Дворец ещё спал, когда в одном из коридоров послышались лёгкие торопливые шаги и шуршание платья.

Сяоджун, оглядываясь по сторонам, двигалась к нужному переходу. Ей повезло, что не все слуги имели привычку подниматься до рассвета.

Узкий переход и вот она уже в другой части замка, что по традиции была отдана гостившему у них иногда главному министру. Кардинал от личных слуг отказался, а ещё всех приучил к тому, что убирать его комнаты можно только в его отсутствие. Он терпеть не мог, когда кто-то крутился у него под ногами. Сейчас девушка понимала причины всех этих предосторожностей, а ещё недавно, как и все, считала его просто вредным параноиком.

Сяо прошмыгнула в тёмный коридор, что вёл в апартаменты Цянь Куна. Сейчас ей нужно было поговорить с упрямой девчонкой, что вот уже вторую ночь отказывается ночевать в своей комнате.

Джехён мельком успел просветить сестру относительно дел насущных. Было очень тревожно. Вчера настоятель почти не покидал дворца. Он пытался влиять на короля, отпускал злые комментарии в сторону Джехёна с Куном, коршуном ходил вокруг и так ослабленной Тэн и сверкал подозрительными взглядом в сторону не выспавшейся Донхёк. Пару раз он пытался проникнуть в комнаты кардинала, но Чанёль был на страже.

— «Его высокопреосвященство работает с документами и просил его не отвлекать» — гласила табличка, которую немой Пак показывал краснеющему от возмущения Георгу.

— Да кто он такой! — плевался ядом во время ужина настоятель.

— Главный министр, может быть, — с иронией смотрел на старшего Сиумин. — Нам сейчас как никогда нужна его твёрдая голова. Нужно налаживать отношения с соседями. Вот, к примеру, в Квинтосе на днях власть сменилась, с Луксором пора обновить некоторые договорённости. С представителями Фаритха нужно обойтись достойно, а ещё есть Северные королевства, с которыми мне бы хотелось наладить былые связи.

— Девчонка на троне Квинтоса долго не протянет, — нервно сжал салфетку Георг.

— С чего такие выводы?

— Не женское это дело страной управлять.

Донхёк громко фыркнула.

— Вы не согласны со мной, принцесса? — бросил недовольный взгляд на Хёк старик. — Господь наш праотец создал женщину, как хранительницу очага, как мать для будущих великих полководцев и королей. Женщинам не место в политике, в науке и религии. Не стоит заниматься тем, что может нанести вред.

Сказано было вроде и просто, но Сяо слышала угрозу и явный намёк на то, что может случиться с девочкой, если она сунет свой нос куда не следует.

— Не пугайте принцессу, святой отец, — равнодушно бросил король.

— И в мыслях не было ваше величество.

Сиумин лишь тихо хмыкнул и посмотрел на бледную жену.

— Дорогая, тебе не хорошо?

— Простите, ваше величество. Я плохо спала. Наш малыш немного измотал меня. Я хотела послать за Хендери, чтобы он своим чудесным пением настроил меня на спокойный лад, но слуги нигде не смогли его найти. Святой отец был последним, кто его видел. Он, кажется, приглашал мистера Вона сыграть для него.

Георг бросил на женщину брезгливый взгляд, а потом натянул улыбку.

— Да загулял, пади, где-нибудь этот бездельник. Я хорошенько заплатил ему за концерт. Пошлите слуг ещё раз, да не домой, а, например, к кузнецу. Эти двое любят выпить вместе.

Кое-как досидев до конца обеда, Донхёк выскочила из столовой и убежала к себе. Сяо шла за ней, не смея сказать и слова. Стоило двери за ними захлопнуться, принцесса тут же развязала корсет. Её нижняя блузка, казалось, промерзла насквозь.

— Так не должно быть! — чуть не плача сказала принцесса, потирая покрасневшую от холода грудь. — За что он меня так ненавидит?

Сяоджун поспешила к девушке, крепко обнимая.

— Чанёль сказал, что я научусь это контролировать, но Георг… Он не просто зло. Он — монстр.

Донхёк дрожала, а Сяоджун понимала, что никаких её сил не хватит, чтобы согреть девочку, а поэтому даже не сопротивлялась, когда Ли, стоило только тишине опуститься на замок, а ночи вступить в свои права, сбегала в покои кардинала, где было такое желанное для неё тепло.

Донхёк никогда не засиживалась там дольше положенного и рассвет встречала в своей постели.

Сегодня Сяо поднялась раньше всех, потому что именно сегодня им с Чунмёном предстояло отправиться в храм Леса, чтобы отмыть опороченный алтарь. Девушка не могла уйти, не простившись с воспитанницей, а ещё Джехён вчера передал ей набор украшений, созданный Джено специально для Донхёк. Камни Сяо будут охранять принцессу, пока Кун ещё слаб.

Тихий стук нарушил тишину, а затем дверь с лёгким скрипом открылась. ,На девушку смотрел бодрый и свежий Пак. Не спит он что ли никогда?

— Я хотела предупредить Хёк, что ухожу, — неуверенно сказала Чон. — Мне тяжело оставлять её здесь одну…

— «Она не одна — услышала Сяо голос в своей голове. Девушка вздрогнула, шокировано посмотрев на старшего. Да, Хёк, что-то упоминала о том, что они могут общаться мысленно, но Джун была уверена, что это распространяется только на них троих. — Не бойся. Ты маг, поэтому можешь слышать меня, но мне хотелось бы, чтобы об этой моей возможности, знало, как можно меньше людей. Я сам открою эту тайну тому, кому посчитаю нужным».

— Я понимаю, — кивнула Чон. — И спасибо. За доверие. Хёк…

— «Проходи, — открыл дверь шире Чанёль. — Мне хоть и удалось очистить это место от шпионов настоятеля, в коридорах всё же лучше не задерживаться».

Сяоджун вошла в просторную светлую гостиную, что совсем не вязалась у неё с образом, что демонстрировал на людях Кун. Ни капли красного, белого или серого. Бежевые, голубые и зелёные тона и растения. Много растений. Вода и лес были тесно связаны между собой. Даже сейчас девушка чувствовала эту связь.

— Здесь уютно.

— «Нам многое пришлось поменять, — ответил Пак. — Старик Шезар запустил это место, предпочитая жить в собственном доме».

Сяоджун заглянула в чуть приоткрытую дверь, где сейчас на широкой кровати с пологом спали двое. Они смотрелись так органично и так правильно. Голова Донхёк лежала на груди бледного и ещё довольно молодого мужчины. Рука Куна осторожно приобнимала девушку за талию. И вот сейчас Сяо как-то слишком отчётливо поняла, что её маленькая девочка выросла и её есть кому защитить.

— Как он?

— «Лучше. Уже приходил в себя, смог самостоятельно поесть и даже добрался до ванной комнаты. Думаю, что всё наносное окончательно ушло и теперь восстановление пойдёт быстрее. Георг не выдержит ещё одного дня игнора, и боюсь, что вот-вот возьмёт эти комнаты штурмом».

Сяоджун тихо хмыкнула. Этот может.

— «Сегодня должна прийти Чонин. Её свёкр, кажется, провёл с ней очень познавательную беседу, относительно ритуалов и наговоров. Она пообещала установить защиту на Куна, привязав её к муляжам сплетённых Георгом клятв. До этого момента настоятелю тут делать нечего».

Сяо понимающе кивнула, а потом, не стесняясь, залезла под корсаж, доставая небольшой сверток.

— Я не буду их будить, — сказала она. — Передадите ей вот это?

Чанёль осторожно забрал свёрток, разворачивая.

— «Ты многим жертвуешь, оставляя ей это. Думаешь, что мы не способны её защитить?»

— Вы не всегда сможете быть с ней, а они… Они смогут. Возможно, с их помощью ей удастся контролировать силу медальона. Я… Я видела, как её одежда буквально покрывается льдом. Так можно и воспаление подхватить.

Чанёль как-то слишком грустно улыбнулся.

— Видимо, Боги, когда создавали свои сакральные предметы, не думали о том, что в мире появится такое концентрированное зло. Руки Георга по локоть в крови магов.

— И всё же, передайте ей, чтобы была осторожна. Я… Я не знаю, когда вернусь.

— «И ты береги себя. Древние Храмы полны загадок, а ты… Ты отдала всю свою защиту принцессе».

— Я буду не одна, — ответила Сяо. — Я верю в то, что Чунмёну по силам защитить нас обоих.

— «Барон сильный маг и человек, как и его сестрица, — ухмыльнулся Пак, а потом порылся в кармане и достал простенькую монетку, протягивая её Сяо. — Но всё же, я хочу, чтобы у тебя была дополнительная защита. Если вдруг почувствуешь опасность и будешь уверена, что сама не справишься и выхода нет, кинь эту монетку в любой источник влаги. Будь-то река, болото, лужа и даже кровь. Я почувствую и приду на помощь, где бы ты не находилась, поняла?»

Сяо кивнула, а потом подалась вперёд, обнимая старшего. Чего греха таить, девушка очень скучала по отцу, а Чанёль… Он чем-то его напоминал.

Мужчина погладил её по спине, а все тревоги отступили.

— Маги так не умеют, — тихо хмыкнула Чон.

— «Ну, скажем так, — улыбнулся Пак. — Мне кое-что перепало после воскрешения, но это я оставлю при себе, дитя».

Девушка отстранилась, поклонившись старшему, а потом, бросив взгляд на спящих, поспешила к выходу, пытаясь не думать, ведь вопросы в голове роились словно пчелы, но она знала и то, что Пак на них вряд ли ответит. Ещё не время.

Джун поспешила к себе. Нужно было переодеться. Ехать в лес в платье было бы слишком глупо, а в сундуке у неё ждал своего часа мужской наряд. Конечно, ей было далеко до модницы Янян, которой в своё время штаны шили лучшие портные Луксора, но и то, что Джун сумела приобрести, вполне сгодиться.

Чон крутила в руках монетку, что дал ей Пак. Кто же он на самом деле? Маг или Бог? Он говорил о том, что монахи Георга его почти убили, но добрые люди помогли ему вернуться в мир живых, а что если не было людей? Что если отец Куна, находясь при смерти, смог призвать к себе на помощь душу Бога Воды, что много лет искала себе пристанище. Может быть Жрец что-то не так понял? Может в тех сакральных предметах не души заперты, а сила, а души Богов где-то всё ещё есть? Учитывая то, что на тот момент отец Куна был единственным самостоятельным магом воды, а Кун был слишком мал, Бог мог заключить с мужчиной сделку, освободив мученика и заняв его место, чтобы найти ребёнка и воспитать себе достойного последователя. Мага, сила которого, будет пугающе огромной, ведь он такой на свете один. Ребёнок Куна и Хёк будет иметь божественную силу, сохранённую в медальоне, а душа Бога… Это лишь наставник, не более, и то, учитывая, что остальные маги ещё где-то есть, возможно, только Богу Воды удалось остаться и не уйти за грань.

Сяо сглотнула, продолжая мысленно выстраивать цепочку умозаключений, и понимала, что она, собственно, ничего не знала о том, что представляли из себя братья до ссоры. Об этом осталось не так много. Возможно, всё было вполне мило. Все семеро, включая сестрицу, жили в мире, и возможно, любили и почитали друг друга, так что же пошло не так? Почему восстал Бог Слова? Как он понял, что ему уделяется меньше всего внимания? Да и так ли это было на самом деле? И почему-то в голову пришла мысль о том, что никто кроме жрецов не смог бы донести до него эти мысли. Жрецы были жадны. Именно им не хватало подношений, не Богу, и тогда они оговорили народ, что искренне верил в своего покровителя. Жрецы — маги.

Джун замерла, понимая, что, наконец, возможно, одной из первых, поняла простую вещь: именно маги виноваты в том ужасе, что начался в те годы и продолжается сейчас, и поэтому именно магам предстояло вернуть всё на круги своя. Они должны вновь отстроить то, что разрушили их предки.

Переодевшись, девушка скрутила волосы, надела шляпу и поспешила к выходу, спустившись вниз, она проскочила кухню почти на цыпочках и направилась в конюшню. Там, переминаясь с ноги на ногу, уже стоял запряжённый конь, а рядом с ним Джехён, что выглядел немного помято.

— Плохо спал? — усмехнулась девушка, поправив топорщащиеся волосы брата.

— Поспишь тут, — хмыкнул Джехён. — Мин попросил найти Дери. Сегодня малышка Нин навестит кардинала, мы хотим показать ей и музыканта. Сычен в своём письме упомянула, , что Георг приказал ему избавиться от ребёнка, а то и от королевы. Джисон две ночи не смыкала глаз, охраняя Тэн, а Хендери в замок так и не вернулся. Мы нашли его в сарае, за таверной Тэиль. Без сознания. Видимо, приказы настоятеля конфликтуют с кровью, ведь малыш, которого носит Тэн, маг, а Хендери его отец. Он не хочет и не может убить собственное дитя. Отсюда и полу вменяемое состояние и обмороки. Он предпочитает быть в забытьи.

— Надеюсь, девочка сможет ему помочь, как и защитить Куна. Он выглядит, честно скажу, плохо.

— Ты была там?

— Относила серьги Донхёк. Я не стала их будить. Чанёль обещал передать.

— Странный он всё же, — задумчиво сказал Чон. — Наш отец и отец Бэкхёна… Они ведь тоже были магами и довольно сильными, но почему вот так же не смогли уцепиться за жизнь?

Сяо не торопилась делиться с братом своими догадками, а Чанёль… Он имел право на свою тайну.

— Всякое бывает, брат, не забивай себе голову. У нас и без этого проблем хватает. Главное, что Пак на нашей стороне и за Куна с Хёк порвёт любого. Иди лучше отдохни, выглядишь, как сонная муха, а ты главнокомандующий. Ты лицо армии Даксвуда. Правая рука короля.

Джехён хмыкнул.

— Да, адекватный Сиумин куда лучше апатичного и безжалостного. Он пытается изучить все хроники рода, ищет в них хоть что-то, что поможет ему на законных основаниях передать трон сестре и уйти в храм. Все упирается в то, что, во-первых, Донхёк обязательно должна быть замужем, да и там идёт оговорка, что тогда королевством будет управлять её супруг, а, во-вторых, только при полной недееспособности короля и отсутствия наследника, он может передать трон сестре.

Сяо лишь пожала плечами.

— Он же король. Он может написать свой закон. Мол, хочу стать отшельником, пусть правит сестра.

— А Тэн и ребёнок? Ты предлагаешь признать супружескую измену? Да народ затопчет неверную, а если ей ещё припомнят то, что она из семьи магов…

— Уйдёт Георг — уйдут и предрассудки. Давай мыслить позитивно.

Девушка обняла брата.

— Всё, думаю, что мне пора, — сказала она. — С рассветом мы должны покинуть табор.

— Будь осторожна. Бэкхён говорил, что в храме Земли они видели духов защитников, а Лэ… Лэ упоминала про каменные статуи эльфов, гномов и фей, а ещё не стоит забывать о лесных духах: леших и кикиморах. Кто знает, что может проснуться, снова ощутив магию.

— Они тоже часть нас. Нашего мира. Они не смогут причинить нам вреда.

— Да, но они в то же время могут быть злы на нас за то, что мы не торопились их пробуждать и…

Сяоджун крепче обняла брата, казалось, что он волновался даже больше неё.

— Успокойся, мы справимся.

— Я… Я просто не знаю, что может потребовать от вас алтарь, — тихо сказал Джехён. — Убийство — самое тяжкое преступление. Георг опорочил святое место. Камень может запросить самого жестокого наказания.

— Я справлюсь, — сказала Джун. — Верь в меня, больше мне ничего не нужно.

— Я верю, — улыбнулся Джехён, целуя сестру в лоб. — Иди, пусть удача будет на вашей стороне.

Мужчина помог девушке забраться в седло. Сяо пришпорила коня и поспешила покинуть дворец.

Город ещё спал, лишь некоторые ранние пташки попадались девушке на пути. Миновав городские ворота, она двинулась в сторону табора, где тоже было ещё тихо.

Привязав коня к ограждению самодельной конюшни, Сяо направилась к палатке барона. У входа она замялась, не зная, стоит войти или подождать снаружи.

— Заходи, — послышался бодрый голос.

Джун, откинув плотную ткань, шагнула в полумрак. Солнце только начало подниматься, поэтому сюда, за завесу его лучи ещё не проникли. На небольшом деревянном столике стояла керосиновая лампа.

Чунмён нашелся у небольшого висячего умывальника. Он был по пояс обнажён, на лице была пена, а в руках острая бритва.

— Подождёшь? — спросил он, указывая на мягкое кресло. — Я быстро.

Сяоджун, чуть смутившись, кивнула, заняв указанное кресло и стараясь не смотреть на мужчину, хотя посмотреть там было на что: широкие плечи, сильные руки, узкая талия, кубики пресса на животе, чуть смуглая кожа, тёмные ореолы сосков, аккуратный пупок, чуть выпирающие тазовые косточки, тёмная дорожка жестких волос, начинающаяся от пупка и скрывающаяся за кромкой широких штанов.

— Как добралась? — спросил Ким, проведя острием лезвия по щеке.

— Город ещё спит, — пожала плечами Джун. — Вряд ли кто-то меня видел.

Девушка стянула с себя шляпу, распустив волосы. В головном уборе она чувствовала себя неуютно.

— Это хорошо. Надеюсь, что и мимо монастыря нам удастся проехать незамеченными.

Сяо лишь пожала плечами. Она ведь даже приблизительно не знала, где может располагаться храм. И сколько времени уйдёт на его поиски.

— Дядя сказал, что нужно двигаться на запад. Ты должна будешь почувствовать то место, — сказал Ким, смывая остатки пены и вытирая лицо полотенцем. Взгляд Сяо невольно зацепился за капельку воды, что стекла по шее, груди, прессу и впиталась в штаны старшего. Джун постаралась взять себя в руки. У неё давно не было отношений, а этот мужчина её волновал, и девушка понимала, что совсем не против пообщаться с этим человеком поближе.

— Как там принцесса? — спросил Ким, натягивая рубаху.

— Мёрзнет, — грустно ответила девушка. — Георг очень сильно влияет на медальон. Он так и норовит унизить, побольнее ударить, а ещё эти его завуалированные угрозы. Не всё королю удается отбивать, а кардинал… Он ещё вчера был похож на покойника.

— Я видел, — тихо хмыкнул Чунмён. — То, через что он прошёл и врагу не пожелаешь. Идём?

Ким надел поверх рубашки замшевую куртку. Закрепил на поясе перевязь с несколькими кинжалами и подпоясал всё широким кушаком, что скрыл оружие от посторонних глаз.

Джун кивнула и хотела было снова надеть шляпу, но рука мужчины перехватила головной убор.

— Не надо. Оставь здесь. Она тебе совсем не идёт.

Сяо усмехнулась, но позволила Чунмёну отбросить шляпу, что слишком удачно приземлилась на походную кровать барона.

Щеки запылали, но Джун постаралась собраться, решительно поправила волосы и вышла на улицу, сразу оказываясь под внимательным взглядом одной из цыганок табора. Взгляд незнакомки был жестоким.

— Рада? — спросил Ким, выходя следом. — Почему не спишь?

— Джемин сказала, что ты рано утром уезжаешь, баро. Вот, хотела собрать тебе чего-нибудь в дорогу, — ответила цыганка. — Да, вижу, не один ты отправляешься в путь.

— Да, мисс Чон любезно согласилась составить мне компанию. Дорога, действительно, не близкая, но я очень рассчитываю на то, что к вечеру мы вернёмся.

Рада смерила Джун недовольным взглядом. В нём сейчас было столько ревности. Эта цыганка явно хотела присвоить мужчину себе, а Мён… В этот момент он выглядел таким беспечным.

— Спасибо за беспокойство, и всё же я бы посоветовал тебе пойти и ещё немного поспать. Всё, что необходимо, Мин приготовила для нас ещё вчера.

Ким кивнул в сторону сумки, что держал в руках, а потом повернулся к Джун.

— Нам пора, — сказал он, взяв девушку за руку и потянув в сторону конюшни. Чон чувствовала испепеляющий взгляд, что бросила им вслед цыганка.

— Она явно не в восторге от твоего выбора спутника, — заметила Сяоджун, забираясь в седло.

— Перебесится, — ответил Ким. — В детстве наши матери были очень близки и в шутку называли нас женихом и невестой.

— Кто-то не понимает шуток? Или ты давал ей более весомую надежду?

— Я с ней не спал, если ты об этом, — ответил Ким, пришпорив коня. — В таборе отца было много девушек и женщин, что готовы были разделить плод любви без серьёзных последствий и далеко идущих намерений. Свой первый сексуальный опыт я получил в шестнадцать. Та женщина была почти в два раза старше меня.

Сяо с интересом посмотрела на мужчину.

— Предпочитаешь женщин постарше?

Ким засмеялся.

— Вовсе нет, — ответил он. — Но согласись, что все мы с кого-то начинаем. Я… Можно сказать, что мне было любопытно, а она была совсем не против обучить меня, несмышленыша, некоторым тонкостям любви. Многие говорили, что я неплохо усвоил тот урок.

Ким подмигнул Сяо, что почувствовала жар, пробежавший по телу. Они скакали по петляющей ухабистой дороге. На башнях монастыря шла смена караула. Солнце поднялось уже высоко и оттуда, с горных вершин, их, наверное, было видно, как на ладони.

— Думаю, что стоит зайти в лес, пока монахи нас не заметили, — сказала Джун. — Не хотелось бы потом отвечать на неудобные вопросы.

— Ты меня стесняешься? - спросил Чунмён, сворачивая за девушкой меж раскидистых дубов.

— Дело не в тебе, — ответила Сяо. — Не хочу подставлять брата. Он единственная моя семья, а ещё он лицо армии Даксвуда. Людям ничего не стоит назвать меня блудницей и сделать его виноватым в этом. Когда мать моего бывшего обвинила меня в колдовстве, на него тоже смотрели косо, благо проверка не выявила во мне магии. Я, к счастью, тогда ещё не успела разбудить свои камни.

Сяо невольно поёжилась, вспоминая боль, что ей пришлось пережить.

— Проверка? — нахмурился Чунмён. — Что они делали с тобой?

— Пороли, — хмыкнула девушка. — Я должна благодарить Богов за то, что они послали мне Донхёк и Тэн, что буквально вернули меня с того света.

— Джехён…

— Тоже мог пострадать! Я ни в чём его не виню. Мы должны были через это пройти, чтобы укрепить нашу веру.

Лес чернел. Они уходили все дальше на запад, и не смотря на то, что солнце было уже высоко, сюда оно почти не проникало. Оба всадника спешились и вели коней под уздцы. Тропинки почти заросли. Здесь давно не ступала нога человека.

Сяо поймала себя на мысли, что чем дольше они идут, тем ближе становятся. Тропинка словно намеренно сужается, и вот они уже шли, едва ли не соприкасаясь руками. Чунмён насвистывал какую-то песенку. Губы его тронула грустная улыбка.

— Эта мелодия что-то для тебя значит? — спросила девушка, посмотрев на спутника.

— Это очень старая песня. Её пели ещё наши прабабушки. Она о том, как прекрасен был мир во времена единого правления. Текст был утерян, а мелодия осталась.

Ким насвистал небольшой отрывок, а Джун замерла, схватив мужчину за руку, ведь где-то впереди слышался отчётливый перелив колокольчиков, что точь –в-точь повторял мелодию.

— Джун?

— Ещё. Свисти, не останавливайся. Мы уже близко.

Чунмён вновь повторил незатейливый мотив, а Джун ускорила шаг. Тропинка снова начала расширяться, пока не вывела их к большому дереву, что было усыпано цветами-колокольчиками, что задорно повторяли древнюю мелодию.

— Невероятно, — сказал Ким. — Я сам маг, во мне живет магия, я слышал много легенд и преданий, но такое вижу впервые.

Сяоджун была с ним полностью согласна. Она невольно подошла к толстому стволу, касаясь его ладонью и делясь с ним магией. Колокольчики приветливо зазвенели, а Джун… Она словно наяву видела, как приспешники Георга пытались срубить прекрасное растение, но их топорам не дано было достигнуть сердца дерева, пока жив был на свете, хоть один маг леса. Сейчас Джун видела их всех. Кто-то примкнул к Георгу, прячась за серыми рясами и выторговав себе жизнь, а кто-то умирал с голоду, прячась от постоянных рейдов в Луксоре, Даксвуде и в Северных королевствах. Всего не больше двух десятков. Категорически мало для целого континента.

— Джуни, — подошёл к ней Чунмён, видимо, заметив слезы на её щеках. — Джуни, почему ты плачешь?

— Магия. Она почти умерла, — всхлипнула Джун, но тут же была прижата к сильной груди.

— Не плач. Мы обязательно её спасем.

Сноп ярких искорок осыпал их с головы до ног, словно принимая слова Мёна за клятву.

— Идём дальше?

— Лошадей лучше оставить здесь, — сказала Сяо. — Боюсь, что магия Храма их напугает.

Они привязали коней к дереву, что услужливо протянуло им свои ветви, и пошли вперёд. Перед ними предстал величественный древний замок. Его стены были покрыты мхом и диким плющом. Вокруг здания был глубокий ров и единственным способом попасть в Храм был хлипкий деревянный мост.

— Что-то эта конструкция не вызывает у меня доверия, — хмыкнул Ким.

— Зрение бывает обманчиво, — сказала Джун, взяв мужчину за руку и потянув вперёд. — Просто доверься мне.

Сяоджун не чувствовала опасности, скорее наоборот, она была дома. Здесь всё казалось таким родным, а ещё… Ещё она чувствовала тоску. Это место скучало по магии.

Девушка слишком уверенно шла вперед, не обращая внимание на забурлившие воды. Распахнутые ворота вывели их на прихрамовую площадь, по которой, казалось, пронесся ураган. Стены были в трещинах и копоти, на полу валялись разбитые статуи волшебных существ леса. Мозаика на стенах осыпалась. Чем дальше они шли, тем больше были разрушения, а в главном зале, казалось уцелел только алтарь, на котором сейчас можно было заметить лишь скелет со ржавым кинжалом в том месте, где когда-то был живот женщины.

Тяжёлый камень, покрытый древними письменами, действительно, был чёрным, а ещё Сяоджун ощутила исходящую от него тёмную, проклятую энергию.

— И что теперь? — спросил Ким, глядя на спутницу. — Нам нужно где-то найти воду. Тряпки, кажется, Джемин положила в сумку…

— Если бы всё было так просто, — огляделась Чон. — Само прикосновение к проклятому алтарю может стоить нам не только сил, но и жизни. Сперва всё же нужно задобрить духов, обитающих здесь.

Где-то снова зазвенели колокольчики. Сяо пошла на звук, оказываясь в боковой комнате, что больше напоминала купель.

— Здесь жрецы очищали себя от наносного, — сказала Джун, осматриваясь. — Сюда как-то должна была поступать вода.

Чунмён тоже огляделся, а потом поспешил к большому завалу, под которым можно было заметить небольшую лужицу. Джун поспешила ему на помощь. Они растаскивали камни в стороны, пока не заметили большой латунный кран с вентилем. Сяо открыла его и в купель потоком хлынула прозрачная ледяная вода.

— И что теперь? — спросил Чунмён.

Сяоджун прикусила губу, а потом начала снимать с себя одежду.

— Что ты делаешь? — растерялся Ким.

— Перед взаимодействием с алтарём я должна быть чистой, — сказала девушка, снимая с себя последние тряпки и решительно ступая в купель.

— Джун…

— Всё хорошо, — сказала Сяо, стиснув зубы. Холод, казалось, пробирал до костей. — Я справлюсь.

Пару раз нырнув в воду с головой, Сяоджун на негнущихся ногах направилась в главный зал. То ли вода была волшебной, то ли Сяо тронулась рассудком, но сейчас она видела, как светится камень. Видела каждую буковку древних записей, что призывали её лечь на алтарь и разделить с ним свою чистоту.

— Мён… Я… Если я отключусь, не пугайся. Как только алтарь посветлеет, заверни меня во что-нибудь и снова отнеси к купели. Ни в коем случае не прикасайся ко мне голыми руками. Понял?

— Джун, я… Мне кажется, что это безумие.

— Это магия, — грустно улыбнулась Сяо, а потом подошла к алтарю. Сейчас ей нужно было лечь рядом с останками этой несчастной женщины и пережить ту боль, что пережила она.

Камень обжигал. Стоило девушке полностью опуститься, тело словно сковало, а потом каждая мышца ощутила просто чудовищную боль. Крик невольно сорвался с губ, а в сознании всё поплыло. Сейчас она видела лучшие времена. Улыбки Богов и магов. Весёлые песни и пляски. Большие леса, цветущие сады, что постепенно сменились заревом пожарищ, криками, слезами и кровью. Взрослые и дети. Джун видела, как маги леса, облачённые в монашеские одеяния, громили поселения фей, эльфов, гномов, как исчезали с болот духи кикимор и леших. Те, кому доверяли, разрушали, били в самое сердце магии.

Вскоре картинки сменились, и Джун оказалась в тёмном просторном каменном зале. Посреди помещения был разведён костер, а у костра сидела она. Та, чье имя не принято называть вслух. Услышав шорох, Смерть обернулась, хотя Чон не видела её лица, лишь тьму, заполняющую капюшон.

— А, это дитя, — послышался потусторонний голос. — Почему-то я не удивлена, увидев тебя здесь. Увы, в прошлую нашу встречу, нам не довелось как следует пообщаться.

— Мы… Мы встречались раньше, Госпожа? — дрогнувшим голосом спросила Сяо. Ей по прежнему было холодно. Она всё ещё была обнажена.

— Да, несколько лет назад, но чертовка Тэн сумела уговорить меня уйти.

Сяо вздохнула, вспоминая, как крепко обнимала её королева, когда она пришла в себя, после проверки короля.

— Увы, в этот раз покинуть царство мёртвых так просто не получится. Ты сама пришла ко мне, да и алтарь требует жертвы.

— Вы… Я… Я останусь здесь? — сглотнула Сяо. — Моя жизнь искупит то зло, что принесли мои предки богам и магии?

— Увы, твоя жизнь слишком несущественный вклад в прощение, дитя…

— Тогда что? Что я должна сделать?

Смерть тихо хмыкнула.

— Подойди к костру, дитя, согрейся. У меня нет цели тебя заморозить.

Девушка несмело подошла, опускаясь на появившуюся словно из ниоткуда деревянную скамейку. Огонь костра, действительно, согревал.

— Знаешь, девочка, каждый человек, рождаясь на свет, несёт в себе около полусотни даров Жизни. Не всеми ими в итоге он пользуется, кто-то и вовсе от них отказывается. Дар жизни — это сама ценная вещь здесь, в загробном мире.

Сяоджун почувствовала, как задрожали её руки, а в глазах защипало. Она, кажется, поняла, куда клонит Госпожа.

— Ты, дитя, ещё не использовала ни один из своих даров. Именно их я и предлагаю тебе обменять на прощение и очищение. Именно это поможет тебе снять проклятие, наложенное Хранительницей.

— Я буду бесплодной? Не смогу иметь детей, а Чэнлэ?.. Она сможет жить и не бояться, что её любимый человек умрёт, прикоснувшись к ней?

— Ты всё правильно поняла, дитя. Подумай хорошенько, стоит ли это того. Ты можешь отказаться и прислать сюда их…

— Тогда бесплодным останется Джехён, верно, и у нас не будет возможности возродить Бога Леса. Мир погрузится во тьму…

— Ты можешь найти для Лэ любого другого мага леса…

— Я видела их всех, — хмыкнула Сяо. — Немощные старики, беспомощные дети. Всех магов детородного возраста Георг либо убил, либо облачил в серые одежды. Джехён единственный подходит Чэнлэ. Я не могу рисковать братом. Я готова отдать то, что вы просите, Госпожа. Мир нуждается в переменах, а я… Я смогу это пережить.

Сяоджун чувствовала, как по щекам льются слёзы. Она пыталась убедить себя в том, что сможет увидеть детей брата, Донхёк. Что вполне сможет запомнить эту пустоту внутри. Главное сейчас это спасти мир.

Смерть громко вздохнула, поднимаясь. Шелестя своими чёрными одеждами она подошла к девушке.

— Ты очень смелая, дитя. Мне больно видеть твою боль, но в то же время я восхищаюсь твоей решимостью. Я не могу отпустить тебя просто так. Я оставлю тебе всего один дар жизни. Он будет активен ближайшие сутки с момента твоего пробуждения. Воспользоваться им или нет, решай сама, а я клянусь тебе, что, если ты всё же сможешь за это время зачать ребёнка, я буду защищать его от всех до того дня, когда придёт ему время переступить грань в самой глубокой старости. А теперь тебе пора.

Смерть ласково погладила рыдающую Сяо по голове. Девушка в миг ощутила себя какой-то опустошённой, а потом картинки снова замелькали, сменившись тьмой, в которой она отчетливо слышала голос.

— Джуни… Джуни, ты меня слышишь? Всё закончилось, малыш. Больше не будет больно.

Голос мужчины дрожал, а к телу возвращалась чувствительность. Девушка понимала, что она сидит на коленях Кима, что крепко её обнимает. Она завернута в какое-то тёмное полотно. Они в воде, но она больше не холодная.

— Мён? — голос хрипит. Она явно сорвала его, когда кричала.

— Слава Богам! — сказал Ким, прижимая сильнее, а его губы коснулись виска девушки. — Ты была словно неживая. Даже не дышала, кажется.

— Алтарь?

— Посветлел, как ты и говорила. Даже скелет осыпался прахом. Поднялся ветер. Я… Я как ты и велела снял тебя и принес сюда.

— А вода? Она теплая?

— Я нашел небольшую котельную под полом. Разжег там огонь, теперь он прогревает трубы и воду.

— Я долго была без сознания?

— Пару часов. Я уже не знал, что делать. Ты меня так напугала.

— Со мной всё хорошо, — повернулась к мужчине Сяо. Он выглядел, действительно, всклокоченным, а глаза… Они были красными, но сейчас сверкали. В них было столько восхищения.

Сяоджун прекрасно помнила, что происходило там, за гранью. Помнила всё, что ей говорила Смерть. Помнила, что ей оставили всего один мизерный шанс испытать радости материнства, и у неё было ровно 24 часа на воплощение этого желания. Знала ли Госпожа о том, кто ждёт её в реальности? Видела ли она то, что сейчас Сяо видит в глазах напротив? Сейчас Чунмён смотрел на неё едва ли не как на божество. Так может стоит воспользоваться шансом? Ведь вряд ли за отведённое ей время она может найти ещё кого-то более достойного. Да и нужно ли?

— Что-то случилось? — спросил Чунмён, убирая с лица Сяоджун влажные пряди.

— Поцелуй меня, — сказала девушка.

Если мужчину и удивила её просьба, то виду он не подал, осторожно касаясь губ Сяо. Девушка тут же ответила, чуть разворачиваясь, чтобы обхватить талию старшего ногами и придвинуться ближе, ощущая, как оживает плоть, скрытая тканью мокрых штанов.

Между тем поцелуй становился жарче, их языки переплетались, сражаясь за первенство, но Джун уступила, позволяя Чунмёну целовать её шею, плечи, пока её руки стягивали с него мокрые вещи. Хотелось ощущать под пальцами горячую кожу, провести по упругой груди, животу, спине, лопаткам. Чувствовать, как нарастает напряжение.

Сяо слегка поёрзала. Чунмён зашипел, прикусив её кожу у основания плеча.

— Что ты со мной делаешь, — сказал мужчина, возвращаясь к губам, пока его ладони уже жадно сминали груди Сяо, потирая пальцем набухшие соски. — Как же я хочу тебя, чертовка.

— Так возьми, — оттолкнула мужчину девушка, перебираясь на противоположный бортик купели, чтобы удобно откинуться на него, согнув ноги в коленях и разводя в стороны. Ладони скользнули по собственному телу, лаская грудь, живот, спускаясь к лобку, покрытому небольшим пушком чёрных волос, а потом пальчики скользнули внутрь, туда, где сейчас было так жарко. Губы приоткрылись в тихом стоне, когда к собственным пальцам присоединились пальцы Кима, что потирали набухшую складочку и периодически ныряли глубже.

— Мён, — чуть всхлипнула Сяо. — Я хочу, чтобы ты был во мне. Пожалуйста. Мне это нужно.

— А я-то как хочу, — взял девушку за руку Чунмён и опустил её ладонь на свою твердую плоть. Сяо тут же чуть сжала член партнёра, лаская пальчиком головку, пока Ким яростно сминал её губы, двигая пальцами внутри неё.

Стоны наполнили купель, когда мужчина, наконец, оказался в ней. Они оба замерли, но это мгновение длилось недолго, потому что Ким начал двигаться. Сяоджун крепко вцепилась в его плечи, покрывая поцелуями каждый участок смуглой кожи, до которого дотягивалась. Ещё и ещё, снова ощущая пожар внутри. Она почти не заметила, как её перевернули, а потом Чунмён, крепко сжав её бедра, снова притянул её к себе, погружаясь и выбивая тихий всхлип. Ей было хорошо. Этот мужчина словно знал, как нужно, чтобы она смогла забыть о том ужасе, что она пережила, но было ещё кое-что, о чём она не должна была забыть, поэтому, когда мужчина снова вышел, она перетянула инициативу на себя, затягивая его в поцелуй, чтобы развернуться, и снова направить его плоть в себя, чтобы снова и снова опускаться на неё, ловя на себе восхищенные взгляды.

— Джуни, я сейчас…

Девушка заткнула старшего поцелуем. Она тоже была на грани. Хватило всего лишь пары движений, чтобы их тела задрожали. Сяо чувствовала, как её заполняет семя и благодарила Госпожу за этот единственный волшебный шанс. Она лежала на груди Чунмёна и плакала.

— Джуни? Что-то случилось? Что-то было не так? Я не должен был…

— Всё так, — перебила его девушка. — Это я должна просить прощения.

— Ты о чём? — насторожился Ким.

— Я…

И Чон рассказала. Она была готова к тому, что мужчина сейчас назовет её наглой лгуньей, не поинтересовавшейся его мнением и его желаниями и просто уйдёт. Но ведь это был её единственный шанс.

— Я пойму, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего. Я не буду требовать от тебя признать этого ребёнка. У тебя может быть ещё много детей, а я… У меня нет и…

Девушка снова заплакала и вздрогнула, когда её обняли. Губы мужчины вновь скользнули по смуглой коже, а плоть, что всё ещё была в ней, снова твердела.

— Дурочка, — шепнул Чунмён. — Ты думаешь, что после того, что я увидел там, на алтаре, я смогу променять тебя на кого-то другого? В тебе живёт огромная сила, Джуни. Я восхищён тобой. Я потерял голову, стоило мне увидеть тебя там, во дворе Джено. Ты была так напугана, да и отчаяние в твоих глазах… Мне хотелось защитить тебя, стать тем, на кого ты сможешь опереться. Для меня честь быть тем, кого ты посчитала достойным стать отцом для твоего ребёнка…

— Нашего, — перебила Кима Сяо. — Это будет наш малыш.

Девушка потянулась к губам мужчины и они снова потерялись друг в друге, закрепляя результат, не замечая, как искрится вокруг них магия и меняется храм.

Повторный оргазм лишил их сил. Они смогли лишь вылезти из воды и добраться до единственной горизонтальной поверхности, что не была полом. Алтарь принял пару в свои объятия, укутывая тёплым мягким светом, позволяя восстановить силы и не видеть тревожных снов.

Утром Сяо разбудил ненавязчивый лучик солнца, что щекотал кожу. Девушка поёжилась. Тело покрылось мурашками. Она тут же попыталась найти одеяло, но вместо него наткнулась на тёплое препятствие. Ладонь скользнула по упругой груди спящего рядом Чунмёна. Мужчина тут же отреагировал на такие манипуляции, потираясь твердеющей плотью о её бедро.

— Джуни, тебе не кажется, что это уж слишком откровенная провокация? — хмыкнул Ким, а потом перекинул ногу через неё, нависая сверху. — Я ведь не железный.

— А может это именно то, что нужно нам обоим? — сказала Сяо. — Секс на алтаре… Ещё никто не был так близок к триумфу.

Чунмён тихо хмыкнул, погружаясь в неё до конца. Тело ещё помнило, как было хорошо вчера. Оно отзывалось на прикосновения и плавные толчки. Они целовали друг друга, а магия вокруг ликовала.

Закончив, они лениво целовались.

— Знаешь, мне кажется, что в этом месте определённо что-то изменилось. Оно стало не таким мрачным.

Девушка неторопливо огляделась, а посмотреть было на что. Храм преобразился. Стены больше не зияли дырами. Статуи и мозаика снова рассказывали о былых временах наций леса.

— Восхитительно, — сказал Чунмён. — Это… Это все мы?

— Наша магия и жертва, которую мы принесли, — тихо сказала Джун, но тут же почувствовала крепкие объятия.

— Успокойся. Всё, что не делается, всё к лучшему. Да, у нас будет только один ребёнок, но он будет самым желанным и любимым. Он будет силён магически и ему будет покровительствовать сама Смерть. Мы сделаем всё, чтобы он стал самым счастливым на свете.

Сяоджун улыбнулась, обнимая мужчину.

— Что ж, а сейчас нам, думаю, пора домой, пока наши дорогие брат и сестра не поседели от волнения.

Девушка хмыкнула. Да, определенно, Джехён мог напридумывать себе невесть что.

Кое-как отыскав свою одежду, они оделись и поспешили к выходу, но вот у моста их ждал сюрприз. С той стороны рва стояло десятка два-три вооружённых монахов. Их лошадей не наблюдалось, и Сяо очень надеялась, что дерево позволило им убежать.

Чунмён едва успел затолкнуть Сяоджун в небольшую нишу, иначе стрела, пущенная с той стороны, вонзилась ей прямо в грудь.

— Откуда они здесь? — спросила Джун, выглядывая из-за спины мужа. Они с Чунмёном сегодня были повенчаны самой магией, и теперь до конца своих дней они муж и жена. — И почему ещё не ворвались в храм?

— Видимо, выброс магии был настолько мощным, что они его засекли. А не идут сюда они потому, что по одному не рискуют, а толпой… Боятся, наверное, что мост может обрушиться. Они будут ждать, пока мы выйдем сами, ведь из Храма путей больше нет.

— И что теперь? Мы не может прятаться тут вечно?

— Может дождёмся ночи? — пожал плечами Ким. — Среди них маги и они ответят магией, если мы их атакуем. Их много, а нас двое. Да ещё ты… Ты слаба после очищающего ритуала. Вряд ли их сможет напугать стая бабочек.

Сяоджун фыркнула, хотя понимала, что её сил не хватит для того, чтобы принести вред хотя бы паре этих серых тварей. Храм показал ей, как жестоки были монахи. И самые мерзкие были среди тех, кто должен был этот Храм защищать.

Монахи явно были настроены агрессивно. Удивительно, что ещё Георг не был тут.

Сяо судорожно соображала, как им выбраться отсюда с меньшими потерями. Во-первых, предстояло выжить, а во-вторых, никто из монахов не должен был увидеть их лиц и донести на них настоятелю. Рука невольно нырнула в карман, нащупав там маленькую холодную монетку.

— «Если ты поймёшь, что выхода нет», — голосом Чанёля в подсознании.

Девушка взяла мужа за руку и потянула обратно, в сторону купели.

— Сяо, что… Что ты делаешь? — спросил Чунмён, видя, что девушка по щиколотки вошла в воду.

— Ты когда-нибудь видел живое воплощение Бога? — хмыкнула Сяоджун, крутя монетку меж пальцев.

Чунмён шокировано помотал головой.

— Сейчас увидишь.

Чон подкинула монетку, что полетела прямо в центр купели. Послышался приглушенный звон. Вода забурлила, а где-то совсем близко раздались тяжёлые, гулкие шаги.

— Что у вас тут, черт возьми происходит, — отразился от стен такой знакомый голос, а потом и сам мужчина вышел из-за одной из массивных колон. Он не открывал рта, но каждая из статуй словно говорила с ними его голосом. — Георг поднял на уши весь город.

Чунмён сейчас выглядел растерянно и подозрительно. Пака, кажется, позабавила его реакция. Обойдя Кима, он подошёл к Сяо, крепко обнимая. Девушка невольно заплакала.

— Ну, ну, дитя, ты сделала всё правильно.

— Вы…

— Иногда общаюсь с сестрой. Она не слишком-то довольна моим присутствием здесь, но у меня не было выхода. Георг бы убил мальчишку или сделал своим преданным псом. Мы не могли этого допустить.

— Так, стоп, погодите, — опомнился Ким. — Вы… Бог?

— Был им когда-то, — тихо хмыкнул Чанёль, по-отечески целуя Сяоджун в макушку.