***

Дождь тарабанил по стёклам, отыгрывал мелодию смерти, пробирающую до костей. Гермиона поёжилась, когда очередной раскат грома раздался за окном. Вот цена того, что она осталась в живых: каждый шорох, каждый слишком громкий хлопок возвращал её туда, где больше не раздастся детский смех, больше не будет балов, праздничных обедов, пакостей от Пивза…

Прошло уже достаточно много времени, но она помнила крики и стоны умирающих, взрывы от заклинаний и то, как приспешники Волан-де-Морта издевались над телами учеников Хогвартса. Школа больше не была оплотом спокойствия и безопасности, как уверял их Дамблдор когда-то. Раньше, несмотря на все опасности, что та в себе таила, ученики всё же были под защитой директора.

Но Альбуса Дамблдора больше нет. Как и нет радости в этом мире. Плохие новости лились бесконечным потоком из газет и волшебного радио.

Буквально несколько часов назад все сидели в комнате для собраний и слушали очередную сводку: четверо маглорождённых были пойманы и двоих казнили, остальным удалось сбежать, но на них объявлена охота, вряд ли они доживут до конца недели.

Поначалу Орден пытался задействовать свои силы, чтобы освободить пленных, но с каждым месяцем их ресурсы всё больше иссякали, сил не оставалось на элементарные задания. Они не могли больше продолжать операции по спасению и окунулись с головой в разведку. Пытались узнать слабые места противника, найти бреши в их защите, однако и здесь всё было не так просто. Их осталось настолько мало, что каждое задание было риском проиграть окончательно, но они боролись. Невозможно было сидеть сложа руки, пока повсюду творился хаос.

Гермиона всегда находила ответы на любые вопросы, старалась не падать духом, но раз за разом это давалось всё труднее. Насколько их хватит? Почему верхушка Ордена медлит?

Месяц назад она нашла упоминание одного артефакта, очень тёмного, который, возможно, позволил бы им хоть немного выиграть времени и даже победить в нескольких схватках. Его невероятно сложно достать, но маленький процент успеха всё же имел место быть.

Аластор Грюм задвинул эту идею в самый дальний угол и посоветовал не гнаться за недостижимым, а лучше подумать над тем, как им пробраться в Хогсмид незамеченными. Гермиона не понимала, зачем им нужна эта деревушка, ведь разведка давно знала, что логово Волан-де-Морта в совершенно другом месте. Она лишь надеялась, что Грюм знал то, что им неизвестно, и, возможно, есть какой-то план победы. Но надежда таяла с каждым разом, когда из Хогсмида возвращалось всё меньше членов Ордена, а кто возвращался, уже не был способен на активное участие в войне. Аластор был сосредоточен именно на этом месте, отправляя отряды всё чаще, убеждая в том, что им необходимо туда попасть. Будто это могло бы им помочь…

Волан-де-Морт первое время находился в Хогвартсе, и Грейнджер знала, что это неспроста. Расположение школы было таковым, что им бы было сложно попасть туда незамеченными. Но почувствовав свою власть, он стал перемещаться и в другие места, чаще всего это были поместья его прислужников, а иногда и жертв.

Маленькими отрядами по четыре-пять человек Орден по крупицам собирал информацию о перемещениях Пожирателей. И недавно Орден инкогнито нагрянул в Косой переулок… Вернулись всего двое.

Грейнджер видела, как Рон притащил на плече одного из них. Совсем юный парень, который сам вызвался добровольцем на эту миссию, лежал в луже собственной крови и не понимал даже, где находился. Его лихорадило, предсмертная агония была пугающей: заклинание разжижения — личная разработка Долохова. У Ордена не было защиты против него, все отводили взгляд от бедного парня. Никто не смог бы ему помочь. Спустя несколько часов он затих, попросил закурить, — магловская привычка, поразившая многих в их штабе, а после пары затяжек блаженно улыбнулся, и его сердце перестало биться.

Грейнджер тогда подумала, что он был очень сильным и храбрым — настоящий гриффиндорец.

Большим разочарованием для неё стал Грюм. Казалось, все его подвиги были выдуманы, он совсем не был героем из тех рассказов. Мысленно она делала пометку каждый раз, когда поведение их командира было странным, и сейчас этих странностей стало лишь больше. Он будто намеренно толкал их в пекло, и Гермиона не понимала почему. Множество вопросов назрело к его стратегии ведения войны, но Аластор отмахивался от неё каждый раз. Он что-то скрывал, и это было очевидно. Как бы не обернулась ситуация в будущем, Грейнджер решила, что должна уметь постоять за себя не только с помощью палочки, но и другим способом.

Она занималась с Роном ежедневно, если он был в штабе. Он здорово помог ей развить физические возможности, коими она особо никогда не обладала. Уизли не имел дара к обычному волшебству, но в умении драться ему не было равных.

Он испытывал её до изнеможения, гоняя вокруг небольшого леса около их пристанища, выбивая остатки сил в рукопашном бою. После их тренировок хотелось добираться до штаба ползком, делая при этом меньше движений руками и ногами. Поэтому, после нескольких таких изматывающих боёв, Гермиона нашла рецепт восстанавливающего зелья. Её выносливость повышалась с каждым разом всё больше и больше, но она всё ещё считала себя слабой.

Хоть Грейнджер теперь и могла дать отпор, но её беспокоило душевное состояние Рона.

После каждой вылазки он мог часами находиться в одиночестве и никого не подпускать к себе. Слишком глубоки его шрамы внутри, и делиться своей болью он не хотел. Гермиона и Гарри всегда терпеливо ждали его в гостиной. Из раза в раз это был один и тот же сценарий: хлопнула задняя дверь, загремели кружки, он взял припрятанный огневиски, выпил совсем немного, будто очищая себя от всех ужасов, что следовали за ним по пятам в реальности и ночных кошмарах, а после присоединялся к друзьям. Почти всё время они проводили в молчании, но к концу Рон оживал и мог даже улыбнуться. Но эта улыбка не была такой как прежде — широкой и искренней. Он делал это для них:

«Я в порядке. Я могу ещё чувствовать».

Грейнджер из раза в раз пыталась уговорить Грюма отправить её вместе с Роном. Убеждала, что знает нужные заклинания для помощи раненым и будет защищать тыл. Ответ всегда был один и тот же: помогай Гарри, чтобы Волан-де-Морт не мог пробраться в его голову.

Прошло больше года после той кошмарной битвы за Хогвартс. Орден Феникса слабел с каждым днём, денежные средства Гарри, на которые тот существовал, практически иссякли. Аластор медлил, будто ждал чего-то, и Гермионе хотелось верить, что у него есть выход и именно это станет переломным моментом в войне. В последнее время его поведение стало слишком противоречивым. Он мог предложить один план, а после изменить его на менее выигрышный. Обстановка в Ордене оставалась напряжённой.

Кошмары захлёстывали Гермиону каждую ночь. Ей снилось, будто перед ней бесконечное поле, усыпанное телами, и Пожиратель стоял рядом, наведя на них палочку. Через секунду они вспыхивали и раздавались крики, тела вдруг начинали тянуть к ней свои руки, и Грейнджер видела среди них своих друзей, родителей… Она пыталась их спасти, но огонь обжигал, не давал подобраться, крик вырывался из груди… На этом моменте она всегда просыпалась.

— Грейнджер, — Аластор появился на кухне, выдёргивая её из мучительных раздумий, и подошёл к ней. — Найди Уизли.

Он пристально смотрел на неё, вставной глаз вдруг задёргался, и Гермионе стало не по себе.

Не просьба — приказ. Грюм не давал и несколько часов отдыха для Рона, хотя сам в это время занимался лишь разглядыванием докладов и карт с возможными укрытиями Пожирателей: разрабатывал план. При этом никогда не брал с собой тех, кто был в этих местах и знал реальное положение дел.

— Он только вчера вернулся. Ему нужен отдых! — эта ничтожная попытка защитить друга была обречена на провал, но Грейнджер должна была хотя бы попытаться. — Я готова отправиться вместо него.

Гермиона видела, как Грюм боролся с желанием в очередной раз отказать ей и запереть в доме. Она уверена, что если бы он мог, то давно бы отправил её в другой штаб, лишь бы не крутилась под ногами.

— И пока опять не получила отказ, я могу быть полезной, и ты это знаешь, — Грейнджер встала и подошла ближе, пристально глядя на него. Она видела его метания, Грюм понимал, что отказ не сулил ничего хорошего. Он видел, с каким подозрением Гермиона смотрела на него и подвергала сомнению каждый его шаг.

— Не тебе мне указывать, как вести дела, Грейнджер. Вы ещё недавно были сопливыми подростками, и я вижу, кто перешагнул эту грань и готов вступать в бой наравне с опытными членами Ордена.

— Но ведь нам даже не был дан шанс! Я готова, и ты это знаешь!

Ответом ей послужил стук протеза по дощатому полу, он направился к выходу, видимо, намереваясь самостоятельно найти Рона.

— На чьей ты стороне, Аластор?

Он замер. Гермиона ощутила, как быстро забилось сердце в груди. Она озвучила то, что неделями держала в голове. Смогла наконец спросить напрямую то, что вечно крутилось на кончике языка, и Грюм явно не оставит это без внимания.

— Найди Уизли, и отправляйтесь в Хогсмид…

— Чтобы снова прийти ни с чем?! — её голос сорвался на крик. — Мы должны искать другие пути…

— Отправка в пять вечера, в шесть у Пожирателей смена караула. У вас двадцать минут, чтобы проверить подземный ход и успеть разблокировать выход, если он остался.

«Чёртов глупец! Самоуверенный, он загонит нас всех в могилу».

Он ушёл, оставив после себя опустошённость. Гермиона добилась своего, но так и осталась неуслышанной. Снова Хогсмид. В мыслях крутились грязные ругательства, что норовили выскочить вслед ушедшему Грюму. Подавив в себе это желание, Грейнджер пошла в единственное место, где могла сейчас найти Рона.

Уизли сидел на пляже. Дождь уже прекратился, ветер стих, но вдалеке ещё можно было увидеть вспышки грозы. Море беспокойно билось о берег, облизывая песок и оставляя после себя пенистые разводы. Рон всё чаще проводил здесь время в одиночестве, война оставила огромные раны в его душе, которые, не переставая, кровоточили. Шум моря его успокаивал — так он приводил свои мысли в порядок. От прежнего Рона мало что осталось: он стал ещё выше, чем прежде, черты лица стали более жесткими, превращая его во взрослого мужчину. Вместо прежних пухлых щёк — впалые скулы, буйная рыжая шевелюра сменилась коротким ёжиком волос, прибавляя ему ещё пару лет сверху.

— Рон!

Он обернулся и ловко подскочил на ноги. Пока Гермиона пересекала разделяющее их расстояние, Рон быстро отряхнул брюки от песка и улыбнулся подоспевшей подруге.

— Что случилось?

— Грюм, он… Одобрил мою кандидатуру на задание с тобой, — детали, при которых он согласился, она решила не озвучивать.

Рон нахмурился — сказанное ему явно не понравилось. Он изначально был против, чтобы Гермиона участвовала в разведке и каждый раз после того, как она напрашивалась с ними, долго объяснял, почему ей там не место.

— Я поговорю с ним, — Уизли твёрдым шагом направился в сторону коттеджа.

— Рон, нет! — Гермиона схватила друга за руку, останавливая. — Я пойду. Это было моим решением. Я знаю, что ты против, но я могу помочь!

Он зло сверкнул глазами в её сторону и процедил сквозь зубы:

— Ты не знаешь, что нас там ждёт! Куча трупов, среди которых есть наши знакомые и друзья! Ты останешься в штабе!

— Замолчи! — крикнула девушка и сильнее стиснула его руку. — Это война! Здесь все равны. Я не имею права отсиживаться за спинами других!

— Гермиона, — Рон попытался освободиться от её руки, но она буквально намертво в него вцепилась. — Мы не можем так рисковать. Ты подумала о Гарри? Одна из причин, по которой ты остаёшься в штабе, — не дать ему совершить глупость!

— В этом и дело, Рональд! — Гермиона отпустила его, всплескивая руками. — Я хочу, чтобы это всё закончилось! Мне не придётся каждый раз, когда ты уходишь на задание сидеть в ожидании: вернёшься ли или тебя убили, а может, ты в плену! Я не буду переживать, что кто-то не смог оказать тебе медицинскую помощь! Я та, кто залечит твои раны и не будет смотреть, как ты истекаешь кровью!

Уизли на секунду прикрыл глаза, словно прогоняя свою злость, а потом притянул Гермиону к себе и крепко обнял.

— Я просто не прощу себя, если с тобой что-то случится. Гарри не простит меня…

Грейнджер крепко обвила руками друга и зажмурилась. Она солгала, если бы сказала, что не боялась. Ей было очень страшно за себя, за Рона, за весь Орден, но именно это и толкало её в логово к чудовищу. Его пленники испытывали ужас, их почти со стопроцентной вероятностью пытают, поэтому её страх не имел сейчас значения. Они добудут информацию и смогут вернуться.

— Обещай мне, что не будешь геройствовать. Ты будешь слушаться меня, поняла? — Рон отстранился и строго взирал на неё с высоты своего роста.

— Обещаю, — ответ слетел с её губ прежде, чем она успела его обдумать. Она не имела права разбрасываться такими обещаниями.

***

Гермиона бежала, оглядываясь назад, пытаясь найти глазами противника, чтобы бросить заклинание.

— Бомбарда!

Взрыв. Повалившееся дерево перекрыло путь к ней. Она бежала вперёд из последних сил, но не могла просто так сдаться, не зря же Рон столько её тренировал, уделяя особое внимание бегу. Несколько лет назад Гермиона после ста метров уже упала бы навзничь и не шевелилась, но сейчас бег с препятствиями в виде торчащих корней деревьев, оврагов и летящих заклинаний лишь подначивал мчаться быстрее. Ветки цеплялись за одежду, царапали руки и лицо, кровь стекала вниз, капала на одежду, но у Гермионы не было и секунды, чтобы залечить рану.

Злость придавала ей сил двигаться вперёд. Их явно поджидали там, иначе они точно смогли бы беспрепятственно проникнуть — Рон говорил, что Пожирателей обычно меньше.

Где-то сбоку раздался душераздирающий крик. Грейнджер резко остановилась и прислонилась к дереву, тяжело дыша. Мысли хаотично проносились в голове. Она пыталась на ходу придумать план, вспоминала какие зелья есть в её сумочке. Гермиона сжала палочку крепче и выглянула из-за дерева: два Пожирателя подкрадывались сбоку и один сзади — сейчас или никогда!

— Акцио зелье!

Флакончик с зелёным огнём внутри прыгнул в руку, она кинула его вбок, усилив бросок заклинанием и раздалось шипение и крики двоих преследователей. Пожиратель позади неё заметил укрытие и стал осыпать непростительными. Глухой удар заставил напрячься Грейнджер, она выждала несколько секунд и выглянула из-за дерева — преследователь лежал совсем близко и без сознания.

— Гермиона!

Она вздрогнула и увидела, как рядом с Пожирателем появляется Гарри, скидывая мантию-невидимку.

— Нет! — Гермиона побежала к нему. — Ты не должен быть здесь! Мерлин…

Вот он, стоит перед ней, тот, кого ищут все приближённые Волан-де-Морта. Гарри сам пришёл на свою погибель, из-за неё. Совершил глупость, отправился следом тайком, чтобы помочь друзьям, но обрёк всех остальных на нечто ужасное.

Не дожидаясь ответа, она схватила его за руку и потащила к краю леса, где друг мог аппарировать. Гермиона понимала, что он ни за что не оставит её одну добровольно, на этот случай был запасной план, который она десятки раз прокручивала в голове.

— Стой! Герм, я могу помочь!

— Нет, Гарри, только не ты… — в её голосе проскакивали истеричные нотки, больше всего на свете она боялась ошибок. За последние несколько часов их было совершено слишком много, она не могла допустить ещё одну.

В горле стоял ком, который норовил обернуться слезами.

Гермиона Грейнджер убила Гарри Поттера.

Останься она в штабе, и всё сейчас было бы нормально, по крайней мере с ним. Без её присмотра он тут же совершил глупость. Его слова звучали для неё где-то далеко, словно за толстым стеклом, пока они бежали. Она пренебрегла аккуратностью и только изредка оглядывалась, пытаясь понять, есть ли на хвосте Пожиратели.

Гарри пытался сопротивляться, и, возможно, не будь она сейчас в таком состоянии, ему бы удалось это сделать. Но Грейнджер вцепилась в него мёртвой хваткой и бежала не останавливаясь, сосредоточившись лишь на его спасении.

Она уже была практически у цели, когда услышала позади мерзкий смех. Гермиона остановилась словно перед невидимой чертой и закрыла Поттера собой. Он пытался вырваться вперёд, наставив палочку на противника.

Но против неё они были бессильны.

Решение пришло само собой. Подвеска, которая была порт-ключом на экстренный случай, лежала в кармане. Грейнджер вытащила её за цепочку, боясь коснуться самого ключа, вытолкнула Гарри за пределы леса и вложила в его ладонь подвеску. Он не успел ничего понять, её имя, которое Поттер крикнул прежде чем исчезнуть, было последним, что она услышала.

Заклинание, что предназначалось ему, весьма сильно полоснуло плечо. Не обращая внимания на боль, она шла прямо на своего преследователя, не переставая сыпать заклинаниями. В одном она была спокойна — Гарри в безопасности.

Та, что являлась ей в самых страшных кошмарах. Та, чьё имя вызывало первобытный страх. Та, кто оставила ей шрам, напоминающий кем Гермиона являлась.

Беллатрикс Лестрейндж.

Она была безумна и слишком самоуверенна, а потому сейчас у Гермионы был шанс покончить с этой психопаткой раз и навсегда. Пока они один на один, и никто не может им помешать.

— Лестрейндж, это всё, на что ты способна?

Следующее заклинание прилетело в большую ветку над головой Гермионы. Та с треском повалилась прямо позади неё, отрезая путь к отступлению. Беллатрикс медленно приближалась, будто смакуя момент, она расслабленно двигала палочкой, то и дело посылая заклинания и отражая встречные. Она словно играла, будто не принимала Гермиону за достойного соперника.

— Грязнокровка, твой рыжий недоносок оказался слабеньким.

Ярость мгновенно охватила сознание, она застилала глаза, Грейнджер пошла в атаку. Она двигалась быстро, то прячась за деревья во время очередной атаки, то идя вперёд напролом, заставляя Пожирательницу защищаться.

На секунду стало казаться, что она может победить в этой схватке, но позади раздался треск, и её заклинанием отбросило в сторону. На мгновение показалось, будто она потеряла сознание, но открыв глаза пришлось пожалеть, что это была не Авада в спину.

Пожиратель, напавший со спины, схватил её за волосы и подтащил к Белле. Гермиона взглядом пыталась найти свою палочку, но та лежала слишком далеко. Мозг пытался придумать, как вырваться, а ещё лучше — убить Пожирательницу.

— Грязнокро-о-овка, — протянула Беллатрикс, с хищным оскалом осматривая Гермиону. Лестрейндж разразилась безумным хохотом, а её глаза заискрились в предвкушении. В сумерках она казалась ещё более устрашающей. — Замечательный улов!

Она подходила к Грейнджер не спеша, словно смакуя момент своей победы. Будто хотела насладиться моментом томительного ожидания смерти своей жертвы.

— А говорят, гриффиндорцы горой друг за друга, — она приставила палочку к горлу Гермионы, заставляя поднять на неё взгляд. — Жаль, что предатель крови так мало сопротивлялся.

Её губы скривились в притворной печали. Она играла с ними. Упоминание Рона заставило сердце болезненно сжаться. Гермиона попыталась дотянуться до неё, чтобы вцепиться в горло, хоть у неё не было палочки, она готова была убить её голыми руками. Беллатрикс сделала шаг назад и лишь рассмеялась над этой жалкой попыткой.

— Уведи её. Мы ещё успеем насладиться обществом друг друга.

Её грубо поставил на ноги Пожиратель и уже собирался покинуть лес, как Лестрейндж сказала:

— Хотя стой, — лицо озарилось безумной улыбкой. Её верхняя губа стала подрагивать от предвкушения. — У меня есть для грязнокровки сюрприз!

Грейнджер затаила дыхание.

— Круцио! — взмахнув палочкой, произнесла Лестрейндж и стала подходить ближе к Гермионе.

Гермиона дёрнулась в руках Пожирателя, с силой сжала челюсти, лишь бы не доставить удовольствия Лестрейндж услышать её крик. Рот наполнился металическим привкусом — она прикусила язык во время новой волны боли, распространяющейся по телу. Она извивалась, но держала рот закрытым — лишь негромкое мычание выдавало её.

— Круцио!

Заклинание ударило с новой силой, будто в сто крат сильнее. Грейнджер выгнулась назад и издала нечеловеческий вопль. Она была уже не властна над своим телом. Ноги дрожали от боли, и она упала на колени под сумасшедший хохот Беллатрикс. Боль отравляла сознание, не позволяя взять себя в руки и попытаться хотя бы что-то сделать. Агония была сравнима лишь с тем, как раскалённое железо течёт по её венам. Последние силы моментально покинули её, но крик застыл в горле и теперь был больше похож на хрипы, вылетающие из лёгких.

Гермиона не знала, сколько продлилось действие заклинания, но всё прекратилось когда в её глазах потемнело, и все звуки стали какими-то отстранёнными. Она почувствовала, что больше нет боли, только небольшие разряды тока пробегали по всему телу и стремились к конечностям.

— На сегодня с тебя хватит, — женщина носком сапога повернула её голову на себя. Из искусанных губ текла кровь, и Белла, увидев это, облизнулась и довольно хмыкнула. Отвернувшись к Пожирателю, она грубо сказала:

— Уведи её.

Гермиона почувствовала, как её потянули за руку, а после была лишь темнота.

***

Веки не хотели подниматься, под ними будто находилась тонна песка, во рту жгло и безумно хотелось пить. Лишь осознание того, что она попала в свой худший кошмар, заставило немного пошевелиться. Рукой попробовала дотянуться до затёкших ног, что сейчас пронзали миллиарды маленьких иголок. Сколько она так пролежала?

Глаза всё же пришлось открыть. Вокруг была сплошная темнота, и лишь полоска света, видимо, под дверью, обозначала границы её темницы. Места было совсем немного, хватило лишь в сидячем положении вытянуть ноги. Вероятно, она не один час, а может, и день, пролежала в позе эмбриона на холодном полу. Внизу спины больно простреливало, а все мышцы горели от малейшего движения. В голове ещё был туман, но Гермиона всё же нашла место для одной мысли:

«Нас предали».

Кто мог знать о предстоящей вылазке? Лишь одно имя крутилось на кончике языка — Аластор. Гермиона давно замечала его крайне необычное поведение, но теперь она боялась признаться даже самой себе, что, возможно, их командир действует вразрез с общими интересами.

Всё действительно выглядело так, будто Пожиратели не ожидали гостей. Их было всего на несколько больше, чем обычно, — по словам Рона, но будто по чьему-то приказу «масок» стало в несколько раз больше.

Мысли хаотично проносились в голове, Грейнджер внутренне противилась признать очевидное. Она вспомнила, как закончилась битва за Хогвартс и их поражение.

— Гарри!

Поттер спрыгнул с рук Хагрида и успел кинуть заклинание в змею. Та, опасно извиваясь, бросилась на Гарри. Пожиратели бросились защищать Нагайну и атаковали членов Сопротивления непростительными. Крики оглушали, с каждой секундой умирало всё больше волшебников. Некогда уютный дворик Хогвартса теперь окрасился в красный — цвет боли и страданий. 

Удача была не на их стороне. Они едва унесли ноги. Все члены Ордена бросились в бега, но тех, кого успели поймать, Пожиратели убивали с особым остервенением. Однако она никак не могла вспомнить, чтобы Аластор был в той битве.

Затем всплыло то, как она с Роном оказалась в Хогсмиде.

— Рон, нам нужно зайти с другой стороны, — прошептала Гермиона, выглядывая из-за большого валуна, который служил их прикрытием.

— Идём, — согласился Уизли и, крепко сжав её руку, стал пробираться к деревне.

Слова Грюма о смене караула были отчасти правдой, но Пожирателей было всё же больше, чем при обычной пересменке. Они старались двигаться аккуратно, заглушая шаги заклинанием.

Гермиона внимательно оценивала обстановку, прикидывала откуда на них могут напасть и заранее просчитывала пути отступления. Она настолько была сосредоточена, что не сразу поняла, почему Уизли остановился. Ей показалось, что их могли заметить, она оглянулась назад, по сторонам, но ответом ей послужила лишь окружающая их тишина, изредка нарушаемая вскриками птиц.

— Рон, ты чего?

И только тогда она решилась выглянуть вперёд. Волосы на голове буквально зашевелились от ужаса, тело сковало от неприятного предчувствия, а в нос ударил запах разлагающегося тела. Руки Рона мелко дрожали, он пытался отвернуться, совладать с собой, но глаза упрямо находили одно единственное тело, которое некогда было его родной кровью.

Прямо на воротах у входа в Хогсмид висело обезображенное тело Фреда. Вместо вечно смеющегося задорного взгляда — пустые глазницы. Его лицо было похоже на одно сплошное кровавое месиво. Он не был убит заклинанием — его пытали, а потом хладнокровно отдали на съедение одной из тварей, что прислуживала Волан-де-Морту. Грейнджер уже догадывалась кто это мог быть, но именно сейчас нельзя было терять голову, нужно суметь выбраться отсюда, но Рон буквально оцепенел, что ставило под угрозу всю операцию.

Она сглотнула тугой ком в горле, который не позволял вымолвить ни слова, и потянула Уизли обратно в лес. Он сам не единожды говорил о том, с чем приходится сталкиваться на таких миссиях, но ещё ни разу не терял своих родных — это тяжелее, чем увидеть тело знакомого волшебника или друга. Рон упирался, не давал сдвинуть его с места, смотрел не мигая на изуродованное тело брата.

— Рон, идём! У меня дурное предчувствие, — Гермиона огляделась, будто ожидая нападения в любой момент.

— Они… Они… — он сипло попытался что-то ответить, но она понимала, что Уизли пытался сказать. Он хотел забрать Фреда, хотел похоронить его, скрыть от всех глаз то, что сотворили Пожиратели, и не дать им злорадствовать над их потерями.

Грейнджер не смогла удержать его. Рон рванул со всех ног, пытаясь спасти то, что осталось от Фреда, и в этот момент в них со всех сторон полетели вспышки заклинаний. Она не знала, каким чудом им удалось хоть на какое-то время спастись и не разделить участь остальных, но в итоге всё закончилось ещё хуже. Она сидит здесь, в какой-то маленькой сырой темнице, а Рон вообще неизвестно где.

Она стала прислушиваться к происходящему за дверью, стараясь уловить хоть какой-то звук, но слышался лишь стук капель, падающих на пол. Эхо разносилось далеко, вероятно, что за дверью очень длинный коридор.

Руки всё ещё подрагивали после пытки Круциатусом, а тело отказывалось слушаться, но Грейнджер попыталась найти в себе силы и призвать хоть крупицу магии, чтобы невербально открыть замок. После пыток это было сделать особенно сложно, но вместо привычного ощущения присутствия магии, она почувствовала пустоту.

Ничего. Внутри неё была словно огромная дыра на месте, где когда-то была её сила. Она зло ударила по двери, сдерживая слёзы. Настолько беспомощной она себя никогда не чувствовала, у неё не было ни единого варианта, как можно выбраться отсюда.

Они смогли оторвать от неё кусок, не кромсая при этом тело. Магия уже много лет была с ней одним целым.

Но одна мысль помогла ей немного взять себя в руки — Гарри был в безопасности. А она и Рон смогут выбраться, думать о том, что Уизли мог быть уже мёртв — не хотелось.

Раздался щелчок, и дверь открылась. Гермиона зажмурилась. С непривычки яркий свет больно ударил по глазам.

— Вставай! — громкий приказ отозвался звоном в ушах.

Она попыталась открыть глаза, чтобы увидеть, кто вошёл, но опять крепко зажмурилась.

— Ты оглохла? Поднимай свой зад!

Пожиратели не были одними из тех, кто имел терпение, и чтобы остаться в живых, нужно выполнять требования. Пока… Она найдет силы сопротивляться и сможет найти выход, но сейчас остаётся запастись терпением. Однако она также знала, что вряд ли кто-то поверит в её откуда-то взявшуюся покорность, а потому проявление гриффиндорского духа было необходимо, чтобы выиграть время. Тот, кто пришёл за ней, был типичным представителем подстилок Волан-де-Морта и навряд ли имел хоть крупицу мозга. Он схватил её за запястье и потянул наружу.

Грейнджер пыталась сопротивляться, но слабость не позволяла дать отпор. Она стала царапать ногтями руку, которая грубо тащила её по полу.

— Ах ты сука! — он резко отпустил Гермиону, отчего та упала на колени, и ударил наотмашь по лицу.

Её голова резко повернулась в бок, вызывая новый приступ боли во всех мышцах. Грейнджер чувствовала как немела половина лица и пульсировала губа, из которой наверняка сочилась кровь.

— Дикая, да? — мужчина опустился на корточки и с усмешкой посмотрел на неё. — Таких мы быстро приручаем.

Он встал и направил палочку на неё.

— Не заставляй меня повторять, встала и пошла!

Гермиона медленно встала, головокружение заставило покачнуться, отчего она чуть не упала вновь, но смогла сделать шаг, потом ещё один и ещё. После своего заточения Гермиона будто впервые училась ходить, каждое движение ногами отдавалось острой болью в мышцах. Тело автоматически выполняло команды, посылаемые мозгом, но глубоко внутри она просто хотела умереть. Её самоуверенность сыграла с ней злую шутку. Сперва она сама лично позволила избавиться от себя Грюму, а потом решила, что сможет противостоять Беллатрикс. Грейнджер не рассчитала свои силы. Она в тупике.

Длинный коридор всё не кончался, будто её засунули в самую отдалённую темницу. Здесь не было ничего, лишь голые обшарпанные стены и свечные светильники под потолком.

Пожиратель нетерпеливо ткнул её палочкой меж лопаток и гаркнул:

— Шевели ногами! Не хватало ещё полдня с тобой возиться!

Грейнджер подавила вспышку гнева. Сейчас было не время огрызаться, нужно выведать как можно больше информации. Она должна узнать, где сейчас Рон, попытаться понять слабые места противника. Только ум и холодный расчёт помогут ей выжить, но сердце болезненно сжималось от того, что может ожидать её по ту сторону двери, которой заканчивался коридор.

В конце пути Пожиратель остановился, обошёл Гермиону и, будто намеренно задев плечом так сильно, что она едва устояла на ногах, постучал палочкой по железной двери. Та открылась, и яркий свет больно ударил по глазам, несколько мгновений Гермиона лишь испуганно моргала, пытаясь вернуть себе зрение. Они оказались в просторном холле, поразительно отличавшемся от того обшарпанного подземелья, откуда её вывели ранее. Картины, вазы с цветами — это всё не напоминало убежище Волан-де-Морта или штаб Пожирателей.

Грейнджер недовольно поджала губы, поняв, что вряд ли найдёт здесь хоть крупицу полезной информации. Её замутило, вероятно, Круциатус не прошёл без последствий, но собственное самочувствие отошло на второй план, когда к ним подошёл другой Пожиратель и, кивнув её провожатому, указал на дверь.

— Лестрейндж вас ожидает, — раздался глухой голос из-под маски.

Он остался стоять на месте, когда другой схватил её за волосы на затылке и буквально волоком оттащил к Беллатрикс. Ударом ноги он открыл дверь и толкнул Гермиону внутрь, заставляя упасть на колени.

Грейнджер стала подмечать детали, у неё было слишком мало времени. Она оглянулась назад, через открытую дверь увидела того Пожирателя, что попался им ранее: он стоял и неотрывно смотрел на неё, будто ждал чего-то. Гермиона поёжилась, по телу прошла стайка мурашек от вида серебряной маски. Крик с другого конца комнаты заставил вздрогнуть, она устремила туда взгляд и попятилась назад.

— Далеко собралась? — сопровождающий Пожиратель закрыл дверь и обхватил её голову руками, задирая так высоко, чтобы она видела всё, что Лестрейндж творит.

Беллатрикс, словно коршун, нависала над телом какой-то девушки. Та уже едва показывала признаки жизни, лишь изредка пальцы на руках подрагивали. Вокруг были брызги крови и клоки чёрных волос, Белла была безжалостна. Кто из Пожирателей мог так издеваться, испытывая при этом сумасшедшее удовольствие именно от вида крови? Они всегда действовали прямо — Авада или Круцио, изувечивали тела лишь для показательных выступлений, но кто эта девушка, что лежала на полу и испытывала на себе весь арсенал пыток безумной?

— Белла, милая, ты совсем не бережёшь наших грязнокровок, — его лилейный тон вызывал отвращение. Пожиратель отпустил Гермиону, подошёл к Лестрейндж и снял маску.

— Родольфус, они слишком прыткие, — Белла улыбнулась мужчине, её взгляд метнулся ко входу и губы изогнулись в хищном оскале. — О, ты привёл мне девчонку Поттера.

Лестрейндж просияла. Она медленно подходила к Гермионе, словно зверь, готовый наброситься в любой момент. Белла стала обходить её по кругу. Гермиона старалась не смотреть на неё, поэтому отвела взгляд, и тот зацепился за тело на полу. Она узнала эту девушку. Это была Чжоу Чанг.

Ужас захлестнул её с головы до пят. Чжоу стала Целителем и помогала в другом секретном штабе Ордена. Если она здесь, то…? Это был второй орденовец, что находился у Пожирателей. Фред был с площади Гриммо, Чжоу оставалась в другом штабе — заброшенная магловская деревушка на отшибе служила идеальным прикрытием. Гермиона надеялась, что ни один из штабов не был раскрыт и Чанг и Уизли были пойманы на разведке, а не схвачены в ходе нападения на их убежища. Ведь если это правда, то членов Ордена осталось ничтожно мало.

Беллатрикс остановилась и проследила за взглядом Грейнджер.

— Что, нравится? Непослушные грязнокровки оказываются на её месте.

Гермиона попыталась взять себя в руки и ответила Лестрейндж пристальным взглядом, который был полон злобы и желания бороться за жизнь. Она смотрела на приспешницу Волан-де-Морта практически не моргая, и даже сидя перед ней на коленях Грейнджер не чувствовала себя проигравшей.

— О-о-о, — протянула Беллатрикс и улыбнулась ещё шире. — С тобой будет интересно поиграть!

Блеск в глазах этой сумасшедшей не сулил ничего хорошего. Вероятно, мысленно она уже потрошила внутренности Гермионы и получала от этого наслаждение. Грейнджер опустила взгляд, вновь почувствовав головокружение, и услышала хохот Беллы.

— Родольфус, с этой всё, вряд ли она доживёт до утра. Я хочу заняться более ценным экземпляром.

«Ценный экземпляр» — вот кем для них являлась Гермиона. Та, кто хранила множество тайн и кого будет сложно расколоть. Волна злости поднималась из глубин тела, они слишком её недооценивают — она не станет очередным именем в списке жертв.

Дверь хлопнула, скрывая за собой почти безжизненную Чжоу, и воцарилась тишина. Грейнджер слушала собственное дыхание и пыталась оценить свой потенциал. Без магии её возможности были сильно ограничены, но Гермиона могла попытаться действовать другим способом. Лестрейндж не выгодна её смерть — это однозначно, но не может же она пытать её бесконечно?

— Я буквально слышу, как в твоей умной головке работают шестерёнки, — Белла опустилась на корточки, палочкой приподняла подбородок Гермионы, обращая взгляд той на себя. — Но у нас мало времени, поэтому приступим!

Воодушевление в её голосе было омерзительным, Беллатрикс отошла в сторону и направила палочку на Грейнджер: тело парализовало, и она безвольной куклой стала подниматься вверх. Только сейчас Гермиона заметила сооружение, отдалённо напоминавшее висельницу с цепями по краям. Дерево, из которого была сделана эта конструкция, было тёмным, и чем ближе та была, тем отчетливее был запах крови и осознание, что Гермиону ждёт.

Беллатрикс взмахнула другой рукой, и цепи, словно разъярённые змеи, бросились в сторону Гермионы, обвивая запястья. Лестрейндж опустила палочку, и Грейнджер повисла, будто безвольная кукла: ноги не касались пола, отчего под тяжестью тела цепи впивались ещё сильнее в кожу.

Гермиона попыталась пошевелить руками, но движение отозвалось болью, стреляющей в спину.

— Моё личное изобретение, — Белла была так близко, что Грейнджер буквально чувствовала исходивший от неё запах смерти. Зловоние, которым разило лишь от тех, кто был пропитан тёмной магией. — Небольшие разряды магии будут каждый раз бить тебя, стоит лишь пошевелиться. А если ты не заговоришь… тебе придётся «извернуться», чтобы выдержать мои методы.

Спокойствие, с которым она это произнесла, было до ужаса пугающим. Гермиона, до сего момента смотрящая вдаль, опустила взгляд на Беллатрикс — усмешка, играющая на её лице не предвещала ничего хорошего.

— Молчишь? Очень жаль… Я думала мы сможем поговорить. Круцио!

Больно, больно, больно.

Ужас, агония, страх…

Только эти слова вертелись на языке, но вылетали лишь крики. Гермиона ногами пыталась найти хоть какую-то опору, чтобы ослабить боль, но лишь болтала ими по воздуху. Цепи непрерывно били по рукам, это было сродни ударам тока, разряд которого сейчас казался сильнее, чем ранее. Гермиона изворачивалась, сжимала кулаки, пытаясь остановиться и замереть, но это не казалось сейчас возможным. Крик буквально разрезал её голосовые связки, добавляя новую порцию боли, дышать становилось всё труднее, и кислород со свистом выходил из лёгких. Она не знала, сколько длилась эта пытка, но когда стало казаться, что она буквально на пике своей выносливости, боль отступила.

— Где Орден зализывает свои раны?

— Нет, — перед глазами всё плыло, Грейнджер не понимала, услышала ли Беллатрикс её ответ или нет.

— Я рассчитывала на такой ответ!

Руки довольно быстро затекли от такой позы, и теперь миллиарды иголок впивались по всей их длине, Гермиона практически их не чувствовала. Но всё же она ощутила давление на предплечье, а потом что-то закапало на голову. Пришлось приложить усилие, чтобы поднять взгляд — ярко-алая кровь, стекая, окрашивала всё вокруг. Она затекала в глаза, уши, часть попала в рот, смешиваясь со слезами, что неконтролируемо лились из глаз после пережитого заклинания. Огромной силы ненависть зарождалась в груди, Грейнджер плотно сжала губы и взглянула на Беллатрикс: та с интересом наблюдала за ней, склонив голову, но взгляд был полон торжества, она считала себя победителем. Хотелось стереть эту гадкое выражение с её лица навсегда!

Слюна во рту смешалась с кровью. Гермиона смотрела Лестрейндж прямо в глаза, злость туманила разум, заставляя боль отступить. Она беспомощно дёрнула ногой, пытаясь задеть Беллатрикс, но та отскочила на шаг назад и рассмеялась. Её смех пробирал до костей, он был поистине ужасающим. Грейнджер сделала единственное, что могла на тот момент — слюна вперемешку с кровью полетела в сторону Беллы и попала чётко в лицо.

— Ах ты сука!

Она взмахнула палочкой, и Гермиона упала на пол, приземляясь на колени, отбивая коленные чашечки. Руки, долго пробывшие в одном положении, не слушались. Когда Грейнджер попыталась подняться, Лестрейндж прижала её сапогом к полу, впечатывая лицо в шершавый каменный пол.

— Ты! Грязнокровное отродье!

Беллатрикс беспорядочно махала палочкой, нанося порезы. Обессиленное тело мало на что реагировало, Гермиона пыталась вырваться, но каблук ещё сильнее надавил между лопатками. Тихие всхлипы вырывались на каждую новую рану, казалось, будто слёз уже не осталось.

Вряд ли Беллатрикс действительно интересовала информация — она получала удовольствие от пыток.

— Может быть, тебе мало? — прошипела Беллатрикс. — Я покажу тебе, где твоё место!

— Белла.

Голос прозвучал со стороны двери, отчего-то он казался смутно знакомым, но мозг отказывался думать. В голове была пелена, и всё слышалось, словно сквозь толщу воды.

— Что? — Белларикс зло рявкнула в сторону непрошенного гостя.

— Тёмный Лорд скоро прибудет, тебя ждут.

Лестрейндж раздосадованно хмыкнула и схватила Гермиону за волосы, приблизилась к ней и прошептала:

— Если тебя не научили хорошо себя вести твои выродки маглы, то я покажу, кем ты являешься. Отдохни немного!

Лестрейндж резко отпустила волосы, и голова Гермионы больно ударилась о каменный пол.

Последняя фраза прозвучала как издёвка. Тело волшебника было сильнее, чем у обычного человека, но Гермиона была истощена пытками. Восстановиться было не так просто, Грейнджер чувствовала, как кровоточат порезы, она не могла пошевелиться, так и оставаясь лежать на ледяном полу, который хоть немного делал легче. Веки отказывались шевелиться, каждое движение давалось с трудом. Она смогла открыть глаза и увидела лишь трещины в полу, волосы полностью закрыли обзор.

Эти трещины были совсем как она сейчас — разбитая на миллионы осколков.

Остатки сил постепенно покидали её, последнее, что она помнила, как кто-то убрал волосы с её лица и несколько капель воды упало на потрескавшиеся губы.

В ноздри ударил запах, и он был таким… знакомым.

***

Очнулась Гермиона уже в камере, было невозможно понять, сколько прошло времени, но ран на теле стало заметно меньше, будто кто-то залечил их. Это осталось для неё загадкой.

Каждое движение отзывалось болью во всём теле, но она хотя бы могла уже что-то сделать. Трясущимися пальцами Гермиона дотянулась до лодыжки — та была опухшей, ещё во время погони в лесу неудачно угодила в ямку. Попыталась пошевелить ногой — перелома нет. Странно, что раньше боль её не беспокоила, и лишь сейчас она заметила травму.

Грейнджер вновь стала прислушиваться к внутренним ощущениям — пусто. Нет того чувства эйфории, когда магия распространяется по телу, обволакивает каждую клеточку. Как им получилось её блокировать?

Гермионе не удалось ничего выяснить, но она знала точно — это не был главный штаб Пожирателей, а значит, о ней могли знать немногие. Тем больше у неё шансов на побег, её вели лишь через один коридор, но в холле не было много охраны. Конечно, это были лишь догадки, но нужно хотя бы попытаться. Собрать немного полезных сведений и сбежать: вот цель, и она придаст сил воплотить задуманное.

Если она очнулась в камере, значит, Беллатрикс не возвращалась или решила, что с Гермионы хватит.

Она часто думала о том, сможет ли убить, представься ей такой шанс. Ответ всегда был «да».

Но сейчас это желание было больше, чем когда-либо. Гермиона хотела сжечь это место дотла, вместе со всеми его обитателями. Никто из них не был достоин жизни и того, чтобы их судили. Прошлый опыт должен был научить Сопротивление, что пока хоть один Пожиратель остаётся жив — не важно на свободе или в Азкабане — те будут вновь пытаться захватить власть.

Здесь, в одиночестве, в этой маленькой персональной клетке, многое становилось слишком очевидным, то, чего она раньше не замечала, было буквально на поверхности. И если до этого момента зерно сомнений в ней ещё было, то сейчас Грейнджер могла уверенно заявить, что Аластор Грюм — предатель.

Но какая была у него мотивация? Что побудило на это?

Дверь темницы отворилась со страшным скрипом.

— Вставай!

Тусклый свет озарил всё вокруг, Гермиона поднесла руку к лицу и тут же отдёрнула — та была вся в порезах и синяках — страшное зрелище, вряд ли её лицо выглядело лучше.

— Вставай!

Грейнджер подняла взгляд на пришедшего, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но ждал. Почему? Что ему мешало схватить и потащить по коридору? Его маска не давала понять, кто он. Может, Орден прислал за ней кого-то, и он под прикрытием? Нет, чушь.

Она медленно поднялась, перебирая ладонями по стенам, и, хромая, вышла за дверь. Пожиратель пропустил её вперед и лишь подталкивал палочкой, когда она стопорилась. Сейчас этот коридор казался ей нескончаемым, будто она шла уже несколько часов, а заветной двери всё не было.

Может ли Пожиратель сочувствовать? Гермиона не знала этого, но на один миг ей показалось, что тот был готов подхватить её, когда нога запнулась, и Грейнджер чуть не полетела вперёд, но вовремя схватилась за стену. Обессиленный организм противился любому движению, всё давалось с таким трудом, что когда они дошли до конца, то осталось желание лишь лечь пластом и не двигаться.

Грейнджер опять себя ломала, так же, как на тренировках с Роном, когда он заставлял действовать на пределе своих возможностей. Когда заставлял бежать вдвое больше, если она сбивалась и не укладывалась во время. Сейчас она вела гонку с самой смертью, и лишь Мерлину было известно, кто выйдет победителем.

Вновь тот же холл. Сердце замерло при виде знакомой двери, но они свернули в сторону лестницы, ведущей наверх. Гермионе показалось, что даже сил стало немного больше, когда поняла, что её не ведут на «аудиенцию» с сумасшедшей. Это был шанс рассмотреть больше, чем один лишь длиннющий коридор.

Пожиратель вышел вперёд, как только она преодолела последнюю ступеньку. Он подошёл к ближайшей двери и постучал.

Грейнджер вошла внутрь, боковым зрением подмечая детали в комнате. На пыточную это было мало похоже: классический кабинет, но опять же это не вязалось со стилем Пожирателей. Помещение было слишком… магловским. Глаза пробежались по корешкам книг на полках шкафа, и догадки оказались верны — ни единого автора-волшебника.

Гермиона перевела взгляд на стол, где, окружившись кипой бумаг, сидел Люциус Малфой. Не глядя на вошедших, он махнул рукой.

— Оставь нас.

Пожиратель бесшумно покинул помещение, оставив Гермиону наедине с тем, кого она меньше всего желала видеть.

— Белла мне сказала, что ты не хочешь сотрудничать, — он встал и стал медленно к ней подходить. — Может быть, тебе не хватает мотивации?

Холодный колючий взгляд Люциуса прошёлся по ней сверху вниз, а после вернулся к лицу. Он усмехнулся.

— Тебе придётся несладко, грязнокровка, — Грейнджер пристально смотрела на него, не смея отвести взгляд, боясь показать свой страх. — Уловка в Хогсмиде превосходно сработала. Как думаешь, кто следующий окажется на месте предателя крови?

Малфой-старший стал ходить вокруг Грейнджер, заставляя напрячься всем телом, ожидающим удар в любую секунду.

— Поэтому предлагаю тебе подумать хорошо, стоит ли твоё молчание так дорого?

Это всё напоминало охоту хищника, где Гермиона была загнанной в ловушку добычей, не имеющей ни единого шанса на спасение. Люциус ходил вокруг неё, будто готовясь к финальному броску, который оборвёт её короткую жизнь.

Он задавал вопросы, хотя знал, что ответа не последует, а потому вкидывал в колоду козыри, словно профессиональный шулер, имеющий запасную карту в рукаве, чтобы обеспечить себе победу. Гермиона знала, что Люциус был сильным легилиментом, но отчего-то не применял свои способности, а может, ждал, когда отчаяние окончательно парализует её.

— Как думаешь, где повесят твоё тело? На площади Гриммо или… — он остановился, его глаза были холодны, но на губах играла улыбка, — может, какую-то часть отправить в Австралию?

Сердце сжалось: родители. Она старалась похоронить воспоминания о них глубоко внутри, чтобы никто и никогда не смог причинить им боль, и те были в безопасности. Ради них Грейнджер была готова на всё, но не могла открыть тайну Ордена.

— Я думаю, что скоро там будут висеть ваши головы.

Уверенность, с которой Гермиона это произнесла, не понравилась Люциусу. Он недовольно цокнул и ударил острой частью своей трости, которая неизменно была при нём, по руке. Вряд ли он хотел по-настоящему причинить боль — лишь запугать. Этот удар был сравним с укусом комара, не более, но Грейнджер подозревала, что это её организм, израненный Круциатусом, так отреагировал.

— Я надеялся на более продуктивный ответ.

Дальнейшие события разворачивались слишком быстро: Малфой обхватил рукой её челюсть и заставил посмотреть в глаза. Гермионе не хватило времени воздвигнуть щит в сознании, её навыки были ещё слишком далеки от совершенства. Люциус не церемонился: разворачивал все полки с книгами, состоящих из воспоминаний. Он отбрасывал в сторону одну за другой, не беспокоясь за их сохранность. Он искал одно определённое, но не мог зацепиться за ту нить, что вела к нему — оно постоянно ускользало.

Голову пронзила резкая боль, и Гермиона дёрнулась в его руках, он лишь сильнее сжал пальцы на щеках и продолжил поиски.

Малфою не были интересны подробности её личной жизни, он не задерживал на них внимание.

— Где штаб, грязнокровка? — он прекратил истязать её и зло сощурился.

— Неужели такой способный чистокровный волшебник не в состоянии сложить два и два? — виски пульсировали, во рту пересохло, но Гермиона не собиралась сдаваться.

Очевидно, что Люциус не догадался о Фиделиусе. Тайна о местонахождении именно их штаба была сокрыта за семью печатями, ведь именно там был спрятан Гарри Поттер, и никакие средства не помогут добыть эту информацию.

— Тогда ты бесполезна.

Он подозвал заклинанием пергамент со своего стола и скомандовал:

— Монтегю!

Тот появился на пороге незамедлительно, облачённый в чёрное и пожирательскую маску.

— Отведи её к Корнефиче, она знает что делать.

Монтегю тоже не обходился особой учтивостью. Злоба, с которой он дёрнул Грейнджер за руку, выводя из кабинета, была буквально осязаемой. Казалось, будто он был готов прибить её на месте. Она помнила Грэхема по Хогвартсу, он не отличался особым умом и всегда задирал тех, кто слабее.

— Нравится прислуживать ублюдку? — едко спросила Гермиона.

Он остановился, отпустил её руку и, обхватив ладонью шею, прошипел прямо в лицо:

— Нравится. Я обожаю сдирать кожу с таких отбросов, как ты! Рассказать, как они кричали? Хочешь знать?! Ты жива до сих пор лишь потому, что ты подстилка Поттера. Закрой свой рот или я за себя не ручаюсь!

Его глаза метали молнии, Грейнджер не понимала, откуда столько жестокости. Казалось, что Монтегю уже представляет, как применяет к ней самые изощрённые заклинания. Он надавил сильнее на шею, заставляя Гермиону ртом хватать воздух как рыба, выброшенная на сушу.

— Ты поняла меня?

— П-пусти… — только и смогла ответить Гермиона.

— Я не слышу ответа!

— Да!

Монтегю отпустил её. Грейнджер приложила ладонь к шее, потирая. Иллюзия, что её до сих пор кто-то душит, осталась.

— А теперь закрой свой рот и иди следом. Либо я найду ему другое применение, — он похабно ухмыльнулся.

Волна гнева прошлась по телу, но Гермиона тут же уняла её. Один неверный шаг, и на воротах Хогсмида будет висеть она, а не кто-то другой. Выживание в стану врага было приоритетной задачей, и если ей удастся выяснить их местоположение, то она найдет способ связаться с теми членами Ордена, кому доверяла. Мысль о предательстве Грюма всё ещё не покидала, слишком уж много было противоречий в его действиях.

Они не пошли вниз, обратно в темницу, как предполагала Гермиона. Монтегю повёл её наверх, снова по широкой лестнице. Грейнджер немного склонилась за перила и подняла взгляд вверх, примерно оценивая сколько здесь этажей.

— Шевелись, — палочка уткнулась ей меж лопаток.

Грейнджер решила не испытывать терпение Грэхема. Хоть и очередной подъём по лестнице давался ей с трудом, но Гермиона не могла показать, насколько ослабла. Она должна поддерживать иллюзию неиссякаемой силы, Пожиратели должны понять, что их запугивания и пытки не работают.

Портреты, что висели на стенах вдоль лестницы, брезгливо кривились при виде Гермионы, выкрикивая:

«Поганая грязнокровка!»

Здесь висели многие чистокровные волшебники из знатных семей, в основном те, кто был на стороне Волан-де-Морта раньше. У Гермионы совсем не вязались они с тем, что она видела в кабинете Люциуса.

Грейнджер знала несколько волшебников, которые были там изображены. Ещё на втором курсе она прочла книгу о чистокровных семьях, которую достал где-то Рон. Он видел её тягу к знаниям, и хоть не разделял увлечения Гермионы, всё равно пытался сделать приятно во имя дружбы.

Рон… Где он был сейчас? Что Пожиратели сделали с ним? Сможет ли она ещё когда-нибудь увидеть его? Уйма вопросов крутились в голове, пока Монтегю вёл её к нужной двери. Коридоры в поместье казались бесконечными, будто они как минимум находились в королевском замке. Гермиона старалась подмечать каждую деталь, запоминать каждый поворот и, может, если ей удастся сбежать, то зная план здания — её может ждать успех.

Грэхем постучался и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

— Ещё одна?

Грейнджер осталась стоять в коридоре, она не видела, кто сидит в комнате, но чувство страха окутало её. Неизвестность пугала, ей хотелось сейчас же осуществить свой план и сбежать, но нельзя… Она была слишком слаба, у неё отсутствовала магия; её поймают, едва она переступит порог. Ей ещё предстояло выяснить, что это за место. И если удача будет на её стороне, то, возможно, их ждёт дорога. Гермиона была уверена, что Тёмный Лорд захочет лично допросить её и покопаться в воспоминаниях, тогда по пути в его штаб она могла бы попытаться сбежать.

— Да. Особый экземпляр. Девчонка Поттера, — Монтегю отошёл в сторону, с нетерпением наблюдая за её нерешительностью.

Гермиона смотрела на порог и чувствовала себя так, будто сейчас взойдёт на эшафот, её обезглавят — это в лучшем случае, а в худшем применят весь арсенал своих изобретений для пыток. Рон рассказывал, что однажды они нашли странную установку: четыре столба, вбитые в землю, от каждого тянулись цепи, на которых болтались конечности. Лишь по волшебным татуировкам на руках они смогли опознать одного из членов Ордена. Его просто разорвали на куски, растягивая за руки и ноги в стороны при помощи заклинания.

Грейнджер глубоко вздохнула и сделала шаг. Женщина, сидящая за столом, посмотрела на неё поверх очков, закусила губу, сосредоточенно что-то обдумывая и кивнула.

Её лицо казалось знакомым, но Гермиона никак не могла вспомнить откуда. После вторжения в её голову Малфоя, в мозгах творилась настоящая каша, и многие воспоминания ускользали.

— Белла? — женщина показательно осмотрела её с ног до головы.

— Не только, — Грэхем усмехнулся и толкнул Гермиону вглубь кабинета. — Подлечим, и она ещё пригодится.

— Лестрейндж в своём стиле, — она откинулась на спинку стула, достала сигарету, чем вызвала удивление, и подкурила от палочки. — Мне нужно несколько дней. Пусть её не трогают. Для игр я уже набрала нужное количество, но думаю, что кое-кто не протянет и дня, а я хочу угодить нашим щедрым гостям.

— Игры? — Грейнджер спросила настолько тихо, что был шанс остаться не услышанной. Дурное предчувствие стянуло грудь, а сердце зашлось в бешеном ритме.

Монтегю расплылся в широкой улыбке.

— Точно, тебе же не сказали. Тебя ждёт увлекательное путешествие, мы наглядно покажем всем, какие маглы на самом деле животные.

Гермиона забыла, как дышать, мысли перескакивали с одной на другую, сознание отказывалось работать. Она растерянно переводила взгляд с женщины на Монтегю и всё больше поддавалась панике. Всё это напоминало один из её кошмаров, это не было явью. Они столько времени боролись за мир, но последователи Волан-де-Морта видели в них лишь игрушки.

Последнее, что она помнила, как перед глазами заплясали чёрные точки, ей пришлось заставить себя сделать вдох, а потом темнота полностью окутала её.

***

Гермиона медленно открыла глаза и вместо привычной темноты увидела белый потолок. Немного приподняв голову, заметила, что её руки были чистыми и без единой ссадины. Мышцы уже не ломило, голова не болела, и она могла управлять своим телом. Сколько прошло дней? Задумчиво оглядев комнату, где не было ничего кроме койки и белых стен, она присела на край постели. Если сопоставить факты, то на излечение всех её ран ушло минимум три-четыре дня, нужно только подобрать правильные зелья. Наверняка, в их логове есть способный колдомедик, тогда хватило бы и двух.

Её переодели в костюм, который напоминал робу заключённых в Азкабане, только без широких полос — однотонный. Бледно-голубой цвет казался ярким пятном на фоне белой комнаты.

Грейнджер прислушалась к своим ощущениям — что-то изменилось. Магии до сих пор не было, но тело будто наполнилось энергией.

Что Грэхем имел в виду? Показать что маглы животные — как они собирались это сделать? Игры… Вряд ли они придумали ролевую игру, где они будут переодеты в костюмы медведей, волков и других. Одна догадка была бредовее другой.

Пожиратели были жестоки, для них наслаждение — наблюдать за страданиями других.

Ей нужно отвлечься, подумать о другом.

Она закрыла глаза, и замелькали картинки.

Вот их первый учебный год в Хогвартсе. Рон позволил себе нелицеприятное высказывание в её сторону. Но потом они вместе сражались с троллем. А конец года подкинул ещё испытаний.

На втором курсе их опять ждали приключения. Кто-то хотел открыть Тайную комнату, как оказалось, часть Реддла всё ещё жила в замке. Джинни тогда чуть не умерла.

Джинни. Сердце Гермионы болезненно сжалось. Что будет с ней? Грейнджер представляла, как та сейчас переживает. Порт-ключ отправил Гарри в безопасное место, но никто больше не знал о нём. У каждого оно было своим, и другим это знание было недоступно, на случай поимки и допроса. Поттер сможет вернуться, но не раньше, чем через неделю — так настроено то место, где Гермиона оборудовала себе убежище. Она надеялась, что он уже смог выбраться, ведь иначе Джинни с ума сойдёт от ожидания. Они изобрели это недавно, и ещё никто не успел опробовать его в действии, поэтому приходилось только верить в то, что всё прошло как надо. Они трое пропали в один момент, страшно даже допустить что за мысли посещают подругу сейчас.

Гермиона вспоминала курс за курсом всё то, что им пришлось пережить. Всё было зря. Они так отчаянно боролись за свою жизнь, но проиграли.

Она сжала кулаки. Подступающие слёзы не давали ясно видеть. Отчаяние подступало всё ближе, пока Грейнджер не могла сделать хоть что-то. Она ещё никогда не чувствовала себя настолько беспомощной.

Гермиона сидела и смотрела на свои руки — ей вдруг стало противно от их чистоты. Противно от убранства этого поместья: картин, вычурных кабинетов и каменных лестниц. Орден ежедневно испытывал недостаток средств, они жили в полуразваленных штабах, где иногда даже не хватало дверей. Волан-де-Морт же упивался властью и богатством, как им противостоять ему? Как отобрать назад своё право на жизнь без страха и страданий?

— Эй, грязнокровка!

Погруженная в свои размышления, она совсем не услышала, как дверь открылась. На пороге стоял Пожиратель, и его лицо скрывала маска. Они были трусами, они прятались за этими серебряными пластинами, боясь обличить себя — взглянуть в глаза тем, кого приговаривали к смерти.

— Вставай!

Так она встретит свою смерть, в форме заключённой?

Их путь мало чем отличался от прошлого, всё такие же коридоры и лестница, только не вверх, а вниз. Возможно, она была в месте наподобие лазарета. Но надежда стала иссякать, когда Грейнджер поняла, что поместье слишком огромное, и даже примерно начертить план она не сможет. Столько помещений и дверей сбивали с толку.

Голос, раздавшийся за спиной в тот момент, когда они подошли к большой двойной двери, заставил Гермиону обернуться.

Долорес Амбридж.

Стоило покончить с ней ещё в том лесу, когда кентавры желали содрать с той кожу. Но они ещё не были готовы к жестокости, однако, сейчас Гермиона была готова на всё что угодно.

— Любимица всех преподавателей Хогвартса, — протянула Долорес. — Но не моя.

Её голос раздражал. Злость накатывала волнами по всему телу, ища выхода, но Гермиона сжала кулаки настолько сильно, насколько только могла, впиваясь ногтями в нежную кожу ладоней. Она пристально смотрела на Амбридж, не смея отвести взгляд, доказывала, что её сломить не так и просто.

— Всё такая же своенравная, — расплылась в улыбке Долорес, а потом подошла к Гермионе. Её пальцы жестко впились в её щеки, Грейнджер почувствовала прикосновение к своей руке и резкую острую боль, но потом всё сразу же исчезло.

— Ну что ты грустишь? Грязнокровкам оказана честь послужить великому делу.

Гермиона дёрнулась. Её губы сжались в тонкую линию, и она еле сдерживала себя, чтобы не повторить ту выходку, как с Лестрейндж.

— Ох, ну скоро ты станешь более сговорчивой, — Амбридж отошла. — Отведи её к остальным.

Пожиратель слегла поклонился Долорес и грубо толкнул Гермиону вперёд, где перед ними открывалась дверь.

Большой зал был заполнен тихими рыданиями, стонами боли и отчаянием. Оно исходило от каждого волшебника, что стоял прикованный к полу цепями. Их было много, слишком много. Гермиона даже не подозревала, скольких успели поймать Пожиратели; всё же теплилась надежда, что большинство успели сбежать из страны.

Они прошли мимо маленькой девочки — при виде неё Грейнджер напряглась. Сколько той было? Наверняка, едва поступила в Хогвартс, если успела. Маленькая ведьма проследила за Гермионой, и её губы задрожали ещё сильнее.

Конечно, её многие узнали, и страсть к жизни в их глазах угасала за доли секунды. Ключевой член Ордена был пленён, а они ведь даже не знали, живы ли остальные и было ли кому их спасать.

Её поставили рядом с девушкой, которая замерла, опустив глаза вниз. Она даже не шелохнулась, когда Гермиона оказалась рядом, лишь сильнее сжала цепь в руках, будто боялась наказания за любое движение. Волосы полностью скрывали её лицо, и Гермиона не могла рассмотреть кто это.

Взмах палочки, и на Грейнджер появились кандалы, которые за цепи крепились к полу.

Когда Пожиратель отошёл, она стала осматривать всех в попытке хоть что-то узнать.

Гермиона быстро обводила взглядом присутствующих, пытаясь найти знакомые лица. Она напряглась, когда заметила тех, кто был в штабе на Гриммо. Их раскрыли, из десяти членов сопротивления она смогла заметить лишь троих. И вот уже два штаба раскрыты, а информация об этом к остальным ещё не поступила. Она увидела Чжоу после пыток Беллатрикс, а значит, магловская деревня скорее всего была раскрыта, как и площадь Гриммо.

И тут её прошибло осознание. Люциус Малфой прямо говорил о том, что её труп подвесят на Гриммо… Она слишком переживала за родителей, и это ускользнуло от неё.

Два штаба были уничтожены, им и так не хватало бойцов, а теперь и вовсе практически некому было бороться.

В центр зала вышла Долорес Амбридж. Её походка была расслабленной, казалось, будто она даже немного подпрыгивает на каждом шагу. Улыбка не сходила с её лица, когда она оглядывала пленных. Тошнотворное зрелище.

— Я надеюсь, вы понимаете, что вам выпала честь послужить нашему Лорду. Все вы оказались в числе достойнейших, тех, кто будет участвовать в играх, — она сделала паузу и довольно щелкнула пальцами. — Обратите внимание, что Тёмный Лорд решил сделать вам небольшой подарок. Сегодня вечером состоится смотр участников, и любой чистокровный волшебник сможет выбрать вас в фавориты. От вас требуется лишь победить, чтобы доставить удовольствие своему спонсору, а главный приз будет озвучен позже.

Амбридж обвела взглядом зал и продолжила:

— Сегодня вас подготовят к этому мероприятию, — она почему-то задержалась на Гермионе. — И да, для тех, кто ещё не смирился со своим положением, у меня есть особый сюрприз.

Долорес растянула свои ярко-накрашенные губы в улыбке, которая больше напоминала оскал. Грейнджер стиснула челюсти. Взгляд Долорес намекал, что именно ей придётся опробовать на себе этот «сюрприз».

— Что касается игр… Это будет презабавно, — Амбридж издала смешок. — Ведь раньше вы боролись за жизнь вместе, а теперь вам придётся спасаться самостоятельно. Правила очень просты — последний выживший становится победителем!

Со всех углов зала послышались возмущённые крики, но они смолкли так же быстро, как и возникли. Пожиратели мгновенно направили на пленных палочки.

— До скорой встречи!

Пожиратели стали выводить своих «подопечных» из зала. Один из них подошёл к Гермионе и снял заклинание, а потом грубо дёрнул её за руку, подталкивая к выходу. Он не удерживал Грейнджер за локоть, а просто заставил идти на пару шагов вперёд, направив на неё палочку.

Победа. Нужна ли она такой ценой? Выходя из зала вслед за остальными, Гермиона чувствовала их страх. Сейчас они все напуганы, но как только они окажутся на играх, то животное начало возьмёт верх и начнётся бойня. Среди пленных было по меньшей мере трое совсем детей, как они смогут выжить? Но хуже всего было то, что ей самой придётся убивать, чтобы выжить.

Ещё никогда Гермиона не хотела умереть так сильно.

Пожиратель вернул её в ту же комнату, откуда забрал. Не сказав ни слова, он удалился, оставляя её наедине с разрушающими мыслями.

Она была готова пожертвовать собой, если это остановит безумство, но дело было не в ней. Это развлечение для привилегированных — наблюдать, как их враги ломают себя и уничтожают тех, с кем бились плечом к плечу.

Ожидание заставляло нервничать. Грейнджер несколько раз обошла по кругу комнату, осмотрела каждый угол, пыталась привести мысли в порядок. Но с каждой минутой всё больше накатывала паника. Вся надежда на спасение вдруг испарилась, никого пути на волю не будет как и шанса на побег. Никто не сможет вызволить её отсюда.

Амбридж говорила о главном призе для победителя, была ли это свобода? В этом Гермиона очень сильно сомневалась.

Она прислонилась спиной к стене и медленно сползла вниз, моральных сил ни на что не осталось. Грейнджер сидела и бездумно пялилась в идеально белую стену. Прошло не так много времени, как дверь открылась и перед ней упал свёрток.

Пожиратель стоял в дверном проёме, направив на неё палочку.

— Надевай!

Раскрыв упаковку, она не сразу поняла, что это. Множество длинных белых лент были скреплены между собой — это мало напоминало какое-либо одеяние.

— Что это? Бинты?

— Это твоя одежда на вечер! У тебя две минуты, чтобы одеться!

Первым порывом было кинуть ему это в маску и сказать, чтобы катился куда подальше, но у неё не было выбора.

Пожиратель отвернулся, когда Гермиона взяла это в руки и попыталась разобраться, как это надеть. Стягивая с себя одежду, она испытывала стыд, их собирались выставить полностью напоказ. Ей вспомнилось, как однажды они с родителями побывали на конюшне, и там был человек, который выбирал лошадь, осматривая её везде: заглядывал в рот, уши и остальные части животного.

Сейчас она напоминала себе эту лошадь: загнанная, лишённая всего и вынужденная выполнять команды.

Гермиона Грейнджер не сдастся просто так, пусть её оставят практически голой, без магии, не способной дать отпор, но никто не лишит её ума и способности к выживанию.

Она победит. А потом заставит их всех заплатить за ужасы, что пришлось испытать всем. Волан-де-Морт падёт от её руки, и она дала обещание самой себе, которое не в праве нарушить.