Через несколько минут болтовни о том, что Том успел узнать о музее, Уилбур смог набраться смелости и подняться на ноги, глубоко вздохнув и сдерживая болезненный стон, лишь скривившись от боли — бинты достаточно крепко сдерживали его раны, но они были непривычно тугими. Не слишком тугими, чтобы было дискомфортно, но достаточно для фиксации, чтобы не беспокоить рану. Однако его всё равно покачнуло, от чего пришлось опираться на стену рядом. Томми, среагировавший на это, рефлекторно ухватил брата за руку, хотя он точно бы не смог удержать человека больше себя.

-Уилбур, не торопись! Тебе говорили не вставать резко. — возмутился Том, крепко держась за руку и не давая старшему брату вновь скатиться на стул. Он знал, что Уилбур был достаточно хрупким во многих аспектах, а потому, когда мог, не давал старшему геройствовать. В силу возраста он не знал как хотя бы минимально регулировать состояние родного человека, но Томми правда старался.

-Я не встаю резко… просто немного голова кружится. Всё в порядке. — отмахнулся Уил, вставая ровнее и привыкая к ощущениям. Похоже, запах крови немного подкосил его — обычно он действительно выдерживал куда больше. Он мог пережить драки и сломанные кости, но почему-то сейчас такая небольшая травма вызывала странные проблемы. Наверное, всё-таки он немного растерялся, поэтому это больнее. -Давай изучим экспонаты. Со мной теперь быстро не походишь, так что не стоит терять времени, не думаешь? — он легко потрепал братишку по волосам, делая шаги в сторону двери, как Том дёрнул его за рукав, привлекая внимание.

-Уил… Тут твои очки. — он нервно сглотнул, доставая из кармана очки в круглой оправе. Дужку кое-как выпрямили, но трещина на стёклышке осталась. Использовать их было сложно. -Меня спросили твоё зрение, но я не знал точно, поэтому не смог сказать… извини, я должен был вытащить их раньше, чтобы ты мог видеть…

Уилбур посмотрел на виновато сжавшегося Томми, смотрящего куда угодно, но не на него. Он даже не сразу понял, что плохо видит — только сейчас заметил смытую картинку в глазах. Ну, это не было слишком критично — его зрение позволяло ходить без очков, хоть и с небольшими проблемами. Они не были их основной проблемой, нисколько.

-Томми. — он позвал, подходя ближе и присаживаясь перед Томми. -Всё нормально. Их всё равно надо было менять, они уже безумно старые. Если что, будешь мне помогать, окей? — он постарался ободрительно улыбнуться, когда Том смотрел на него в полном шоке, явно не совсем осознавая что ему только что сказали.

-Уилбур, тебе нельзя так сильно сгибать ноги! Перестань вести себя как дурак! — он почти вскрикнул, с беспокойным видом смотря на бинты, явно ожидая новых пятен крови с ран. Уилбур, вздрогнув от вскрика Томми, закатил глаза, решив, что такой способ отвлечения от вины тоже работает.

-Мог бы и послушать меня для приличия, Том! Я тут тебя поддержать пытаюсь!

***

Они спорили ещё около двух минут — точнее Том, будучи собой, в состоянии тревоги становился достаточно громкой версией себя. Так происходило каждый раз, поэтому Уилбур просто издавал согласные звуки и кивал, не желая чтобы его брат нервничал ещё больше. Когда они всё-таки сошлись на том, чтобы Уилбур переставал сгибать покалеченные колени слишком сильно, братья смогли выйти из пункта помощи, выходя в один из залов.

Музей в своей сути — это широкие комнаты и коридоры, украшенные экспонатами за защитным стеклом и декоративными канатами, отмечающими дистанцию между экспонатом и зрителем. Для Уилбура эти места всегда были наполнены особенной атмосферой серьёзного и эстетического созерцания, как в галерее в их дома. Он не мог бегать от одного экспоната к другому, тыкая пальцем или говоря громко, чувствуя подобную атмосферу.

На Томми она, кстати, похоже либо не распространялась, либо он просто её не чувствовал, потому действительно бегал от одной картины к другой, иногда не сдерживая свой голос.

-Томми, не торопись. — в очередной раз попросил Уил, когда его младший брат вновь убежал слишком далеко от ограниченного поля зрения. Том, услышав это, вновь вернулся обратно, в этот раз взяв Уилбура за руку.

-Извини, я увлёкся… тут очень красивые картины! — он взволнованно воскликнул, дёргая Уила за руку. -Так непривычно видеть такие красивые вещи в одном месте. Дома были только какие-то пейзажи, но они и близко не были такими красивыми.

-Потому что в приюте были копии. — пояснил Уилбур, потирая глаза, когда почувствовал, что они устали от постоянной нагрузки. -Такие картины обычно очень дешёвые и не передают то, что было вложено художником. В картинах часто важны даже мелкие мазки кистью. — он продолжил говорить, вспоминая что он читал и слышал о живописи. Уроки матери он помнил плохо, но она очень трепетно относилась к любой капле краски, попавшей на холст, находя ей своё место.

Томми внимательно слушал объяснения брата, удивляясь, как он может столько помнить. Сам Том не обладал усидчивостью, чтобы сидеть и читать книги часами, однако он постоянно напоминал себе, что Уил всегда был другого характера и старше. Возможно, он тоже сможет быть более усидчивым, когда станет старше? -О, смотри! Какие красивые розы на картине! — он указал на картину слева от Уилбура, заставив его остановиться и посмотреть на то, что так взволновало его младшего.

Уилбур почувствовал, как у него в груди резко упал камень, когда он узнал эту картину.

Его взгляд невольно ушёл в правый нижний угол холста, чтобы увидеть, та ли это картина, или же его сердце напрасно ускорило свой такт. Однако да, то, что он искал, было там — синий отпечаток детской ладони, на которой тонкой кистью были выведены стебельки и цветок золотой розы. Мама всегда говорила, что жёлтые розы — это символ счастья, и она хотела, чтобы он был счастлив, и что та роза, что была на его отпечатке на холсте, теперь всегда будет и на его ладони…

-Уил? Уилбур! — он вздрогнул, услышав голос Томми, и повернул к нему голову, всё ещё то ли боясь, то ли отчаянно не желая покидать то воспоминание, что было связано с этой картиной. -Ты… ты чего, плачешь? — удивлённо и тихо спросил младший, невольно становясь менее взволнованным и более встревоженным. -Почему ты плачешь?

-Я? Я не… — старший медленно поднял руку к лицу, вздрогнув, когда действительно стёр с щеки капли. Он… действительно расплакался? Сейчас? -Ох. Я… я даже не заметил. Как… невнимательно с моей стороны. — он пробормотал, несколько растерянный такой реакцией. Он редко плакал, так что это искреннее удивление тем, что он умеет это делать в безопасные моменты, а не когда он в состоянии стресса.

Он глубоко вздохнул, успокаиваясь. Это просто картина. Даже если она заставляет его вспомнить ностальгические и далёкие дни — это не повод плакать. Особенно перед Томми. Он не может показывать плохой пример… даже если он на протяжении долгого времени только его и показывает.

Чёрт, от этих эмоциональных горок появилось желание курить.

-Ну… тебе так не нравятся розы? — Томми растерянно повторил, неловко переступая с ноги на ногу и пытаясь нормально понять, почему Уилбур отреагировал именно так. У него появилась мысль, что это что-то важное — просто потому что Уилбур никогда не плакал при нём так открыто. Томми вообще не помнил, когда до этого видел слёзы на лице у его старшего брата — он всегда был спокоен и собран. Это было не в его духе, поэтому блондинистой головушке Томми уже складывалась картинка. -Или это…

-Да. Это… это картина мамы. — Уилбур немного тяжело кивнул, присматриваясь к описанию и подписи картины. Зрение не позволяло её прочесть нормально, поэтому он повернул голову к брату. -Можешь прочесть что тут написано? Я не могу различить.

-А, да, конечно. — Томми подошёл ближе и с помощью Уилбура, что приподнял его на уровень надписи, прочёл её вслух. –«Букет роз» от Кристин Розалес. Одна из трёх картин, в соавторстве которой указана буква «У». Художница Кристин Розалес получила признание ещё при жизни, но её картины были получены музеем только после её смерти. Большая часть её работ вывешена в музее как дань её памяти и таланту.» — Томми на секунду замолк, кидая взгляд назад. -Ты этот самый соавтор, да?

-Ну… можно сказать и так. — Уилбур кивнул, поставив младшего на пол. -У мамы были причины любить выставки, знаешь ли. — он отвёл взгляд, поджимая губы и чувствуя себя немного неловко. -Давай… давай пойдём дальше. — он не стал пытаться оправдаться, лишь сделав пару шагов в сторону от картин, что были написаны их матерью. Томми, осознав, что Уилбур так снова замкнётся, с неохотой кивнул. Даже если ему хотелось изучить больше картин, написанных рукой их мамы, он не мог игнорировать состояние брата.

Через некоторое время ходьбы по музею, Уилбур решил сесть, чтобы не напрягать ноги сильнее — ему хотелось сохранить бинты чистыми как можно дольше, потому что он понятия не имел, где достать чистые бинты, почти не имея денег. Томми оставался недалеко, хотя Уилбур видел, что младшему хотелось изучить картины лучше — на удивление, Томми действительно заинтересовался картинами. Вероятно, страсть к творчеству передалась ему от матери.

-Ты можешь идти, если хочешь. — он сказал через пару минут, вертя в руках сломанные очки. Том, рассматривающий ближайшие картины, тут же дёрнулся, услышав разрешение, но всё ещё колебался. Он помнил что старший брат всегда говорил ему находиться рядом, если они в незнакомом месте, но сейчас он сам его отпускал, верно? -Тебе же не сидится на месте, так что иди, посмотри другие картины.

-Ты… уверен? — на всякий случай уточнил Томми, немного взволнованно покачиваясь на месте, ожидая, пока ему дадут ответ. Уилбур легко кивнул головой, не став его держать.

-Просто не покидай территории, хорошо? И не уходи прямо слишком далеко — кричать в таких местах нельзя. — просто сказал Уилбур, ободряюще улыбнувшись приободрившемуся брату. Томми, услышав разрешение, тут же бодро кивнул и вновь скрылся где-то за стенкой.

Уилбур чувствовал себя некомфортно, когда Томми не было рядом — его почти пробивала дрожь, как тогда, когда они оказались в приюте. Это не было нормальной реакцией на разлуку, он прекрасно понимал что он не может и не должен держать Тома вечно рядом с собой, но этот ледяной страх в груди иногда не давал дышать. Томми был всем, что у него осталось в этой жизни, как бы ни было грустно это осознавать. Он боялся потерять единственный маяк в его жизни, его напоминание, что он всё ещё может быть не теми осколками, какими он себя чувствует, а более-менее целой личностью.

Даже если эта личность делает не самые лучшие решения в жизни.

Он осторожно достал камушек из кармана — разводы крови словно въелись в зелёную яркость изумруда, что создавало необычные узоры на его поверхности. Только сейчас, при ближайшем рассмотрении, Уилбур заметил что это не просто разводы — было ощущение, что внутри самого камня скопилась кровь, что он почти слышит этот звук всплеска жидкости от соприкосновения со стенками, когда легко трясёт самоцвет в руке. На секунду ему стало от этого дурно — он услышал пульс в ушах, как в горле застревает ком, не давая дышать, как нос заполняет этот металлический запах крови, окружение рядом с ним заливается алыми реками, люди вокруг тяжёлым шумом безжизненно падают на землю, а в голове тихий шёпот требует всё больше-

Уилбур резко мотнул головой, выходя из этого странного оцепенения, тяжело дыша и хватаясь свободной рукой за грудь. Ощущения прошли — запаха крови, как и вида, больше не было. Странного шёпота тоже. Все вокруг были в порядке. Он вообще не мог понять, что это только что было — почему он только что на секунду увидел залитый кровью музей? Слишком задумался или ушёл в свою панику? Так он никогда раньше не видел такой картины и она никогда не приходила ему в голову.

Парень убрал изумруд в карман, сдерживая желание выкинуть странную драгоценность куда подальше — только потому что этот камушек можно выгодно продать. За пару часов нахождения в руках Уилбура этот камень не сделал ничего хорошего — именно об него Уилбур и поранил ногу, когда упал, потому что изумруд выскочил из сумки вора и упал прямо под его ногу. Он сам не знает как так вышло, но…

Чёрт возьми, почему он чувствует что этот камушек ранил его сильнее, чем должен был обычный острый камень? И крови он потерял по ощущениям больше… Хотя, возможно, это просто его выдумки и он себя накручивает.

Нет, ему точно нужно покурить.

***

Небо становилось тёмным, когда музей начал закрываться — было почти семь вечера, день открытых дверей подходил к концу и посетители покидали стены выставки. Томми тоже вскоре вышел, найдя Уилбура недалеко от входа, на лавочке — тот затягивался сигаретой, явно находясь в своих мыслях. Том даже не был удивлён, что нашёл Уилбура курящим — после того, что он, видимо, морально испытал при встрече с картиной их мамы, он ожидал увидеть в руках старшего брата сигарету. Это было неприятно, но он не мог его судить за это.

-Не садись по ветру. — предупредил Уилбур, когда Том подошёл ближе, чтобы сесть рядом. Он кинул, послушно усевшись слева — куда не попадал сигаретный дым. От Уилбура всё равно пахло пеплом и сигаретами, но он хотя бы не начинал кашлять от летящего в лицо дыма, что не давал дышать нормально. -Музей закрылся?

-Мне сказали, что закончилась выставка, да. — он кивнул, наблюдая, как Уил стряхнул пепел в урну рядом. -Ты долго здесь сидишь?

-Минут десять. — Уилбур ответил не сразу, смотря куда-то вперёд, и Томми тоже перевёл взгляд в ту сторону — на трубы заводов, что выбрасывали в небо клубы дыма от печей. Он слышал, что такой дым появляется от топки печи углём и что теперь большая часть вещей будет делаться не вручную, но это было не то чтобы понятно — машин не было в приюте и там всё делали руками. Через мгновение от Уилбура раздался вздох. -Извини что не смог посмотреть с тобой картины. Не знаю что на меня нашло.

-Всё в порядке. — Томми догадывался, что нашло на его брата. Он знал что Уилбур всегда очень тосковал по местам и людям, которых Томми не знал, а потому он легко становился эмоциональным, теряя своё спокойное лицо каждый раз, когда находил что-то, что заставляло его вспомнить. Иногда он мог просто несколько минут смотреть на Томми, а затем молча обнять, прижимая к себе. И Том знал, что Уилбур плачет в такие моменты — чувствовал это лопатками, на которых попадали горячие капли. -Да и что ты можешь увидеть без очков?

-Хей, дискредитировать кого-то только из-за того, что они ни черта без очков не видят — это подло. — ответил Уилбур, ни капли не обидевшись. Он вновь замолчал, делая затяжку сигареты и чувствуя, как лёгкие наполняет дым. Это давало седативный эффект, который ему был точно нужен. -Ты голоден?

-Мисс из музея дала мне конфеты. — Томми быстро ответил, доставая из кармана несколько конфет в разноцветных обёртках. -Я взял тебе тоже. Будешь? — одними конфетами сыт не будешь, они оба это понимали, но опять-таки, не то чтобы у них был выбор в еде… и не то чтобы они часто ели сладости. -И не говори чушь вроде «я не голодный», Уил. Ты ничего с утра не ел… и, насколько я помню, ты сам говорил что когда плохо — можно съесть что-то, чтобы всё быстрее зажило.

Уилбур улыбнулся таким уверенным словам младшего брата — он действительно помнил всё, чему Уил его учил. Конкретно это правило было введено им из-за того, что Томми всегда капризничал, когда болел, и отказывался от еды. Ему приходилось идти на ухищрения, чтобы заставить младшего не пропускать приёмы пищи.

-Ладно-ладно. Давай. — он шутливо закатил глаза, забирая из рук Томми одну конфету в синей обёртке. Разворачивая её, он осторожно надкусил, почувствовав кисловатый вкус черники. -…И, разумеется, я утащил кислую. — он тяжко вздохнул, слыша смешок младшего брата, который сам открыл одну из конфет — красную — и откусил её, довольно улыбнувшись. -Сладкая?

-Клубника. — тут же ответил Том, секунду подумав, а затем протягивая оставшуюся половину брату. -Давай поменяемся. Я хочу попробовать чернику.

-Она кислая, помнишь?

-Только сладкое вредно для зубов, нам это много раз дома говорили. — оспорил Томми, протягивая вторую руку за половинкой в руках Уилбура.

-Мне кажется, ты понял эти слова немного не так… — со смехом Уил отдал кислую половину конфеты, получив от настойчивого Томми клубничную часть, а затем съев её. Действительно, сладко. -Ты умеешь выбирать вкусные конфеты. — он хмыкнул, поворачивая взгляд к Томми, который слегка зажмурился, когда съел конфету, что осталась у него. -Кислая?

-Хм… нет. — Томми мотнул головой, заставив Уилбура удивлённо, почти по-совиному моргнуть. -Довольно сладкая. Ты меня обмануть хотел? — Томми почти надулся от мысли, что Уилбур решил его разыграть, пока Уил не мог понять реакции младшего брата. Возможно, вкус показался другим из-за того что он перед этим съел сладкое?

-Я просто… пошутил, да. — он пожал плечами, решив об этом не задумываться. Возможно, Томми просто имеет другие вкусы.

***

Через некоторое время, когда конфеты были доедены, а сигарета потушена и выброшена в урну, они поднялись на ноги и отправились в их временное место обитания. По дороге Уилбур зашёл в место, где они днём спрятали вещи, взял мешок и, схватив Томми за руку, они вместе пошли по знакомой дороге.

Вечером в городе становилось в несколько раз опаснее: выходили люди, которые днём боялись действовать. Детей никогда не отпускали вечером на улицу, чтобы их не украли или они не стали жертвой какого-то садиста, который может навредить или вовсе убить. Даже под светом фонарей и под окнами домов было страшно бродить по улице.

Томми, чувствуя какую-то тревогу, крепче держался за руку Уилбура, чтобы никуда не потерять старшего брата. Он слышал вдалеке карканье ворон, подсознательно считая. Он слышал от старших детей в приюте, что если ворон каркнет ровно трижды — значит кто-то скоро умрёт.

Летящая рядом ворона каркнула раз. Затем ещё раз. И, после третьего раза, она затихла.

В руку Уилбура тут же прилетела стрела.

Вскрикнув от испуга и боли, потому что стрела задела и его руку, Томми обернулся назад, заметив несколько старших детей. Они были одеты в довольно старую и рваную одежду, а в руке у них был странного вида арбалет — словно они сами его создали из того, что было под руками. Уилбур, дёрнувшись в сторону, откуда прилетела стрела, узнал такие арбалеты — у некоторых ребят в приюте были подобные, которые они сами собирали, чтобы охотиться за птицами и дикими животными, что забредали на территорию. Кажется, сейчас этими животными стали братья.

Томми крепче ухватился за руку Уилбура, когда тот сорвался с места, уводя Томми в переулки, пытаясь оторваться от толпы вооружённых подростков, что продолжали пытаться в них выстрелить. Адреналин подскочил до невероятных высот, когда они бежали по закоулкам города, пытаясь запутать противников. К сожалению, ни один из братьев не знал город так хорошо, как живущие на улицах дети, ибо опыта в ориентировании у них было куда больше, чем у только сбежавших мальчишек.

Уилбур тихо ругнулся, когда перед ними встала высокая стена дома. Лестниц не было, выхода тоже. Это был тупик. Он сам завёл их в тупик, потому что не мог нормально разобрать дорогу без своих очков и не думал здраво, куда они бегут.

Их всё сильнее прижимали к стене. В арбалете больше не было стрел, поэтому подростки шли на них врукопашную, издевательски смеясь и уже обсуждая между собой, что они сделают с телами этих детей. Они были серьёзно готовы… убить их. Как диких зверей или уличных кошек.

Уилбур кинул взгляд назад — за его спиной жался в испуге младший брат, отчаянно цепляясь за его рубашку дрожащими от ужаса руками. Края рубашки испачканы кровью — рука Томми так же кровоточила, как и рука Уилбура, и мальчик постоянно дёргался, стоило ему коснуться раны или как-то её напрячь. Однако, вместо обычной паники и тревоги от вида крови и страха… появился всплеск ледяной ярости, подпитываемой адреналином. Они посмели ранить его младшего брата?..

Это недопустимо.

-Что, вы уже смирились? — один из парней — вероятно, лидер этой группы — заметил заминку Уилбура, когда тот замер, словно даже не дыша, и парень не упустил возможности поддеть и «поиграться с едой», которую они заманили в ловушку. -Да бросьте, за ваши жизни точно можно выручить пару десятков серебрянников… Особенно мальчишки. Такие голубые глазки точно кому-нибудь приглянутся… Возможно, мы даже оставим его в живых чтобы он был более полезен. — он рассмеялся, а за ним этот смех подхватили остальные, явно такие же садисты, как и их главарь.

Уилбура мало волновала собственная жизнь… Однако именно угроза в сторону Томми дала и так ненормально сильной ярости Уилбура точную цель.

Томми зажмурился и вскрикнул, когда Уил, не сдерживаясь и явно не контролируя силу, с размаху ударил парня. Для щуплого и хрупкого подростка в его руке было через чур много силы, из-за чего он смог оттолкнуть противника на несколько шагов назад, почти опрокинув его на землю, чувствуя, как под рукой раздался хруст — его собственных костей или же переносицы того парня — не важно. Важно то, что все остальные члены этой группы сначала отшатнулись, когда их лидера почти опрокинули на землю, а затем явно пришли в бешенство от такой выходки, доставая свои ножи и заострённые палки с гвоздями, у кого что было.

Уилбура это, правда, не волновало от слова совсем. Он был готов напасть на любого, кто сейчас приблизится к нему и Томми, потому что никто, никто не может угрожать его младшему брату.

Он прикрыл своим телом всё ещё держащего его за рубашку Томми, следя за каждой фигурой перед собой — он плохо их видел, в полутьме их фигуры для размытого зрения было уловить ещё тяжелее, чем обычно, но это не мешало ему следить за ними с удвоенной силой, улавливая каждое движение, что могли уловить его глаза и слух. Уилбур впервые чувствовал настолько сильную ярость, граничащую почти с ненавистью и бешенством, настолько сильное желание не просто навредить или сломать кому-нибудь что-нибудь — он хотел убить, разорвать на части и утопить всю эту чёртову улицу в крови, он мог и был готов вырвать чей-то нож и вскрыть глотки всем этим поганцам, что преследовали их-

Несколько парней резко дёрнулись в его сторону, замахиваясь своим оружием, и Уилбур почти поймал одно из них, похожее на лезвие, плечом, успев дёрнуться назад и следом протянуть руку, чтобы выхватить, однако он просто не успел — всю подворотню словно осветило на мгновение, а он зажмурился, отвернув голову и прикрыв глаза, чтобы рефлекторно защититься от ослепления. Кто-то из них решил ослепить его? Это очень грязный трюк-

Однако затем он услышал душераздирающие, холодящие кровь крики боли, что заставило его рефлекторно убрать руки от глаз и закрыть Томми, который уже присел за ним и сжался в испуганный комок, уши, закрыв его собой от… Что бы там сейчас не происходило. Крики парней из банды, что секунду назад были яростной какофонией звуков, теперь были полны ужаса и агонии, даже отчаяния. Это почти походило на то, что их прямо сейчас, в этот самый момент, пытали самыми худшими пытками в истории человечества.

Это длилось ровно двадцать секунд.

Через двадцать и одну секунду крики резко оборвались, а в ушах в напоминание остался лишь звон от оглушённых столь громким звуком барабанных перепонок.

Как только всё затихло, Уилбур невольно облегчённо выдохнул — кажется, ещё пара секунд и у него бы пошла кровь из ушей, на такую частоту уходили крики.

-Тц, только клинок испачкал. Сироты в это время… — братья — Уилбур повернул голову, а Томми поднял взгляд от своих колен — посмотрели на стоящую фигуру перед ними, небрежно стряхивающую кровь с длинного меча и убирающего его в ножны. Перед их лицами была только спина, закрытая алым плащом и длинными розовыми волосами. -Додумались же сделать арбалеты… кому вообще полезны арбалеты с обычными стрелами? Никакого реального урона… — фигура, продолжая бурчать себе под нос низким голосом, повернулась к братьям, и Томми невольно ахнул от вида, что ему открылся, быстро поднимаясь, чтобы рассмотреть получше, даже если Уилбур вновь его закрыл, теперь смотря на незнакомца.

Мужчина перед ними был похож на дворянина. Явно высокого статуса — на секунду даже подумалось, что это принц, потому что он носил золотую корону. Однако… выделялись его нечеловеческие уши и странная маска в виде черепа животного. Кто бы ни был этот мужчина, он определённо их спас. Правда, ни Томми, ни Уилбур понятия не имели, что теперь делать и как реагировать, потому что старший всё ещё был настолько на адреналине, что не мог нормально двинуться, не дёргаясь, словно загнанный зверь, а младший едва-едва выглядывал из-за спины, не находил нормальных слов и понятия не имел что стоит говорить.

Тишина немного неприятно затягивалась.

Уилбур постепенно смог успокоиться, выпрямляясь из своей защитной стойки. Разум стал проясняться, что он смог действовать не только на рефлексах и эмоциях, и, на удивление, он даже не мог обратить внимание на окружающую кровь и тела — всё, что его сейчас интересовало, это незнакомец перед ним. Он не был опасен — вероятно не был. Как минимум, он не угрожал им и не пытался сделать что-либо вообще — он просто… ждал. Это казалось странным — вооружённый дворянин где-то в таком месте, как это? Ещё и просто молчаливо ждущий, пока все успокоятся для нормального разговора? Обычно люди так не делают.

-…Ладно, это какая-то неловкая тишина. — незнакомец выдохнул, убирая с пути труп одного из тех, кто раньше нападал на них — тот, словно был маленьким камушком, оказавшимся на пути, отлетел в сторону стены. -Я не лучший в переговорах и в объяснениях что да как. Этим обычно занимается Фил. Позовите его лучше.

-К-кого? — Уилбур аж заикнулся, ожидая любых других слов кроме того, что он только что услышал, и того, что он увидел. От них ничего не требовали, их не ругали и не угрожали… Было странное ощущение, что этот всё ещё не представившийся мужчина только что проснулся, рефлекторно махнул оружием и теперь сам стоит в состоянии полнейшей растерянности и без запасных планов в ситуации, когда дети, которых он спас, не будут от него убегать. -Что-? Кто ты-? Откуда-? — он бормотал, даже не зная, с какого вопроса лучше начать.

-…Я Техноблейд. — с тяжёлым, почти отчаянным вздохом ответил мужчина, убирая лезущие через прорези в маске волосы. -Дух. У тебя, парниш, мой камень, но я во всех этих тонкостях плохо разбираюсь. Спросите Фила, который со вторым изумрудом связан, он с этими артефактами знаком лучше меня. — это было очень… очень странным заявлением. Даже Том, который во время разговоров со старшими был научен не лезть, издал какой-то очень растерянный звук, где-то между удивлением и непониманием.

-О каких камнях идёт речь, сэр? — любопытство всё-таки победило в блондинистой головушке, но Уилбур легко дёрнул его за руку, показывая помолчать и не лезть. Томми тут же замолчал, поняв намёк.

-У нас… у нас нет второго изумруда. — тихо ответил Уил, ощущая, что его разыгрывают. О каком втором изумруде вообще шла вещь? Техноблейд говорит так, словно камни должны были быть скреплены, но когда Уилбур столкнулся с вором, то из его сумки выпал только один камень. Может, он хочет чтобы они нашли второй? Но если так — это странная плата за спасение, которую он может попросить. Да и вся его речь звучала как полная околесица, потому что отдельные слова старшему из братьев были знакомы, но вот в предложении они смысл не имели. -Я даже не уверен где он сейчас, я нашёл камень случайно. — он тихо сознался, на мгновение ожидая что Томми будет как-то возмущён что его брат украл что-то из музея, особенно из того где им помогли. Однако от него не было и звука.

-Разве? — Техно невольно выпрямился, сдерживая гулкие смешки и прикрывая место, где за маской скрывается рот, рукой. Томми позади Уилбура как-то странно сильно сжал его ладонь, словно сейчас раскроется один из секретов, который он скрывал под страхом наказания. -А мне кажется, мальчишка позади тебя прекрасно понял о каком камушке я говорю. — мальчик сжался сам, словно пытаясь спрятаться. -Или я не прав, малец, и в твоём кармане сейчас не лежит второй изумруд?