Восхищëнные возгласы толпы заполнили улицу, людей становилось всë больше и больше с каждой секундой. Дети и взрослые завороженно смотрели, обступив по кругу, на человека, что возвышался на импровизированной сцене, в то время как его ассистенты находились подле него. Высокий светловолосый мужчина с гранатовыми глазами ярко улыбался и показывал пустую шляпу, из которой время от времени вытаскивал предметы, разные по размеру. Иногда круглый красный мячик, иногда — голубя, которого тут же отпускал, и он пролетал над головами зрителей, возвращаясь обратно. Каждый его фокус сопровождался комментариями и шутками, которые вызывали приступы хохота у людей, не лишëнных чувства юмора.

Никто не знал, когда он появился и привлëк внимание толпы. Никто не знал, кто он такой и почему показывает фокусы случайной публике. Сколько Дазай не ходил и не опрашивал присутствующих, никто не мог внятно ответить. А загадочный иллюзионист умело демонстрировал ловкость рук, поражая чужое воображение. Осаму не мог взять в толк, что ему думать об этой ситуации, кроме как молча наблюдать за представлением и пытаться предугадать дальнейшие действия фокусника или гадать над тем, как ему удалось провернуть тот или иной трюк. Словно оживший Гудини, мужчина вытворял нечто невообразимое. Либо эспер, либо невероятно талантливый в своей сфере профессионал.

Но Дазай оказался в этой толпе далеко не случайно и не просто так. В агентство поступило сообщение от анонимного отправителя, который сообщил о подозрительном фокуснике, дающем свои импровизированные представления на городской площади в течение нескольких дней в одно и то же время. Были подозрения, что он занимался какой-то незаконной, возможно, экстремистской деятельностью. Ему не хотелось заниматься этим делом, но всë равно отправили его, так как фокусник мог оказаться опасным эспером.

Первое, что Осаму для себя отметил, — это невероятную красоту мужчины: светлые локоны и кожа, гранатовые глаза, правильные черты лица и хорошая фигура. Европеец. Британец, судя по акценту. Речь его была хорошо поставлена, он ясно изъяснялся на японском и прекрасно держался на «сцене». Этот человек явно имел опыт и знал толк в театральных представлениях.

Кое-как пробравшись в первые ряды, детектив наблюдал за каждым, даже самым незначительным движением фокусника, но всякий раз упускал момент и оттого удивлялся. Порой это вызывало приступ раздражения. Но Осаму терпел до самого конца, чтобы поговорить с таинственным иллюзионистов без посторонних.

— Всем спасибо за внимание! — мужчина взмахнул рукой, извещая о конце представления. — Увидимся в следующий раз на этом же месте в это же время!

Некоторые люди из толпы хотели подойти к фокуснику, и Осаму вместе с ними, но мужчина со своими ассистентами быстро развернулся и стремительно покинул площадь. Тогда Дазаю пришлось пустититься в бег, лишь бы не упустить из виду подозреваемого.

— Прошу, постойте!

Иллюзионист обернулся на крик, удивлëнно смотря на приближающегося к нему парня. Он махнул своим спутникам, и те продолжили путь без него.

— Чем могу быть полезен? — мужчина участливо улыбнулся, когда Осаму остановился напротив и отдышался. — Автограф?

— Спасибо, но нет, — в ответ улыбнулся Дазай. — Хочу всего лишь задать вам несколько вопросов. Я из Детективного Вооружëнного Агентства, Дазай Осаму.

Осаму доказал подлинность своих слов специальным удостоверением, которое имел каждый член агентства. Мужчина внимательно осмотрел его и кивнул.

— Хорошо. Но позвольте поинтересоваться: что-то произошло, и меня подозревают?

— Не могу сказать точно, но предположим, что так, — пожал плечами Дазай. — Попрошу отвечать на мои вопросы чëтко и говорить только правду. Для начала: как вас зовут и откуда вы?

Мужчину не сильно удивили слова детектива, и он не проявил и капли беспокойства по этому поводу.

— Кристофер Прист, сэр. Я из Великобритании, всего лишь турист, — легко ответил фокусник.

— «Всего лишь туристы» не устраивают представления на городской площади. И не делают из этого каждодневное мероприятие.

— Вероятно, вы знаете мало туристов, — беззлобно усмехнулся Кристофер. — Даже будучи в отпуске не могу забыть о своей работе.

Пока не было ничего подозрительного, Осаму не видел подвоха в ответах британца. Но он только начал.

— Вы профессионал сумасшедшего разряда, я едва успевал следить за вашими руками, — польстил Дазай, чтобы расположить собеседника к себе. — Я какое-то время изучал искусство иллюзии и многие фокусы могу повторить сам, но то, что показали вы, — на несколько голов выше того, что привык видеть я. Вы профессиональный фокусник или эспер с располагающей способностью?

Во взгляде Кристофера показалась редкая грусть, которая отразилась и в улыбке. Он покачал головой.

— Вы не первый, кто сомневается в частности моего мастерства, но могу заверить вас в том то, что вы увидели сегодня, — дело рук сноровки и нескольких лет тренировок. Я не обладаю какими-то сторонними способностями.

— Хотелось бы верить, а то будет ужасным разочарованием, если это окажется простым мошенничеством и надувательством людей.

Прист изменился в лице: улыбка исчезла, глаза потемнели, брови чуть опустились. Осаму ощутил, как потяжелел воздух вокруг, словно над ними сгустились тучи.

— Это было бы мошенничеством, бери я деньги за свои представления, — серьëзно произнëс Кристофер. — Но я этого не делаю. Нет ничего в том, что вы сомневаетесь во мне, но ваши слова оскорбляют меня в первую очередь как профессионала.

— Извините, я не хотел вас задеть, но вы должны понимать, что выглядите подозрительно, — Осаму тоже перешëл на серьëзный тон. — Словно отвлекаете внимание людей от чего-то важного.

— Вы меня в чëм-то подозреваете? Если так, то советую вам перестать. Я чист перед законом.

— А это мы проверим, не волнуйтесь. У вас будет отличный шанс доказать свою невиновность и непричастность к недавним проишествиям, которые случались именно во время ваших представлений.

Дазай протянул руку, чтобы схватить мужчину, но тот отшатнулся, и тогда детектив шагнул за ним следом. В следующую секунду образ Кристофера пропал за миллионами маленьких цветов, разлетевшихся повсюду красочным фейерверком. Осаму оказался в самом эпицентре цветочного шторма и поймал парочку ртом, тут же принявшись судорожно откашливать их. Когда все цветы усыпали поверхность под ним, Дазай поднял ромашку и разогнулся, принявшись осматривать еë.

Произошедшее не укладывалось в голове. Человек перед ним просто рассыпался на тысячи обрезанных цветков. И вот, что было неясно: способность или умелый трюк? Осаму запутался.

Вздохнув, он осмотрел остальные цветы на земле. Кое в чëм Дазай всë же убедился: Кристофер точно был в чëм-то замешан, раз сбежал от него. Явно испугался.

— Хорошо, — сказал он просто себя. — Хочешь побегать — побегай. От меня долго бегать не сможешь.

Осаму сжал ромашку в руках и бросил еë к остальным цветам.

Кажется, не зря он пошëл.

***

Прогулки по Йокогаме стали для меня частым мероприятием, несмотря на опасность в лице Портовой мафии, которая каждый божий день ожидала, когда сможет поймать беглецов. Вчерашний день многое прояснил, и я решил, что от Кэрролла будет больше толку, как от информатора, поэтому снова встретился с ним. На сей раз он был трезвым и всë таким же бодрым. Даже извинился за вчерашнее, хотя ничего такого и не сделал. Почти.

Сегодня мы были также не одни, уже в сопровождении Вицина. Фëдор всë равно не хотел оставлять меня наедине с Льюисом, да и беспокоился о безопасности, поэтому заставил взять наëмника с собой, раз уж тот отыгрывал роль моего телохранителя. Я и не сопротивлялся, к тому же Анатолий всегда держался где-то позади, сохраняя приличную дистанцию. Он всë ещë на дух меня не переносил и старался меньше контактировать. Оно и к лучшему.

Лью чувствовал себя некомфортно от присутствия Толи, но никак этого не показывал, так как был слишком хорошо воспитан. Сначала мы общались на сторонние темы, и я постепенно склонял беседу в нужное мне русло. Сильно не распространялся, так как необходимость в осторожности всë ещë присутствовала.

— Я владею обширной информационной базой Ордена. Что конкретно тебе нужно?

— Что-нибудь, что способно заинтересовать Фрэнсиса Фитцджеральда, — пожал плечами я, ловя удивлëнный взгляд Льюиса. — Мне необходимо заключить с ним сделку, чтобы решить один вопрос.

— Это как-то связано с тем, что делает Фëдор? — спросил Лью, улыбнувшись.

Я кивнул.

— Понимаю, что вы не поладили, но я заплачу и буду благодарен тебе за помощь.

— Не переживай, наша с ним личная неприязнь не повлиет на моë отношение к тебе, — усмехнулся Кэрролл. — Я в любом случае рад помочь тебе, но…

— Но?

Лью замешкался. Он усердно формулировал мысли, какое-то время сохраняя молчание.

— Почему ты так внезапно покинул Англию? Никому ничего не сказав, тайно миновал границу и продолжал не отсвечивать четыре года? Даже с отцом родным ни разу не связался.

Я чуть сбавил шаг, похолодев от обуявших меня мыслей, которые вихрем пронеслись в голове после вопросов Лью. Отвечать на них желания не было никакого, как и ворошить прошлое. Оно болезненно напоминало о себе, сдавливало в тиски и ужасало самыми неприятными подробностями.

Подняв голову и устремив взгляд вперëд, я выдохнул. Убедился, что Вицин всë ещë рядом, незаметной тенью ступает за нами, и расслабился. Всë это время Кэрролл терпеливо ждал ответа.

— У меня были на то причины, и я не могу поделиться ими, так как это слишком личное, — сухо произнëс я, сжав руки в кулаки. — Прости, Лью, у меня нет желания об этом говорить.

К счастью, Льюис был слишком хорошо воспитан. Он понял, что настаивать не стоит, и деликатно вернулся к прошлой теме, обсуждая суть сделки с бывшим главой Гильдии. Тревоги понемногу стали меня отпускать, я снова свободно и непринуждëнно общался с фотографом.

Что-то в одно мгновение перемкнуло в голове, и я словно очнулся ото сна. Лью рядом не оказалось, Толю высмотреть тоже не удалось. Я оказался на городской площади, в толпе, что хлопала и ликовала, окружив кого-то, кто, по всей видимости, развлекал людей. Чуть пробравшись вперëд, я занял удачное место и смог разглядеть человека, что привлекал внимание окружающих: высокий мужчина со светлыми волосами и необычайного цвета глазами заворожил и меня. Словно вырвавшийся откуда-то из прошлого века, он показывал невероятные фокусы. Мужчина весело комментировал свои действия и общался с людьми из толпы, а рядом стояли ассистенты и дополняли представление.

Сначала я просто смотрел за исчезновением и появлением предметов, потом пытался понять секрет иллюзий. Мне впервые было интересно наблюдать за уличным фокусников, словно окунулся в детство и снова стал ребëнком, который ничего подобного ещë не видел. То ли дело было в подаче иллюзиониста, то ли в его мастерстве.

Уже потом я заострил внимание на самом мужчине. Кажется, он был британцем и напоминал мне Кэрролла.

Чëрт, что-то я совсем забылся. Куда они вообще делись?..

— Какая неожиданная встреча. Я уж не поверил своим глазам.

Неожиданно рядом прозвучал до ужаса знакомый голос. Я скосил глаза в сторону и отшатнулся, чудом никого не задев, от человека, которому этот голос и принадлежал. Он весело посмотрел на на меня, продолжая стоять на месте со скрещенными руками.

— В прошлый раз ты так быстро убежал, нам даже пообщаться не довелось, — в шутливом тоне говорил Дазай, вернув своë внимание на представление. — Мне сегодня невероятно везëт.

Я собирался ретироваться, как можно скорее, но Осаму это предвидел и схватил меня за запястье, притянув ближе. В страхе я рванул в сторону и вылетел из толпы в центр, утягивая бывшего мафиози за собой. Он налетел на меня и чуть не сбил с ног, но тут же отстранился, продолжая держать мою руку. До боли сжимать.

Оглянувшись, я понял, что мы забрали всë внимание на себя. Иллюзионист удивился больше всех, безмолвно глядя на нас со своей сцены. Его ассистенты стояли, как вкопанные, с подготовленным реквизитом в руках. Мне стало неловко, но я вспомнил, в какой ситуации оказался, и принялся действовать.

— Отпусти меня! — чуть ли не плача, закричал я.

Осаму был ошеломлëн первые секунды, но взял себя в руки. Он только сильнее сжал запястье.

— Перестань, на нас же люди смотрят, — шикнул Дазай, и я понял, чего он добивался. — Сколько раз я тебя просил вести себя спокойно. Вечно ты пытаешься выставить меня в плохом свете.

Но и я сдавать не планировал, приняв эти правила игры.

— Хватит выставлять меня сумасшедшим! — мгновения разделяли меня от настоящих слëз, уж слишком больно сжимал Дазай мою руку. — Я так больше не могу. Не могу это терпеть!

— Перестань! — тоже не выдержал Осаму и резко дëрнул меня на себя. — Мы возвращаемся.

— Нет! Я не хочу!

Мы оба играли достаточно убедительно, поэтому люди даже не знали, кому из нас вообще верить. Я уже думал, что это конец, но вмешался тот, от кого этого ждали меньше всего.

— Снова вы наводите смуту, господин Дазай, — меня мягко приобняли за плечи и каким-то чудом освободили мою руку из чужого захвата. Осаму тоже не понял, как это вышло. — Вчерашний наш разговор дал мне понять, что вы из себя представляете. Не удивлëн, что у вас такие болезненные отношения.

Фокусник обнял меня со спины, и я запрокинул голову, посмотрев в эти завораживающие глаза цвета спелого граната. Они обладали какой-то невероятной гипнотической магией.

— Кажется, пора продемонстрировать невероятно сложный фокус с транспортацией двух человек, — улыбнулся мужчина и поднял голову. — Смотрите внимательно!

Я ничего не успел понять, пока мир перед глазами не закружился в карточном хороводе. Пейзаж и люди сменились, и меня отпустили. Я тут же прислонился к стене, чтобы отдышаться, так как голову кружило от какой-то странной телепортации, произошедшей внезапно. Вместе с тем ощущалось лëгкое чувство тошноты.

— Надеюсь, я действительно смог помочь, а не усугубить положение.

Я повернулся к спасшему меня человеку. Только сейчас понял, что находились мы не так далеко от городской площади.

— Нет, вы всë сделали правильно. Спасибо.

Выдохнув, я навалился на стену. Испытанный мной ранее стресс сильно отразился на самочувствии. Холодный пот стекал по вискам крупными каплями.

Мужчина улыбнулся и подошëл ближе.

— Неужели вы состоите с этим ужасным человеком в абьюзивных отношениях? — спросил он, обтирая моë лицо смоченным холодной водой платком.

Меня аж передëрнуло от поставленного вопроса.

— Боже упаси, нет, — поспешил разуверить фокусника я. — Просто он выслеживает одного человека, с которым я тесно общаюсь.

— Вы знакомы с ним?

— Косвенно. Лично никогда не общались, только слышали друг о друге, да виделись один раз. Состояли как-то в одной организации, но и там друг друга не застали. Мир, конечно, тесен, но не всегда.

Когда мне стало легче, мужчина отошëл, а я отлип от стены. Протянул ему руку.

— Эйс Моррисон, — улыбнулся я.

— Кристофер Прист, — он протянул руку в ответ. — Приятно познакомиться.

Закрепив наше знакомство рукопожатием, мы вышли из небольшого укрытия на свет. Кристофер смахнул с лица светлые волосы и подставил его солнечным лучам. Белоснежная кожа заблестела, словно была усыпана блестящей пылью.

— Вы одни или были с кем-то? — спросил он, видимо, достаточно отогрев лицо. Мне сразу открылась удивительная картина: возрастные морщины под глазами слабо проглядывались и были видны только под определëнным углом. Значит, ему около тридцати, если не больше.

— Со мной были два мужчины, но мы каким-то образом разделились… — начал объяснять я, не прекращая рассматривать Кристофера, уж слишком удивительным он казался.

— Он здесь.

Я обернулся и увидел Вицина, что спокойно шëл в нашу сторону, и взволнованного Кэрролла рядом с ним. Он было ринулся ко мне, но тут же замер на месте, увидев Приста. Фокусник был также удивлëн, но больше приятно, в отличие от фотографа.

Воцарилось неловкое молчание. Льюис помрачнел и нахмурился, отмерев. Целенаправленно устремился к Кристоферу.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты мне не рад?

Я отошëл в сторону Анатолия, со стороны наблюдая за двумя светловолосыми британцами, которые, очевидно, друг друга знали. Крис был немного выше Лью, но заметно худее и… изящнее? Уже в плечах и талии так точно.

— С чего мне радоваться? — Льюис нахмурился и скрестил руки, глядя на оппонента с раздражением. — Передо мной тот, кого видеть в этой жизни я хочу меньше всего.

— Всë ещë обижаешься… — с некоторой грустью констатировал факт Кристофер. — Лью, почему ты так категоричен? Я ведь всего лишь хотел помочь тебе.

— И сделал всë только хуже.

— Потому что ты не хочешь принять истину и перестать упрямиться. Мы могли бы вместе…

— Вовсе нет!

Они продолжили выяснять отношения на повышенных тонах. Вернее, на повышенных тонах общался только Кэрролл, в то время как Прист сохранял спокойствие. Мы с Толей переглянулись.

— Как мы так разделились? — спросил я. — И как вы меня нашли?

— Долгая история, — отмахнулся Вицин. — Что у тебя опять произошло?

— Да так, снова неприятная встреча…

— Ты — магнит для всех проблем.

Я не мог возразить. Анатолий был прав, меня вечно преследовали проблемы, стоило только покинуть дом. Но каким-то образом я умудрялся выйти сухим из воды. Либо сам, либо благодаря внезапным знакомым из далëкого прошлого.

Когда ругань неприятелей утихла, я поспешил вмешаться, чтобы у них не успело открыться второе дыхание.

— Может, вы объясните, что происходит?

Лью и Крис одновременно посмотрели в мою сторону, и я даже сделал шаг назад, настолько жутко они выглядели.

— Ничего особенного, простите, что выясняли отношения при вас, — Кристофер виновато улыбнулся. — Мы раньше общались и были хорошими друзьями, но поругались. Это было год назад.

— Ох, вот как, — удивлëнно протянул я. — А вы неплохо смотритесь вместе. Я подумал, что у вас были отношения другого рода.

Кристофер натянуто рассмеялся, а Льюис отвëл взгляд, бледнея. Напряжение не собиралось спадать ни на секунду.

— Что ты, вовсе нет, мы не состояли в отношениях, — Прист постарался улыбнуться как можно естественнее, но я заметил, как тяжело тянулись дрожащие уголки губ, как подрагивали пушистые ресницы. — Были всего лишь друзьями.

— Теперь мы друг другу никто, — сказал, как отрезал, Кэрролл.

Кажется, его слова сильно задели Криса, но он удачно скрыл свою печаль. Как-то пропал тот образ беззаботного и весëлого фокусника, сменившись меланхоличной грустью. У меня защемило сердце при мысли о том, что Лью резал без ножа, совсем не заботясь о чувствах другого, хотя я не знал всей ситуации. Что-то подсказывало, что зря он так.

— Что ж, это ваши личные дела, — сказал я. — Ещë раз спасибо за спасение, Кристофер.

— Всегда рад услужить, — Крис шутливо поклонился, в какой-то мере напомнив мне Гоголя. И я тут же постарался вытряхнуть его из головы. К чëрту, Крис гораздо милее. — Господин Дазай ранее уже задел мои чувства, обвинив в мошенничестве, так что это уже было больше личное.

Льюис остро отреагировал на слова бывшего друга и посмотрел на него пугающим взглядом.

— Что эта шавка успела тебе натявкать?

И меня, и Вицина передëрнуло от холодного тона фотографа, что проехался по нервам, словно смычок по струнам. Кристофер в свою очередь никак не отреагировал на это, только приподняо уголки губ.

— Ничего нового. Ты уже подобное слышал, — одубевшим голосом произнëс он.

Лицо Кэрролла исказилось в холодной ярости.

— Что он всë вынюхивает? Не так давно он приходил в «Зазеркалье» и хотел получить снимки с места происшествия, а теперь пристал к тебе?

— Он думает, что я как-то причастен к тем погромам в порту. Но я не имею к этому никакого отношения. А если бы и имел, то точно старался бы больше не светиться.

Я обратился в слух. Бывшие друзья обсуждали недавние погромы во время разгрузки контейнеров, принадлежащих Портовой мафии. И тут меня осенило.

Мой смех заставил всех вздрогнуть и посмотреть в мою сторону. Анатолий не знал, отойти ему или остаться на месте, но всë же продолжил стоять неподвижно, хотя точно был не в восторге. Сейчас я больше всего походил на сумасшедшего.

Успокоившись, я расслабил лицо и утëр выступившие слезинки.

— Извините, но, кажется, это недоразумение произошло по моей вине, — я принялся объяснять. — Скорее всего, погромы устроили Малахитовые Тигры, которые давно конфликтуют с Портовой мафией. Не так давно я стал сотрудничать с лидером Тигров, а они не стали медлить.

Крис нервно улыбнулся.

— Вот как. Они удачно просчитали момент.

— Слишком, — вздохнул Лью.

— Я бы даже сказал, что всë это — невообразимое совпадение.

Я остолбенел.

Это снова он.

Блядство.

Вицин загородил меня собой и достал пистолет. Кэрролл и Прист просто напряглись.

— Мне не рады, погляжу, — Осаму, чëртов Осаму, вышел к нам с довольной улыбкой на лице. — Как прекрасно.

Невольно я ухватился за куртку Толи, чтобы успокоиться, и от Дазая это не укрылось. Но он только усмехнулся, глядя на меня, тут же переведя внимание на Кристофера.

— Всë же вы — мошенник. Даже если не берëте с людей деньги, всë равно обманываете их. Бесчестно, господин Прист.

Фокусник поджал губы, не собираясь отвечать. А вот Льюис не собирался молчать. Он выступил вперëд с суровым видом. И высокомерным, стоило отметить.

— Не смей говорить о нëм в таком тоне, отброс, — сквозь зубы процедил Кэрролл, чем удивил в первую очередь Приста. — Иначе я заставлю тебя пожалеть об этих словах.

— Ох, правда? — Осаму знатно развеселился. — И что же вы сделаете? Зафоткаете меня до смерти? Ослепите вспышкой? В любом случае, я здесь не за вами, голубки. Я здесь за тобой, Эйс.

— Я ничего тебе не скажу…

— И не нужно.

Дазай отвлëкся на меня и перестал контролировать ситуацию сбоку. Тогда Кристофер в одно мгновение оказался около него и, обхватив его руками, тут же телепортировался с ним, рассыпавшись на золотые цветы.

Лью первым пришëл в себя. Он поспешил уйти, бросив напоследок:

— Информацию скину вечером!

И так мы с Вициным остались одни.

Я… так устал.

Ноги подкосились, но Анатолий вовремя подхватил меня под руку и позволил опереться на себя. Я вцепился в его руку, напрягая ноги. В ушах раздалось навязчивое шипение.

— Пойдëм домой. Ты очень плохо выглядишь, — непривычно заботливо обратился он, поспешив подальше от этого места.

Я покорно последовал за ним.

***

— Ты специально делаешь всë возможное, чтобы сталкиваться с ними?

— Фëдор, только не начинай, пожалуйста, у меня и так голова раскалывается…

— Как тебе вообще удаëтся влипать в неприятности с такой завидной регулярностью?

— Я не знаю. Перестань отчитывать меня, как ребëнка.

Уткнувшись лицом в подушку, я привëл дыхание в порядок. Голову раскалывало на мелкие кусочки, а в ушах звенело и шипело, словно во время помех. Каждую секунду приходилось испытывать новую пульсацию и до боли стискивать зубы. Ещë и Фëдор гундел над ухом, непривычно раздражая.

— Я тебя не отчитываю, — вздохнул мужчина и сел ближе, положив рук мне на спину. — Просто беспокоюсь, что твоë небывалое везение когда-нибудь закончится, и ты не сможешь пережить ещë одной такой внезапной встречи. Я прошу тебя не рисковать. Это невозможно для тебя?

Перевернувшись, — от резкости боль усилилась, — я перехватил руку Достоевского и сел, уткнувшись лбом в его лоб.

— Это не то, что я контролирую. И думаешь, я не беспокоюсь о тебе? Я всë это для своего удовольствия делаю? Сам каждый день рискуешь ради какой-то блядской книжки, вместо того, чтобы…

Я не договорил, осознав, что и так сказал много лишнего. Внезапная волна гнева также внезапно сошла на нет, оставив после себя пустоту внутри. Выдохнув, слишком шумно и напояжëнно, я лëг обратно и спрятал лицо в подушке, ощущая ком в горле и подступающие к глазам слëзы. Странная, жгучая и болезненная обида накрыла меня с головой, заставив сказать эти слова и беспомощно расплакаться. Никогда я не вëл себя так импульсивно и глупо, никогда не срывался на людей из-за мелочей. Но именно сейчас моë сердце разъедало от осознания того, что я по собственному желанию угодил в заведомо обречëнные отношения с таким же обречëнным человеком. И ничего не ждало впереди, кроме беспощадной, но справедливой смерти.

Я… не хочу умирать. Не хочу, чтобы умерли другие. Нет, не хочу…

Я думал, Фëдор оставит меня с моей истерикой наедине, но он остался. Наклонился ближе, зарылся носом в волосы и погладил по спине, что-то невнятно произнося. Среди его бормотания мне удалось разобрать только «извини». Тихое, но отчаянное «извини».

— Не извиняйся. Молю, не делай этого…

— Я сам решу, что мне делать, — шепнул Фëдор на ухо. — Ты не виноват. Прости мне мою безнадëжность. Я делаю тебя несчастным. Если ты устал от меня, я не стану держать. Не хочу видеть, как ты плачешь из-за меня. Только не ты.

Снова перевернувшись на спину, я в одно мгновение обвил руки вокруг шеи мужчины и притянул его ближе, целуя в сухие губы. Уперев руки в кровать, чтобы не навалиться на меня всем весом, Фëдор проник языком в рот и перехватил инициативу, контролируя ситуацию. Он глушил мою боль всем, чем только мог, но не переходил черту, так как помнил вчерашний разговор. Даже если и хотел, держался и пытался компенсировать всë глубокими и жадными поцелуями, вбирая в себя всю мою печаль и обиду.

— Я… что-нибудь придумаю, — тяжело дыша, произнëс Фëдор. — Только не переставай доверять. Я сделаю всë возможное, чтобы у тебя не было повода сомневаться в будущем.

— Какой же ты всë-таки… дурак, Федя. Безнадëжный.

И потянулся за новым поцелуем, игнорируя усилившееся в голове змеиное шипение.