В сумрачной спальне поместья Малфоев совершенно темно. Не горит ни одна лампа или даже маленькая свеча, а сквозь плотные шторы не просачивается свет. На столе стоит початая бутылка коньяка, в пепельнице только за один день скопилось несколько выкуренных сигар, в камине уже неделю не горит огонь. Люциус Малфой, сильно постаревший, сидит в кресле почти неподвижно. Тёплая, отороченная мехом мантия, некогда едва ли не блестящая от чистоты, накинута на плечи, седина в волосах уже давно перестала сливаться с серебром, и даже глаза слегка помутнели. Прошло уже больше пятнадцати лет с тех пор, как был повержен Волдеморт, но Люциус до сих пор вспоминает бытность Пожирателем Смерти, взвешивает свои старые решения и раздумывает над бывшими у него возможностями. «Прошлое нельзя изменить», – говорит он заученную мантру, а в его руках лежит мощный маховик времени. Впрочем, Люциус запретил себе пользоваться им давным-давно и поставил магический блок на преобразование времени.

В памяти кружатся разные образы прошлого каждый раз, когда он крутит в руках этот чёртов маховик, от которого, судя по всему, стал зависимым. Сегодня Малфой выпил немало хорошего коньяка, и всплывает в его сознании лишь тяжёлое. Особенно чётко встаёт одно воспоминание: побег Гарри Поттера из поместья в год свержения Тёмного Лорда и последовавшее за этим наказание.

Лицо Волдеморта искажено гримасой гнева и ярости, его руки чуть подрагивают. Люциусу не хватает духу, чтобы смотреть Лорду в глаза. Он предчувствует, что так просто на этот раз не отделается. Когда в него летит первый «Круциатус», он чуть сжимается и на мгновение, даже сам едва заметив это, задерживает дыхание. Самая острая боль бьёт в плечо, растекаясь оттуда по всему телу. Люциус стискивает зубы и старается держаться на ногах, но вскоре падает на колени. Он тяжело дышит и не поднимает головы. Новые вспышки боли приходятся по всему телу, он едва не заваливается на бок, вовремя оперевшись на руку. Ему больно, чертовски больно, хочется взвыть, но он не может себе позволить этого, потому что он – Люциус Малфой. Он не замечает, как заклинание меняется, и его отбрасывает в стену, а по спине тянется первая рана, из которой медленно начинает выступать кровь...

Пальцы крепче сжимают маховик времени, быстрее крутится механизм. Люциус понимает, что что-то пошло не так и что защита была надломлена, уже слишком поздно. Вокруг него кружится пространство, его завлекает в чёрную воронку, и спустя несколько мгновений в странном, неопределённом состоянии, когда душа, кажется, покинула оболочку плоти, Малфой вновь оказывается в теле.

– Круцио!

Тело прошивает волна дикой боли. Люциус вскрикивает и пытается оглядеться. Будто он не понял, что случилось, как только услышал звук заклинания. Ровно тот день в марте 1998 года. Поттер сбежал, а Волдеморт винит в этом опального Малфоя.

Кажется, пытка продолжается уже достаточно долго, потому что тело – несомненно, тело принадлежит прошлому, а старое... не о нём сейчас думать – ужасно болит от малейшего прикосновения. Постоянные вспышки боли, вызванные «Круциатусом», пара переломов и раны от ударов смешиваются в один гремучий «коктейль». Люциус не сдерживает криков, даже если должен был бы молчать. Он отвык от физических неудобств, а сейчас боль нескончаемая, сильная, пронзающая насквозь. Он даже не уверен, что его сознание останется в сохранности, когда всё закончится. Годами его ничто не тревожило, а сейчас он внезапно оказался в прошлом, в момент жестокой пытки. Волдеморт бьёт уже не от гнева – он получает удовольствие от мучений жертвы. Кажется, Люциус переместился во времени меньше пяти минут назад, но твёрдое ощущение, что прошло не менее часа, никак не хочет оставлять его. Или от боли у Малфоя всё же нарушилось осознание реальности?..

Вдруг очередная вспышка заклинания проносится перед глазами, и Люциус неосознанно сжимается, пытаясь уйти от боли, но реальность неожиданно уплывает, и на этот раз он падает в обморок.

***

Он приходит в себя в залитом светом помещении, и первая мысль его - он не выдержал наказания и умер… Но для Ада, куда должен был бы попасть за все свои дела Малфой, это место слишком светлое. Подумав с полминуты, он откидывает мысль о загробном мире. Чуть приподнявшись, он падает обратно от боли, скорее неожиданной, чем мучительной. Его тело даёт о себе знать, и на нём чувствуются повязки – тем более глупа мысль о смерти. Внимательнее оглядевшись, насколько было возможно это сделать, не поднимая головы, Люциус видит довольно скромную обстановку: кровать, на которой он лежит, изящный столик у изголовья, стул и ширма. И вдруг чувствует магию. Определённо, она не похожа на привычную ему магию волшебников…

Палочка! Малфой судорожно осматривается по сторонам и взглядом отчаянно пытается найти её. Без волшебной палочки в неизвестном месте с чужой магией слишком небезопасно.

– Вы уже очнулись? – из-за белой ширмы к нему выходит юная девушка с длинными волнистыми волосами.

– Да, и я бы хотел получить обратно свою палочку, – Люциус видит непонимание в глазах незнакомки (возможно, здесь никто не пользуется этим инструментом?). – В моей одежде лежала деревянная палочка. Она мне очень дорога – это последнее напоминание о сыне, он вырезал её в качестве подарка.

Люциус врёт совершенно спокойно, на ходу придумывая следующее слово. «Талант не пропьёшь», – усмехается он про себя. В последнее время ему не приходилось часто прибегать ко лжи, но долгие годы постоянной практики дают о себе знать.

– Ваша одежда здесь, палочка по-прежнему лежит в кармане.

Люциус кивает и только сейчас замечает, что уши у девушки неестественно заострённые. Конечно, он видел разное, и острым ушам ни капли не удивлялся, но всё же у людей они всегда более маленькие, а кончик не настолько явно треугольный. Такие уши больше напоминают эльфов-домовиков.

– Где я?

– Вы во владениях короля эльфов Трандуила, – спокойно поясняет собеседница, и Люциус чуть приподнимает бровь от непонимания. – Владыка велел, чтобы вы отправились к нему, как только придёте в себя.

Люциус сдержанно кивает, медленно садясь в кровати. Если это не сон, в чём он абсолютно уверен, то где он? Имени такого короля он никогда не слышал, хотя с историей был знаком неплохо. Да и представить себе эльфа, отличного от уродцев-домовиков, он едва ли мог. Шутки с магией редко заканчиваются хорошо, и Малфой за все прожитые годы, судя по всему, исчерпал лимит удачи.

– Хорошо, я оденусь и выйду.

Выдавать полное отсутствие осознания своего местонахождения Люциус не спешит. Палочка у него в кармане, память пока ещё никогда не подводила (по крайней мере, до этого дня), к тому же как для пленного с ним обращаются довольно мягко. Сейчас ему нужно быть внимательным и осторожным, а также не помешает создать о себе наилучшее мнение у местного короля.

Девушка уходит за ширму, и спустя мгновение Люциус слышит тихий стук закрываемой двери. Он не спеша скидывает одеяло, оглядывая покрытое повязками тело. Бинтов наложено немало – Волдеморт постарался на славу, – и, должно быть, из-за них Малфой кажется себе помолодевшим. Конечно, он ведь сразу заметил, что, пользуясь маховиком, переместился в прежнее тело! Что же тогда случилось со старым? Люциус раньше читал много разных научных исследований, но едва ли сейчас ему вспомнится что-то подходящее. Он уже был немолодым, несомненно, но волшебники живут значительно дольше магглов, для которых восемьдесят лет – уже почтенный возраст, коего достигают далеко не все. Да, Малфой много натерпелся в жизни, немало выпивал и курил в последние годы, но надеялся дожить лет так до девяноста-ста. Но, получается, его тело просто исчезло во время перемещения? Может быть, маховику не хватило энергии или чёрт знает чего ещё, и он воспользовался телом Малфоя?

Мужчина жмурится, вскидывает голову и возвращается в реальный мир из пучины мыслей. Он аккуратно надевает рубашку, брюки и сапоги, оценивающе смотрит на изорванную мантию и решает, что для встречи с королём она выглядит слишком непрезентабельно. Люциус достаёт из неё палочку и, почувствовав себя более-менее защищённым с нею, убирает её в карман брюк. Недовольно вздохнув из-за отсутствия зеркала и расчёски, чтобы привести в порядок спутанные волосы, он ненадолго останавливается в центре чертога, вновь погружаясь в размышления.

Куда его занесло? Что случилось? Перенёсся он в другой мир (он когда-то читал исследования о возможном наличии параллельных миров, но никогда не воспринимал их достаточно серьёзно) или же это на Земле такое странное место? И та девушка. Неужели она эльфийка? Конечно, Малфою были знакомы многие легенды, и в некоторых из них эльфы были высоки и прекрасны, но все они были придуманы в разное время. Это не те события, которые волшебники тщательно подправили во всех источниках, оставив их красивыми сказками для магглов. Это просто легенды, никогда не имевшие реальной подоплёки. Люциус несдержанно вздыхает и, тихо выругав магию, выходит из комнаты.

У двери его встречают двое стражей. Они молча кивают и, окружив «пленного» с двух сторон, без слов начинают идти вперёд. Люциус окидывает воинов цепким взглядом: оба высокие, длинноволосые, стройные, облачённые в изящные и кажущиеся лёгкими доспехи, у каждого на поясе длинный кинжал и копьё в руке. Спутники идут довольно быстро, и от такой скорости у Малфоя скоро начинает болеть тело, но он не сбавляет шаг. Их путь лежит по каменным коридорам, освещённым факелами и изящными светильниками. Чем дольше они идут, тем светлее становятся коридоры и изредка проходимые пустые залы. Всё чаще Люциус видит резные высокие колонны, фонари, повешенные на удивительные переплетения камня и металла, которые только при ближайшем рассмотрении перестают казаться ветвями деревьев. Наконец воины останавливаются перед высокой деревянной дверью с невероятной резьбой в виде ветвей и листьев.

– Владыка ждёт вас, – произносит один из стражников.

Люциус трижды стучит в дверь и открывает её с лёгким усилием. Стражи остаются стоять в коридоре, и он один заходит внутрь. В груди на мгновение что-то дёргается от позабытого волнения, но в следующий миг Малфой уже совершенно спокоен.

Перед ним в другом конце зала на высоком троне с резной спинкой восседает король. Люциус почтительно кивает и неторопливо подходит ближе к трону. Трандуил выглядит очень молодо, у него заострённые уши, а длинные светлые волосы, отливающие серебром, гладко расчёсаны и схвачены тонким венцом, чтобы не спадать на лицо. Король действительно прекрасен, хотя Малфой редко признаёт чью-то красоту, тем более мужскую. Однако этот эльф (безусловно, тот самый невозможный эльф из сказочных легенд) является таким редким исключением. В нём есть нечто неуловимо похожее на самого Люциуса, но он совсем иной – не такой, какими бывают люди. Одежды Трандуила, напоминающие что-то из средневековья или из гардероба некоторых волшебников настоящего, подчёркивают его красоту: роскошная туника почти полностью скрыта длинным плащом цвета тёмного серебра с великолепным, дорогим и сложным шитьём. По сравнению с таким одеянием – а оно явно не парадное – костюм Люциуса кажется простым и бедным. Правитель молча оглядывает Малфоя пронзительным взглядом голубых глаз, от которого на несколько мгновений становится не по себе, и бархатным голосом произносит:

– Кто ты такой, человек?

– Моё имя – Люциус Малфой, владыка.

– Скажи мне, как ты оказался в моих владениях? Мне доложили, что сторожевой отряд увидел человека недалеко от дворца. Ты явился словно из ниоткуда, будто свалился прямо с небес, однако же ни вокруг тебя, ни на деревьях не было ни единого знака твоего падения.

Голос короля, хоть и мягкий, совершенно холодный и почти равнодушный, а его взгляд более не выражает никакой заинтересованности. Люциус некоторым усилием воли распрямляет плечи, стараясь одним своим видом дать понять, что он – аристократ, а не простой смертный. Обращение короля – «человек» – удивляет и уязвляет самолюбие чистокровного волшебника, и Малфой уже почти окончательно верит, что попал в совершенно другой мир, где все эльфы – не низкорослые карлики, а высокие красивые существа, возможно, ставящие себя выше людей.

– Мне неизвестно, как я оказался в ваших владениях. Более того, мне неизвестно даже, где я нахожусь, владыка.

Трандуил приподнимает одну бровь и склоняет голову набок с ироничной усмешкой.

– Как же ты можешь не знать, где находишься? Неужели ты лишился памяти?

Король поднимается с трона и медленно спускается по лестнице, свысока глядя на Малфоя. Трандуил ступает совершенно неслышно, идёт так плавно, словно бы не шагает, а перетекает из одного места в другое. Он обходит Люциуса, соблюдая ничтожное расстояние между ними. Малфой даже чувствует запах, окружающий короля, – от него пахнет лесом, терпким дорогим вином и чем-то незнакомым. Вдруг острый взгляд замечает меч на поясе эльфа, и сердце тревожно ускоряет свой темп. Отчего-то Люциус уверен, что Трандуилу ничего не стоит достать меч и убить его, не моргнув глазом.

– А ты не простой человек…

Трандуил, обойдя Малфоя, останавливается перед ним. Они почти одного роста, но король кажется значительно выше, и сейчас Люциус испытывает то ощущение чужеродного волшебства намного ярче. Эти эльфы обладают магией – он понял, что волшебство не просто витает в воздухе, как в местах великой силы, ещё в комнате, в которой пришёл в себя. Но, может, это всё – сила одного лишь короля эльфов?

– Я чувствую магию. Не тёмную, что удивляет меня. И не знакомую мне прежде. Кто ты, Люциус Малфой?

– Я волшебник.

– Я встречал в своей жизни волшебников. Все они выглядят старцами, но не являются людьми. Ты же – человек. Не лги мне, – в голосе Трандуила слышится тихая угроза, а пальцы недвусмысленно пробегают по рукояти меча. – Я знаю магию эльфов, знаю магию истари, помню магию великой Мелиан и встречался с магией людей. Ты не такой.

Люциус вздрагивает. Объяснить ситуацию таким образом, чтобы сохранить свою жизнь и показать себя достойно, когда он сам не понимает, что происходит, весьма затруднительно.

– Владыка, позвольте мне… рассказать всё то, что мне известно. Несколько часов назад я был в своём родовом поместье, невольно оказался в своём же прошлом, – голос начинает едва заметно дрожать, и Малфой прикладывает все усилия, чтобы привести его в норму, – в то время, когда… когда я подвергался жестокому наказанию. Я потерял сознание, и очнулся уже здесь, в вашем дворце.

– За что же тебя наказали? Может быть, я не распознал, что суть твоей магии темна?

– Нет, владыка. Так сложилось в моей жизни, что я служил у… одного более сильного волшебника, чьи идеи раньше считал правильными. Однако это был очень жестокий человек. Когда не по моей вине из моего поместья ускользнул злейший враг моего господина, он посчитал нужным наказать именно меня. Поэтому моё тело изранено.

Трандуил кивает, внимательно глядя на Люциуса. Тот не уверен окончательно, но, скорее всего, король склонен поверить этому объяснению, что несказанно радует.

– Покажи то, что лежит у тебя в одежде. Кажется, эта вещь наполнена магией.

Люциус, скрывая лёгкое удивление чувствительности эльфа к волшебным предметам, вытаскивает палочку и показывает её королю, прокручивая в пальцах. Трандуил так неосмотрительно близко, что его можно было бы убить за мгновение, быстро выкрикнув «Авада Кедавра», если бы у Малфоя сейчас было больше сил. Пытка и перемещение между мирами плохо сказались на его магии, и сейчас он мало чем превосходит школьника.

– Не думай, что я настолько глуп, раз позволяю тебе находиться так близко ко мне с этим предметом, – хитро улыбается Трандуил. – Не надейся, что сможешь убить меня так просто, какой бы силы ни была твоя… палочка.

– Владыка, как я могу думать о вашем убийстве? 

Люциус невольно ёжится под пронзительным взглядом: правитель этого королевства очень умён, проницателен и, возможно, обладает какими-то навыками легилименции. Малфою нужно срочно показать себя в наилучшем виде, чтобы не оказаться в темнице или на эшафоте.

– Однако по твоим глазам я видел, что ты считал возможным убить меня в тот момент.

– Старая привычка в новых обстоятельствах – всегда оценивать незнакомого мага. Прошу прощения, владыка, – слова извинения мужчина говорит едва ли не через силу, но безопасность сейчас дороже каких-то принципов.

– Хорошо. Только впредь будь благоразумен. Ты настолько уверен, что твоя магия в этом мире будет действовать так же, как и прежде?

Люциус недовольно хмурится: он не проверил, какова его магия сейчас. Разумеется, в нынешнем состоянии он не сможет использовать ни одно из непростительных, и даже хорошее «Редукто» или мощный «Экспеллиармус», способный кроме своего прямого воздействия отбросить противника на десяток метров, если не дальше, у него не получатся. Но это другой мир, и как здесь работает родная магия, ему неизвестно.

Люциус вскидывает руку, морщась от внезапной боли, и произносит простейшее «Люмос Максима». Точка холодного света появляется на кончике палочки, взмывает в воздух на пару метров и слабо мерцает над головами эльфа и человека. Результат слабоват, что тревожит Малфоя. Неужели он не сможет полагаться на защиту магии? И неужели ему придётся заново практиковаться со всеми заклинаниями, пытаясь добиться должного результата в этом мире?

– Я полагаю, этот свет должен был быть ярче? – эльф снисходительно улыбается. – Но даже так меня немного впечатлила твоя магия. Я видел что-то подобное, однако здесь пользуются магией иначе. Я верю, что ты прибыл из другого мира. Такие истории уже случались, но за все эпохи Средиземья вряд ли окажется более пяти случаев.

– Рад слышать, владыка, что вы поверили мне.

– Теперь иди. Тебя проводят в покои, дадут одежду и отведут в купальни. Приведи себя в порядок. Твои раны, как мне передали, содержат в себе немного тёмной магии, так что заживать будут дольше.

– Благодарю за заботу о простом человеке, владыка…

– Мне интересна твоя магия. Надеюсь, ты не будешь глупцом, чтобы пытаться навредить мне или любому другому в моих владениях. А теперь ступай.

Трандуил разворачивается и исчезает за дверью в другом конце зала. Люциус тяжело вздыхает: предстоит немало поработать на своё имя и безопасность. Опять.