Через некоторое время, проведённое в раздумьях, Кроу с удивлением и немалым раздражением обнаружил, что Анаган снова поравнялся с ним. При этом он не выглядел запыхавшимся и уставшим.

    — Ты что, — запыхаясь, спросил Огрон, — целый круг успел оббежать?

    — Ага. Беги быстрее, соня, — ухмыльнулся Анаган и побежал дальше, только подливая огонь в его раздражение, которое достигло пика, стоило молодому спидстеру снова оказаться рядом с ним, миновав ещё один круг, и выдать:

    — Привет-привет!

    — Аль-Даниф, чтоб тебя! — взорвался Огрон и помчался за ним.

    — Ха-ха! — в ответ лишь беззаботный смешок.

    Надолго его не хватило. Через некоторое время Огрон почувствовал колющую боль в боку и, замедлившись, сошёл к ближайшей лавочке. Ему казалось, что он дышал не воздухом, а огнём. Анаган последовал за ним.

    — И сколько ты кругов оббегал? — задыхаясь, спросил маг и застонал: его словно снова ткнули стилетом в печень. — Ой, чёрт, ща сдохну…

    — А я не считал. Тебе врача вызвать?

    — Да иди ты на хуй! — в сердцах выругался Огрон. Анаган же не обиделся, а наоборот, приободрился и еле сдержал рвущийся наружу смех. Хотя куда больше оживляться — из сложившейся четвёрки он был самым «живым», самым бодрым и относительно добрым.

    — Думан? — он повернулся к пробегавшему мимо метаморфу. Тот, увидев возможность отдохнуть, остановился, прищурившись. — Думан, он сматерился! Главная неженка нашей компании сматерилась!

    Думан удивлённо посмотрел на него, затем прыснул. Он уже был готов присоединиться к провокациям и шуточкам.

    — Мне тебя ещё раз послать? — фыркнул Кроу, отдышавшись.

    — Пошли.

    Огрон удивлённо посмотрел на Анагана, не зная, что ответить. Такой азарт и восторг в красноватой радужке глаз он видел впервые.

    — Ну, — быстроногий маг ткнул его кулаком в плечо, подначивая, — давай, пошли меня на хуй!

    — Иди ты на хуй, Анаган.

    — Да, — выдохнул он с нескрываемым… наслаждением? Будто хорошую песню услышал.

    — Пошёл на хуй, — отчеканил Кроу.

    — Ка-ае-еф! — Анаган рассмеялся.

    — Катись в пизду, — Огрон уже сам не сдерживал улыбки — абсурд ситуации веселил, а смех аль-Данифа оказался слишком заразительным.

    — О-о-о-о! — с ликованием всплеснул андроссиец руками, словно болельщик, увидевший, как его любимая команда забила гол во вражеские ворота.

    — Ха-ха, — посмеялся Думан, будто половицы проскрипели под ногами, — кое-кто выбирается из своей раковины.

    — Гантлосу расскажу — не поверит!

    — Кстати, — начал Кроу, отдышавшись, — о Гантлосе. Я кое-что давненько хотел проверить…

    Думан и Анаган повернулись к нему с выжидающими улыбками. Метаморф начал потирать руки, как довольная муха.

    Огрон рассказал им о небольшом эксперименте. Несмотря на все моральные страдания и раздумья, ему всё же было интересно, правда ли Анаган аль-Даниф умел разгоняться с помощью магии до скорости звука. А лейтенант Шварц во время одной из субботних посиделок обмолвился, что однажды он пару месяцев работал на полицию, помогал выискивать нарушителей скоростного режима на шоссе Магикса. История была довольно длинной, но в итоге Гантлос помог поймать серийного грабителя, не оставлявшего магические следы. В благодарность дежурная часть подарила академии допотопный по нынешним стандартам, но рабочий радар, что измерял скорость объекта. На удивление Огрона, лейтенант Шварц быстро согласился поучаствовать, но с одним условием: предельно аккуратно обращаться со скоростным радаром, с виду напоминавшим энергетический пистолет с укороченным стволом, у которого вместо курка был выключатель.

    Они собрались на стадионе после пар, когда тот опустел, а преподы скрылись в зданиях академии.

    — …и ты просто летишь прямо на меня! — закончил объяснять методику своего эксперимента Огрон. — Не забудь остановиться.

    — Ага, — кивнул Анаган, разминая ноги.

    — Надеюсь, — Кроу взглянул на радар в руке, — этот радар быстро считает и не выдаст ошибку. И я рассчитываю, — он ткнул парня в плечо, — что ты вовремя остановишься, или я…

    Анаган, остановившись, с нескрываемым вызовом во взгляде поднял голову и ухмыльнулся.

    — Или ты что? — протянул он.

    — Тебе лучше не проверять.

    — У-у-у, — он с вызывающим, но добродушным оскалом скрестил руки на груди, — угрожаем старине Анагану, да?

    — Нет, — раздражённо отозвался Огрон, — предупреждаю, — и вздохнул. — У меня полночи голова болела так, что мне хотелось в неё выстрелить. Я не выспался. Так что не зли меня, — он легонько ткнул приятеля в плечо радаром.

    — Ладно-ладно, не бомби, — примирительно подняв руки, Анаган принялся бегать на месте. — Я постараюсь, но инерция…

    — Ты уж постарайся, — усмехнулся Кроу.

    Гантлос и Думан, замученные учебным днём, расположились на лавочке, наблюдая за действом, готовым вот-вот развернуться перед ними и ещё несколькими зеваками, тренировавшимися неподалёку.

    — Готов! — объявил Анаган, остановившись, и потянулся. — Мне с какой отметки бежать?

    Огрон опёрся подбородком о кулак, призадумавшись.

    — Пятьдесят метров?.. — пробормотал он, посмотрев на широкую дорожку, затем — на Анагана. — Хотя, лучше сто. Не думаю, что ты с пятидесяти метров успеешь остановиться. Я подам магический сигнал вроде искры — ты увидишь.

    — Окей, — кивнул тот и лёгким бегом отправился к отметке.

  Как только он её достиг, Огрон поднял радар на уровень глаз и вместе с нажатием на «курок» зажёг небольшую тёмно-фиолетовую сферу в свободной руке.

    Всё произошло словно за микродолю секунды. Внезапный порыв ветра и тёмной магии едва не сбил его с ног, заставив рефлекторно призвать защитное заклинание и опуститься на колено, растрепал волосы и бросил пригоршню мелкой пыли в глаза. Те заслезились, и Огрон утёр их рукавом.

    — Бли-ин, — проворчал Анаган где-то сбоку от него; слышались хлопки ладоней о ткань, — чуть не сбил тебя и сам не навернулся. Сотки было мало.

    Проморгавшись и выпрямившись, Кроу посмотрел на радар. Неопределённо ухмыльнулся. С одной стороны, он был более чем доволен результатом (любопытство удовлетворено), с другой — это столько силы нужно держать аль-Данифу в узде. Да и, судя по всему, он и почти не пользовался своей магией скорости в стенах академии: опасно и бессмысленно.

    — Отлично, — он развернул экран быстроногому магу. — Не врёшь — тысяча сто километров в час, впечатляет.

    — Я ж говорил, — тот улыбнулся, не скрывая довольства собой.

    — Ты видишь, видишь? — к ним тотчас подскочил метаморф. — Он легко мог съебаться, когда их накрыли!

    — И это мне говорит сраный шейпшифтер!

    — Вообще-то, — парировал Думан, — понятие «шейпшифтер» устарело. Я — метаморф. Запомни это.

    — Я метаморф, запомни это, — передразнил его гнусаво Анаган, приняв пафосную позу — грудь навыкате, нос по ветру — и важно подняв указательный палец.

    От удара по голове быстроногого мага спас суровый взгляд Гантлоса. Думан, уже замахнувшийся, сразу же спрятал руки за спиной и вытянулся в струну.

    — Что, побаловались? — спросил лейтенант, протягивая раскрытую ладонь Огрону. — Отдавайте радар, мне за него отчитаться надо.

    — Спасибо. — Он вручил «игрушку» её настоящему почти-хозяину, и тот убрал её за пазуху.

    — Анаган, — с усмешкой начал Гантлос, — думаю, тебе всё-таки стоит контролировать свои ноги — ты чуть Огрона не сбил…

    Неожиданно для себя Огрон почувствовал что-то странное, непривычное. Все ощущения обострились, а в руках и ногах начала покалывать магия. Чужая. побуждавшая двигаться. Бежать, бежать и бежать. Далеко и долго. Со скоростью, превышавшей все человеческие лимиты.

    Он почувствовал капли холодного пота на висках, а Думан, словно что-то почуяв, повернулся к нему:

    — Огрон? Ты чего?

    Он, вопреки всем своим инстинктам, дёрнулся — и пробежал несколько метров за долю секунды, едва не столкнувшись с трибуной. Непонятно, что его остановило — истраченная магия или инстинкты самосохранения — но от одной мысли, что его могло легко размазать по железу, у Огрона пошли мурашки по спине. Уж чего-чего, а умирать, тем более так глупо, ему пока не хотелось.

    Пока он оправлялся от шока, остальные подбежали к нему, запыхавшиеся и обеспокоенные.

    — Эй, это что было? — спросил Анаган.

    — Сам не знаю, — медленно ответил Огрон, пытаясь до конца осознать случившееся.

    — У нас с тобой… — попытался предположить он, но Кроу торопливо перебил его:

    — Быть такого не может: я на Домино всё-таки учился колдовать, такое сразу бы нашли.

    — Тогда ты… поглотил мою магию?

    — Получается, да.

    Быстроногий маг присвистнул.

    — Знаешь, о такой способности я только читал. В жизни такое впервые вижу.

    — Не знал, что ты умеешь читать, — слегка раздражённо съязвил Огрон.

    — У моего бати было полно учебных пособий. И иногда мне было нечего делать, кроме как читать.

    — Так я и поверил, — мрачный смешок.

    Анаган, устав отвечать на его пассивную агрессию, лишь страдальчески вздохнул. Думан и Гантлос неловко переглянулись.