- Иди сюда, майн либе.
- Хм, на лазарет похоже.
- Молодец, догадливый. С нашим врачом ты уже знаком, но тебя будет смотреть фельдшер Валькин. Он у нас больше по гнойным ранам. Раздевайся.
- Жень, не стоит. Там всё сложно.
- Мило. Сложно, а потому лучше подождать когда пол-бедра отвалится. Давай, начнём приводить тебя в божеский вид.
- Так сколько этим шрамам? Три года?! Не может быть. Чем ваш медик занимался?
- Чистил по мере сил, кварцевал.
Влад лежал в сверкающей белыми занавесями и хромом шкафов смотровой на специальном столе лицом вниз. Даже не верилось, что все это умещается в длинном гробообразном кунге бронефургона. Пожилой фельдшер в синем комбинезоне и шапочке осторожно рассматривал толстые рубцы под светом мощной лампы.
- Санитар, иглу третий нумер на отсос. Малый полевой хирнабор в стерилизатор. Йодоперон, салфетки и перчатки мне с маской.
Мнение Влада уже никого не интересовало. Евгений вышел, велев лежать смирно, не то прикажет привязать.
- Позовите фельдшера Ломаченко. У вас сердце хорошее, господин ротмистр?
- Не жалуюсь.
- Вы и на это вот не жаловались. Не будет оно у вас хорошим от введения в организм той гадости, про которую вы сегодня сами лекцию читали. Поэтому начнём с небольшого исследования.
Над кардиограммой качали головами уже трое - Некосян всё-таки пришёл. Отбросив свою заносчивость, арцахианец показал себя знающим врачом. Экспресс-анализ крови сподвигнул придвинуть к столу хитромудрый аппарат.
- Мы вошьём вам в вены специальные ампулы-фильтры. Они разжижат кровь - она у вас густая - и очистят от ядов, которых вы нахватались изрядно. - Объяснил второй фельдшер, маленький весёлый живчик. - Ах Ниночка, ах Ниночка, какая ж вы краса. - Замурлыкал он, вставая за аппарат. - Ах Ниночка, ах Ниночка, зелёные глаза. Ах, Ниночка, ах, Ниночка, свежи, как майский цвет. - Аппарат загудел, осветил лицо фельдшера красноватым оттенком. -Ах, Ниночка, ах, Ниночка, в семнадцать юных лет.
- Чем нанесены эти раны? - осведомился Некосян.
- Урбуром. Земляным мешком, господин легион-врач.
- Меня зовут Армен Мельхидиорович. Так будет проще. Я слышал часть лекции вашего унтер-офицера и потому задам вопрос - он утверждал, что червь нападает сверху, а у вас раны внизу.
- Не всегда сверху, Армен Мельхидиорович. Урбур может быть сверху останков здания, но иногда прячется в ямах или узких щелях. В моем случае так и было. Я прыгнул в расселину между плит, не проверив, и угодил прямо в мешок до пояса.
- Как же вы спаслись? - ахнул Валькин, моя руки под блестящим краном.
- Ребятки резво дёрнули вверх лебёдкой амфоцикла и вытащили меня вместе с червём. А на земле разрубили монстра топорами. Пасть срезали уже в расположении. Там, в ранах, остались мелкие остатки зубов. Игорь Елисеевич утверждал, что гной их растворит и выведет.
- Болван он, ваш Елисеич. - в сердцах сказал фельдшер, натягивая стерильные перчатки. - Гной только разъедал раны и вот извольте, надо оперировать немедленно. Не то, правду сказали Евгений Рудольфович, без ножек останетесь.
- Топор. - повторил Некосян. - Старинная вещь. Немыслимо. Всё ещё в ходу. Ну что же, в конце концов хирургический инструмент, хоть и претерпел с годами некоторые изменения, всё равно имеет в основе всё те же кохер, зонд и скальпель. Санитар, герметизируйте помещение.
- Но ведь если вы меня сейчас прооперируете, я пожалуй, неделю проваляюсь! - вскинулся Влад. - И кто пойдёт с вами за реку?
- Владислав Георгиевич. - сухо произнёс легион-врач. - Господин колонель предупредил меня, что вы очень своенравный и решительный человек. Я имею прямой приказ привязать вас к столу в случае неповиновения. А за последствия не беспокойтесь, на третьи сутки вы встанете и поведёте нас на задание. Вот только курить ту гадость, что передал мне на исследование Евгений Рудольфович, я вам отныне запрещаю под угрозой суда за членовредительство. В ваших самодельных курительных стерженьках даже табак столь отвратного качества, что я не представляю какой это сорт вообще! Так что, звать санитаров с ремнями или всё-таки ляжете?
Влад покорно опустился на прохладную поверхность и повернул голову вбок.
- Филичёвый там табак. - буркнул он. - Так всю колониалку снабжают. Я слышал, что это нижние листья. Их обрывают, чтобы куст лучше рос. Ну а чтобы добро не пропадало, придумали вот такую штуку - филичёвый табак.
- Жадность - это смертный грех. - пропел весёлый фельдшер. - Армен Мельхидиорович, формирование фильтр-капсул завершено.
- Что ж, коллеги, тогда начинаем анестезию. Левченко, бестенёвку наверх. Наборы готовы?
- Так точно. - глухо, словно в бочку, ответил санитар.
- Робота подведите. Коллеги, надеваем шлемы. И маску ротмистру. Полтора кубика инвокаина. Начнём с этих мерзких абсцессов. Так, давайте отсос...
Он проснулся в своей постели. В кресле - замечательном домашнем кресле с толстыми цилиндрами подлокотников - сидел, вытянув ноги, Ион и читал древнюю бумажную книгу.
- Как я сюда попал? - сухой язык еле ворочался в горящем рту.
Лейтенант неторопливо встал и протянул командиру бутылку с пластиковым дозатором. Кисловатая вода прошла в горло, унося с собой песок, а может и катышки мёртвой кожи.
- Принесли. - пожал плечами бывший кавалергард. - Пришли и забрали. Их колонель не возражал. Ребятам так спокойнее.
- А доктор?
- Доктор возражал, но Паша его убедил.
- Господи, Ион, Некосян жив?
- Конечно жив. Просто Паша сказал, что дома и стены помогают, а в чужой стороне и пух жёстче камня. А доктору так понравилась пословица, что он снял возражения. Утром отвезём тебя к ним на осмотр. Тут такое дело. Легионные просят ружей дать. И патронов к ним.
- Каких ружей?
- Гладкостволок охотничьих. А тот снайпер на "фоску" запал.
- Дай. Все равно их у нас больше трёх десятков. Можно треть отдать без сожаления.
- Да я бы и все отдал, Влад. Они потихоньку выходят из употребления, скоро все обзаведутся новыми переломками. Всё равно же мы периодически изымаем оружие у самых больших идиотов. Кстати, Мокроусов опять купил ружьё.
- Откуда знаешь?
- Ребята в лавочку гоняли - я разрешил. От лавочницы и узнали. Галя боится, как бы Мокроус их собачку не пристрелил - грозился уже не раз.
- Возьми с утра ребят и запихни ружьё куда и обещал. А то этот ублюдок, смотрю, нас всерьёз не воспринимает.
- Владька. Ты всё-таки - как?
- Как дерево фудур, Ион. Не чую пол-тела.
- Ну это после наркоза нормально. Будет тошнить - вот тут таз. Так что, отдаём ружья?
- Отдавай. Нам оставь штуки четыре, а остальные - чёрт с ними. И ВОСК дай парню, раз он так к нему прикипел.
- А пулемёт?
- Пулемёт - нет, самим нужен. Ох, что-то башка кружит.
- Это от наркоза, Влад. Прикрой глаза, спи.
- Та-ак... смотрим и видим. - фельдшер акуратно снял операционний пластырь. - Шов красненький, это нормально. Температурка тридцать восемь и три - это понятно. Пульс ровный, давление повышено. Это тоже придёт в норму. Хабитус у вас великолепный, Владислав, Георгиев сын. Сиречь - запас здоровья, хапэ, так сказать. Теперь посмотрим что с той стороны получилось...
Осмотр продолжился. Швы протёрли коричневым йодистым серебром, под кожу впрыснули некую жидкость "Для общей интоксикации".
- Эх, вас бы на море или в лечебные грязи. Да говорят, нельзя. Ну ничего, сейчас натрём мазичкой травяной, хуже от неё не будет, а кожа получшеет. С шевелюрой вашей это потом займутся. Мы больше по тушкам, так сказать. По первости надо яды из организма убрать, а как уберёшь, если тут сама земля, словно гадюка?
Вошёл Некосян, пропальпировал вокруг швов.
- Андрей Максимович, вы, прежде чем заниматься кожей, смажьте пациента контактным гелем. Хочу кое-что проверить на комплексе.
- Слушаюсь.
Влада смазали ледяным гелем от пяток до загривка. Медробот под потолком, повинуясь командам сидевшего за пультом врача, прижал к телу длинные сенсоры с металлическими шляпками. Арцахианец периодически передвигал их, глядя на огромный монитор.
- Давно вы в этих местах?
- Почти двенадцать лет.
- Это очень много, Владислав. Можно вас так называть?
- Можно просто Владом. Меня почти все так зовут.
- Тогда не ломайте язык и зовите меня просто Армен.
- Договорились... Армен.
- Так почему вас тут держат уже больше предельного срока пребывания в зонах неблагоприятной бионики?
- Приговор, Армен. Я штрафной.
- Даже со штрафниками не допускается такое обращение. Вас могли приговорить к службе в зоне боевых действий, но не в зоне НБ.
- Вы опираетесь на нормы Армии Метрополии и Легиона. Колониальная Армия смотрит на вещи иначе.
- Нормы установлены главным медицинским управлением военного министерства и обязательны для всех видов войск.
- Армен, я уже говорил князю Градскому, что в Рубиде давно читают и понимают законы так, как это выгодно дворянам-коммерсантам и угодно власть предержащим.
- Да-да, Влад. Евгений Рудольфович вчера вечером дал нам всем послушать файл с вашими рассказами в своем пересказе. Поначалу я полагал, что надо проверить вашу психику, но свидетельства младшего состава, капитана Ованесова, обер-лейтенанта Дмитриева и лейтенантов Матюшко, Корочки и Алябьева подтвердили все факты. Вы очень любопытная личность, Влад. И очень талантливая. Так каков же был приговор?
- Двадцать пять лет службы в драгунах, не покидая крайних северных провинций.
Андрей Максимович охнул:
- Да ведь при такой бионике это равносильно мучительной смерти!
- Председатель Трибунала имел на меня личный, кривой, острый клык.
- И всё равно это очень, очень жестоко.
- Тут ведь люди живут, заметьте. Кое-кто и всю жизнь.
- Вот местных... - Армен опять передвинул пару сенсоров. ... - я бы с удовольствием поизучал. Полагаю, там не на одну диссертацию хватит. Они ведь и правда живут здесь всю или почти всю жизнь. Едят то, что вы нам употреблять в пищу решительно не советовали. Пьют воду, которую вы обеззараживаете несколько варварским, но вполне действенным способом. Они, случаем, не мутанты ли?
- Рогов и копыт не замечал. По крайней мере, внешне видимых.
- Таких рогато-копытных по всей Ойкумене изрядно водится. Так, перевернитесь-ка, посмотрим ещё кое-что...
Теперь сенсоры щекотали грудь и живот. Тихо ныл вентилятор "комплекса". Армен в своем белом комбезе казался почти богом в ярком свете ламп на фоне блестящей стали шкафчиков.
- Печень у вас с признаками алкоголизма, а часть лёгких уже безнадежна, надо будет удалять или пересаживать. Мышечная ткань плотная, но пористость есть.
- Это от кашельмы, наверно, она тут повсюду. Это пыльца местных цветов, доктор.
- Ужасно. - фельдшер подошёл к столу и начал смешивать какие-то препараты в огромной пробирке. - Наркотика в воздухе, отрава в воде и пище. Да ещё этот гар гоните.
- Гар я не гоню, рассудка не лишился. Отжим гарута страшный яд. Самогонщики работают с этой дрянью в открытых с двух сторон амбарах и надевают противогазы.
- А зачем покупаете?
- На ближайших ко мне хуторах - Мальче, Мещеряковском, Пёсьем Носу, Денговьке-третьем, Рапировке, Счастливом Краешке - другого просто не гонят.
- И ничего другого не пьют? - поднял брови Некосян.
- Нет, гар идёт на продажу. Есть любители за пределами провинции. Себе хуторяне делают настойки на обычном самогоне, но они его сами покупают в Камострове. А в Камострове литровая бутылка пять рублёв стоит.
- Пять рублев?! - воскликнул изумлённый до глубины души Валькин.
- Три из них - доля пристава.
- Но даже два рубли это невероятная цена за домашнее зелье! - Фельдшер посмотрел на врача. - У нас в деревне, в Восточной Ниве, сорок копеек за бутылку и то укорят, что больно много. Обычная цена копеек двадцать пять - тридцать.
- Вы не учитываете одного обстоятельства, Андрей Максимович. - сказал Стахов. - Даже трёх, пожалуй. Пшеница в Ниве своя, дрожжи свои. Сахар производят в Бире, не так уж и далеко. А сюда всё это везут миниум через пол-страны. И стоят ингредиенты дорого. Тут обычный хлеб едят только более-менее состоятельные люди. Даже рожь - и та не растёт.
- Как успехи? - в кунг вошёл князь Градский.
- Операция прошла успешно, Евгений Рудольфович. Но общее состояние организма ниже среднего. Ротмистра спасает большой запас жизненных сил. Однако остаться здесь ещё на год-два равносильно мучительной смерти. Скорее всего первыми проявят себя изношеные лёгкие. Взгляните, живой ткани в них осталось шестьдесят процентов. Возможно также, что разовьётся Рочестерская чума. Предпосылки к ней видно невооруженным глазом.
- Так. - Евгений закусил губу. - Не добивайте. Хватит. Влад, мне плевать возят там что Бодэ или нет, играют они на чём или это твоя паранойя. Я пишу Алексею. В конце концов, этот мелкий мерзавец должен быть больше всех тебе обязан.
- Слушай, Жень, а почему не Игорю? Он-то посильней будет, если разобраться.
- Игорь даже не служит. Залез в свое поместье, работает почти как и я - рыбой, только речной и озёрной.
- Зато он племянник государя императора нашего, пусть и не прямой, а Лёша вообще не понимаю как такой пост в тридцать пять занял. Ведь камергер, Женя, это не пёс нассал, как изящно изволит выражаться Колька Мальчик. Это второй после императора, его зам и регент на случай внезапной смерти. Он должен в политике, экономике, дипломатии, военных делах разбираться! А в чём Лёша разбирается? Максимум в коммерции.
- И в половых извращениях.
- Говорят, в Метрополии похлеще его разбираются. Там мораль-духовность давно пустили по тому месту, где у Наденьки горело. Нет, в тридцать пять - камергер! Каковы чудесы-то.
- Говорю тебе, дело точно в этом самом. Ничего другого в голову не приходит. Чтобы колониальный барон занял такой пост в Метрополии по способностям фантастическим - это сказка. Ты в курсе, что Бодэ-старший имел не один такой Бодэвилль?
- Н-нет.
- У него подобных заведений по Рубиду четыре, на Пере одиннадцать - там колония куда больше нашей. На Новом Арцахе семь имеются.
- Вы имеете в виду нумера для интимных встреч? - спросил Некосян, не поднимая взгляда от монитора.
- Верно. - подтвердил князь. - Со всякими приспособами и приблудами для искушённых и пресыщеных.
- На самом деле многие из них опасны для здоровья. - заметил Валькин. - До легиона, ваше высокоблагородие, я служил в Ястребовской земской клинике. Так вот, кроме обычных травм несколько раз скорая привозила таких полюбовников, где-то раздобывших всякие штуки элегского изделия. И каждый раз получалось, что после операции что бабы, что мужчины оставались с дисфункцией каких-либо органов из состава мочеполовой системы.
- Ну-с, могу немного порадовать. На моей родине полицай-колонель Ионесян эти заведения в прошлом году разгромил, а их смотрители осваивают весьма востребованую профессию каменотёса. Приспособления же, машины и всякие тюбики-пузырьки-ампулы при большом стечении народа торжественно раздавили танками.
- Вот это боднули Бодэ! - восхитился Влад.
- Тем не менее, весьма вероятно, что его сын пролез во дворец благодаря шантажу кого-то из первых сановников Империи. Если рубидский бодэвилль был оснащён, как ты говоришь, камерами, так и в других они были. И кстати, камергер он уже два года. А до того сделал просто ракетную карьеру в дворцовой канцелярии. От клерка до начальника за шесть лет.
- Тогда точно не стоит ему писать. Слушай, Жень, у тебя связист хороший?
- Да нормальный у меня связист.
- Попроси его посмотреть агрегат в головной машине наёмников, пожалуйста. Мне сержант-три Беленький сказал, что это очень мощная рация, но сам он не так уж и разбирается. Мне тут одна мысль в голову пришла.
- Мысль - это хорошо. Голова работает. - Некосян поднял стержни робота-паука и слез со стула. - Но надо сделать КТ головного мозга. У меня тут тоже одна догадка есть. А ну лежать! - прикрикнул доктор на дёрнувшегося было Влада. - Приказ ещё в силе, ротмистр.
- Вот, кстати. - Некосян что-то делал вместе с фельдшером в головной части кунга, где Влад не мог его видеть. Он лежал в предчуствии превращения в научный материал, пока санитар Лещенко ловко снимал лишнюю шевелюру машинкой. - Откуда у вашего форт-врача такое отчество - Елисеевич?
- Это не форт-врач, а горе-врач. - пробурчал Валькин. - Надо же выдумать, что гной рану чистит.
- Что же такого. - Влад рассматривал блестящего паука над собой. - У меня лейтенанта Ион зовут, есть механик Иосиф.
- Ион? Весьма оригинально. Откуда он?
- Террианец.
- А Иосиф?
- Не знаю, он из пиратов, так что может быть откуда угодно. В личном деле написано ВАП, но кто это проверял?
- ВАП это внешний астероидный пояс, верно?
- Точно, Армен. Микроколонии в астероидах и орбиталах.
- Да, там трудно разобраться с подданством. Иногда матерей заставляют рожать на любых других планетах и оставлять ребёнка там. Мало места и ресурсов.
- Вот видите. А Елисей, по-моему, вполне славянское имя. Старинное, так что с того. Многие древние имена вытащили на свет во время разгула духовно-моральности в девяностые тире тридцатые годы.
- Мммм, суть в том, что не совсем славянское и для колоний Славянской Империи вообще нехарактерное.
- Армен, в драгунах разный народ попадается. Задумываться о странностях тут некогда, был бы человек хороший. Вон Гольцов у меня - вроде исправный унтер, а за ним в оба глаза смотреть надо. Он почти ненормален психически и при этом великолепный стрелок и фехтовальщик. Представляете компот?
- Потенциальный маньяк-убийца, верно Влад?
- Так он и есть наёмный убийца.
- Да вы что?! - ахнул врач.
- Под видом дуэлей убил больше десяти человек. На заказ. И одного заказчика, который решил, что дело сделано - трупы убраны, можно и не расплачиваться. Всё равно Паша в полицию не побежит. А Паша и без полиции обошёлся. Только по своей вспыльчивости проделал это немедленно в самом центре Рамидии и был взят ин флагранти при отягощающих обстоятельствах.
- Как ещё можно отяготить такие обстоятельства?
-Вы в Рамидии бывали?
- Бывал, разумеется.
- На Островской стоит такая квадратно-коническая башня в стиле двадцатых годов - отель "Шах Персиянский".
- Не помню, но верю.
- Вот со сто какого-то этажа этого "Шаха" Гольцов нерадивого контрагента в полет и отправил. Отряхнул руки и полез в бар - нервы успокоить. А контрагента ветром чуть снесло и он не где-нибудь в кусты хлопнулся, а прямо на дорожку у входа и вызвал натурный усрач у нумерной кэш-красюхи, что лапатила до арбайты... ой, простите, доктор, увлёкся.
- Ничего, ничего. - расхохотался Некосян. - Нам князь Градский в лицах рассказывал про ваш жаргон. И правда очень самобытно, Влад! Так что там случилось-то в переводе на славянский?
- Покойник до смерти напугал отельную проститутку, которая шла на работу. Та подняла визг, а неподалёку как раз пролетал патруль. На несчастье Гольцова покойный был постоянным клиентом и его легко опознали по костюму и перстням - от лица там мало что осталось. Городовые поднялись в нумер, пьяненький Паша развернул диван поперёк и устроил канонаду. Вот только не знал, что полицейский бронежилет ничем не уступает армейскому. Пистолет же у Паши был дуэльным револьвером. Так что патрульные без особого труда его скрутили. Их даже не поцарапало. Зато на Трибунале ему по совокупности выписали пожизненное в частях, находящихся в зоне БД.
- Странно, что не казнили. Десять убитых. Это же настоящий маньяк!
- Казнь у нас публичная с оглашением всех обстоятельств. Видимо, не желали, чтобы всем стало известно кто именно выступал заказчиком и стал последней жертвой.
- И кто же?
- Сын директора департамента земель и недр Рубида.
Голова и плечи были вместе со столом-каталкой ввезены под арку из белого и синего пластика. Влад по совету врача прикрыл глаза. Пахло лекарствами и какой-то дезинфекцией. Внизу шуршала система охлаждения. Опять пришёл фельдшер Ломаченко и принялся напевать что-то, пока его пальцы летали по сенсорной панели.
- Вот. - неожиданно сказал Некосян. - Вот оно. Смотрите, коллеги.
- Невероятно.
- Оссподи, воля твоя. Я про такое не слыхал.
- А я только читал.
- Эксперименты с гипофизом ставились в самом начале Эры Расселения, но ни к чему не привели.
- Официально нет, но были и частные лаборатории, а их результаты потеряны во время планетарных войн.
- Тэ-э-экс-с. - протянул Некосян. - Скажите, Влад, а есть среди ваших людей те, кто провёл в Хларау больше пяти лет?
- Ион, Сергей Рокотов и Игорь Елисеевич.
- Сейчас мы возьмём у вас на исследование ещё кое-какие препараты. Не бойтесь, больно не будет. - доктор, видимо, был изрядно озадачен, судя по тону. - И вернём бренное тело обратно, а то вон те два сударя у машины уже нервничают. К вечеру обязательно встаньте и походите. Немного. И лучше сидеть, а не лежать. И - бога ради - уговорите Иона и Сергея пройти КТ-обследование. В нём, как видите, ничего страшного нет. С вашим же доктором я бы хотел поговорить отдельно. Меня пропустят в крепость?