Когда Хозяйка Дворца подошла к ним, он знал, что ее план не сработает – она была проницательной и хитрой женщиной, но она не была сяо Цзю, и поэтому Юэ Цинъюань знал, что это не сработает. Но возможность увидеть сяо Цзю в свадебном красном… он не мог упустить ее, не мог отмахнуться от нее, даже когда он сгорал внутри от того, что это не он стоял рядом с ним, тоже одетый в красное.

Было больно.

Он стоял там и наблюдал за высокой стройной фигурой в красном и золотом, словно живое пламя, скользящей к столь же великолепной фигуре Тяньлан-цзюня, который с открытым обожанием наблюдал за приближением. Как бы ему ни хотелось провести сравнение, он не мог. Это было совсем не похоже на то, как Ло Бинхэ женился на Шэнь Цинцю из их второй жизни – и чувство поражения и близко не стояло… с тем, что это было.

В конце концов, он знал за много лет до того, как Ло Бинхэ стал Повелителем демонов, что его сяо Цзю мертв и исчез. Даже если он не знал всего.

В итоге, Су Сиянь не стала продолжать свой план атаки, и это не имело никакого отношения к кровяным паразитам, которыми они все были заражены. Казалось, что вся борьба ушла из нее, когда она наблюдала за свадебной церемонией, ее глаза были совершенно застывшими, выражение лица ужасно пустым, хотя глаза странно блестели. Единственным звуком, который она издала, был тихий раненый звук, когда они оба порезали ладони и обменялись кровью, и ее рука поднялась к культе, где отсутствовала правая рука.

Затем она вздохнула, и изгиб ее плеч очень напоминал поражение, когда она опустила голову.

Она не пыталась командовать своими людьми, как и Юэ Цинъюань.

Лю Цингэ все равно атаковал.

Его отношения с сяо Цзю и Шэнь Цинцю всегда были сложными, и он был гораздо более прямолинейным и упрямым, чем Юэ Цинъюань. Его вина подтолкнула его к действию, и видеть, как его шисюн добровольно идет в объятия Небесного демона после всего, что он выстрадал в своих первых двух жизнях, было для него слишком. Он начал драку. И ученики Дворца Хуаньхуа присоединились к нему. Ци Цинци, всегда рвавшаяся наброситься на сяо Цзю, радостно последовала его примеру.

Су Сиянь глубоко вздохнула, привлекая его внимание, когда она выпрямила спину и подняла подбородок.

– Он никогда не давал людям третьего шанса ударить ему в спину, — заключила она, ее голос был странно ироничен, но все еще ласков, несмотря на разбитое сердце.

Он обратил внимание на сцену, где сяо Цзю наблюдал за хаосом, скрывая лицо под красной вуалью, но он мог только представить себе раздраженное выражение на его лице.

Нет, это несправедливо. Сяо Цзю не был тем ребенком, которого он знал по своим первым двум жизням. Его опыт вычеркнул этого ребенка. Сяо Цзю будет уставшим и не удивленным, разочарованным и, вероятно, скучающим. Ему было все равно на кого-либо здесь, кроме человека, за которого он выходил замуж. И как бы Юэ Цинъюань ни злился на демона, он не мог отрицать, что он, должно быть, сделал что-то правильное, чтобы сердце сяо Цзю смягчилось по отношению к нему достаточно, чтобы добровольно позволить это. Добровольно выпить кровь Небесного демона (Лю Цингэ усмехнулся и заявил, что Шэнь Цзю ни во что не полезет без восьми планов на случай непредвиденных обстоятельств и трех методов убийства демона, и он никогда не выпьет кровь без способа избавления от нее).

– Эта Мастер думала… ухаживать за ее бывшим мужем в той манере, которая была ему наиболее знакома, — медленно призналась Су Сиянь, наблюдая за тем, как кипит борьба вокруг Повелителя демонов, за которого она уже дважды отдала свою жизнь. Что-то меланхоличное было в ее глазах, хотя лицо оставалось неподвижным, словно высеченным из камня. – Кажется, эта Мастер ошиблась.

Юэ Цинъюань не сочувствовал ей, когда он снова обратил свое внимание на сяо Цзю на алтаре, его невидящее лицо, скрытое вуалью, смотрело на весь хаос. Он мог представить себе выражение презрения и раздражения, написанное на его лице свысока своего опыта. Сяо Цзю выглядел прекрасно. И Юэ Цинъюань почувствовал, как его разбитое сердце немного шевельнулось и еще больше истекло кровью. И он ненавидел. Он так сильно ненавидел Тяньлан-цзюня. Он почти мог понять предосудительные действия Бессмертного Мастера Чэня, если это был тот же яд, который наполнил его грудь, когда он узнал о любви Су Сиянь к демону. Но идея причинить вред сяо Цзю была анафемой. Особенно после того, как — после всего — после того, как он снова бросил его. Не один раз, а дважды. Одному и тому же демону.

И вот он снова здесь. Собирался выходить замуж за другого. Выходил замуж за другого.

– Каков он, этот Мастер Жу? — требовательно спросила Су Сиянь, не щадя своих чувств.

– Лучше вас, — решительно заявил он мертвым голосом. – И больше, чем заслуживает Тяньлан-цзюнь.

Тот факт, что сяо Цзю создал это мерцающее пламенеющее одеяние самостоятельно, был доказательством того, что это был его выбор, что у него было более чем достаточно времени, даже по меркам бессмертного, чтобы подумать, рассмотреть, пересмотреть и решить, что этот брак был тем, чего он хотел. И сяо Цзю создал бы запасные планы для каждого случая, по мнению Юэ Цинъюаня не было абсолютно никаких сомнений, что, если бы дело дошло до драки, сяо Цзю смог бы убить Тяньлан-цзюня практически без усилий со своей стороны. В этом Лю Цингэ был прав.

И когда он почувствовал, как кровяные паразиты извиваются и горят в его венах, останавливая борьбу, он понял, что мир уже никогда не будет прежним. Его мир уже никогда не будет прежним.

Су Сиянь фыркнула рядом с ним, ухмылка тронула ее губы.

– По крайней мере, его новая жена умнее нас обоих, — пробормотала она, явно про себя, но это все равно провернуло нож в его сердце. И Юэ Цинъюань ничего не сказал, когда она повернулась на каблуках и приказала своим людям следовать за ней, отступая с достоинством.

Это было больно, он не мог предположить, что сяо Цзю даже не повернул свою скрытую вуалью голову в его сторону. Что Юэ Цинъюань не был тем, кто возьмет его за руку, и не тем, кто примет его поклоны как его брат. Как его семья. У Жу Лициня не было семьи. И он не кланялся никому, кроме своего Повелителя-мужа. Он не обнажал свою шею никому, кроме тех, кому доверял, а из этого числа, возможно, были только двое в этой комнате.

Он наблюдал, как молодые демоны из деревни, в которой жил Сяо Цзю, собрались вместе, чтобы повеселиться, поиграть на музыкальных инструментах и ​​потанцевать.

И Юэ Цинъюань закрыл глаза.

Сяо Цзю был счастливее здесь, более ценим здесь, в царстве демонов, чем когда-либо среди людей. И в конце концов, единственное, чего когда-либо хотел Юэ Цинъюань – чтобы сяо Цзю был здоров, счастлив и в безопасности.

И он был таким.

Просто… не с ним. Юэ Цинъюань подвел его. Снова.

В последний раз.

▬▬ι══════════════ι▬▬

До свадьбы Шан Цинхуа был одновременно сбит с толку и напуган корзинами с фруктами, которые им посылал Тяньлан-цзюнь, в то время как Мобэй-цзюнь смотрел на них как на ловушки, его разум все еще был ранен всем, что Ло Бинхэ заставил его пережить в обеих его жизнях. Шан Цинхуа провел с ним несколько десятилетий, помогая ему собрать воедино его разум, опираясь на него, когда он пытался собрать свою душу после того, как Ло Бинхэ использовал оригинального Шан Цинхуа, чтобы привести в действие ритуал путешествия во времени, который вернул их назад и смешал их жизни, словно блендер.

Честно говоря, они оба отошли от демонической политики, отчаянно пытаясь придумать планы действий на случай возвращения Ло Бинхэ, как защитить себя, как сбежать. Шан Цинхуа создал шпионские сети и наладил связи, использовал шпионов и торговцев для передачи информации, подбрасывал заклинателям лакомые кусочки и организовал торговлю между миром демонов и миром людей. Он делал все, что мог, чтобы улучшить мир, чтобы, когда придет время, у них было больше шансов, что их положительная карма позволит им избежать ярости Ло Бинхэ.

Только на свадьбе, где Тяньлан-цзюнь женился на призрачной демонической бабочке, а не на Су Сиянь, Шан Цинхуа понял, что вернулись не только он и его король. Стоя в тени, они увидели Су Сиянь в одеянии Хозяйки Дворца, у которой отсутствовала правая рука. Они увидели Юэ Цинъюаня в траурно-белом, его лицо потемнело и исказилось от боли, когда он наблюдал за празднествами. Лю Цингэ демонстративно игнорировал Ци Цинци, как будто она была чем-то, что он соскоблил с подошвы своего сапога. Даже не пытался прикрыть ей спину, когда началась битва, оставив ее на милость демонов, которые думали попытаться украсть себе красивую человеческую невесту.

Но где был Шэнь Цинцю?

И если Су Сиянь была здесь, а не там, выходящая замуж за Тяньлан-цзюня то, кто был демоном-бабочкой? Они должны были быть все исключительно женского пола! И призрачные бабочки даже технически не были живыми! И они определенно не жили достаточно долго, чтобы развить человеческую форму! И это был, безусловно, мужчина, выходящий замуж за Тяньлан-цзюня. Стройный и элегантный, но тем не менее мужчина. Не было сочных изгибов на бедрах или подпрыгивающих и покачивающихся отвлекающих факторов на груди. Даже милые маленькие сестренки, которых он создал, были щедро наделены этим.

Но Юэ Цинъюань был в траурно-белом. Это привлекло его внимание больше всего.

Был только один человек, ради которого он носил бы этот цвет.

Как только свадьба закончилась, он нанес визит в мир людей и направился в город, в котором выросли Шэнь Цзю и Юэ Ци. Он направился к сгоревшему остову поместья Цю — только чтобы найти его в плохом состоянии, но определенно не сгоревшим.

Старые рабы, уродливые дети, одетые едва ли лучше обычного, и изможденная, старая Цю Хайтан, которая смотрела на него с тупым узнаванием и горечью.

– Шэнь Цзю так и не вернулся, — сказала она тихим шепотом, подавая ему вполне приличный чай. Они сидели одни, ее уродливые дети были отправлены в свои комнаты. Шан Цинхуа был в замешательстве. Эти дети давно вышли из брачного возраста. Цю Хайтан же была красавицей. Даже без совершенствования для сохранения своей молодости и внешности, у нее был этот вневременной классический элегантный вид и аура Леди до мозга костей. Как ее дети могли выглядеть так… – Я исполнила свое желание, — горько прохрипела она, мрачно улыбаясь в свою чашку. – Мой брат выжил.

Шан Цинхуа вздрогнул и быстро поставил чашку на стол, в ужасе заламывая руки.

Дети.

Это были не только ее дети.

Неудивительно, что никто не хотел их женить. Неудивительно, что она не позволяла им жениться.

– В конце концов… Я не могла больше этого выносить. Я сама его убила. Я уверена, что Лорд Шан помнит, что Ша Хуалин была довольно искусна в ядах. Я подобрала несколько вещей в гареме в своей первой жизни. Мой брат умер ужасно. Медленно. Мучительно, – она отпила чай с закрытыми глазами и на ее лице было выражение удовольствия, даже когда слезы текли из уголков ее морщинистых глаз. – Этого никогда не будет достаточно, чтобы искупить мое невежество. Но когда ты найдешь сяо Цзю, скажи ему это. Скажи ему, что я причинила ему боль. И что я остаюсь здесь, убирая последствия своих невежества и наивности. Это единственное, что я могу сделать.

У него не хватило духу сказать старухе, что он понятия не имеет, где находится Шэнь Цинцю. Она и не спросила.

Она проводила его с платком, полным кунжутных пирожных, и грустной горькой улыбкой.

Он искал У Яньцзы. Демонический заклинатель никогда не сталкивался с Шэнь Цзю. Но он сталкивался и с Юэ Цинъюанем, и с Лю Цингэ — по словам местного чиновника, его разорвали на части дикие животные после того, как он сбежал от молодых заклинателей, столкнувшихся с ним. Шан Цинхуа прочитал документ о вскрытии и пришел к совершенно иному выводу. В конце концов, поскольку Сюаньсу нельзя было вытащить, не рискуя жизнью Юэ Цинъюаня, он стал очень искусным в… разрывании людей на части и измельчении их одними кулаками. И он бы не запачкал свой клинок об У Яньцзы. Не тогда, когда Шэнь Цзю так сильно пострадал от рук этого человека. Это было иронией судьбы, что именно руками Юэ Цинъюаня восторжествует справедливость.

Итак.

Шэнь Цинцю пропал.

Не умер, потому что Шан Цинхуа точно знал, что это не так – он узнал качественные изделия Цинцзин, изготовленные вручную. Демонический рынок был просто наводнен эт– Демонический рынок!

Шэнь Цинцю был в Царстве демо–

Траурный белый, свадьба, Тяньлан-цзюнь, особые вкусы Тяньлан-цзюня в отношении женщин и людей и – он клянется Небесами, Тяньлан-цзюнь женился на Шэнь Цинцю!!

▬▬ι══════════════ι▬▬

Лю Цингэ скрежетал зубами, когда шли годы, пока Цанцюн каждый раз ошибалась и спотыкалась без достойного Лорда Пика Цинцзин у руля. Мо Цинсюань был искусным, но скучным и просто приятным. Невдохновленным. Он был каким-то образом даже более бесполезен, чем фальшивый Шэнь Цинцю из их второй жизни — у него, по крайней мере, были энциклопедические знания о флоре и фауне мира и его странные знания о людях и местах, казалось бы, посланные Небесами. Но у Мо Цинсюаня не было хитрости, чтобы распознать ловушку, пока он не оказался в самом ее центре. И только когда Лю Цингэ пришлось вытаскивать его оттуда, как глупого котенка, он понял, как много делал настоящий Шэнь Цинцю — и для защиты себя, и для своей секты.

И только в этой жизни, когда он ворвался в Теплый Красный павильон, ища его, он узнал правду — что сестры Шэнь Цинцю были шлюхами. Что его частые походы в бордель были для того, чтобы навестить их, что его отказ заявить на них был для того, чтобы защитить их, а их отказ уйти был для того, чтобы они не были для него обузой. Что Нин Инъин, ученица, которую все считали испорченной им, на самом деле была его племянницей. Которая родилась от дочери его сестры, которая вышла замуж за одного из своих клиентов и была взята в качестве любимой наложницы в его доме. По крайней мере, пока другая красивая молодая штучка не привлекла его внимание. И Нин Инъин увезли на пик Цинцзин, чтобы спасти ее от деловых партнеров ее отца, от брака, который разрушил бы ее яркий игривый дух.

В этот раз она с мрачной покорностью переносила этот брак.

– Эта уче– это карма этой жалкой женщины, — спокойно сообщила ему женщина, потягивая чай. Лю Минъянь умоляла его помочь ей найти бывшую ученицу Цинцзин, абсолютно уверенная, что Шэнь Цинцю сделал с ней что-то гнусное — ее воспоминания не могли связать «злодея-мерзавца» из ее первой жизни с литературным предметом ее нечистых фантазий из второй. – Эта жалкая предала своего Учителя. Раздвинула ноги для демона. Позволила забить свою голову всякой чушью и обратилась не только против собственного дяди, против своей секты, но и против своей матери и своих тетушек, – губы Нин Инъин сжались, когда она поставила чашку чая. – Пожалуйста, скажи Лю Минъянь, что эта жалкая не желает ее видеть. Не желает видеть никого из Цанцюн. Она отслужит свою судьбу в этой жизни и встретит все, что Небеса уготовили для нее после.

– А-Нян! Ю-эр продолжает меня бить!

– Ну да-а! А цзецзе собирала цветы в саду А-И!

Лю Цингэ оставил Нин Инъин с двумя детьми, жестокой политикой заднего двора и жизнью, которую она бы вела, если бы не вмешался Шэнь Цинцю.

Психическое состояние Лю Минъянь еще больше ухудшилось. Ее психическое состояние было таким из-за того, что их родители не хотели отправлять ее в секту заклинателей, обучая ее вместо этого дома, так как Ци Цинци так плохо справлялась с работой в последние несколько раз. Это то, чего его боевая сестра так и не простила ему, обвинив в том, что он хотел Шэнь Цинцю из их второй жизни до такой степени, что желал погубить ее за ее действия, которые она совершала в первой. Лю Цингэ отстранил ее от Байчжань, так же как она когда-то отстранила Шэнь Цинцю от Сяньшу, и Цанцюн еще больше раскололся.

Было странно осознавать, насколько их секта зависела как от Шан Цинхуа, так и от Шэнь Цинцю.

Познать жизнь и мир без кого-либо из них, осознать, насколько они улучшили положение своей секты, их торговые сделки, акулы заклинательской и имперской политики…

А затем развернуться и увидеть их влияние, их действия в Царстве демонов, увидеть, как рушащиеся и падающие цивилизации возрождались, когда эти двое получали места у власти и людей, которые слушали их и ценили их знания. Царство демонов становилось все сильнее и сильнее. Человечество дрожало от страха, ожидая дня, когда Повелитель демонов и его супруг обратят свое внимание на человеческое царство как завоеватели.

Но вместо этого…

Царство стабилизировалось, расцвело, укрепилось.

А его император и императрица исчезли.

Радостно передав бразды правления народом тем, кого тщательно отобрали, подготовили и научили управлять, они вдвоем отправились путешествовать.

Лю Цингэ встретил их только один раз.

В Скрытом Царстве, полном люминесцентных растений и кристаллических камней, и существ, сделанных из драгоценных камней, которые бегали тут и там. Он увидел Шэнь Цинцю, седовласого, одетого в поношенные, но изысканные одежды, над стоимостью которых он когда-то посмеялся бы, но теперь знал, что они были сотканы его собственными руками и сшиты его собственным мастерством. Рядом с ним, скорчившись в грязи, в столь же изысканных одеждах, поношенных в дороге, сидел Тяньлан-цзюнь. Лицо бывшего ученого Цинцзин было открытым и восторженным, он читал демону лекцию о том, на что именно они смотрели, – Лю Цингэ понял это по нескольким увиденным моментам в их юности, когда одному из учеников удавалось заставить дашисюна раскрыться на тему, которая его воодушевляла.

И демон смотрел на него с такой невыносимой любовью на лице, впитывая его голос и слова, словно не желая слышать ничего, кроме мыслей Шэнь Цинцю. Его слов. Его голоса.

Независимо от того, знали ли они о его присутствии или нет, или же они просто игнорировали его, Лю Цингэ предпочел уйти, чтобы не беспокоить их.

Ему больше не было места в жизни Шэнь Цинцю.

▬▬ι══════════════ι▬▬

Он потратил столько лет на исправление и сглаживание логистических и культурных проблем в Царстве демонов, найдя способы достичь стабильности, не ставя под угрозу те вещи, которые они так глубоко ценили, введя «фестивали» и «турниры», чтобы утолить их жажду крови более контролируемым образом. Не говоря уже об обучении других демонов логистике и отправке их к Шан Цинхуа для шлифовки знаний, создания собственных ремесел и дальнейшем укреплении абсолютного контроля Тяньлан-цзюня над Царством демонов в его тотальности, и он был совершенно уверен, что к этому моменту они заслужили отдых.

Долгий отдых.

– Царство продержится еще лет десять-двадцать, — согласился его муж, медленно проводя руками по бокам, словно подсчитывая, сколько из этих десяти лет или двух он сможет потратить, подбрасывая мужа на своем члене.

Жу Лицинь взмахнул рукой, и Тяньлан-цзюнь надулся, когда нити ци, которым приказала его Императрица, связали его руки и пригрозили разрезать их на ленточки, если он посмеет попытаться двигать ими в более интересных направлениях в таком публичном месте. Публичное место было его тронным залом, где на подлокотнике его трона сидела его прекрасная Императрица, единственная точка нетронутого белого света в его Царстве — настолько нетронутого, что его прекрасный маленький тиран разработал еще больше техник шитья, окрашивания и обработки, чтобы любая кровь, которая забрызгала бы его мантию, стекала с нее, как вода с утиных перьев. Он мог пройти через океан крови и выйти с другой стороны таким же безупречным и чистым, каким он вошел в него. И он действительно так и сделал. Тяньлан-цзюнь едва мог удержаться от того, чтобы не испачкать эти мантии другими, более приятными способами, пока встреча не закончится, и тогда он бы очень быстро увел свою Императрицу, чтобы сделать именно это.

– Мы могли бы попутешествовать, — предложил демон, вспоминая задумчивый наклон головы своего возлюбленного, когда он говорил об этом. И он ухмыльнулся, когда почувствовал, что нити, сковывающие его руки, ослабли, в выражении интереса и одобрения, хотя лицо Жу Лициня оставалось неподвижным. Он продолжил усердные поглаживания боков своей Императрицы, опустив руки немного ниже, чем обычно, уже чувствуя, как пробуждается его интерес. – Есть много уголков в Царстве демонов, которые еще не исследованы, и мой возлюбленный долгое время не мог расправить свои крылышки из-за ответственности.

Аньфэй задрожала от прилива ци своей Императрицы, нарастая волнением.

Он положил подбородок на плечо своего тирана и уткнулся носом в кожу чуть ниже его уха, зная, что она чувствительна, и поцеловал.

– И Бесконечная Бездна совершенно не исследована.

На его руку легла прохладная рука.

– Если муж пытается убедить этого, ему не нужно прилагать стольких усилий, – Тяньлан-цзюнь ухмыльнулся в его шею, чувствуя, как пульс его Императрицы быстро трепещет у его губ. – Пойдем. Если мы собираемся путешествовать, нам понадобится соответствующая одежда.

Его прекрасная Императрица выскользнула из его рук и, не оглядываясь, проплыла в их личные покои, а Тяньлан-цзюнь, ухмыляясь, быстро последовал за ней.

Он решил тогда, когда двери закрылись за ним, и его Императрица сняла вуаль со своего лица, что он будет брать этого человека в каждом новом месте, куда они пойдут. Он построит заново свои воспоминания с этим человеком, которого любил больше всех остальных. Сначала они отправятся в неизведанные уголки Царства демонов, чтобы увидеть эти грандиозные виды, поохотятся и понаблюдают за зверями, когда раньше у Жу Лициня никогда не было такой возможности; а затем они отправятся в Царство людей, которое его возлюбленный так ненавидел, и он снова покажет своей любви, как прекрасно человечество. Пьесы, драмы, книги, музыка, еда – все эти вещи были забыты перед лицом жестокостей, которые он испытал в прошлом.

И как только они закончат с Царством людей и Царством демонов, он заберет свою любовь, и они исследуют и нанесут на карту каждый дюйм Бесконечной Бездны. Их Царство продержится. А если нет? Что ж, тогда он с удовольствием понаблюдает, как его прекрасный тиран снова твердо всех приструнит. Контролировать себя будет сложно, но награда после этого более чем того стоит.

Терпение, как всегда, было добродетелью его возлюбленного.

И поскольку они были бессмертны, у них было время.

Но будучи бессмертными, время имело забавную привычку ускользать от них, и они были очень удивлены, когда, путешествуя по человеческому миру, получили приглашение – на свадьбу Су Сиянь и человека совершенно неизвестного происхождения. По крайней мере, пока его Императрица не увидела его на свадебном банкете.

– Мин Фань. Один из моих учеников. Он… старше, чем в обе свои прошлые жизни вместе взятые, — понял он, увидев молодого на вид человека, сидящего рядом с бывшей женой Тяньлан-цзюня. Он не был выдающимся красавцем – он был довольно средним по стандартам заклинателей. В целом мягкий, он на каждый дюйм был избалованным молодым господином. Однако его глаза были острыми и умными, и они смотрели сквозь толпу доброжелателей, как акула смотрит сквозь стаи рыб — охотясь за добычей или хищниками. Тяньлан-цзюнь обнаружил, что удивлен и странно одобряет. Су Сиянь любила заботиться о людях, Тяньлан-цзюнь временами наслаждался ведя себя абсолютно как ребенок и, знали Небеса, он часто подстрекал своего тирана своим требовательным поведением. Но в то время как Жу Лицинь терпел это до определенной степени и обнажал когти, когда они выходили за его пределы, Су Сиянь была той, кто заходила с этим слишком далеко. Временами заставляя его задуматься, видит ли она в нем питомца или человека. Теперь он знал, что это было столкновение человеческих и демонических чувств, и Су Сиянь пыталась заботиться о нем так, как человеческая супруга заботилась бы о своем муже, потому что, Небеса знали, человеческие мужчины были бесполезны в заботе о себе.

Они ушли до того, как пара заметила их присутствие, но новобрачные знали, что они были там – хотя бы из-за смехотворно дорогих подарков, оставленных от их имени. Мин Фань плакал над талисманом от насекомых, вшитым в прекрасные одежды, которые мог создать только его бывший Учитель, и пропитанные ци Тяньлан-цзюня, из-за чего даже демонические насекомые теперь обходили стороной ученика его Императрицы. Это было сделано так быстро, что одежды были закончены до окончания банкета, и наблюдать за мастерством его возлюбленного в творчестве всегда было удовольствием. А от Императора им досталось несколько его любимых (ужасных) желтых книг для молодоженов. Подмигивание и игровые движения бровей. Су Сиянь была весьма признательна, к большому смущенному ужасу (и интересу) Мин Фаня.

Когда у них родился сын, то он был полностью человеком, ласковым и круглым, с глазами матери, пухлыми щеками отца и мягкими каштановыми волосами. Ребенок взял фамилию семьи Су Сиянь. И она время от времени писала ему, чтобы рассказать о ребенке и о том, как трудно ей было управлять сектой с одной рукой и новорожденным на плечах – его возлюбленный только закатил глаза и порекомендовал использовать Цветы росы луны и солнца, растущие в лесу Байлу, чтобы отрастить себе руку. Если они могли вырастить тело, то могли и руку регенерировать!

Два года спустя они видели Су Сиянь с двумя руками. Однако, одна из них была почему-то темнее другой.

И когда родился сын Жу Лициня (после череды злоключений в Бесконечной Бездне, в результате которых они оба оказались беременными, но узнали трагическую правду о том, что демоническая ци смертельна для развивающегося плода), он посмотрел в глаза человека, укравшего его жизнь, который смотрел с лица его ребенка, и горько улыбнулся.

– Из всех мест, где можно было встретиться с тобой вновь, — закончил он тихим вздохом, когда ребенок испуганно заскулил. – Не волнуйся, Шэнь Юань, сейчас мир совсем другой. Этот Мастер думает, что тебе понравится узнать его сейчас, — сказал он, прижимая их лбы друг к другу.

Их завтра будет лучше, чем их вчера.