Точно бы призрачные когти морской ведьмы вырвали из моего горла голос. Ни крика, ни слез, ни звука. Ничего совсем.

Я застыла, точно стала стеклянной. Я уже больше не могла, не могла и это обернулось полным бесчувствием. Я как будто даже не поняла того, что произошло. Все стояла, пока другие спешили в дом. Даже когда увидела, что Гурд вошёл внутрь.

Может быть, я не очнулась бы до самого возвращения домой, если бы не услышала, что Герда снова говорит:

— Мне все равно. Я должна найти безопасное место.

Я повернулась, совсем не понимая, зачем ей такое, с чего так вдруг она задумалась о безопасности. И вскрикнула против своей воли: рядом с Гердой были не только Асырк и служанка в зелёном. Рядом с ней была и Эля! Они уже помогли Герде одеться, и, казалось, Эля что-то… Что-то сделала, она что-то сделала, я была уверена по её глазам и по глазам Герды!

Эля встретила мой взгляд, слишком спокойно, так строго и так подавляюще. Она все ещё повторяла свое предупреждение и свою угрозу: будет хуже нам всем.

— Теперь я должна вернуться в дом, — вслух объявила она.

— Мне все равно, — отозвалась Герда.

Мне хотелось закричать снова. Спросить Элю, что она натворила. Неужели, Гурд прав, неужели Оля права? Неужели прав и этот детектив, и Эля не остановится?.. Не зная точно, не думая о последствиях, не давая никому шансов?!

Когда она прошла мимо меня, я чуть не упала на траву, не от того, что она задела меня, просто из-за страха, всезаполняющего. Поймать её за руки. Кричать.

Не могла. Не находила сил.

Сделала ли она это?! Заставили ли её, грозя, что отберут Майю, что выдадут за убийство Стампа?! Или, все-таки, она мстила сама, сама, за человека с той же фамилией?!

Нет-нет. Я не могу быть уверена. Я не могу так сразу…

— Безопасное место? Ну конечно, Герда. Твой хозяин ушёл, а госпожа Сноквин, которая держала тебя в доме уже мертва, — голос Асырк никогда мне не нравился, но теперь он пугал куда сильнее. Она сказала это так спокойно… Будто госпожа Сноквин умерла сотни лет назад. — Робот, конечно, не может быть сам по себе и владеть домом. Мы можем увезти тебя туда, где ты будешь нужна и полезна, и в полной безопасности.

— Нет! — если я не могла ни на что решиться с Элей, то хотя бы здесь не должна была стоять в стороне. И я подбежала к Герде снова. Служанка в зелёном на миг взглянула на меня, а потом — видно, поняла.

— Вы не можете так просто её забрать.

— Молчать, девчонки! — зашипела Асырк. — Это все равно, что драгоценный камень на дороге. Ей нужно убежище — что ж, мы его легко предоставим. Ты поедешь, Герда?

— Мне все равно.

— Естественно, роботам не может быть не все равно!

— Я… Я понимаю, Герда, что тебе все равно и некуда идти, — голос у меня дрожал. Кажется, сейчас роль играло только мнение Герды, а Герда, несмотря на недавнюю вспышку, как будто не имела мнения вовсе. — Но там, куда она повезёт тебя, тебе будет плохо, тебе будет больно постоянно, каждый день!

И тут же из груди вырвался ещё один ужасный крик, который столкнулся со смехом Асырк. В глазах Герды… В глазах Герды появилось что-то. Появилось. Не страх, не отвращение! Вдохновение! Да. Именно оно, ничто другое!

— Больно? — повторила она, как будто это было лучшее, что она могла получить. — Кай хотел, чтобы мне было больно. Я поеду с вами.

— Герда, он совсем не стоит этого, — голос служанки в зелёном звенел, но она не кричала. Она смотрела на неё очень прямо.

— Нет. Неважно, чего он стоит. Я существую для него. Я должна делать то, что он приказал и исполнять его желания.

— Идём в дом, — Асырк сжала плечи Герды. — Иначе там устроят бардак, а умерла такая женщина. Нельзя пускать все на самотёк.

— Нет! — это было очень глупо. Я попыталась закрыть вход в дом собой, и служанка в зелёном присоединилась ко мне, хотя даже не попав внутрь, Асырк могла увести Герду в машину. А та и не стала бы возражать!

— Прочь с дороги. Ты, — Асырк ткнула в служанку пальцем, а та тут же отбросила её руку, — не получишь больше работы нигде в городе. А тебя, Ольга, видно, придётся проучить ещё раз, если не отойдешь!

Я задрожала. И я… Провалилась внутрь, в дом, давая ей путь. Если бы речь была про меня одну, только про меня, может быть, я бы и решилась бы, как бы трудно ни было такое делать ради холодной и злой Герды. Но ведь наказание могло бы коснуться Оли! А Герда… Сама согласилась на это все.

Все равно. Было противно, гадко и стыдно. Я спрятала лицо в руках, а Асырк больше ни слова не сказала, и прошла мимо меня.

Прохладная, лёгкая ладонь опустилась мне на спину. Я вздрогнула. Повернулась.

— Ничего, — мягко и убедительно сказала служанка в зелёном. — Подскажи мне, где ваше ужасное Королевство? Может быть, ещё удастся что-нибудь сделать.

Я сдержала всхлип.

— Улица Кривая, семьдесят семь. Но кто ты? Почему?..

Она улыбнулась, хотя тонкие её брови были жалобно сведены.

А потом она стянула с головы бело-зелёный парик и распустила свои настоящие волосы. Вьющиеся, мягкие, голубые. И тут же стала намного красивее, чем была и без того.

— Меня зовут Мальвина, — мягко кивнув мне, назвалась она. — И я здесь из-за Герды. Из-за девочки Герды, не из-за робота. Но мне кажется, робота я теперь тоже не смогу совсем забыть.

Я помотала головой.

— Вряд ли тебя впустят в Зеркальное Королевство так просто, Мальвина. Особенно после того, как ты разозлила Асырк.

— Не беспокойся, — решительно ответила она. — Главное, если ты можешь, не дай им совсем её погубить.

***

Мальвина со мной не пошла вовсе, поднялась куда-то наверх, я не знаю, зачем.

А сама я не смогла. Не смогла войти в комнату, где лежала госпожа Сноквин. Только добралась до коридора и там осталась.

Там ещё стоял Сыроежкин, а с ним охранник Олег и Зоя Стамп. Снова глядя на её сердитое лицо, я не могла себя заставить верить, что она имеет к этому отношение.

Они втроём говорили, и я стала слушать, лишь бы не думать о том, что происходит рядом.

-… все это время я занимал туалетную комнату, — окончил какую-то мысль охранник Олег.

Из дверей вдруг выскочила Лиза, пробежала мимо, обратно в залу, где был обед. Я её понимала. Даже не понимала тех, кто не убежал с ней вместе. Сколько можно находиться там, сколько смотреть?..

Я не успела окончить своей мысли: вышел Гурд, мрачный и задумчивый, и опустил ладонь мне на плечо.

— Ну а ты что делал, Сыроежкин? — продолжала почти допрашивать Кукушкина.

— Тому, что я делал, есть свидетель, — ответил Сергей Павлович, и почему-то от этих слов меня передернуло. Гурд сжал зубы, кажется, с тем же чувством неприязни. Нет, не сами слова, наверное. Тон. И взгляд на мистера Урри — не уверена, в какой момент он оказался рядом с ними.

Хотя сам мистер Урри улыбнулся без всякого недовольства и подтвердил:

— Ну, это правда. Я даже видел тебя… — вряд ли это была пауза от смущения, но от чего — я не поняла. — Я, определённо, видел тебя в окне, и ты решил уходить только за несколько секунд до того, как закричали.

— Но кричала служанка, а не госпожа Сноквин. И вообще, она что-то разбегалась прежде, чем нашла её…

Сергей Павлович сказал это так безразлично, даже рассеянно, будто не видел никакого особенного смысла в собственном замечании. Но меня оно напугало очень сильно.

Если он стоял у окна, как он понял, что бегает служанка? Запросто, у них на ногах эти звенящие туфли. У всех четырёх. И три из них были в доме, когда погибла госпожа Сноквин. И одной из них была Эля.

Я впилась ногтями в свои ладони.

Вовсе необязательно, что бегала одна и та же. Одна — убила, другая просто нашла, и закричала…

Ужасно. Ужасно. Неужели ей хватило хладнокровия после выйти и надевать платье на Герду?!

Я зажмурилась.

— Кто это там разбегался? — голос. Голос злой, голос резкий. Голос Ярослава было бы трудно спутать с другим: неприятный и передающий так много сути своего обладателя.

И как будто нарочно, этот самый обладатель не был здесь, когда нужно, убежал ловить Кая со всеми, если я не ошиблась.

Он вредный и недружелюбный, и он совсем не нравится Гурду.

Но…

Я видела, как он говорил с господами Трифат. Как будто он не боялся их. Как будто он мог с ними спорить. Он детектив, и он — не из полиции.

Может быть… Может быть, если он будет знать об Эле, он все выяснит. Может быть докажет, что это не она. Может быть помешает, если её заставляют. Может быть, остановит, и больше никто не умрёт!.. Но все равно расскажут правду. Их можно заставить рассказать!

Только бы объяснить, спокойно объяснить. Но Эля здесь и она следит за мной, а Гурд сердится и сжимает моё плечо. Кажется, оба они не подумают подпустить…

— Кто-то из служанок, их послали искать госпожу Сноквин, — пояснил Сыроежкин, хотя было и так ясно.

Я услышала спешные, мягкие шаги, и приоткрыла глаза. Суок и Тутти выбежали из комнаты вдвоём. Неужели они были там все это время, оба? Такие тонкие и хрупкие, но не испугались…

Тутти крепко, слишком крепко, держал Суок за руку, но она смотрела на него с таким сочувствием и такой любовью, что, наверное, не замечала.

— Ярослав, наконец-то. Позвони домой, пусть пришлют машину. Если мы с Суок останемся до полиции, мы не сможем вернуться домой вовремя, и в этом будешь виновен только ты.

Я глупо моргнула. А разве так можно?.. Убегать с места, где случилось убийство, пока ещё нет полиции?..

Но эти мысли быстро потеряли смысл. Вдруг раздался голос Асырк, так и не отпустившей Герду:

— Какая мудрость в столь юные годы, господин Тутти, — я скривилась от того, каким сладким голосом она пыталась это сказать! — Ваши опекуны сделали прекрасный выбор. Действительно, нам всем не нужны эти хлопоты и проблемы. Ради мисс Стамп мы готовы были потерпеть, но в этом доме не осталось хозяина, и лучше его покинуть как можно раньше. Верно, мастер Гурд? — лгунья, вовсе не нужен ей ответ Гурда, если Гурд скажет «нет», она вызовет водителя, а водитель может вызвать с собой ещё нескольких, и нас вернут насильно.

И все равно, я не ожидала, что Гурд схватит меня, и вскрикнула, когда он ответил как-то слишком ровно:

— Да, я согласен с вами, госпожа Асырк.

Как же так?! А как же профессор Флейм, как же все остальные учёные?! Если мы уедем, мы не узнаем ничего об этом деле! Я думала, Гурд хотя бы понимает. Хотя бы попытается говорить с ней, а не потащит меня силой к дверям!

Если мы уйдём, Эля убежит. Если мы уйдём, её снова заставят кого-нибудь убить!..

— А вы не охуели ли? — медленно и слишком раздельно процедил Ярослав.

Я пыталась вывернуться, но, Гурд держал очень крепко, а использовать силу выше, чем у Оли, здесь было слишком опасно, особенно после того, как Герда себя раскрыла!

А пока он держал меня, совершенно молча, безразлично, Зоя Стамп и с ней вместе Витя и мистер Урри прошагали мимо всех, скрылись в коридоре, будто им не хотелось даже потратить время, чтобы сказать, что они тоже уходят.

— Ну вот, и мисс Стамп это понимает! — Асырк обрадовалась так, словно ей разрешили откусить от мира кусок. — Идём, быстро.

Гурд потянул ещё решительнее, и я совсем не могла понять, почему. И что делать?! Что делать?! Так и позволить, так и опустить руки, так и оставить? Но тогда все это не закончится, не закончится, и тем хуже, хуже, хуже даже для самой Эли, если это она!

— Вас мнение полиции об этом исходе вообще не волнует?

Я чувствовала, как скалится Асырк, но ещё острее я чувствовала, что время утекает, уходит, ускользает. Но я ведь не уверена, я не знаю, что если!..

Здесь ещё нет полиции, здесь… А Эля…

— Это правда, Сергей, вы слышали, как ходит служанка много раз?! — я все же не выдержала и закричала. Пусть он скажет, пусть скажет, что он не уверен, и я отпущусь. Пусть скажет, что ему лишь показалось, но что он не может… — Не только когда госпожу Сноквин нашли?!

Но он только кивнул. Только глазами. Только кивнул… Но в глазах его не было тени сомнений, потому что он как будто до сих пор не понимал, что сказал нам.

Прости, прости, Эля! Но это должно прекратиться, должно, сейчас же, навсегда!

И я прокричала, совсем уже в проёме двери:

— Та девушка, которую видела Лиза, она сейчас здесь, она переодета в служанку, её зовут Эля!..

Это было отчаянно. Это было так больно, что я даже не заметила, что случилось дальше.

— Хватай! — разнеслось где-то далеко.

Детектив Ярослав почему-то стоял не у той, у другой служанки, у неправильной, а Эля исчезла, и я видела только голову Сергея Павловича, кинувшегося… За ней.

Что я сделала?! Кому выдала её?! Ведь ещё вчера, ещё вчера, ещё вчера!..

Но сегодня он казался настолько другим, настолько забывшим о том, что случилось, что я сама забыла. Как будто не был той мерзкой сцены, как будто он не держал у себя в плену Майю. Как будто он был совсем другим человеком…

Как ему удалось?! Что он сделает, если догонит?!

— А ты тогда, блять, кто?! Я же слышал, ты — Эли!

— Эли — от Элинор! — в слезах прокричала синяя снежинка.

В воздух будто разрезали, Ярослав выскочил туда же, куда Эля и Сергей Павлович.

Элинор расплакалась. Все сникли и стихли, только охранник Гусев уставился на дверь пустым, невидящим взглядом.

— Теперь довольна? — холодно спросил Гурд. — Мы же договорились, Оля! Поехали отсюда!

И я пошла с ним. Пошла, как будто сама была неживая.

Никто не собирался здесь оставаться, не с кем здесь было говорить.

А у меня не было на это и сил. Было невыносимо, стыдно и страшно. Я не знала… Я не знала, что делать.

Путь домой был ещё хуже, чем от мистера Стампа.

Герда сидела рядом со мной, не шевелясь. Асырк поправляла на ней платье, довольная чрезмерно. Она точно бы везла любимой хозяйке огромную куклу.

А Гурд сидел впереди. И я чувствовала, что он нескоро меня простит.

***

Я держалась как могла. Даже когда с меня сдернули чёрное платье, даже когда швырнули в лицо моё собственное, даже когда сказали, что у меня только полчаса, чтобы привести себя в порядок.

Но как только я увидела доброе, сонное Олино лицо, я не выдержала. Слезы потекли сами собой.

Наверное, я плакала все время, пока шли эти несчастные полчаса. С трудом я смогла объяснить Оле только то, что госпожа Сноквин мертва.

Потом Оля ушла, заменила меня на работе.

А я сама… Я не умею спать, как люди, но все же, кажется, я была в забытии все время, пока её не было рядом. Я не могла думать. Я и не хотела думать. Мне было страшно думать. Страшно понимать. Что там случилось с Элей? Догнали ли её? Придёт ли она сюда, если нет?..

Вернулась Оля. Она была бледная и расстроенная.

Плюхнулась на кровать, но не легла, осталась сидеть. Я обняла ее, уткнулась носом в плечо.

— Олечка… Ты тоже сердишься на меня, Олечка?

— За что, Яль? Ты тут не при чем…

Я встревожилась. Посмотрела ей в глаза.

— Анидаг? Она пристала к тебе?

Оля качнула головой.

— Нет. Она вообще обо мне сегодня не помнит. Она просто в восторге от Герды… Что же ты не сказала мне об этом, Яля? Я… Не могу поверить, что есть ещё одна, как ты.

— Мне кажется, она не совсем как я, — призналась я, тихо. — Название будет то же, «робот», но она другой робот, вот как мне кажется. Думаю, она намного меньше похожа на живую девочку. Вряд ли она ест или пьёт.

— Вряд ли она умеет плакать или улыбаться, как ты, — согласилась Оля, хмурясь.

— Не знаю. Мне показалось, она была очень несчастна, когда Кай убежал. И очень зла, обычно.

— Гурд рассказал мне все, что было… — кажется, Оле становилось все грустнее, и я обнимала её асе крепче. — Он тоже там, крутится вокруг Герды. Он… Ему так интересно!..

Вот что. Я стала гладить её по волосам. Бедная Олечка… Я хотела бы, чтобы мои объятия утешали тебя не меньше, чем меня — твои. Но наверное, этого нет…

— У него научный интерес, Олечка.

— Думаешь? Тебя-то он не изучает.

— Я его подруга, как ты. Он не может смотреть на меня, как на объект, — хотя мне кажется, когда он тащил меня изо всех сил прочь… Что-то такое в нем всё-таки было. Но я не скажу об этом Оле. Не надо. — А Герда… Она похожа на манекен.

— Только поэтому?.. — жалобно спросила Оля.

— Конечно. Если бы Гурду нравились холодные красавицы, он бы стал бегать за Анидаг давным-давно.

Оля улыбнулась. А потом — вздрогнула. Она вспомнила и она догадалась.

— Анидаг. Что Андиаг сделала? Почему ты так испугалась, Яля?

А мне так не хотелось уже отвечать. Мне было больно. Больно-больно-больно. Но сейчас уже не так остро, и доставать это — словно разрывать рану заново.

Но если молчать, она может достать Олю. Я не могу этого допустить.

Я потянула платье вверх и показала Оле следы когтей. Они были ещё видны. Они заживут, разгладятся, потому что я действительно сделана очень похожей на настоящую девочку. Но пройдёт ли страх, пройдёт ли то, что внутри?.. Я не знаю.

Оля тихо ахнула. И погладила меня по берду.

— Мерзкая гадина. Гадина… Зачем она это сделала?..

— Она злилась, что вчера я вышла отсюда. А ещё делала вид, что злится, потому что мне не подходит ни одно чёрное платье… А сама выбрала все не тех размеров.

— Гадина, — ещё раз прошептала Оля, и снова меня обняла.

— Ты не скажешь, что я не должна больше лезть в это дело, как считает Гурд? — к сожалению, Оля часто с ним согласна. А ещё чаще, согласна с ним, хотя по самой теме ничего не думает, или могла бы иметь иное мнение

Оля покачала головой, хотя я чувствовала, это далось ей тяжело.

— Он не прав. Я знаю, что опасно, но профессор Флейм… Я бы не смогла стоять в стороне, если бы кто-то убил моего отца. И я не буду тебя заставлять.

Так уверенно. Так мягко. А ведь в этих словах пряталось очень много боли. Олечка очень давно не видела своего отца. И свою маму. Всех, кого знала и любила.

Я поцеловала её в щеку.

Мы сидели вместе, разбитые и напуганный.

И все равно, в каком-то странном и глупом смысле я была счастлива. Потому что мы вдвоём.