Десять тысяч рабочих часов.

Рина давно собиралась проверить зрение. Постоянное сидение перед монитором ещё никого не сделало здоровее, но, мать твою, десять тысяч? Нет, это явно не проблема полученного за два года в полудохлой конторке «минуса».

– У вас здесь нолик лишний, – Рина перевела взгляд на хозяйку студии, или кем она там была. Женщина не изменилась в лице. Рина уже не была уверена, с кем разговаривает на самом деле: нормального, человеческого имени она так и не услышала. Зато услышала абстрактное и претенциозное слово «Хель», произносить которое не поворачивался язык. При их первой встрече она поинтересовалась, действительно ли женщину так зовут.

На что Хель ответила: «Моё полное имя вам не по зубам».

– Мне нравится ваша реакция. Чувство юмора спасает даже в самых безнадёжных случаях, – отсутствие даже намёка на сомнения со стороны так называемой Хель подтверждало худшие опасения. Это не шутка.

«А мне это всё ни хрена не нравится», – мысленно ответила Рина, сверля серыми глазами проклятые цифры на бумаге. Десять тысяч – само по себе чертовски пугающее число, а вкупе с приставленными рядом словами «работа» и «часы», оно вообще вызывает какой-то инфернальный ужас.

И сама Хель ей не нравилась.

Сообразительности девушки хватило, чтобы понять – ставить свои условия и возмущаться здесь она не имела права. Хель не произнесла это вслух ни разу, но оно буквально читалось в её раскосых зелёных глазах. В уверенных, твёрдых движениях. В её непринужденном, но сухом рассказе об обязанностях как нового художника в её тату-студии. Приходит клиент с желанием обзавестись новой татуировкой, и Рина должна исполнить это желание. Нарисовать эскиз, подобрать н у ж н ы е краски и набить рисунок на коже. На первый взгляд, всё просто. Смущало другое. Написанное между строк в пятом пункте, как водится, мелким шрифтом.

И то, что в этом элитном, дорогом заведении больше никто не работал.

Десять тысяч часов.

Это не год. И не два. Рабочие часы тикают лишь во время исполнения заказов. А клиенты в таких местах бывают далеко не всегда. С учетом всех условий, контракт может растянуться до четырех или пяти лет.

– Это много, – осторожно заявила Рина.

– Это стоимость услуги, мисс Эванс. И она вам по карману, если уж вы оказались здесь.

– А если я хочу оплатить деньгами?

Хель удивлённо вскинула пепельные, в цвет своих длинных волос, брови. Женщина посмотрела на Рину снисходительно, как на глупое дитя.

– У вас нет таких денег. И друзей, у которых можно занять их, у вас тоже нет.

«Вот сука», – Рина скрипнула зубами. Всё узнала. Наверняка, и мысли читает прямо сейчас, чтобы ничего не упустить. Это ей по силам. Телепатия – это мелочь по сравнению со сложностью оказываемых ею услуг. Девушка машинально потрогала руки. Левая. Правая. Судорожный выдох. Всё ещё на месте.

– К тому же, деньги меня не интересуют. Вам они нужнее, и вы их тоже получите. Как бонус.

– У меня нет опыта в тату, и вообще, я больше по цифровой живописи.

– Но вы художник, – Хель не спросила, заявила, не оставляя возможности возразить. – Мой предыдущий тату-мастер никогда не держал в руке карандаш, но вы бы видели, какие шикарные работы он делал.

Хель расцепила скрещенные на груди руки и, подойдя вплотную к столу, опёрлась о него ладонями. Длинные узловатые пальцы легли на бумагу со злополучными цифрами. Указывая ими прямо на пятый пункт.

– Вы уже хотите отказаться?

– А можно?

– Разумеется. Я освобожу вас от ваших обязательств, вы пойдёте домой. И лишитесь рук окончательно.

«Нет», – хотелось вскрикнуть, но из горла не вышел даже сдавленный шёпот. В венах снова вскипел тот обжигающий ужас. Отвратительного вида жёлтые, обшарпанные стены. Беспомощность и одиночество. Всепоглощающий страх перед жестоким и несправедливым фактом: прежняя жизнь разрушена. И в будущем надежды нет.

Нет.

Нет.

Н е т.

– Это ведь... не мои руки, верно? – спросила девушка. Она не сразу заметила, что куда-то исчезли все родинки и шрам, оставленный канцелярским ножом на первом курсе. Хель медленно, утвердительно кивнула.

– Ваши руки нельзя было спасти, – сюда так и просилось дежурное, холодное «мне жаль», но Хель очевидно совсем не жаль. – Пришлось дать вам новые. Они вам понравятся, мисс Эванс, они... очень способные.

Рина уже успела заметить. Когда пальцы сами набрали в приложении нужный адрес и вызвали такси, можно было догадаться. Мозг сам продолжил логическое развитие событий: с той же филигранной точностью они смогут сделать что угодно. И то, что они пришиты к телу Рины, вовсе не делает её их хозяйкой. Они подчиняются не ей. Ими управляет хитроумная стерва в дорогом костюме, стоимостью как минимум с почку.

Их ещё нужно отработать.

Да, отработать. Десять тысяч часов провести в этой студии.

Выполняя заказы. Соблюдая пятый пункт договора.

Возможно, уже через первую сотню часов Рина сойдёт с ума, и руки ей уже не понадобятся. Разве что только для того, чтобы наложить их на себя.

– Способные, говорите, – горько усмехнулась художница, нервно перебирая новообретёнными пальцами волосы.

– Невероятно способные. Без всяких преувеличений, считайте, что они будут работать вместо вас.

Смотреть в ястребиные, неестественно яркие глаза Хель было непросто, но девушка пересилила себя.

– А мою совесть эти руки тоже придушат вместо меня?