Первое Рождество после переезда в Сан-Франциско у Финна выдалось всратым до невозможности.

Это было еще на первом курсе. Тогда он еще работал над тем, чтобы попасть в «Руку смерти»: как мог льстил Вальмонту, давал списывать домашку Чао, был вежливым с Ратсо. Совмещать что-то подобное с работой в только открывшейся тогда чайной было непросто, да и домашку надо было как-то делать… Короче говоря, ни о каких выходных — «Эй, Финн, Чао слинял, поэтому тебе придется отвезти меня в бутик за новым костюмом», — речи не шло, про праздники — тем более. Рождество и Новый год на первом курсе Финн беззастенчиво проспал.

Но на втором курсе, когда Вальмонт милостиво позволил ему вернуться в свою компанию не как шестерке, которой нужно подорваться по первому зову, а как равноценному члену группы, внезапно подкравшийся Новый Год застал Финна врасплох. Это было что-то редкое, как фейри, и удивительное, как дирижабли – Финн был готов набить морду любому, кто готов был вякнуть, что охреневших размеров воздушный шар, тянущий на себе какую-то дикую кабину с кучей людей и даже комнат, нисколько не удивителен, — просто в какой-то момент Финн осознал, что он будет полностью свободен на Новый Год и даже сможет как-то его провести. Работать он в ближайшие дни не будет — у владельца «Антик Кофе» был пунктик «Не работать в праздники», — да и сессию он уже закрыл. В силе оставался только вопрос о том, как провести этот день.

Семейный праздник в доме Ратсо отпадал — сам Ратсо, с которым они жили у его родителей, впервые проявил настойчивость и с удивительным пылом заставил Финна соврать его матери и сестрам о волонтерской работе, которая пойдет им в плюс при итоговом зачете по социологии. Финн, пусть и успевший привыкнуть к вечному хаосу в доме парня, и невообразимому количеству выплескиваемой в пространство энергии каждый раз, стоило большому семейству Ратсо собраться в одном помещении, мог его понять. Какими бы милыми не были эти женщины, находиться с ними рядом в такой волнительный праздник было бы тяжко. Так что он и сам был рад с этим согласиться.

Какие планы были у Вальмонта – одной только Деве Марии было известно, он куда-то пропал сразу после экзаменов. Чао уехал к родственникам, и вытащить белобрысого из той кроличьей норы, в которую он каким-то образом умудрился провалиться, было некому… ну, если точнее, никто, кроме Чао, этого бы не захотел. Других вариантов празднования кроме как встречи с ними у Финна не было, и какое-то время он даже не парился по этому поводу. Он думал, что можно не переживать, что идея или встреча, благодаря которой праздник организуется сам собой, случатся сами, и потому откладывал все на последний день. И он дооткладывался. Настолько, что в канун Нового Года он проснулся в пустой кровати и понял: ничего они так и не запланировали.

Ратсо шебуршал чем-то в своей крошечной ванной комнате, и Финн, приподнявшись на локтях, увидел в низеньком дверном проеме часть его квадратообразного плеча. Что-то странное и незнакомое заворочалось в груди Финна, настолько непривычное, что ему стало некомфортно, и он поспешил затолкать это странное чувство куда подальше. Помня о том, что им лучше бы свалить пораньше, в конце концов, они придумали историю, которую нужно поддерживать, Финн с кряхтением принялся собираться.

— Я думал, ты проснешься позже, — удивился Ратсо, когда одевшийся Финн попытался втиснуться в ванну и потянулся ко второй зубной щетке, сейчас сиротливо стоявшей в стакане на краю тумбы.

— Ага, и твоя мама нас поймает на лжи и выгонит нахер, — как и каждое утро, сегодня Финн был не особо настроен на ранние диалоги. Наспех пройдясь распушившейся от старости щетиной по зубам и чудом не заляпав стойкой зубной пастой свитер, Финн сплюнул, прополоскал рот водой и, метким движением закинув щетку в стакан, вышел из ванной.

Наблюдая за тем, как щетка по инерции крутится в стакане, Ратсо уныло вздохнул. Не таким он себе представлял утро Нового Года, пусть они на него ничего даже не запланировали.

Собравшись, они вышли из дома, захлопнув дверь ровно в тот момент, как мать Ратсо крикнула им что-то вдогонку — не то «Куда намылились?», не то «Купите лук, картошку, хлеб, сыр, грибы, салфетку, сплетенную из радужного тростника, волшебную пыль, гребень русалки и отрыжку единорога». Они предупреждали ее, что уйдут, и они ушли. Все остальное уже не их проблема.

— Чем займемся? — спросил в очередной раз Ратсо, и Финну захотелось хорошенько приложить его по макушке. Но он сдержался.

— Тем же, чем занимаются все придурки, не имеющие планов, — меланхолично сказал он, опершись на плечо Ратсо. — Будем кататься на трамвайчиках и поставим новый рекорд.

— Какой рекорд?

— Рекорд самого дибильного предновогоднего времяпрепровождения, ясное дело.

Сказано — сделано. На первой попавшейся остановке они сели в первый пришедший трамвай и поехали хрен знает куда. И ездили они бы так весь день, если бы к очередной конечной остановке, на которой парни вышли, чтобы пересесть на новый трамвай, не подъехала машина, моргнувшая им яркими фарами.

— Какого хера? — удивился Финн. Приглядевшись к водителю, он удивился еще сильнее. — Вальмонт?

— Чего ждете? — рявкнул Вальмонт, высунувшись из окна и махнув им. — Особого приглашения? Залезайте уже.

Приглашать дважды парней не пришлось. Под гудки выстроившихся за Вальмонтом водителей они запрыгнули на заднее сидение и закрыли дверцы.

— Чувак, какого хрена? — спросил Финн, когда Вальмонт, пребывавший под нехилым градусом, втопил педаль газа и, лихо крутя руль одной рукой и стряхивая с кончика тлеющей сигары пепел в окно другой, повел машину вперед по улице. — Откуда у тебя тачка?

— От верблюда, — ответил Вальмонт. — Буквально. Батя из Эмиратов приезжал. Подарок сделать на Рождество.

— Ну круто, — сказал Финн, откинувшись на спинку.

Волноваться было не о чем — пьяный Вальмонт был лучшим водителем, чем Вальмонт трезвый, так что попасть в аварию им не грозило.

— Куда мы едем? — поинтересовался Ратсо, когда они проехали несколько кварталов.

— Забрать Чао, — Вальмонт курил с видом повелителя мира, и пешеходы на нерегулируемых переходах останавливались и позволяли ему проехать, пораженные его видом.

— Он разве не у родственников? — нахмурился Финн.

— Скорее, это родственники у него, — хмыкнул Вальмонт. — Приехали посмотреть богомерзкие Штаты и уже успели ложечкой выесть ему все мозги.

— Бедолага, — Ратсо, прекрасно понимавший, каково это, вздохнул.

— И долго он с ними продержался? — Финн спросил это от скуки, не рассчитывая на серьезный ответ.

— Четыре часа.

— Ма-а-ать твою, — это заставила Финна нервно рассмеяться. — Ну тогда обязон надо парня спасать.

Чао обнаружился в самом начале одной из тех улиц, что почти полностью принадлежала барам, клубам и аналогичным увеселительным заведениям. Припарковавшись на чудом освободившемся месте, Вальмонт вышел из машины и закрыл ее, когда Финн и Ратсо последовали его примеру.

— Эту ночь, мальчики, — сказал он, закуривая новую сигару, — мы проведем в самых крутых клубах города. Если не это лучший Новый Год, то я не знаю даже.

Игнорируя вялые возражения Ратсо, бормотавшего что-то там про «Праздник можно и сидя дома в безопасности справить», Вальмонт дотащил их до середины улицы и, быстро пройдя фейсконтроль (не без помощи парочки стодолларовых купюр), втолкнул троицу друзей внутрь и зашел следом. К собственному удивлению, он стал первым, кто из клуба в итоге вышел спустя ровно пять минут.

— Что за пиздец? — возмутился он, чувствуя, как перед глазами все еще мельтешат яркие пятна от разноцветных лучей ослепивших их софитов. — Какого хрена там так ярко? И музыка совсем ублюдская… Чтоб я еще раз рекомендациям из молодежных блогов следовал.

— Ну еще бы, — Чао ладонью вытер слезящиеся глаза. — Мы уже не их целевая аудитория. Ты вообще хоть где-то видел столько шестнадцатилеток?

— Ебаный стыд, Чао, нам по двадцать два, — взвыл Финн, комплексовавший из-за их возраста. — А ты нас старперами обозвал.

И только Ратсо ничего не сказал, лишь грустно вздохнул, когда его потащили в следующий клуб.

Но и там они не продержались дольше десяти минут. Музыка была не самой плохой, но басы долбили так, что вибрация от них пробивала от пола до макушки, и ощущение было не самое приятное. Да и аудитория была такая себе — уже через три минуты Вальмонт, не терпевший чужих запахов, провонял потом тершихся об него в толкучке тел, еще через три на любимые и единственные ботинки Ратсо наблевал какой-то неудачник. Это для всех четверых стало последней каплей.

— Ну и нахер так жить, — задал риторический вопрос Вселенной Вальмонт, наблюдая, как Ратсо пытается отмыть ботинки водой из бутылки и влажными салфетками из его джентельменского набора. — Может и правда надо дома было затусить…?

— Ну уж нет! — возмутился Финн, в котором уже проснулось что-то вроде азарта. — Давай представим, что мы ебучая Златовласка. Первая кровать говно, вторая говно, ну уж третья-то нормальная должна быть! А иначе в чем смысл?

Такая логика Вальмонту понравилась. Когда Ратсо закончил, компания пошла дальше и зашла в третий клуб. И тут стало очевидно, что логика Красной Шапки в случае с клубами не работает. Вообще. Никак. Но зато работал ебучий закон подлости, из-за которого, судя по всему, не потусить им было в канун Нового Года в хорошем клубе или баре с нормальной музыкой, нормальным освещением, нормальной выпивкой и людьми, рядом с которыми они не чувствовали бы себя отпетым старичьем, ничего не понимающим в веселье. Они шли дальше по улице просто потому что, даже не приглядываясь к вывескам, и дошли бы до самого конца, если бы Ратсо вдруг не остановился.

— Смотрите, — он указал на дверь какого-то бара, первого им встретившегося места, где не было очереди длиной в десять метров. — Давайте туда?

— Ну не знаю, — протянул Чао, рассматривая невзрачную вывеску, гласившую «У Бобби», и затемненные окна, через которые убранство и посетителей бара было не разглядеть. — Хрен знает, что там такое. Вдруг там на самом деле сидят гадалки, которые разведут нас на деньги?

— Гадалки? — нахмурился Вальмонт. — Серьезно, Чао? Гадалки?

— Ну а что? — Чао пожал плечами. — Меня родители перед переездом предупреждали только насчет этого. Не ходи, мол, сына в подозрительные места, а то разложат перед тобой карты, предскажут тебе всю твою и без того очевидно херовую судьбу, да еще и все деньги за это возьмут.

— Ну, справедливости ради, в этом есть смысл, — согласился Финн, почесав репу. — Нахер платить деньги, если и так знаешь, что все тлен, и ничего хорошего не будет.

— Ну вот и я о том же, — кивнул Чао. — Опасные, блин, люди эти гадалки…

— Да похер на них, — Вальмонт, уставший от разговоров о гипотетических гадалках, чуть было не взревел. — Что в итоге-то? Заходим?

Они переглянулись между собой в нерешительности, словно пытаясь понять, есть ли у них хоть одна объективная причина не заходить в бар.

— Ладно уж, пошли, — сказал наконец Финн. — Не может же быть хуже, в конце-то концов.

Он первым поднялся по трем низким ступенькам, широко распахнул дверь и вошел внутрь, остальные, толкаясь в тесном проходе и наступая друг другу на пятки, зашли за ним и осмотрелись. К их удивлению, бар «У Бобби» оказался… гей-баром, на что ничего на улице не указывало. На ввалившуюся в уютное место с деревянной обшивкой на стенах, множеством приятных столиков и диванов и барной стойкой, пахнущей лаком, обернулись почти все сидящие внутри мужчины, самому младшему из которых было дай бог тридцать.

— Что, чувствуешь себя молодым? — ехидно спросил Вальмонт у Финна, когда они заняли последние четыре места у барной стойки, и когда им начали заказывать выпивку мужчины постарше, явно рассчитывая познакомиться с кем-то из них.

— Да пиздец, — пробормотал смущенный Финн, уткнувшись в свою стопку егеря.

Вскоре дело пошло лучше. Они выпили достаточно, чтобы расслабиться, а то, что им продолжали заказывать даже понимая, что они все уже заняты, польстило каждому, даже Ратсо, полагавшему себя нулем в подкатах.

Ближе к бою курантов все посетители начали сбиваться в парочки, готовясь провожать уходящий год поцелуем. И «Руке Тьмы» не оставалось ничего другого, кроме как сделать то же самое. Бармен объявил обратный отсчет, и ровно через пять секунд они поцеловались. Нажравшийся в хлам Вальмонт выполнил обе свои цели — засосал Чао в необычном месте и, собственно, нажрался. Финн лишь ограничился простым «клювком» в губы Ратсо, что вызвало у наблюдателей шутливо-возмущенные возгласы и требования переделать нормально.

— Обойдетесь, — проголосил Финн и закинулся виски.

К утру, думал он, это все выветрится, и он подарит Ратсо нормальный подарок. А пока можно и в гей-баре для взрослых поугарать.