Очередная смена в ублюдской жральне началась для Финна с мысли: «Сука, лучше б я дома остался», ибо первым, что он увидел, была заплаканная и забившаяся в угол подсобки персонала малявка Чан, и это само по себе сигнализировало о некоем пиздеце.

Малявка не плакала. Никогда. Семь вывихов, два перелома, двести домашних арестов, запрет на посещение жральни, приезд родичей, школа для девочек, школа для мальчиков, школа-интернат, драка с сотрудницей опеки, обряд изгнания демонов Дяди Чана — даже этой верхушке айсберга не удалось выжать из нее и грустного собачьего взгляда, уж не говоря о том, чтобы заставить ее заплакать. Если сейчас она скулила в углу под крючками с фартуками что побитая псина, дело явно было дрянь.

Первым импульсом Финна было проигнорить. Он чуть не вылетел из шараги — опять, — да и с Ратсо не клеилось, кризис трех месяцев отношений и побитые розовые очки, мать их, короче, проблем у него было до задницы, еще не хватало золотые недели стопроцентной выручки с щедрейшими чаевыми в жральне похерить из-за помощи малявке. Нихера, правда, он в этот момент не знал, что золотые недели уже были похерены, и причина этому и малявкиных слез была одна и та же. Так что импульсу Финн поддался, о чем пожалел в ту же минуту, как переоделся и вышел в зал.

За стойкой никого, за исключением Блэка на кассе, не было. В зале — из сотрудников, — тоже. Еда на выдаче остывала самым паскудным образом. Грязная посуда на столиках копилась и кренилась, грозя обрушиться на пол дождем мокрых осколков вперемешку с чаинками, крошками и недоеденными корндогами. Блэк же был слишком занят, чтобы сделать с этим хоть что-нибудь, ибо в противном случае рисковал огрести жесточайших пиздюлей от окруживших стойку недовольных посетителей.

— Спокойствие, господа, — пытался он их увещевать, — я понимаю, вы недовольны, и у вас есть на это все основания, однако, я не смогу вам помочь, если вы мне этого не позволите…

Стрессоустойчивости ему явно было не занимать, а вот инстинкта самосохранения у лысого явно не было, подумал Финн, увидев, как рассвирепевшие еще пуще от его слов посетители начинают лезть через стойку чтобы все-таки навалять Блэку по первое число. Это был уже перебор, со вздохом понял Финн.

— Позакрывали пиздаки, — не выдержав, рявкнул он. Эффект неожиданности вышел достаточной силы и заставил толпу притихнуть и застыть. Финн закатил глаза и подошел на разумное расстояние. — Значит, так. Нас тут двое. Мы нихера не успеем. Кому надо срочно пожрать — валите. У кого времени до жопы — подождите, пока мы все уберем и вызовем подмогу. Рыпаться не советую. Особо выебистых увезут отсюда либо копы, либо скорая, совсем непонятливых — катафалк. Все поняли? Восхитительно. Вперед и с песней.

Народ, ворча и показывая ему всякие интересные жесты, расползся прочь от стойки, кто на улицу, искать другое местечко, кто по столам.

— Господи, я впервые рад тебя видеть, — пробормотал смущенный Блэк.

— Невзаимно. Что за нахер? — прорычал Финн. — Где Чан? Где Вайпер? Где, сука, хоть кто-нибудь?

— Я ебу? Никто не приперся, я тут с утра зашиваюсь. Привлек бы Джейд, да девочка половину тарелок перебила нахер, пока помыть пыталась. Проще закрыться нахер было, чем пытаться работать, — сорвался-таки Блэк, что было вторым сигналом о некоем неизвестном пиздеце.

Блэк не матерился. Никогда. Этот мажор-вундермэн с серебряным половником еще более изысканного толка, чем серебряная ложка Вальмонта, вместо затычки, работавший в жральне забавы ради, разговаривал как сраный мистер Дарси из той ублюдской книжки Ратсо и даже от слова «жопа» закатывал глаза. Что более важно, мужик был адептом религии «Никогда не сдавайся!», оптимист, короче, тот еще. Если уж и он был в таком удручающем состоянии, дело было не дрянь и даже не пиздец. Это был сраный апокалипсис, и, видимо, именно Финну придется его исправлять.

С тяжелым вздохом он потянулся к телефону в заднем кармане брюк и скинул сигнал о помощи в общий чат. Он знал, чего ему это будет стоить, но знал также и то, что лучше уж попросить о помощи, получить ее, остаться в Штатах и еще полгода расплачиваться выслушиванием нытья по этому поводу, чем вернуться в Ирландию и слушать нытье там — ебучие идиоты уже давно грозились свозить его к родственникам, чтобы посмотреть, как его там чехвостят на чем свет стоит. Такая перспектива Финна нихуя не радовала, а вот ответ Вальмонта с соизволением его воли помочь обрадовало даже больше, чем полученная гринкарта. Поэтому все время до появления его корешей Финн носился по жральне и подчищал накопившееся дерьмо с такой радостью, что злые посетители смотрели на него как на блаженного, а Блэк как на угашенного. Когда же кореша заявились, Финн, казалось, чуть и вовсе был готов петь им дифирамбы в голос.

— Я, бля, поверить не могу, что мы это делаем, — пробормотал Вальмонт, напяливая на себя дурацкий фартук, который, как и любая одежда, смотрелся на нем как влитой и шел ему самым отвратительным образом. — Ты даже не представляешь, чего тебе это будет стоить.

— Обещаю не вылизывать сидение твоей тачки, когда буду ее мыть, — хмыкнул Финн, прекрасно зная, что это сработает. Вальмонт хоть и был тем еще похуистом, но зачатки ОКР в себе носил и был тем еще чистоплюем, когда дело касалось места для приземления его пятой точки (что, в принципе, объясняло его активную позицию в сексе, и о знании чего Финн жалел чаще, чем, как сейчас, радовался).

Вальмонт ахнул и чуть не распустил завязки, с которыми возился с две минуты.

— Ну ты и тварь, — пробормотал он, качая головой. — Ладно, хуй с тобой, прощен, работаем по приколу.

— А где Чан, кстати? — подал голос Чао, любовавшийся своей рожей в отражение подноса. — Мне ему рожу начистить надо за испорченный вечер.

Финн не успел ответить. Малявка, так и сидевшая в углу, подняла свою заплаканную рожу.

— Он пропал, — всхлипнула она. — Поссорился вчера с Дядей и ушел. Так и не вернулся.

— Эт странно, — Чао, нахмурившись, повернулся к ней. — Они ж по сто раз на дню срутся. Че ж они там на…говорили друг другу такого, что даже у святого терпилы пригорело?

— Не знаю, — снова всхлипнула Джейд. — Они на древнем диалекте кричали, я ни слова не поняла.

Парни вытаращились на нее, явно удивленные еще больше, чем прежде. Но, поняв, что нихера больше от нее не добьются, вышли в зал и переглянулись прежде, чем приступать к работе.

— Дядя как раз с нами в кафе заходил, — промямлил Ратсо, кивнув на занятый упомянутым посетителем столик. — Надо б его разговорить…

— Старый хер хитрый и вмешательства в свои дела не любит, — Вальмонт закатил глаза. Заметив Тору, он ухмыльнулся. — А вот здоровяк его пиздеть любит, так что с ним, глядишь, и выгорит.

— У вашего гениального плана два косяка, — Чао принялся загибать пальцы. — Во-первых, чтобы что-то спиздануть, Тору надо знать или помнить нужную инфу, а оперативки в его древнем системном блоке меньше, чем у старого телефона его подопечного деда. Во-вторых, даже если он что-то и знает, то в присутствии Дяди нихера не скажет.

— О, ну это поправимо, — Финн хмыкнул. — Значит, план такой. Ебашьте обслуживать уродов. Я за стойку…

— А че ты за стойку? — нахохлился Чао.

— А потому что я единственный из вас ебу, как все надо заваривать, чтоб от нас совсем не разбежались, — Финн закатил глаза. — Я же и обеспечу отлучку Дяди. Как тебе такое?

— Ладно, — с гортанным рычанием промямлил Чао и утопал в зал.

Ратсо с сочувствием сжал плечо Финна и заковылял следом. Вальмонт, подобно диве на подиуме Ру Пола, взмахнул волосами, которые Финн трижды велел ему собрать, за что был послан нахуй, модельной походкой ушел последним. Лишь проводив их взглядом, Финн покачал головой и пошел работать за стойку.

Работы было так много, что Финн в запаре чуть не пропустил заказ от Дяди Чана. Дядя в этот раз явно был не в духе — все позиции в бумажке, исписанной ровным разборчивым почерком взявшегося их обслуживать Ратсо, были самыми изъебистыми позициями в меню, и ничто из этого, очевидно, не предполагалось Тору. Это все существенно упрощало, и довольно скоро заказ для Дяди, щедро сдобренный перемолотым слабительным со вкусом фруктов, был послан за их столик с Ратсо. Финн же засек время и принялся делать подгон для Тору.

Слабительное, в отличие от нерадивого племянника злобного деда, работало как по часам, нотам и прочим хвалебным эпитетам. Через считаные минуты Дядя, рявкнув на Тору повелением ждать за столом и не прикасаться к его еде, тараканьим шагом смылся в уборную. Финн же знаком подозвал Ратсо и впихнул ему термос Тору, который тот прислал с просьбой налить воды, но Финн наполнил чаем, и маленьким, но сытным сэндвичем.

— Скажи, от заведения, — быстро и тихо сказал он. — Он, когда сытый, охотнее пиздит.

Смущенно улыбаясь, Ратсо благодарно клюнул Финна в щеку и умотал. Финн же, краснея и шепотом костеря тупого романтика, уткнулся в груду терпеливо ждущих своей очереди чайников для остальных посетителей. В процессе заваривания он то и дело поглядывал на Ратсо, прикрывавшего собой Тору на случай, если Дядя выйдет раньше времени, и между делом расспрашивавшего его, и чем дольше это длилось, тем меньше нравилось Финну выражение лица Ратсо. Не то, чтобы Ратсо не был известен своей чувствительностью, однако, заметить, что он расстраивается, было не так уж просто. В этот же раз скорбь и сожаление на лице Ратсо были так явственно заметны, что у Финна засосало под ложечкой. Что ж такого плохого у них там случилось, подумал Финн. Ответ наверняка был мощным, подумал он следом, судя по тому, как поспешно ретировался от столика Ратсо при виде возвращающегося Дяди.

— Потом расскажу, — быстро обмолвился Ратсо, возвращая ему пустую тарелку из-под сэндвича. — Щас мы с этим все равно ничего не сделаем.

Финн закатил глаза, но тарелку взял. В конце концов, им и правда не улизнуть до конца этой смены. А на следующую они оставаться не планировали, благо Финн угрозами и шантажом выторговал у Блэка вызовом всех, кого можно, чтобы их за помощь освободить. Оттого на душе у Финна все перемешалось — и радость за то, что не придется задерживаться, как обычно, и напряг от мысли, что после смены придется копаться в грязном белье семейки Чанов.

— Я, бля, поверить не могу, что это говорю, — сказал Вальмонт, когда, спустя несколько часов работы и пять минут расчета с Блэком и распределения чаевых с компанией, они вышли из кафе через заднюю дверь, — но это мои первые честно заработанные. Почему никто из вас, придурков, не сказал, что получать наличкой за что-то может быть так приятно?

— Чтоб тебе, падле, паршиво работалось, — пробурчал Чао, отжимая у него половину заработанного. — Отдай нахуй, не заслужил, я за тебя полработы сделал. Че хмуришься, — рявкнул он на уже насупившегося Вальмонта. — Те они все равно нахуй не нужны.

— Справедливо, — Вальмонт со вздохом впихнул ему за край тесных джинс остальное и перевел взгляд на Ратсо. — Так что? Расколол громилу?

Ратсо кивнул.

— Если я правильно понял, Дядя выгнал Чана с хаты. С концами, — он нервно вздохнул, увидев напряженные лица друзей. — Он же все пытался Джеки к себе в лавку на работу переманить. Говорил, мол, что ты там мучаешься, лучше мне помогай, мы ж семья, ты эту лавку унаследуешь, вся хрень. А Чан ж не глупый. У вас условия, конечно, тяжкие, но посетители классные, коллектив тоже, обычно, вроде как нормальный, да и платят хорошо, по совести и сразу. Дядя-то ему ж платить не собирался, мол, раз с семьей работаешь, то какие деньги, все такое. Ну Чан, не будь дураком, сказал ему пойти к черту с такими предложениями, что лучше он сдохнет, чем будет сидеть в пыльной лавке до конца своей жизни без друзей и денег на хоть что-нибудь. Вот Дядя психанул и сказал ему собирать манатки и валить, что вычеркнет его из завещания и все такое, и чтоб больше он его в прежних местах не видел. Как-то так.

Какое-то время после этой истории компания шагала в гору, к парковке, где, за неимением других мест в оживленном под вечер районе Вальмонту пришлось оставить тачку, молча.

— М-да, — изрек Вальмонт, когда они-таки до тачки добрались и расселись. — Паршивенькое дельце.

— Ну, дед-то мудак, это-то секретом не было, — возразил Чао.

— Ну да, только ладно бы Чан у него на шее сидел, нихера не делал да деньги тянул, — рыкнул на него раздраженный Финн. — Чувак смен брал больше, чем я, и жопу рвал, чтоб все довольны были. Вся эта сраная кафешка на нем держалась, сам видел, как все с его отсутствием озверели. Нет бы радоваться, что у тебя пиздюк такой крутой и всеми любимый, нихуя. Старый говноед совсем охуел его не ценить, вот, что я скажу.

— Да уж, — вздохнул Ратсо. — Я-то думал, Дядя им гордится, завидовал Чану даже, а, оказывается, мы с ним не так уж и отличаемся. Он, выходит, тоже пытался что-то доказать, дать Дяде понять, что его есть за что уважать, заслужить его одобрение… А Дядя с ним так обошелся… Неудивительно, что Джеки ушел. На такое, правда, смелость нужна большая. Я, вон, ушел только потому, что вы мне помогли свалить, без вас бы так и маялся с моими родичами. А ему никто не помогал. Он сам. В никуда…

Остальные вытаращились на Ратсо с огромным удивлением. Если прежде им всего лишь было немного грустно из-за услышанного, хоть они и не понимали, отчего, то сейчас, когда Ратсо, сам того не осознавая, разжевал им все круче ебучего Фрейда, на душе у них у всех и вовсе стало гадко. Они ведь и не задумывались до того дня, как были похожи в своем одиночестве и отлучении от близких, каждый по-своему с этим столкнувшийся и страдавший из-за этого. И уж меньше всего они ожидали обнаружить, что Джеки Чан, ебучий Джеки Чан, вечно улыбающийся, даже в самые паршивые дни, самый приторно-искренний в своей доброте, единственный, кто шутил над ними беззлобно и по-доброму, и никогда не обижавшийся на их подколки, проходил через то же самое дерьмо, что и они, но даже этого не показывавший.

— Знаете, что, — Вальмонт опустил стекло окна в своей двери и закурил в него прежде, чем завести тачку. — Заедем кое-куда по пути домой.

Он вдавил педаль газа, и с визжанием шин машина вылетела с парковки. Вальмонт, как и всегда, гнал сотку, и до места назначения они добрались в считаные минуты.

— Серьезно, чувак? Ебучий кампус? — нахмурился Чао, когда Вальмонт припарковался напротив библиотеки.

— Эта херня открыта круглосуточно, — хмыкнул Вальмонт, вылезая из машины. — Чтоб задроты не сидели вне кампуса и случайно не начали из-за этого ширяться.

— Разумно, — хмыкнул Финн, вылезая следом. — Только вот о чем нам с ним говорить?

— Да по ходу дела разберемся.

Финн со скепсисом фыркнул, решив-таки не язвить, что разговора может не получиться, ведь Чана в библиотеке, даже круглосуточной, они могут и не найти. Но когда они обнаружили Чана за первым же столиком в первом же зале, Финн на секунду подумал предложить Вальмонту сгонять на эзотерическое шоу в качестве участника, уж слишком это было хорошо.

— Вы чего тут? — удивленно спросил Джеки, подняв голову со скрещенных на столе рук. Он явно спал тут уже пару часов, судя по его взъерошенным волосам и помятому виду, и проснулся только от топота чужих шагов. 

— По твою душу пришли, — хмыкнул Вальмонт. — Слышали про твою ситуацию.

— Это откуда?

— Громилу деда подкупили. У меня в хате диван свободный. Можешь перекантоваться с недельку, пока хату не снимешь.

— В чем подвох? — Джеки, явно еще проснувшийся, обвел их взглядом из-под нахмуренных бровей.

Финн заметил, как Ратсо уж открыл было хлебальник сказать, что подвоха никакого нет, и дернул его за рукав. Как чувствовал. Вальмонт явно не собирался предлагать Джеки халяву на блюдечке с голубой каемочкой и выдал всю правду-матку.

— Я имею привычку слушать хард-басс ремиксы классики перед сном, плюс на поход в душ в промежутке с десяти до двенадцати, что утра, что вечера, можешь не рассчитывать, у меня рутина. Чао готовит, но не моет посуду. Эти, — Вальмонт кивнул на Финна с Ратсо, — ебутся как кролики под Рика Эстли. Посто-сука-янно. Еще у Ратсо ОКР, и он тебя угандошит за помеченный сортир. Решить надо прямо сейчас, — с уверенностью короля, только что разъебавшего соседнее королевство, Вальмонт протянул Чану руку. — Твой ответ?

— Продано, — ответил Чан, без всяких раздумий пожимая ему руку в ответ.