Каждый, кто сделал тебе больно — покойник.

Укрою тебя пледом, посажу на подоконник,

Залезу под свитер, в самое сердце.

Ты — холодный Питер, но в тебе можно согреться.

Каждый шрамом на запястье остался,

Я убью всех тех, кто посмел тебя касаться.

Мятые простыни, отключили свет.

Мы друг для друга созданы, бракованный дуэт…

«каждый, кто делал тебе больно» — забей, лерочка

~ ~ ~

Людвиг лежит на Ксюхиной кровати и думает, что было бы неплохо, если бы его кто-нибудь почесал за ухом. Ещё можно погладить по голове и похвалить. Но целовать в нос не надо, ему не нравится. Людвиг и не заметил, когда успел так изголодаться по ласке, по простым прикосновениям. В Доме тёплый разве что камин, но он всё равно не живой и не погладит. Тени в углах тоже — они только хихикать и умеют.

В данный момент Ксюхи в наличии нет. Она, кажется, делает уроки дома. Или убирается, или готовит, Людвиг не помнит. Ксюха обещала прийти попозже, но ему надо сейчас. Прямо жизненно необходимо. Зато в наличии есть Тимур, сидит и читает в кресле у камина. То, что нужно. Людвиг спрыгивает с кровати уже в волчьей ипостаси, выскальзывает из комнаты и подходит к Тимуру. Тот уже не читает (по крайней мере, книги в руках нет), а задумчиво смотрит в камин. «Загоняется, что ли?» — думает Людвиг и тычется носом в тёплую руку.

— О, Люд, привет, — рассеянно бормочет Тимур, не отрывая взгляда от огня.

Людвиг тычется активнее. Не помогает. Тогда он ставит передние лапы на колени Тимура и тычется носом в щёку.

— Эй, прекрати, щекотно! — смеётся Тимур. — Что такое? Что-то не так?

Людвиг не отвечает, забирается к нему на колени, сворачивается калачиком и кладёт морду на плечо. Смотрит в глаза, надеется, что жалобно. Намекающе шевелит ушами. Жаль, что Тимур намёков не понимает.

— Что? — хмурится историк.

Людвиг проводит носом по его шее — Тимур вздрагивает — и виляет хвостом. Можно, конечно, превратиться в человека и объяснить словами, но так веселее. «Почеши меня за ухом», — как можно громче думает он и хлопает глазами.

— Тебя погладить? — неуверенно спрашивает Тимур. Людвиг машет хвостом энергичнее. — Оу, эм… Хорошо.

Тимур кладёт руку ему на голову, всё ещё немного неуверенно ведёт вниз, но вскоре втягивается. Это не совсем то, чего хотел Людвиг, но тоже приятно, поэтому он закрывает глаза и наслаждается. Рука у Тимура тёплая, чувствуется даже сквозь шерсть. А прикосновения мягкие и осторожные, будто он боится навредить. Так Людвига, кажется, никто не гладил. Разве только мама в далёком детстве.

Людвиг чуть отстраняется, прижимает уши к голове и снова выпрямляет. Пантомима продолжается.

— Ты можешь словами сказать? — вздыхает Тимур. — Я не понимаю язык волчьих жестов.

Людвиг послушно превращается в человека и просит:

— Почеши меня за ухом, а?

В такой позе их и встречает Ксюха. То есть Людвига, сидящего у Тимура на коленях, и Тимура, гладящего его по спине (спасибо, что руки под свитером не оказались, а то так бывает). Ксюха заинтересованно склоняет голову набок, но говорит только:

— Я сок купила. Фейхуёвый. И гранатовый. Будете?

— Сейчас нет, но спасибо, — отвечает Людвиг, обнимая Тимура за плечи.

— Ыыыыы, — отзывается Тимур. На что-то более осмысленное его не хватает.

— Я пойду, чайник поставлю, — сообщает Ксюха и ретируется. Людвиг мысленно добавляет ей десять баллов в карму за тактичность.

— Ммм. Эм. Э. Ну, — напоминает о себе Тимур. Видимо, он обнулился до заводских настроек и сейчас учится складывать буквы в слова. — Тебя… за ухом почесать?

— Ага, — кивает Людвиг и снова перекидывается.

Тимур запускает пальцы в его шерсть и чешет за ушами, сразу за обоими. Людвиг довольно жмурится и виляет хвостом. Если бы был котом, точно бы заурчал. Мелькает мысль, что ему больше для счастья ничего не нужно — только Тимур, чешущий за ухом, Ксюха и Дом. И ласковые прикосновения, от которых веет таким теплом, что хочется… Хочется завернуть Тимура в плед, налить чаю и так же нежно касаться, даря тепло в ответ. Чтобы даже не вздумал загоняться.

— Люд? — зовёт его Тимур, снова глядя в камин.

Людвиг открывает глаза и поднимает голову, показывая, что слушает.

— Я… очень по тебе скучал, — признаётся Тимур. — И… мне жаль, что всё так получилось. Знаешь, это было не обязательно… В смысле, жертвовать всем ради меня… Я этого не сто…

Тут Людвиг не выдерживает, громко клацает зубами и перекидывается. На этот раз руки Тимура всё-таки оказываются у него под свитером, но сверху, под воротом. Тимур тут же смущённо их убирает.

— Не смей так говорить! Хочу и жертвую, ясно? И вообще. Ты стоишь всего мира, — неожиданно вырывается у Людвига. Он запинается, но тут же уверенно продолжает: — Я и не на такое пошёл бы ради тебя. Потому что, Тим… ты очень классный. Правда.

— Люд… — отрывисто шепчет Тимур. Глаза у него такие, будто вот-вот расплачется. Людвиг подаётся вперёд и крепко его обнимает. — Я… я никому тебя не отдам. Ну, то есть если ты сам не захочешь. Я тоже… ради тебя многим готов пожертвовать.

— Даже отношениями с Дианой? — хитро щурится Людвиг.

— Да не было у нас отношений… Там… всё сложно.

Краем уха Людвиг слышит свист чайника, но не обращает внимания. Он утыкается носом (человеческим) Тимуру в шею, выдыхает и обнимает крепче. Тим зарывается пальцами в русые волосы, ерошит и вдруг чешет за ухом (человеческим). Людвиг поднимает на него глаза и улыбается.

— Как же мне с тобой повезло, Тим.

— Мне с тобой тоже.

***

Людвиг задыхается. За железной дверью что-то рычит, царапает до вмятин в металле и рвётся внутрь. Он дрожит в углу и никуда-никуда не может убежать. Просто сидит и наблюдает, как приближается смерть — глубже вмятины на двери, громче рычание. Кажется, Людвиг зовёт кого-то, но изо рта вырывается только вздох. Сейчас это ворвётся и сожрёт его, ничего не оставив. Как будто и не было никогда никакого Людвига Майера на этом свете.

Это скребётся всё сильнее. Дверь жалобно стонет, прогибаясь под неведомой силой. Людвиг пытается зацепиться за что-нибудь взглядом, чтобы паника не так сильно сдавливала горло. Но вокруг лишь серые стены и серый потолок. И тени в углах. И лужа крови на полу. Кажется, в ней плавает бумажный кораблик.

С мыслью о бумажном кораблике в луже крови Людвиг просыпается, садится в кровати и кашляет. Воздух со свистом проникает в лёгкие. Страх не хочет покидать тело, сжимает тисками сердце, заставляя заходиться в испуганном стуке. Людвиг жмурится и переносится домой к Тимуру. Тот, видимо, спит, по крайней мере, свет нигде не горит. Людвиг на ощупь добирается до спальни и трогает Тимура за плечо. Не зная, что сказать, произносит первое, что приходит на ум:

— Почешешь меня за ухом?

— Ты за этим ко мне посреди ночи пришёл? — спрашивает Тимур подозрительно бодро, словно только что лёг. В час или два ночи. А ведь ему завтра на работу.

— Я не… ну… э…

— Людвиг.

Тимур садится в кровати и притягивает его к себе, сажая на колени. Людвиг не возражает — ему нравится сидеть у друга на коленях. Особенно, когда тот ещё и гладит по голове и действительно чешет за ухом.

— Что случилось? — мягко спрашивает Тимур.

— Я… Мне просто кошмар приснился.

— Помнишь, что там было?

— Серые стены… и потолок… и бумажный кораблик… в луже крови, — Людвиг вздрагивает от воспоминаний. — Прямо как в… ну…

— Прямо как где? — всё так же мягко уточняет Тимур.

— Как… там, где меня держали после того, как… после фейерверков.

— Понятно. Хэй. Я никому тебя не отдам, помнишь? Защищу от всего мира, если понадобится. Ты… тебя больше там не запрут. Мы тебя не бросим. Всё будет хорошо.

Людвиг всхлипывает, обнимает Тимура и прячет лицо в перекате плеча. Тимур гладит его по спине и шепчет:

— Тише, тише, ш-ш-ш. Я рядом. Я здесь.

Успокоенный ласковыми прикосновениями, Людвиг не замечает, как оказывается под одеялом, устроив голову на плече у Тимура. Не замечает, как тот нежно целует его в лоб, и не замечает, как проваливается в сон. На этот раз без кошмаров.

***

— Людвиг. Люд. Лю-ю-юд!

Людвиг недовольно накрывается одеялом с головой и отворачивается от назойливого голоса. Но вскоре одеяло у него отбирают, а источник звука трясёт за плечи.

— Чего тебе надо? — ворчит Людвиг, нехотя открывая глаза.

— Тебе в Дом пора. А мне на работу, — сообщает Тимур, уже собранный и одетый.

— М-м-м. А. Ага.

На Людвига накатывают воспоминания прошедшей ночи. Спать с Тимуром в одной кровати ему понравилось, но… но это всё равно неловко. Поэтому Людвиг садится, протирает глаза и выдаёт уже традиционное:

— Хорошо. Почешешь меня за ухом?