Первая вещь, которую вы замечали, попадая в Республику в такой момент — даже не красное небо, а паника, которая и не планировала утихать. Жители резко рванули в Нижний Город, невзирая на то, что еще день назад морщились при его упоминании.
Вы знаете, что происходит при огромном скоплении людей. Давка на рынке, кровавая каша, бесконечная ругань, в то время как хваленые паладины пропадали невесть где. Никто не появился, кроме чертовой Финансье, которая теперь искала своего порученного — наследника Кастардов раздавят в лепешку! Клоттед Крим сейчас, кажется, единственный консул, что встал на защиту… Не считая Ойстер и Кавиара. Дарк Чоко, еще один боеспособный, ушел вслед за Финн, хоть его сильно перекосило.
Дарк Чоко успел сорвать голос, нигде не находя порученных — Чип как сквозь землю провалился, а Шуре это так свойственно — попадать в беды. Потерял. Все это время он тут был как чужак, хотя просто выпрашивал разрешение поехать из-за плохого предчувствия… Как он пропустил то, что подопечная что-то мутит с ученым, идет не пойми на что… Он боялся показаться на улицах, прятался, как трус, мол, от него будут на улицах разбегаться. Опять он повел себя как жалкий трус!
А теперь все, что осталось от Ветровой — конфиксованный венок, сжавшийся в комок и очевидно оглушенный. Он лишь пищал на одной ноте, ни на что не реагировал и норовил порезать вам пальцы слабыми атаками.
О Чоко, ты без конца себя жалеешь, а теперь будешь кромсать все вокруг — полезно для города, но не для потерявшейся Ветровой. Даже чертов сыночка главного денежного спрута вырвался, соулджем схватил, что его смерть приблизит точно. Цели Крима не были лишены и частички корысти — наверняка такого куска энергии монстры боятся, его можно использовать как перцовку на максималках или даже обзавестись оружием… Жить-то хочется, даже если древние не придут.
— Я не знаю, где Ветрова, меня выслали из аудитории, — сбивчиво объяснялась паладин. — Судя по всему, как только пошла атака, она выбежала из здания и скрылась в неизвестном направлении! О… Свет… Умоляю, сохрани человека!
— Отец все испортил, — немного капризно и нервно протянул Клоттед Крим. — Соулджемчика ему захотелось на блюдечке!
Помимо инстинкта самосохранения, его все еще пугала репутация, перед глазами так и стояли короли, которые его просто забьют за то, что он, простите, просрал их чудо. Чудо кристальное и чудо живое.
Остальные паладины метались по улицам и выглядели паникующими, среди них был их блестящий выпускник из богатого дома. Все словно разучились сражаться, и падали один за другим.
Сердце Мадлена, казалось, рвалось на части, все, что он знал, ломалось — от улиц, по которым он мальчиком бегал, до сотоварищей, что не умели сражаться против легионов Чародейки. Но он выживет, к его страшному несчастью… Что он может сделать, кроме битв? Жемчужное войско Ойстер, что прогремело несколько дней назад и было «создано ради понтов» по дурным слухам, справится лучше. На деле оно было создано потому, что они идиоты в доспехах!
Что у него есть такого особенного, кроме плаща, кроме ослепительной улыбки, кроме страха, который сожрал его изнутри?
Что есть, в конце концов, у его семьи? Неужто ничего? Поначалу Мадленовы мозги чуть было не лопнули, он чувствовал себя жутко и словно не мог ничему противостоять — затем среди нагромождения мыслей оказалась одна полезная. Он, кажется, знает, что делать…
Отправляйся в поместье Мадленов, чайник, беги, пока у тебя ноги не отвалятся, беги за Героями, легенды о которых ты слушал… Не стоило забывать, насколько тетушки гнались за республиканской модой, насколько были богаты, и какая сила была в руках Пятерых.
Мадленки могли позволить себе все, и в их закромах были не одни ленточки с булочками… Его чертовы тетушки, разгневав его мать, купили целый дирижабль за адские деньги, настоящего металлического монстра!
«Да чтобы побыстрее был, чем у всех консулов, вместе взятых, чтобы рассекал подобно ветру!»
Странная прихоть, ведь они за пределы города выезжали раз в никогда. А тут даже не летучий корабль кремовых, а страшное существо с узким корпусом и таким же «шаром» сверху, которое никто не хотел выкупать из-за вида. Но летал он феерично, ведь ученые из Тауматургии не ошибались, никогда. Тетушки просто хотели быть круче соперников, поэтому и выкупили чудовище, что просто стояло без дела — показывали его гостям и смахивали пыль платочком. Даже топливо покупали, будто лакомства для любимой собачки — вдруг пригодится? Вы понимаете, как проводят времена те, кому страшно скучно…
Но сейчас, сейчас! Может быть, он успеет притащить сюда древних?! Вряд ли тети будут против, что их чудище из гаража наконец полетит… Паладин начинал просто обожать свое семейство, несмотря на его тараканы. Он успеет, успеет добежать — наверное.
***
Джинджер и думать забыл о кучке монстров, что топтались на поверженных, его больше интересовало то, что уводило его дальше в переулки — кажется, при рикошетящих атаках тут у попаданки перевес, и она неосознанно туда его тянет.
Сейчас у него даже оставалась пара секунд на подумать, и он продолжал улыбаться. Что насчет ваших великих древних, куда они делись — скоро должны отгреметь первые пять часов «атаки», и уже перевес на его стороне… Хранители выведены из строя, осталось только найти ученого.
Необходимо выиграть у Шуры, у чьих атак один большой минус — бьют больно, но она мало их контролирует. Тут скорее магия управляет ей, а не она магией… Так, «низкоуровневый монстр» без тактики. Когда Джинджер был сильнее противника, он начинал радоваться, совершенно ненормально — вот он, главный герой, его невозможно сломать! Он выбрал правильную сторону.
Ваши Герои отвернулись от него, едва на горизонте замелькала противная ему фигура в зеленом, за один факт, что это чудо существует, ее начали обожать! Пьюр Ванилла чуть ли не в лепешку перед ней расшибся, мол, какая пуся-муся! Дарк Какао превратился в лужицу и стал лебезить перед ней за возвращение блудного сыночки… Дарк Чоко предатель и слабак, перебежчик, которому нравится, когда его целуют в лобик и говорят, какой он милый. И его все обожают, пускай он вчера махал мечом за Тьму, но мы все равно его будем тискать и звать молодчинкой. Джинджера же отбросим, важное письмо тоже дадим не ему, даже спасибо не скажем!
Неизвестно, кто злится больше — два существа сцепились за место главного героя. На задворках разума Александры еще оставалась мысль, что этот улыбашка так легко предал все, что можно, лишь потому, что его не похвалили и на пьедестал не поставили! Он позволил главному врагу разрушать все, что можно, он продался и радостно выдал ему все. Что он сотворил с Визардом, со Строуберри, которые пропали еще в лесах Дарк Какао?!
Это уже не магический махач, а как грязная драка — вцепитесь друг другу в волосы, царапайтесь и больше, богу больше черной магии — Джинджер, как самый умный, метил в спину и лодыжки, ака слабые места Шуры. У героя все та же яркая карамельная палочка в руках, размером с посох — теперь эта палочка может бить больно и быть магическим оружием, которым пользуется имбирный… Вроде бы жрица учила его заклинанию, что открывает старые шрамы? Технику разложения он еще не освоил, как и слабые иллюзии, но зато он отлично режет ваше мясо!
Шура, даже если ее зацепили, не замечала этого — все место в голове занимает пестрящая мишень перед глазами, на что-то другое уже не остается сил. Забудь все на свете, включая Республику и Пятерых, перед тобой стоит то, что можно и хочется убить. Постепенно Ветрова словно осознает себя, что дает сигнал того, что разум постепенно съелся и сумасшествие человеческое уступает месту техникам робота, который не умеет чувствовать. Ненависть медленно утихает, но в существе заложена команда «убивать-убивать-убивать».
Глаза краснеют от лопнувших сосудов, а от переживаний девушка давно заработала пару седых волос. Скоро блондинкой станет. Ха-ха-ха. Я… гуль.Ты… Энчантра.
Поединок сильно затянулся, он был ни о чем — Джинджер легко выхватывает ножик из чехла и прыгает вперед, Шура туда же, замахнувшись голой рукой…
Один давится, получив в печенку, пачкается кровью, все еще норовя пробить ногой живот — зато противник тоже сдохнет к чертям собачьим. Он успел нанести удар, прежде чем Александра среагировала нетипично — он уже обрадовался, а она его лучом. Нет, это нечеловеческая реакция в понятном смысле!
Однако, сейчас, впервые схлопотав серьезное ранение, парень испытывал лишь усталость и страшное довольство, ведь Госпожа его не бросит — фирменная ухмылка застыла на лице, будто он стал дурацкой шуткой.
— Вы проиграли, попробуйте еще раз с другими игроками, — продолжала ехидно тянуть девушка.
— Кажись, древние найдут холодный трупик, Ванилька просто урыдается, — сдавленно брякнул в ответ Джинджербрейв и замахнулся снова, воткнув нож в противницу и не услышав даже визга. Над ним нависала самая настоящая Ведьма, существо, проклятое абсолютной неудачей!
Госпожа почует, что он угодил в беду и передаст помощь — он знает это. Дайте ему пару минут, он очнется… Он вовсе еще не вышел из игры.
Повернув голову, он видит знакомую красную накидку и тянется к ней — да, она была неподалеку, а они все как связаны между собой, понимая, кто где находится.
— Помегранат-куки!
***
Эспрессо, когда небо начало менять цвет, поначалу опасался, что сделал с реликвиями что-то неправильно, но нет — и когда он понял все до конца, осознал, какая он теперь мишень. Тоненький кофейный маг, фактический унесший с собой победу — и сейчас ему кранты. Никакой кофе не спасет, все тело трясется как у наркомана во время ломки. Неизвестно, когда его план развалился, как он сможет вернуться в Университет. Конечно, можно спрятаться, но что тогда?
Над головой пронеслась туча птиц — верно, какие-нибудь голуби, что недавно клевали хлеб в парке, спасали свои тушки.
Стоп, это никакие не голуби, если только не почерневшие от копоти — бешеная стая воронов, такой жуткий знак — они вились над его головой, словно что-то учуяв. Издалека приближался их обладатель — похоже, девушка. Черные тряпки, такой же черный хвост, замотанные в бинты руки, точнее, рука. Другой нету.
— Без боя, — не привык же ученый угрожать незнакомцам. Как говорит Мадлен?! Что он делает в таких ситуациях, когда обладатель стаи идет все ближе, и непонятно, когда пойдет в атаку? — Я не сдаюсь. Лучше бы тебе уходить по-хорошему…
— Ты не понял, — откликнулось подобие печенья. — Я была послана из…
Кофейному вовсе не хотелось слушать, что выдаст девушка, но, приглядевшись и сняв растресканные очки, парень распознал в ней знакомую. Эта девушка много раз мелькала на площади Ванильного Королевства, какая-то «очень доверенная» — но сейчас ее вид гораздо хуже. Такой она была в худшие дни, когда Энчантресс занимала замок, а Пьюр Ванилла считал, что он никто. Но это неважно до тех пор, пока она может помочь и избавить его от такого опасного груза. Жизнь дороже!
— Где ваши Герои?! — практически озлобленно завопил Эспрессо. — На, на, побыстрей, сунь своим воронам кристаллы и запускай их в своего покровителя, пускай летят хоть через весь континент! Есть еще один… Но он у Александры, непонятно, куда делась… Куда она делась?! Черт, а ведь Чародейка начинает разгоняться, — нервных смешок рвется из груди. — Кажется, словно она с каждой минутой громче становится… Усиление таких магических приемов обуславливается ростом силы или освобождением какой-либо… Энергии!
Впервые, наверное, за всю жизнь кофейный впал в абсолютную истерику. Его не сильно волновала сама Ветрова, а то, что у нее осталось. Ее поймали, осудили, консулы обрадовались — и сейчас цели номер один либо Девятеро, либо она. Попробуй пойми… Попробуй, найди ее на просторах их города!
— Беги, беги нахуй! Мы должны валить отсюда, — впервые за многое время он заговорил, как мальчик из Нижнего Города, не стесняясь в выражениях. — Или у Сивид будет в четыре раза больше работы!
Так себе картинка — эта улочка была еще из тихих, здания сильно не зацепило, это местечко привлекало ищущих укрытия. Какой-то житель лежал лицом вниз, его шапочка лежала поодаль — несчастный получил по затылку упавшим кирпичом, об него чуть не споткнулся ученый. Ботинок оставил грязный след на белоснежной куртке, неизвестный так и остался лежать.
— Конечно, есть какой-то шанс, что соулджем до сих пор валяется в ракушке консулов, — пробормотал Эспрессо. — Скорее всего, он у сбежавших старейшин, которые им прикрываться будут… Нам придется «спасаться», ища убежище этих ребят!
— Птицы ведут себя так, будто цель где-то там, у границ, я понимаю, о чем они, — обеспокоенно проронила Рейзин. — Они насмотрелись и нанюхались соулджема, пока мы жили там, в Замке… Знаешь, животные такие чувствительные к таким вещам, они не ошибаются…
Эспрессо пожал плечами, и опасливо двинулся вперед — что же еще поделать. Даже если ему придется наплевать на всю карьеру ученого и доверять едва знакомой девочке с вороном.
***
Очень красивое место ваша Республика с высоты птичьего полета. Сейчас стало гораздо меньше жителей на улицах, после ночи не наступило утро — кажется, все, кто не убежал и не был убит, сбивались в кучу. Словно начался фильм о атаке зомби, где каждый стремился подставить под удар соседа, а не себя. Население за этот день упало просто катастрофически, и странному врагу не надоедало осаждать город. Становилось тише, чуть-чуть темнее, а стройные ряды улиц превращались в лабиринт — там стекло, тут кирпич, а тут здания уже нет.
И непонятно, за что принимают жуткое существо в небе, что тяжело кренится на бок и пытается адекватно сесть — за рулем одуревший от событий пилот, явно недоучившийся паренек. Эта металлическая махина в красном небе делает как нырок вниз — ломается днище, и «кораблик» странной конструкции скрежещет по аллее, доламывая деревья и норовя раздавить парочку мертвых тел… Хотя, по идее, должен был зависнуть в воздухе. Его стекло непрозрачно, кажется, будто нечто адское присело отдохнуть — во всяком случае, так это выглядело для воюющих против легионов. Воздух был тяжелым и загаженным, сложно разглядеть силуэт в облаке пыли.
— В атаку! — надорвал голос консул, указывая на самолет. Финансье на секунду пыталась его остановить, распознав республиканскую манеру строения.
— Ты предлагаешь атаковать транспорт, дурак! — выругался Дарк Чоко. — Я, конечно, слепой наполовину, но от этой штуки не веет тьмой, как от всего остального, оно неживое!
— Транспорт?! — завизжал Клоттед Крим. — Ты посмотри, что творит эта махина… А…
Парень в своем помятом пиджаке так и застыл, приоткрыв рот. Его лицо отлично сочетается с растерянными лицами королей. Запоздало консул вспомнил, какое письмо он им кинул и как его могли воспринять.
На пути лежал целый город, было явно, чем заняться, что взять на себя — однако, существовало несколько вещей, что были как бы выше. Даже не реликвии.
— Умоляю, умоляю, где хранители?!
***
Когда древние лелеяли тайные мечты вернуться назад, они имели в виду вовсе не войны. Зачем же Пьюр Ванилла проснулся, зачем он снова обрек всех на страдания?
Хранителей нигде нет. Неужто пали и были погребены под сияющими скульптурами во имя договора между двумя городами и их души навеки остались там?! Были ли они жертвой, насекомым, раздавленным при рукопожатии консула и короля?
— Мы обязательно их найдем, — безжизненно прошелестел Клоттед Крим, едва шевеля губами. За этим обычно следовало «Республика может это гарантировать». Но нет. Она не смогла обеспечить даже элементарной безопасности.
— Спокойно, — Холлиберри с тихим кивком приняла реликварий из рук консула. — Мы не сдаемся. Успокойтесь, консул, прошу. Вы вовсе не виноваты, нельзя повлиять на все на свете и никто из нас не всесилен.
— Я понимаю Совет Консулов, — откликнулся Дарк Какао, теперь глядя на юношу с сочувствием. — Мы не должны предаваться раздорам, и я лично окажу помощь!
— Я не останусь в стороне, — вторил ванильный, принимая «последний дар» — венок его хранительницы, свернувшийся в его ладонях. — Кремовая республика никогда не будет захвачена тьмой!
Голос прозвенел громче, чем обычно.
Лидер Пятерых героев больше не готов прощать, он крепко схватился за оружие и за много лет впервые его охватила месть. Древние пытались перетянуть одеяло на себя, и, казалось, проснулись былые гении стратегии. Чародейка не могла долго сдерживать контроль над пылающим городом. Но кто сказал, что она не добьет его в ближайшее время? Или что ее не изгонят? На защиту поднялось и Жемчужное войско, и жители Нижнего Города, которым не безразлична судьба их побережья.
Безымянные герои среди морских и кремовых теперь составляли одно целое.
Огонь выжигал земли вокруг города, а море чернело. Словно тьмой старались выбить пульт управления, иначе никак не скажешь — повелительница Бист-Ист вступила в бой с самим миром и королями, твердо решив отвоевать его и сделать независимым от Ведьм, жалких правителей — своим. И она вот-вот одержит победу, ее кропотливый труд наконец дает плоды! Правда, мешается под ногами Пятерка в неполном составе — они, как в былые времена, бьются за город светлых башен и фонтанов, только не в небе, а у моря. Энчантресс зачаровывал блеск их глаз и сохранившаяся молодость, и именно поэтому она собирается идти в атаку.
Ее обуглившееся сердце тихо ликует, ибо на весь этот ужас она пошла ради старой, полузабытой цели. Скажем честно, во время Войны она просто с садистским наслаждением выжигала земли и тянула руки к кристаллам — но сейчас она, как никогда, хочет перебить тех, кто стоит выше нее. Не только Ведьм — элементалей, драконов, всех, кто так или иначе ввергал в панику Лили или печений.
Это кровная месть, а не желание спасать.
Визги и крики жителей невольно наводили на мысли о пирах Ведьм, где их крошили и жрали, жрали, жрали… Пока их кости не обращались в крошево, а руки и ноги не раскалывались на малюсенькие части.
Ветер треплет волосы и плащ хлопает на ветру — женщина щурится от пепла и выглядывает из-за руки Кейк Витч. Она не марала перчатки об простых жителей и выискивала жертв покрупнее, ни дать ни взять стервятник. И когда показался Пьюр Ванилла, что вел в бой местные отряды паладинов и что-то кричал про защиту, Энчантресс откололась от своего чудовища и прыгнула вниз, стискивая ладонь своей служанки — гранатовой жрицы, чьи глаза превратились в две щелки.
Ванильный возле Джинджера, раскрывает рот и что-то говорит… Но он не так печется об своем собственном герое, как о шалфейной мрази.
Древний расплакался, бросившись через всю площадь, найдя лишь остатки того, что он поклялся защитить и смертельно боялся потерять. Пьюр Ванилла даже не знал, о чем думать, что же теперь делать… Нельзя сдаваться, но что делать, если он опять солгал?!
— Александра, приди в себя! Все в порядке, ты сделала, что смогла, — древний опустился на колени и рвался между двумя «подданными». Он так много не успел сказать перед их отъездом! — Прости меня… Зачем я так поступил… Я гордился тобой и убил тебя, — ему осталось только обвить орхидеи вокруг Ветровой, которая теперь больше походила на спящую фарфоровую куклу. Куклу, которую столько раз склеивали и вновь бросали на пол.
Жалко корчится над имбирным, приняв предателя за жертву, и снова превращается в мягкого перепуганного целителя, который бросается то к проклятой хранительнице, то к тому, что практически смог ее убить.
— Кто же с вами так обошелся… Джинджер, ты живой, ты нашелся! Посмотри же на меня.
Рука сжимает пику с острым наконечником и Энчантресс полна решимости повернуть мир со времен вспять. Хватит топтаться на одном и том же плане… В отношении покорения мира Чародейка так и осталась хрупкой противоречивой королевой, которая боялась по-настоящему ввергнуть все во тьму.
— Повелитель Хлебоземья, — эти слова легко выскользнули и повисли в воздухе, она обращалась прямо ко древнему. Изящно взмахнув рукой, женщина поклонилась. — Прошу.
— Не смей их трогать! — как нашего вчерашнего пацифиста перекосило, как щечки-то горят, геройский настрой прямо через край переливается. — Позволь самому изгнать тебя!
Чародейка молча бросилась наперерез, дав лишь условный сигнал Кейк Витч.
Подлетая в воздух и отражая атаки Пьюр Ваниллы, подобные лучам, женщина отвлекала внимание как могла, мелькала перед глазами, пролетала прямо перед носом короля, не атакуя. Монарх выглядел устрашающе — огонь в глазах разгорелся сильнее, где вся робость и нежелание отпустить прошлое?! Такое существо ей помеха и его нужно уничтожить.
Он не стесняется применить весь арсенал практически пыточных заклятий, сам себя не видит и предает свою натуру, практически скалится и весь погряз в злости — он мстит за Шуру, за повторение истории, за своих давно умерших и живущих ныне подчиненных. Он больше не Ванилла — в данный момент.
Как в старые времена, боролись две легенды — отчаявшийся защитник и хладнокровное, уверенное порождение ада, которое не боится проиграть вновь и никогда не умирает. Словно перед глазами крутится пролог, словно Ваниль и Лилия в юности решили поиграть… Норовя убить друг друга.
Ванилла стремился лишь отогнать зловещую тень, спасти город, хотя бы на часок отвести опасность!
И в этом дуэте, замечая лишь друг друга, два чародея чуть не забыли, что у одного из них были слуги, которые готовы были пойти на все, те, которые сзади них готовили ловушку. Осталось только разбить вдребезги еще одну душу, довести ее до пика горя и боли — в прошлый раз древнего это вынудило использовать лунную магию. А сейчас?..
Сзади блеснули голубые глаза поднявшегося Джинджера и встретились с алыми.
«Пора, во имя жрицы, пора.»
На секунду парень заколебался, глядя устало, прядки его волосы спутались и он выглядел ужасно — как мертвец без воли к жизни, прикрытый широким рукавом короля. Но он вспомнил, ради чего бился, заворочался, пока Чародейка собиралась что-то сказать. Ванилла обернулся к нему, стремясь излечить, но пальцы паренька сомкнулись на подвеске и оторвали ее, отняли у хозяина за одно движение.
Они вырвали волшебника из хоровода всего лишь на миг, лишив его силы кристалла. Пьюр Ванилла бы легко пришел в себя, сражайся он в одиночку. Но против него стояли два черных мага.
Это было просто. Полсекунды хватит на то, чтобы другой атакующий успел пробиться через слой атак белой лунной магии. Хватит, чтобы раздался звон от зеркальца и вокруг повисло багровое марево, что замедляет движение — не зря девушка часами тренировалась.
Рывок, другой, взмах пикой — влажные брызги крови пачкают лицо и пьянят рассудок, а пальцы в красно-черных перчатках стиснули синий кристалл. Энчантресс подхватила Ваниллу, на секунду его удержав и деловито разломав вместилище соулджема. Первой своей жертвой Чародейка избрала друга, растянув улыбку до ушей и заглядывая в перепуганные глаза.
— Бедняжка…
Теперь она едина со своей магией и с чем-то более таинственным и сильным — Вайт Лили наконец почувствовала то же, что когда-то связывало ее с миром. Новый соулджем! Победа за ней — победа за ее легионами Бист-Ист!
Неужто она победила?! Нет, нет, не верится — повелительница еще раз занесла пику над головой и истерично, подобно своей жрице, опустила ее еще раз, орудуя подобно кинжалу. Эмоции захлестнули ее, она вела себя как маленькая девочка, что наконец схватила игрушку. Только хохот ее зловещий и громкий, но не как в фильмах — горестный и злорадный смех женщины, что наконец добилась своей цели.
Сдавленный стон короля подавила Помегранат, торопливо набросил свой плащ на лицо поверженному, прижимая ткань обеими ладонями.
— Быстрее, госпожа! Опомнитесь и придите в себя, уходите! Сейчас оставить ему жизнь — худшее наказание!
И никто из Великой Пятерки не пришел на помощь, заветный щит не подняли, а меч не изгнал тьму.
Какая у этого народа сладкая кровь и уязвимое тело. Великий Ванильный король повержен, а это означает, что главный оплот сопротивления сокрушили, и даже если друзьяшки поднимут его на ноги и будут слезно уверять, что все хорошо, все хорошо — его соулджем утерян. И Темная Чародейка знает, кому сможет доверить этот дар — она отдаст его достойнейшему из ее слуг.
— Джинджер, мальчик мой, иди-ка сюда, — практически заботливо проговорила колдунья. — Встань на ноги, мы отступаем перед войной!
— Да, — в этом слове эхом откликнулась ненормальная радость. Бывшая фирменная улыбка засияла на лице. — Я исполнил вашу волю, Госпожа.
Энчантресс взирала сверху вниз, вкручивая каблук в некогда прекрасный цветок на посохе и вытирая испачканные туфли о полы. На главной площади среди мраморных, блестящих статуй Республики, разломанных на части, она одержала свою первую победу. О, дайте же упиться первой победой зла в сладком, приторном и противоречивом мире!
Надо быть чрезвычайно осторожной и не попасться на удочку — еще немного, и примчится враг посерьезней — Дарк Какао, истинный берсерк, который еще много лет назад наводил на нее ужас. Но когда-нибудь его слепая храбрость заведет в болото!.. О, тьма покорит и эту мрачную фигуру при помощи коварных гранатовых заклинаний и необыкновенного дара — Джинджера!
— Достаточно, — Чародейка должна была дать условный сигнал батальонам. — Все закончилось, короли и королевы Хлебоземья, моя клятва исполнилась! Теперь вам лишь остается ждать или примкнуть ко мне, и под моим крылом наш мир переродится! Никто не сможет противостоять нам!
Казалось, жар остыл и болезненная краснота неба спали, уступая место холодным, темным оттенкам. Весь город утонул в тенях, а Энчантресс, завершив свое дело, отбежала назад, заматываясь в плащ и прижимая к себе посох. Лицо ее преобразилось, подбородок заострился и морщины сгладились, показывая до боли знакомое, но потемневшее лицо. Даже кончики пальцев чуть вытянулись, словно перед городом стояло нечто выше простого печенья.
— Ваша судьба настигнет вас в Бист-Ист, — тихо изрекла она. — Я призываю алую жрицу, генерала из Башни Хаоса и будущего героя… Мы отступаем. Помните о нас и бойтесь! — как же хорошо заговорить в полный голос уже после несомненной победы. Окровавленный древний валяется в ее ногах и не может поднять головы, его черты Чародейка точно видеть не хочет.
Достаточно с нее и одного кристалла, а теперь пришел черед духов! Пускай королева Остролист несется вперед, практически рыдая, а с боков наступает северный правитель. Она уже победила.