Айре ждал меня на диване в гостиной.

— Ты не торопишься.

— Секретность превыше всего. Я, конечно, мог признаться Лисе, куда и зачем иду, она даже не шокируется и совершенно точно не осудит, но кому оно надо?

— Ты прав, — содрогнулся Айре.

Подхожу ближе, сажусь у его ног; Айре берет меня за подбородок, слегка поворачивает голову, рассматривая узоры. Меня начинает уносить то ли от его близости, то ли от эротичной властности самого жеста. Смотрю ему в глаза, Айре проводит пальцами по завитушкам от виска к ключице, сбивая дыхание. Мы понимаем друг друга без слов, это дивно и немного жутко; когда-нибудь Айре прикоснется ко мне, я отведу взгляд, и мы расстанемся. Или всё случится намного прозаичнее, он перестанет звать к себе, и я не посмею настаивать… Но сейчас он играет со мной, играет мной, наблюдая за реакцией на прикосновения. Мои эмоции ещё не спроецированы на него, у него ещё нет влечения, только отстраненный интерес.

— Разденься, — шепчет он, и я поднимаюсь, неспешно скидываю с себя одежду. Без всяких украшательств и танца, это не стриптиз, да Айре и не оценит.

Он подходит ко мне, проводит кончиками пальцев по ключицам, по груди, повторяя узор, чуть задерживается на переплетении завитков, сгладивших шрам от пули. Неторопливо обошел меня, провел по лопатке, спустился чуть ниже, задержался и там, наверное, там такая же виньетка. А меня уже трясет, и не могу понять от чего. Адреналин. Страх? Я боюсь? Боюсь Айре? Но я же его хочу! Я не знаю, чего хочу, чего боюсь, вообще перестаю понимать себя. Понимаю, что идет подстройка, я становлюсь таким, чтобы Айре мог полностью отпустить тормоза. Если б не был влюблен, старался бы держаться как можно дальше, я не мазохист! Эта двойственность, моя природа и моя же подстройка выбивает, расшатывает нервы и выманивает призраков прошлого, и расшатывание нервов взаимно, вопрос только в том, чем же это для нас закончится, слишком тонкая грань. Если Айре не прекратит заморачиваться чувством вины, его ждет депрессия, если совсем отпустит тормоза – жестокость станет его вторым «я», сможет ли он пройти по лезвию? Я приношу одни проблемы, особенно близким.

Айре посмотрел в глаза, разрешая кастовать эмпатию, а я понял, что этого сейчас нельзя делать ни в коем случае, Айре не должен видеть весь гремучий коктейль, он же тогда вообще ко мне не подойдет, опасаясь напугать. Да и зачем ему продолжать отношения, если я… А я… Неужели я не доверяю Айре? Своему Хранителю? Даже под заклятием эмпатии? Дожили…

— Я хочу поцелуй, без магии, — тихо прошептал я, — и нежности.

Айре поцеловал меня. Без магии. Нежно. Меня снесло в безумие, едва успел повесить эмпатию.

***

Лиса сосредоточенно накручивала замысловатую прическу перед тройным зеркалом. Я машинально отметил, какие большие и четкие она накастовала, и сразу три, сильный маг растёт, «вода» высшего уровня, и по-хорошему, надо ей найти где-то дополнительных учителей, на стороне. Уверен, в нашем клане она уже взяла почти всё, что мы могли дать, но этого мало. И знания людей не подойдут, жалко разменивать на них высший магический уровень, пусть даже «вода» легче всех осваивает науки.

— Элу, а сегодня где ты был? — Лиса заметила моё отражение.

Она что, специально караулила, пока я проснусь? Так её и спросил.

— Возвращаюсь с задания, а тебя нет. Знаешь, как обидно? Ты специально меня послал всех стебать, чтоб я не заметила, куда ты ушел?

— Возможно, — завтрак я как всегда проспал, до обеда ещё дожить надо… — Лиса, Дианора ничего не приносила? Или никого с едой не присылала?

— Кто первый встал, того и завтрак! Но там ещё немного осталось. Здорово ты устроился, тебе и завтрак в постель подают.

— Где? — на всякий случай заглянул к себе в спальню. — Нет тут ничего!

— Ну хорошо, не в постель, но приносят. А я ещё тебя домой звала! Конечно, лучше здесь, дома бы ты уже шарил на кухне, в надежде, что хоть что-то осталось.

— Не перегибай, у нас не такой нищий клан, всегда находится, чем перекусить.

— Но здесь кормят лучше, — мечтательно вздохнула Лиса, распыляя зеркала. — И выбирать разрешают. И даже иногда специально для меня готовят, что я попрошу, представляешь?

— Растолстеешь! Небось сначала позавтракала со всеми, потом съела моё.

— Не успела, — призналась девочка. — К завтраку не успела, тут слишком рано встают. Когда больных было много, Найли или Трия обязательно мне приносили, а теперь может и звали, но я спала, картинок не видела. Я вчера пятерых потроллила, двое отреагировали бурно, ты прав, это интереснее, чем Дина дразнить, еще двое поинтересовались у пространства, цитирую: «Когда же Кассили улетят домой?», пятый пообещал, что проблемы будут у нас обоих. Я их спасала, а они…

— Ты мне зубы не заговаривай, признавайся, где корзина? О, уже и сам вижу.

— Элу, скажи, с кем мне начинать?

— Что?

— Ну, я до сих пор не знаю, с кем идти в постель.

Я не подавился только потому, что как раз проглотил кусок пирога, а новый ещё не откусил.

— Лиса, никак не пойму, ты девочка или мальчик? Это мальчишкам все равно с кем, лишь бы дала, а девочкам положено мечтать о любви и романтике.

— А я и мечтаю.

— Ага, когда мечтаешь вслух, даже я краснею.

— Ты краснеть не способен в принципе, это Дин… О, кстати, надо будет задать ему этот вопрос, он так смешно смущается…

— Оставь мальчишку в покое! Можешь этот вопрос задавать каждому третьему, например. Только совсем старшее поколение пропусти, не шокируй их распущенностью современной молодежи, в их возрасте сильные эмоции не полезны.

— Тех, кто старше тебя?

— Правильно. Можешь в библиотеке специально уточнить. Маэрена, например, не трожь, мне не одну бутылку пришлось с ним распить, дабы убрать враждебность. У старшего поколения к нам предвзятое отношение.

— Но это же давно было…

— Но они-то в этом участвовали, — я снова задумался, как же было на самом деле, и кто виноват больше, хотя, конечно же, это давно не имело никакого значения, ни для живых, ни, тем более, для мёртвых.

— Хорошо, самых старших не побеспокою. Но так с кем мне начинать? Заметь, младшее поколение в моем лице спрашивает совета, а старшее поколение в лице тебя от ответа уходит.

Теперь я задумался, спрашивал ли кто-то из младших совета старшего по такому деликатному вопросу. До сих пор мне казалось, молодёжь сама решает, с кем спать, и мнение старших – последнее, что их интересует. Более того, обычно в возрасте Лисы мнение старших очень сильно падает в цене. Уникальна Лиса или я? Мне должно быть лестно. Мне и лестно, чего уж там, но советовать в такой ситуации… Что в такой ситуации вообще можно сказать? И чтоб потом не оказаться виноватым?

— Хорошо, слушай мой совет. Забудь о постели, пока не найдешь того, от чьего присутствия будет отключаться рассудок. Даже если он окажется совсем неумелым, твоя влюбленность все исправит.

— А других советов у тебя нет? Я ж так долго искать буду.

— Это проще, чем найти такого опытного, что сможет создать то, что любовь дает бонусом.

— А как отличить опытного от неопытного?

— Опытным путем.

— Круг замкнулся.

Мда, кажется, зря я думал, что с Лисой что-то не так, а я уникальный старший, чьё мнение важно и ценно. Всё с Лисой так, она всё-таки «вода», познает мир путём всестороннего анализа. И мнение моё важно и ценно, как мнение практика для исследований теоретика, но не более.

— Знаешь что, — не выдержал я, — иди в библиотеку, найди генеалогическое древо, наметь всех возможных жертв, отлавливай по одному и спрашивай, с кем тебе спать. Только не говори им, что это я тебе посоветовал. Времени – пока погода не улучшится, потому что как только перестанет дуть такой сильный ветер, нас обоих отсюда выгонят. И отмечай, кого ты потроллила, чтоб никого не пропустить и не спросить по два раза.

Приоткрылась дверь.

— Элу, можно?

— Кейни, заходи.

— Здравствуйте, коллега, — церемонно поклонился он Лисе.

Я тихо выпал в осадок; Лиса так же церемонно поприветствовала Кейни, и я выпал в осадок вторично.

— Элу, мы струну порвали, — виновато доложил Кейни. — Маэрен и Рейт не знают, как такие струны делают, но обрывки забрали и чуть остальные не сняли.

Я вздохнул, поискал блокнот, куда уже начал заносить список того, что надо привезти из других миров, вписал пункт «струны, побольше». Список удручал своими размерами. Подумав, добавил «таблетки от жадности» и «рюкзак туристический, литров на 120». Потом сообразил, что надо напрячь тех, кто и так у людей ошивается, заодно у них будет повод домой заглянуть, вспомнить родные лица.

— Кейни, ищите чехол от гитары, он где-то в этом клане, несите ко мне вместе с гитарой, покажу, как менять струны. А ты чего сидишь? — обратился я к Лисе. — Не знаешь, чем себя занять? Или слабо…

Я не договорил, потому что Кейни замер в дверях, услышав заветное слово, на которое ловятся практически все без исключения мальчишки, но Лиса поняла и, фыркнув, сбежала быстрее Кейни.

— Ох, что-то будет… — мечтательно пробормотал я под нос, — скандал назревает…

Скандал назрел раньше и мощнее, чем я рассчитывал. Вчера Лиса изводила неприличными расспросами Ринтара, подчиненного Сайфе, а тот, подобно своему наставнику, совершенно лишен чувства юмора. Разбираться лично парень не стал, доложил Сайфе. Тот тоже не пожелал затевать межклановые разборки и пересказал всё Айре с просьбой повлиять на невоспитанную девчонку. Айре посмеялся бы и забыл, но такая же беспроблемная и бескомплексная, как её старший родственник, Лиса внесла в списки жертв и его, более того, встретила четвёртым, и без всякого стеснения поинтересовалась, кому бы ей отдаться.

Когда мы с ребятами как раз поменяли струну, и я показывал новый перебор, дверь распахнулась от пинка: Айре за шиворот внес бледную Лису.

— Все вон! — рявкнул он. — Элу, нам надо поговорить.

Ребят сдуло мгновенно, я еле удержался, чтоб не сбежать вслед за ними.

Айре произнес длинную несвязную речь на невообразимой смеси языков, преимущественно человеческих. Надо же, сколько нехороших слов он от меня набрался, даже как-то стыдно становится. Запнулся, выдал характеристику нашего клана на чистом тайнесском. Когда он, снова мешая языки, перешел на персональные особенности Кассиль, я торопливо выставил Лису за дверь, не следует девочке слышать такое в свой адрес, тем более, после неё настанет моя очередь, гвоздь программы, после этого только к Истинному Тайне, уже навсегда. Айре и в самом деле высказал всё обо мне, перешел к Ниорэ и резко замолчал. То ли дыхание сбилось, то ли хаять Ниорэ не в чем, то ли слова закончились, то ли, наконец, обрел самообладание. Закрыл глаза, постоял так мгновений сорок, видимо, читая мантру, «Равновесие» примерно столько и занимает, по Ниорэ знаю. Я ждал, боясь вздохнуть и спровоцировать новую вспышку.

— Чья это была идея? —наконец спросил он почти нормальным голосом.

— Какая? — осторожно уточнил я, хотя уже обо всём догадался.

Айре яростно взглянул на меня, и я… нет, всю свою жизнь я не увидел, только отдельные, самые неприятные эпизоды. Когда-то это уже было… Это была последняя мысль, потом рассудок смело, остались только страх и отчаянное желание его скрыть, паника мешалась с ненавистью…

***

Я потихоньку прихожу в себя. Лежу на мягком, пушистом, пахнет свежим, удивительно приятным, умиротворяющим. Открываю глаза, смотрю в потолок, шевелиться не хочется, усталость мешается с опустошенностью. Потолок медленно светлеет. Рядом кто-то останавливается, произносит несколько слов. Так часто бывает во сне: вроде и слышишь, вроде и слова знакомые, и смысл вот он, рядом, а понять не получается. Ладонь покачалась перед глазами, опять непонятные слова. Подошел еще кто-то, тоже говорит. Ушли. Вернулся. Кто-то, я их не различаю, как и слова. Гладит меня по волосам, сжимает руку, осторожно так, ласково. Говорит вполголоса. Улыбаюсь, мне хорошо.