Той ночью Минхо разбудило дурное предчувствие. Это было похоже на дискомфорт внизу живота, недостаточно большой, чтобы причинить боль, но и недостаточно малый, чтобы не беспокоить, и это чувство не давало ему спать. Он поднялся и включил весь свет, охваченный ощущением чьего-то взгляда на своём теле. Расстроенный, он попытался отвлечься, слушая музыку и пересматривая видео с хореографией десятки раз, но снова заснуть так и не смог.

«Что бы это могло быть?» — подумал он, чувствуя, как сжимается сердце, как дурное предчувствие съедает его изнутри. Он боялся? Боялся чего?

Конечно, это чувство не было чем-то новым. Стрэй Кидс часто подвергались преследованиям со стороны сумасшедших фанатов, так что подобная паранойя была всего лишь одной из привычек. Но сердце колотилось так сильно, что в тишине комнаты он слышал его стук в ушах, а его инстинкт «бей или беги» подсказывал, что лучше бежать.

Он медленно вышел в коридор. Он решил, что будет спать на диване. Но в голове возник другой план, как и каждую предыдущую ночь. Ноги сами привели его к двери одной из других комнат, и из-за тревожности понял, что делает, только когда сонный Сынмин открыл ему дверь.

— Что такое? Пожар? — спросил Сынмин, стараясь держать глаза открытыми.

— А ты разве не чувствуешь запаха гари, глупенький?

— Я чувствую только неприятный запах из твоего рта, — Минхо закатил глаза. — Это снова утечка? Я думал, что менеджер уже нанял кого-нибудь, чтобы это исправили.

— Ну, этого пока не сделали. Я задыхаюсь в собственной постели.

— Ты должен задохнуться по-настоящему, заходи, — Сынмин возвращается к кровати, и Минхо проходит внутрь, закрывая за собой дверь. Больше недели Минхо спит с Сынмином из-за найденной в его комнате камеры, которую уже убрали, но Ким не был в курсе. — Если ты перетянешь на себя всё одеяло, я задушу тебя подушкой.

— Не говори об удушении, ты же знаешь, что у меня есть пунктик на это, — Минхо выключил свет и лёг.

— Извращенец.

— У меня правда воняет изо рта?

— Может быть, — ответил Сынмин со смехом.

— Хочешь проверить это?

— Ты ничего не получишь от меня, Ли Минхо, — Сынмин внезапно напал на него с подушкой. — И Су превращает мою жизнь в ад из-за встречи с тобой, так что не мог бы ты оказать мне такую услугу, пожалуйста?

— Кто?

— Ты встречал его раньше, в старшей школе, тупица. Моего друга, Донсу, — Сынмин ущипнул Минхо за щёку, чтобы подразнить. — Кё не так взволнован встречей, но Су в конце концов заставит его пойти.

— Кё? С каких это пор у тебя есть друг по имени Кё? — Минхо показался немного настороженным. Сынмин посмотрел на него в замешательстве.

— Ты никогда не встречался с ним? Ну, я же рассказывал о них тебе. Мне казалось, ты однажды уже разговаривал с ними, помнишь? Когда я с ними поссорился, ты сказал, что заставишь их пожалеть, что они родились на свет.

— Я думал, его зовут Кëн, — Сынмин закатил глаза.

— В любом случае, если ты с ними ещё не встречался, познакомишься сейчас.

— Зачем им хотеть со мной встретиться? — Минхо простонал от разочарования, и прыгнул на кровать для пущей драмы. — О, я вспомнил почему, потому что ты, тупица, случайно проболтался о нас, и теперь они хотят одобрить меня, типа как мамы делают это с бойфрендами своих дочерей.

«Вообще, это именно то, что собирается сделать Донсу», — думает Сынмин.

— Я им доверяю, и это было не специально. И ничего они не одобряют, потому что мы не бойфренды.

— Я что, слышу печаль в твоëм голосе? Теперь ты хочешь быть моим парнем? Ты же знаешь, что я не люблю ярлыки, щенок.

— Я буквально ничего не сказал об этом…

— В любом случае, ты же знаешь, что меня не особо волнует, кто знает о нас.

Они молчат долгое, неловкое мгновение, прежде чем Минхо снова говорит.

— Как думаешь, нам следует рассказать остальным? — внезапно спрашивает он. Сынмин открывает глаза, но не поворачивается к Минхо.

— Остальным кому?

Минхо смеётся.

— Нашим товарищам по группе, чаги-я.

Сынмин почувствовал, как его сердце забилось быстрее то ли из-за прозвища, то ли из-за идеи рассказать остальным детям.

— Ты думаешь, это необходимо? Я имею в виду…

— Это был просто вопрос, будь более объективным, — Минхо щëлкнул Сынмина по лбу. — Если бы нам было нужно, мы бы рассказали? В конце концов, ты же рассказал всë своему динамичному дуэту.

Сынмину не нравилась вся эта тема.

— Но зачем мы должны…

— Должны ли мы?

— Думаю да, я им доверяю.

«Ты всем доверяешь», — подумал Минхо.

— Я тоже, но… — Сынмин взглянул на Минхо. — Как думаешь, как бы они отреагировали?

— Разочаровались бы? — размышлял Минхо вслух. — Разозлились?

Сынмин вдруг больше не хочет ничего об этом слышать, поэтому приподнимается над Минхо, прижимаясь губами к нему в долгом поцелуе. Минхо быстро оставляет эту тему, улыбается и обхватывает Сынмина за шею сзади, тоскуя по опьяняющих чувств от вкуса, запаха и прикосновений симпатичного парня. Но когда он пытается углубить поцелуй, другой отстраняется и снова ложится.

— Давай не будем думать об этом, больше никто не должен знать.

Минхо кивнул. Никому не нужно знать, что они вместе.

— Спокойной ночи, щеночек.

Сынмин засмеялся и лёг ближе.

— Спокойной ночи, хён.

Сынмин не жалуется, когда чувствует дыхание Минхо на шее или руку, которой он обхватывает его талию. Все плохие предчувствия, разбудившие Минхо, медленно рассеялись, и он заснул, чувствуя запах ванильного шампуня, исходящий от волос Сынмина.

Проще говоря, ничто не говорило о том, что они состоят в отношениях.

Но за пределами комнаты Феликс, который встал за водой, выглядел смущённым, когда увидел, как Минхо заходит в сынминову комнату, но не выходит. И даже если он замечает это уже на протяжении нескольких недель, то никак не комментирует.

@dingdong

я больше не могу работать (╥﹏╥)

Ким Сынмин ты идиот ты зачем заставил меня пойти в полицию???

я работаю как проклятый, а мне даже не разрешают носить оружие

@dandymin спонсируй мою жизнь это твоя вина сук (ง'-')ง

Сынмин засмеялся, почувствовав дежавю. Он отдыхал в комнате для практик, когда Донсу прислал сообщения. В этот раз с ним были Феликс и Джисон, которые шептались о чём-то, как старые сплетницы.

@dandymin

ты хороший коп, су

и я уже много раз платил за тебя

@dingdong

ты буквально никогда в жизни за меня не платил (￢_￢;)

@dingdong

ты даже за свой кофе сам не платишь

@dandymin

ну, я здесь самый младший, так что это твоя обязанность

@dingdong

перестань быть жадным ヽ(`⌒メ)ノ

@kyu

Сынмин, с Минхо всё в порядке?

@dingdong

наверное нет, он продолжает придумывать отговорки чтобы не знакомиться со мной лол

Сынмин смотрел на сообщения, ему хотелось посмеяться над разочарованным Донсу, но внезапный вопрос Кё заставил его насторожиться.

@dandymin

я надеюсь? он на встрече с Чан-хёном

@kyu

ты разве не видел вышедшую статью?

@dingdong

какую статью?

@kyu

отправил ссылку

Это было так неожиданно? Сынмин кликнул на ссылку с такой силой, что почувствовал, как телефон затрещал.

«Фотографии и угрозы Ли Ноу были опубликованы в медиа анонимом».

Глаза Сынмина расширились. Угрозы не были редкостью, особенно для Минхо, у которого было много так сасэнов, что он не мог сосчитать, но содержание статьи заставило Сынмина вздрогнуть. На опубликованных фото Минхо выходил из их общежития, и хотя фасад здания был размыт, Сынмин знал, где это, потому что и сам жил в этом месте. Были фотографии Минхо на частной тренировке, на улице и даже в кафетерии компании. Все снимки были сделаны под большим углом, будто с камер видеонаблюдения. До определённого момента статья не вызывала никакого беспокойства, это был не первый раз, когда сасэнам удавалось связаться с сотрудниками компании, чтобы получить доступ к камерам. Но последние заставили Сынмина по-настоящему испугаться.

Фотографии комнаты Минхо. Он лежит в своей кровати, тренируется, спит. Руки Сынмина задрожали и он почувствовал, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди. Ему хотелось плакать, он хотел встать и найти Минхо, спросить, в порядке ли он, и обнять. Но он не сделал этого. Он был напуган.

Потому что, если был доступ в комнату Минхо, никто не может гарантировать, что у них не было доступа в комнату Сынмина, и что только стены знают, чем они там занимались. Он тяжело сглотнул. Его первый поцелуй, сотни их поцелуев, то, как они спят вместе каждую ночь, его первый… Ему показалось, что его сейчас вырвет.

Или, может быть, он просто встревожен, пытаясь себя в этом убедить. Тогда у него есть реальные причины бояться.

Сынмин никогда не был очень религиозным, но в этот момент, прямо сейчас, он просил у Бога защитить их, когда прочитал продолжение статьи.

«Ли Минхо состоит в действительно близких отношениях кое с кем. Я вернусь с обновлениями».

@kyu

Сынмин, ты в порядке?

— Хэй, Мин, что случилось? — раздражённо спросил Феликс, когда Сынмин теряет равновесие и падает на колени. Джисон, кажется, тоже подорвался, делая всё возможное, чтобы поддержать его, когда тот вставал. Сынмин слишком шокирован, чтобы ответить, и просто моргал.

— Сынмин, ты в порядке?

— Вы это видели? — Сынмин резко оборачивается к двоим, от чего они оба испуганно подскакивают. Джисон прищуривается, пытаясь прочитать название статьи, а Феликс быстро выхватывает мобильный и прокручивает страницу вниз.

— Не волнуйся, диспач публикует такие статьи каждую неделю, — беззаботно сказал Джисон, а Феликс, наоборот, не кажется таким спокойным.

— Джи, посмотри на фотографии.

Джисон быстро пересекает комнату, охваченный беспокойством, и его глаза расширяются.

— Вот чёрт, что это, нахуй, за фото? — обеспокоенно прошептал он себе под нос, но попытался выдавить улыбку, когда заметил паникующие взгляды донсэнов. — Но давайте-ка не будем волноваться, давайте… о, господи, что же нам делать? — он попытался их успокоить, но безуспешно, поскольку сам начал загоняться.

Феликс посмотрел на Сынмина, и тому не понравился этот взгляд — словно в душу смотрит.

— Минни… — начал он, но Сынмин уже выбежал из комнаты.

Минхо, Минхо, Минхо, Минхо.

Сынмин чуть не сбивает группу трейни, когда мчится по коридору и многие пристально провожают его взглядом, но он не замечает этого.

Он подходит к дверям конференц-зала, но не открывает их. Высокий голос, доносящийся изнутри, парализует и заставляет дрожать, когда он узнаёт его. Он прокрадывается к двери и останавливается в сторонке, прислушиваясь к разговору. Бан Чан не кричит, не кричит, потому что он никогда так не злится и тем более на кого-то из его драгоценных мемберов, поэтому громкий голос лидера, отражающийся от стен, ужасает Сынмина.

— Как давно он с тобой связывался, Минхо? — не Мин, не Лино и даже не Ли Ноу. Это заставляет напрячься.

Голос, отвечающий ему, тихий и едва слышный. Если бы Сынмин не знал, он бы никогда не поверил, что это говорит Ли Минхо.

— Несколько месяцев.

— Месяцев! — Сынмин подпрыгнул, когда Чан крикнул. Определённо происходит нечто гораздо большее, чем ему известно. — Минхо, ты…

— Я знаю, знаю. Но он продолжал угрожать, что мне было делать, Крис?

— Прийти и поговорить со мной, вот что ты мог сделать. Какого хера, ты мне больше не доверяешь или что? — Минхо не ответил. — Прости, я не хотел кричать.

Некоторое время они молчат, и Сынмин подумывает о том, чтобы зайти к ним, но затем Чан снова говорит.

— Содержание статьи. Ты действительно встречаешься? — биение собственного сердца отдаëтся у Сынмина в ушах.

— Я не встречаюсь, но я испытываю это к кое-кому.

— Ох, Минхо… — вздохнул Чан. — Ты дашь мне знать, кто это?

Минхо не ответил.

— Тебе нравится этот человек? — Сынмин задохнулся и медленно отошёл от двери. Нет, нет, нет. Он не хочет слышать, и судя по внезапно пониженному голосу, он действительно не хочет этого знать, поэтому сбегает раньше, чем Минхо успевает ответить.

На оставшуюся часть дня занятия по танцам и пению отменяются. Менеджеры и стафф Стрэй Кидс находятся в полном хаосе, и Сынмин избегает Минхо весь день, прячась по углам, как испуганный щенок. Он предупреждает Чонина, что плохо себя чувствует, но если Минхо позвонит, он не ответит.

Он прячется в одной из комнат для репетиций бэнда, потому что ими никто не пользуется с тех пор, как Day6 ушли в хиатус.

«Это чистая ложь, Минхо-оппа никогда не стал бы встречаться с кем-то»

«Почему Jyp до сих пор ничего не предпринял, вы только посмотрите на эти фотографии! Это жутко!»

«У него есть близкие подруги? Интересно, кто эта девушка…»

«Это айдолка?»

«Эти фото пугающие, но любопытство сильнее: кто может быть эта девушка?»

«Что, если это мальчик?»

«Тогда его карьера и карьера СКЗ окончена лол»

Сынмин знает, что ему не следует читать комментарии. Минхо говорил это, Чан говорил это, даже его психотерапевт говорил это, чёрт возьми! Но он ничего не может с собой поделать. Это было странное чувство, от которого сдавливало грудь, будто он сидел верхом на собственном теле и видел себя чужими глазами. И ему не нравилось то, что он видел.

Он чувствовал вину, такую сильную вину. Потому что Минхо был очень вежлив, предлагая поцеловать его, но он был тем, кто заплакал и согласился.

Он бросил свой мобильный на диван, когда прочитал что-то от глупого шиппера. Они реально думали, что между Минхо и Джисоном что-то было, не так ли? Не удивительно, Сынмин сам подумал бы так же, если бы не знал их. Однако никто не заподозрил разведённую парочку в том, что у них что-то есть, да и с чего бы?

Тогда почему он так напуган?

«Всё будет хорошо», — говорит он себе, поднимаясь на ноги, чтобы достать свой телефон, потому что он не мог оставаться в этой комнате вечно.

Кажется, проходит целая минута, и хотя его сердце кричит миллион слов, ни одно из них он не говорит.

— Где ты был? — задаëт ему простой вопрос Минхо.

Сынмин не может сказать, что звучит в его голосе, может быть, гнев, а, может, беспокойство. Он вдруг чувствует себя немного виноватым за то, что сбегал от него весь день.

— Я был… Неважно. Что ты всë ещё здесь делаешь?

— Жду тебя, чтобы отправиться домой.

Сынмин нахмурился.

— Я не пойду в общежитие…

— Ко мне домой, — Сынмин расширяет глаза и открывает рот, чтобы спросить, но Минхо продолжает. — В наше общежитие вход запрещён, Феликс отправился к Чонину, а ты остаешься со мной, так как твои родители уехали в поездку.

Сынмин замер. Он слышал стук собственного сердца в ушах. Почему его родители должны были поехать на Чеджу именно сейчас?

— Я всё равно могу пойти домой или в отель, — Минхо поднялся.

— Не в одиночку.

— Но…

— Сынмин, не усложняй, ладно? Здесь и так полный бардак, — сухо сказал он, и Сынмин почувствовал себя измождённым. В конце концов, его разум был прав, и это действительно была его вина, и теперь Минхо понял это.

Сынмин снова не возражает.

Он позволяет нескольким охранникам компании проводить себя до машины, и всю дорогу в автомобиле молчит. Он чувствует, как Минхо прожигает взглядом его затылок, но никак не комментирует это, и они оба ничего не говорят.

Дом Минхо такой уютный, что Сынмин чувствует себя почти как дома, но он знает, что это не так, поэтому чувствует себя здесь не в своей тарелке. Родители Минхо любят его, он знает об этом. Они думают, что он идеальный донсэн, вежливый, забавный и милый.

Они смотрят на Минхо беспокойно, большую часть времени пытаясь его рассмешить, и Сынмин чувствует, как сердце замирает, когда он видит тревогу в глазах мамы Ли, которая переживает за своего единственного ребёнка. И тогда к нему возвращается чувство вины: как он мог принимать доброту от фанатов, сделавших такую ужасную вещь с Минхо?

После того, как мама Ли закармливает их ужином, Минхо остаётся помочь с посудой, в то время как Сынмина прогоняют с кухни за попытку помыть грязную тарелку. Папа Ли с нежной улыбкой показывает ему ванну, хотя он и так знает, где она находится, и даёт ему полотенце и сменную одежду Минхо.

Купание не очень хорошо отражается на Сынмине. Вода, вместо того, чтобы смыть с него всю неуверенность, лишь усиливает её. И ему приходится прикрывать рот, чтобы его рыдания не были слышны за пределами ванной. Ему казалось, он задыхается. Он чувствовал себя грязным, но вода не очищала тело, а гель для душа не избавлял кожу от неприятного запаха.

@dingdong

Минмин, ты в порядке? (っ˘̩╭╮˘̩)っ

@kyu

не используй смайлики в такой ситуации

@dingdong

простите…

@dandymin

пусть использует

@dingdong

МИНМИН ⊂((・▽・))⊃

@kyu

пожалуйста, ответь нам или Су вероятно начнёт полицейскую операцию и вломится к тебе в комнату в общежитии

@dandymin

я не в общежитии, я у Минхо дома

и не волнуйтесь, я в порядке

@dingdong

божечки ты даже не знаешь как врать в сообщениях

@kyu

почему ты там?

Он не отвечает.

Его глаза слегка опухшие, когда он выходит из ванной. Пижама Минхо ему велика, вероятно, купленная на размер больше, так как Сынмин был выше. Коты, нарисованные на пижаме, были похожи на тех, что он увидел, зайдя в комнату Минхо.

Суни и Дуни обнюхивают его, тут же начиная игнорировать, как и ожидалось от рыжих котов, которым не было дела ни до кого, кроме Минхо. Дори, наоборот, находит присутствие Сынмина достаточно интересным, наматывая вокруг него круги.

— Привет, Дори. Давно не виделись, — некоторое время он гладит кота, осматривая комнату. Всё кричит о Ли Минхо.

Повсюду кошачьи вещи и записи с хореографиями, развешанные на стенах. Дори подпрыгнул на своих лапках, и Сынмин поднял его, чтобы встать и рассмотреть фотографии на стене. Там были фотографии со школьными друзьями и со Стрэй Кидс. Сынмин улыбнулся, когда увидел несколько милых полароидов Минхо и Джисона, и кривляющегося Чанбина, что заставило его моргнуть, и заинтересованно осматривать стену в поисках того, что Минхо должен был там повесить.

Улыбка сползла с лица, когда он ничего не нашёл.

Ему стало дурно, когда он заметил листок бумаги, торчащий из закрытого гардероба. Заинтересованный, он открыл дверь.

Вся дверца шкафа была увешана их с Минхо фотографиями. Здесь были фото, которые Сынмин никогда в жизни не видел, фотографии, где он рассеянный, и даже карточки из альбомов, всё это минималистично размещено там.

Приятного ощущения от разлившегося тепла и бабочек в животе было недостаточно, чтобы они избавили от кома, растущего в горле, и он молил богов помочь ему успокоиться. Почему жизнь должна быть такой несправедливой?

— Моя мама спросила, не хочешь ли ты чего-нибудь поесть… Что ты там роешься? — Минхо внезапно вошёл в комнату, отчего Сынмин испуганно подпрыгнул, и быстро захлопнул дверцу, пока тот этого не увидел. Его рубашка была перекинута через плечо, пресс открыт, волосы влажные. Сынмин тут же почувствовал необходимость посмотреть в другую сторону. — Ты видел меня голым тысячу раз, почему ты стесняешься?

— Говори тише, твои родители дома! — приглушённо прикрикивает он.

— Нас в общежитии жило восемь парней, и они знают, что Чан любит ходить голышом. Поверь мне, для них это не странно, — Сынмин отводит взгляд, лаская Дори, когда на него смотрит Минхо, и Дори вовсе не возражает, чтобы его использовали в качестве отвлекающего манёвра. — Ким Сынмин.

Его голос звучит странно.

— Хм?

— Что случилось? — Сынмин не сдерживает смешок. Что случилось? А что не случилось?

— Ничего.

Дори жалуется, слезает с колен, убегая к своим братьям, так что Сынмину не остаётся ничего, кроме как отвлечься на свои руки. Он может видеть, как Минхо приближается к нему, и его кутикулы вдруг становятся такими интересными, что их хочется дёргать до крови.

— Тогда почему ты не смотришь на меня?

Потому что не хочу видеть твой обвиняющий взгляд. Не усложняй, Сынмин.

Он задыхался от подступающего к горлу комка, и пусть плакать он не хотел, чувствовал себя таким же переполненным и тяжёлым.

— Я… — он оборвал себя, понимая, что если попытается говорить дальше, то в конце концов расплачется, поэтому он засмеялся. Он чувствовал себя таким глупым, чёрт возьми.

У него в голове столько вопросов, но, когда он, наконец, смотрит Минхо в глаза, задаёт лишь один:

— Ты знаешь, кто опубликовал фотографии, не так ли? — Минхо слегка ошеломил такой внезапный вопрос, и он моргнул несколько раз.

— Нет, откуда бы мне знать? — Минхо надевает футболку и поворачивается к Сынмину спиной, из-за чего тому приходится схватиться за неё.

— Не лги мне, я слышал твой разговор с Чаном.

Глаза Минхо расширились.

— Как много ты слышал?

— Достаточно, чтобы понять, что ты лжёшь.

Минхо глубоко вздохнул и потянул Сынмина за собой на кровать.

— Ты помнишь, что я тебе рассказывал о своём первом поцелуе? Про парня, который угрожал слить мои фотки.

Сынмин только кивнул головой.

— Ну, он вернулся, — сказал он. — Он нашёл способ связаться со мной и пишет мне уже несколько месяцев.

— И ты ничего не сказал Чану, — сказал Сынмин так тихо, едва слыша самого себя. — И ты не рассказал мне.

Боль в груди сильная, как от удара, он был оскорблён, было больно.

— Мы спали вместе каждую ёбаную ночь из-за утечки, которую, как мы оба знали, устранили несколько месяцев назад, и ты не сказал мне! — к Сынмину тут же пришло осознание. — Подожди, парень, который пришёл устранять утечку…

— Мы думаем, что он тот, кто установил камеру в моей комнате, уже ведëтся расследование.

— Я не понимаю, почему ты ничего не рассказал? — спросил Сынмин в замешательстве.

— Он просто сыпал пустыми угрозами, сказал, что у него есть фотографии для слива, но я ему не поверил. Сначала он не знал о наших отношениях, а когда я узнал, что ему всё известно, было уже поздно. Я пытался его заблокировать, но он каждый раз возвращался с новых номеров, снова и снова, — слегка раздражённо сказал Минхо.

Сынмин заметил, что его руки дрожали. Он не знал почти ничего об этом парне, Минхо не поднимал эту тему, потому что ему было больно, но он понимал, что это было красным флагом.

— Чего он хочет? Денег? Мы должны их ему дать? — Минхо посмотрел на Сынмина как на сумасшедшего. — Я не знаю, Минхо, не знаю, что делать. Что, если полиция не найдёт его до того, как он выложит другие фотографии?

— Я не дам этому психопату ни одного вон.

— Минхо…

— Я не буду, он сумасшедший, и я не буду поощрять это безумие! И он…

— Он что?

— Он не просто хочет денег, Сынмин. Он хочет, чтобы я ушёл от тебя, он хочет разлучить нас. Хочет, чтобы мы были далеко друг от друга — я в Сеуле, а ты где-нибудь в Антарктиде, далеко-далеко отсюда, — нетерпеливо сказал он, в голосе его звучало отчаяние. — Он больной, одержимый. Он не может заполучить меня, поэтому не хочет, что бы я был с кем-то.

Теперь Сынмин думал, что может заплакать.

— Тогда мы должны…

— Нет, — оборвал он сорванным голосом и опустил голову. — Даже не проси об этом.

— Минхо, ты не понимаешь всей серьёзности?

— Нет! Я не сделал ничего плохого, — сказал он раздражённо, и Сынмин обеспокоенно посмотрел на его краснеющее лицо. — Это несправедливо.

«Нет, ты не сделал ничего плохого», — хочется кричать Сынмину. Он хочет обхватить лицо Минхо ладонями, сцеловывая его слёзы, он хочет обнять его и сказать, что всё будет хорошо, даже если он не уверен в этом. Но всё, что он говорит, это:

— Жизнь несправедлива. Минхо, мы…

— Я не буду жертвовать своим счастьем ради какого-то одержимого психопата, он может пойти нахуй, — с ядовитой злобой выплёвывает Минхо, но больше всего удивляет, что он плачет.

Сынмин пытается вспомнить, когда в последний раз видел, как старший плачет, и всё, что приходит в голову, это болезненные воспоминания о его выгоне на их шоу четыре года назад.

Плач, который Сынмин сдерживал весь день, наконец, вырывается, и через секунду комната наполняется всхлипами и печалью, вызванные разными причинами.

Минхо плачет от гнева. Он плачет от ненависти к человеку, который, как он когда-то думал, ему нравится, который однажды уже подставил под угрозу его мечту, и теперь вернулся, чтобы разрушить его чистейшее счастье, которое он завоевал для себя. Плакал из-за несправедливости ситуации, из-за невозможности быть счастливым.

Сынмин плачет от боли. Он плачет от грусти и сожаления, он плачет из-за всей этой ситуации, которою, как он думал, он создал. Плачет от чувства вины. Сынмин плакал от того, что плакал Минхо, и из-за того, что потревожил зажившую рану. Плакал от осознания, что сделал.

Они плакали, потому что боялись будущего.

Внезапно последние шесть месяцев проносятся у Сынмина в голове, и как он каждый раз это поощрял. А теперь это всё свалилось на Минхо, Чан был зол на него и его могли отправить в хиатус или даже хуже, и почему? Потому что он хотел, чтобы Минхо поцеловал его, потому что он хотел его прикосновений, вздохов и стонов. Потому что он был эгоистом и позволил Минхо провести с ним все его первые моменты.

С чего всё это началось?

Сынмин так нервничал, что выглядел так, будто его вот-вот вырвет. Честно говоря, он не знал, откуда у него взялось мужество отправить это сообщение.

@puppy

привет, котёнок

хочешь быть моим первым?

«Что творится у меня в голове?», — спросил он себя, роняя голову на руки. На самом деле он знал, что происходит, но глубоко над этим не задумывался. Потому что да, он хотел, действительно хотел, чтобы Минхо прикасался к нему вот так. Всех этих поцелуев, обжиманий и глупых прикосновений рук было вполне достаточно, откуда же у него взялась эта смелость? Если был способ избавиться от возбуждения, тогда бы он был здесь.

И вот он здесь, сидел как тупой девственник, почти теряя сознание от предвкушения.

Он читал и смотрел видео, потому что, конечно, он был Ким Сынмином, и от этого становилось только хуже. Они назначили день, когда Феликс и Чонин отправились спать в другое общежитие, Сынмин начал подготавливаться за неделю до этого. Но не один. Кё и Донсу помогали, и Су почёл за честь купить что-то для своего друга, пусть даже это было странно, когда Сынмин попросил купить смазку. Вот так из-за одной случайности он вышел из проклятого шкафа.

— Нет. Отмена, я умру девственником и принесу себя в жертву богам, — нервно сказал он, вставая и направляясь к двери, которая тут же открылась перед ним.

Минхо выглядел сияюще, он только вышел из душа и от него пахло мылом и шампунем. Сынмин видел, как вода стекает по его шее, розовым губам, линии челюсти. «Чувак, ты такой гей», — вероятно, сказал бы Донсу, и Сынмин проклинал его весь следующий час. Но друг был бы прав, потому что он снова позволил похотливым и неправильным мыслям взять контроль.

Когда он увидел это, он уже был в другой стране, и задать вопрос об имени было трудно. Минхо оставлял следы на животе, покусывая и облизывая его рот в грубых поцелуях, от которых перехватывало дыхание.

Когда старший потёрся их эрекциями друг о друга, Сынмин слишком громко вздохнул, и Минхо, улыбнувшись, повторил движение. Он простонал в сынминов рот, целуя его, и Сынмин почувствовал себя липким, но это не было отвратительно, просто грязно. Грязно в сексуальном смысле. И он хотел почувствовать больше.

Так что, когда он опрокинул Минхо, то сел на его бёдра.

— Позволь мне отсосать тебе.

Стон Минхо, донесшийся до его уха, заставил тело Сынмина задрожать от вожделения. Он мог кончить от одного только члена во рту. Немного помучившись со своим первым минетом, когда кислый вкус проник прямо в горло, Минхо притянул его к себе за подбородок и поцеловал так крепко, будто хотел попробовать самого себя.

Минхо поцеловал в последний раз, помогая Сынмину лечь на подушку. Щенячьи глазки Сынмина следили за Минхо, когда тот схватил презерватив и смазку, и младший, точно загипнотизированный, наблюдал, как его хён надевает презерватив на себя и выпрямляется между его ног. Он хотел, хотел, хотел. Но затем Минхо схватил Сынмина за шорты, и его тревога вернулась обратно, скручивая живот. Он взял старшего за руку, широко раскрыв глаза.

— Что случилось? — спросил Минхо, отстраняясь, будто от ожога.

— Я… Прости, я нервничаю.

Минхо обеспокоенно заморгал.

— Мы не обязаны это делать, если ты не хочешь, ты же знаешь…

— Я хочу! — выпалил он, тут же смущаясь сказанного. — Просто меня пугает, что будет… эм…

— Больно? — засмеялся Минхо, и Сынмин зыркнул на него с недоумением.

— Не смейся, Ли Минхо, или я убью тебя…

— Я не смеюсь над тобой, просто… — теперь Минхо выглядел нервозно. — Я тоже подготовился к нашей встрече, так что…

Ох…

— Но мы же договорились…

— Это не контракт, Ким Сынмин, не заставляй это звучать так официально. Я просто предлагаю тебе трахнуть меня в задницу.

— Не говори так!

— А как ещё я должен был это сказать!

Не то что бы это было потрясающе, ни у одного из них не было опыта, так что их первый раз получился… сумбурным. Презерватив неудобен, и Минхо хнычет, чтобы не использовать его, в конце концов, они оба такие же девственники, как мать Иисуса. Но Минхо сдаётся после пяти минут монолога Сынмина о венерических заболеваниях. (Ему нужно снова сосредоточиться после этой мини-лекции, потому что его член буквально сморщивается от скуки). Смазка холодная, и когда Сынмин помогает ему подготовиться, это странно, но Минхо доверяет младшему. В целом, это было хорошо.

Никто из них не говорит о том, как на днях они проснулись в объятиях друг друга, и Минхо благодарен, что Сынмин не спрашивает его об удовлетворённости, когда заполнял его. Сынмин чувствует себя немного виноватым на следующее утро, когда Минхо, прихрамывая, приходит на танцевальную тренировку, потому что он немного оживился накануне вечером, и думает, что Минхо наигрался на всю жизнь. Сынмин неправ, потому что, когда они делают это снова, Минхо говорит, что хочет прокатиться на нём.

И Сынмин понял, что этот мужчина станет причиной его смерти в тот момент, когда толстые бёдра обхватили его.

Постепенно они начали узнавать вкусы друг друга, от чего секс становился лучше. Например, Сынмину нравится, когда его называют щенком, или когда по несчастливой случайности — или наоборот, счастливой, если вы спросите Минхо, — они узнают, что Минхо нравится, когда его придушивают. В третий раз Сынмин пытается быть снизу, и оба соглашаются делать это по очереди.

Сынмин думает, что их ошибкой была попытка во второй раз.

Потому что первый был исключительно сексуальным, они трахались, и всё было в порядке. Они поцеловались, и всё было в порядке. Со второго раза всё стало по-другому, мягче, более… сентиментальным.

То, как Минхо целовал его, изменилось, он больше был не голодным, а любящим. То, как он выглядел, когда Сынмин говорил, как будто он достал звёзды с неба. А потом поцелуи стали рутиной, и секс стал любовью, и ни один из них не замечал этого, пока не стало слишком поздно.

И вдруг Сынмину стало необходимым знать о реакции Минхо на вопрос Чана. Каким бы ни оказался ответ, он должен оставаться уверенным.

— Минхо, — спросил Сынмин дрожащим голосом. — Я тебе нравлюсь?

Минхо смотрит на него всего мгновение, и ему не нужно продолжать, потому что паника на его лице говорит сама за себя.

— Прости, щеночек.

— Хён, боже мой… — он заплакал сильнее. — Это всё моя вина.

— Что?

Сынмин рвёт волосы на голове, а взгляд его замылен из-за слёз.

— Нет, нет, нет, — быстро поднимается Минхо, пытаясь успокоить младшего. — Это не твоя вина.

— Я позволил этому начаться.

— Но я был первым, кто влюбился в тебя.

Сынминова грудь болит, болит, болит по целому ряду причин, и он надеется, что взорвётся сразу, и это больше не будет продолжаться ни секунды.

— Хён, мне страшно, — шепчет он дрожащим голосом, и Минхо обнимает его, поглаживая по спине. Сынмин крепко обнимает его в ответ, как будто это его спасательный круг, потому что, возможно, так оно и есть.

— Всё в порядке, щеночек, хён всё исправит, — успокаивал он, но тоже заплакал.

Сынмин взглянул на Минхо. Его глаза были слишком прекрасны для слёз. А Сынмин был по-прежнему слаб, потому что потерялся в этом взгляде, и, почувствовав, что это знак Вселенной, наклонился вперёд и поцеловал Минхо.

Они никогда не целовались настолько нежно и горько одновременно. Может быть, из-за слёз, может быть, из-за горечи ситуации, может быть, из-за нежности чувств, которые они обнаружили. Но поцелуй был тягучим и томным, неспешным, но в нём было желание. Сынмин хотел бы остаться навсегда в этом моменте, хотел бы, чтобы их жгучий поцелуй длился вечно. Пусть время застынет в этом моменте и больше никогда не двинется с места, ни одна проблема не коснётся их, и всё, что будет иметь значение — только они вдвоём.

Потому что в этот момент Сынмин наконец понял, что Минхо был единственным, у кого хватило смелости признаться, и, в конце концов, Сынмин был просто настоящим трусом, потому что никто из них не влюблялся невзаимно, и это был последний поцелуй, который у него когда-либо был. Но Сынмин, в конце концов, был хорошим лжецом, и ему пришлось наблюдать, как любовь увядает на его глазах.

Когда они оторвались друг от друга и соприкоснулись лбами, Сынмин упрекнул себя в том, что заплакал. Минхо был тем, кто пострадал из-за травмы прошлого, кто получал комментарии от хейтеров и фанатов в интернете, его преследовали, он рисковал быть выгнанным из группы из-за слухов о гей-знакомстве. Но при этом он успокаивал Сынмина.

Насколько эгоистичным он может быть, желая это утешение? Ему кажется, что подобное событие уже происходило, будто дежавю воспроизводится у него в голове.

Ему кажется, что он уже видел этот момент, как на повторе, которое воспроизводится в его голове. Годы назад.

Сынмин плакал так сильно, что у него разболелась голова. Как бы он ни пытался контролировать себя, слёзы не прекращались, и грусть съедала его всё больше и больше.

Минхо был исключён из шоу на выживание.

Он не мог поверить, что его исключили из Стрэй Кидс из-за такой глупой партии. Сынмин чувствовал вину: «Почему исключили его, а не меня? Это должен быть я, должен…».

— Сынмо, вот ты где, — Минхо нашёл Сынмино одиноко сидящим в закоулке сзади студии, утопающего в собственных слезах. — Айгу, почему наш второй макнэшка плачет?

Сынмин всхлипнул, глядя на Минхо. Он выглядел таким сосредоточенным, таким хорошим, но он знал, что это не так. Минхо был слишком сильным, чтобы плакать перед кем-либо, он просто немного поплакал с Чаном ранее и попытался прийти в себя в следующее мгновение.

— Хён, что мы будем делать?

— Что делать? — Минхо на секунду притворился, что задумался. — Ты пойдешь тренироваться, а я домой спать, конечно же.

— Я не хочу дебютировать без тебя, я собираюсь сдаться, — Минхо замолчал, вероятно, шокированный. — Я поговорю с джуп пд-нимом, я собираюсь…

— Ты что, совсем с ума сошёл? — перебил его Минхо, почти крича. Сынмина оказался потрясён криком, поэтому Минхо обнял его, как только понял, насколько грубо себя повёл. Они идеально подходят друг другу, потому что Сынмин по-прежнему такого же роста, как и Минхо, хотя и выглядит меньше. Он обнимает его и медленно гладит по волосам. — Сынмин-а, ты ничего не собираешься делать, хорошо? Ты продолжишь и дебютируешь.

— Но, хён…

— Хён в порядке, если ты думаешь, что я собираюсь сдаться, то ты плохо меня знаешь. Ты от меня так просто не избавишься, увидимся на награждении, — Минхо стиснул его в последний раз. — Теперь иди, Чан собирает всех остальных.

Сынмин выглядит слегка расклеившимся, когда они расстаются, моргает сквозь слёзы:

— Я буду звонить тебе каждый день и тренироваться с тобой, когда смогу.

— Я бы убил тебя, если бы не сделал этого, — он улыбается и машет на прощание.

Минхо начинает плакать, как только Сынмин уходит. Когда он идёт домой один, небеса, тронутые его печалью, плачут вместе с ним. Из-за дождя становится ещё хуже, и теперь он может почувствовать себя жалким, потому что за ним никто не наблюдает.

У него так тяжело на сердце, что он подумал, что может свалиться с ног прямо сейчас. Он чувствует себя таким расстроенным, потому что даже со всей оказанной помощью у него ничего не вышло. Чан помогал ему, Джисон держал его за руку, Феликс подбадривал его своим милым корейским, Сынмин… Он тоже не хотел бы дебютировать без Сынмина, и он тоже не смирился, если бы Сынмина исключили. Он бы сжёг эту компанию дотла.

Но он ничего не мог поделать.

Воспоминание о том дне вызвало у Сынмина раздражение на самого себя. Он был таким эгоистом с самого первого дня, но ему не хотелось быть таким, он тоже хотел заботиться о Минхо. Нет, он хочет заботиться о Минхо, чтобы Минхо не волновался, потому что он никогда ни о ком так сильно не заботился за всю свою жизнь. Ничьи слёзы никогда не жгли так сильно, как при виде Минхо, и он никогда ни о ком так сильно не заботился.

Так вот что произошло.

Как и ожидалось, дыхание Минхо выравнивается сразу, как только они забираются в постель. Они никогда не лежали так близко и им никогда так сильно не хотелось чувствовать кожу друг друга.

Они лежат лицом к лицу, рукой Минхо как обычно обнимает Сынмина за талию, и он цепляется так сильно, будто тот собирается исчезнуть. Но как только его одолевает сон, он расслабляется, и тогда Сынмин встаёт.

Суни, Дуни и Дори с любопытством наблюдают за движением в слабом свете, проникающем в комнату через окно. Минхо такой красивый, что Сынмин готов расплакаться. И не только это, он так увлечен всем, что тот делает. Преданный телу, работающий до кровавого пота — Сынмин страстно любит эту страсть в нëм.

Он наклоняется и целует Минхо в щёку, прижимаясь своей щекой к его коже, чтобы почувствовать его. Он хочет остаться в этом моменте навсегда и не знать, что произойдёт завтра, но это невозможно.

Сынмин медленно поднимается с кровати и ещё мгновение наблюдает за Минхо. Затем он оглядывается, замечая телефон старшего, брошенный на столе в спальне. Он разблокировывается без каких-либо проблем, Минхо давным-давно зарегистрировал его отпечаток пальца на мобильном, но он никогда им не пользовался. Какими семейными они становятся...

«Не отвечать на звонки».

@Do not answer if call

Мин, ответь мне

Детка, поговори со мной

Прости, что разоблачил тебя, но ты не оставил мне выбора

Ты заставил меня сделать это

Ли Минхо

Как ты можешь быть с кем-то другим?

Я говорил тебе, что ты мой

Ты мой

Ты нуждающаяся маленькая сучка

Не важно, как часто ты подставляешь задницу своим согруппникам, ты всё равно будешь моим

Я позабочусь о том, чтобы ты больше ни с кем не встречался

Ни разу за весь диалог Минхо не выглядел несчастным, он не умолял и не призывал собеседника прекратить. Гнев, от которого у Сынмина вскипела кровь, вызвало другое.

Последнее сообщение.

@Do not answer if call

Это твоя вина.

Когда Минхо не почувствовал тепла рядом с собой, он проснулся ещё более уставшим, чем когда ложился спать. Он, как обычно, окружëн своими котами, но Сынмина нигде не видно.

Минхо всё ещё чувствовал оцепенение от того факта, что он наконец признался, и отсутствие его мальчика заставило сердце Минхо биться быстрее после воспоминаний о событиях прошедшей ночи. Его тело ноет, когда он встаёт с постели, а глаза болят от яркого солнца.

— Сынмин-а, — зовёт он, выходя в коридор. Он находит Сынмина вместе со своей матерью у входной двери. Женщина повязывает огромный шарф младшему на шею. — Мам?

— Доброе утро, любовь моя, — мама Минхо слабо улыбается ему, а затем исчезает за одной из дверей.

— Сынмин? — Минхо чувствует беспокойство, когда Сынмин не реагирует, он просто смотрит на него без особого выражения.

— Я собираюсь остаться в доме Кё-хёна, пока мои родители в отъезде. Чан-хён уже знает и…

— Ты же знаешь, что проблема не в этом, — сказал он, перебивая. «Какого хера?» думает он. — Я проснулся, а ты… тебя там не было, и я подумал…

— Ты правильно подумал, — Минхо остановился, и Сынмин остановился тоже. Минхо захотел, чтобы весь мир остановился вместе с ними.

— Что?

— Чем бы это ни было, давай закончим это, — Минхо поражён тем, как твёрдо Сынмин произнёс фразу, как будто это ничего не значит. Как будто совершенно ничего не значит. — Нам нужно остановиться, это была ошибка.

— О чём ты говоришь?

— Ты знаешь, что я…

— Нет! — крикнул он слишком громко. — Почему так внезапно?

— Это не внезапно, посмотри на всё, что произошло из-за этого, — «Из-за меня» думает Минхо, но не говорит. — Мы многим рискуем.

— Ты боишься Джусона? Он... он больше не будет беспокоить, я что-нибудь придумаю…

Джусон. Сынмин впервые слышит это имя, но тогда почему оно звучит знакомо?

— Ты ничего не будешь делать, это того не стоит.

— Не… — он задыхается. — Не стоит того?

Впервые за день Сынмин меняется в лице, когда осознает, каким грубым он был, но Минхо не может смягчиться, его глаза становятся ярче. Он вскипел. Он раздражён. Он чувствует глубоко внутри силу, с которой бьётся его сердце, чтобы сохранить ему жизнь в этот момент.

— Прости, так будет лучше для нас обоих, — говорит Сынмин. Отвали.

— Не вешай мне лапшу на уши насчёт того, что лучше для нас обоих, это чушь собачья.

Почему ты не спросил, что думаю я?

Минхо кипит от ярости и уверен, что мог бы ударить Сынмина за то, что он такая бестолочь. Но вместо этого он плачет. Плачет, как будто они заканчивают отношения, а не что-то непонятное, что они создали вдвоём. Плачет, потому что его сердце разбито, и потому что Сынмин разбил его.

— И не извиняйся, когда тебе нихуя не жаль.

— Но так и есть, — Минхо смотрит на него с минуту, тратя каждую секунду, которая у него осталась, прежде чем сдаться, чтобы Сынмин отступил или сказал, что он шутит.

— Ты вот так просто собираешься это сделать? — спрашивает Минхо, хотя уже знает ответ. Он смотрит на младшего одну, две минуты. Он хочет услышать ложь от лжеца. — Иди нахуй, Ким Сынмин.

Минхо поворачивается спиной к комнате и запирает дверь, не оглядываясь, решая не выглядеть как истеричный ребёнок, когда его мать и Сынмин зовут его обратно. Он ненавидит это чувство и решает попробовать возненавидеть Сынмина за то, что он прав, потому что, в конце концов, жизнь несправедлива. Но Ким Сынмин? Он лжец.

— Ты новый стажёр?

Минхо подпрыгнул на месте, услышав голос позади себя. Он забился в углу, когда пришёл сюда, неделя выдалась неудачной, и он не хотел привлекать к себе внимание, но он явно привлёк внимание одного конкретного мальчика с щенячьими глазками.

— Да, — ответил коротко. Ему не хотелось показаться грубым, но он не думал, что сможет вытерпеть чьи-то насмешки прямо сейчас.

— Я Ким Сынмин, — говорит мальчик, будто ожидая чего-то.

— Я Ли Минхо.

— Как актёр?

— Точь-в-точь как актёр.

— Может быть, ты захочешь взять сценическое имя.

— Я знаю… Я пытаюсь придумать что-то.

На самом деле это было не так. С тех пор, как он уволился с работы танцора в BigHit, у него не так уж много свободного времени, чтобы думать о подобных вещах. Это потому, что Джусон был категорически против того, чтобы он становился айдолом. Много внимания, много фанатов, много ревности. Это было главной причиной, по которой Минхо расстался с ним, потому что любовь, которую он испытывал к Джусону, была достаточно слепой, чтобы перекрыть токсичное поведение, но не настолько, чтобы затмить его мечту.

— Ты знаешь… знаешь… — Сынмин радостно щëлкнул пальцами. — Как насчет Ли Ноу?

— Звучит ужасно. — Минхо почти смеётся над чужой оскорблённой реакцией. — Но я возьму его прямо сейчас.

Сынмин улыбнулся.

— Давай сделаем растяжку вместе, — зовёт Сынмин и идёт, но останавливается, когда замечает, что Минхо не следует за ним. — Давай, Ли Ноу. Я обещаю, что не оставлю тебя позади.

Минхо хочется, чтобы это было правдой.