В просторной светлой комнате было тихо. Большие окна выходили на красивый тенистый сад, лабиринты каменных дорожек и небольшой фонтан. Солнце поднялось уже высоко. Его жар ещё не полностью накалил камни, но определённо был у цели. Жара была несвойственна этому тихому уголку, но в этот год всё перевернулось.

В глубоком кресле у небольшого книжного шкафа сидела стройная черноволосая женщина лет тридцати. Она задумчиво смотрела в книгу, что лежала у неё на коленях. Светлая, почти белая кожа, тёмные глаза цвета шоколада, алые губы, что сейчас были плотно сжаты.

Тёмно-вишневое платье сидело свободно, корсет чуть приподнимал грудь, открывая вид на пару тёмных родинок чуть ниже ключицы.

Женщина глубоко вздохнула, а потом резко захлопнула книгу, что в мгновении ока просто исчезла.

Сычен, а это была именно она — великолепная королева Вин, гордость нации, королева победительница, прикрыла глаза, а плечи её устало опустились. Дун уже много раз думала о том, что вручить в её слабые женские руки столь мощный артефакт было ошибкой богов. Вот уже на протяжении года она каждый день заглядывала в книгу и пропадала меж еЁ страниц. Это превращалось в зависимость. Она отказывалась видеть жизнь вокруг себя собственными глазами, перестала доверять своей интуиции и искала подсказки меж желтеющих страниц. Да, им с мужем удалось возродить первую божественную сущность, и книга должна была передать малышу свою силу, стоит ему коснуться еЁ страниц, но Сычен… Она намеренно держала ребёнка как можно дальше от артефакта. Во-первых, ему всего два и вряд ли он сможет понять всю глубину силы, доставшейся ему, а во-вторых, он ещё не в состоянии сам себя защитить. Георгу ничего не стоит избавиться от малыша, узнай он какая сила в нём заключена. Сычен было очень страшно. Особенно сейчас, когда единственный человек, которому она могла доверять, как себе, находился в сотнях километрах от Квинтоса.

Сычен помнила Даксвуд ярким и громким. Старый король любил праздники. Яркая толпа, музыка, песни, люди, прославляющие богов. Всех без исключения. А потом появился Георг и всё вокруг постепенно становилось серым.

Женщина снова вспомнила тот день, когда отец вернулся из очередной поездки в Даксвуд вместе с тем жутким человеком. Он пригласил его в дом, усадил за один с ними стол и слушал… Слушал какие блага несёт за собой служение Жрецу. Мать хмурилась, но молчала. Сычен знала, что вечером родители обязательно все обсудят.

Тот день был началом конца. Отец не хотел никого слушать. Он хотел сделать Квинтос центром поклонения Жрецу. Начались гонения и пожары, а на площади перед дворцом начали возведение нового белого храма.

— Твой отец обезумел, милая, — говорила мать, вытирая слёзы и собирая вещи. — Нам придётся уйти, иначе он однажды затащит и нас на костёр.

— Но мам… Мы… В нас же нет магии.

Тогда женщина лишь печально вздохнула, тревожно оглядываясь.

— Магия есть в каждом, милая. В ком-то больше, в ком-то меньше. Наша вера — это наша магия. Пятеро — наши боги.

И они убегали. Ночью. Сычен слышала стук копыт их преследователей, но лес… Он словно помогал им и тропинки, что вели в безопасное место, исчезали за ними, путая посланников отца. Девушка помнила, как ей было страшно, но мать повторяла, что они обязательно вернутся на свои земли и заберут всё, что принадлежит им по праву. Но дни шли, а у них так и не было собственного угла. Мать боялась долго оставаться на одном месте.

Сычен было семнадцать, когда она осталась одна. Они убегали от разбойников. Мать говорила, что скоро будет деревня и там им помогут. Стрела пробила ей горло и женщина захлебнулась кровью. Это было жуткое зрелище, что ещё несколько лет снилось девушке во сне. Она и сама бы, возможно, погибла тогда, если бы деревенские воины не услышали её криков. Среди них был и он, её будущий муж.

И возможно, Сычен бы оставила всё, как есть, но убийство любимого разбудило в ней зверя, а боль при родах показала кто она есть на самом деле. Нужно было выбрать подходящий момент и наладить связи. Пришлось переезжать куда-то поближе к столице. Отец уже давно и думать про неё забыл. Это дало новые возможности и новых друзей. Постепенно она набирала армию, возглавить которую вызвался отчаянный рыцарь Ким Чону. Ему едва исполнилось двадцать пять. Он был молод, горяч и привлекателен, а Сычен… Ей вдруг снова захотелось ощутить сильные руки на своём теле.

Дун вспомнила, как вызвала Кима к себе для обсуждения крепости и подступов к ней, они так увлеклись, что Сычен едва не пропустила кормление сына. Мальчик, что всё это время лежал в кроватке, громко заплакал.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Чону, поклонившись.

— Нет, граф, останьтесь. Мы не закончили.

Сычен видела, как чуть покраснели щёки парня, когда она освободила грудь и приложила к ней ребёнка. Зион тихо причмокивал, глядя на мать большими чёрными глазами.

— Итак, вы что-то говорили о третьей линии обороны. Отец потратил на неё много золота?

Чону прочистил горло, а потом снова посмотрел на карту, но голос его на полтона сел, становясь более глубоким, выдавая его эмоции.

Он говорил, показывал что-то на карте, а Сычен… Наверное впервые она не слушала. Она смотрела на его руки, губы, глаза, стараясь понять, что именно тянет её к этому мужчине? Почти два года одиночества или же есть в этом что-то большее? Она думала о том, а сможет ли он её защитить? Точнее не её — их, ведь её малыш, по сути, божество.

Зион начал засыпать. Сычен улыбнулась.

— Граф, вы не могли бы мне помочь? — спросила женщина.

— Я?.. — опешил Чону, но тут же взял себя в руки. — Да, конечно.

— Возьмите ребёнка. Я приведу себя в порядок.

Сычен наблюдала за тем, как Ким осторожно взял малыша на руки, прижимая к себе и легонько покачивая, чтобы тот не проснулся.

— А у вас неплохо получается, — сказала Дун, поправляя блузку. — Есть опыт?

— У меня младший брат, — ответил Ким. — Он появился на свет, когда мне было двенадцать. Отец пропадал на стройке Белого храма, контролируя рабочих. Мать была слаба. Мне приходилось заниматься ребёнком…

Чону помрачнел.

— С ним что-то случилось? — осторожно спросила Сычен, подходя к мужчине.

— Отец отправил его учиться в Даксвуд. В монастырь. Мальчишке едва исполнилось семь. Родители сказали, что это честь для них, и что святые стены сделают из него человека.

— Вы поэтому ненавидите всё, что связано со Жрецом?

— И поэтому тоже, — посмотрел на неё Чону. — Я начал всё из-за брата, что плакал, уезжая, и готов был продолжить ради вас, моя королева.

Сычен смотрела в такие притягательные глаза и верила. Она не могла не верить.

— Ты же понимаешь, что твоё нахождение рядом со мной — это смертный приговор? Я потеряла всё: дом, мать, мужа. Я осталась одна с младенцем на руках. Мой сын… Он часть легенды, Чону. Он…

— Не надо, — остановил её Ким. — Мне хватит того, что вы уже сказали. Я не прошу открывать передо мной того, что жаждет заполучить Георг. Говорят, он очень искусен в пытках. Я не хочу стать причиной гибели столь прекрасного существа. Лучше не знать…

— Он бог, Чону, — сказала Сычен. — Божественная сущность. Наследник Пятерых. Властелин Земли. Он не принадлежит мне до конца и проживёт вечность. Сейчас где-то на просторах континента есть те, кто породит на свет его братьев. Всё вернётся к истокам. Теперь ты знаешь это. Теперь наша жизнь в твоих руках.

Чону стоял не шелохнувшись. Дун тихо хмыкнула, забирая Зиона из рук мужчины.

— Мне хочется верить тебе Чону, но…

Мужчина встрепенулся, а потом опустился перед ней на колени и смотрел с таким восхищением, что всё внутри затрепетало.

— Верьте мне, моя королева, я готов рискнуть всем ради вашей безопасности. Требуйте и я исполню.

— Я… — начала Дун, но в двери постучали. — Поднимись.

Чону встал, а в комнату вошла служанка. Эта девушка шла с ней из самой деревни, но даже Дун не могла знать всего, что было у неё на сердце.

— Я хотела узнать, не нужно ли чего? Может отнести наследника в детскую?

— Нет, Тами, спасибо, — ответила Дун, неосознанно прячась за спину Чону. — Я хочу ещё немного побыть с сыном.

Служанка поклонилась и ушла.

— Ты её боишься? — спросил Чону.

— Она была предана моему мужу, даже любила его, наверное, — ответила Сычен, уткнувшись в плечо мужчины. — Она, наверное, винит меня в его смерти. Я… Я боюсь, что она, узнав о том, что я…

— Что ты? — посмотрел на неё Ким.

— Что я доверила свою жизнь тебе, — ответила женщина. — Сочтёт меня предательницей и попробует навредить.

— Давай отошлём её обратно в деревню, — сказал Ким. — В доме много слуг…

— Преданных твоему отцу?

— Мне! Этот дом только мой. Я сам выбирал людей. Здесь живёт моя кормилица. У матери после родов пропало молоко и эта женщина, потеряв собственного малыша, выкормила меня. Она никогда не причинит вреда нашему сыну. Она помогала мне с братом и придёт на твой зов. Хочешь? А эту девицу мы отошлём в горничные.

Сычен улыбнулась и кивнула. Да, так будет спокойнее. Сын был для неё всем. Он был спасением их мира.

Вечером Чону привёл женщину лет пятидесяти, что тепло улыбалась Сычен, ласково сюсюкалась с Зионом и казалась такой родной.

— Знаешь, девочка, — сказала Эстель, когда Чону отправился выслушивать доклады своих шпионов. — А мы с тобой в какой-то степени родственники.

— Как? — растерялась Сычен.

— Мой дед и дед твоей матери были братьями, — усмехнулась женщина. — Твой дед преуспел в армии, сделал карьеру и поднялся так высоко, что его внучка смогла стать королевой, а мой дед спился, наплевав на семью и оставив их ни с чем, если бы не отец Чону, что сжалился над нами, принимая служение, не знаю, чем бы закончилась моя жизнь. Тогда он ещё не был таким чёрствым.

— Как и мой отец, — тихо сказала Сычен. — Это всё происки того страшного человека. Вы… Раз вы здесь с Чону, значит, вы знаете за что мы боремся?

— За новый мир? — улыбнулась женщина, а Сычен напряглась.

— Не бойся, девочка, — сказала Эстель. — Я принимала роды у твоей матери. Мои руки первыми коснулись тебя. Я видела тень, что посетила комнату в тот день. Она принесла книгу, что исчезла в тот же миг, когда ты сделала первый вздох. Легендам свойственно оживать…

— Отец Зиона был магом, — сказала Сычен. — Но малыш пока никаких активных сил не имеет.

— Я буду к нему очень внимательна, а ты… Тебе нужно спасать свои земли от этой серой плесени.

Сычен посмотрела в чёрные, как ночь, глаза женщины. Было в них что-то потустороннее, но язык не повернулся спросить, а Эстель лишь улыбнулась. В серёжке на её ухе сверкнул маленький чёрный камушек.

Книга же открыла Сычен намного больше. Эстель не лгала, но кое о чём умолчала и Дун была ей за это благодарна. Она не хотела бы этого знать, но вот у Книги Жизни не было чувств.

В ту ночь у её матери родился мёртвый ребёнок и только дар Госпожи, а именно Книга Жизни, вдохнула жизнь в Сычен. Эстель стала свидетелем чуда. Смерть пообещала женщине одно желание за молчание, и судя по тому, что морион был ещё на ней, Эстель это желание ещё не загадала.

В стенах дома Чону было спокойно. Здесь Сычен не чувствовала чужого дыхания за спиной. Она много времени проводила с сыном, что рос смышленым мальчиком, а вечером они с Чону и несколькими недовольными землевладельцами готовили план освобождения Квинтоса.

— Мы можем пойти на город прямо сейчас! — говорил Чону, сжимая её руки.

— Нет, ещё не время, — отвечала женщина. — Отец силён и его армия беспощадна. Я не хочу и не могу потерять тех, кто верит мне. Не переживу, если с тобой что-то случится. Я уверена, что скоро я увижу подходящий момент.

Чону целовал её в лоб и ждал. Он знал, что женщина перед ним обладает великой силой, но не догадывался, что этой силой для неё был он сам.

Спустя полгода случилось сразу два события. Шпион Чону сообщил, что король Квинтоса смертельно болен, а во двор дома въехал молодой человек лет пятнадцати. Он был весь в сером. Слуги засуетились, стараясь угодить младшему господину. Чону хмурился, а Сычен… Она чувствовала тревогу.

— Привет, братец, сколько лет, сколько зим, — поспешил обнять Кима младший. — Ты не рад меня видеть?

— Нет, что ты, Сирион, я рад, просто это так неожиданно. Я слышал Георг не особо любит отпускать послушников из монастыря. Ты…

— Я приехал возглавить местный храм. Я был лучшим среди сверстников. Сам кардинал порекомендовал мою кандидатуру настоятелю. Его преосвященство лично занимался со мной науками. Местный служитель уже стар, а мы не должны оставлять своих прихожан без внимания.

— Понятно, — натянул улыбку Ким, но в его глазах сейчас была такая боль. — Ты навещал родителей?

— Да, заезжал, — нахмурился Сирион. — Отец сказал, что ты занимаешься глупостями и забыл к ним дорогу, а мать сказала, что ты попал под чары какой-то вертихвостки.

Мальчишка бросил взгляд на веранду, где сидели Сычен с Зионом.

— Ты живешь с женщиной? Невенчанным?

— Это не твоё дело, Сири, — ответил Ким. — Распорядиться, чтобы тебе приготовили комнату?

— Да, я поживу у тебя пару недель, ты не против? Нужно утрясти формальности и проводить старика Пьера на заслуженный отдых. А ещё мне нужно встретиться с господином Десолеем. Отец Георг передал ему послание.

— Я могу пригласить Игнота на ужин, — улыбнулся натянуто Ким.

— Это будет замечательно, — закивал Сирион, а потом посмотрел на Сычен.

— Не представишь меня своей гостье? — спросил младший.

— После того, как ты назвал её вертихвосткой? — хмыкнул Чону.

— Это слова матери, — фыркнул мальчишка.

— Хорошо, идём.

Сычен сделала вид, что не она только что внимательно слушала братьев.

— Леди, разрешите представить вам моего младшего брата Сириона. Он восемь лет жил послушником при монастыре Даксвуда, а вот сегодня приехал налаживать свою жизнь на родных землях.

— Очень приятно, госпожа…

— Сычен. Дун Сычен, — ответила девушка. — А это Зион — мой сын. Так получилось, что около трёх лет назад я потеряла мужа, а граф Ким был так любезен и приютил нас.

— Мне ничего не стоит, миледи. Ваш муж был моим другом. И я обещал вам найти и покарать тех, кто так по-варварски напал на вас в лесу.

— Благодарю, граф, — улыбнулась женщина.

Это была версия для общественности. Фамилия Дун принадлежала мужу, а имя… Сейчас уже никто и не вспомнит, как звали шестилетнюю принцессу изгнанницу. Да и смерть мужа от рук монахов и королевской армии лучше было не афишировать.

— Что ж, думаю, что нужно распорядиться насчет комнаты, обеда и отправить письмо Десолею, — сказал Чону. — Сири…

— Я пока пообщаюсь с твоей гостьей, — улыбнулся младший.

Чону напрягся.

— Буду очень рада, — сказала женщина.

Чону всё же ушёл, а Сычен посмотрела на мальчишку, что в миг стал серьезным.

— Что вам нужно от моего брата? У вас нет ни дома, ни семьи, ни титула. Вы пришли из леса и хотите получить власть и богатства? Хотите, чтобы Чону принял вашего ублюдка и сделал его графом? Своим наследником? Мы не позволим вам этого, если будет нужно, отец пойдёт к королю. Вы…

— Мне ничего не нужно, мальчик, — ответила Сычен, едва сдерживая свой гнев. — Твой брат протянул руку нуждающемуся. Разве не этому учит вас ваш бог?

— Наш бог? — усмехнулся Сирион. — Так вы ещё и еретичка? Последовательница Пятерых? Знаете, что там, где я рос, таких сжигают на кострах?

— Моя вера уже сгорела, мальчик. Ни один из ваших богов не помог мне, когда у меня на глазах растерзали родного человека. Какое право имеете вы — люди осуждать кого-то? Начните с себя, молодой человек. Вы не можете знать всё и за всех.

— Я посланник Белого Жреца!

— Уже прошли боевое крещение на алтаре? — хмыкнула Сычен, видя, как покраснели скулы парня. — Что ж, а теперь перечитайте заветы своего покровителя, а потом, возможно, у нас будет о чём поговорить.

— Не боитесь огня? — постарался взять себя в руки Сирион.

— Боюсь, — честно ответила Дун, поднимая Зиона на руки. — Но глупости людской я боюсь ещё больше. Извините, мне нужно кормить сына.

Сычен ушла, оставив мальчишку одного посреди сада. В своей комнате она смогла выдохнуть, а в глазах защипало.

— Что-то случилось? — вошла к ней Эстель. — Ты не обращай на этого мальчишку внимания. Отец с детства захламлял ему голову всякими рассказами о деятельности Жреца и его последователей, которые на деле оказывались сказками. Жрец…

— Уже несколько десятилетий как мёртв, — ответила Сычен. — И умирая, он был разочарован в своих последователях. Все последующие «пожелания» Жреца были лишь плодом больной фантазии Георга. Он извратил всё, что можно, и если его не остановить, мир погрузится во тьму.

Ужин прошёл в напряжённой атмосфере. Игнот Десолей был местным авторитетом, кандидатом в короли и фанатиком Жреца. Послание Георга могло означать лишь то, что после смерти короля именно кандидатуру этого человека поддержит настоятель.

Игнот Десолей был щуплым мужчиной слегка за тридцать. Невзрачный вид, серые мышиные волосы, маленькие поросячьи глазки, нос с горбинкой и противный гнусавый голос, которым он сейчас расхваливал политику Даксвуда и Луксора. Сычен так и хотелось плеваться, ведь именно эти два государства были под полным контролем Георга.

— Что же вы ничего не едите, милая леди? — с притворным беспокойством спросил Сирион.

— Что-то аппетита нет, — ответила Дун, поднимаясь. — Прошу меня простить. Я, пожалуй, прилягу.

Девушка видела обеспокоенный взгляд Чону, но ничего не могла с собой поделать. Она ушла к себе, приняла ванную, почитала сыну на ночь сказку и готовилась лечь спать, когда в дверь постучали. Эстель открыла, впуская в комнату Чону.

— Что ж, думаю, мне пора, — улыбнулась женщина. — Вам надо поговорить.

Сычен стояла у окна в длинной полупрозрачной сорочке и заплетала волосы.

— Прости, — сказал Чону, бросив в кресло свой сюртук и расстегивая пуговицы на рубашке. — Он мой брат.

— Тебе не за что извиняться. Сирион, собственно, не плохой человек…

— Но ему хорошенько промыли мозги.

Ким подошёл к женщине. Его руки опустились на её предплечья. Сычен выдохнула, прижимаясь спиной к его груди.

— Я понимаю, только… Мне очень не хочется, чтобы однажды тебе пришлось выбирать между нами.

— Свою сторону я выбрал уже давно, — ответил Чону, а его губы коснулись открытого плеча женщины. — Я хочу ослабить влияние Георга на нашу страну и вернуть тебе твои земли. Ты наследница своего отца, а не этот выскочка Десолей. Ты же знаешь, что и народ поддержит тебя. Только сегодня Игнот жаловался на то, что больной король начал прислушиваться к общественникам и попросил людей найти его дочь.

— Видимо на смертном одре власть Георга слабеет. Я…

— Ты же не пойдёшь к нему? Тем более одна? Там слишком много монахов, — в голосе мужчины слышалось искреннее беспокойство.

— Нет, — обернулась Дун. — Я не хочу слушать его оправданий. Время для них давно прошло. Увы, то, что он был под властью Георга его не оправдывает. Настоятель зацепился за его мысли и желания и развил их. Храм Воздуха на окраине Квинтоса отец разрушил до встречи с настоятелем. Там была алчность, желание обогатиться. Они вынесли оттуда всё, а потом торговали реликвиями на тайных рынках континента. Нет, прошлое ушло, а мы будем смотреть вперёд. Королю осталось не так много, а с этим идиотом Десолеем мы справимся. В нём нет ничего из того, чтобы смогло сделать его великим в глазах народа. Он никто. Выскочка. Пустышка. Даже странно, что взгляд Георга пал на него. Неужели настоятель теряет хватку?

— А может Игнот нужен лишь в качестве ширмы? — сказал Чону, а его руки скользнули по бедрам женщины, задирая её ночнушку, чтобы коснуться нежной кожи. — Может он уже приготовил того, кто будет править Квинтосом, оставаясь в тени, а может в его планы входит полное объединение континентов?

— Увы, даже Книге Жизни не дано знать, что творится в голове настоятеля, — ответила Сычен, позволяя мужчине стянуть с себя одежду. — Чону, твой брат…

— Он в другом крыле, — ответил мужчина, покрывая поцелуями кожу любимой. — За ним присмотрят. Ты напряжена. Мой долг помочь тебе расслабиться. Не думай ни о чём, мы справимся, ведь мы вместе.

И Сычен верила, она знала, что человек, что сейчас дарит ей наслаждение, никогда не предаст. Книга Жизни подсвечивала имя Чону золотым, признавая его искренние чувства и желание укрепить новый мир.

Сычен нравилось, как властно мужчина сжимал её в своих объятиях, как сперва осторожно, а потом более уверенно исследовал её тело, чтобы найти те точки, что вознесут её к небесам. Она тоже искала и с восхищением наблюдала, как светятся счастьем глаза любимого. Им было хорошо вдвоем.

Сычен позволяла Чону многое. Ей хотелось быть ещё ближе. Раствориться друг в друге. И слушать, как протяжно стонет мужчина, заставляя их тела дрожать в разделённом на двоих наслаждении.

Ким сразу никогда не покидал её. Он целовал, пока тело отходило от бурного оргазма. Сычен нравилось, когда он был в ней. В этот момент уходили все страхи.

— Знаешь, — сказала Дун, перебирая пряди мужчины, что всё ещё лежал на ней. — Если теория верна, то в мир вернутся все шесть богов. Слово тоже станет частью нашей жизни. Богу Слова будут нужны свои жрецы и храмы. Мы не должны избавляться от тех сооружений, что сейчас возводят монахи, по крайней мере не от всех. Например, Белый храм в Квинтосе — это по истине великое сооружение. В него вложен труд сотен людей. Мы обязаны сохранить это наследие, но нам нужен лояльный священник и твой брат, думаю, может нам в этом помочь.

— Ты хочешь сказать, — хмыкнул Чону, подняв голову и посмотрев в глаза Сычен. — Что в те мгновения, что мы были близки, ты думала о том, куда пристроить Сириона?

— Нет, — смутилась Сычен, чувствуя, как чужая плоть покидает её. — Разве можно в постели с невероятным мужчиной думать о чем-то кроме него, но…

Чону засмеялся, откидываясь на спину. Сычен подобралась ближе, опустив голову ему на грудь.

— Но это вопрос нашей безопасности, родной. Сирион для Георга мелкая сошка. Вряд ли именно его настоятель видит тенью короля. Будет кто-то ещё. Я… Я не хочу, чтобы мальчик стал жертвой этой войны, но если мы не сможем переманить его на свою сторону — он умрёт. Народ его не пощадит.

Рука, что гладила Сычен по голове, замерла.

— Помнишь, ты сам сказал, что начал всё ради брата, — напомнила Дун.

— И ты веришь, что после почти восьми лет под присмотром Георга там осталось что-то ещё от того ребёнка, что я помнил?

— Попытка не пытка, — сказала Дун, приподнимаясь и целуя любимого. Чону ответил, крепче прижимая её к себе.

— Допустим, — сказал Ким, позволяя Сычен устроиться на нём. — И как ты себе это представляешь?

— Ну, для начала, по вози его по городу, пусть пообщается с народом, — сказала Дун, скользя ладонями по груди мужчины. — Пусть проникнется. Свози его в разрушенный Храм Воздуха, чтобы показать, как люди воюют с камнем. Кардинал Цянь Кун, насколько мне известно, к историческим памятникам относится очень бережно. В Даксвуде по сей день существуют ещё несколько храмов, что в отличии от местного разорили, но с землей не сравняли. Кун не Георг, в нём нет того безумия, и если твой брат хоть немного уважал своего наставника, он не так безнадежен.

— А я думал, что все монахи Даксвуда одержимы, — сказал Чону, сжимая ягодицы партнерши, что слегка двинулась на нём, посылая по их телам волны тока.

— О, мой друг, думаю, что вас ждёт большой сюрприз, — сказала Дун, приподнимаясь и обхватывая плоть мужчины, чтобы снова направить её в себя и опуститься под тихий стон любовника.

Она понимала, что сходит с ума. Ещё ни с кем она не чувствовала себя такой свободной. Погибший муж придерживался традиций, а с Чону… Этот мужчина позволял ей многое, позволял быть лидером в их отношениях и это располагало к нему ещё сильнее.

А утром началась их работа с Сирионом. С каждым днём мальчишка становился все более задумчивым, а их армия разрасталась. По городу пустили слух о возвращении королевы и народ готовился. Отстраивались незаметные укрепления, что могли послужить защитой во время уличных боев.

— Королевская армия разделилась, — говорил Чону. — Около трёхсот человек поддерживают вас, миледи, но есть и те, кого уже успел купить Десолей. Они будут устраивать провокации. Нам нужно что-то, что окончательно убедит сомневающихся в том, что вы наследница своего отца. Что-то значимое и хорошо известное.

— Корона моей матери ещё со мной, — сказала Дун. — Она была на ней во время всех мероприятий. В ней королеву изображали на семейных портретах.

— Думаю, что нужно перенести изображение королевы-матери на наши знамёна, — предложил один из полководцев. — Тем более ваш отец, миледи, дал приказ отреставрировать посвященный ей центральный витраж замка.

Сычен горько хмыкнула. Поздно. Она уже не оценит.

— Мы не будем торопиться, — сказала Дун. — Пока мы признаём власть короля, хотя она и несёт Квинтосу лишь проблемы, но мы не должны допустить коронации Десолея.

— Что мы будем делать с монахами и храмом? — спросил городничий.

— Пока ничего, — ответила Сычен. — Предложим им выбор, либо признать нашу власть, либо нет. Несогласные будут высланы. Я хочу, чтобы на землях Квинтоса все были равны. Хочу, чтобы и последователи Жреца и служители Пятерых жили в мире, как тогда, когда этот серый дьявол ещё не ступил на наши земли. Георг не Жрец, не пророк и не мессия. Он дьявол, и я думаю, что когда все его злодеяния раскроются, собственные последователи отрекутся от него и выберут своим лидером того, кто приведёт их к единому миру.

Никто не спорил и это обнадёживало. Люди и сами устали от тех зверств, что творил Георг. Сычен слышала, что было пару случаев, когда монахи прикрывали магией пытки и убийства неугодных им людей.

Собрание закончилось около полуночи. Зион, уложенный Эстель, спал, а они с Чону сидели в глубоких креслах и ждали. Стук в дверь не был неожиданностью. Непрошенного свидетеля их собрания они заметили сразу, но обличать не стали. За мальчиком была установлена слежка, и если бы после их откровений, он покинул дом, они бы уже знали об этом и предприняли все меры, чтобы он не добрался до цели.

Сычен поднялась и решительно открыла двери. Сирион вздрогнул и как-то сжался. Сейчас он, действительно, выглядел на свой возраст. По сути, он был ещё ребёнком.

— Проходи, — сказала Дун. — Только не шуми сильно, Зион уже спит.

— Я это… — смутился младший, заметив Чону, что сейчас был в одних штанах.

— Заходи, — кивнул ему брат. — Я думаю, что не банальная скука привела тебя сюда.

— Я… А вы правда королева? — посмотрел на Сычен Сирион.

— Ещё нет, — улыбнулась Дун, закрывая за парнем дверь. — Мой отец ещё жив, хоть и почти не встает с постели.

— Но Квинтос уже почти принадлежит вам. Я слышал, что говорит народ, да и сегодня здесь…

— Подслушивал? — хмыкнул Чону.

Сирион кивнул.

— Я, когда я был в том монастыре и настоятель снова и снова напоминал нам, школярам, о заветах Жреца, а потом старшие сами же их и нарушали, я думал о том, что в этом мире что-то явно идёт не так. Однажды я набрался смелости и спросил у кардинала о том, почему он никогда не присутствует на праздниках в главном зале монастыря. В тот момент его преосвященство смотрел на меня долго и задумчиво, а потом всё же ответил:

— Потому что я ещё помню для чего пришёл к Жрецу и с чем. Помню, как зубрил каждую главу заветов покровителя. Я давал клятву посвятить себя служению и больше ничему.

— Но они тоже давали.

— Запомни это, Сирион. И почаще напоминай себе об этом. Мы пришли служить, познавать себя и окружающий мир. Праздность не к лицу тому, кто ставит перед собой цели и добивается их.

У меня была цель. Я хотел попасть домой. Я готов был сделать для этого всё. Где-то с месяц назад я услышал о том, что старина Пьер в Квинтосе очень плох и Георг ищет ему замену. Это был мой шанс, но я понимал, что без помощи не справлюсь и я… Я снова пошёл к кардиналу. Он выслушал меня, а потом сказал:

— Я поговорю с Георгом, но будет одно условие.

— Я готов…

Его преосвященство улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты сделал всё, что я тебе скажу. Я слышал, что в Квинтосе назревают волнения вокруг будущего ослабленного болезнью короля. Ты должен выяснить кого поддерживает народ и докладывать мне обо всех заданиях, что будет давать тебе настоятель.

— А Белый храм?

— Он будет твоим, если ты выберешь правильную сторону.

— Правильную, значит, вашу?

Цянь улыбнулся, а потом его палец уткнулся мне в грудь.

— Ту, что подскажет тебе сердце.

Через пару недель отец Георг позвал меня к себе и предложил отправиться в Квинтос. Надавал кучу поручений, а вечером пригласил на праздник, что предполагал некое боевое крещение. Я же не предполагал, что они напоят меня чем-то, что превратит меня в зверя. Я… Я помнил, как кричала та девчонка, но я не мог остановиться. Ночью, лежа в своей постели, я считал себя грязным, а утром, стоило мне услышать, что кардинал ведёт научную работу в храме, я сорвался к нему. Он сразу заметил моё нервное состояние, поэтому пригласил поговорить. Я рассказал ему всё и дал свое обещание рассказывать дальше.

— Ты умный парень, Сирион. Я верю, что тебя ждёт великое будущее.

И вот, собственно, я здесь. Георг хочет посадить на трон Десолея, а я… Я пока ничего не писал ни об армии сопротивления ни настоятелю, ни кардиналу.

Чону и Сычен переглянулись.

— Я выбрал свою сторону, — сказал Сирион. — Вы моя семья. Чону мой брат, а вы, госпожа, моя королева. Я готов отречься от всего и встать с вами на защиту наших земель. Квинтос — свободная страна. Она не должна принадлежать монахам. Я видел, что творилось в Даксвуде. Я видел костры, слышал крики людей, вдыхал запах горелой плоти. Больше не хочу. Жрец…

— Мёртв, — сказала Дун. — Георг убил его. Думаю, что это всё, что тебе нужно знать сейчас.

Сирион выглядел ошеломлённо.

— Мы ничего не имеем против Белого Храма. Мы хотим вернуть единый мир, где было шесть братьев. Мир, где все жили в мире.

— А это возможно?

— Если очень постараться, — хмыкнул Чону.

— Тогда я с вами. Я хочу, чтобы девушки в монастыре больше не плакали. Я… Я ведь даже не знал её имени, а если…

Щеки младшего покраснели.

— А если у неё будет ребёнок от меня? Я слышал, как старшие шептались, что «невесты» всё чаще кончают жизнь самоубийством. А если она из-за меня…

В глазах мальчишки блеснули слёзы и Сычен вдруг стало его искренне жаль.

— Георг присутствовал при твоём «посвящении»?

— Да, но…

Чону тихо хмыкнул.

— А если мы найдем эту девушку?..

— Я готов взять ответственность, если… Если она захочет прожить со мной всю свою жизнь в Белом храме.

— Хорошо, я попробую что-нибудь найти, но ты…

— Я помогу вам, чем смогу.

Тот день, когда король умер, Сычен не забудет никогда. Трубили трубы, звучали клинки. Десолей пытался захватить дворец силой, но солдаты и горожане отбили все его попытки, а потом побитого и связанного бросили к ногам королевы.

Сычен въехала в город в сопровождении братьев Ким и их сторонников. На её голове была корона матери. И сейчас она была очень похожа на королеву, изображённую на витражах замка и портретах внутри него.

Дун понимала, что многолетнее противостояние закончилось малой кровью, что теперь они начнут менять мир. Вот только нужно было предупредить союзников. Сычен написала письмо королю Даксвуда, отправив туда Чону, но было ещё кое-что.

— Её зовут Эмили Туск. Георг заплатил её родителям неплохую сумму на «непредвиденные расходы». После того вечера настоятель девочку не видел. Если получится, не дай ей совершить тяжкий грех, — сказала она, провожая любимого.

И вот сейчас она сидела в комнате и ждала. Книга не могла показать ей всё ли хорошо с Чону, пока он не оказывался рядом с кем-то из наследников легенды. Дун знала, что Ким получил адрес Эмили, но отказался от сопровождения Джехёна, боясь напугать семью девочки, но это было вчера вечером, и где сейчас Ким она не знала. И это сводило её с ума.

В двери тихо постучали.

— Заходи, — сказала Сычен, поправляя платье.

Сирион прошуршал своей длинной рясой, переступая порог.

— У тебя же вечерняя служба, — вскинула бровь Дун.

— А ты опять потеряла счёт времени, сестрёнка, — грустно улыбнулся он. — Служба уже закончилась, а я здесь для того, чтобы уложить тебя спать.

Парень подошёл ближе к женщине, присев на корточки и сжав её ладони.

— Ты должна отдохнуть.

— Пока он где-то там? Это нереально, Сири. Мне даже дышать без него больно. Я понимаю, что кроме него вряд и кому-то смогла бы доверить это письмо, и он справился с этой миссией блестяще, но мне страшно, что с ним могло что-то случиться в пути и…

Снаружи послышался топот людей и голоса слуг. Дун так и не решилась перебраться во дворец, ведь дом Чону был таким родным, а там… Там ещё всё напоминало об отце.

— Хозяин… Хозяин вернулся.

В этот момент тело Сычен стало словно ватное, а голова закружилась. Она подскочила, но едва устояла, если бы не подоспевший к ней Сирион.

— Сестра, — сказал он, усаживая её обратно. — Что-то ты совсем расклеилась.

— Я женщина, мне можно.

— Ты королева.

— Нет, в первую очередь я мать и жена, — ответила Сычен, вслушиваясь в шаги в коридоре.

— Венчания ещё не было, — буркнул младший.

— Это формальности.

— Я…

Сирион замолчал, потому что дверь открылась и в комнату вошёл Чону. Он был в дорожном костюме, что был покрыт пылью, а за его спиной стояла невысокая особа в длинном плаще с капюшоном.

— Мы заезжали в Храм, — сказал Чону, снимая дорожную куртку. — Там нам сказали, что ты ушёл. Я почему-то так и думал, что ты здесь.

— Как вы добрались? — спросила Сычен, вглядываясь в милое личико под капюшоном. — Мисс Туск, вы хорошо себя чувствуете?

— Спасибо, ваше величество, за ваше великодушие, я… — голос девушки сорвался. — Я не ожидала, что окажусь кому-то нужна. Родители… Они словно одурманены, а я…

Девушка сняла капюшон, на её скуле наливался темный синяк.

— Ты… — наконец отмер Сирион. — Я помню тебя. Прости, я… Я причинил тебе боль. Я не хотел. Меня чем-то напоили.

— Меня тоже, ваша светлость, — смутилась Эмили. — Я… Я очень плохо помню тот день и готова вас простить, если вам станет легче.

— Да, наверное, спасибо, — смутился парень, а потом нахмурился. — Кто посмел ударить тебя?

— Отец, — грустно улыбнулась девушка. — Словно он забыл куда и для чего он возил меня. Граф Ким появился очень вовремя, иначе он убил бы меня.

— За что? — сглотнул Сирион, а потом в его взгляде мелькнуло понимание. — Мы будем родителями, да?

— И вас это ничуть не смущает?

— А должно?

Младшие с каким-то интересом разглядывали друг друга. Чону подошёл к Сычен, опускаясь рядом и обнимая, чтобы поцеловать в висок.

— Ты как?

— Теперь прекрасно, — улыбнулась Дун. И она ничуть не лукавила. В любимых руках, действительно, стало легче.

— Брат, — повернулся к ним Сирион. — Можно мы с мисс поговорим наедине?

— Твоя комната в твоем распоряжении, вещи девушки отправят туда. Я думаю, что Эмили пока будет немного не уютно при храме.

— Отлично, — кивнул Сири, а потом подал девушке руку. — Позвольте сопроводить вас, мисс.

Младшие ушли, а Чону, наконец смог поцеловать Сычен так, чтобы внутри всё загорелось от желания. Хотелось только одного, снова оказаться в этих крепких руках.

— Тщ, дай мне немного времени, — сказал Ким. — Нужно смыть с себя дорожную пыль. Я распорядился насчет горячей ванной.

— Я пойду с тобой.

Чону улыбнулся, но спорить не стал, взяв любимую за руку и потянув в сторону выхода.

В купальне было жарко и пахло эфирными маслами. Ванная напоминала большой бассейн, обделанный плиткой. От ароматной воды исходил пар. Чону разделся и поманил Сычен за собой. Женщина расшнуровала корсет и сбросила платье, опускаясь в воду, рядом с мужчиной.

— Как там в Даксвуде? — спросила Дун, скользя ладошками по рельефной груди мужа.

— Плачевное зрелище, — сказал Чону, перетянув Сычен к себе на бедра и скользя губами по её влажной шее. — Кругом монахи. Люди боятся лишний раз показаться на улице. Но, кажется, они начали просыпаться, как и их король.

— Это радует, — сказала Сычен, откинув голову и открывая пространство для ласк.

— Тебя, кстати, пригласили на бал в честь помолвки принцессы, — сказал негромко простонав Чону, ведь ладонь Сычен уже ласкала его плоть.

— Замечательно, — сказала Дун, глядя прямо в любимые глаза. — Вы же сопроводите меня, граф?

— Безусловно, моя королева, — сказал Чону, властно сжав волосы на затылке женщины и притягивая её к себе для жесткого нетерпеливого поцелуя.

А потом они просто сошли с ума. Хоть с момента их разлуки прошло не больше трёх дней, Сычен скучала, а ещё ей было страшно. Она очень боялась снова остаться одна. Тем более сейчас.

— Я беременна, — сказала Дун, когда они отходили от оргазма. Чону всё ещё был в ней и она снова чувствовала себя всемогущей.

Мужчина на мгновение замер, а потом его глаза наполнились счастьем. Он крепче сжал Сычен в своих руках, бесперебойно целуя. Дун улыбалась. Она понимала, что этот человек уже давно стал смыслом её жизни.

— Ты же понимаешь, что теперь нам придётся пожениться по всем правилам. В Белом Храме. Наш малыш должен быть законным наследником Квинтоса. Зион…

— Нам не принадлежит, — грустно улыбнулась Сычен. — У него впереди более масштабные цели. Он…

— Наш сын, — сказал Чону. — Да, особенный, но тем не менее любимый. Мы вырастим его достойным человеком. Таким, что не повторит ошибки предшественников. Да, он бог, но он наш ребёнок, родная.

— Я… Я, наверное, так хотела услышать от тебя именно это. Мы не оставим его.

— Никогда.

Руки Чону скользнули по животу женщины, поглаживая.

— Но я благодарен тебе и за тот шанс, что ты мне дала. Это огромная ответственность и благо. Мы, наверное, первые, кому предстоит воспитать и короля, и бога.

— Возможно первые, но не единственные, — хмыкнула Сычен. — Думаю, что Донхёк с Куном ещё будут к нам за советами бегать.

Вымывшись, они перебрались в спальню. Сычен лежала на кровати полностью обнажённая. Губы и руки Чону скользили по её телу, даря неописуемое наслаждение. Женщина тихо постанывала, когда Чону целовал её внизу.

— Это всё замечательно, — сказал он, отвлекаясь от клитора и возвращаясь к соскам. — Но что мы будем делать с посланником Георга?

— Накамото обвешан словами, как новогодняя ёлка мишурой, — сказала Сычен, прогнувшись. — Мы ничего не сможем ему сделать.

— Думаю, Сири сможет его ненадолго отвлечь.

— Возможно. Пусть полковник будет почётным гостем на нашей свадьбе, а потом мы попросим его сопроводить нас в Даксвуд. Он не в курсе, что Джехён уже объявил его дезертиром и по возвращению его ждет разбирательство. Пусть успокоится. Увидит, что мы не собираемся рушить Белый храм. Он доложит об этом настоятелю. Это временно собьёт Георга с толку. Переворот не против веры, а против выскочки. Я готова улыбаться ему, если нужно. Сейчас наша главная задача объединиться и найти часы и кинжал.

— Неужели в Книге Жизни нет сведений об их местоположении? — спросил Чону, раздвигая ноги девушки шире.

— Георг знает о книге. Знает, что у неё новый хранитель. Он научился защищаться. Вместо названий мест Книга по какой-то причине выдает лишь несколько цифр…

— Координаты?

— Возможно, — ответила Сычен, прогибаясь, ведь Чону снова был в ней. — Он… Слишком… Много… Ах… Знает… О магии и магах.

Больше ничего связного она сказать не смогла. Ей было слишком хорошо.

Утром за завтраком собрались все четверо. Все молча переглядывались. Эстель, кормившая Зиона в сторонке, тихо хмыкнула.

— Нам нужно…

— Организовать венчание.

Одновременно сказали Чону и Сирион.

— Я сам себя венчать не могу, — смутился младший. — А отправить за священником к соседям — вызвать подозрения настоятеля.

— Ты же не давал обет безбрачия.

— Да, но…

Сычен внимательно посмотрела на младших.

— А можно, например, сообщить всем, что венчание ваше прошло в Даксвуде, а Эмили приехала позже, потому что ждала, когда ты здесь обустроишься.

— Но мы не произносили клятв.

— Так произнесите. Вдвоём. Наедине. Перед алтарем Храма, — пожал плечами Чону.

— А если Георг спросит кто нас венчал?

— Скажи, что кардинал.

— Но…

— Я договорюсь, — сказала Дун. — Лучше займитесь приготовлениями к венчанию Королевы. А ещё нужно встретить гостя.

— Какого гостя? — спросил Сирион.

В этот момент в столовую зашёл дворецкий.

— Граф, ваше величество, к вам полковник Накамото Юта из Даксвуда.

— Марионетка Георга, — тихо хмыкнула Дун. Чону сжал её руку.

— Пусть войдет, — сказал Ким.