Кэйа просыпается в шесть утра. Каждый день, как по часам — его режим сам сформировался с переездом в Стардью.

На улице льёт дождь, отбивая трель по окнам и зарождая в голове мысль — сегодня он идёт в шахту. В долине существует негласное правило: если на улице дождь, то пора за рудой. В такие дни растения поливаются силами небес, а вот артефакты и ископаемые сами себя не добудут.

После плотного завтрака — перед такой работой надо хорошо подкрепиться — Кэйа выходит из дома и направляется к сундукам слева от крыльца, где хранится весь инвентарь и его находки за те пять месяцев, что он здесь живёт.

«Кирка? Взял. Коса, бомбы — тоже. Небольшой лоток клубники? Положил».

Собрав рюкзак, он отправляется в шахту по верхней дорожке над трассой. Путь в сторону гор обычно занимает пятьдесят минут, если идти таким путём. Есть ещё правая дорожка, но пролегает она через город и каждый раз дарит Кэйе слишком много взглядов, пусть и добрых, но всё же вызывающих желание спрятаться в свою раковину, как делают улитки на берегу пруда.

По пути ему встречается небольшой куст винограда и гроздь на нём — её он решает съесть сразу. Ягода ещё не очень спелая, но приятная на вкус и напоминающая ему о Дилюке. 

«Интересно, он тоже ходит в шахту во время дождя?»

У входа в шахту его, как и каждый раз, встречает Линус. Несмотря на то, что часть города сторонилась этого старика, Кэйа относился к нему тепло и всегда старался что-то принести, помочь и порадовать местного отшельника. 

Подземелье обволакивает запахом сырости, прохладой и приглушённым светом — самым настоящим спасением от летней жары. Последний раз Кэйа дошёл до пятнадцатого уровня шахты, а значит именно с этой глубины мог сейчас продолжить путь. Каждый раз он мысленно благодарит людей, что придумали построить здесь лифт в сто двадцать этажей.

Опустившись вниз, перед глазами предстаёт комната, полная всех оттенков коричневого, летающие и ползающие жуки, да камни, много камней, некоторые из которых содержат медную руду. Но самое страшное — слаймы. При всём боевом опыте Кэйи и службе в полиции, эти твари не имеют никакой логики, атакуют хаотично и выделяют ядовитую слизь, после которой некоторое время едва передвигаешься и плохо ориентируешься в пространстве. 

Первые два этажа он не встречает их, спокойно убивает жуков и собирает нужную руду. На семнадцатом этаже он замечает их за поворотом и ругается — эхо волнами отвечает ему ругательством в ответ. По предыдущим походам Кэйа помнит, что инвентарь заполняется быстро, а на более вместительную сумку ему ещё не хватает сбережений. Поэтому сейчас он кладёт туда лишь самое важное, то, что можно найти только здесь — жучиную плоть, медную руду, жеоды и рубин: поистине редкая, но прекрасная находка на таком раннем этаже. Этот цвет сразу же напоминает ему о…

Кэйа спускается до девятнадцатого этажа, да так и застывает у входа — это не обычная комната, а долгий, спиральный коридор. Радует, что пока он не видит слаймов. Запасов энергии и здоровья остаётся немного, как и ягод в корзинке — многое он уже съел, а часть растерялась, когда на него прыгнул слайм на прошлом этаже.

Но Кэйа решает рискнуть: что он, не справится с кучкой слаймов и жуков? Не унесёт с собой всё найденное сегодня? Справится и унесёт! Боевой настрой подкрепляют последние ягоды клубники, и он отправляется по коридору вдаль. Приходится вспомнить боевую сноровку, а с некоторыми слаймами и вовсе не сражаться, быстро обходя их. Даются такие манёвры непросто — стены пещеры уж очень узкие. Пару жуков залетают со спины, и Кэйа едва успевает отразить их атаку. Вот уже видится последний поворот и кажется таким долгожданным, но, заметив четырёх слаймов, охраняющих коробки, Кэйю бросает в холодный пот.

«Только не эти засранцы! Твою ж!»

Он снимает рюкзак, кладёт его у стены, оставив в руках лишь меч, и начинает медленно передвигаться, продумывая стратегию нападения. Очевидно, его сил не хватит на четырёх слаймов, только если убивать их поодиночке, но эти твари, к сожалению, не любят разделяться. В гильдии ему говорили, что хорошей стратегией будет зажать их у стенки, но Кэйа осознаёт, что сейчас эти слаймы зажимают его у стены — один из них уже прыгает к нему, а за ним и другие. Но ни за что Кэйа не сдастся этим липким тварям. Он сумел убить двоих и отразить атаки последних, но добить их сил не хватило. Кэйа падает на колени и заваливается боком на стену, чувствуя, как вся нижняя часть тела покрыта слизью. Теряя сознание, он замечает, что слаймы больше не нападают — зачем им человеческое тело в слизи и без сознания?

Слышатся какие-то звуки, похожие на лай, но, возможно… ему мерещится…

***

Каждый раз, когда дождь одеялом накрывает всю долину Стардью, Дилюк знает, что немало жителей отправятся в шахты. Даже опытные и физически подготовленные люди могут потерять там сознание и проснуться уже в клинике под присмотром Харви. Каждый раз они теряют деньги, артефакты, снаряжение и что-то редкое, ради чего и решают рискнуть. Да, часть потерянного можно потом выкупить в гильдии, но часть пропадает бесследно. 

Когда-то и Дилюк был мальцом, юным и неопытным, но считавшим себя всезнающим, а потому не послушал дядюшку Альба и отправился в пещеры. Да застрял там на несколько дней… Никто не мог его найти, запасы закончились в первые часы, и остальное время он питался пещерной морковкой. Спать пришлось на камнях, используя рюкзак, как подушку, а куртку, как одеяло.

Именно поэтому, повзрослев и вновь вернувшись в Стардью, Дилюк периодически берёт набор инструментов, меч и пробегается по этажам в поисках тех, кто также как и он может потеряться. Чаще всего он находит потерянные вещи и возвращает их хозяевам, но иногда обнаруживает ребят на грани сознания, помогая им выйти наружу. Некоторые даже возмущаются и умоляют помочь дойти до лифта ниже, но Дилюк не слушает — здоровье дороже любых сокровищ. Всегда.

Аделинда уже на пороге ловит его и вручает со словами «Возьми, не тебе, так путникам поможет» свёрток с сыром и хлебом. Еда и правда лечит, придаёт силы, тем более созданная заботливыми руками этой женщины.

Ригель уже ждёт Дилюка у ворот, его любимое милое создание. Правда внешне оно выглядит, как кошмар ночи, чем периодически пугает местных жителей, что никак не привыкнут. В детстве Дилюк подобрал небольшого щенка, а вырос большой чёрный волк — пугающий снаружи и совершенно добрый и заботливый внутри. Его главный спутник в каждую вылазку и защитник всех сотрудников винокурни. 

Войдя в шахты, Дилюк в первую очередь осматривает вход и проверяет закутки, где иногда отдыхают бывалые добытчики. Никого нет, поэтому он спускается на первый этаж, планируя сегодня осмотреть первые двадцать — именно там чаще всего застревают новички, дальше идут уже с опытом и лучшими инструментами. Видно, что на первых этажах отсутствует медная руда, как и надоедливые слаймы — значит кто-то побывал здесь сегодня. 

Дилюк опускается ниже, и внутри зарождается тревожное чувство — Ригель тоже это чувствует, периодически оглядывается на него, ведёт вперёд, будто чувствует чей-то запах. Либо это кто-то, чей запах он знал, либо где-то тут и правда находится человек. Девятнадцатый этаж встречает Дилюка уже с монстрами и не везде собранной рудой. Хорошо, если путник, имея мало запасов, быстро пробежался, не вступая лишний раз в бой, нашёл лестницу и активировал лифт. Но, если нет, то Дилюка ждёт сюрприз в конце спирального коридора, причём не самый приятный. 

Ригель подбегает к Дилюку, гавкает и несётся вперёд — сомнений нет, в конце коридора точно кто-то есть. Слаймов и жуков Дилюк разрубает на ходу, даже не собирая материал с них. В такой ситуации человек вряд ли нашёл лестницу, а значит быстрее будет добежать обратно до лифта, особенно, если пострадавший ранен. Приближаясь к последнему повороту, он замечает лоток, в который обычно собирают клубнику, в котором… он недавно передавал землянику, и перевёрнутый рюкзак, набитый рудой, часть которой рассыпана на каменном полу. 

Пёс гавкает, а у Дилюка сердце чуть не падает, когда он видит, кого пытался привести в сознание Ригель, облизывая и скуля. 

У стены без сознания лежит Кэйа — лохматый, в грязи, со съехавшей глазной повязкой, тело покрывает слизь. Дилюк кидается к нему, падает на колени и достаёт из рюкзака нашатырь — при лёгком отравлении человек сразу придёт в себя, при более тяжёлом — только после долгого отдыха.

Кэйа в сознание не приходит. Дилюк действует рефлекторно, на автомате: обхватывает его лицо руками, хлопает по щекам, зовёт, кричит на всю пещеру «Кэйа, очнись». Подходит к рюкзаку Кэйи, чтобы упаковать всю рассыпанную руду, и командует:

— Ригель, рюкзак! — пёс сразу понимает команду и зубами хватает сумку, неся её к выходу.

Дилюк осторожно поднимает Кэйю на руки и прижимает к себе. Шепчёт что-то успокаивающее, утешая больше не Кэйю — себя. Отравление слизью слаймов не является чем-то безумно опасным, но сердце Дилюка бьётся за Кэйю, как ненормальное.

Так звёзды долины Стардью и летняя, прохладная ночь встречают трёх путников.

***

Первое, что чувствует Кэйа, проснувшись — голова тяжёлая, его постельное бельё другое на ощупь.

«Где я?»

Открыв глаза, он видит комнату, погружённую во мрак, и задвинутые шторы. Поворачивает голову вправо и…

— А! — не писк, не крик, а короткое, будто оборванное возмущение вместе с удивлением.

«Может я всё ещё в пещере? Отравился слизью слаймов, вот и мерещатся мне волки. Или наоборот — мерещится мягкая кровать, а это чудище из нижних этажей пришло за мной?»

Кэйа не двигается, едва дышит, но глубоко внутри понимает, что бояться нечего — что-то внутри шепчет, что здесь ему ничего не угрожает. Доказательством этого становится открывающаяся дверь, что впускает в комнату свет, причём во всех смыслах. В проходе стоит Дилюк, волнение на его лице сменяется лёгкой улыбкой.

— Ригель, рядом! — чёрное, пушистое создание что-то тихо скулит и подходит к хозяину. — Сидеть. — пёс садится, а Дилюк подходит к Кэйе и садится на краю кровати. — Извини, если он тебя напугал, в душе он плюшевый медвежонок, но выглядит иногда немного… пугающим.

— Есть такое, я подумал, что у меня уже галлюцинации от купания в слизи слаймов.

— Как ты себя чувствуешь? Болит что-то?

— Нет, просто слабость. А где мы?

— У меня дома. Я нашёл тебя в шахтах, точнее сначала нашёл Ригель, но вынес я. Сюда было ближе. Подумал, если на утро не полегчает, сразу отвезу в клинику. Плюс лекарства Аделинды справляются не хуже средств Харви, поверь.

— Верю, Так значит я на великой винокурне Рассвет? — Кэйа тихо смеётся, но смех стихает, и он в миг становится серьёзным. — Спасибо, Дилюк, — тот кивает. — Я, получается, теперь твой должник?

— Не говори так. Главное, ты жив и здоров. Рюкзак Ригель тоже принёс, правда не ручаюсь за сохранность содержимого. Но рубин точно там — редкая находка для первых этажей.

— Фух, я рад. Сам удивился, когда нашёл его! Он напомнил мне о… — Кэйа поднимает взгляд на Дилюка и осознаёт, что только что хотел произнести. Дело ведь и правда не в редкости камня, а в цвете, что напомнил ему волосы кое-кого. Этот цвет будто вёл его по жизни. — Спасибо ещё раз, — тихо произносит Кэйи и поворачивается к псу. — И тебе спасибо, Ригель. Мне, пожалуй, уже пора, помидоры сами себя не польют.

Кэйа начинает подниматься с кровати, но Дилюк останавливает его, придерживая за плечи.

— Нет нужды, вместе сходим днём, а сейчас отдохни, если нужно. И останься на завтрак. Аделинда напекла очень вкусные блины. Какое варенье ты любишь?

— Только не клубничное, после вчерашнего я ещё неделю не смогу есть клубнику в любом виде, — Кэйа смеётся.

— Понимаю, тогда сам выберешь. Идёт? — интонация вопросительная, будто Дилюк не до конца уверен, а пойдёт ли Кэйа с ним. Захочет ли? Но поднимается с кровати и протягивает обе руки Кэйе.

Вся комната во мраке, но из прохода льётся свет, делая образ Дилюка более эфемерным, волшебным. Неожиданная, немного пугающая, но искренняя мысль появляется в голове Кэйи — он пошел бы за Дилюком не только на завтрак.

Кэйа кладёт свои руки в ладони Дилюка и поднимается с кровати.

***

Аделинда оказалась самой тёплой, милой и потрясающей женщиной в его жизни, Кэйа влюбился в неё за минуту. Она напоминала старшую сестру и мамины объятия, пахла выпечкой и дарила чувство уюта. А её еда и правда была произведением богов. Пока Дилюк отошёл по делам, Аделинда успела рассказать, как он принёс его ночью и очень переживал. От отравления слизью и любых других травм у неё заготовлены травы и лекарства — раньше Дилюк часто приходил, едва стоя на ногах после своих вылазок.

С собой ему дают две банки варенья, бутылку вина и корзинку с травами и лекарствами на случай ранений, ожогов и отравлений слизью. Никакая отговорка не смогла повлиять на желание Аделинды одарить его — взгляд Дилюка это подтверждал, намекая: «Просто прими».

Кэйа привыкает к Ригелю и даже успевает потискать его — это создание и правда больше похоже на плюшевого медвежонка. По пути к нему на ферму Дилюк рассказывает Кэйе о том, как в детстве подобрал небольшого щёночка и принёс домой, отец с Аделиндой тогда не смогли ему отказать. Ну и его часовой истерике. А щеночек вырос в волка и стал полноценным членом семьи и помощником.

Кэйа улыбается, искренне и тепло, ему так нравится узнавать что-то новое о Дилюке, слушать истории из детства и вот так знакомиться с долиной. Будто он наверстывает те годы, что отсутствовал здесь.

Может, он вновь увидит русалку? Проведёт с ним ещё хоть день? Он многое готов отдать за это.

С помидорами на участке Кэйи, как и ожидалось, всё в порядке. К их приходу созрели лишь кустов шесть, так что они за час справляются со всеми делами и заходят в дом.

— Будешь лимонад? — спрашивает Кэйа, направляясь к холодильнику. Последние минут десять они работали в тишине, Кэйа чувствовал неловкость и не знал, что сказать Дилюку. Возможно, сказывались все события и тот факт, что совсем скоро Дилюку нужно будет уходить. 

— Не откажусь. Но потом я к себе, многое нужно доделать.

— Конечно, не смею задерживать, — Кэйа передаёт Дилюку стакан с освежающим напитком и пьёт сам. — Спасибо за всё. Если нужна будет помощь — ты знаешь, где меня найти.

— Хорошо, — Дилюк кивает, ставит пустой стакан на столешницу. — Береги себя, Кэйа, — и выходит из дома. 

У стенки рядом с дверью лежит рюкзак, и Кэйа наконец осматривает содержимое. Всё и правда на месте. Он достаёт рубин и держит его в руках, нагревая теплом своих ладоней.

«И правда цвета его волос»