Музыка громко гудела, отдаваясь пульсацией в висках. Серёжа перенес весь вес на обклеенную всяким ширпотребом стену и откинул челку с лица. Окружение начинало порядком раздражать: к часу ночи в клуб набилось столько народу, что различить чью-то конкретную фигуру стало настоящей проблемой. Мир вокруг превратился в мешанину из оглушительной светомузыки, запахов и пролитого алкоголя.
Серёжа до сих пор не понимал зачем он здесь. Презентация нового обновления «Вместе» прошла вполне успешно, Олег недавно прислал письмо, в котором обещал скоро вернуться, а удушающее чувство паники давно не сжимало ему плечи. По какой-то причине ноги, точнее, личный водитель, все равно принесли его сюда. Серёжа не хотел признавать, что весь этот фарс от банального одиночества и нежелания разговаривать с Марго в пустующих комнатах.
После долгого спора с самим собой Серёжа оттолкнулся от стены и смиренно поплелся к барной стойке. Танцующая масса людей удивительно легко пропустила его через себя. Серёжа со всей имеющейся грацией залез на стул и легонько постучал по стойке, подзывая бармена. Алкоголь послужит прекрасным надгробием над могилой его ментального состояния.
В момент, когда Серёжа почти поднес шот с какой-то ярко-синей жижей ко рту, музыка в клубе резко остановилась. Люди по инерции продолжали танцевать ещё несколько секунд, но быстро спохватились. Серёжа поставил шот и повернул голову в сторону саундбара. Полутьма и лазерные проекторы клуба сменились теплым светом штатного освещения.
Происходило что-то неприятное.
Мало того, что его попытку надраться прервало подозрительное проишествие, так ещё и новое освещение предоставляло гораздо больше шансов на потерю иллюзорной анонимности. Вместо пары отметок на фотографиях в Инстаграме его может ожидать огромный наплыв людей прямо сейчас. Серёжа стряхнул челку обратно на лицо и аккуратно передвинул маленькую новогоднюю ёлочку.
Бесполезно, конечно, зато беспокойные пальцы не мнут ткань костюма.
Синяя жижа, которая раньше казалась вполне привлекательной, в теплом свете ламп стала напоминать незамерзайку. Серёжа устало потёр переносицу, положил купюру на стол и направился к выходу. Чтобы тут ни происходило… Происходить это будет без него.
— Просим владельца черного Форда с номерами анна-сто-одиннадцать-елена-елена подойти к администрации клуба, — голос администратора звучал абсолютно спокойно. Скорее всего это была штатная ситуации: владелец машины просто перекрыл кому-то выезд или перекрыл пожарный выход. Разумовского это в любом случае никак не касалось.
Холодный воздух сразу же забрался под ткань тонкого пальто и обжёг щеки. Серёжа только сейчас понял, что надо было вызвать такси или водителя в помещении, а не стоять на морозе. Декабрь в этом году выдался очень холодным и снежным. Питер поздним вечером и ранним утром оставался полностью безлюдным, что случалось довольно редко.
Сейчас на улице тоже никого не было, кроме посетителей клуба, курящих у входа, и мужчин у полицейской машины. Мигалки оставались включенными — все вокруг было усеяно бликами красного и синего света. Головная боль, утихшая от бодрящего воздействия холодного воздуха, снова вернулась.
Дверь клуба распахнулась. Двое полицейских буквально вытряхнули какого-то мужчину из здания. Видимо, это и был хозяин того черного Форда. Ладно, Серёжа готов был признать, что вся эта ситуация не выглядела рядовой для элитного заведения в центре Питера.
Следом за ними вышел мужчина, одетый на удивление легко для двадцатиградусного мороза. На голове, словно насмехаясь над нелепостью вязаной шапки Серёжи, у мужчины была кепка-восьмиклинка.
Только один полицейский в городе имел достаточно упертости, чтобы носить ее в такой холод.
Серёжа изо всех сил старался не улыбнуться, но контролировать себя с каждой встречей и секундой становилось все сложнее. Он бы с радостью поехал сегодня вечером к Игорю, сел в скрипучее кресло и погрел замерзшие руки об чайную кружку, которая больше походила на супницу. Он бы с радостью делал вид, что не хочет притянуть Игоря за запястье и поцеловать в уголок губ. Он бы с радостью… Сделал много чего ещё, но у Грома появилось «срочное дело с торгашем дурью, ты ж знаешь, дело у нас привычное».
Игорь проследил, как мужчину погрузили в бобик, что-то сказал коллегам, и, символически хлопнув по капоту, отправил машину в путь. Серёжа не мог упустить момент и как можно тише, стараясь не скрипеть снегом, подошёл к Игорю со спины.
— И что, он вот так просто подошел к администрации клуба и попался? Преступники в последнее время умом не блещут.
Игорь обернулся на звук его голоса. Гром не выглядел чересчур удивленным, но по вопросительному разлету бровей Серёжа догадался, что его как минимум не ожидали здесь увидеть.
— Не умничай, — голос звучал спокойной, с нотками насмешки и укора. Он всегда звучал так, когда Игорь изо всех пытался не закатить глаза, — этот вон доумничался. Неплохую систему организовал — долго поймать не могли. А потом слишком умным себя почувствовал и прокололся.
— Намек понял, — Серёжа не удержался и хихикнул, — товарищ майор.
Игорь предупреждающе поправил кепку. Сережа даже спустя почти год знакомства не понимал, как можно настолько хорошо проецировать свои эмоции и намерения через малейшие движения.
Только сейчас Разумовский заметил, что до сих пор не заказал такси, а руки уже покраснели и практически не двигались. Игорь достал из кармана пару перчаток и протянул ему. На самом деле у Серёжи не осталось сил и желания сопротивляться: день был до ужаса долгим и тяжёлым, погода холодной, а желание выпить чего-нибудь горячительтного и завалиться спать никуда не делось. Пришлось надеть чужие перчатки и благодарно кивнуть.
— Ты только пришел или уже уходишь? — Игорь окинул его изучающим взглядом, пытаясь понять в какой Серёжа сейчас кондиции, и в какой кондиции он хочет оказаться. Результат осмотра, судя по всему, Грома вполне устроил.
— Уже ухожу. Хотел выпить, но ваше неожиданное появление испортило весь настрой… Не хотите компенсировать, товарищ майор? — Серёжа знал, что ходил по невероятно тонкому льду. Заигрывать с Игорем он решался не часто, а так открыто намекал вообще впервые.
— Компенсировать значит… Ну, раз надо так надо, — и Гром продолжает смотреть, глазами поблескивая, как змея перед прыжком. И улыбается, кажется, лишь краешком губ… Но ведь улыбается.
Экран телефона отказывался реагировать на еле-еле отогревшиеся руки в перчатках, поэтому заказ такси Серёжа подтверждал кончиком носа. Игорь маячил где-то поодаль разговаривая с местными «это-не-бандиты-а-информаторы, Разумовский» и из-за профессиональной привычки краем глаза изредка поглядывал на него.
Серёжа чуть подпрыгивал и раскачивался, пытаясь согреться. Лет пять назад его бюджет умер бы в муках от цен на такси в два часа ночи. Единственный неоспоримый плюс богатства. Игорь, конечно, все равно переведет пол суммы на следующий же день, но Серёжа никогда даже и не пытался его переубедить в верности этого действия. В этом вопросе их мнения были очень схожи.
Через десять минут Серёжа практически полностью окоченел. Щеки и бедра под тонкими брюками жгло нестерпимо, а глаза слезились от бьющего в лицо ветра. Игорь за это время успел подойти два раза и недвусмысленно показать на здание клуба. После повторного отказа пойти и подождать в тепле как все нормальные люди, он проворчал:
— Хочешь мёрзнуть — мерзни, — и зашёл в клуб громко хлопнув дверью. А Серёжа что? Серёжа хотел мёрзнуть и мерз.
Когда такси наконец приехало, Игорь практически затолкал его в машину и всю дорогу смотрел на него, как родитель на непослушного ребенка.
На самом деле в голове у Серёжи уже сложилась целая исследовательская работа на тему того, почему он упрямился. Во-первых, стоять с Игорем в темном, тесном и громком холле клуба было бы… Нервно и смущающе, а когда Серёжа нервничает и смущается — он идёт пить, а когда он идёт пить… Можно продолжать до бесконечности.
Самым лучшим решением виделось просто стоять на улице и изображать снеговика. А вместе с тем продолжать уговаривать себя не натворить глупостей и не ляпнуть чего-нибудь не того.
Такси остановилось в спальном районе на окраине Питера. Проводив взглядом уезжающую машину, Игорь быстро осмотрел местность, определяя их местоположение. Видимо, найдя результат осмотра удовлетворительным, он легко толкнул Серёжу в плечо. На языке Игоря Грома это означало: «Чего застыл? Пошли».
Иногда, темными вечерами, Сережа составлял список причин, почему он любил Игоря Грома. Причин было больше десятка от «невероятно красиво, но редко смеется» до «может достать коробки с самой верхней полки». Независимо от такого как быстро обновлялся основой список, первой причиной всегда пункт — «никогда не задаёт вопросы, на которые я не смогу дать ответ».
Вот и сейчас вместо вопроса: «Почему мы здесь, а не в твоей пластмассовой башне?» — Игорь молча открывает дверь подъезда и пропускает его внутрь. Они поднимаются на третий этаж хрущёвки. Серёжа трясущимися от холода руками открывает дверь квартиры и проходит внутрь.
В глубине помещения темно и тихо. Слышно только шуршание снимаемых пальто и гудение электричества в старой лампе накаливания. Серёжа достает из тумбочки пару тапочек для Игоря, а сам топает босыми ногами в сторону кухни.
Поставив чайник, Серёжа практически садится на батарею, пытаясь отогреть замерзшие ноги. Игорь в ванной шумит водой: наверняка моет руки — только сейчас чайник начинал тихонько шебуршать.
Пить вдруг совершенно расхотелось.
Идея, просто лечь на прохладное постельное белье и заснуть под тихое дыхание Игоря на диване, казалась все более привлекательной. Усталость набегала волнами вместе с теплом, и даже появление Грома в дверном проеме не взбодрило его.
— Не знал, что государство даёт детдомовцам что-то приличное. Думал, в таких домах с потолка вода течет, штукатурка сыпется, от окон дует… А здесь вполне прилично.
— Штукатурка из нас двоих сыпется только у тебя дома, — тихо хмыкнул Сережа, — Мне просто повезло. Видел бы ты квартиру Олега, волосы бы кудрявиться перестали. Вот там действительно и с потолка течет, и мыши бегают…
Чайник призывающе щёлкнул. Серёжа хотел было оттолкнуться от батареи и проявить гостеприимство, но Игорь уже доставал кружки из шкафа. Для человека у которого даже чая в квартире не было, Гром был удивительно хозяйственным.
Игорь открыл второй ящик, видимо в поисках маленьких ложек и резко замер. Серёжа вяло подумал о том, что же такого он мог найти в кухонном ящике, пока Игорь просто не… Рассмеялся. Тогда Серёжа резко встал и, наклонившись, заглянул в часть кухонного гарнитура. Помимо тарелок и парочки сковородок на полке стояло два стакана в алюминиевых подстаканниках.
— Ты что их из поезда унес?! — Игорь смотрел на него снизу вверх и утирал слезы. И кого кроме него может рассмешить факт кражи государственного имущества…
— Теперь арестуешь?
— Нет, по крайней мере до утра можешь наслаждаться свободой.
Серёжа лишь пожал плечами и сел за стол. Раз Игорь взялся за приготовление чая пусть и заканчивает. Пока Гром гремел какими-то ящиками, шкафами и дверцей холодильника, Серёжа сползал на стол. Фоновый шум, тепло и запах чего-то сладкого действовали на него усыпляюще.
— Так ты собираешься получить свою компенсацию или нет? — голос Игоря прозвучал очень близко. Если бы у Серёжи осталась энергия, он бы испугался.
— Давай, — единственное на что хватило сил — чуть сдвинуть голову и посмотреть на лицо напротив сквозь волосы.
Игорь что-то пробормотал себе под нос и убрал Серёже рыжую челку с лица:
— Зрение испортишь.
Разумовский сдул оставшиеся прядки, но как-либо двигаться все равно отказался. Тогда Игорь поближе придвинул к нему «компенсацию». В той самой поездной кружке было намешано что-то вкусно пахнущее яблоком, лимоном, корицей и водкой. Серёжа с интересом придвинул стакан ближе.
— Не смотри, пей, — Серёже ничего не оставалось как глотнуть. Горло приятно обожгло сочетанием водки, сливок и клюквенного сока. Где Игорь все это нашел непонятно, но Серёжа не собирался жаловаться. Второй глоток ощутимо ударил в голову: возможно не лучшим решением было пить что-то высокоградусное в сонном состоянии.
— Это кремлевский штрудель, — Игорь тем временем заваривал себе черный чай, — Не по идеальному рецепту, конечно. Вместо кавалькадос здесь обычная водка, вместо лимонного сока растворенная лимонная кислота, а мороженное я заменил на сливки из баллончика. Зато клюква и яблочный сок у тебя были. Часто в квартире бываешь?
Серёжа согласно кивнул и отпил ещё:
— Стараюсь приезжать сюда раз в неделю. Раньше сдавал её, теперь использую квартиру как убежище от другого своего убежища. Здесь не так пусто как в башне, плохо работает интернет, и по ночам шумят батареи. Приезжая сюда, сразу вспоминаю с чего все начиналось и от этого как-то… Спокойнее что ли…
Они застыли в уютном молчании. Серёжа потягивал коктейль, Игорь — свой чай. В прохладном воздухе кухни ладони у Разумовского замерзли, и он потянул свободную руку к чашке с чаем, чтобы отогреться.
В следующий раз, когда Сережа открыл глаза его ладонь лежала в теплой руке Игоря.
— А где ты научился, ну… Коктейли мешать, — язык заплетался то ли от алкоголя, то ли от усталости.
— Тёть Лена готовит на Новый год каждый раз что-нибудь новое. «Как встретишь, так и проведешь»… Сам знаешь. Ну, вот я перенял некоторые полезные навыки.
— Кстати, — весело продолжил Игорь, — получается у тебя теперь хрущевка и внутри, и снаружи, — Сережа непонимающе поднял брови, — Существует байка, что эту бурду придумал сам Хрущев после поездки во Францию. Там он ещё и на хрущёвки вдохновился. Хорошо, видимо, съездил.
Игорь будто специально опускал голос пониже и рисовал круги на ладони, усыпляя. Заснуть окончательно Серёже не позволяла только совесть. Ещё ведь идти диван гостю расстилать.
— Считаю компенсацию… Не полностью выплаченной, — Серёжа сонно проморгался, пытаясь взбодриться.
— И что же вам, Сергей Дмитриевич, ещё нужно. Песню спеть? На столе станцевать?
— Согласись украсить со мной квартиру к Новому году… И согласись встретить праздник вместе. Я знаю, что ты не работаешь в начале января. И согласись не сейчас, а завтра с утра, когда я протрезвею и перестану быть смелым.
Игорь только улыбнулся:
— Договорились. Кстати я забыл кое-что добавить тебе в стакан.
— Ну, так добавляй.
— Это секретный ингредиент. Закрой глаза, а не то сюрприза не получится, — Серёжа только насмешливо фыркнул на этот фарс, но глаза послушно закрыл.
Он услышал, как Игорь встал со стула и аккуратно отпустил его руку. Загремели ящики стола и какие-то стеклянные банки. Через секунду в стакане рядом что-то булькнуло.
Серёжа уже собирался открыть глаза, но почувствовал теплую руку на плече. Повернувшись туда, где по ощущениям должно было быть лицо Игоря, он вопросительно повел плечами. В ответ он получил осторожное касание к уголку губ.
А потом и самый настоящий поцелуй. Губы Игоря были сухими, а усы кололись. На вкус целовать Игоря Грома было так же, как целовать черный чай с бергамотом.
Все это было просто предновогодним чудом.
Когда Серёжа наконец открыл глаза в его стакане красовалась ароматная палочка корицы.