Ужасно хотелось утолить зверский голод внутри себя. Последние два дня ему снились ярко-алые розы, лепестки которых стекали вниз кровью. Шипы становились больше и напоминали терновые, более твëрдые и острые. Они тоже кровоточили и стекали по стеблю чëрным.

Всë тело ломило, было напряжено. Он лежал на этих самых розах и не двигался, в то время как из спины медленно вытягивались змеи. Они доставляли жгучую боль своим движением, но он не реагировал, потому что был полностью сконцентрирован на голоде.

Голова шла кругом, он просто сходил с ума. Но от голода ли?

***

С появлением ещё одного члена семьи Оффендер окончательно потерялся в своей комнате, ни при каких обстоятельствах не собираясь покидать её пределов. За всё время ему осточертело счастливое лицо Сплендора и его переменчивое настроение, из-за которого приходилось предугадывать, чего делать и в какой момент не стоит. Помимо этого его ужасно бесил суетливый кузен, который всячески пытался утянуть мужчину в свою мастерскую. Возможно, он бы и согласился там оказаться, предложи тот ему немного другое занятие, которое бы стало по душе им обоим, но на примерку всякого барахла преступник точно тащиться не собирался. Но, несмотря на это, Оффендера всë также ужасно тянуло к Трендеру, чего понять он совсем не мог. Было ли то дело в его немного женственном поведении или приятном запахе — он даже не предполагал. Просто общение с ним было сродни глотку афродизиака. Но обращённый воинственно переносил мимолётное, как он думал, влечение к кузену. Пускай это влечение и провоцировало надоедливый шëпот.

Возьми. Оно твоë.

Единственным, кто никак не касался безликого, был Слендер. С ним они практически не пересекались, а если было дело, то старались игнорировать присутствие друг друга любыми способами. Оффендеру было проще находиться в компании живых и энергичных Великолепного и Модника, чем мрачного и молчаливого Тощего. Признаться честно, он его пугал и заставлял нервничать. На ровном месте. Ни с того ни с сего.

Оффендермен испытывал чувство дежавю не только от сильного голода, который возникал время от времени, но и от страха перед смертью. Иногда ему казалось, что он слышит собачий лай или человеческую брань. А по ночам, засыпая, ему мерещился плач. Чужие мольбы, надрывный стон и невесть какие ещë звуки, от которых гудела голова.

И эти розы во сне… Что они вообще означали?

Кстати, старший безликий всё же вынудил братца научиться пользоваться векторами, которые казались ему очередным уродством, но поделать с этим было нечего. Идти поперёк Сплендора сродни приговору. Ещё и Трендер где-то на фоне подначивал. Почему-то после этого не только захотелось согласиться, но и опробовать свои вектора на кузене. Так же мастерски, как у Спленди, у него не получится, но постараться стоило.

Пускай не с первой попытки, но у него получилось овладеть отростками за спиной, которые, в отличие от отростков двух старших безликих, действительно были липкими. Главное, что эта хрень поддавалась дрессировке и была под полным контролем. Иначе получились бы неприятные ситуации.

Но после всего произошедшего Оффендер решил стать затворником, оградившись от всех. Он не знал, чем себя занять, слоняясь по комнате в поисках развлечения, но на ум ничего толком не приходило. Когда Сплендору надоело такое поведение младшего, он решил помочь ему с поиском увлечения, пропав на некоторое время. Потом вернулся с пакетом, в котором виднелись зелёные кусты какого-то растения. Никто так и не понял, какого именно.

С этим подарком Великолепный вломился в комнату обращённого, чем выбил того из душевного равновесия. Поставив пакет на пол, он улыбнулся.

— Знаешь, Оффендер, в нашей семье каждый чем-то занимается. Тебе бы тоже не помешало найти себе занятие. Как насчёт выращивания цветов?

Рукой указав на пакет, безликий исчез, оставив Преступника наедине с подарком. Тот, не раздумывая, подошёл к нему и заглянул внутрь.

— Розы, — нервно усмехнулся он.

Оффендермен не знал, откуда знаком с данным видом цветка, но интуитивно понял, что это он. Будто всплыло что-то в памяти, а потом утонуло обратно. Но Оффендер успел ухватиться за кончик воспоминания, не давая ему опуститься в самую глубь и затеряться там навсегда.

Розы из сна.

Взяв пакет в руки, мужчина стал активно копаться в своей голове, чтобы вспомнить, как именно нужно выращивать розы.

У дома оказалось идеальное место для рассадки цветов. Засучив рукава, Оффендер всё больше и больше вспоминал. Сам он не совсем отдавал отчёт своим действиям, а руки делали всё рефлекторно. Глаза боятся, а руки помнят, как говорится. Итак, преступник постепенно восстанавливал утерянные воспоминания, вылавливая их и собирая в единую кучу, после чего расфасовывал по своим местам, полностью увлёкшись процессом.

Он вспомнил, как копал землю в саду, как бросал что-то в неглубокую яму и прикапывал. Топтал, потом сажал розы. И делал так всякий раз, когда проходило чувство голода.

Эти были мëртвые тела. Обычно они принадлежали молодым девушкам, не так часто — женщинам и совсем редко — юношам. Все они приятно пахли и хорошо утоляли голод. Их плачь и мольбы снились Оффендеру. Девушка с пышными формами была удобной, а худощавый парнишка — податливый.

От воспоминаний по коже шли мурашки, а внизу живота завязывался узел.

Он стал понимать, что же за голод его преследовал всë это время.

Засадив небольшую клумбу, Оффендер полил их напоследок и немного приуныл. Почему-то этого ему показалось мало. Тогда он вернулся в дом и договорился с Великолепным о ещё паре саженцев, чтобы можно было развести приличный такой садик. Сплендормен сразу же согласился, обрадовавшись тому, что его маленькое творение нашло увлечение по душе. Он доставил брату побольше саженцев, чему тот был рад.

В забытом Богом старом садике снова закипала жизнь. Оффендер каждый день проводил в нём всё своё время, ухаживая за будущими цветами, представляя, какими красивыми они будут. Хоть что-то светлое и прекрасное в этом уродливом мире монстров без единой человеческой души. Розы. Что может быть лучше этого?

В прошлой жизни мужчина точно занимался разведением роз, иначе откуда он мог всё о них знать? И да, эти цветы играли не последнюю роль в прошлой жизни обращённого и являлись чуть ли не самым значимым для него. Воистину волшебным и спасительным светом. Их запах скрывал мертвецов.

Сплендор наблюдал за всем этим со стороны и был доволен собой. Ему удалось подвести братца к нужным мыслям, чтобы тот наконец вспомнил свою прошлую жизнь. Самостоятельно, без помощи. Так ведь намного интереснее.

Трендер с горечью осознал, что окончательно потерял своего клиента, засев в кабинете. А Слендер, как-то раз случайно заметив мельтешащего в старом саду младшего, не поленился узнать, что там происходит. Каково же было его удивление, когда сад оказался приведён в порядок, а повсюду были посажены цветы. Его не интересовали, какие именно. Но факт того, что обращённый хоть что-то умел в этой жизни, его поразил. Вдаваться в подробности он не собирался. Просто следил за тем, с какой любовью и трепетным волнением безликий ухаживал уже за своим собственным садом.

Розы росли быстро, даже очень. Но Оффендер этому не удивился, в отличие от остальных. Он знал, от чего зависит их быстрый рост, цветение круглый год и прочее. Специалист в этом деле, поймёт даже идиот. А идиотов в семье безликих не было.

***

Как-то ночью обращённый решил заглянуть в свой садик. Ему не спалось, шëпот в голове не давал уснуть. Тело было напряжëнным и дрожало.

От голода.

Оффендер посчитал, что розы немного успокоят своим запахом. Их появление всегда означало, что голод утолëн. Вполне возможно обмануть свой организм и не поддаваться соблазну.

По дороге в сад ему попался Трендер, которого он чуть не сбил с ног, так как сильно торопился. Благо, вовремя затормозил, нависнув над кузеном и удивлённо смотря на него. Тот тоже удивился.

— В сад? — спросил Модник, уже зная ответ.

Преступник помолчал некоторое время, потом улыбнулся и, желая обогнуть родственника, понял, что не может сдвинуться с места. Шëпот в голове усилился, голод — следом.

Возьми. Не пожалеешь. Он ведь такой удобный.

Сглотнув, Оффендер медленно, мучительно медленно, сделал пару шагов назад. Трендер проследил за ним в удивлении, не понимая, что случилось с поведением обращëнного. Он, кажется, вообще не чувствовал никакой опасности.

— Всë хорошо? Кажется, тебе дурно, — безликий поправил очки. — Давай посмотрю, я…

— Молю, уйди, — едва разомкнув челюсть, Оффендер облизнул губы и острые клыки, на подсознательном уровне подходя ближе.

— Что?..

— Уйди, я сказал!

Трендер не успел среагировать и был прибит к стене, в то время как Оффендер навалился на него всем весом, но ничего не предпринимал, лишь скрябал когтями стену. Почему-то безликий не ощущал опасности, несмотря на странное положение, отчего почти не волновался.

— Сплендор мне рассказал, что ты насиловал и убивал людей, — совершенно спокойно произнëс Трендермен, своим голосом только сильнее провоцируя обращëнного, который держался из последних сил. — Это правда.

— Я… не помню точно…

Слюны во рту стало слишком много, говорить было трудно.

Трендер вздохнул. Нужно было действительно уйти. Будить старших он даже не думал, как и бороться с кузеном. Бессмысленно.

— И давно ты себя сдерживаешь от старых привычек?

— Давно…

— Идиот.

На него навалились сильнее. Клыки вцепились в плечо, предварительно сдëрнув с него рукав ночной рубашки. Трендер судорожно выдохнул и сжал чужие плечи.

— Больно…

В ответ раздался глухой рык, холодные руки забрались под рубашку и сжались на худых боках, оглаживая их.

— Оффендер, — Трендер вздрогнул. — Может, поступим как цивилизованные существа? Если это увидит кто-то из старших, проблем не оберëшься.

Разомкнув челюсти, Оффендер слизнул чëрную кровь и поморщился — гадость. К его удивление, след от зубов стал затягиваться прямо на глазах. Быстрее, чем при обычной регенерации.

— Я вижу, ты готов слушать. Оффендер, я могу тебе помочь, но это разовая услуга, о которой будем знать только мы, а если узнает кто-то ещë… я пущу тебя на лоскуты.

Усмехнувшись, обращëнный дыхнул на кузена и клацнул зубами.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия, но я согласен на твоë заманчивое предложение. Будь добр, утоли мой голод, братец.

Трендер похолодел, но отступать было поздно.

Да и некуда.

Сплендор предупреждал его быть аккуратнее, так как заметил странное поведение обращëнного. Возможно, он просто почувствовал напряжение в чужом теле и желание удовлетворить потребности, как раньше. Трендер не понимал, чем иногда думает кузен. И не понимает, чем он думал тогда, когда решил, что маньяка-насильника стоит обратить в бессмертного демона. Сплендормен всегда оставался для окружающих настоящей загадкой. Но Трендермен не спешил судить его, уж слишком хорошо помнил события давно минувших дней.

Чужие руки прижали Трендера к себе. Оффендер, несмотря на возбуждение, ждал, когда кузен предпринимет или скажет хоть что-то. Да, решение оставалось за ним, он ведь предложил свою помощь. Стоит ли это того, Трендер поймëт уже утром.

— В свою комнату я тебя не потащу, — Трендер создал минимальное расстояние между собой и кузеном. — К тебе. Без векторов. Без фетишей и замашек. Сделаешь что-то не так — получишь в двойном размере. Понял?

Кажется, преступник был согласен на любые условия, лишь бы уже получить желаемую разрядку. И Трендер видел в этом нечто хорошее.

Ничего лишнего.