Эпоха королей, рыцарей, благородных дам, восстаний, постоянной борьбы за власть. И эпоха чумы — страшной смерти, которая господствовала на территориях многих феодов и землях. Каждый король и вассал боролся с этим как мог, но она застигала каждого, даже знатных людей. Она никого не щадила, всех поражала и забирала в свои крепкие цепи, и не отпускала. Каждый уходил, кто-то с семьей, кто-то в одиночку, но уходил. Чума была рада новым людям, даже невиновных и самых чистых, она принимала каждого в свои разлагающие костлявые руки и обнимала крепко, дыша в ухо и нашептывая всякие слова, отчего каждый человек слышал их и тут же умирал. Все боялись ее, а она питалась их животным страхом и смеялась каждому в лицо, приближая всё ближе.

Со Чанбин — наследный принц небольшой территории, которая располагалась где-то на юге, около моря, где ходили корабли, и морская торговля была развита и процветала. Процветала. Сейчас никто из торговцев не предпочитал соваться на эту землю, ведь чума пришла и туда, где по здравому смыслу ее и не должно быть. Чанбину только семнадцать, но он уже помогает отцу в делах особой важности. Он в курсе всех дел, всех событий, в курсе о «черной смерти» и о количествах ее костлявых лап. Принц хотел бы ее прекратить, но способов нет, и ему остается только терпеть и считать, сколько умерших было найдено в том или в другом районе их небольшой территории. Каждый подчиняющийся им вассал или барон доставляли сведения каждую ночь, а Чанбин каждую ночь пропускал по стакану вина, чтобы хоть как-то прийти в себя после подсчетов. С каждым днем число всё росло и не планировало уменьшаться. Подданных сократилось в несколько раз.

Принца отговаривали, молили, чтобы он не ехал в город, говорили, что он может подхватить «черную смерть». Но Чанбин не слушал, он упорно хотел лично посмотреть на проделки этой коварной старухи в черном плаще. Со передвигается на лошади, в сопровождении нескольких рыцарей, которые подчиняются королю. Он смотрит на обстановку и ужасается. Кажется, что одним стаканом вина сегодня не обойдется. Вокруг него творится разруха, люди с черными пятнами на лицах, женщины, мужчины и дети, кто еще не заразился, прячутся в своих домах, ни с кем не контактируют, с опаской смотрят на проезжающего господина. Чанбин хочет им помочь, но просто напросто не знает, чем. Нет лекарства, нет ничего. Чуму надо истреблять насильственно, но как это сделать, если их поданные окажутся в опасности? Принц не знает, как поступать.

Он останавливается на мощенном мосту, на котором рядком сложены тела умерших людей, рядом столпились оставшиеся в живых родственники, соседи. Но внимание Чанбина привлекают не эти люди, а один единственный человек, который ничего не делает, просто стоит, смотрит стеклянным взглядом. Мальчик, лет десяти-одиннадцати, стоит поодаль от остальных в промежутке между двумя телами взрослых. Со понимает, но очень сильно хочет, чтобы его теория оказалась не верна. Принц останавливает коня и свою свиту рядом с рыжеволосым мальчиком. Он выбивается из всей серой массы его поданных, в нем собран цвет, краски, которых, по большей части, просто нет у крестьян. Он привлекает к себе внимание своей яркостью, одиночеством, окружавшими его фигуру.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает принц, смотря на испуганно поворачивающего мальчика с солнцем в волосах.

Он смотрит загнанно, с испугом. Он отчетливо прослеживается в его взглядах, но также Чанбин видит интерес, когда тот разглядывает дорогую одежду Со, коней и свиту из рыцарей.

— Мои родители оставили меня, господин, — отвечает немного низковатым голосом для мальчика его возраста.

— Они уехали? — Чанбин не хочет, чтобы его домыслы были верны, хотя прекрасно знает, что это не так. Отмазка с отъездом уже не действует как год почти.

— Нет, господин, — склоняет голову мальчик. Он отворачивается и указывает на два тела, между которым он и стоял, тоненьким указательным пальчиком.

— У тебя есть родственники?

— Нет, мой господин, — отвечает также тихо, не поднимая головы.

У Чанбина сжимается сердце. Он один в этом в мире в столь раннем возрасте. Принцу искренне жаль мальчика, ведь жизнь не может быть так несправедлива по отношению к созданию, в чьих волосах солнце запечатлело свой огненный след, а россыпь маленьких веснушек разлетелась по щекам, словно крохотные созвездия.

— Взбирайся на лошадь! — командует Чанбин, следя, как мальчик неверяще поднимает голову и хлопает своими глазами, и, слыша, как один из рыцарей шепчет, что это запрещено и может послужить угрозой для его высочества. Но Со плевать, он не хочет оставлять поцелованное солнцем создание тут, среди разлагающихся трупов, с прогуливающееся рядом «черной смертью». — Как твое имя?

— Феликс. Феликс Ли, — заторможено отвечает мальчик, следя, как господин на лошади двигается слегка назад в седле и подает руку.

— А меня Чанбин. Со Чанбин. И отныне я твой господин, которому ты будешь подчиняться непосредственно, даже не королю. Ясно? — Чанбин помогает рыжему созданию взобраться на лошадь и усадить его впереди себя, прислонив к своей груди.

Принц слышит слабые протесты, усмехается и разворачивает лошадь. Он хочет как можно скорее забрать Феликса в свой замок, туда, куда чума не проникнет, туда, где достаточно места для еще одного человека.

По возвращении в замок Чанбин приказал служанкам хорошо отмыть Феликса, который восторженными глазами смотрел на все внутренности замка. Со откровенно смеялся с этого рыжего создания, который казался ребенком по сравнению с ним. Отец принца принял новость о новом «слуге» вполне спокойно, только сказал, что теперь только Чанбин вершит его судьбу, его дальнейшие действия, а Со не возражал. Он не мог позволить оставить Феликса, мальчика, который выбивался из всей массы, не подходил окружению, на том мосту с горой трупов. Если принц не может спасти всех поданных, то постарается спасти хотя бы одного и оградить его от черной старухи. Хоть так, но это его долг и обязанность.

***

Чанбин помнит тот день очень отчетливо. Он впервые встретил Феликса Ли — мальчика одиннадцати лет, у которого чума забрала родителей и всю семью, и который остался без фактического дома. Феликса — мальчика с огненно-рыжими волосами, как оказалось, после принятия водных процедур, мальчика, которого Со не смог оставить среди всего грязного и смерти, и которого поселил в своем замке. Но кто же знал, что это продлиться неделю? Феликс находился в замке ровно столько, семь дней, за которые маленькое рыжее создание восторженно разглядывало и изучало его новый дом, и за которые вечно ходило по пятам за Чанбином, отчего принц не мог сдержать улыбки. Ведь не думал, что Феликс будет таким восторженным ребенком. Неделя, которая прошла очень быстро, и которая скрасила жизнь Чанбина красными и оранжевыми красками. После этих красочных дней он уже не смог представить свою жизнь без этого яркого создания одиннадцати лет.

Принц был вынужден, хотя и сам понимал, что без этого никак. В его мире таков закон, а кто такой Чанбин, чтобы менять укоренившиеся порядки? Ведь Феликс такой не один, таких как он было сотни, и всех их отправляли в армию, в рыцари. Чанбин был вынужден отправить рыжее создание туда, где вынести все испытания очень сложно. А Со прекрасно знает, почему. Лично сам проходил там обучение. Он смотрел на Феликса грустными глазами, не хотел отпускать, ведь понимал, что буквально массивные ворота закроются, и он еще очень долго не увидит свое личное солнце. Ли тогда тоже смотрел на принца, на своего хозяина. Улыбался подбадривающее.

— Господин, не грустите. Это мой долг перед вами и перед моим королем. Я постараюсь вернуться, — сказал тогда мальчик и неуклюже взобрался на выданную лошадь. Лучшую лошадь из конюшни Чанбина, но Феликсу об этом знать необязательно.

Чанбин видел его тогда в последний раз, и возможности больше не было сделать это. Дела королевства поглотили его. У него стояла одна единственная цель: уничтожить «черную смерть», избавить поданных от ее коварных рук. Со искал: упорно, долго, объездил другие королевства, где чума пребывала до этого, но кроме «щелочи и чистоты» ничего не слышал. Что это такое? Чанбин не знал, но хотел узнать. Год. Понадобился год, чтобы избавить королевство от проделок чумы, от ее жалких остатков. Чанбин смог выдохнуть только через год, когда обстоятельства на его территории начали налаживаться. Только вот о Феликсе он так ничего и не слышал. Он боялся приехать в лагерь и узнать, что мальчик мертв, убит или еще хуже — что его забрала «черная смерть». Но в один день, спустя года два, до принца дошли слухи, что некий рыцарь с солнцем в волосах самолично убил главаря варваров. Чанбин сразу понял, о ком речь, и не смог сдержать улыбки.

Семь лет. Прошло семь лет с тех пор, как Со увидел Феликса снова. Он так и не смог приехать в лагерь и увидеть того зашуганного мальчика, а потом просто не было возможности, ведь Ли постоянно отправлялся во всякого рода походы и кампании. Принц искренне восхищался им, но с той прекрасной недели ему не хватало солнца, хотя его было в меру, даже слишком, ответили бы поданные. Но не для Чанбина. Он даже отказывался свататься к княгиням, принцессам и к знатным дамам просто потому, что хотел увидеть свое личное солнце. Но спустя семь лет такая возможность представилась ему.

Чанбину двадцать четыре, Феликсу, по его подсчетам, восемнадцать. Прошло семь лет с их первой и последней встречи. Рыцарь со шлемом в руке и в тяжелой кольчуге входит в тронный зал, где будущий король сидит на троне, по правую руку от трона короля. У воина огненно-рыжие волосы, растрепанные в разные стороны, восхищенные глаза, которые смотрят на одного единственного человека, о котором он думал все эти годы. Для него не существует ничего в данный момент: ни замок, ни тронный дворец, который очень сильно изменился за это время. Для рыцаря существует только один человек, который сейчас сидит на троне принца, наследника, и который еще не поднял взгляд на него. Но Феликс убежден, что тот сделает это, что тот, о чьей встрече парень мечтал все эти годы, посмотрит на него.

— Господин, я вернулся, — говорит Феликс, и его низкий голос отражается от стен и становится еще более низким и глухим. Кажется, будто он проникает отовсюду и заполняет всё.

Чанбин замирает, холодный пот пробрал его тело. Только один человек его называл так. Только Феликс Ли. Больше никто. Принц поднимает голову и встречается с карими глазами, которые помнит даже по прошествии стольких лет. Знакомые черты; глаза, которые излучают маленькие лучики солнца; улыбка, в которой собрана вся радость человечества; волосы, о которых Чанбин грезил всё это время, и которые высматривал постоянно, стоило ему выехать за пределы замка или королевства. Принц не может сдержать своего порыва. Он подскакивает и бежит к своему личному солнцу, которого у него отняли. Теперь он замечает еще лучше маленькие веснушки, распространившиеся на чужих щеках. Точно поцелованный солнцем, думает Чанбин. Феликс раскрывает объятия и прижимает своего господина к своему телу. Понимает, что выше, и улыбается еще сильнее. Зарывается пальцами в черные, как смоль, волосы и мягко перебивает.

— Мой господин, — шепчет Феликс.

— Мое личное солнце, — доносится от принца, от Чанбина, от будущего короля этой территории, от личного смысла жизни нынешнего рыцаря.

— Ваше личное солнце, — вторит ему же Ли и снова улыбается.

Чанбин не может скрыть радости. Он так долго ждал с ним встречи, так лелеял встречу, представлял, каким мальчик, поцелованный солнцем, станет. И вот теперь Феликс перед ним, а он в его крепких объятиях. Принц, наследник трона в сильных объятиях рыцаря.

— Не покидай меня больше, оставайся всегда со мной. Я скучал, — говорит Со, заглядывая в глаза своего рыцаря.

— Я вас никогда больше не покину, мой господин, — отвечает и не в силах сдержать порыва, касается чужих губ. Они слегка шершавые, грубые, но Феликсу плевать, ведь его господин поддается и отвечает. Ли готов плакать от счастья, он мечтал все это время о нем, сходил с ума, чуть ли плакал, всё хотел увидеть своего господина. А потом уехал, когда понял, что это не нормально, так не бывает. Но не помогло. Рыцарь хотел вернуться, и только спустя семь лет ему удалось это сделать. И вот он здесь, обнимает Со Чанбина и целует его, а тот отвечает. Что же еще не хватает для счастья?

— Я хотел сказать всё это время, но все не мог. Я люблю тебя, Феликс Ли, моё личное солнце, — сипит принц, отстраняясь от мягких и приятно пахнущих губ своего рыцаря.

Что же еще не хватает для счастья, говорите? Феликс бы поспорил, ведь не ожидал услышать что-то похожее, нечто весомое, нечто, что средне обещанию. Но он услышал и лично видел, как Чанбин говорит эти слова.

— Я вас тоже, мой господин, — шепчет Ли и снова целует, а после отстраняется. Видит, как Чанбин улыбается, а в его глазах горят огни.

Что же еще не хватает для счастья, говорите?