Солнце уже давно ушло за горизонт. На небе все ещё остались светлые разводы от былого дня. В комнате чуть покачиваясь, горела жёлтая лампочка. Наверное, сейчас около девяти. Скоро должен был объявиться вечно улыбчивый индивид и утащить за собой следом.

Парень со скрипом пружин поднимается с кровати, разминая шею то в одну сторону, то в другую. Идти куда-либо, как и всегда не хотелось, но выбора как такового не было и стоило бы уже начать сборы. Стянув с себя темно-синюю футболку, что была больше его на пару размеров, он вешает её на спинку стула, глазами ища хоть что-то теплое поблизости. Холодок пробежал по незащищённой тканью коже, словно говоря, что стоит бы поспешить с поисками.

По двери раздались уже привычные три быстрых удара и не дожидаясь ответа «гость» ворвался чужие покои. Видно, что парень немало времени потратил на сборы: волосы сплетены в, на редкость аккуратную и ровную, косу, пальцы обвивают металлические кольца, а на плечи под низ куртки накинута клетчатая рубашка. Прям таки «товар с витрины», не иначе.

-Ну привет, Дос-к… — прервавшись на полуслове Коля тут же закрыл лицо руками, отворачиваясь назад, к двери. — И-Извини

Фёдор все так же продолжал стоять, наблюдая за столь непривычной реакцией Гоголя. Где-то внутри появилось мерзкое желание подойти, рассмотреть все, вплоть до покрасневших кончиков ушей, заметить беглый взор, понять природу происходящего.

-Что-то не так? — одна бровь взмыла вверх. Фёдор сделал несколько шагов вперёд, продолжая всматриваться.

-Да, нет. Давай быстрее — Коля резко повернулся, размахивая руками в разные стороны. Но лишь только раскрыв глаза он вновь натыкается на Достоевского, почти касаясь того ладонью. -Блять. Извини.

Коля отвернулся в сторону и вновь пытаясь юркнуть за дверь, сбежать от столь абсурдной ситуации, как послышался голос Феди, такой же ровный и неизменный, как и всегда.

-Подожди минутку, сейчас пойдем уже — он говорит так, словно не видя ничего, что происходит прямо перед ним, тактично и немногословно. Он и впрямь не берет в расчёт красноту щек его гостя и его реакцию на происходящую ситуацию, лишь мысленно подмечая странное поведение Коли с саднящим вопросом «Почему?»

«Что с ним опять? Сколько уже можно паясничать, как дитё малое, ей богу» — пронеслось в голове Достоевского и тот, хватая очередную безразмерную футболку, повязывает толстовку на пояс, кивая Гоголю, чтоб тот не стоял на пороге, а прошел внутрь.

***

Как оказалось, идти было не так уж и много, всего то соседний квартал. Крохотный дворик, окруженный серыми панельками, постепенно тускнел, становясь блеклым и сливаясь с фоновым антуражем. Удивительно, но уже на выходе из их родной общаги, Коля во всю трещал о чем-то. Феде же оставалось лишь молча слушать, почти не вникая в подробности и лишь изредка поддакивая. На ум почему-то пришел тот котофей, которого Гоголь подобрал на днях. Как там они его назвали? Соер, вроде. Хороший зверек, умный и хитрый. При их первой же понял к кому стоит подтереться, чтоб обрести теплый дом и еду. Невольно парень усмехается, от чего ловит вопросительный взор своего «собеседника»

-Ты совсем меня не слушаешь? — парень надулся, перекрещивая руки перед грудью — Я тебе тут значит рассказываю ужаснейшие вещи, о нашем декане, а ты… Эх

Федя лишь закатывает глаза. Ладонь сама потянулась к переносице, потирая ее.

-Ты говорил о том, что деканат стал проседать под гнетом ректора. А еще, до этого ты говорил о личной жизни молоденькой преподавательницы. Мне подробно пересказать? — парень, вздыхая, чуть замедлил шаг, пуская Гоголя вперед. Тот лишь распахнул глаза, не ожидая такого поворота. Но после лишь щелкнул языком, заприметив нужный подъезд и чуть ли не подбегая к нему.

-Ладно, забудь. Пошли быстрее!

Сырые ступеньки подъезда с трудом проскальзывали под ногами. Воздух кончался в лёгких, но вот уже нужный пролёт уже близко. Уходя от грязно зелёных стен, расписанных дешевым перманентным маркером кучей сквернословиями и признаниями в симпатии неким дамам, Коля потянул Доста в одну из входных дверей, окутанную смесью каких-то клубных ремиксов с неуместным басом.

Пространства вокруг было много, около трех комнат в одной из которых была включена музыка и процент плотности уже выпивших студентов явно превышал норму. И конечно же Коля сразу двинулся в самую гущу, таща за собой Доста.

-Да пусти же — вырвал кусок своей толстовки из хватки Гоголя, но его тут же перехватили за запястье, отвечая лишь широкой лыбой и сверканием глаз. — Ты невыносим

Наконец, его отпустили. На коже все ещё призрачно ощущается тёплая рука, словно только её там и не хватает для полной комплекции. Тряхнув освободившейся конечностью, Достоевский оглядывается, рассматривая помещение и ища затащившую его сюда макушку. Было, мягко говоря, некомфортно менять обстановку настолько радикально, хотелось вернуться к себе, в подобие дома. Хотя то и домом то не назвать. Но все же более привычно, чем это. Федя отдалился, уходя подальше от основной толпы. Пить в такой обстановке не было особого желания, да и делать то он не слишком любил. Хотя, почему бы не пропустить один-два бокальчика? Может пелена алкоголя сумеет хоть немного разбавить краски? Парень измотанно выдохнул, облокачиваясь на стену позади и перекрещивая руки.

-М-да, прекрасная обстановочка

Одна из фигур в толпе на мгновение замедляется, всматриваясь в одиноко стоящего парня, словно пытаясь разглядеть кого-то особенного в нем. Приблизившись чуть ближе, он, лишь самодовольно усмехаясь, пристраивается рядом.

Федор смотрит куда-то сквозь толпу. Перед глазами лишь мыльные пятна, способные расплыться лишь от одного движения век, собирая картинку воедино. От окружающего хаоса вновь разрасталась мигрень, постепенно охватывая его всего. Протерев глаза ладонью, он обнаруживает перед собой парня с двумя фужерами по обе руки. Поднимая голову чуть выше, Федя, фыркнув, натыкается на самодовольную ухмылку. И что ему только надо? Нельзя чтоль было просто проигнорировать существование Феди в этот вечер и оставить того в покое?

-Ну здравствуй. А я-то все гадал, ты ли это иль нет?

-Предположим, ты убедился в том, что это я. Теперь то что? Что ты вообще здесь забыл?

Пряди темных волос вились, опускаясь на лицо, попадая в глаза. Собеседник вытянул руку с одним из бокалов вперед, как-бы предлагая Федору присоединиться к нему и выпить винный напиток вместе. На удивление парень спокойно принимает его чуть прокручивая в руках.

-Знаешь ли, у меня к тебе тот же вопрос был — издевается мужчина, делая пару глотков, блаженно мыча от слегка сладковатого привкуса. — Не дурно, попробуй.

Последовав примеру, Дос делает небольшой глоток. Без ошибочно, вкус был хорош. Даже слегка удивительно, что этот напиток оказался в месте, где прямо в бутыль из-под колы заливают спирт неизвестного происхождения. Музыка становилась все громче и громче, набирая басы. Колонки еле справлялись с таким напором иногда издавая помехи, но их уже никто не различал.

-Знаешь — попытался перекричать шум мужчина — А ведь я до тебя дозвониться ещё с начала месяца не мог. Номеров 5 перепробовал и все ни в какую

Федя закатывает глаза, слегка покручивая в руках бокал, создавая вихрь внутри. Разговор шёл не в то русло, ему сейчас вовсе не хотелось обсуждать что-либо подобное, особенно в попытках перекричать гомон, срывая в конец горло.

-Ну и что с того? Дозвонился же в конце то концов. Да и не видел я. Номера научись перепроверять, идиот.

Собеседник обиженно цокнул, делая череду мелких глотков. Наверно и впрямь обидно стало, столько стараний и все в какой-то мере впустую, даже не поблагодарил о том, что за него волновались, что пытались найти.

-Не думаешь, что тут слишком шумно и душно? Может выйдем на пару минут? Правда не помню, куришь ты или нет?

Федя пожал плечами, так и оставляя свой бокал недопитым «высыхать» на одной из тумб.

В дальней части кухни расположился белесая дверь, ведущая к балкону. Мужчина выудил из кармана одну сигару и зажигалку. Балкон был деревянный, с почти полностью прогнившими и взмокшими от дождей досками. Ремонт бы тут явно не помешал. На шатком подобии подоконника стояла стеклянная пепельница, почти доверху заполненная серой трухой.

-Пойдём уже — Парень похлопал Федю по плечу и зашёл внутрь. Шаркнув кремнем, в воздухе появилось пару искринок, но пламени не было. Зажав в зубах сигарету, мужчина чертыхался, все вновь и вновь пытаясь поджечь. Федя опустил взгляд и на полу как раз валялась чья-то забытая пачка спичек.

-Вот это удача- зашепелявил курильщик, наконец поджигая свою раковую палочку и делая первый затяг.

Федя облокотился на оконную раму, высовываясь на свежую прохладу. Лицо обдавал первый морозный ветерок. Кажись, такими темпами и снегом все заметет. Глубоко вдохнув еще не задымленный воздух, Федя свесил руки через преграду, касаясь шершавых бетонных плит.

-Признаться честно — делая затяжку и на выдохе произносит парень — а ведь я и впрямь соскучился по твоей вечно недовольной мине.

Федя усмехнулся. «Взаимно», хотел было сказать он, приправляя очередной колкой шутейкой, как почувствовал вес на собственных плечах. Чужие руки обхватили его, прижимая к себе. На секунду Федя замер, не ожидая настолько сильного прилива нежности и ласки. Неприязнь от касания перебивал эффект неожиданности, чем и сумел воспользоваться старший, утыкаясь подбородком в его плечо. В ушах зазвенело, парень нервно сглотнул. Пошевелиться не было возможности, тело, словно окаменело, принимая подобие тех же плит, составляющих это здание. Оставалось лишь ждать, пока его отпустят.

-Съе… — уж было хотел ответить он, старший уже стоял ровно, подкуривая ещё одну сигарету.

«Знал же, сволочь, что я ненавижу это»

***

Оказавшись в гуще народа, все мысли о прошлом и будущем улетают прочь. Остаётся только «здесь» и «сейчас», и ничего более. Вокруг кучи незнакомых людей, бьющихся в конвульсиях, называемых танцем. Перед глазами все слегка плывёт. И было не понять, толи — это эффект напитка, намешанного для него одной знакомой дамой, либо же бьющая в уши музыка и быстро сменяющиеся объекты перед глазами дают о себе знать. Сколько уже он тут? Наверное, около часа, а то и больше. Ну, благо утренние лучи ещё не пронизывают окна, значит времени ещё полно. Уже второй или третий раз к нему подходит какая-то девушка, улыбаясь и подмахивая бёдрами в такт музыке. А Коля улыбался в ответ. Здесь никто от тебя не ждёт разговора, никто не будет осуждать за излишне выпитый бокал или слишком раскрепощённые движения. Хотите знакомиться? Отойдите чуть дальше от колонок и вперёд. Хотите секса? Хорошо, без вопросов. Свободная спальня в конце коридора, главное, закройте замок. Алкоголь? Его навалом, бери сколько сможешь в себя влить. Здесь ты свободен.

Бокал опустел. И кивнув своей новой знакомой-одного-вечера, Коля побрел в поисках чего-то покрепче, чем вино, стоящего в главной комнате. Кухню озаряет желтоватый свет от одиноко весящей лампочки. На полу стоят уже полу пустые коробки из алко-маркета. Какой-то парень уснул, прямо так, уткнувшись лицом в стол. Рядом лежит бутыль, из которой чуть подтекало прямо на скатерть, кружка чая, сахарница и какие-то старые конфеты. Коля присел на колени, дабы рассмотреть этикетки на коробках, ища «что-то интересное». Здесь чуть тише, чем в том же коридоре из-за чуть прикрытой дверь балкона были слышны голоса. Подняв голову, он увидел картину, которую уж явно не ожидал увидеть в этот прекрасный вечер. Его первоначальный спутник стоял в объятиях какого-то потрепанного мужчины. Его руки сначала обхватывали лишь плечи, но после он приблизился ещё сильнее, кажись, утыкаясь носом в плечо Феди, а рука случайным образом сползла к позвоночнику, слегка похлопывая.

Парень пытался держать себе под контролем так и оставаясь только лишь случайным свидетелем сия театра. Кулаки непроизвольно сжались, а дыхание участилось. Кто это, мать его, такой? Почему Дос-кун ничего не делает? Почему все так же стоит смирно? Не уж то он не против? Нет… Быть того не может… Но все же, может так оно и есть? В происходящее было трудно поверить, но они все так же стояли на балконе, в той же позе. Казалось, что время замедлилось и вот, этот «хам» отстраняется, открывая взору наблюдателя вид ошарашенного Феди. Его чуть потряхивает. Но разум не замечает этого и гнев все нарастал. Будто бы отняли что-то, что по праву «твоё», что-то столь нужное и, как воздух, необходимое разуму-отняли, лишь только ты отвел взгляд. Коля и сам не заметил, как распахнул балконную дверь и, не церемонясь, утянул Достоевского за собой в глубь коридора.

-Что ты, блять, творишь? Идиот, отпусти

Рука отдавалась тупой болью, предвещая появление в местах касания синяков не малого размера. Ноги еле как успевают, чудом не путаясь меж собой. Парня заталкивают в глубь одной из комнат. Вокруг никого. Пусто и темно. Лишь в уличных просветах можно было различить хоть какие-то силуэты мебели. Дверь захлопнулась позади.

Наконец, хватка ослабла. Федя призрачно коснулся запястье кончиками пальцев, потирая. Жжёт.

-И что это было, не потрудишься объяснить? — сделав глубокий вдох, стараясь устаканить тревожные мысли, Федя сделал пару шагов в сторону, отдаляясь от Коли. Тот же продолжал стоять на месте, глубоко дышал, пытаясь унять пыл.

-Кто это, Федь? — во рту предательски пересохло, но Коля продолжил стоять на своем, перекрывая единственный проход и выжидая ответа.

-Что, прости? Тебя разве это должно касаться?

-Просто ответь…прошу

-Не вижу смысла. А теперь отойди от двери

В миг состояние меж ними сократилось. Чужие глаза так и горели отчаянием и неутолимым гневом.

Будучи чуть ли не прижатым к стене, да ещё и в таком странном состоянии, Федя, отнюдь, выглядит спокойно. Чужие касания были неприятны, но вырываться пока что смысла нет. А зачем? Сейчас же можно наблюдать столь интересные перемены в извечно улыбчивом Гоголе, хотя, нет, даже больше. Сейчас этим состоянием можно управлять. Но почему же тогда липкие когти поджимают и скребут под рёбрами? Из-за чего дышать труднее обычного? Слишком необычно. Слишком странно.

«А вечер становится все интереснее…»

Парень смотрит прямо в гетерохромные глаза, бегающие то на него, то куда-то в бок, стыдясь. Руки подняты над головой и мерзкий холодок уже окутывал фаланги пальцев, спускаясь все ниже и ниже.

-И что же дальше? Оттащишь на кровать и воспользуешься, как последней шлюхой? — Федя ехидно улыбался, щуря глаза и стараясь задеть Гоголя, выводя из колеи ещё больше. Кисти предательски подрагивали, выдавая все как на духу. Он знал…знал, что играет на лезвии ножа. Знал, что наилучшим исходом будет просто выдать факт родства, но интерес был превыше того. Наблюдать то, как удивление мешается с вспышкой раздражения в этих ярких глазах, вызывало некий азарт, желание большего. Оно завораживало.

-Федь, скажи мне, кто он? — тот вопросительно поднял одну бровь, не сразу сообразив, что его попытки поймать что-то интересное, застать всплеск в этом вечно счастливом клоуне, рискуя попасть под горячую руку, были раскрыты. Все провалилось. А жаль. Хотелось бы увидеть чуть больше, чем было на данный момент. Весь цветастый спектр…

«И что у него только в голове творится? Сдался ему этот придурок»

-Мне не зачем отвечать. Хотя мне весьма интересна причина. Не уж то волнуешься? М? Или же это нечто большее, не так ли, Николай? — парень коротко усмехнулся и насколько то было возможно, пожал плечами. Напор увеличился, давя все сильнее. Больше терпеть было невмоготу, кости буквально трещали, так и казалось, что могут переломаться в любой миг. Федя чуть скривил лицо, кусая нижнюю губу. Во рту появился лёгкий привкус металла.

-Тц, сволочь — процедил парень.

Коля перехватил перекрещенные запястья чуть удобнее, поднимая их выше. Теперь же Феде слегка не доставало роста и приходилось вставать на цыпочки. Руки горели, и «игра» переходила на его фронт. Как бы то не было, Достоевский умел во время останавливаться, от чего, пытаясь выдернуть руки, наконец сказал то, что требовали от него последние десять минут.

-Родственники мы. Тебе этого достаточно. Руки убрал.

Это начинало не мало-таки раздражать. Над ним, словно восседали, ставя ниже себя. Отвратительное чувство слабости и чужого господства. И наконец есть возможность опустить руки, хоть как-то размять их, потирая и в то же время одаривая инсценировщика всей этой драмы презрением из-под прикрытых век.

Коля облегчённо вздохнул и хотел было отойти, давая проход в остальную часть квартиры, как его «кавалер вечера» уселся на кровати, скрещивая ноги и продолжая потирать запястье одной руки. Он решил остаться. Чего-то хочет?

-Не хочешь объясниться? — постучав по месту рядом, предлагая присесть, Федя чуть наклонил голову. Он раздражен

-Вроде и прилично так знакомы и ты прекрасно знал, насколько сильно я ненавижу касания, в особенности подобные этим — Федя указал на покрасневшие пятна на руках — И все же причины то явно были на то, я прав?

В ответ лишь стыдливое молчание и опущенный взгляд. До Коли только сейчас, только после этих слов дошло что же он сделал. Насколько же эгоистичен был. Разрушено ли их подобие дружбы? Будут ли они дальше проводить вечера вместе? Простят ли его? Неизвестно. И именно он виноват во всем. Вспылил из ничего. А может в том и не было ничего такого? Может это лишь окружение так странно действует на него? Опять разрушил всё.

-Так ничего и не скажешь? А жаль, было бы интересно послушать — Достоевский поднялся с места, чуть скрипя и шатая кровать. Коля рефлекторно отошёл в сторону, открывая «выход»

-Ты куда? — глупый вопрос. На что он рассчитывал? Что он вечно будет сидеть с ним? Что будет и дальше ждать ответа? Или хорошего удара кулаком по челюсти в ответ за содеянное? Да, наверное, это было бы лучшим исходом. Но он просто прошел мимо.

-Домой, куда ж ещё? Более не желаю тут находиться -он, не оборачиваясь, вышел за дверь, закрывая её, словно возвращая все на свои места, до его прибытия.

-Но… — только и успел сказать Коля, но уже и не кому это было сказать. Он облажался. Вновь. -Твою мать…