— Не дыми здесь.

Именно с этой фразы и началась вся эта катавасия. Безликие оказались за здоровый образ жизни. По крайней мере, так высказался Трендер. Не ели вредной еды, не курили и не пили. Но насчёт Сплендора Оффендер не был уверен, точнее, уверен не был. Он точно успевал где-то подбухивать, иначе его вечно весёлый настрой оправдать было сродни невозможному.

Как оказалось, потусторонние не часто грешили человеческими вещами, такими как алкоголь, табак или наркотики. Всë же они значительно отличались от людей, и их организм вряд ли могло взять что-то из этого. А некоторые из демонических сущностей и вовсе презирали человеческие способы удовлетворения, не понимая, что в этом такого. Демону невозможно понять человека, не побывав в его шкуре.

Ну ладно, началось всё с найденной пачки дорогих сигарет. Оффендер даже и представить не мог, кому она могла принадлежать. У Слендера и Трендера не было ртов, чтобы иметь возможность курить. К тому же, первый на курильщика совсем не походил, а второй всё ещё был за здоровый образ жизни. Подозрения падали на самого старшего и безрассудного в этом доме. Но почему-то признать это преступник не мог.

Плюнув на это неблагодарное дело, он решил закурить. Правда, пришлось сначала искать спички или зажигалку. В итоге нашёл какую-то еле живую, но её хватило, чтобы зажечь сигару. И стоило только безликому затянуться, как мимо проходящий Модник тут же просёк его за этим делом и поспешил осадить.

— А где мне ещё дымить, дорогой мой кузен? — как-то вяло спросил Оффендер, не собираясь препираться с дотошным кузеном.

— Где угодно, но не в доме! — тряхнув руками, держащими коробки, воскликнул мужчина.

Он было хотел уйти, но обращённый остановил его.

— Ты, случаем, не знаешь, откуда они вообще взялись в доме? — он помахал перед несуществующим носом Трендера целой пачкой.

— Наверное, Сплендор опять пробовал всякую гадость. Но он не курит.

И безликий поспешил скрыться, чтобы братец не вздумал чего ещё спросить или предложить. А Оффендер вышел на улицу, хотя была мысль пойти в сад. Но свои розы мужчина губить табаком не намеревался. Не для этого они цветут.

И, казалось, что никто ничего ему больше не скажет, но нет.

Слендер, возвращавшийся из леса, остановился рядом с младшим и посмотрел на сигарету в его руках. Преступник кинул в ответ вопросительный взгляд.

Немедленно выбрось это. Они до этого были в руках Сплендора.

— Во-первых, мне плевать, в чьих руках они до этого были. А во-вторых, так они всё же принадлежали Сплендору?

Больше некому пробовать всякую человеческую гадость, кроме него. Я особо не контактирую с миром людей, а Трендер придерживается здорового образа жизни и, кроме человеческих тряпок, ничего больше не перенимает от них.

— Что ж, братец, спасибо за ёмкий ответ. Буду держать в голове, — усмехнулся безликий и затянулся.

Увижу тебя с этим в доме — выпотрошу.

— Без проблем вообще, приятель.

Слендер зашёл в дом. Оффендермен же готов был рассмеяться.

Это что, нормальный разговор с этим затворником-одиночкой? Видимо, сегодня он в хорошем расположении духа, раз решил перекинуться со мной парой лишних слов.

Освободив свою голову от ненужных мыслей, преступник докурил сигарету и вернулся в дом, довольный и счастливый. Ведь это именно то, чего ему не хватало.

***

Помимо роз и секса, у Оффендера в жизни появились сигареты. Воспоминания выстраивались в ряд и вполне спокойно укладывались в голове. Пачки пока хватало. Но она была далеко не бесконечной, из-за чего младший безликий стал, мягко говоря, нервничать, отчего выкуривал больше. Но расставаться с ещё одним удовольствием ему вовсе не хотелось, поэтому он подумал попросить кого-нибудь из братьев, которые хоть как-то контактировали с людьми, об одолжении.

К Трендеру идти было бесполезно и не нужно, да и как-то неудобно было после того, что между ними произошло пару дней назад, поэтому мужчина сразу обратился со своей просьбой к Тонкому, забыв о его словах.

— Слендер, дорогой братец, можешь сделать для меня одолжение? — сев на диван, Оффендер посмотрел на сидящего в кресле безликого, читающего какую-то книгу без названия.

Чего тебе?

— Ты ведь людишек убиваешь? — в ответ неохотный кивок. — Пробовал по карманам шариться?

Зачем мне это? Я же говорил, что не интересуюсь человеческими вещами.

— Ты бы мог для меня у своих жертв, если будет, вытаскивать сигареты и приносить мне?

Слендермен непонимающе уставился на обращённого. Он прекрасно понимал, к чему это ведёт, но не понимал, почему Оффендер обратился именно к нему с этой просьбой. Наглость. Простая человеческая наглость.

Ещё раз убеждаюсь, что такое наглое существо, как ты, мог породить только мой старший брат. Нет, Оффендер, я не собираюсь ради тебя обшаривать своих жертв.

— Ты назвал меня по имени спустя столько времени, а значит, уже считаешь меня полноценным членом семьи. Мы братья и должны друг другу помогать, — преступник решил начать торговаться со старшим братом. Тот это прекрасно понял.

И что ты можешь мне предложить?

— Для начала скажи, почему у вас такие паршивые отношения со Спдендором? Между вами постоянно нарастает напряжение. Да и эта атмосфера в доме…

Слендермен крепко сжал книгу в руке и, желая бросить еë на пол, переборол это желание и осторожно положил книгу на столик.

Не смей задавать подобных вопросов. Тебя это не касается.

— Знаешь, в первый день Сплендор сказал мне то же самое. Вполне касается, я же теперь член этой семьи, — Оффендер не намеревался сдаваться. — К тому же, я мог бы исправить эту ситуацию.

Слендер отнëсся к этому скептично и долго не отвечал. Но, обладая великим терпением, Оффендер готов был и подождать.

Надоедливый… Ладно, вот ответ: он видит во мне нашего покойного отца и не может справиться с этим. Отношения между нами давно стали натянутыми, ещë при живых родителях. Мне неприятно, что он ко мне так относится, но это на его совести.

Кажется, всë стало проясняться, и Оффендермен понял одну вещь: он ни черта не знает о своей новой семье. Он никогда не выходил за пределы поместья безликих, никогда не ступал туда, за горизонт. Знал только, что находился в Параллельном мире, который делился на несколько территорий, каждой из которых заправляли главенствующие демонические виды, вроде безликих.

Но Сплендор совсем не был похож на главу и правителя. Он ведь и сам редко выходил за пределы дома, а если куда-то и отправлялся, то либо в человеческий мир, либо не дальше леса Гнева. И о других безликих, кроме троих братьев и самого себя, Оффендер ни разу не слышал.

Это и смущало.

— А что такого было в вашем отце?

Несмотря на внутреннее раздражение, Тонкий оставался невозмутимым и спокойным.

Он был тираном и диктатором, который намеревался подмять под себя остальных правителей и даже бросить вызов самому Дьяволу, чтобы полностью захватить контроль над Параллелью. Из-за этого нынешний глава вендиго принял решение остановить его и устроил революцию, в которой полегли отец и его сообщники. Мы втроëм — единственные оставшиеся в живых безликие, которых не тронули. Отец Трендера умер от рук своего брата, нашего отца, наша мать скончалась от болезни. Все остальные поддерживали отца, чем и поплатились своими головами. Сплендор стал новым главой безликих, но вместо правления заперся здесь. У безликих всегда была дурная репутация, а после этой войны стала ещë хуже, поэтому мы не светимся. Не буди лихо, пока тихо.

Шестерëнки пришли в движение.

— Я так понимаю, у Сплендора что-то вроде травмы? — предположил обращëнный, на что получил утвердительный кивок. — Пиздец, что сказать. Но что-то мне подсказывает, что у этой мути в ваших отношениях есть нечто большее… я думаю, что смогу это изменить. Так что, по рукам, братец?

Безликий протянул руку и стал ждать ответа. Слендер долго смотрел на протянутую конечность, борясь с самим собой. Ему это было ни к чему. Какая теперь разница, какие у них отношения, это давно в прошлом, но…

Я так понимаю, ты не отвяжешься. Так уж и быть.

Братья пожали друг другу руки.

Ещё одна сделка с Дьяволом.

***

— О, Оффендер, не ожидал тебя увидеть здесь, — удивился Великолепный, заприметив братца, наводящего порядок на переднем дворе.

— Да-да, не мешай, — фыркнул демон.

Закончив с очередным деревом, Оффендер закурил.

— Где-то уже сигареты успел раздобыть? — Сплендор пребывал в крайней степени удивления, смотря на пачку сигарет.

— Как-то нашёл твои. Потом попросил Слендера поставлять мне их до тех пор, пока я не смогу выбираться в люди.

— Оффендер, мы это уже обсуждали…

— Разве?

Сплендормен дëрнулся от резкого ответа брата и посмотрел на него, как на страшное чудовище. Оффендер усмехнулся.

— Ты мне ничего не говорил о своëм затворничестве. И о уничтожении безликих. Думается мне, я здесь для пополнения популяции.

Пребывая в высшей степени удивления, старший безликий оказался напротив обращëнного в одно мгновение. Его бездонные глаза пугали не на шутку.

— Кто тебе такое сказал? — требовательно вопрошал Великолепный, и Преступник вспомнил о том, что Смерть никогда не пройдëт мимо. Что ты всегда можешь умереть, кем бы ни был.

Сплендор злился, Оффендер это чувствовал всем своим нутром. Трендер великое множество раз просил его не злить старшего брата, не грубить ему, не доводить. И сейчас все предостережения могли потерять свою значимость.

— Не кипятись, приятель, я в это лезть не собираюсь. Почти.

— Почти? — мужчина понемногу отошëл.

— Я не знаю точной причины, но это не совсем нормально, ненавидеть кого-то из-за того, что он похож на кого-то там, — Оффендер устал, этот разговор стремительно сжирал силы. — Слендер, кажется, ничего не натворил.

Широко распахнув свои чëрные бездны, Сплендор отшатнулся от брата.

— Он ведь твой брат, идиот. Почему бы тебе не разуть глаза и не увидеть за образом своего папаши-тирана своего младшего брата, которому, кстати, неприятно такое отношение к себе?

Оффендермен мог поплатиться за свои слова, но Сплендормен продолжал ошарашенно смотреть на него и не двигаться.

В молчании они провели около двух минут, пока Великолепный не провëл рукой по лицу, опуская голову. Ничего не сказав, он просто телепортировался куда подальше, явно избегая разговор.

И ответсвенности.