Морти скучно. У него в этом месяце всего несколько встреч с папарацци, одна конференция по поводу чего-то там (Морти и сам не помнит; всё, что от него требовалось - быть красивым и выглядеть сукой) и три выхода в свет с кем-то из совета - их Морти уже давно перестал отличать друг от друга. Даже причёски уже не помогают.

А ещё у него в этом месяце всего десять клиентов, а это меньше, чем обычно. Это меньше, чем ему хочется.

Поэтому ему скучно.

Морти вытирает ладонь об покрывало, слегка морщась. Надо бы сказать, чтобы поменяли потом, но лень даже кнопку вызова нажать. Морти смотрит вниз, на медленно опадающий член, на сперму в пупке. Дрочка не принесла ожидаемого расслабления, она вообще ничего не принесла, только запястье устало. И в комнате жарко. И воняет. И Морти воняет. И вообще, всё не так.

Как же чертовски скучно.

Морти включает телек - у него охуительно дорогой телек, занимающий почти половину стены, фулл–дабл-ультра-мега-нихуя-себе-эйчди, и пульт не нужен, чтобы листать каналы, можно сделать это жестом или голосом, не то, что жалкая коробка в квартире Рика, каким-то чудом не умершая ещё в семидесятых. Вот на таком было бы охуенно посмотреть Яйцелюбов, можно было бы разглядеть каждый волосок на теле Рикардо. Или ослепнуть от блеска депиллированной груди, скорее, но не важно.

Морти натыкается на Яйцелюбов и переключает быстрее, чем успевает понять, что это за серия. Возможно, он её уже смотрел, но может быть и нет, может быть это вообще первая серия шестого сезона, который вот только, на днях, вышел. Смотреть одному вдруг действительно кажется Морти предательством.

От: Сладкий папочка

Чем занят проблядушка?

<3

Дрочу

Морти натыкается на порно. Не с Рикахаба, а обычное, земное. Он так давно не видел голыми никого, кроме Риков и, иногда, Морти, что забыл, как выглядят другие люди. Оказывается, они не такие бледные и не покрыты шрамами разной степени глубины и свежести. Удивительные существа.

От: Сладкий папочка

Бля пиздюк заебал

Собрайся

Куда?От: Сладкий папочка

Ебанат твой этот объявился

Пиздец внезапный как понос

Срчно говоритэ

Ахуел

Ты там опять бухаешь?От: Сладкий папочка

Гет

Нкт

Неи

Да

Морти хихикает в кулак. Есть вещи, которые никогда не изменятся, как бы сильно не менялись скучные зажравшиеся Рики.

Во сколько?От: Сладкий папочка

8 как обчно

Жопу готовь

Всегда готоваВ ответ Рик присылает голосовое, где громко рыгает, шлёт его нахуй, а потом, кажется, блюет. Или сосёт кому-то. Или, возможно, одновременно, не очень понятно. Морти не отвечает, несётся в ванную, наконец-то чёртов скучный месяц закончится каким-то движем. Морти больше не может выносить эту скуку.

Ровно в восемь он стоит перед знакомой обшарпанной дверью, которая, кажется, стала ещё грязнее, но Морти уже не обращает внимание. Он умыт, причесан, одет и пахнет малиной (это совпадение, отъебитесь). И действительно подготовил жопу, но это случилось случайно, ему стало скучно в душе, а на полке удобно лежала забытая смазка. В любом случае, с этим клиентом ему не светит, так что можно и передернуть по-быстрому перед визитом. Зато никакой возможной неловкости. Может быть, если повезёт (чёртова молодость с чёртовым неуёмным либидо).

Он стучит в дверь. Потом ещё раз. И снова. Озадаченно сводит брови, когда и после четвёртого стука дверь не открывается. Он подходит к окну, заглядывает в щель между шторами, но квартира пустая, в ней темно и даже телек, кажется, не работает. А у этого Рика всегда работает телек.

Морти оборачивается и смотрит на водителя, который смотрит на него.

Что за хуйня?

Когда Морти уже хочет достать телефон, чтобы написать деду, перед его лицом появляется маленький серебряный шарик. Он делает круг вокруг его головы, сканирует всего, и снова зависает перед глазами, блестя гладкими боками. Морти замечает, как водитель, напрягшись, достаёт ствол, но Морти поднимает руку, останавливая, когда на шарике появляется экран, а на нём - Рик. Выглядывающий из-за угла, с синяком на скуле, большим кровавым пятном на рукаве халата, со следами от верёвки на шее. Сжимающим ствол лазерного бластера. Образ, который когда-то очаровал совсем юного Мортимера Смита.

- Морти, эй, я немного опоздаю, Морти, - Рик коротко оглядывается на камеру, проверяя связь, а потом снова выглядывает из укрытия. Стреляет. - Сожми шар, Морти. Не бойся, это не страшно.

- Да я уже достаточно шаров потрогал, чтобы не бояться, - на автомате говорит Морти, сжимая тонкое серебро. Оно вдруг вспыхивает, несильно обжигая руку, но это длится меньше секунды и совсем не причиняет боли.

- Бля, никогда не привыкну, что ты такая проблядушка.

- О, меня сегодня уже второй раз так называют.

- Плохая примета.

- К золотому дождю, наверное. - Рик громко ржёт, и это палит его местонахождение. Он каким-то неебическим чудом успевает пригнуться, прежде чем зелёный луч сносит кусок стены над его головой. Дальше становится ничего не понятно: камера трясётся, всё застилает густой дым и бетонная пыль. Иногда перед камерой пролетают лучи. Внезапно изображение гаснет, Морти успевает дернуться, испугавшись, что камера сломалась или чего похуже, может, Рик там вообще…

- Эй, Морти, не ссы в ладошки. Я буду, когда буду. Сбоку на задней двери есть панель, приложи ладонь и жди меня внутри. На задней Морти, не на передней, не перепутай.

Рик шепчет прямо где-то возле микрофона, и это против воли посылает мурашки по спине. Да твою мать.

- Задней, как проход, всё понятно, - Рик снова смеётся, но на этот раз шёпотом, а потом шарик вырубается, падая на газон.

Ёбаный смех.

Ёбаный Рик.

Ёбаное либидо.

- Ну и хули вылупился? - Морти срывается на водиле, просто потому что может. - Пиздуй, подрочи в ладошки.

- Буду ждать вас в то же время, мистер Мортимер, - говорит водила. Трижды ебаная сука.

В доме Рика темно и тихо. Тут, вообще-то, почти всегда темно и тихо, Рик редко включает верхний свет, обычно работает только телек или подсветка на кухне, а ещё он (все они) почти никогда не открывает штор, но сейчас вообще темно. Морти неуютно ёжится - без Рика тут оказывается неожиданно некомфортно, вдруг обнаруживается вся тоскливая убогость этого места, - и включает везде свет. И понимает, что выкрутил бы все лампочки, если бы здесь жил, чтобы не видеть.

- Пиздец, - говорит он обречённо, оглядывая пыль на полках, гору какого-то мусора в углу и почти умерший цветок на входе в кухню - Морти никогда его не замечал, настолько невзрачным он был. Морти подходит к зеркалу в разводах, смотрит себе в глаза - одного зрачка совсем не видно за густым красным пятном. - Ну, это всё ещё лучше, чем я ожидал.

Морти садится на диван, включает телек и бездумно листает каналы - пультом, как будто они всё ещё в начале двухтысячных. И ему скучно.

Он смотрит какое-то шоу про животных. Лев с удовольствием хрустит косулей, оператор в экстазе рассказывает про пищевую цепочку. И ему скучно.

Он находит наименее грязную чашку, делает себе мерзкий растворимый кофе и возвращается на диван. Смотрит какое-то другое шоу, где модель постарше воодушевленно обсуждает складки на животе модели помладше и что-то затирает про улыбку глазами. И ему скучно.

Через два часа он уже сам готов вызвать себе проститутку.

Вместо этого он выливает остывший кофе в раковину, моет чашку со средством, а потом и все остальные чашки, а следом и тарелки, и ложки с вилками и даже сковороду, которая тут, кажется, радостно тухла с того памятного стейка. Час пролетает незаметно, и Морти смотрит на часы с удивлением. А потом с интересом - на кучу мусора в углу.

- Да какого хера, где ты там застрял? - ворчит он, собирая пустые упаковки из под чипсов и пивные бутылки в спальне. Он вдруг только сейчас замечает, что нет ни одной от чего-то более крепкого. Он делает пометку в голове.

Третий мешок с мусором складирует к первым двум возле входной двери, вытирает вспотевший лоб. Идёт на кухню сделать кофе, но в итоге только пялится на жестянку с порошком долгие пять минут.

- Пиздец, Санчез, ну хоть какое-то самоуважение должно же быть?.. - ворчит он, залезая в приложение доставки.

Заказ привозят как раз к тому времени, когда он протирает все горизонтальные поверхности от пыли и почти домывает пол. Он устал и воняет, но, оглядывая получившийся результат, чувствует себя странно довольным.

Он варит себе настоящий кофе в настоящей турке, и, сделав глоток, чувствует себя, наконец-то, человеком.

И только смывая чужой шампунь думает вдруг, а не обнаглел ли он в край.

- Да похуй, - решает он, вытираясь чужим полотенцем. И закидывает вещи в стирку - они уже не помещаются в корзине и валяются рядом кучей.

Морти снимает с плиты кастрюлю, когда слышит в прихожей шебуршение, грохот и громкое: "Блять!" Он узнаёт голос и осторожно выглядывает из-за угла:

- О, приве… пиздец. - Рик выглядит, будто по нему катком проехались. У него сломан нос, разбиты губы, глаз заплыл, широкий разрез на лбу, из которого всё ещё вытекает тонкая струйка крови. Ниже шеи ничего не разобрать, но халат красный почти весь, а там, где нет, открывается вид на повреждённую кожу. Морти чувствует, как начинает дрожать, но не позволяет панике взять верх. Они встречаются глазами, и Майами видит хорошо знакомый, но давно забытый огонёк: азарт. Как же он по этому скучает. - Помощь нужна?

- Сам справлюсь, - Морти порывается бежать помогать, когда Рик низко, болезненно стонет, садясь, но не делает этого. Нет - значит нет, не маленький, сам справится. Он как раз ставит турку на плиту, когда из ванной раздаётся болезненное "Сука!", а после что-то падает.

- Да иди ты нахуй, Санчез, не выебывайся и сядь, - говорит он, резко распахивая дверь. Наверное, надо было хотя бы постучаться, потому что видеть голую задницу Рика без предупреждения как-то… но он столько их перевидал, а эта сейчас походу богу душу отдаст, так что похерам. Морти заходит в ванную комнату, она маленькая и тесная для них двоих, но его это вообще не волнует - на Рике буквально нет живого места. Всё его тело какое-то сине-жёлто-красное, и Морти не проходил курсы медсестричек, но он знает, что любой с таким количеством повреждений давно бы откинулся. Любой, кроме Рика.

- Я забыл аптечку, - говорит Рик своему отражению в зеркале. Морти ловит его взгляд. Он выглядит так, будто тратит все силы, чтобы не умереть, и, вообще-то, так оно и есть, твою же мать.

- Вот поэтому их и хранят в ванной, оригинал хуев, - бурчит Морти, но за аптечкой идёт, конечно. Когда он возвращается, Рик сидит на краю ванной и бездумно смотрит в противоположную стену. Рик замечает его присутствие, только когда Морти появляется перед его лицом, раскладывая аптечку на стиральной машине. Он берёт Рика за подбородок, поворачивая его голову к свету - Рик послушно следует его безмолвным указаниям.

- Я их всех на хую провертел, - скалится он, но жмурится и тихо шипит, когда Морти прикладывает ватку с антисептиком к порезу на лбу. Он знает, что нужно бы заняться чем-то более серьёзным, вывихнутым плечом например, для начала, но ему нужно несколько минут, чтобы прийти в себя, чтобы руки перестали так дрожать. Рик странно смотрит на него, когда Морти подмечает:

- Если бы не провертел - не вернулся бы.

Они молчат какое-то время, ванную наполняют только шипение, тихие болезненные стоны и редкая нецензурщина. Морти кое-как обрабатывает лицо, нервно хихикает, вправляя нос, от дежавю. В тот раз не было так страшно. Рану на лбу приходится зашивать.

- Миленький фартук, - вдруг совершенно внезапно замечает Рик. Морти всё ещё изображает серьёзную сосредоточенность, но чувствует, как его щёки неприятно рдеют.

- Иди к чёрту, а? - Рик замечает его покрасневшие скулы даже за упавшими на них волосами и тихо смеётся, тут же застонав от боли в ребрах. Морти мстительно ухмыляется. Ибо нехуй. - Надо плечо вправить. Дать тебе что-нибудь в зубах зажать?

- Хотелось бы пошутить про твой хуй, всё равно ты им не пользуешься, но я - ебаная ты сука, Морти, блядь!

- Не блядь, а честная давалка, - говорит Морти сквозь зубы. Он аккуратно, одними пальцами, поглаживает вправленное плечо, пока Рик сжимает его бедренные косточки рефлекторно. Какой же он блядски сильный, старый мудак. Морти смаргивает невольные слёзы.

- Кофе пахнет, - внезапно говорит Рик, хрипло, надломленно, через минуту. Морти принюхивается, а потом вскрикивает: "Ебаная блядь!" и несётся на кухню.

- Плите пизда, - мрачно сообщает он, возвращаясь.

- Всё настолько плохо?

- Нет, но дай мне побыть пессимистичным уёбком, я заслужил. - Рик смеётся и кивает, позволяя, как будто Морти это нужно, чтобы быть ворчливой сучкой. - Рёбра сломаны, как думаешь?

- Да вроде нет, - Рик пожимает плечами и морщится, потому что, конечно, он забывает о том, что оно было повреждено. Рик долбоеб, и даже он сам не собирается с этим спорить. - Эй, пиздюк, ты это… ты чего? Бля, вста…

- Ой, бля, да завались уже. Даже у меня есть границы, - говорит Морти, разглядывая широкий порез на ноге, а потом смотрит на Рика снизу вверх. На жёстком кафеле коленки почти сразу начинают болеть, но Морти привык. - Я не собираюсь домогаться полутрупа, тем более когда мне за это не платят. Но если ты переживаешь из-за… что я, стояков не видел? - Морти гаденько хихикает, за что получает подзатыльник, но не успокаивается.

- У меня в таком состоянии всё равно не встанет, так что похуй вообще.

- То есть, ты допускаешь, что в другом может? Ага. Ясненько.

- Что тебе там ясненько, потаскушка мелкая? - Морти смотрит на Рика, чуть исподлобья, делая взгляд максимально открытым и невинным, так, как он знает, им нравится. Трётся щекой о чужое бедро и внезапно чмокает в коленку.

- Да так, ничего, - говорит он, хлопая ресницами. Рик ловит его за подбородок, заставляет посмотреть на себя прямо, закатывает глаза:

- Ты такой пиздец, пацан. - Морти хихикает. Невинный (почти даже не) флирт здорово отвлекает, и Морти заканчивает обрабатывать самые серьёзные повреждения. Рик говорит, что внутренности целы, и Морти склонен ему верить, потому что Рик долбоеб, но не самоубийца. Ну, Морти на это надеется.

- Залезай, - командует Морти, настраивая воду в душевой лейке. Рик смотрит на него охуевше, с очевидной ехидной насмешкой, искривившей тонкие губы.

- Что, и мыть меня будешь?

- И жопу подготовлю, если надо. Мне нужно посмотреть, ничего ли я не пропустил, и чтобы ты не ёбнулся головой об кафель. Я не для того тут в медсестру играл.

Рик послушно забирается в ванную, садится на жопу и даже даёт отмыть волосы от засохшей крови. Он морщится, ворчит, рычит, пердит и вообще всеми силами показывает, как он недоволен сложившимся положением, но Морти ни на секунду не покупается на его дешёвую игру. Во-первых, даже в таком состоянии Рик смог бы без напряга скрутить его и выкинуть из ванной; во-вторых, Морти видит, как Рик тянется за его рукой в своих волосах. Он улыбается, когда Рик этого не видит.

- Обычно Рики не дают трогать свои волосы, - сообщает Морти, когда смывает шампунь третий раз - вода уже почти чистая, без крови и пыли, но ещё разочек не помешает.

- Почему?

- Комплексуют из-за лысины, но их нарциссизм не позволяет им это признать и что-то с этим сделать. Как змея, кусающая себя за жопу…

- … хвост…

- … похуй. Это так нелепо, на самом деле. А у тебя, кстати, нет лысины, - вдруг понимает Морти. Он даже перестаёт намыливать голову в четвёртый, контрольный, раз.

- Видимо, моё эго не такое огромное. Я решил, что надо что-то с этим сделать, когда клок моих волос остался в руке у шлюхи, - даже не видя его лица, Морти знает, что на нём широкая ухмылка. Морти громко смеётся, почти утыкаясь носом в чужой затылок. - Эй, это меня травмировало!

- Меня травмировала Саммер. Я как-то зашёл к ней в комнату, а она дрочит. Моей расчёской. Ручка удобная, сказала. С тех пор недолюбливаю рыжих.

- Я раньше был рыжим.

- Гонишь.

- А от кого, ты думаешь, Сам-Сам это унаследовала?

- У тебя, случайно, не осталось фото? Ты обязан мне показать!

- Не, ни одного. Все остались в родительском доме, когда я съезжал. Наверное, их сожгли полвека назад.

- Оуу, блин, - Морти неловко замолкает. Берёт губку с полочки, наносит гель, аккуратно натирает заднюю часть шеи и плечи. - Расскажешь?

- А ты не знаешь?

- Дед сам никогда эту тему не поднимал, и я тоже не считал нужным. Прошлое - прошлому.

- Мудро, нихуя себе. Да там особо нечего рассказывать. Отец хотел, чтобы я стал великим учёным…

- … и ты им стал…

- …ага, вот то же самое, только без алкоголизма, космической наркоты и шлюх. И дестабилизации мировой экономики. И уничтожения других планет. И сделок с барыгами. И…

- … пиздец, он тебе яйца сжал. Это типа лаборатория, лекарство от рака, нобелевка и вот эта вся душная хуйня?

- Схватываешь на лету, малой. Вот и я решил, что это пиздец, и ушёл. Получилось громко, с кровавыми соплями и обещаниями пристрелить меня, если я приползу обратно. Не приполз, как видишь.

- А мать?

- А она просто больше любила отца, чем меня. - Морти не знает, что на него находит, когда он внезапно наклоняется и обхватывает широкие плечи в неловком объятии. Рик смеётся и хлопает его по руке. - Ну-ну, малой. Это было пятьдесят лет назад, я уже давно запил, забил и отпустил. Лучше вот что: честность за честность. Тебя не заебало всё это твоё потаскушество?

- Работа или образ жизни?

- Оба.

- Хм, - Морти смывает пену с плеч и спины, внимательно разглядывая повреждения. Вроде, ничего особо страшного, но заживать будет долго и болезненно, если не обработать. - Работа - да. Образ - нет.

- Поясни?

- Я начал всё это, потому что меня очаровал образ Рика. Живой, гибкий, азартный, бешеный. Харизматичный. Я уже говорил когда-то. И о том, что они стали скучными, тоже. Каждый считает себя лучшим, но все одинаково одинаковые. Раньше я мог их отличать, знаешь. Не по внешним каким-то признакам, а, не знаю, интуитивно как-то. Я всегда узнавал тех Риков, с кем уже пересекался. Они удивлялись этому, - Морти тихо смеётся, вспоминая это. Это было так чертовски давно, миллионы лет назад, кажется. - А потом я устроился в проститушную. Ну, вообще-то, организовал, но не суть. И понял, насколько я ошибался. Или они изменились, не знаю. Чем больше я узнавал их, чем больше я понимал их, тем меньше видел в них различий. И начал замечать, что их волнуют… ну, типа, знаешь, не как подавить восстание в глухом краю галактики, или наебать Федерацию, или хотя бы вынюхать восемь кило кокса за раз и не сдохнуть, а, блять, ебаная коммуналка. Я не шучу. Один из них жаловался мне, что тарифы на воду подняли. Тогда я в первый раз понял, что, возможно, я ошибся с профессией.

- Первый раз вижу проститутку, которая жалуется на клиентов.

- Ты сам спросил. И, вообще-то, нам нельзя так говорить. В смысле, в "Карамельке", не знаю, как в других борделях, - Морти мягко проходится губкой по груди - Рик вдруг ловит его руку, коротко целует в сгиб локтя. У Морти перехватывает дыхание, но Рик делает вид, будто ничего не произошло, и Морти тоже. "Вселенная - это порождение первозданного хао-эргх-са, Мо-Морти, и некоторые вещи в - в ней просто происходят. Не забивай мозги, лучше подай отвёртку". - Рики не любят, когда мы говорим о других Риках. И уж тем более они не перенесут, если мы будем так отзываться о них. Но, не знаю… тебе как будто похуй. Не думаю, что ты оставишь жалобу.

- А что они любят?

- Когда мы насасываем им, и буквально и метафорически. Когда мы послушные, когда мы смотрим на них, как на ебаных богов, когда мы ведём себя, как Морти.

- Ты зашёл с шутки про диспетчера, выглядя, как блядский грех. Не похож ты на кроткого заморыша.

- Приму за комплимент, - Морти мягко смеётся, смывая пену с груди, ещё раз обливает Рика водой. Надо бы уже заканчивать, но уходить не хочется, и Морти на пробу запускает пальцы в волосы Рика, мягко массируя. Санчез не сопротивляется, откидывает голову назад, удовлетворённо прикрывая глаза - Майами прикладывает все силы, чтобы не поцеловать его в лоб. - Это часть рекламного хода. К клиенту приходит весь такой из себя дерзкий, язвительный сучонок, но уже через какие-то полчаса стоит на коленях и умоляет отыметь. Рики от этого с ума сходят, искренне верят, что это их работа, глупышки.

- А ты можешь умолять? - Язвительное фырканье уязвляет, и Морти решает немного пошалить. Он чуть сильнее сжимает волосы, не так, как делают это доминирующие Рики, а так, будто не может контролировать свои действия, так, как делает, когда секс действительно приносит ему удовольствие. Наклоняется, прижимаясь губами к острому кончику чужого уха и стонет тихо, с придыханием:

- Р-Рик, по-пожалуйста, я больше не - не могу терпеть… - а потом быстро отстраняется и хохочет. Кидает на голову Рика полотенце и уходит из ванной, говоря напоследок: - Дальше сам, буду на кухне.

Он тщательно отмывает турку, затем плиту и ставит вариться новый кофе. Рик приходит как раз тогда, когда Морти снимает его с огня и разливает по чашкам. Себе добавляет сливок, кофе Рика оставляет, как есть.

- У меня не было кофе.

- Купил. Кстати, об этом, - Морти берёт жесятную банку и поворачивается к Рику. - Ты испытываешь какие-то нежные чувства к этой ошибке бариста? - Когда Рик смеётся и качает головой, Морти без малейших угрызений совести выкидывает банку в мусорное ведро под раковиной, хлопает дверцей. - Чтобы я больше этого безобразия тут не видел.

- Ох, как прикажете. Блин, жрать охота, - Рик растекается по стулу, откидывает голову, смотря в потолок, устало и потерянно. Его живот вдруг громко урчит. Морти тихо смеётся. - У меня вроде были бич-пакеты.

- У нас есть кое-что получше. Жаркое или пасту?

- Ты жратву приготовил? - Рик аж садится прямо, смотрит на Морти шокированно. Морти пожимает плечами, мол, что в этом такого. - Жаркое хочу.

Морти ставит перед ним полную тарелку, выдаёт ложку, ставит рядом заранее нарезанный хлеб и чашку с кофе. Рик смотрит на это всё, потом на Морти, потом снова на стол, да так и зависает. Морти накладывает поесть и себе, только тут догадывается стянуть фартук. Желает приятного аппетита, пробует первую ложку, запивает, довольный, кофе. Рик сидит всё так же, уставившись на кусочек свинины.

- Вау, - выдыхает он, наконец. - Охуеть.

- Ты же просил еды. Я помню про желания клиентов. А ещё на твой набор блюд смотреть жалко. Ты, конечно, можешь вылечить гастрит несколько тысяч раз, но это не значит, что можно питаться бич-пакетами и пивом, Рик. Тебе уже не пятнадцать.

- Обидно.

- Жестокая правда, смирись.

- Я бы вызывал тебя каждый день, - говорит Рик, наконец, пробуя и довольно жмурясь. Морти собой доволен до предела, но не позволяет улыбке растянуть губы. Он чувствует, как дрожат в напряжении уголки, и прячется за чашкой кофе, - но боюсь, даже моих средств на такую роскошь не хватит.

- Пару часов роскоши стоят не так дорого, - как бы мимоходом замечает Морти. Когда Рик смотрит на него, пожимает плечами. - Я бы мог готовить на несколько дней. Скажем, во вторник и четверг, у меня эти дни свободны обычно.

- Прям на яйца наступаешь, малой, - широко ухмыляется Рик. Морти снова пожимает плечами, делая незаинтересованный вид. Никогда нельзя упускать золотую жилку, дед научил его этому давным давно. Рик вдруг перестает улыбаться, уставляется куда-то за спину Морти. Майами сводит брови недоуменно, оборачивается, ища причину резко испортившегося настроения. За его спиной часы. Оу.

- Оу.

Он старается игнорировать, каким расстроенным вдруг стал его собственный голос.

- Морти, можешь принести мне мой телефон? Я его, кажется, в сортире оставил. - Голос у Рика странный, какой-то задумчивый и… нет, Морти всё равно не понимает. Он кивает и идёт в ванную - телефон находится в халате.

Они едят в тишине. Морти не хочет открывать сообщения, которые начинают ему приходить, но всё равно делает это - и давится кофе:

От: Сладкий папочка

СОРОК КУСКОВ МОРТИ

СОРОК

КУСКОВ

ЕБЛИВЫЙ ТЫ СУКИН СЫН

ЧТО Б ТЫ НЕ ДЛЕЛАЛ НЕ ПРЕКРАЩАЙ

ЕБАТЬ ТЯ В СРАКУ МОРТИ

И через несколько секунд:

Меня не будет неделю или месяц или я хуй знает не ищи пока прощай

- Сколько? - Спрашивает Морти, высоко, ломко. Голос срывается в самом конце. Рик, наконец, растягивает губы в ухмылке, широкой и довольной, нахальной, как мальчишка, забравшийся к своей девчуле в спальню через окно. Морти смотрит на неё завороженно.

- Мы не можем и в этот раз пропустить "Яйцелюбов". Так что давай, жуй быстрее, и погнали.

- Тебе бы поспать, Рик, - говорит Морти, но сам толком не понимает, что именно. В его голове всё ещё цифры, которые теперь лежат на их с дедом банковском счёте. Подождите, его дед правильно посчитал количество нулей? Морти заходит в приложение банка украдкой (как он думает), и давится картошкой. Твою мать.

- Бля, да я бодрячком, пиздюшня. Я ещё тебя пересижу, - и, в противовес словам, широко зевает, не утруждая себя тем, чтобы закрыть рот. Морти смотрит на него скептически, Рик закатывает глаза. - Кайфолом.

- У тебя… у тебя в спальне есть телевизор, - говорит Морти неловко, неуверенно, и, впервые за долгое время, действительно себя так чувствует. И даже не удивляется этому. С этим Риком с самого начала всё не так.

- Так не терпится залезть мне в койку, Морти? - Рик ржёт - Морти только невероятной силой воли удерживается от того, чтобы кинуть в него вилку. А потом и чашку. Вместо этого он просто закатывает глаза и идёт мыть посуду, потому что какого чёрта, не больно-то, вообще-то, и хотелось. - Мог бы просто попросить.

Морти вздрагивает, когда прямо над ухом раздаётся низкий, вкрадчивый голос. Тарелка выпадает из мокрых рук и разбивается о дно раковины, но на неё никто не обращает внимания. Рик слишком близко, его руки по обе стороны от Морти сжимают края раковины - он видит, как перекатываются мышцы на крепких предплечьях. Тепло чужой груди посылает мурашки по спине Морти - он тихо, коротко вздыхает и задерживает дыхание, не в силах пошевелиться. Рик собирает его волосы в кулак - Морти вздрагивает и крепко зажмуривается, - перекладывает их на правую сторону. Проводит носом от основания шеи вверх, прижимается ко второму позвонку сухими губами, а потом говорит на ухо хрипло, проникновенно, интимно:

- Я бы не отказал тебе, когда ты такой послушный.

А потом резко отстраняется и уходит, почесывая жопу. Морти смотрит ему вслед, даже когда Рик уже скрывается в спальне, пока он не кричит: "Тащи уже сюда свою жопу". Он собирает осколки трясущимися руками, и ему требуется ещё несколько минут, чтобы стояк спал.

- На какой там серии мы остановились?

- Первый сезон досмотрели.

- Точно-точно. Шестой, кстати, вышел, знаешь? - Морти кивает: конечно он, блять, знает, он подписался на твиттер создателей, он теперь фанат, чтоб Рика подагра перекрючила. - Не стал без тебя смотреть, так что давай не тормозить. У нас сутки на то, чтобы осилить два сезона, и если ты опять уснешь, я укушу тебя за жопу.

- Зря ты это сказал, я очень хорошо умею притворяться спящим, - Морти ухмыляется, за что получает подушкой по лицу. Он хохочет и, наконец, чувствует себя в норме. Он садится удобнее, откидываясь на спинку кровати, скрещивая вытянутые ноги.

Они успевают просмотреть половину второго сезона, когда Рик вдруг ложится на бок, укладывая голову ему на бёдра.

- Рик?..

- Заткнись, малой, - каким-то не своим голосом говорит Рик. Морти, послушно, затыкается. Он не может сосредоточиться на сериале, не знает, куда деть руки, то скрещивает их на груди, то кладёт их за голову, то на кровать около своей жопы. - Да заебал, че ты всё возишься? Если неудобно, могу встать.

- Нет, - говорит Морти, пожалуй, слишком быстро, но Рик не замечает - или делает вид. - Ты и так старый, так ещё и потрёпанный. Сдохнешь, а мне потом как оправдываться? Лежи уж.

И, решившись, путается пальцами ему в волосы. Они оказываются на удивление мягкими - мокрыми так не ощущались.

- Кондиционером, что ли, каким пользуешься? Мне для Саммер надо.

- Потом подарю, - и щипает за ногу, чтобы Морти заткнулся. Морти затыкается.

Они смотрят ещё одну серию и добираются до середины второй, когда Рик вдруг вздыхает как-то слишком тяжело и переворачивается на спину, хмурясь на Морти снизу вверх:

- Я правда такой старый?

Морти моргает раз, другой, третий. А потом начинает хохотать - Рика подбрасывает на его дернувшихся коленках. Майами ударяется затылком о стену, но даже не замечает этого.

- Ты серьёзно комплексуешь? - Рик не отвечает, но корчит такое очевидно недовольное ебало, что Морти даже перестает смеяться - так открыто, просто тихо похихикивая теперь. - Ты до сих пор выглядишь, как моя детская порно-мечта.

- Ты в детстве мечтал о старых морщинистых яйцах? - И ухмыляется, ублюдок. Мерзко, хищно, похабно. Он выглядит, как самый страшный грех. Морти, завороженный, проводит по тонким губам подушечкой пальца - корочка запекшейся крови едва заметно царапает кожу.

- Вот об этом, - выдавливает он из вдруг пережавшего горла. Ухмылка чуть спадает - Морти смотрит Рику в глаза. Они не моргают, кажется, не меньше вечности, пока глаза не начинает печь, а потом Рик кивает и снова ложится на бок, удобнее устраивая голову на мягком бедре. Кладёт руку на коленку, мягко поглаживая большим пальцем. Морти перебирает его волосы, чешет острыми ноготками кожу головы, зачесывает волосы назад, поглаживая мягкую, нежную кожу за ухом. И замечает родинку. Чёртово маленькое пятнышко, которое окончательно пускает всё по пизде. Дерьмо.

Они успевают просмотреть ещё четыре серии в уютной тишине, когда Морти вдруг говорит:

- А я комплексую из-за носа, - Рик делает удивлённый звук и поворачивается к нему быстро, но потом снова возвращает глаза к экрану, где, как раз, Бэн взрывает к чертям завод… взрывчатки, ну да. Который, почему-то, без каких-либо логичных обоснований, стоит в абсолютно глухих джунглях. Морти в совершенном восторге от сериала. - Какая-то пиздень в детском саду сказала, что у меня нос, как у хрюшки. До сих пор помню, будь она трижды переебана.

- Нормальный у тебя нос, пиздюк, - Рик закатывает глаза. Морти не видит, но знает. Он улыбается.

- А ещё я ненавижу жёлтый. Это ни с чем не связано, просто так сложилось.

- Ты и правда странный. Ну, по меркам Морти.

- Ты хотел сказать "даже по меркам Морти"? - Они хихикают в унисон, по-детски. Морти чувствует дрожащее дыхание на своей коленке. Чёртово сердце.

- Отчуждение, - вдруг говорит Рик и снова разворачивается на спину, ойкнув, когда неудачно поворачивает поврежденное плечо - Морти мягко поглаживает это место свободной рукой. Рик нащупывает пульт и ставит на паузу - на экране чья-то голова разлетается в клочья. - Знаешь, когда девки созревают, они через это проходят. Типа, я не такая, как все, обожаю преферанс, ненавижу анал, розовый цвет - отстой. Самоотчуждение от своей социальной группы.

- Что ты вообще о девчачьей психологии знаешь, перд… ой, сори.

- У меня, так-то, дочь есть. И внучка. Я шарю, - Рик щипает Морти за ляжку. Морти взвизгивает, нога дёргается рефлекторно - Санчеза подкидывает, он стонет болезненно. - Хватит подбирать слова, тупица. Будь собой.

- Я не отчуждаю себя от Морти, - будто игнорирует Майами, но уголки его губ подрагивают в попытке сдержать улыбку. - Это с детства. Дед как-то пытался натянуть на меня жёлтые сапоги резиновые, мы в какие-то лютые болота лезть собирались. Я выбил ему глаз. Кинул сапог. Не знаю, откуда это, может, миньон какой напугал.

- Хуиньон. Они не вышли тогда.

- Да похуй. Твоя очередь.

- Это всё ещё не сделка, малой. У меня аллергия на арахис, - Морти вздергивает брови. - Я, похоже, единственный Рик с аллергией вообще хоть на что-то.

- Потому что обычно они лечат эту хуйню. Это ж легко. Ну, для Риков.

- А моя не лечится. Хуй знает, почему. Я даже в местный госпиталь обращался, они тоже не ебут.

- То есть, ты можешь вынести целый вооружённый отряд, уничтожить планету, отрастить любую конечность и любой орган, но тебя может убить сраный сникерс?

- Вот ведь ирония, скажи?

- Ты пришёл очень вовремя. Я хотел печь кексы. Ореховые.

- На другие орехи аллергии нет. Если ты понимаешь, о чём я, - и он опять включает воспроизведение. - Стой, ты и печь умеешь?

- У меня вообще очень ловкие руки. Если ты понимаешь, о чём я.

- Блять, пиздюк.