Их встреча в аэропорту — внезапно — оказывается даже более неловкой, чем самая-самая первая, возле дверей университета.

Под гул разговоров, шум объявлений в динамиках, за панорамными стеклами темнота, на часах — два ночи, но сна ни в одном глазу, и Кевина начинает потряхивать, когда он видит знакомую макушку в дальнем конце коридора.

Но, когда Жан наконец подбегает к Кевину, они оба вдруг замирают на расстоянии пары сантиметров друг от друга, не решаясь даже коснуться — в странном ожидании. Слишком много случилось за последние три месяца, чтобы можно было просто сделать вид, что всё в порядке, но Кевин почему-то не может даже обнять его без разрешения, — как будто за считанные недели они перестали быть так близки друг другу, как были столько времени до.

Но Кевин смотрит на Жана, натягивая рукава толстовки ниже, смотрит с каким-то едва ли не благоговением, смотрит и не верит, что наконец видит его перед собой. И это он скучал так сильно, что не мог думать о другом, он так за него переживал, он — главный виновник того, почему Жан вообще сейчас здесь, поэтому именно Кевин первым сдвигается с места и бросается на Жана с объятиями.

Жан незамедлительно обнимает его в ответ, прижимая к себе, отступает на два шага назад с Кевином в руках, чуть покачивается, замирая на месте, и обнимает его ещё крепче. Кевину кажется, что у него трещат ребра, а запах парфюма Жана заполняет собой все пространство вокруг, вызывая головокружение.

— Я… Я… — он все пытается что-то сказать, но горло сжимает судорогой. Жан опускает ладонь на его затылок, прижимая к себе и заставляя замолчать, и Кевин утыкается лбом ему в плечо. — Я так соскучился, — бормочет он наконец, и Жан судорожно вздыхает.

— Я тоже. Я тоже, — повторяет в ответ мягким шепотом на ухо, и Кевин даже не сразу понимает, что именно во всей этой ситуации его смущает. Он-то думал, Жан будет злиться, по крайней мере, вести себя холодно и отстраненно, — но вот они стоят так уже несколько минут, и ни один из них не собирается отпускать.

Кевин отстраняется первым, но только чтобы осторожно обхватить его лицо ладонями и посмотреть в глаза. Жан видит в его глазах бушующее чувство вины, сожаления и переполняющего счастья и, не удержавшись, коротко целует его в губы. Кевин смеётся. Жан видит в его глазах блеск.

— Это не то, с чего надо начинать, — говорит он тихо, — но, наверное, мне нужно извиниться. Это все началось из-за меня и, кажется, продолжается. Я по твоим глазам вижу, что не все в порядке до сих пор.

— Мы разберемся, — уверенно кивает Кевин, качая головой, — только сейчас мы ни о чем не будем говорить, а просто поедем ко мне домой. Ты, наверное, очень устал, — несмотря на протесты, он забирает у Жана чемодан, опускает ладонь на его поясницу, и они направляются к выходу.

Кевин никак не может насытиться тем, что Жан наконец рядом с ним. Он берет его за руку, переплетает их пальцы, поглаживает его костяшки, целует тыльную сторону ладони, когда они садятся в такси. Жан молчит, устало кладет голову ему на плечо, и Кевин лишь проводит носом по прохладной коже на его щеке, касается губами виска — примерно каждые две минуты, а потом ему надоедает постоянно к нему тянуться, и он просто прижимается губами к коже и не отстраняется. Жан тихо смеётся, смотрит с теплом.

Кевин не может избавиться от странного ощущения.

Последние недели он провел лишь за раздумьями о том, что же он чувствует к Жану. Это всегда было влечение — очень, очень сильное, — потом к нему добавилось такое же сильное желание заботиться, а теперь… Когда Кевин предложил Жану расстаться, он знал, что его чувства никуда не делись. Просто ему показалось, что так будет лучше для них обоих, — Жана оставят в покое дома, а Кевин отстанет от себя и спокойно сдаст экзамены. Но этого не случилось. И, учитывая тот факт, что Жан прилетел к нему, своей семье Жан должен был рассказать правду.

Но сейчас, глядя на усталое лицо Жана в темноте машины, Кевин точно знает только одно: он любит Жана так же сильно, как и раньше, если не сильнее, и это время без него, без его сообщений, без его голоса в трубке телефона, — это время сделало его чувства лишь острее, и сейчас ему кажется, что он уже никогда не должен его отпускать.

Жан кладет голову ему на колени, Кевин чувствует приятную дрожь в теле от близости, по которой так скучал, и запускает ладонь в его волосы. Так они доезжают остаток дороги, а когда выходят из машины, Жан сонно зевает и еле держится на ногах. Кевин с тихим смехом берет его чемодан и ведёт за собой к дому.

В его квартире — тепло и мягкий свет, и Жан так давно здесь не был, что сон сразу снимает как рукой. Он раздевается, оглядывает знакомый интерьер, потом — со смехом чмокнув Кевина в щеку, берет чистую одежду и уходит в душ.

Кевин думает, будет ли Жан есть что-нибудь, в итоге на всякий случай ставит чайник и проверяет холодильник на наличие еды. А потом, когда чайник затихает, Кевин вдруг встаёт посреди кухни, слушая шум воды из ванной, и до него в этот момент окончательно доходит, что произошло.

Жан прилетел к нему. В США. Прилетел сам, несмотря на все то, что рассказывал Кевину о ситуации в семье и отношении к Кевину его родителей. Несмотря на то, что Кевин поступил так отвратительно, предпочтя решить ситуацию простым способом, не разбираясь, — просто расстаться. Несмотря на все то, что Кевин ему наговорил, — потому что Жан знал, даже после всего этого, что Кевин по-прежнему его любит. И это чистая правда.

Кевин судорожно вздыхает, ладонью опираясь о стол, когда душ выключается. Это осознание становится каким-то неожиданным и тяжелым, в голове закручиваются в воронку мысли — тревожные, полные чувства вины и злости на самого себя, — но, к счастью, Жан прерывает их поток, выходя из ванной комнаты.

— Я так хочу лечь, — смеётся он, заходя на кухню и сразу подходя к Кевину, чтобы обнять его за талию. Прижимается всем телом. Кевин глубоко вдыхает: его собственный гель для душа раскрывается на коже Жана слегка иначе, и Кевин носом утыкается в его шею, делая еще один вдох. Его влажные волосы касаются лба Кевина, ладонь мягко поглаживает по спине.

— Ты не хочешь есть? — тихо спрашивает Кевин.

— Pas encore [не сейчас], — тянет Жан, прижимая Кевина ближе к себе, — иначе я упаду прямо тут, и тебе придётся меня нести.

— Ну, — Кевин задумывается, а после его ладони скользят вниз и подхватывают Жана под бедра. — Попробуем?

Жан со смехом вскидывает брови, но Кевин ждёт вполне уверенно, и потому он в конце концов обхватывает его ногами за талию и обнимает за шею, а Кевин идёт в свою спальню и буквально несет Жана на руках, — и ничего в этом мире не может ощущаться правильнее.

— Иди сюда, — Жан берет его за руку и тянет к себе, как только оказывается на кровати Кевина. Тот послушно падает рядом, и Жан, обхватив ладонями его лицо, начинает покрывать его короткими поцелуями.

— Нам надо поговорить, — вдруг напоминает Кевин нехотя, в голосе сквозит сожаление, и Жан тут же останавливается. Его глаза чуть затуманены сонливостью, и потому он качает головой.

— Утром, — говорит он мягко. — По Марсельскому времени мой рейс был в двенадцать ночи, а во время полета я почти не спал, так что я сейчас просто отключусь после суток без сна.

— Ладно, — Кевин обхватывает ладонью его скулу, — но сейчас мы… У нас всё в порядке?

Жан смотрит на него с хитрой улыбкой. Потом — мягко толкает в плечо, заставляя Кевина упасть на спину, и нависает над ним.

А следом — Кевин этого никак не ожидает, — целует его, с такой настойчивостью и жадностью, что Кевин тут же стонет ему в губы и обнимает его за талию, ладонью проводя по спине. Жан целует его до тех пор, пока в глазах не появляются звездочки от нехватки воздуха, а потом замирает прямо возле его губ, пытаясь отдышаться. Кевин коротко целует его ещё раз.

— А теперь — спать, — Жан усмехается, в голосе — едва слышная хрипотца. Кевин с улыбкой закатывает глаза.

Он ждёт, пока Жан уляжется, а сам уходит принять душ, — но когда он возвращается, Жан ждёт его, хотя его глаза закрываются от желания уснуть. Кевин ложится, ощущая себя очень непривычно оттого, что он снова спит в своей кровати не один. Жан обнимает его за талию, прижимается ближе, бормочет ласковое «fais de beaux rêves» [сладких снов], а потом засыпает даже до того, как Кевин успевает придумать что-то в ответ.

Следующее утро — лучшее у Кевина за последние несколько месяцев. Когда он открывает глаза, сквозь шторы пробивается полоска света, но в комнате — утренний полумрак. Жан все ещё спит, и его умиротворенное лицо вызывает в груди Кевина такие чувства, которых он не испытывал уже очень давно.

Кевин двигается ближе к Жану, нежно проводит костяшками пальцев по скуле, а потом запускает ладонь в его волосы. Жан приоткрывает глаза, смотрит на Кевина с прищуром, вспоминает, где он, и его губы тут же расплываются в мягкой улыбке. Он двигается ближе, обнимает Кевина крепче, вздыхает и снова закрывает глаза. Кевин целует его в макушку и остается лежать так.

Час спустя они все же поднимаются — приводят в порядок себя и кровать Кевина, Кевин готовит завтрак, пока Жан развлекает его разговорами, а после, когда Кевин делает им кофе, Жан подходит ближе, и по его лицу Кевин понимает, что откладывать больше не получится.

— Нам нужно поговорить, — в подтверждение его мыслей говорит Жан. Его голос — мягкий, в глазах тепло и забота, но поговорить им правда нужно, бесконечно откладывать — так себе затея.

Жан садится на высокий барный стул, Кевин ставит перед ним чашку с кофе и сам встаёт напротив со своей чашкой в руках.

— Ты расстался со мной, потому что не знал, что я выберу? — напрямую спрашивает Жан.

— Нет, — Кевин хмурится, — я расстался, потому что решил, что так будет проще всего. От тебя отстанут дома. Я сам отстану от себя здесь, перестану так сильно переживать, переключусь на учебу…

— Не сработало? — Жан усмехается, и Кевин качает головой. — У меня тоже. Никто от меня не отстал. У нас был в конце концов полноценный разговор с родителями, и я сказал им, что отношения с тобой — это моё решение, которое я не собираюсь менять из-за их прихотей. Когда-то надо начинать отстаивать свое мнение…

Жан говорит это, и Кевин чувствует, как внутри разливается тепло вперемешку с чувством вины. Жан правда поставил Кевина выше своей семьи? После того, как Кевин так ужасно поступил? Кевин проводит ладонью по лицу, ожидая продолжения.

— Но мы, вроде как, договорились с ними, — Жан пожимает плечами, делает глоток кофе. — Я живу в этой квартире ещё год, до окончания учебы, а потом должен буду свалить, куда захочу. Так что я начну работать, как только вернусь в Марсель, — на его лице не отражено разочарование, но Кевин слышит его в голосе, Кевин видит его во взгляде. — Я просто… Кев, я сделал выбор в пользу тебя, — он поднимает глаза на Кевина, и у того в груди рассыпается сердце, пронзая осколками внутренности. — Я не жду от тебя того же в ответ, но хочу, чтобы ты это знал. Если ты не хочешь, чтобы мы…

— Хочу, я хочу, — перебивает его Кевин, ставит чашку на стол и тут же обнимает Жана, пока тот медленно обхватывает его за талию и прижимается в ответ. — Мне правда очень жаль, что я так поступил, я не… Я просто…

— Кевин, я ни в чем тебя не обвиняю, ладно? — напоминает ему Жан, поглаживая его по спине. — Ты все еще можешь сказать мне, чтобы я уехал. Серьезно. Прямо сейчас.

Кевин отстраняется и почти смеётся, когда обхватывает лицо Жана ладонями.

— Ты правда думаешь, что после всего этого я могу тебя куда-то отпустить? — спрашивает он тихо, делает шаг, оказываясь ещё ближе, прижимается своим носом к его носу, мягко проводя вверх по коже. Жан смотрит на него с такой преданностью, что Кевин в очередной раз мысленно проклинает самого себя. — Если ты готов быть со мной несмотря на все… это… То я — тем более, это даже не…

Жан вдруг целует его, заставляя замолчать, мягко накрывает его губы своими, обнимая за талию и притягивая ближе. Кевин послушно целует в ответ, обхватывая его лицо ещё нежнее, и на этом диалог, в общем-то, можно закончить — они нужны друг другу, это ясно без слов, без всех этих глупых оправданий и извинений, без объяснений — достаточно поцелуев и прикосновений, чтобы это понять. И когда Кевин садится к Жану на колени, а тот тихо стонет ему в губы, пальцами вплетаясь в волосы, — все становится ещё понятнее.

— Я хочу все прояснить, — вдруг говорит Жан, в голосе лёгкая хрипотца, и Кевин собирает все силы в кулак, чтобы отстраниться и взглянуть на него. Серый цвет его глаз становится графитовым, темнеет от желания. — Мы снова вместе? И между нами все хорошо?

Кевин слезает с его колен, встаёт между его ног, чтобы прижаться ближе.

— Даже лучше, чем было, — бормочет он с улыбкой. — Правда, извини меня. Нам стоило сразу поговорить нормально, а не усложнять всё настолько.

— Ну, если бы ты этого не сделал, вряд ли я сорвался бы с места и прилетел к тебе, — усмехается Жан в ответ. — Я переживал. А нормально поговорить на расстоянии было бы… тяжело.

Кевин согласно кивает, проводит большим пальцем по нижней губе Жана, заставляя того задохнуться на пару секунд.

— Жан, — зовёт вдруг он, и тот смотрит на него, а потом тоже встаёт на ноги, увидев взгляд Кевина. Кевин чувствует тепло его тела совсем близко, а после склоняется к губам и прикрывает глаза, прежде чем горячо произнести: — Жан, я скучал.

И Жан мог бы сейчас посмеяться, сказать: «да, ты ведь мне уже об этом говорил, я тоже скучал, малыш», — но Жан слышит тон его голоса, слышит там знакомую нотку и понимает, что Кевин имеет в виду. Потому что, да, Кевин определенно имеет в виду что-то другое, — и Жан тут же сокращает несчастные миллиметры между их губами, целует его, подталкивая к столешнице и заставляя вжаться в нее поясницей.

— Может мы, — выдает Кевин между поцелуями, — в мою спальню?

Жан кивает, но их дорога туда вместо пятнадцати секунд занимает почти пять минут, потому что они никак не могут оторваться друг от друга, словно подростки, наконец получившие возможность касаться, словно они не виделись год и не увидят друг друга ещё столько же — впрочем, ощущается это именно так.

— Что ты хочешь? — спрашивает его Жан, когда Кевин падает на кровать, а Жан нависает над ним, касаясь поцелуями линии челюсти и шеи.

— Я хочу побыстрее, — лишь выговаривает Кевин между судорожными вдохами и стонами, и Жан кивает, садясь на его бёдра. Стягивает с себя футболку — футболку Кевина, кстати, в которой спал сегодня, — раздевает Кевина тоже, их штаны летят куда-то на пол, дрожащие пальцы стягивают боксеры, и Кевин стонет ему в губы, как только ладонь Жана ложится на его член.

Это и правда быстро — лихорадочно, горячие прикосновения пальцев, жадные поцелуи, стоны не прекращаются ни на минуту, — и ладонь Кевина судорожно сжимает плечи Жана, когда тот сводит их члены вместе, двигая рукой. После такого долгого расставания это — как разряд тока, как шот адреналина прямо в вену, как порыв свежего ветра в распахнутое окно, который заставляет вздохнуть так глубоко, что сдавливает ребра.

Кевин притягивает Жана ближе, еще ближе, чем он уже находится, сидя на бедрах Кевина; он утыкается носом ему в шею, и запах Жана так близко, его хриплый стон прямо Кевину на ухо, обжигающее ощущение на члене, — все это доводит Кевина до предела, пожалуй, чересчур быстро, но Жан с ним в этом солидарен. Он проводит Кевина через оргазм мучительно медленными движениями пальцев, и Кевин скулит, зажмуривается до искр перед глазами, пытается задержаться в этом ощущении как можно дольше. В конце концов он обхватывает ладонь Жана своей, и тот заканчивает тоже, пальцы погружаются в тепло, Жан стонет ему в шею, пытаясь дышать, но получается лишь что-то среднее между стонами и судорожными вздохами.

Они замирают в этом положении на минуту — жадные вдохи, Кевин едва слышно стонет Жану на ухо, сжимая его предплечье и бедрами подаваясь вперед, чтобы быть ещё ближе, — а потом Жан наконец падает на кровать рядом с Кевином и пытается прийти в себя. Дымка быстрого оргазма постепенно рассеивается, заставляя Кевина счастливо улыбаться.

— Я честно продержусь дольше, когда мы будем трахаться в следующий раз, — смеется он, — сейчас я просто слишком по тебе соскучился, — он почти мурлычет, поворачиваясь на бок и двигаясь ближе к уху Жана.

— Кев, всё в порядке, — тот смеётся в ответ, обнимая Кевина за талию и устраивая голову на его плече, — это было так хорошо.

Вместо ответа Кевин лишь тянется к нему за поцелуем, улыбаясь, обхватывает чистой ладонью скулу Жана, — и тот отвечает, приподнимаясь на локте, жадно и нетерпеливо целует в ответ.

Они проводят в кровати ещё добрые полчаса — за поцелуями и прикосновениями, Жан прокладывает дорожку из поцелуев на шее Кевина и вниз, вдоль его ребер, по груди и мышцам пресса, целует мышцы на поясе и кожу на внутренней стороне бёдер — целует влажно и медленно, пока Кевин плавится в его руках, вплетаясь пальцами в его волосы.

Наконец они заставляют себя подняться и идут в душ вдвоём, и к этому моменту Кевин уже настолько разгорячен, что Жану не приходится прилагать много усилий, чтобы снова его возбудить. Но на этот раз, поцелуями срывая стоны с его губ, он опускается перед Кевином на колени, обхватывает ладонями бёдра и доводит до оргазма второй раз за утро под горячими струями душа и под великолепные сладкие стоны.

Когда они возвращаются в спальню, Кевин устало падает на кровать и Жан ложится ему на грудь, обнимая его. Кевин пытается посчитать: прошлый перерыв между их встречами был как будто даже дольше, но тогда он не испытывал такой острой нужды в прикосновениях Жана и его нахождении рядом. А сейчас… А сейчас они просто не могут друг от друга оторваться, и Кевин всеми силами старается не думать о том, что в этот раз прощаться им будет ещё тяжелее.

— Жан, — вдруг зовет его Кевин, и Жан лениво поднимает голову. Улыбается, вопросительно вскидывая брови. Солнечный свет заливает комнату сквозь шторы, они соприкасаются голой кожей, и это так хорошо, что хочется навсегда остаться в этом моменте. — Когда у тебя билет обратно?

Жан усмехается, снова прижимаясь щекой к его груди.

— Вообще-то я пока не покупал обратный билет.

— О, — Кевин радостно вскидывает брови. — Тогда, может… Жан, полетели в Париж?

Жан смеётся. Хлопает Кевина по предплечью, прежде чем снова привстать на локте и потянуться за поцелуем в уголок губ.

— Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким банальным, — тянет Жан, скорее дразня, чем по-настоящему думая так. Кевин смущенно улыбается. — Что, прямо сейчас?

— Через пару дней, — в голосе Кевина нет ни капли насмешки. — Я знаю, что это ужасно банально, но, Жан, если ты живешь во Франции, я-то живу здесь. И я в Париже никогда не был, — он берет Жана за руку и переплетает их пальцы, — а больше всего я хочу поехать туда именно с тобой.

— Ты, — Жан качает головой, опуская ладонь на скулу Кевина и глядя с такой любовью, что у Кевина голова начинает кружиться, — я даже не знаю, как тебя назвать. Просто люблю тебя.

— Взаимно, — Кевин фыркает, но смотрит на Жана с некоторым волнением. — Так что? Ты не хочешь?

— Хочу, — Жан улыбается, а потом садится рядом с Кевином. Тот сразу обнимает его за талию, большой палец машинально поглаживает теплую кожу, выводит успокаивающие круги. — Только это… Послушай, Кев, это ни в коем случае не претензия к тебе, это просто факт, но я потратил много денег, чтобы прилететь сюда, потому что хотел увидеть тебя, и из того, что у меня осталось… Господи, я ненавижу разговоры об этом, — он проводит ладонью по волосам, и на его лице — выражение раздражения, но не в сторону Кевина, очевидно: ему просто некомфортно осознавать, в каком положении он сейчас находится. — Я просто боюсь, что мне не хватит денег. Извини, — он поднимает на Кевина взгляд, и Кевин впервые видит Жана таким: растерянным, расстроенным, видит Жана, которому стыдно и неловко. Он не успевает ничего сказать, когда Жан продолжает: — Если ты хочешь, мы можем устроить это через пару месяцев. Ладно? Когда я заработаю немного больше. Извини, я знаю, что сейчас у нас нет учебы, и мы можем спокойно поехать, но…

— Жан, Жан, погоди, — Кевин садится тоже, берет его за руку и с беспокойством смотрит в глаза, — ты правда думаешь, что я не оплачу тебе поездку в Париж?

— Нет, Кевин, — лицо Жана тут же вспыхивает от смущения, но Кевин роняет его на спину, обнимает, носом утыкаясь в шею.

— Ты не можешь запретить мне, правда? — Кевин поднимает голову и улыбается.

— Не могу, — соглашается Жан, — но ты ведь тоже не зарабатываешь столько, чтобы нам обоим хватило на эту поездку? Или что-то изменилось за тот месяц, что мы не общались нормально? — он усмехается, но Кевин качает головой.

— Мой отец дает мне деньги.

— Но это не твои деньги, — настаивает Жан.

— Тебя это так волнует? — Кевин вскидывает брови. — Они не мои, но он дает их мне, и я могу распоряжаться ими так, как посчитаю нужным. А я считаю, что нам нужно отдохнуть. Буквально на пару дней. А потом… Оттуда ведь можно доехать до Марселя?

— Легко, на поезде, — Жан кивает. — Моих родителей пока нет в городе, если ты хочешь, мы можем остаться там ненадолго. Прежде чем ты полетишь домой. Но, Кевин, правда…

— Чш, — тот поднимает вверх указательный палец. — Мы едем в Париж, возражения не принимаются. Ты прилетел сюда из-за меня, значит, я должен чем-то тебе отплатить…

— Нет, Кев, пообещай мне не воспринимать это так, — тут же встревоженно замечает Жан. — В смысле, что ты что-то мне должен, или что ты причинил мне неудобства… Если бы я не хотел, я бы не стал этого делать, ты не несешь за это ответственность, — он кивает. Кевин не может сдержать улыбку.

— Все хорошо. Я просто хочу тебя порадовать. И себя заодно, — он фыркает. — Черт возьми, мы правда полетим в Париж? — в его глазах вдруг загорается воодушевленный блеск.

Жан смеётся, смотрит на него в ответ со всей любовью, которую может уместить во взгляде, а потом смущенно кивает. Кевин снова заставляет его лечь на спину, но только для того, чтобы склониться над ним и начать выцеловывать его шею. Жан отвечает тихим стоном, Кевин довольно хмыкает, влажно целует над ключицей, поднимается выше короткими прикосновениями губ.

Они покупают билеты на самолет тем же вечером: сидят на кухне с приглушенным светом, ладонь Жана поглаживает Кевина по бедру, а тот сидит за ноутбуком, пока они обсуждают даты и время. Потом Кевин со смехом закрывает Жану глаза ладонью, потому что тот снова начинает переживать из-за денег, — закрывает ему глаза, оплачивает заказ, а потом целует Жана, не убирая ладонь. Тот наощупь притягивает его к себе за талию, Жан убирает руку, — и заканчивают вечер они в спальне, на кровати Кевина, когда тот включает сериал, но все сорок минут серии они целуются, пока не начинают болеть губы.

♡♡♡

Лето выдается достаточно жарким, и потому дни до отлета они по большей части проводят или в квартире Кевина или — в прохладных кофейнях. И это дни, которые были так нужны Кевину — да и Жану, пожалуй, тоже, — потому что они совсем не говорят об учебе, они узнают друг друга ещё ближе — будто бы с нового ракурса, с новой стороны. Дни проходят быстро: за разговорами, поцелуями, здоровым сном, за часами, когда можно ни о чем не думать, они идут в картинную галерею, они гуляют в парке, и Кевин чувствует себя так, словно они только-только начали встречаться. Ему кажется, что это очень хороший знак.

Но наконец наступает день рейса, которого Кевин ждал с непривычным нетерпением. Полёт занимает почти девять часов, и Кевин успевает утомить Жана расспросами о том, чем они будут заниматься, куда пойдут, расспросами о предыдущих поездках Жана в Париж, — и в конце концов Жан заставляет его замолчать тем, что поднимает подлокотник, ложится к нему на колени и укрывается пледом, засыпая почти мгновенно. На последующие два часа Кевин останется наедине со своими мыслями, и он слушает музыку, перебирает волосы Жана и смотрит то в иллюминатор, то на его расслабленное лицо.

Они прилетают вечером — по Парижскому времени. Ещё не слишком поздно, но долгий перелет и недосып сказываются, поэтому Кевин чувствует себя совершенно обессиленным. Но они приезжают в город, чтобы добраться до отеля, они идут по улице под закатным солнцем, которое пробивается сквозь облака, и у Кевина перехватывает дыхание, потому что он вживую видит перед собой город, о котором несколько лет лишь читал в книгах.

— Я ненавижу такие долгие перелеты, — жалуется Кевин, падая на огромную кровать в их номере, как только они наконец заходят туда. Жан согласно кивает и присаживается рядом, но Кевин тянет его на себя, заставляя лечь. — То есть, нет, я очень рад быть здесь, но это… Господи, это так тяжело.

— Знаю, — Жан мягко целует его. — У нас завтра длинный день, Кев, может, мы выйдем взять что-нибудь поесть, а потом вернемся и ляжем спать?

Они выходят в теплый июльский вечер, на улицах Парижа шумно даже сейчас — среда, середина недели, но никого это не волнует, потому что все куда-то спешат и торопятся, а кто-то — наоборот прогуливается так неспешно, словно все заботы мира оказались в стороне.

Они заходят в супермаркет, чтобы купить готовую еду, потому что у них явно нет сил сейчас сидеть и ждать столик, а потом и заказ в каком-нибудь кафе, — и возвращаются в отель. Кевин пытается увидеть всё и сразу, и у него дыхание перехватывает каждый раз, когда он осознает, где и с кем он находится, — но вот они заходят в большие двери отеля, и Жан обнимает его за талию, направляя к лифту.

Этим вечером, благодаря усталости после дороги, Кевин засыпает, как только его голова касается подушки, — даже не дождавшись Жана, который выходит из ванной комнаты спустя несколько минут и, тихо усмехнувшись, закрывает шторы и ложится рядом.

♡♡♡

— Доброе утро, Кев.

Он просыпается от тихого бормотания на ухо, а следом чувствует несколько поцелуев на шее, и по коже бегут мурашки. Он улыбается, проснувшись ещё не до конца, силится открыть глаза. Кажется, он не слышал ни одного будильника.

Тепло Жана исчезает, но в глаза Кевину вдруг ударяет солнечный свет, и он жмурится, потирая веки.

— Давай, у нас столько планов на сегодня, надо вставать, если хочешь, чтобы мы успели, — Жан снова садится рядом, но уже с другой стороны. Кевин наконец открывает глаза, смотрит на него с прищуром, а потом обнимает за талию и тянет к себе. Жан падает на него, устраивается на его груди, а после обхватывает лицо ладонями. — Кев?

— Да? — хрипло отвечает он, и у Жана в глазах вспыхивает какая-то искорка.

— Встаем, — уже тише отвечает Жан. Кевин ухмыляется и закрывает глаза. Жан хлопает его по плечу, а потом, высвободившись из его хватки, встаёт и направляется к ванной. — Я в душ. Присоединяйся, — это звучит как приглашение, от которого Кевин не может отказаться, и он садится на кровати, кутаясь в одеяло. Прислушивается к шороху в ванной и встаёт, лишь когда слышит шум воды.

Совместный душ — определенно лучший способ начать день, если добавить к нему ещё и факт пребывания в Париже и вкусный кофе на завтрак. И они нетерпеливо целуются под струями горячей воды, пока Жан не издает тихий стон Кевину в губы. Тогда Кевин мягко вплетается пальцами в его волосы и выключает душ.

— Сам же сказал, нам надо все успеть сегодня, — ухмыляется он хитро, пока Жан смотрит на него распахнутыми глазами, — значит, нам явно не стоит тратить столько времени на душ.

— Я… — Жан от возмущения не может подобрать слов, — Кевин, я так тебя… люблю, — выдыхает он беспомощно, утыкаясь лбом ему в плечо. Кевин смеётся и тянет его за собой из душевой кабины, а после протягивает ему огромное полотенце, которое пахнет ополаскивателем с ванилью. Жан кутается в него и обнимает Кевина, — и они стоят так, прижимаясь друг к другу обнаженной кожей и чувствуя ребрами стук чужих сердец.

— Итак, если не думать обо всем, что мы запланировали на эти дни… куда тебе хотелось бы сходить? — спрашивает Жан, когда они наконец выходят на улицу, и Кевин щурится на солнце, поправляя волосы.

— Куда угодно, — он вскидывает руки. — Вряд ли ты захочешь стоять со мной очередь в Лувр, но…

— В Лувр? О, нет, — Жан качает головой, произносит название музея на чистом французском и тут же видит, как Кевин с притворной грустью поджимает губы, — non, non, mon amour, обещаю, мы обязательно сходим туда в следующий раз, когда у нас будет не три дня на всю поездку, а немного больше, ладно? — он обхватывает ладонью скулу Кевина, целует его в нос, и тот уже даже не может делать вид, что обижается: смеётся и тянется за поцелуем. — Честно, ты сам скажешь мне спасибо, — Жан пожимает плечами, когда берет Кевина за руку, и они наконец начинают идти, — сейчас лето. Туристов больше, чем в любое другое время, а что всем нужно в Париже? Конечно, Лувр и Эйфелева башня. Насчет последнего не переживай, я знаю хорошие места, где будет вид и мало людей.

Кевин слушает его быструю речь — Жан переключается на французский машинально, просто потому что чувствует себя здесь дома, и Кевина радует, что он спустя все эти месяцы практики может спокойно понимать его.

Париж, возможно, и не оправдывает каких-то ожиданий, но Кевин все равно останется в восторге от этого дня: они гуляют по Монмартру, заходят за кофе и идут вдоль Сены, чтобы выйти на площадь Согласия. Нотр-Дам поражает Кевина настолько, что Жан со смехом соглашается остановиться и посмотреть на него ещё. Кевин не то чтобы большой фанат литературы, но он определённо фанат истории, и потому он знаком со всеми знаковыми произведениями классической французской литературы, — оттого он в таком восхищении разглядывает Собор Парижской Богоматери, вспоминая персонажей Виктора Гюго, оттого же остается в восторге от посещения Пантеона, с которого, к тому же, открывается великолепный вид на город. Кевин обнимает Жана за талию, пока они стоят на смотровой площадке, щурится на солнце и чувствует, как от восхищения сердце стучит практически в ушах.

Из-за жаркой погоды их хватает не особенно надолго, и в конце концов они садятся в один из ресторанчиков. Жан добрые тридцать минут консультирует его по поводу алкогольных коктейлей, и Кевин — признаться честно — то и дело отвлекается от содержания его речи на красивое французское звучание. В какой-то момент Жан замолкает, чувствуя на себе его взгляд, а, когда поворачивается, видит, что Кевин сидит, подперев лицо ладонью, и смотрит на него с улыбкой. Жан может лишь смущенно рассмеяться и провести пальцами сквозь волосы Кевина, прежде чем вернуться к тому, о чем говорил.

Потом Жан выводит Кевина к Эйфелевой башне — внезапно, по одной из непримечательных улиц, и она вдруг просто вырастает перед глазами, а Кевин останавливается, завороженно глядя вверх.

— Мы ещё вернемся к ней вечером с другой стороны, — улыбается Жан, наблюдая восхитительную реакцию Кевина. — Не знал, что ты окажешься таким фанатом Парижа.

— Я просто… Господи, — Кевин выдыхает, смущенно улыбаясь. — Поверь, я тоже.

Жан смеётся, его ладони осторожно ложатся Кевину на талию, он опускает голову ему на плечо, и Кевин в ту же секунду, как только оказывается окутан теплом его тела, расслабляется в его руках.

Они решают отложить поход к Эйфелевой башне на следующий день, потому что, когда они возвращаются в номер вечером, Кевин просто падает на кровать и бормочет что-то о том, что у него отказали ноги. Жан ложится на бок рядом и смотрит на него с улыбкой.

— У нас есть шампанское в холодильнике, и мы можем провести весь вечер в кровати, — бормочет он, двигаясь ближе, кладет ладонь на плечо Кевина, легко поглаживает, и Кевин замечает блеск в его глазах, Кевин замечает его улыбку, и Кевин правда неплохо умеет понимать намеки, так что он садится и проводит ладонью сквозь волосы Жана, пока тот тянется к его касаниям так, словно очень по ним соскучился.

Они вдвоём принимают душ, кутаются в мягкие халаты, от которых приятно пахнет свежестью и все той же ванилью. Жан открывает окно, впуская в комнату вечерний летний воздух, они устраиваются на кровати и пьют шампанское, обсуждая все подряд — в основном, конечно, то, что было в те последние месяцы, когда их отношения дали странную трещину, которую, к счастью, им уже удалось залатать. Ладонь Кевина поглаживает бедро Жана, тот садится ближе, между ног Кевина, устраивается удобнее, ставит бокал на столик возле кровати. Его пальцы ложатся на шею Кевина. Задерживаются на точке, где ярко ощущается пульс, а потом Жан тянется, чтобы коснуться этого же места губами.

У Кевина перед глазами все слегка вращается из-за шампанского, а руки почти обжигает желание касаться без конца, пока не наступит рассвет, — и его приводит в действие любая мелочь. Даже поцелуй в шею. И Жан замечает это по мурашкам на его коже, по тому, как сжимается ладонь Кевина на его бедре, — и потому продолжает. Пальцы скользят выше, едва заметно касаются кожи, ложатся на скулу Кевина, и Жан поднимает на него взгляд. Кевин смотрит в ответ и почти может увидеть, как серый цвет глаз Жана покрывается туманной пеленой возбуждения. В его глазах играют огоньки. Пальцы Жана осторожно забирают бокал из рук Кевина, ставят его на столик к своему, — а потом Жан кладет ладонь ему на шею и целует, все так же сидя между его ног.

Кевин отвечает на поцелуй медленно и неторопливо, а потом отстраняется, цепляет его нижнюю губу зубами, пока Жан тянется, чтобы поцеловать снова, — но Кевин подается назад, не позволяя ему этого сделать.

— Это, наверное, ужасно банальное желание, — говорит он тихо, со слабой улыбкой, и Жан наконец замирает в ожидании. Пальцы поглаживают волосы на затылке Кевина, а взгляд Жана — внимательный и слегка напряжённый, но это напряжение приятное. — Заняться любовью в Париже, в номере с видом на Эйфелеву башню, после пары бокалов французского шампанского…

— Из наших окон не видно башню, — Жан смеётся. Кевин двигается ближе, касается его носа губами, глядя в глаза все так же пристально.

— Знаю. Зато у нас есть все остальное. Ужасно банально, да?

— Зубы сводит от приторности, — подтверждает Жан, пока садится удобнее и располагается на бедрах Кевина, двигаясь вплотную к нему. — Но, на твою удачу, я люблю банальности.

Кевин целует его, как только Жан заканчивает эту фразу — целует медленно и осторожно, чувствует, как Жан податливо раскрывает губы ему навстречу, как берет контроль. Они целуются, пока Жан чуть сдвигается в сторону, чтобы его член упирался прямо в бедро Кевина, и медленно скользит вперед, а потом назад, в награду получая от Кевина стон сквозь поцелуй.

Просто тереться пахом о бедра Кевина, пока их губы жадно соприкасаются, чередуя влажные поцелуи со вздохами и стонами, оказывается даже немного интереснее, чем касаться руками. Поэтому, когда Кевин, не прерывая поцелуй, развязывает пояс на халате Жана и запускает ладони под него, опуская их на его талию, Жан замирает. Кевин опускает пальцы на резинку его боксеров, и Жан улыбается в поцелуй, отстраняясь.

Он осторожно обхватывает запястья Кевина пальцами — когда Кевин возбужден, пальцы Жана сводят его с ума, это не преувеличение. Но сейчас Жан держит его запястья, чтобы отвести его руки от своего тела, опустить их на кровать и прижать к матрасу. Кевин удивлённо вскидывает брови, вопросительно склоняя голову вбок.

— Мне нельзя тебя трогать? — уточняет он. Жан фыркает.

— Будет можно попозже. Я хочу тебя возбудить.

— Ты возбуждаешь меня просто тем, что сидишь на моих бедрах, — Кевин ухмыляется. Жан снова потирается пахом о его бедро, часто моргает, не отрывая от Кевина взгляд, и тут же видит, как его взгляд подергивается дымкой. — Ладно, я понял, — говорит он, и голос звучит чуть ниже, чем до этого. — Я, в общем-то, даже не против.

— Так бы сразу, — ухмыляется Жан, а потом тянется обратно за поцелуем.

Несколько минут спустя Кевин уже даже не может дышать от того, как часто стонет, потому что Жан не останавливается, — и теперь Жану даже не нужно двигаться, потому что Кевин сам подается бедрами вперед, их члены соприкасаются сквозь ткань нижнего белья, и Жан чувствует, как отчаянно Кевин хочет высвободить руки, чтобы его коснуться, но сдерживает себя.

Жан неспешно убирает ладони с его запястий, выпускает из хватки, и Кевин тут же тянется к его нижнему белью, но Жан вдруг опускает ладони на его скулы, заставляя Кевина остановиться.

— Подожди минутку, chéri, я хотел с тобой поговорить, — просит он мягко, и взгляд Кевина тут же становится сосредоточенным — если не встревоженным.

— Все хорошо? — спрашивает он с некоторой опаской. Жан ведет пальцами сквозь его волосы, накручивает прядь на палец, другая ладонь мягко обхватывает скулу, и большой палец задерживается на чувствительной коже под глазом.

— Все отлично, — говорит он тихо, — я хотел тебя спросить… Я подумал, может, ты захочешь немного… поменяться?

Кевин непонимающе хмурит брови, склоняя голову — даже забавно, как он не понимает, о чем речь, когда находится в настолько возбужденном состоянии.

— В сексе. Кевин. Поменяться местами, — Жан неловко фыркает, и Кевин наконец понимает, чего от него хотят, и потому его брови удивленно ползут вверх.

— Но… Ты не… — он спотыкается, не зная, как сформулировать мысль и объяснить Жану тревогу, которая тут же окутывает его изнутри ледяным одеялом. — Ты этого хочешь? И ты не против?

— Как ты думаешь, зачем я тогда предложил? — Жан смеется, но по-доброму. Кевин отводит взгляд на пару секунд, только чтобы взглянуть Жану в глаза уже более уверенно.

— Но ты ведь рассказывал, — он делает прерывистый вздох, — я не думал, что ты захочешь или будешь готов…

— Кевин, — Жан осторожно проводит по его волосам, убирая пряди со лба. Его ладони так нежно держат лицо Кевина, что тот хочет находиться в его руках вечно. — В этом и суть. Я тебе доверяю, — он говорит эту фразу немного тише, и у Кевина что-то сжимается в груди, когда он видит его взгляд. — И я знаю, что ты не сделаешь мне больно. Остановишься, если я попрошу. Я тебе доверяю, и я хочу, чтобы мой первый хороший опыт был именно с тобой.

— О, Жан, — Кевин сдвигает брови к переносице, и его его голос слегка дрожит, когда он осторожно обнимает Жана за плечи и притягивает его к себе. Жан обнимает его в ответ, носом утыкаясь ему в шею, делает вдох и расслабляется в его руках. — Спасибо за доверие. Я буду… осторожным, — бормочет он ему на ухо. Жан отстраняется, чтобы посмотреть на Кевина слегка помутневшим взглядом и ухмыльнуться. Он ведет по его скуле костяшками пальцев, потом целует в уголок губ, снова садясь поудобнее на его бедрах. Но Кевин вдруг опускает ладони на его талию, а потом твердым движением рук заставляет Жана сдвинуться вбок и роняет его на спину, прежде чем опереться на руки и застыть над ним сверху. Глаза — ровно в глаза, в ярком свете ламп Жан выглядит таким красивым, что Кевин не может отвести взгляд.

— Мы ведь можем остановиться, если что? — вдруг уточняет Жан, именно в эту секунду, когда они так пристально и интимно смотрят друг другу в глаза, и у Кевина внутри что-то ломается.

Жан правда думает, что Кевин может ответить «нет»? Что Кевин не остановится первым при малейшем признаке дискомфорта, что Кевин сам не будет спрашивать у него о его самочувствии каждые несколько минут?

— Я хочу, чтобы тебе было комфортно, — Кевин переносит вес на одну руку, чтобы второй убрать прядь волос со лба Жана, а после наклониться и поцеловать его в висок. — Так что говори сразу, если что-то будет не так, ладно?

Жан кивает и притягивает Кевина ближе для поцелуя.

— Если честно… — когда их халаты оказываются на полу вместе с нижним бельем, Кевин садится между ног Жана и берет в руки смазку, но его лицо тут же становится чересчур сосредоточенным, с лёгким оттенком тревоги. — Я никогда этого не делал.

Жан приподнимается на локте, глядя на Кевина с некоторым удивлением, потом с его губ срывается смешок.

— Малыш, — тянет он, падая обратно на спину. — Что, даже на себе?

— Тем более на себе, — смущенно оправдывается Кевин. Жан смеется, а потом берет его за руку и тянет к себе, пока лицо Кевина не оказывается над его собственным.

— Ничего сложного, Кев. Тебе просто нужно вставить в меня пальцы, — выговаривает он по словам, прикусывая губу в попытке сдержать смех. Кевин краснеет еще сильнее и хочет отвести взгляд, но вторую ладонь Жан опускает на его подбородок, удерживая его на месте. — Черт, Кев, ты просто прелесть, — наконец смеется он, и Кевин обиженно поджимает губы, но Жан притягивает его лицо к себе для короткого поцелуя, и морщинка между бровей Кевина разглаживается. — Попробуй. Просто попробуй, — тихо говорит Жан, и Кевин, поведя плечами, открывает смазку.

Все оказывается не так неловко и более чем понятно уже через несколько минут, когда Кевин растягивает Жана одним пальцем, склоняясь над его лицом, и у того трепещут ресницы, пока тяжелым дыханием Кевину в губы он бормочет, что у него все замечательно.

— Я могу добавить второй палец? — спрашивает Кевин, целуя его в лоб, и, когда Жан отвечает «oui, oui» да, в его голосе Кевин слышит едва ли не мольбу.

Неловкость длится ровно пару минут — а потом она плавно переходит в переливающееся через край возбуждение, в нежную заботу, в новые ощущения, которые Кевину так нравится, что он не хочет заканчивать. Его пальцы входят чуть глубже, и Жан вдруг вздрагивает, издавая громкий стон на выдохе. Кевин от неожиданности замирает, ждет одобрения со стороны Жана, но тот несколько секунд слегка не в состоянии понять, чего Кевин от него хочет, — и только потом он чуть приподнимает голову, чтобы понять, в чем дело, и видит смятение на лице Кевина.

— Все хорошо? — спрашивает наконец Кевин, вдруг получая от Жана смешок.

— Все отлично, — бормочет тот, — сделай так еще раз.

— О, — до Кевина вдруг доходит, и он краснеет, чувствуя себя идиотом из-за того, что не понял сразу, — о, боже.

И Кевину нравится — нравится, что Жан так реагирует на его пальцы, что податливо целует его каждый раз, когда Кевин склоняется к его лицу. Поэтому он даже слегка разочарованно убирает руку, когда Жан с улыбкой предлагает двинуться дальше.

— Извини, что это… Извини, что я настолько неловкий, это ужасно, — Кевин смеется, когда пристраивается между бедер Жана и пытается скрыть то, насколько ему стыдно, но Жан вдруг останавливает его прикосновением к плечу и садится на кровати, оказываясь напротив лица Кевина. Кевин смотрит на него и пытается улыбнуться искренне, но тревога пробивается сквозь маску.

— Кевин, это в сто раз лучше, чем я ожидал, — говорит Жан заверительным шепотом, и Кевин верит беспрекословно. — Ты отлично справляешься. Я серьезно. Это не неловко, это очень мило, и в этом нет ничего ужасного, — он качает головой, и Кевин верит его улыбке, блеску в его глазах, его руке, что ложится Кевину на предплечье, мягко поглаживая.

Он позволяет Жану лечь обратно и вновь занимает удобное положение между его бёдер.

Жан реагирует тихим стоном на первую попытку — это стон удовольствия, но Кевин все равно замирает, ожидая, пока он привыкнет, и лишь потом позволяет себе ещё одно плавное движение бедрами.

Жану требуется пара минут на то, чтобы дискомфорт прошел — пара минут и осторожные поцелуи Кевина, которыми он осыпает его лицо между вопросами о его самочувствии и состоянии. Наконец Жан обнимает его за шею и обхватывает за талию одной ногой, побуждая толкнуться чуть глубже, — Кевин выдыхает слегка удивлённо, но повинуется.

— Тебе не больно? — спрашивает он осторожно, пока ладонь Жана гладит по волосам на его затылке, пальцы сжимаются чуть крепче, когда Кевин, отчаянно пытаясь сдержать себя, толкается немного более резко.

— Мне замечательно, — успокаивает его Жан, а потом все же замечает дрожь в теле Кевина и то, как он практически сжимает зубы, чтобы быть медленнее и ещё осторожнее.

На пару секунд возбуждение и желание уступает место другому чувству, гораздо более необъятному и глубокому, и у Жана замирает что-то в груди — потому что Кевин о нём заботится, и он умеет делать это в повседневной жизни, он любит это делать, но когда речь идёт о такой интимной вещи как секс… Для Жана секс никогда не был просто способом получить удовольствие — он всегда относился к нему с тщательностью и осторожностью, до тех пор, пока его надежды и попытки не разбились о холодный кафель реальности.

Но вот, уже столько месяцев он встречается с Кевином, который доказывает ему снова и снова, что у Жана всё-таки может быть заботливый и внимательный партнер, и его ожидания отнюдь не завышены.

И это чувство, что пронзает его грудь сейчас, — это благодарность вперемешку с любовью, это нежность и возбуждение в одном флаконе, и Жан не уверен, что выдержит долго с таким количеством эмоций.

— Кевин, — зовёт он мягко, и тот обращает на него свой взгляд. — Расслабься, — говорит Жан по-французски низким полушепотом, и с губ Кевина тут же срывается стон. — Отпусти себя. Ты не сделаешь мне больно, если будешь быстрее.

— Я надеюсь, — Кевин целует его в уголок губ, но Жан утягивает его в более глубокий поцелуй, нетерпеливо накрывает его губы своими, удобнее обхватив ногами за талию, и Кевин наконец действительно позволяет себе отпустить и нарастить темп.

Правда, заканчивает он в итоге тоже первым — потому что, не отрывая взгляд, смотрит на лицо Жана, когда он закатывает глаза от удовольствия, а его губы округляются в тихом стоне; потому что осознает, что он действительно сейчас находится в Париже с человеком, которого любит, и поистине живет свою лучшую жизнь, — и все эти осознания накрывают его волной вместе с такой же волной оргазма, которая приходит неожиданно и поднимается в животе, заставляя все внутри вытянуться звенящей струной.

Жан чувствует горячую пульсацию, чувствует, какими неровными и рваными становятся толчки, и он целует Кевина снова, пока тот постепенно замирает, все ещё дрожа, и ощущает, как Жан заканчивает тоже.

Кевин осторожно целует Жана в висок, когда выходит из него, чтобы лечь рядом, — и Жан вдруг тут же поворачивается следом, обнимая Кевина за торс и прижимаясь ближе к нему.

— Все хорошо? — тихо спрашивает Кевин, проводя ладонью сквозь его волосы, и Жан поднимает на него улыбающийся взгляд. Кивает. Тянется за коротким поцелуем, но Кевин останавливает его прикосновением ладони к затылку и не дает уйти, целуя глубже. — Черт, — выдыхает он наконец, когда снова устало падает на спину и Жан ложится рядом, пальцами скользя по его ребрам. — Восхитительно.

— Согласен, — усмехается Жан, а потом губами прижимается к плечу Кевина, оставляя короткий поцелуй. — Спасибо, Кев, — вдруг говорит он тихо, и Кевин поворачивает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Глаза Жана смотрят с теплом и такой безграничной любовью, что Кевин плавится. Он тут же тянет ладонь к его лицу, чтобы обхватить его скулу и провести пальцами по коже, а потом спуститься пальцами на шею.

Этим вечером они засыпают поздно, несмотря на усталость, потому что до последнего сидят на широком подоконнике с открытым окном и разговаривают. Кевин чувствует — по взглядам, диалогам, улыбкам, — что эта поездка стала очередным рубежом, который помог их отношениям перейти на другой уровень. Это становится понятно и тогда, когда Жан обнимает Кевина, расслабляясь в его объятиях, они соприкасаются обнаженной кожей, Кевин устраивает подбородок на его макушке и понимает, что мог бы сидеть так часами.

Как бы тяжело ни было вставать после такого вечера, Кевин все равно убеждается, что утро — его любимое время суток в Париже. Убеждается, когда они с Жаном сидят на улице за столиком маленького кафе, Жан очень сонно пьет свой эспрессо, щурясь на солнце, а в воздухе ещё стоят остатки утренней прохлады, которая скоро перерастет в удушающую жару.

Они проводят оставшиеся два дня в Париже гораздо спокойнее и наконец добираются до Эйфелевой башни вечером. Жан приводит его на другую сторону Сены, где практически нет людей, но вид оттуда открывается не менее великолепный. И Кевин обнимает Жана за талию со спины, щекой прижимается к его плечу, и они даже ни о чем не говорят, пока стоят так, любуясь картиной, что появляется перед их глазами.

— Красиво, — бормочет Кевин, носом утыкаясь Жану в шею, и тот слегка вздрагивает от того, какой холодный у него нос, и какие горячие поцелуи, которыми он покрывает его кожу следом.

— Мне тоже нравится, — соглашается Жан, мягко высвобождаясь из хватки кольца рук Кевина, чтобы развернуться к нему лицом и поцеловать.

Их поезд в Марсель отходит вечером. Кевин чувствует себя слегка непривычно, когда стоит на платформе и наблюдает за Жаном, который щурится и смотрит в затянутое облаками небо. Их прошлая встреча была слишком короткой, а в этот раз они вместе уже больше недели, и это напоминает Кевину то время, когда Жан ещё жил в Штатах и они могли видеться каждый день. Он, конечно, знает, что скоро им придётся разлучиться снова — у него уже куплены билеты домой, и он знает, как быстро пролетит эта неделя, — но внутри на этот раз появляется странная уверенность в том, что на этот раз к разлуке он готов. Как будто они оба стали немного увереннее и сильнее, как будто теперь их отношения смогут пережить ещё несколько месяцев на расстоянии.

Кевин устраивается в кресле — Жан садится возле окна, а он — рядом, — берет Жана за руку, переплетая их пальцы, устало откидывается на спинку, вытягивая ноги, и тут же хмурится, глядя в экран мобильника.

— Детка, я вспомнил, о чем совсем забыл тебя спросить, — зовёт он, и Жан лениво отзывается, поворачивая к нему голову. — Зачем ты дал мой номер телефона своей сестре? — спрашивает он со слабой усмешкой.

— Я не… — Жан хмурится, качая головой, а потом выпрямляется, — Что?

— Она пишет мне, кажется, уже третий раз за последний месяц, — Кевин поворачивает экран телефона к Жану, и тот изумленно смотрит на открытый на экране диалог. — Она вообще в курсе, что ты сейчас со мной?

— Нет? Я не знаю? — с губ Жана срывается истерический смешок. — Извини, я… Можно? — спрашивает он, обхватив руками телефон Кевина, и тот растерянно кивает. Длинными пальцами Жан листает переписку, хмыкая и качая головой, а потом возвращает мобильник Кевину. Взгляд Жана становится каким-то… забавным. Он прикусывает губу, словно пытается сдержать смех.

— Что же, — начинает он медленно, — по крайней мере теперь у меня, кажется, есть одно очень забавное предположение.

— По поводу..? — Кевин выгибает бровь.

— По поводу того, почему Бланш заняла сторону родителей, когда дело коснулось наших отношений. Господи, Кев, — Жан наконец сжимает его руку, утыкается лбом ему в плечо и начинает смеяться, пока Кевин изумленно смотрит на него, в экран телефона и затем — снова на Жана и, кажется, начинает что-то понимать.