Стук в дверь заставляет Се Ляня подпрыгнуть; он неловко вытягивает руку из-под ладони Саньлана, затем пару раз хлопает юношу по плечу, нервно посмеиваясь.
— Надо открыть, — бормочет он и торопится к двери. Сердце в его груди всё ещё бьётся неровно.
Стоит ему открыть дверь и чуть приподнять веки, как его встречают две знакомые ауры: одна землистая и плотная, другая голубая и колюче-льдистая.
— …Нань Фэн? — ему остаётся только удивлённо хлопать глазами. — Фу Яо?
— Мы пришли, потому что… — начинает Нань Фэн, но тут же закашливается: порыв ветра бросил кончик хвоста Фу Яо прямо ему в лицо. — Потому что мы услышали…
Он давится, пытаясь отплеваться, но получает только удар в плечо.
— Хватит дергать меня за волосы, псих!
— Так завяжи их нормально! Твоя волосня у меня ВО РТУ, что ты прикажешь с ней делать?!
— Она и так завязана! Может, тебе просто не стоит стоять так близко ко мне! — ругается Фу Яо, с убийственным взглядом перевязывая свой хвост.
Се Лянь стоит в дверях и ждёт, потом прочищает горло:
— Значит, вы двое прибыли сюда, потому что…?
Двое драчунов, внезапно вспомнивших, что они здесь не за этим, замирают и поворачиваются к принцу. Нань Фэн, запихнув раздражение поглубже, потирает шею и начинает:
— Мы слышали, как ты говорил о Перевале Полумесяца, так что…?
Он замолкает, не договорив.
— Что—?
Нань Фэн неожиданно хватает Се Ляня за запястье и буквально затаскивает себе за спину (гость слепого Даоса награждает Нань Фэна крайне раздражённым взглядом).
— НЕ ПОДХОДИ!
— Ваше Высочество, кто это?!
— Эм… — подаёт голос Се Лянь, прижимая ладонь к спине Нань Фэна. — Всё в порядке, правда…
Саньлан удивительно спокоен для смертного юноши, которого угрожают испепелить сразу два небожителя. Под треск готовых вот-вот сорваться заклятий он откладывает в сторону палочки благовоний и отвечает, сощурившись:
— Вау, — тянет он, оглядывая двух гостей с насмешливой улыбкой, но в его голосе только полное восхищение: — Какая впечатляющая магия! Гэгэ, ты знаешь этих двоих?
Фу Яо начинает взбешённое:
— Ах ты—!
Но Се Лянь быстро встаёт между ними, раскинув руки.
— Не переживай, Саньлан, они просто—
— Не говори с ним! — перебивает Нань Фэн. — Он всё равно ничуть не переживает!
Се Лянь вскидывает бровь:
— Вы двое с ним знакомы?
— …Нет, — Фу Яо недовольно складывает на груди руки.
— Тогда почему вы оба так ведёте себя? — Се Лянь улыбается, пытаясь всех успокоить. — Он мой гость, а не…
— Какая у него фамилия? — рявкает Нань Фэн, сощурив глаза. — Как вы познакомились, откуда он взялся и почему он здесь?!
— Я столкнулся с Саньланом несколько дней назад, когда собирал мусор в деревне. Его выгнали из дома, так что я предложил ему остаться у меня; я не знаю, откуда он, — торопится объяснить Се Лянь. — Пожалуйста, успокойтесь.
Нань Фэн совсем не выглядит успокоенным.
— Раз не знаешь, то чего тогда впустил?!
Фу Яо оглядывается по сторонам и спрашивает:
— Если он живёт с тобой, то где он спит?
— Эмм…
Мгновение спустя глаза Фу Яо становятся как блюдца:
— Вы что, ВМЕСТЕ СПАЛИ?!
Се Лянь морщится, вскидывая ладони.
— А что не так?
— ВСЁ!
За его спиной раздаётся голос Саньлана; юноша легко и буднично спрашивает:
— Гэгэ, эти двое — твои слуги?
Взбешенный Фу Яо стискивает кулаки, и Се Лянь торопится вмешаться, неловко посмеиваясь и потирая затылок:
— Нет-нет, они мои… помощники!
— Раз такое дело… — Саньлан кивает, разглядывая Фу Яо. — Почему бы им не помочь?
Се Лянь слышит, как юноша бросает его гостю что-то, и слишком поздно понимает, что именно.
Принц морщится.
Метла.
— Фу Яо, подожди… — неловко улыбается бог. — Не подумай лишнего, давай успокоимся…
БАМ!
И-и-и… прощай, только что отремонтированная стена.
Саньлан в порядке, Се Лянь слышит ровный стук его сердца. Он где-то у принца за спиной.
Се Лянь очень, очень терпеливый человек. Но даже его терпение не бесконечно.
— Значит, так… — начинает он, и его тон заставляет Нань Фэна почувствовать неладное.
— Я не… АРРГХ—!
Фу Яо, до этого шипевший на Саньлана, будто облитый ледяной водой кот, обвисает в хватке Се Ляня — принц ухватил его за шкирку, как нашкодившего котёнка.
Нань Фэну повезло меньше: Се Лянь схватил его за шею спереди, удерживая в удушающем захвате.
Фу Яо машет руками, стараясь всё же вмазать по роже этому нахальному юнцу, продолжая кричать (пока под самодовольным взглядом Саньлана принц вытаскивает его во двор):
— ОТПУСТИ! ПУСТИ НЕМЕДЛЕННО, ДА Я ЭТОМУ МЕЛКОМУ—!
Нань Фэн одновременно с ним хрипит, цепляясь за запястье Се Ляня:
— ЭТО ДАЖЕ НЕ Я ЕЁ СЛОМАЛ, Я НЕ—!
Се Лянь отпускает их у входа в храм, и боги кучей валятся друг на друга. Принц указывает на табличку возле ворот.
— Что здесь написано?
Тон у него такой же лёгкий и приветливый, как обычно, но внутри скрывается сталь.
— … — Первым садится растрёпанный Фу Яо. — «Обитель в аварийном состоянии. Искренне просим добрых людей пожертвовать на восстановление»… Ваше Высочество, ты серьёзно? Ты же небожитель, где хоть капля достоинства?
— Если вы двое продолжите здесь драться, храм сложится, как карточный домик. Вы меня поняли?
Нань Фэн тоже садится, тут же волосы Фу Яо лезут ему в лицо. Только он пытается из них выпутаться и отплеваться, как его снова толкают на землю.
— ХВАТИТ ЛАПАТЬ МОИ ВОЛОСЫ!
— ДА Я НЕ—!
Раздаётся многозначительный стук по вывеске, достаточно громкий, чтобы драчуны пристыженно затихли.
— Вы двое пришли сюда чтобы помочь мне с Перевалом Полумесяца? — спрашивает Се Лянь всё тем же лёгким тоном, и Нань Фэн отворачивается от Фу Яо, потирая горло.
— Да.
— Тогда я буду рад вашей помощи. Но запомните, Саньлан — мой гость, — веско говорит Се Лянь, складывая руки на груди. — И мой друг. Я не позволю вам его обижать.
Нань Фэн бросает взгляд Се Ляню за спину, где Саньлан с довольной ухмылкой стоит в дверях, опираясь плечом о косяк.
— Обидишь его, как же.
Теперь, когда вопрос решился, Се Лянь возвращается к святилищу.
— Саньлан, прости за это недопонимание. Всё уже прояснилось.
Когда юноша обращается к Се Ляню, его речь и манеры становятся безупречно очаровательными:
— Раз гэгэ так считает, то беспокоиться не о чем. Может, они просто приняли меня за другого.
Взъерошенный Фу Яо заходит в святилище следом за принцем, его ладони все ещё стиснуты в кулаки.
— Именно, — бормочет он, не сводя с Саньлана прищуренных глаз. — Выглядишь знакомо.
Юноша улыбается.
— Вы тоже показались мне знакомыми.
Оба младших небожителя напрягаются, заслышав эти слова, и Фу Яо уже готов призвать очередное заклятье, так что Нань Фэн прочищает горло:
— Отойди от двери, мне нужно место для магического поля.
(Се Лянь приятно удивлён: сколько бы Нань Фэн не прикидывался, что ничего в этом не смыслит, он всё же умеет обходиться с Фу Яо. По крайней мере, когда гнев Фу Яо направлен не на него.)
— Благодарю, Нань Фэн, ты очень нас выручишь. Страшно подумать, сколько бы мы добирались без «Сжатия Тысячи Ли».
Нань Фэн прикрывает за собой дверь и принимается чертить, усердно вырисовывая нужные знаки на деревянных досках; Фу Яо занят придирчивым осмотром обстановки.
— Подумать только, в какой дыре ты живёшь… — бубнит он себе под нос, складывая на груди руки.
Се Лянь не обращает на него особого внимания: принц больше занят сборами. Он подбирает бамбуковую шляпу из угла и устраивает у себя за спиной.
— Я всегда жил в таких местах, — отвечает он, жизнерадостно пожимая плечами. — Лучшего дома для меня не найти!
Младшие небожители несколько напрягаются. Нань Фэн не особо удивлён: он помнит времена после падения Сяньлэ, помнит, где им с родителями Се Ляня приходилось ютиться.
— Я закончил, — подаёт голос он, распрямляясь.
— Печать неровная, — Фу Яо не упускает возможности поязвить.
— Я тебе кто, Повелитель Земли?!
Се Лянь с любопытством склоняет голову:
— А Повелитель Земли хорошо рисует печати?
— Мин И был инженером ещё в смертной жизни, — отвечает Фу Яо. — Подавляющее большинство магических полей на Небесах нарисовано и поддерживается именно им.
— Моя печать тоже работает, — ворчит Нань Фэн, отступая от двери.
— Уверен, так оно и есть, — соглашается Се Лянь, с вежливой улыбкой протягивая руку к двери.
Большинство печатей перемещения активируются короткими командами, и эта — не исключение. Се Лянь сжимает дверную ручку и делает глубокий вдох:
— С Благословением Небожителей Никакие Запреты Неведомы.
Он открывает дверь, и его встречает сухой воздух пустыни, несущий запах дыма и песка. Бог делает шаг вперёд, и песчинки мгновенно набиваются в одежду и волосы.
Саньлан шагает следом за ним, вежливо аплодируя.
— Магия, потрясающая воображение… — тянет он, держась совсем рядом. — Гэгэ, у тебя очень талантливые помощники.
У Фу Яо, идущего позади них, дёргается глаз. Нань Фэн ступает на песчаные дюны последним, и портал за ним закрывается.
— Мы хотя бы полезны, а ещё мы не дармоеды.
Се Лянь качает головой, позволяя юноше ухватить его под локоть и отвести подальше от небольшой ямы на тропе.
— Саньлан очень мне помогает, и знает он немало.
— Правда что ль? — ворчит Фу Яо, не сводя с юноши пристального взгляда. Саньлан пожимает плечами:
— Я много читаю.
— Нам, конечно, сейчас очень это поможет, — язвит младший бог, и юноша вздёргивает бровь.
— Мне попадалась пара свитков о Королевстве Баньюэ, — голос у него притворно-задумчивый. — Кое-что я знаю.
Се Лянь спрашивает, мгновенно оживившись:
— И что тебе известно?
— Баньюэ, Королевство Полумесяца, достигло своего рассвета примерно два столетия назад. Эти земли были оазисом посреди пустыни, управляемым могучими воинами, однако правители Юнъани хотели заполучить контроль над пролегавшими там торговыми путями, — размеренно говорит юноша, продолжая поддерживать бога под локоть.
Се Лянь внимательно слушает и сравнивает услышанное со своими воспоминаниями (пока всё сходится).
— На границах вспыхивали ожесточённые конфликты, которые со временем охватили обе нации. Развязалась кровопролитная война, — объясняет Саньлан. — В разгар конфликта к власти пришёл Имперский Советник Баньюэ, который позже снискал себе славу отступника и чудовища, наравне с ещё одним демоническим заклинателем.
— Демоническим заклинателем? — шепчет Се Лянь, в задумчивости постукивая пальцем по подбородку. Он никогда не слышал о них.
— Советник Баньюэ заработала себе этот титул, когда открыла городские ворота, чтобы солдаты Юнъани вырезали весь её народ. Говорят, такое жертвоприношение позволило ей обрести могущество Свирепого призрака.
Се Лянь склоняет голову, обдумывая эту мысль. Такая жертва действительно вызовет мощный всплеск тёмной ци, но демоническая энергия нестабильна, её невозможно накопить или использовать.
Даже Вэнь Цзяо в Гусу подпитывался от живых людей, а не от кровавых жертвоприношений.
— Ходят слухи, что она скармливает путников духам разъярённых солдат, успокаивая таким образом их ненависть. Отсюда и исчезновения в пустыне, — заключает Саньлан. — Но выживших нет, так что достоверно ничего не известно.
Cе Лянь кивает, задумавшись.
— Возможно ли, что другой демонический заклинатель — её сообщник?
— Маловероятно, — качает головой Саньлан. — Хотя обычно их упоминают вместе, он жил за сотню лет до неё и был советником другого государства — Юнъани. Его звали Советник Фан Синь.
Се Лянь замирает, так и не сделав шаг, его лицо полностью меняется.
Саньлан видит, как на нём отражается скорбь, сожаление, боль и — незаметной вспышкой, дрожью губ, окаменевшими мышцами плеч — ужас.
Затем — онемелая пустота.
— …Гэгэ? — спрашивает юноша, пристально всматриваясь в лицо бога. — Ты в порядке?
Се Лянь поднимает подбородок, его губы складываются в усталую улыбку, но он не успевает ответить: его перебивает Фу Яо.
— А ты отлично осведомлён, — язвительно замечает он. — Как удивительно.
Саньлан бросает на младшего небожителя взгляд поверх плеча, глаза юноши вспыхивают.
— Ничуть, — он криво улыбается, обнажив заострённый клычок. — Просто вы осведомлены хуже.
— Тебя не учили СЛЕДИТЬ ЗА ЯЗЫКОМ?! — рычит Фу Яо, запуская новый шар трескучей духовной энергии.
До этого в храме юноша притворился, что прячется от нападения у Се Ляня за спиной, но в этот раз он поступает совсем иначе: не отрывая взгляда от Фу Яо, он чуть склоняет голову к плечу — и снаряд пролетает меньше чем в цуне от его щеки.
— Ой, ой… — ухмыляется он, глядя, как лицо Фу Яо темнеет от гнева и уязвлённого себялюбия. — Очень страшно.
Взгляд Фу Яо уже обещает ему все кары мира, но тут Се Лянь поворачивает к ним голову. В его мягкой улыбке чувствуется предостережение.
— Фу Яо, веди себя хорошо.
— Да я…! — заикается он и тут же оборачивается к Нань Фэну, яро (но абсолютно беззвучно) жестикулируя в сторону Саньлана, будто бы спрашивая, кто тут из них слетел с катушек. Нань Фэн в ответ просто пожимает плечами и беспомощно разводит руками.
Конечно, юнец странный, но Се Лянь выглядит твёрдым в своём решении спустить ему это с рук.
Ночное путешествие проходит без происшествий, разве что Саньлан продолжает причитать, что печать перемещения могла бы быть и поточнее.
Се Лянь терпеливо объясняет, что такие печати слишком энергозатратны, на что юноша отвечает ворчанием:
— Ему хватает духовных сил швыряться в меня заклятиями каждый час, почему бы ему не помочь?
— Фу Яо больше так не будет, — жизнерадостно отвечает Се Лянь. — Теперь ему стоит беречь духовную энергию на всякий случай.
Но солнце поднимается всё выше, и Се Лянь начинает беспокоиться. Так беспокоиться, что снимает свою доули и тянется к юноше, чтобы пристроить шляпу на его голове.
— Вот, — тихо говорит он, возясь с завязками на шее у юноши. — Полуденное солнце очень яркое…
Но он не успевает закончить объяснение: другие ладони накрывают его собственные и мягко отводят в сторону. Саньлан возвращает шляпу Се Ляню на голову.
— Не волнуйся, гэгэ, — успокаивает его юноша. Голос у него совершенно обычный, будто и не было недавно капризов и недовольства. — Оставь её себе.
— … — Се Лянь непроизвольно улыбается. — Дай мне знать, если передумаешь, хорошо?
Вместо ответа юноша отводит взгляд и бормочет:
— Кажется, впереди есть хорошее место для привала. Я схожу, проверю.
Се Ляню не нравится эта идея: песок и ветер пустыни заглушают звуки. Ему давно не было настолько не по себе. Из всех присутствующих только у Саньлана не было ауры духовной энергии, и бог не мог отследить его как Нань Фэна или Фу Яо.
В этих условиях позволить Саньлану отдалиться даже на несколько чжаней означает полностью потерять его из виду, и Се Лянь неожиданно, необъяснимо обеспокоен этим фактом. Он чувствует себя как на иголках.
Вопрос Нань Фэна вырывает его из беспокойных мыслей:
— Ваше высочество, ты правда ему доверяешь?
— … — Се Лянь кивает, рассеянно теребя цепочку на шее. — Он не давал мне повода усомниться.
— И тебе ничего не кажется подозрительным? — встревает раздраженный Фу Яо, но бог только пожимает плечами.
— Кажется, конечно, но я уже несколько раз его проверил.
— И… как результат?
— Всё чисто, — кивает Се Лянь, скрещивая на груди руки. — Значит, вариантов всего два: либо он обычный человек, либо…
Он замолкает, и Нань Фэн мрачно заканчивает за него:
— Бедствие.
— И тебя это ничуть не беспокоит? — фыркает Фу Яо, закатив глаза.
— Ничуть, — Се Лянь пожимает плечами. — Просто подумай об этом: с чего бы князю демонов следовать за мной по пятам? Какой ему от меня прок? Кроме того, разве нет у него других занятий, кроме споров с вами двумя о том, кто где спит?
Младшим небожителям нечего на это возразить. Разве что…
— …Может, он хочет тобой воспользоваться, Ваше Высочество, — осторожно замечает Нань Фэн, стараясь говорить мягко. — Кто знает, какое удовольствие для извращенной твари вроде него — отнять честь бога.
Се Лянь вскидывает бровь.
— Нань Фэн, что можно забрать у меня, что стоило бы внимания князя демонов?
У него не осталось даже гордости: он не почувствует унижения, если его обманут; так есть ли смысл беспокоиться об этом?
Нань Фэн проглатывает слова, но Фу Яо не колеблется; он смотрит на Се Ляня с беспомощной злостью, нервный и встревоженный.
— Мужчины вроде него всегда найдут, что взять, — шипит он, побелев. — Уж ты-то должен об этом знать!
Нань Фэн напрягается и бросает на Фу Яо нечитаемый взгляд. А Се Лянь… просто смотрит на них, ничего не понимая.
«Мужчины вроде него»?
Саньлан всегда к нему очень добр и вежлив. Хотя у него было много шансов навредить Се Ляню (если он и правда такой могущественный демон), он не воспользовался ни одним.
— …Фу Яо, — принц хмурится. — Я правда не понимаю, о чем ты.
Дюжина противоречивых эмоций отражается на лице младшего небожителя, его руки сжимаются в кулаки, но через шум ветра раздаётся окрик Саньлана:
— Гэгэ! Тут есть укрытие!
Се Лянь спешит на голос, а Нань Фэн…
Тянется и кладёт руку на предплечье Фу Яо. Голос у него непривычно ровный:
— Мы сами проверим его. Мы подготовились, помнишь?
Фу Яо не отвечает, продолжая сверлить злым взглядом песок под ногами, и Нань Фэн хмурится. Осторожно и тихо, будто боясь спугнуть дикое животное, он снова начинает:
— Ты что-то хотел…?
Фу Яо действительно сбегает: резко развернувшись, он широкими шагами направляется к старому дому, где уже скрылся Се Лянь. Нань Фэн, вздохнув, плетётся за ним.
Внутри их встречает старый стол, за которым уже устроились Саньлан и Се Лянь.
Юноша смотрит, как бог пьёт, как с каждым длинным глотком ходит его кадык. Потемневшими глазами он следит за капелькой воды, выскользнувшей из уголка губ бога, за её дурманящим путешествием по запрокинутому подбородку и открытой шее.
— Гэгэ, у тебя осталось ещё? — спрашивает юноша.
Се Лянь опускает бурдюк и с кивком протягивает его юноше, но Фу Яо перебивает громким:
— Почему бы тебе не попить эту воду? — он выуживает из рукава свою флягу. — Я её ещё не пил.
— Да? — скучающий взгляд Саньлана скользит в сторону младшего небожителя. — И почему это?
Се Лянь принюхивается и замирает, учуяв заклятие.
Вода зачарована показать истинный облик любого, кто её выпьет. Сильная магия, раз уж она должна развеять маскировку Бедствия (если Саньлан действительно призрак).
— Ты здесь гость, — Фу Яо натянуто улыбается, подталкивая флягу к юноше. — Так что ты и пробуй первым.
Саньлан улыбается в ответ с притворным радушием.
— Ты угощаешь, так что мне следует уступить тебе очередь.
— Почему ты отказываешься? — цедит Фу Яо сквозь зубы. — Есть что скрывать?
— А ты почему так настаиваешь? — тянет Саньлан, откидываясь на стуле. — Вдруг вода отравлена?
— Его спроси, отравлена вода или нет, — насмехается Фу Яо, тыкая пальцем в сторону Се Ляня.
Бог, почувствовав, что Саньлан обернулся к нему, беспокойно ёрзает.
— Она… не отравлена, но…
Едва услышав это, юноша без малейших колебаний перехватывает флягу и, запрокинув голову, осушает её содержимое тремя длинными глотками. Ничего не меняется ни в его расслабленной позе… ни в облике.
Он ухмыляется.
— Вкус отвратительный… — тянет он, цокая языком. — Уверен, что там не было яда?
От раздражения у Фу Яо начинает дёргаться глаз.
— Да обычная это вода, несносный ты—!
Но он не успевает закончить: Нань Фэн с громким стуком опускает на стол меч в ножнах и толкает его в сторону юноши.
— Держи, друг, — предлагает он, натянуто улыбаясь. — В пустыне может быть опасно, а ты единственный из нас пришёл безоружным. Возьми этот меч.
Се Лянь хмурится и тянется к мечу, с любопытством ощупывая рукоять. Там выгравировано название…
Красное зеркало.
— …Я думал, его давно заложили после моего первого изгнания, — бормочет Се Лянь. Неприятные воспоминания тенью ложатся на его лицо.
По крайней мере, именно для этого он и отдал тогда Фэн Синю Зеркало.
Младший небожитель только пожимает плечами:
— Наньян потом нашёл этот меч в мире смертных и позволил мне одолжить его.
Красное зеркало изначально был подарком Цзюнь У. Меч был известен своими магическими свойствами: стоит руке нечисти коснуться его, и лезвие станет цвета свежей крови, отразив на поверхности истинную форму взявшего его демона.
Саньлан вертит ножны в руках, и выражение лица у него… сложное.
Будто бы он знаком с этим клинком так же близко, как и принц. Но это невозможно.
Он поднимает меч над столом, одной рукой крепко ухватившись за ножны, другой — за рукоять.
— Какая интересная ковка у этой гарды, — задумчиво тянет он. — Вы знаете, кто сделал этот меч?
Фэн Синь, кажется, не ожидал таких вопросов. Он хмурится:
— Нет?... Это слишком древнее оружие.
Саньлан качает головой и вздыхает.
— Нужно знать техники мастера, чтобы правильно ухаживать за таким старым клинком. Метод создания, особые техники и сам способ ковки влияют на срок жизни меча.
Се Лянь поворачивает подбородок в сторону Саньлана. Его искренне впечатлили знания юноши: очень редко принц встречал тех, кто разделял его страсть к оружию, и ещё реже тех, кто так глубоко разбирался в теории.
— Совершенно верно, — тихо говорит Се Лянь.
— …Ну раз ты так печёшься о состоянии меча, — фыркает слегка раздражённый Нань Фэн. — То почему бы тебе не достать его из ножен? Увидишь и сам во всём убедишься.
Саньлан пожимает плечами, будто действительно согласился с такими доводами, и Се Лянь против воли напрягается, вслушиваясь в металлический лязг выдвигаемого из ножен меча…
Юноша вдруг останавливается и поднимает взгляд на двух младших богов, вскинув бровь.
— …Гэгэ, твои друзья пытаются меня разыграть?
— Мы бы не стали! — мгновенно вскидывается оскорблённый Нань Фэн.
Саньлан опускает ножны с мечом на стол. С легким толчком Зеркало скользит по столу обратно к Нань Фэну.
— Этот меч сломан.
Нань Фэн поднимает брови и выплёвывает:
— Да не может он—!
Но стоит ему потянуть за рукоять, и из ножен с лязгом и клацаньем выпадает несколько длинных частей клинка.
Саньлан подбирает один из осколков помельче и откидывается на стуле, со знанием дела вертя его между пальцами.
— Вы двое, должно быть, по ошибке дали мне сломанный меч. Возможно, что-то случилось с ним в пути?
— Это… — Нань Фэн закипает, опасно сузив глаза. — Это невозможно!
— Расслабься, — тянет юноша, закидывая ноги на стол. — Я могу перековать его для тебя, когда мы тут закончим.
— Перековать?! — неверяще фыркает Фу Яо. — Да что ты вообще несёшь?!
Саньлан дёргает плечом. Он занят тем, что подкидывает осколок в воздух и ловит его, снова и снова, ни разу не порезавшись.
— Моя мать — кузнец и мастер по изготовлению клинков, — спокойно объясняет он. — Она обучила меня семейному делу. Перековать обычный короткий меч вроде этого будет проще простого.
Младшие небожители плеваться готовы от такой самоуверенности: смертный выскочка называет духовное оружие самих Небес «обычным» и «простым». Се Лянь, однако, поворачивается к юноше с радостной улыбкой. В груди у него разливается тёплое любопытство.
— Ты никогда не говорил мне, что знаешь кузнечное дело.
Саньлан с видимым удовольствием наблюдает за лицом Се Ляня.
— До моей матери мне ещё далеко, но я уже выковал несколько безделушек. Буду рад показать тебе их в любое время.
— С удовольствием посмотрю! — улыбка Се Ляня становится только шире от нетерпеливого предвкушения в голосе юноши. — Ещё я бы с удовольствием встретился с твоей мамой, Саньлан, она должна быть удивительной женщиной.
Тепло в глазах Саньлана заметно затухает, но его голос остаётся полон нежности:
— Она такая и есть.
Се Лянь откидывается на спинку лавки, довольный своими открытиями, они многое объясняют. Ему нравится идея поскорее увидеть работы Саньлана.
Конфликты между Саньланом и его матерью скорее всего взялись на почве нежелания юноши продолжать семейное дело. От работы с молотом и металлом возникли мозоли на его ладонях, да и немалые знания тоже объясняются его ремеслом. Ну и…
Теперь понятно, откуда у юноши такие крепкие руки и сильные плечи.
Не то чтобы Се Лянь их много трогал или ещё что, просто… Саньлан помогает ему ориентироваться на местности и поддерживает его, часто расстегнув рубашку или вообще без рубашки, и нельзя не заметить…
Се Лянь отворачивается от остальных и чуть приоткрывает глаза.
Сначала он делает это просто потому, что рядом с Саньланом не получается долго держать их закрытыми, будто что-то постоянно напоминает ему присмотреться…
Но затем он замечает кое-что на западе, далеко за пределами их укрытия, и это что-то быстро движется.
Аура… нет, две разные ауры несутся подобно ветру.
Обе сильные. Одна светло-зелёная и закрученная, будто вихрь, проносящийся над песчаными дюнами. Другая — тёмная смесь глубокого синего, черного и золотого, куда более спокойная, текущая за первой, как волна.
Саньлан первым замечает его напряжённую позу и наклоняется к нему, с беспокойством спрашивая:
— Гэгэ, ты в порядке?
Се Лянь не сводит глаз с запада, уголки его губ опускаются.
— …Здесь есть что-то ещё.
Проследив за направлением его взгляда, юноша замечает двух женщин, бегущих по пустыне.
У одной мягкие каштановые кудри и ярко зелёные глаза, она одета в белое и изумрудное, а в руках у неё метёлка из конского волоса. За ней следом летит темноволосая женщина, одетая в чёрное.
Саньлан щурится: она выглядит довольно знакомо.
— …Снаружи две заклинательницы, — мягко объясняет юноша, склонившись к самому уху Се Ляня. — Одна в чёрном, другая в белом. Они быстро движутся в сторону Баньюэ.
Се Лянь сомневается, что всё это — совпадение, и торопится выбежать наружу.
— Думаешь, одна из них — та самая Имперская Советница? — спрашивает принц, стараясь перекричать ветер.
Саньлан пожимает плечами, стараясь держаться к нему поближе.
— С такого расстояния сложно сказать.
Теперь они ушли так далеко, что Се Лянь больше не может видеть их ауры. Зато он чувствует, как ветер начинает хлестать всё жестче, слышит гул, с которым тысячи тысяч песчинок вздымаются в воздух. Чем сильнее бушует хаос вокруг, тем тяжелее Се Ляню различить хоть что-то, он чувствует и слышит слишком много. Тревога поднимается в нём, как волна.
Он неловко и торопливо находит Саньлана, скорее чтобы успокоить самого себя: он рядом, он всё ещё здесь. Ухватившись, бог замечает, что верхний халат Саньлана развязался от ветра и сполз с одного плеча. Се Лянь, нахмурив брови, тянется его поправить.
Замерший юноша наблюдает за Се Лянем и его беспокойством; его лицо становится теплее и мягче. В это мгновение ветер становится таким сильным, что сдувает доули с головы бога, но Саньлан всё же успевает поймать её раньше.
— Держи, — шепчет он, устраивая шляпу на голове у Се Ляня. Склонившись, он завязывает веревочки потуже у бога под подбородком.
У Се Ляня вдоль спины проходит мелкая дрожь, и он говорит себе, что это от ветра, что мимолетные касания юноши тут совсем ни при чём.
— …Спасибо, Саньлан, — шепчет он в ответ.
Когда Нань Фэн и Фу Яо нагоняют их, Се Лянь поднимает рукав, чтобы укрыться от песка и ветра.
— Нам нужно поспешить обратно внутрь! — кричит он остальным. — Песчаная буря только усиливается, нам лучше её переждать!
— Не думаю, что это хорошая мысль! — Нань Фэн пытается перекричать ветер в ответ. — Шторм будто специально наслали, чтобы нас задержать! Ветер не утихнет, пока мы не пройдём эту область!
Се Лянь готов признать, что скорее всего так и есть, но…
Он потерян и с трудом понимает, что происходит, чувства подводят его… Мысль о том, что ему придётся идти так до самого Перевала Полумесяца кажется невыносимо тяжёлой.
— Можем ли мы… всё же немного подождать? — предлагает он, и голос у него слабее и растеряннее обычного.
— И потратить столько времени впустую?! Ну уж нет!
Саньлан вдруг встревает в спор; хоть интонации у него остаются насмешливыми, в лице читается искренняя неприязнь… нет…
Злость, рождённая желанием защищать.
— Ты специально так отвратительно себя ведёшь? — злость отражается даже в его глазах. — Или это врождённый талант?
Взбешенный Фу Яо уже собирается разразиться бранью, но и его ругательства, и новые оскорбления Саньлана тонут в рёве внезапно усилившегося ветра. Буран становится всё сильнее и жестче, и…
— Ох! — вырывается у Се Ляня, когда особенно сильный порыв отрывает его от земли. Его буквально подбрасывает в воздух и затягивает в песчаный смерч.
— Гэгэ! — резкий оклик Саньлана окрашен паникой, но и он мгновенно стихает: песок и ветер уже утащили принца слишком далеко.
Се Лянь кувыркается в воздухе, его мотает из стороны в сторону, песок набивается в одежду и волосы. Он не может даже сказать, где верх, а где низ.
У него кружится голова, и каждый глоток воздуха вырывает очередным толчком из его груди с протяжным хрипом.
— Ж… Жое! — он стискивает зубы, пытаясь нащупать что-то, что угодно, за что можно удержаться. — Схватись за что-то надёжное!
Лента послушно срывается вперёд.
Се Лянь держится за неё мёртвой хваткой, и облегчение затапливает его, когда Жое цепляется за что-то достаточно тяжёлое: он перестаёт кувыркаться в воздухе. Но вместо того, чтобы притянуть Се Ляня к земле… она поднимает это что-то в воздух. Се Лянь хмурится.
— Я же говорил… надежно… а не!..
БАМ!
Что-то тёплое и твердое врезается в него, очевидно не камень или кусок здания, а живое существо. Когда Се Лянь втягивает воздух, ноздри наполняет запах леса, и он вздрагивает.
— Гэгэ, — шепчет совершенно спокойный Саньлан. — Всё хорошо.
Он обхватывает бога за талию, пока Жое связывает их вместе, и Се Лянь пытается перекричать ветер:
— Прости! Жое ошиблась, это вышло случайно!
Юноша пожимает плечами и устраивает подбородок на плече у Се Ляня, оглядывая бурю вокруг них.
— Всё в порядке.
Се Ляню сложно понять, как Саньлану удаётся быть таким спокойным посреди шторма, но сейчас он занят более насущным вопросом: как им отсюда выбраться?
— Жое! — зовёт он, снова вскидывая руку. — Давай ещё раз, но больше не хватай людей!
Принц чувствует, как натягивается лента, но снова это она поднимает к ним что-то, а не они опускаются вниз. Когда Се Лянь слышит голоса, он готов застонать.
— СКОЛЬКО РАЗ МНЕ ТЕБЕ ПОВТОРЯТЬ?! ХВАТИТ ЛАПАТЬ МОИ ВОЛОСЫ!
— РАЗУЙ ГЛАЗА, ПО-ТВОЕМУ, Я СЕЙЧАС СПЕЦИАЛЬНО?! — воет Нань Фэн, отчаянно вырываясь.
— Теперь они все В ТВОИХ СЛЮНЯХ! СУКА! КАК ЖЕ МЕРЗКО!
— ДА ЧТО Я СДЕЛАЮ-ТО?! МОЖЕТ, ЭТО ТЕБЕ ПОСТРИЧЬСЯ ПОРА?!
— Почему Жое схватила вас двоих…
— Откуда нам знать?! — Фу Яо извивается, зажатый между Се Лянем и Нань Фэном. Жое примотала его лицом к принцу и спиной к другому младшему небожителю. — Спроси свою тупую ленту!
— Перестань!.. — рычит Нань Фэн с вытянувшимся лицом. — Перестань ёрзать!
Фу Яо бросает на него через плечо убийственный взгляд.
— ГУБУ ЗАКАТАЙ! Я НЕ ХОЧУ ПОДЦЕПИТЬ ОТ ТЕБЯ БЛОХ!
— ПРОСТО ПЕРЕСТАНЬ ТАК ВОЗИТЬСЯ КОГДА ТЫ ПРИЖИМАЕШЬСЯ МНЕ ПРЯМО К—
— К ЧЕМУ?!
— Гэгэ? — капризно бормочет Саньлан, не поднимая головы с плеча Се Ляня. — Может, просто сбросишь их на землю?
Фу Яо начинает извиваться ещё сильнее, стараясь высвободить руки и добраться до шеи Саньлана с чётким намерением его придушить; за его спиной раздаётся полный боли рык Нань Фэна:
— ТЫ—!
— Жое! — кричит Се Лянь. — В этот раз не хватайся за что попало!
Лента бросается вниз ещё раз, но теперь всё же цепляется за что-то подходящее. Медленно, но верно она притягивает их вниз, пока все четверо не падают на песчаные дюны.
Фу Яо и Нань Фэн торопятся отползти друг от друга подальше, но руки Саньлана остаются у Се Ляня на талии и крепко держат бога, чтобы того опять не унесло бурей.
— Тут рядом пещера, гэгэ, — тихо говорит молодой человек, помогая богу подняться на ноги. — Пойдём.
Се Лянь кивает, позволяя вести себя в нужном направлении, и слушает перебранку двух младших небожителей, плетущихся следом. Когда они все оказываются под сводами пещеры, у Се Ляня вырывается облегченный вздох. Снаружи всё ещё яростно воет ветер.
Се Лянь откашливается от песка и спрашивает:
— Почему никто из вас не использовал заклятье веса тысячи цзиней?
Фу Яо вытряхивает песок из волос (почти весь вытряхнутый песок летит в лицо Нань Фэну).
— Думаешь, мы не пытались? Что-то тут подавляет духовные силы.
— Как странно… — хмурится обеспокоенный Се Лянь.
С другой стороны, на этом перевале вообще всё странно. Будто что-то изо всех сил старается заманить их в руины… при этом другая сила оказывает равноценное сопротивление, пытаясь не пустить их внутрь.
— Гэгэ?
— Хммм?
— Камень, на котором ты сидишь, покрыт письменами.
Се Лянь спрыгивает с него и встаёт на ноги. Фу Яо зажигает на своей ладони шарик света, и Саньлан склоняется к камню, исследуя надписи.
— …Это чьё-то надгробие, — тихо говорит он, склонив голову к плечу. — Написано на языке Баньюэ.
Принц опускается на колени рядом с ним и тоже ощупывает письмена.
— …Знакомые иероглифы, — соглашается он, и Нань Фэн вскидывает бровь.
— Ваше Высочество может читать письмена племён Полумесяца?
— Ах… — Се Лянь с неловкой улыбкой поднимает на него взгляд. — По правде сказать, я когда-то собирал здесь хлам.
— … — Фу Яо вскидывает бровь, скрестив на груди руки. Тон у него сухой и язвительный: — Остались ли вообще места, где ты не собирал хлам?
Се Лянь обдумывает вопрос, потирая висок.
— Знаешь, я не могу сказать точно… — признаётся он, более внимательно оглаживая иероглифы пальцами. — …Одно из слов здесь переводится как «Генерал», но остальное, боюсь…
Он замирает.
Нань Фэн бросает в его сторону любопытный взгляд, но Се Лянь первым делом тянется к Саньлану и хватает его за локоть. Принц шепчет:
— Мы здесь не одни.
В пещере есть другие люди, он слышит стук как минимум двадцати сердец.
В этот момент на глаза Нань Фэна попадается мальчишка, спрятавшийся за большим камнем, — он подсматривал за незнакомцами. Стоит им встретиться глазами, и оба с криком отскакивают назад.
— А НУ ПОКАЖИСЬ! — рычит Фу Яо и посылает в воздух шар огня, заливший светом всю пещеру.
«Показываются» в итоге перепуганные торговцы. Некоторые члены каравана так молоды, что их можно считать детьми.
— Что вы тут делаете?! Чего прятались?!
— Мы прячемся от песчаной бури! — отвечает кто-то из них. — Это вы вломились к нам и начали швыряться заклятьями, что нам ещё оставалось?!
Младшие небожители не находятся с ответом, поскольку… этот человек прав. Се Лянь с улыбкой поднимается на ноги.
— Вот как! Вы простые торговцы, а мы обычные даосы.
Кто-то постарше из каравана торопится кивнуть (ему совсем не хочется ссориться с новоприбывшими).
— Простой народ вроде нас должен держаться вместе!
— Такой уж и простой? — спрашивает Саньлан, с любопытством оглядывая собравшихся. — Вы все пришли сюда, несмотря на опасность и слухи.
— Это, конечно, да… — соглашается один из торговцев. — Но с нами братец А-Чжао, так что бояться нам нечего. Он даже нашел для нас эту пещеру, чтобы укрыться от бури!
Взгляд Саньлана скользит к сидящему в углу молодому человеку, на которого указал торговец.
— Я просто делаю свою работу, — негромко отзывается мужчина. Его, кажется, совсем не радует восхищение этих людей.
— Лучше проводника по пустыне не найти! — хвалится мальчишка из каравана по имени Тянь Шэн. — Без него мы бы давно сгинули!
Се Лянь кивает и ободряюще улыбается, но про себя отмечает, что стоит попросить Фу Яо и Нань Фэна вывести смертных из пустыни, когда всё закончится. Тут слишком опасно.
Пока он предаётся размышлениям, Саньлан снова опускается на корточки рядом с тем самым камнем.
— Ты был прав, гэгэ, — голос у него задумчивый. — Здесь написано, что это могила некоего Генерала.
Се Лянь, мгновенно приободрившись, поворачивается к нему.
— Саньлан, ты знаешь письменность Баньюэ?
Юноша улыбается ему и чуть поднимает плечи:
— Где-то читал про этот язык. Выучил из интереса пару символов.
— Ты полон сюрпризов, как я посмотрю, — ворчит Фу Яо, но Саньлан выбирает его не замечать и возвращается к чтению надгробия.
— Здесь говорится, что простой народ очень его любил, поскольку генерал не давал солдатам враждующих сторон вредить обычным людям, — объясняет юноша. Волосы соскальзывают с его плеча, когда он наклоняется к надгробию. — Но из-за этого его постоянно понижали в звании.
— Значит, он не был по-настоящему генералом?
— Несмотря на то, что на каменной плите он записан под званием генерала, на самом деле он дослужился лишь до старшего командира, — качает головой Саньлан.
— Его понижали, потому что он пытался помочь? — хмурится Тянь Шэн. — Но это же глупо!
— Звучит до странности знакомо, — Фу Яо щурится. — Напоминает одного известного мне бога.
Улыбка Се Ляня становится слегка натянутой.
— Он нарушил правила и был наказан.
— Как он умер? — любопытствует кто-то из торговцев.
— Эм… — Се Лянь немного неловко и нервно посмеивается, скользя пальцами по высеченным символам. — Здесь сказано: в одно из сражений с врагом он бился, бился, потом наступил на развязавшийся шнурок сапога, упал и…
— Что?
— …Его затоптали, — нескладно заканчивает Се Лянь.
Засмеявшиеся было торговцы натыкаются на взгляд Саньлана.
— Что здесь смешного? — вскидывает бровь юноша.
— Я ничего плохого не имел в виду! — торопится заверить Тянь Шэн, потирая шею. — Просто… это такая… глупая смерть, вот и всё!
— Бывают и более глупые смерти, — замечает Се Лянь немного отстранённо, будто вспоминает что-то. — Я однажды видел, как человек умер прямо на цирковой арене, подавившись кусочком сахарной карамели.
Притихшие торговцы смотрят на него во все глаза, и он добавляет:
— Он был циркачом и вышел на арену с номером. Все решили, что это было частью представления. Потом, конечно, про него говорили, что он до последнего мгновения занимался любимым делом, так что…
Принц затихает, поняв, что никому не интересно. Никому, кроме… Саньлана.
— …В любом случае, — юноша пожимает плечами. — Здесь сказано, что стоит трижды поклониться надгробию, и беды пустыни обойдут вас стороной.
Люди из каравана немедленно бросаются отбивать поклоны.
— …Саньлан, — шепчет Се Лянь, прикусив губу, чтобы не улыбнуться. — Зачем ты с ними играешь?
Юноша дёргает плечом и опускается рядом с Се Лянем, так близко, что их бока немного соприкасаются.
— Они посмеялись над генералом, — тихо отвечает он. — Будет честно, если мы тоже немного над ними посмеёмся.
Губы у Се Ляня подёргиваются, и он вдруг замечает, что непроизвольно теснее прислонился к Саньлану, когда…
— ЗМЕЯ! — человек, сидевший до этого у дальней стены пещеры, вдруг подскакивает и бросается на выход, а следом за ним несётся ещё несколько торговцев. — ТУТ ЗМЕЯ!
Се Лянь прислушивается и действительно слышит её: шорох чешуи по песку и камню, звук, с которым раздвоенный язык пробует воздух, треск и щелчки её хвоста.
Его первой и бессознательной мыслью было загородить собой Саньлана.
— Осторожно! Скорпионовые змеи очень ядовиты!
Бог чувствует колебания воздуха: змея бросилась в атаку. Он не успевает шевельнуться, как Саньлан ловко ловит её посреди броска.
— Какое интересное создание, — тянет он.
Он совсем не кажется напуганным, да и змею поймал правильно: большой палец юноши давит змее прямо на сердце, готовый убить её в любой момент.
И всё же Се Лянь слышит её движения и беспокоится.
— Следи за её хвостом!
Саньлан ловит змеиное жало быстрее, чем бог говорит. Теперь змея оказывается натянутой в его хватке, как канат, и он пристально исследует её тело.
— Как интересно. Это и есть скорпионовая змея?
— Да, и она очень опасна… — встревоженно бормочет Се Лянь. — Пожалуйста, не хватай больше никаких змей.
Саньлан пожимает плечами и проворачивает змее голову, пока она не обвисает в его хватке.
— Скорпионовые змеи подчинялись Советнику Баньюэ. Они были одной из причин её быстрого прихода к власти.
Се Лянь хмурится, прислушиваясь к наполняющим пещеру шорохам.
Если Советник Баньюэ действительно управляет змеями… если слухи верны, и она правда заманивает путешественников на перевал, чтобы потом скормить их призрачным солдатам Баньюэ, то тогда…
— Здесь есть и другие.
— …Что?
Се Лянь быстро выпрямляется и повышает голос.
— В пещере есть ещё змеи! — кричит он остальным. — Уходим!
Сначала люди не торопятся поверить словам слепца… а потом видят тени.
Люди с криками бросаются на выход, бегут изо всех сил к выходу из пещеры, где их уже ждёт пустыня. Им везёт: песчаная буря миновала. Но до ушей Се Ляня доносится болезненный стон, и он знает, что не все покинули пещеру невредимыми.
— Дядя Чжэн! Его укусили!
Се Лянь слышит, как пожилой торговец оседает на землю и Тянь Шэн цепляется за его руку, продолжая причитать. Лицо бога искажает гримаса.
— Укус, тут укус! Кто-нибудь, помогите ему!
Се Лянь потирает виски и оборачивается к собравшимся:
— Сейчас же осмотрите себя и убедитесь, что вы не поранены, а если обнаружите укус, немедленно перетяните укушенную часть тела верёвкой!
Фу Яо локтями расчищает себе путь и приседает рядом с дядюшкой Чжэном. Он осматривает место укуса и споро перетягивает повреждённую руку, а потом поворачивается к Се Ляню и остальным.
— Дело плохо…
Тянь Шэн шмыгает носом и цепляется за рукава Фу Яо.
— Он поправится? В-всё будет в порядке? — беспокоится мальчишка.
Младший небожитель просто смотрит на него сверху вниз, не желая говорить плохую весть; в этот момент решает заговорить их проводник А-Чжао:
— Любой человек умрёт от яда скорпионовой змеи за десять часов.
По толпе пробегает напуганный ропот, и Фу Яо, вздохнув, принимается копаться в своём рукаве.
— Пусть проглотит это, — бормочет он, открывая небольшой мешочек и доставая несколько сушеных листьев. Он кладёт их в рот старика и заставляет сглотнуть. — Яд это не остановит, но выиграет больше времени.
— Неужели… Неужели нет противоядия? — дрожащим голосом спрашивает кто-то из торговцев. — Он уже обречён?
Повисает мгновение тишины, и Саньлан отвечает:
— Есть одна трава, способная помочь от яда скорпионовой змеи. Она называется шань-юэ и растёт только в пределах границ государства Баньюэ.
На лице Тянь Шэна расцветает полная надежды улыбка.
— Братец А-Чжао, почему ты ничего не сказал? Мы можем спасти дядюшку Чжэна!
— Он промолчал, потому что путь через Перевал будет стоить жизни как минимум половине из вас, — Саньлан пожимает плечами. — Риски слишком велики.
Се Лянь в задумчивости потирает подбородок.
Какой хитроумный, но при этом изящный план, надо отдать Советнику Баньюэ должное. Она посылает своих змей, чтобы они кусали путешественников в пустыне, а тех, кто пришел за травой шань-юэ, она скармливает своим солдатам.
Ситуация становится опасной. Хотя Лин Вэнь просила не выносить вопрос на всеобщее обсуждение на Небесах, у Се Ляня не осталось другого выбора: слишком много смертных жизней поставлено на кон.
Но в сети духовного общения его встречает абсолютная тишина.
— …Нань Фэн, Фу Яо, — бормочет принц, нахмурившись. — Кто-нибудь из вас может выйти в сеть духовного общения?
Оба младших небожителя пытаются, но в итоге только качают головами.
— Что-то здесь подавляет наши духовные силы, ваше высочество.
Се Лянь хмурится.
На этой территории что-то блокирует всю связь с Небесами, подавляет силы богов. Ничто не может войти сюда, ничто не может выйти.
Прямо как в Гусу.
Значит, чем ближе Се Лянь будет подходить к Перевалу, тем сильнее его канги начнут…
Шорох совсем рядом вырывает его из мыслей; шорох, потом резкий свист… что-то бросилось на Саньлана!
Се Лянь не колеблется ни мгновения — одним движением он перехватывает летящую змею за голову и швыряет об землю.
БАМ!
— …Будьте бдительными, — говорит он всем, покачав головой. — Тут ещё остались змеи…
Се Лянь, однако, замолкает, почувствовав довольно крепкую хватку на своём запястье, и… Он не может видеть лица Саньлана, но чувствует напряженную тьму, окутавшую его.
— …Саньлан? — зовёт он.
Юноша сначала молчит, не отрывая взгляда от постепенно синеющей раны на руке бога. В его глазах ярость тлеет подобно раскалённым углям, но голос звучит отстранённо-спокойно.
— Змея ужалила тебя, гэгэ.
Да?
— Ох… А я даже не почувствовал, — пристыженно сознаётся Се Лянь, потирая затылок свободной рукой. С другой стороны, это случилось так быстро и было едва ли серьёзнее укола иглой…
Саньлан хватает Жое, не говоря ни слова, и лента послушно следует за ним, будто не её только что схватил незнакомец.
Юноша туго бинтует Се Ляню запястье, замедляя распространение яда, а потом вытаскивает из ножен на бедре кинжал и молча протягивает его Нань Фэну.
Младший небожитель каким-то образом понимает, чего от него хотят, и зажигает на ладони небольшой огонёк. Саньлан прокаливает клинок в пламени, а потом возвращается к опухшему запястью Се Ляня.
Принц даже не морщится, когда раскалённый кинжал крест-накрест вскрывает укус, но напрягается, почувствовав губы юноши у своей кожи и…
Быстрые движения языка, пока Саньлан высасывает из раны яд.
— Не…! — начинает Се Лянь, потом останавливается. Он ждёт, пока голос перестанет его подводить, и прочищает горло: — Яд очень сильный, как бы ты сам не отравился, не стоит так рисковать!
Саньлан не обращает внимания на его протесты, то сплевывая кровь на землю, то вновь припадая к руке бога. Припухлость заметно спала.
— Ты даже не знал наверняка, укусит его змея или нет, — ворчит Фу Яо, закатывая глаза, а затем с фырканьем складывает руки на груди. — Чего ты к ней полез?
— Но она всё же могла его укусить…? — начинает Се Лянь, но опять замолкает: губы Саньлана снова прижались к его коже, и…
Что-то в этом всём кажется ему знакомым.
Что-то вздрагивает в нём, уже случившаяся когда-то боль и жажда.
Подавляющее большинство воспоминаний Се Ляня хранят только звуки и касания, и теперь он вспоминает, как… очень, очень много лет назад…
Призрак опускается перед ним на колени и просит о единственной награде.
Такой мелочи, такой безделице в сравнении со всем, что этот призрак сделал. В сравнении со всем, через что Се Лянь заставил его пройти.
Но единственная награда, о которой просил Умин, — поцеловать Се Ляню руку.
И теперь, когда на коленях перед ним Саньлан, когда его губы прижимаются к коже Се Ляня, он не может не вспоминать.
— …Саньлан, — шепчет он, тяжело сглотнув. — Я в порядке, правда.
Пусть неохотно, но юноша отстраняется. Его губы окрашены кровью его бога.
Он удерживает кисть Се Ляня крепкой хваткой какое-то время, тщательно её осматривая, а потом всё же отпускает.
Се Лянь пару раз встряхивает рукой, сжимает на пробу пальцы — их покалывает, но это не имеет к яду никакого отношения.
— Со мной всё будет хорошо, — шепчет он. — Этот яд не может меня убить, но…
Фу Яо предлагает вернуться на Небеса и доложить о случившемся, но Се Лянь решительно отказывается. Частично из-за предупреждения Лин Вэнь, но по большей части…
— Спасение жизни первостепенно, — тихо говорит он. — Мы проберёмся в Баньюэ и принесём лекарственную траву, но… — Се Лянь указывает в сторону А-Чжао. — Нам придётся одолжить его.
Торговцы начинают недоверчиво шушукаться: никому не хочется остаться в пустыне без проводника. А что, если они не вернутся?
Тогда было решено оставить с ними Фу Яо, чтобы людям было спокойнее, и план пришёл в исполнение. Он обязан был сработать — хотя бы потому, что другого плана не было.
Так они вчетвером отправляются в путь: Се Лянь, Нань Фэн, Саньлан и А-Чжао.
Путешествие выходит тихим.
Частично потому, что Се Лянь погружен в свои мысли (он думает об их положении, о роли «А-Чжао» в этом всём и о том, что они будут делать, когда придут в Баньюэ), но ещё…
Саньлан непривычно тихий. Он идет очень близко к Се Ляню, но не говорит ни слова.
Мысли принца раз за разом возвращаются к его молчанию. Неужели что-то случилось и расстроило юношу? Но он даже вообразить не может, что именно.
Кроме змеи никаких неприятностей не было, но Се Лянь в порядке, так что Саньлан точно не…
— Мы на месте.