Донхёк стоял в сторонке и разглядывал собравшихся. Странная команда из них получалась. У каждого была своя цель, и ради неё они так просто пошли на сделку… С кем? Кем был Лимберт по сути, Ли так и не понял. Для мёртвого он был слишком жив, а для живого слишком мёртв. Парень вспомнил какой ужас одолел его там, на приисках, когда Лимберт показал ему свой истинный облик. Марк сказал, что этого ещё не видел никто. Донхёк не понимал, почему это столь могущественное существо доверилось ему, но от этого было тепло. Марк вызывал чувства, которые парень мог бы назвать симпатией, а ещё за ним хотелось следовать. Силу Лимберта нельзя было игнорировать. Донхёк понимал, что много лет он мечтал о семье, и сейчас Марк, пусть и таким странным образом, но дал её ему. А сам Лимберт напоминал главу этой большой семьи. Он был словно их отец, старший брат, наставник, что показывал юным желторотикам свой мир. Опасный, но очень манящий.
Донхёк вспомнил, как открыл глаза в слабо освещённой комнате. На нём почти не было одежды, но и та, что была, казалась сырой и холодной. Воспоминания навалились одно за другим. Хотелось разреветься, но он всё же сдержал себя.
Постепенно крутящиеся в голове мысли стали отгонять ощущение влажности, кажется, Ренджун был прав, к этому можно привыкнуть, если не думать. Вот только это получалось с большим трудом.
Донхёк нацепил на себя футболку и штаны. Он будет учиться выглядеть нормально.
Солнце за окном медленно клонилось к земле. Значит, был вечер. В гостиной слышались голоса, но Ли не торопился выходить, ведь он совсем не знал, как себя вести. Голоса стихли, а потом парень почувствовал чьё-то присутствие. Воздух колебался. Парень ощущал его волны, что накатывали на него, словно прибой. Сосредоточившись, перед его внутренним оком предстала фигура человека, что мялся на пороге.
— Заходи, — сказал Хёк, продолжая видеть, как фигура встрепенулась и потянулась к ручке, а потом дверь открылась и на пороге появился Лимберт. Он неуверенно вошёл в комнату и настороженно посмотрел на Ли. — Если ждешь истерику, то хочу тебя разочаровать. Я справился с этим. Почти. Я ведь сам дал согласие остаться. И вполне осознаю то, что произошло. Я уже не ребёнок и уверяю тебя нянчиться со мной не придётся.
— Я и не думал об этом, — пожал плечами Марк. — Просто, знаешь, я ещё сам не до конца осознал факт, насколько сильно я могу вмешиваться в судьбу тех, кто решил остаться. Я не хотел бы вмешиваться в ваши жизни и влиять на ваши решения.
— Ты создал нас, и должно быть, нам следует почитать тебя как хозяина, — посмотрел в глаза Лимберта Донхёк.
— Вот этого мне совсем не нужно, — ответил Марк, не отводя взгляда. — Мне не нужно преклонение, подчинение. Мне нужны те, кому я смогу верить. Джун должно быть уже о многом тебе поведал.
— И я готов тебе помочь, — кивнул Ли.
— Я обещал тебе новую жизнь…
— Давай сперва разберёмся с твоими проблемами.
Они молча смотрели друг на друга. Донхёк старался выглядеть решительно. Старался придать своему лицу как можно более серьезный вид, а Марк… Он просто улыбнулся и от этой улыбки стало светло. Донхёк неуверенно улыбнулся в ответ.
— Я рад, что ты здесь, — ответил мужчина. — Мне дорог каждый из вас, потому что теперь мы одна семья. Идём. Я хочу тебе кое-что показать.
Марк открыл дверь перед младшим. Ли глубоко вздохнул и решительно направился вперёд. У самого выхода, он обернулся, замечая, как Марк взял со стула утеплённую накидку, а потом протянул её младшему.
— А…
— Там очень ветрено. Простудиться, конечно, ты не можешь, но с твоей «влажной» проблемой без неё тебе будет неуютно.
Донхёк почувствовал, что его затопило благодарностью. О нём никто так не заботился. Даже мать. Она большую часть жизни пропадала на работе, не уделяя сыну должного внимания.
— Идём?
Ли кивнул, кутаясь в накидку. Они вышли из комнаты и направились к выходу. В гостиной на диване спал темноволосый парень. «Красивый» — пронеслось в мыслях Донхёка. Кто-то заботливо укрыл его пледом. Ли видел, как с дивана на пол капала темная жидкость, мгновенно впитываясь в доски.
— Это…
— Кровь, — кивнул Лимберт. — Со временем её станет меньше, но пока вот так. Я ничего не могу с этим поделать. Увы, в моих силах «лечить» только души. Я не могу изменить ваших тел. Иногда из-за этого чувствую себя неполноценным. Мне кажется, камень не до конца открылся мне. Он хочет чего-то ещё. Чего-то, что мне пока не доступно. Думаю, что тот, кто создал этот камень, знает все ответы. Я очень попрошу его позаботится о вас, когда верну ему его «подарок». Я уйду, а вы останетесь. Полноценными и живыми.
— А ты уверен, что тот человек будет настолько же благороден? Уже то, что он так позорно сбежал от своего создания и до сих пор прячется от тебя, показывает его не в лучшем свете.
Марк хмуро свёл брови, а Донхёк пожал плечами. Неужели Лимберт не видел простых вещей? Хотелось открыть ему глаза, чтобы он понял, что тот человек, которого он так хочет найти, определенно преследовал какие-то цели. И парень был просто уверен, что с благородными порывами Марка они не имели ничего общего. Нужны ли колдуну неприкаянные? Будет ли он помогать душам так же как Ли? Ренджун был прав. Таких, как Марк, очень мало, и они ни в коем случае не могут его потерять.
Шли молча. Марк всё ещё думал о словах Ли, а Донхёк… Он просто смотрел по сторонам. Они прошли всё кладбище. Духи злобно шипели, но слов разобрать было нельзя. Лишь Лимберт хмурился сильнее. Он понимал этот бессвязный шёпот?
Когда они вышли к противоположной стене кладбища, Донхёк заметил, что здесь забора больше не было. Лишь колючие кусты тёрна, что, словно по волшебству, поднимал свои колючие ветви, пропуская их вперед. Донхёк слышал, что терновник всегда охраняет какие-то тайны, и ему сейчас был открыт доступ к одной из них. Здесь болото было особенно зыбким. Лимберт замер, а потом повернулся к младшему, протягивая руку.
— Здесь много ловушек, — пояснил Марк. — Я проведу тебя мимо них. Только я знаю, как их обойти, ведь сам ставил их.
Донхёк обхватил протянутую ладонь.
— Следуй строго за мной, и старайся не обращать внимания на то, что будет происходить. Ни людям, ни духам не дано дойти до конца, если я сам не позволю им этого.
— Ты уверен, что именно я должен быть там? — с сомнением спросил Донхёк. Марк внимательно посмотрел на него, словно видя насквозь, а потом кивнул.
Они шагнули на первый камень. Поднялся ветер. Донхёк был благодарен Марку за накидку, ведь ветер был настолько сильным и колючим, что казалось, будто острые шипы вот-вот норовят пронзить его тело. Ткань спасала. Хёк, как и было велено, не смотрел по сторонам. Только под ноги. Поэтому не замечал зашевелившиеся в воде тела, что тянули к нему свои руки. Почти разложившиеся, гнилые, распухшие, с пустыми глазницами. Холод так и норовил пробраться под кожу.
— Для чего ты здесь? — слышал Донхёк хрипящие, шипящие, булькающие голоса. — Хочешь получить золото? Хочешь власти? Для чего? Ты уже мертв. Ты должен быть с нами. Это болото твоё пристанище. Идём же к нам. Мы ждём. Ты не сможешь быть живым, как бы он ни старался. Он обманывает тебя. Он использует тебя. Ты — лишь очередная возможность сбежать. Он не тот… Он снова сбросит тебя в воду. Будет больно. Так не лучше ли сделать это сейчас? Отпусти его руку. Мы станем твоей семьей. Тебя же никогда не любили. Твоя мать. Ей никогда не было дела до тебя. Твой отец сбежал. Твой брат избавился от тебя. Ты никому не нужен… Никто не найдет твоё тело. Тебя не будут оплакивать, как и нас…
Донхёку хотелось закрыть уши. Эти голоса вытаскивали на поверхность все его страхи, и только крепкая ладонь, сжимавшая его руку, не давала поддаться первобытному ужасу. Когда Донхёк все же бросил взгляд в сторону, замечая искажённые лица и покрытые струпьями руки, страх сковал тело. Хоть он и пытался делать вид, что всё понимает и принимает, но сейчас, когда эти жуткие создания говорили, что он один из них, и звали к себе, хотелось бежать отсюда и не оглядываться. Но вместе с тем Донхёк понимал, что без Марка и его магии он, действительно, стал бы похож на одного из этих монстров. Его никто бы не стал искать. Он никому не нужен. Холод и отчаяние завладели сознанием. Силы куда-то идти пропали, и если бы не сильная рука, что куда-то его потянула, утопленники бы уже получили желаемое.
Донхёк медленно приходил в себя. Он понимал, что стоит уткнувшись в грудь Лимберта и плачет. Марк ласково гладит его по голове и что-то говорит, но уши словно забиты ватой. Парня трясет, хочется спрятаться.
— Прости, — наконец, услышал парень. — Малыш, слышишь, прости меня. Это я виноват. Я кретин. Нужно было пойти другой дорогой. Я ведь и не подумал, что эти твари почувствуют себе подобных. Давай, успокойся. Всё хорошо.
Марк обнимал его, а Донхёк снова почувствовал себя ребёнком. Когда-то он представлял себе вот такого же сильного и отважного отца, что однажды вернётся за ним. Вот так же сильно обнимет и скажет, что всё будет хорошо.
— Что это было? — севшим голосом спросил Донхёк, не спеша отстраняться. Он опустил голову на грудь старшего и глубоко дышал, пытаясь выровнять сбитое дыхание.
Марк гладил его по голове, как ребёнка, но это успокаивало.
— Нежить, — ответил Лимберт. — Демоны ошибочно подгоняют под это понятие всех, кто каким-либо образом не перешёл границу. Но я считаю иначе. Нежить, духи, фантомы и вы — разные ступени эволюции загробного мира. Вы — высшая ступень. Нежить и духи — средняя, а фантомы — низшая.
— А ты наш единственный владыка, — хмыкнул Донхёк, с неохотой отстраняясь.
— Можно сказать и так, — хмуро бросил Лимберт. — Но я не просил для себя этой участи.
Донхёку вдруг стало стыдно, и он отвёл взгляд, наконец, замечая, что они стояли на твёрдой земле, а болото осталось позади. Впереди был грот и скалы.
— Здесь начинаются прииски. Здесь по местной легенде хранятся несметные сокровища. Невероятные богатства. И только человеку с чистой душой и добрым сердцем дано добраться сюда. По легенде злобный дух невинно убиенного шерифа проклял эти сокровища, охраняя их от глаз людских. По легенде здесь навсегда сгинуло около сотни человек.
— А на самом деле? — растерянно спросил Донхёк, вспоминая количество утопленников в болоте.
— В разы больше, — ответил Марк, а Ли вздрогнул, когда почувствовал осторожное прикосновение к своей руке. Марк несмело сжал его ладонь. — Идём?
Они всё ниже спускались по широкой дороге. Марк то и дело бросал на Донхёка обеспокоенные взгляды, но это совсем не раздражало, а наоборот — позволяло взять себя в руки. Был ещё на этом свете человек, которому не всё равно. Интересно только почему?
— Ты очень похож на моего сына, — словно прочитав мысли парня сказал Марк. — Питер был для меня всем. Так получилось, что он был довольно поздним ребенком. Жена очень долго не могла забеременеть, ну, а когда это случилось, я был самым счастливым на свете. Сын рос озорным. Ему многое прощалось. Не понимаю почему он пошёл на это.
— Может потому, что в вас он видел единственное спасение. Для многих детей их родители идеальный пример того, каким должны быть правильные люди. Может потому, что вы были для сына идеалом справедливости? Он и решил, что вам под силу справиться со всем тем злом, что овладело людьми. Он ведь не желал ничего плохого, так? Просто…
— Всё пошло кувырком, — выдохнул Лимберт. — Знаешь, когда я увидел тебя там на болотах, увидел, как безжалостно те двое скинули тебя в воду, я не смог остаться в стороне. Я вытащил тебя…
— И я очень благодарен вам за это.
Лимберт хмыкнул.
— Откуда взялось это «вы»?
Донхёк смутился. Он ведь только сейчас начал понимать насколько человек, что шёл рядом с ним, был старше. Он годился ему в дедушки.
— Не накручивай себя, — улыбнулся старший. — Обращайся ко мне так, как считаешь нужным.
Вскоре они зашли в тёмную пещеру. Марк дунул на свою ладонь, и на стене вспыхнул факел, затем другой, третий, освещая путь к заваленному тяжелыми камнями ходу.
Донхёк замер, когда увидел, как к ним на скорости несутся три больших чёрных пса. Их жёлтые глаза ярко горели, а большие клыки не сулили ничего хорошего. Парень неосознанно спрятался за старшим, на что Марк только улыбнулся.
— Не бойся, мои мальчики тебя не тронут.
Псы, действительно, подбежали к Лимберту и стали ластится. Вблизи они не выглядели такими ужасными. Донхёк несмело протянул руку к одному из них, почувствовав, как холодный нос ткнулся в его ладонь. Ли погладил собаку, что радостно завиляла хвостом.
— Они такие же как мы, — выдохнул Ли. — Я дал им новую жизнь. Их расстреляли, назвав бешеными, даже не пытаясь выяснить почему они напали на человека. Это были психотропные вещества. Собак задурманили, и ярость их была искусственной. Мой враг выбрал самый безопасный для себя способ избавиться от меня, но спустя несколько лет и сам стал жертвой животной ярости.
Донхёк посмотрел на псов, что задорно виляли хвостами теперь, действительно, замечая дырки от пуль в пушистых боках.
— То есть ты…
— Я дал новую жизнь тем, кто лишил меня её, а потом с их помощью уничтожил своего врага. Я тоже не ангел, Хёк.
— А я и не ждал чего-то подобного, но всё же эта история жуткая.
— Увы, таков наш мир. И не нам его изменить. Люди сами выбирают свой путь. Мы лишь в праве указать им несколько направлений.
Марк ещё немного поиграл с собаками.
— Теодоро с ними не ладит, поэтому пришлось оставить их здесь.
— Теодоро?
— Это мой старинный друг. Он демон. Средний сын правителя Ада. Он решил прожить свой долгий век в образе кота. А эти создания, сам понимаешь, не слишком-то ладят с собаками.
— А почему кота? Он ведь, как я понимаю, мог выбрать любую форму.
— Не знаю, — пожал плечами Лимберт. — Он не любит распространяться на эту тему. Демоны не слишком болтливый народ. Что ж, думаю, нам нужно двигаться дальше. Скоро наши друзья соберутся в доме. Нам предстоит опасная миссия.
— Разве может быть что-то опасное для того, кто уже мёртв?
— Есть кое-какие вещи, что мне не подвластны. Козни демонов, например. Им по силам заставить тех, кто уже мёртв, молить о пощаде. Они могут сделать вашу жизнь кошмаром, но они не смеют подойти, пока есть я. Правитель Ада очень интересная личность. Я знаю, что ему нужен камень, горящий в моей груди. Пока он ничего не предпринимает, ведь я обещал, что отдам его им вместе с создателем, но если что-то пойдет не так, он может развязать войну. На стороне Ада много созданий, с которыми не всегда можно договориться.
— Но… Но им нельзя оставлять такую мощную силу. Демоны… Они же зло!
Марк улыбнулся.
— Только не скажи это при них, иначе быть тебе битым.
— Но…
— Они не зло, Хёк. Не всё так просто. Они немного по-другому видят этот мир. Они уверены, что были созданы следить за порядком в двух мирах, и то, что какому-то чародею удалось их обойти, сводит с ума. Они хотят вернуть всё под свой контроль. И в этом их винить нельзя. Я ведь говорил уже, что сам до конца не знаю всех возможностей камня, а что уж говорить о демонах. Они напуганы и раздражены, а эти два чувства очень опасны, когда идут рука об руку. Я до конца не могу объяснить, что за сила течёт в ваших телах, ведь она практически полностью восстанавливает все функции организма. Первое время мои «помощники» отличались от того, что я имею сейчас. Вы, как я уже сказал, высшая ступень эволюции.
Лимберт, проводил носившихся по площадке собак тоскливым взглядом, а потом снова посмотрел на Донхёка.
— Прежде, чем мы войдём внутрь, я хочу тебе кое-что показать. Сейчас ты увидишь последствие того, во что может вылиться жадность, зависть и алчность. Мой враг ненавидел меня. Считал меня единственной преградой на своём пути к величию. Он готов был на всё ради богатства. Готов был любым способом избавиться от меня. Я снова покажу тебе то, что до этого никто не видел, и надеюсь, что в дальнейшем ты поймёшь всю ответственность, что я хочу возложить на твои плечи.
Марк сделал шаг назад, оказываясь в тускло освёщенной части пещеры. Донхёк видел, как воздух словно задрожал вокруг Лимберта, как его черты поплыли, а на его месте оказался монстр. Одежда висела клочьями, по телу были рваные раны, что уже начали загнивать и чернеть. Кое где проглядывались кости. В груди под тонким слоем почти прозрачной и слегка потрескавшейся кожи сияло ярким светом одно из рёбер. Горло было разодрано. Обезображенное лицо с перекошенным ртом, провалившиеся глазницы и только взгляд был прежним. Тёплым, виноватым и таким родным.
Хёк понимал, что этот образ ужасен, понимал, что Марку тяжело сейчас, но то, что он решился открыться хоть кому-то, уже давало надежду, что вместе они справятся.
— Я знаю, — голос звучал приближённо и со свистом. — Что Ренджун просил тебя помочь ему уговорить меня остаться, но подумай, каково это жить вечно вот в этом теле, что день за днём превращает тебя в монстра. Я уже говорил, что не умею лечить тела.
— Я… Я тоже стану таким? — спросил Донхёк, делая шаг вперёд, а потом его рука потянулась к изуродованному лицу, но была перехвачена холодными, костлявыми пальцами.
— Я не допущу. Я отпущу вас до того, как начнется разложение. Вы будете жить.
— Ты же не умеешь лечить тела.
— Должен быть способ, — покачал головой Марк, а потом ткнул в светящееся ребро пальцем. — Его создатель должен знать, как всё исправить.
— Вот именно, — ответил Донхёк, не отводя взгляда от старшего. Страх отступал, а в сердце была надежда на то, что возможно, он ещё сможет немного побыть ребёнком в компании этого человека. У него не было отца, но Марк за эти несколько часов сделал так, что мальчишка снова поверил в чудеса. — Тот, кто создал тебя, должен знать, как тебе помочь. Так что не опускай руки, слышишь? Мы найдём его. Он излечит твоё тело, и тебе незачем будет уходить.
— Но, малыш, меня не существует в мире людей. Вы вернетесь к своим жизням, а я…
— А зачем нам в мир людей? — спросил Донхёк. — Вспомни, что привело нас к тебе. Меня убил брат, Джуна отчим, кто ещё? Неужели ты думаешь, что в той жизни ждут нашего возвращения. Нет. Мы хотим остаться теми, кем являемся сейчас, но только с тобой. Мы хотим помогать тебе спасать заблудшие души. Ты нужен этому миру. Ты не один. Подумай над этим, хорошо?
В глазах Лимберта промелькнула надежда.
— Возможно ты прав, — сказал Лимберт, сделав шаг навстречу младшему и преображаясь. Этот образ определенно нравился Донхёку куда больше. — Ну что, идём?
Марк указал рукой на каменный завал.
— А…
— Эта преграда только для людей, — пояснил старший и сделал шаг ко входу.
Ли поспешил следом, цепляясь сперва за рукав, а потом несмело обхватывая запястье старшего. Марк удивленно вскинул бровь.
— Я думал, что после того, что увидел, ты не захочешь приближаться ко мне.
— Не льсти себе, — хмыкнул Донхёк. — Та нежить на болоте пострашнее будет. Кто тебя знает, что ты ещё приготовил по мою душеньку.
Марк засмеялся, приобнимая младшего и потрепав по волосам.
— Больше ничего, верь мне.
Донхёку очень хотелось поверить, но всё же он старался держаться поближе к Лимберту, то тут, то там замечая человеческие останки. Дорога вывела их к затопленной шахте с железной дорогой и парой перевёрнутых вагонеток. С потолка капала вода. Камень казался холодным.
— Нам сюда, — сказал старший, указывая на нишу в стене. Вскоре они оказались на большой площадке. Донхёк открыл рот от удивления. По периметру помещения в каменных стенах были высечены глубокие полки, до отказа заполненные золотыми слитками. Драгоценный металл сверкал, приковывая к себе взгляд. Ли даже на вскидку не мог сейчас определить, сколько здесь было золота.
— Я поделю его между всеми теми, кто помогает мне. Но сейчас, на время, тебе придётся стать единственным владельцем этих несметных сокровищ.
— Почему я?
— Потому что ты чист, Донхёк. Деньги никогда не были твоей целью. Сейчас, стоя здесь, ты лишь удивляешься количеству золота, а не желаешь им обладать единолично. И ты готов расстаться со всем этим при случае. Поверь мне, я очень чувствую каждую эмоцию тех, в ком течёт моя магия.
— Но что мы будем делать со всем этим?
— Сыграем в ловлю на живца, — ответил Лимберт. — Как только всё будет готово, ты в роли удачливого миллиардера вернёшься в наш скромный городок. Поселишься в известном тебе отеле и будешь ждать. Все газеты будут трубить о твоей невероятной удаче, ведь тебе удалось то, что многие десятилетия не получалось у других. Ты нашёл старинный тайник Дерека Якобсона, что много лет считался проклятым. Ты расскажешь журналистам историю о том, что едва не утонул на болотах, но тебя пощадил дух тех мест. А ещё он указал единственно верный путь к сокровищам.
Донхёк хмыкнул.
— Звучит, как очень плохая сказка.
— Но ведь так всё и было, — пожал плечами Лимберт. — Пусть кто-то назовёт тебя сказочником, кто-то порадуется за тебя, кто-то будет сгорать от зависти, а тот, кто нам нужен, засуетится. Ведь он отдал мне камень для защиты прииска, а я решил его разбазарить. Знаешь, иногда мне кажется, что наш драгоценный друг припас это золото для себя. Он очень хотел вернуться, но что-то пошло не так. И я уверен, что он всё ещё ищет подходящий способ. Вот же будет для него разочарование. Он придёт к тебе, и мы прижмём его к стенке. Попутно разоблачим твоего братца, идёт?
— В общем-то план неплохой, но я совсем не умею быть богатым, — растерялся Донхёк.
— Будь собой, а в остальном мы поможем.
— Мы? Ренджун так толком и не ответил сколько вас.
— Сейчас увидишь.
И вот они расположились в гостиной. Марк и один из прибывших демонов, Кай, кажется, громко спорили о целесообразности поднятия «проклятого» золота. Донхёк подошёл к дивану и плюхнулся рядом с хмурым Ренджуном. Этот парень вызывал меньше всего тревог, рядом с ним было спокойно. Ли не понимал этого чувства, да и не стремился. Главное, что все тревоги отступали. Голова невольно опустилась на плечо старшего. Ли был слишком впечатлен сегодняшним днём. Хоть обратно Марк и повёл его другой дорогой, но он всё равно слышал шёпот утопленников.
— Устал? — спросил Хуан, аккуратно приобнимая Ли.
— Это всегда так выматывает?
— Первое время да, а потом ты привыкнешь. Слишком большой поток информации. Нужно время, чтобы это всё принять.
— Кто эта бесстрашная юная леди, что пытается вклиниться в спор?
— Это Фрея. Моя бабушка. Её убил в детстве её старший брат — мой дед. Марк и Кай уважают её и прислушиваются к её мнению.
Донхёк видел, как девочке, действительно, удалось угомонить спорящих.
— Давайте так, — сказала Фрея, глядя на готовых вот-вот воспламениться демона и духа. — Марк, объясни всем присутствующим суть своего плана.
— Но… — попытался вмешаться демон, но под холодным взглядом леди замолк.
— Я считаю, что золото — лучший способ приманить алхимика.
— И многих других нечестных на руку людишек, — вставил свои «пять центов» Тэодоро, что сидел на подлокотнике дивана и сканировал присутствующих своим зелёным глазом.
— Так это ещё лучше. Мы раскроем преступный заговор.
— Или загремим в психушку, — с иронией заметил Ренджун. — История с духом и золотом вполне сойдёт за основание.
Марк пробежался недовольным взглядом по Хуану, на что тот даже не отреагировал, лишь невольно крепче прижимая к себе Ли. Донхёк слегка растерялся, но не отстранился, заметив, как Лимберт слегка покачал головой.
— Не факт, — подал голос Джемин. — Янян говорил, что многие в городе ещё верят в потустороннее.
— Но это золото несёт за собой смерть, — сказал Кай. — Напомнить сколько людей уже погибло из-за него?
— Ты демон, — напомнил брату Теодоро. — Разве тебя не должен радовать этот факт? Присутствующим здесь бояться нечего, а есть ли смысл переживать за остальных?
— Но ведь если мы обналичим золото, слитки разлетятся по всему миру, — заметил Кай. — Сотни, а то и тысячи невинных жизней. Меня такая перспектива не радует.
— Я напоминаю тебе ещё раз, что проклятие на слитки наложено мной, и действует оно лишь на тех, чьи сердца переполнены корыстью, алчностью и завистью. Честным людям бояться нечего.
— А остались ли на этом свете честные? — хмыкнул Кай.
— Остались, — кивнул Джено. — Я верю в это.
Сидящий рядом с парнем Бэкхён похлопал его по бедру.
— Итак, значит решили, — кивнула Фрея. — Донхёк в качестве миллиардера, Ренджун в качестве его секретаря и Джено в качестве его телохранителя въезжают в «Paradise palace». Мы с Марком и Тео заедем позже. Бэк…
— Я всё подготовлю. Лучше вам это сделать в мою смену, чтобы Смитт ничего не заподозрил.
— Я тоже нужен вам, — сказал Кай. — Я могу видеть то, что не подвластно вам.
— Фанни, как и её покойный муж, с энтузиазмом относится к продвижению молодых художников. Я могу замолвить за тебя словечко и предоставить для твоих работ на месяц «галерею», — пожал плечами Бэкхён. — Но ты должен будешь произвести на хозяйку хорошее впечатление. Без фокусов, понял?
Кай хмыкнул.
— Замётано.
— А я? — спросил Джемин. — Что буду делать я?
— А ты, мой друг, — улыбнулся Лимберт. — Сыграешь роль журналиста, что приехал из столицы брать интервью у новоиспеченного миллиардера.
— А Янян? — сорвалось с губ На. — Я не могу оставить его одного. Та сущность, мои братья…
— Мне нужно встретиться с этим мальчиком лично, — задумчиво сказал Марк. — Но там, где та неизвестная сущность меня не обнаружит.
— Кладбище, — хмыкнул Джемин. — Как ни странно этот сгусток энергии избегает именно это место. Всякий раз, когда Янян приходит навестить меня или родителей, сущность нерешительно мнется у входа.
— Занимательно, — задумчиво сказал Марк, а потом посмотрел на Кая. — Можно тебя на пару слов.
Демон кивнул и отправился за Лимбертом.
— Только бы не подрались, — покачала головой Фрея.
Донхёк, что всё ещё сидел рядом с Хуаном, удобно примостив голову на его плече, оглядел присутствующих, снова отмечая про себя, какие же они все разные. Но ведь это хорошо, не так ли? Здесь в этой комнате он ощущал себя таким живым, хотя… Он ведь до конца не понял каково это быть мёртвым.
— Как поживает очаровательная миссис Шварц? — спросил Ренджун, посмотрел на Бэкхёна. — Она ещё не почувствовала, как от тебя несет тухлятинкой?
— Помолчал бы, — хмуро ответил Бён. — Сам, поди, уже полгорода перетрахал. Вон даже сейчас все твои низменные желания выпирают. Уже нашёл из кого вытрахаешь душу этой ночью?
— Это не твое дело! — огрызнулся Ренджун.
— Вот и ты в мои отношения с Фанни не лезь. Пока ей это нужно, я буду рядом.
— И в могилу её за собой потянешь?
— Джун! — возмутилась Фрея, когда Бэкхён подскочил. — Это не то, с чем следует шутить.
Девочка подошла в Бёну и потянула его обратно на диван. Бэкхён сел, продолжая сверлить Хуана злобным взглядом, но в нём было столько отчаяния.
— Ты влюблен и забываешь о том, что мёртв. Это не шутки, Бэкхён-и. Ты слышал, что говорили духи на болотах?
— Это всё бред, — ответил Бён. — Я… Я не люблю её. Она мой друг. Я буду с ней, пока…
— Мы не закончим миссию, а дальше что? — спросил Ренджун. — Дальше мы исчезнем. Отправимся за грань, а ей будет плохо. Она будет искать тебя и узнает то, что такого человека, как Бен Бэкхён не существует вот уже как почти тридцать лет. Я не враг тебе, Бэкхёни, но ты должен заканчивать это затянувшееся «дружеское» общение, иначе ты останешься здесь, превратишься в фантома и однажды тебя просто сожрет эта блохастая тварь.
— Эй, я бы попросил не переходить на личности, — возмутился Теодоро. — У меня нет блох — это во-первых. А во-вторых, друзей я не ем. Ты просто развеешься, Бэкки.
— И на том спасибо, — усмехнулся Бён.
— Но Марк говорил о том, чтобы остаться или вернуться, — задумчиво сказал Джено.
— Это возможно, — кивнула Фрея. — Но при условии, что и он останется с нами. Давайте смотреть правде в глаза. Ни колдуну, которого он ищет, ни демонам мы не нужны. И если Марк потеряет связь с камнем, рано или поздно мы все развеемся. Он хочет и настроен уйти.
— Не совсем, — подал голос Донхёк. — Он сомневается. Его главной проблемой является полуразложившееся тело, а ещё у него нет якоря. Того, ради чего стоит жить. Если с телом ему, возможно, поможет колдун, то вторым придется стать нам. Мы должны стать для него семьей, сделать его счастливым, показать искреннюю любовь. Мы должны показать как дорого нам то, что он дал и он сам. Так что больше никаких ссор и взаимных упрёков. А главное, мы должны показать ему, что то, что он делает, нужно обоим мирам. Марк Лимберт должен остаться.
— Отец не пойдет на это, — заметил Теодоро. — Если Марк открыто заявит о том, что решил остаться, демоны развяжут кровавую бойню.
— Демоны лишь подневольная силы, — заметила Фрея, заговорщецки подмигнув. — Рыба, как известно, гниёт с головы, к тому же вашему отцу пора на покой.
— Наш старший братец не лучше. Боюсь, что тогда наступит ещё большая неразбериха. Нельзя пускать вампиров на границу миров, — сказал с тревогой Теодоро. — А я слишком дорожу своей свободой, чтобы впрягаться во всё это.
Кот мотнул хвостом, потёрся о ноги Бэкхёна и пошёл к выходу, но следующая фраза Фре пригвоздила его к месту.
— Ты забываешь, что у нас есть Кай.
— Он низший демон!
— Но он умён, рассудителен, обаятелен, проницателен и чертовски силён. Вспыльчив немного, но это мы исправим. Кай и Марк могут и хотят разговаривать друг с другом. И я думаю, что совместными усилиями им удастся восстановить порядок в двух мирах.
— Идея в принципе не плоха, — задумчиво сказал Теодоро. — Но отец не отдаст трон так просто.
— А кто сказал, что будет легко, — улыбнулась Фрея.
— Из тебя вышла бы отличная заговорщица, бабуля.
— То ли ещё будет, внучек.
Атмосфера в комнате стала менее напряженной, вот только Донхёк то и дело ловил на себе подозрительные взгляды Джено. Голова Хёка всё ещё была на плече Ренджуна, а Хуан по-прежнему ласково прижимал его к себе.
— Чего это он на меня так смотрит? — шепнул он в ухо Хуану. Джено как раз рассказывал о подпольных лекарствах, от которых пострадал его брат.
— Да шут его знает, — с улыбкой так же шепотом ответил Ренджун. — Я тут пока вас не было попытался к нему подкатить. Я немножко приукрасил перед тобой своё положение. Никаких привилегий у нас нет. Моё постоянное возбуждение — это последствия ритуала воскрешения. Я почти всегда на пределе. Это… Это как твоя вечно сырая одежда, понимаешь?
Донхёк кивнул, бросив лёгкий взгляд на выпуклость в районе паха старшего. Лицо Джено пошло красными пятнами. Хёк едва сдержал смех.
— Ну так вот, — продолжил, как ни в чем не бывало Хуан. — Он отскочил от меня, как ошпаренный, так что сегодня, увы, как и сказал Бэкки, мне придётся искать приключения на стороне. Правда, не многие выдерживают мой огненный темперамент.
— И тебе всё равно с кем?
— Увы да. Побочный эффект. Правда, результат от таких вот ночных приключений долго не держится. Признаться честно, этот Ли Джено меня чем-то зацепил, но я не уверен, что этот интерес не пройдет после того, как я затащу его в постель.
— А я? — спросил Донхёк.
Хуан задумчиво потёр переносицу, а потом улыбнулся.
— Кажется, я уже упоминал свои мысли на твой счёт.
Донхёк вспомнил «романтичное»: «Я бы вдул» — от Хуана в первую их встречу и стукнул старшего по руке, на что тот лишь засмеялся.
— Нет, серьезно, не хочешь попробовать?
— Ты серьезно?
— Ну, а что ты теряешь?
— Девственность, может быть? — ответил Ли ни чуть не стесняясь. С Ренджуном было легко, казалось, что он знал его всю жизнь.
— Вот незадача, — нахмурился старший, но тут же собрался. — Ну хоть какие-то яркие эмоции испытаешь перед смертью, сомневаюсь, что где-то впереди нас ждёт светлое искреннее чувство. Я покажу тебе, как извлекать выгоду из своего положения.
Ли внимательно посмотрел на Хуана, парень был определенно привлекателен, а ещё внутри мальчишки зарождалось любопытство. Донхёк, признаться честно, даже не целовался ещё ни разу. Девочки в школе его не привлекали, да, он как и остальные мальчишки старался привлечь их внимание, но все его действия были чисто развлекательного характера. Впервые что-то дрогнуло, когда мальчишка приехал сюда, в Канаду. Он наблюдал за людьми и дивился насколько они были свободными. Они целовались и обнимались у всех на виду. Иногда, по вечерам эти поцелуи становились слишком откровенными, и парень чувствовал, как его плоть оживает. Дотронуться до себя казалось преступлением. Мальчишка старался сдерживать свои эмоции, но с каждым утром эта проблема возвращалась.
Мысль о том, что у брата роман с лучшим другом рождала новые фантазии, а сны стали ярче. В них Донхёк видел себя, видел, как кто-то склонял голову к его паху и дарил ему неземное наслаждение.
— Ну так? — вывел его из размышлений голос Хуана.
— Что? Прямо здесь и сейчас? — спросил Хёк, осматриваясь. Джено перешёл на самую эмоциональную часть своего рассказа, и казалось, уже не обращал на них своего внимания.
— Сейчас, но не здесь, — загорелись желанием глаза Ренджуна. Донхёк почувствовал, как мурашки побежали по спине. Ещё никто и никогда на него так не смотрел. Донхёк ещё раз подивился тому, насколько реальными были его ощущения, ведь все прочитанные им в детстве книги говорили о том, что духи не могут чувствовать или испытывать эмоций, а сейчас… Сейчас парень понимал, что и внутри него рождается желание и предвкушение чего-то неизведанного и любопытного. Внутри словно что-то трепетало, особенно, когда Ренджун опустил руку на его бедро, поглаживая.
— Что ж, день сегодня был насыщенным, — громко сказал Хуан, поднимаясь. — Нужно немного прийти в себя. Прогулки по ночам успокаивают нервы. Пойду прогуляюсь. Увидимся утром.
Хуан подмигнул Донхёку и тихо шепнув: «Жду тебя снаружи», вышел из дома.
— Куда это он? — спросил появившийся в дверях Марк.
— Понятное дело куда, — усмехнулся Бэкхён. — Покорять новые вершины. Он тут едва поди не лопнул от недотраха.
— Тебе же известно, что это не его вина. Это побочный эффект магии воскрешения. Она цепляет вместе с душой последнюю эмоцию, что вы испытывали перед смертью, — ответил Лимберт. — Поэтому ты ненавидишь кофе, Джемин переживает за Яняна больше чем за всё остальное. Джено растерян, потому что удар в спину был неожиданным, а Ренджун возбуждён.
— А я? — сорвалось с губ Донхёка. — Я не чувствую особых изменений.
— Ты не ожидал удара по голове, а тонул ты и вовсе в бессознательном состоянии, поэтому все твои эмоции истина, запомни это. Всё, что ты чувствуешь, настоящее. Плюс маленьким бонусом ты ощущаешь волны воздуха, ведь так?
Донхёк кивнул, вспоминая, как «увидел» Марка за дверью.
— Что ж, не смею больше вас задерживать. Увидимся завтра. Здесь же. Надеюсь, дорогу вы все запомнили.
— Я… То есть, я могу пойти куда угодно? — растерялся Джено.
— Да, — кивнул Лимберт. — Ты можешь быть невидимым, если захочешь, а можешь стать материальным, но во-первых, тебя никто не узнает и не будет сопоставлять твое имя с погибшим Ли Джено, а во-вторых придется как-то замаскировать твою рану. Кровь, конечно, со временем станет заметна меньше, но рана будет всегда открытой, а следовательно, пачкать одежду. Придется менять повязки чаще.
— Я хочу навестить брата, — сказал Джено. — А там… Там посмотрим.
— А я пойду проверю, как там Янян, — поднялся Джемин.
— Я с тобой, — сказал Кай, бросив неуверенный взгляд на Лимберта, что кивнул. — Нам нужно поговорить.
Джемин удивлённо вскинул брови, но ничего не сказал, открывая перед старшим дверь.
— А я, пожалуй, останусь тут. Моя смена начнётся только завтра, и мне совсем не хочется снова переходить через это проклятое болото. Духи, сегодня что-то настроены не слишком дружелюбно.
— Хочешь поговорить об этом? — спросил Лимберт. Бэкхён напрягся, но немного подумав, кивнул. — Идём. Хёк, Тео, Фрея…
— У меня есть чем заняться, — фыркнул кот и направился к выходу.
— У меня тоже. Джуни принёс столько разной одежды, нужно всё примерить, выбрать подходящее и сложить чемодан.
Лимберт посмотрел на Донхёка. В его глазах парень видел тревогу, но не мог понять её причин.
— Я тоже пойду прогуляюсь. Ещё никогда не видел столь древнего кладбища.
— Только не ходи к болоту, хорошо? — с беспокойством сказал Марк.
— Хорошо, папочка, — хмыкнул Ли, а потом выскользнул в дверь, не замечая грустной улыбки на лице старшего.
Выйдя на улицу, Хёк тут же был прижат к стене сильными руками.
— Ты долго, — шепнул Ренджун, ведя носом по шее младшего. — Но это даже к лучшему. Теперь я уверен, что нам никто не помешает. Идём.
Хуан взял Ли за руку и потянул в сторону ровного ряда склепов.
— Мы будем… Мы сделаем это там? — сглотнул Хёк.
— Тебя что-то смущает? Это место силы. Не переживай, это они только снаружи такие мрачные.
Ренджун затянул младшего в одно из покосившихся сооружений. Узкая лестница вела куда-то вниз. Вскоре они оказались в просторном помещении. Джун достал спички и зажёг несколько факелов. Дрожащий свет наполнил помещение. На каменных стенах висели таблички с именами, узоры паутины и мха были то тут, то там, а по центру установлен каменный постамент.
Закончив с освещением, Хуан вернулся к замершему у входа Донхёку. Парень почувствовал лёгкий холодок, пробежавший по телу, но с другой стороны он прекрасно понимал с кем, куда и для чего он пришёл.
— Расслабься, — улыбнулся Ренджун. — Я не собираюсь тебя насиловать. В любой момент ты можешь меня остановить. Я лишь хочу показать тебе, как хорошо может быть, чтобы однажды, возможно, когда-нибудь в следующей жизни, ты показал это хорошо кому-то другому.
Хуан подошел ближе. Его рука осторожно коснулась щеки младшего. Ладонь была тёплой.
— Будь со мной честен, хорошо?
Ли кивнул.
— Был ли у тебя кто-то до этого? Парень? Девушка?
Донхёк замотал головой и прикрыл глаза, когда большой палец старшего очертил контур его пухлых губ.
— Замечательно, — улыбнулся Хуан, склоняясь ближе и касаясь губами губ Донхёка.
Ли почувствовал жуткую волну смущения, когда старший начал ласкать его губы, осторожно сминая, а потом его язык проник глубже. Парень удивленно вздохнул, позволяя старшему углубить поцелуй.
Руки Хуана скользнули по пояснице младшего, прижимая ближе. Ли буквально почувствовал, как был возбужден Ренджун, но тот не торопился, боясь спугнуть, давая привыкнуть к себе и своим рукам. Увлекшись процессом, Донхёк не заметил, как сперва неуверенно, а потом с большим напором начал отвечать старшему, потираясь о его бедро твердеющей плотью. Руки уже блуждали по телу Хуана, проникая под футболку. Широкие плечи, мягкая, тёплая кожа, острые лопатки. Ли простонал в поцелуй, позволив стянуть с себя футболку, туда же полетела и футболка старшего. Кожа к коже.
Ренджун неторопливо целовал шею младшего, плечи, ключицы. Каждую родинку. Донхёку показалось, что он куда-то летит, когда старший подхватил его под ягодицы и приподнял, усаживая на постамент. Губы старшего уже спустились к груди, поиграли с сосками и двигались туда, где сейчас скопилось все напряжение. Хёк запутался пальцами в светлых прядях старшего, пытаясь наблюдать за происходящим, но это становилось всё труднее.
Руки Ренджуна потянули вниз резинку штанов Ли, освобождая затвердевшую плоть младшего. Крик Донхёка отразился от каменных стен, когда Хуан сомкнул губы на темной головке, лаская её языком. Губы плотно обхватили плоть, а Ли потерял ощущение реальности. Он больше не смог совладать со своим телом, откидываясь назад, и позволяя Джуну делать всё, что ему захочется. Сейчас Донхёк был готов на всё, чтобы эта сладкая мука не заканчивалась. На пике блаженства он выкрикнул имя старшего, крепко сжимая волосы Хуана, но Ренджун не издал ни звука, покорно позволяя младшему излиться себе в рот.
Когда Джун выпустил обмякшую плоть изо рта и облизнул губы, их взгляды встретились. Донхёк сам не понял, откуда в нём взялись силы податься навстречу, чтобы снова получить желанный поцелуй.
Они снова целовались, как безумные. Донхёк сильнее прижимался к Ренджуну. В его руках было так хорошо.
— Думаю, что на этом мы должны закончить, — отстраняясь и ласково глядя в глаза младшего сказал Хуан.
— Нет, — ответил Донхёк. Его руки снова притянули Хуана к себе, спускаясь по спине к поясу и проскальзывая под резинку штанов старшего, чтобы сжать упругие ягодицы, а потом потянуть ткань вниз. — Ты же говорил, что мы пойдём до конца.
— Хёк, я… Прости, я так не могу. Я… Поначалу мне казалось, что это всё лишь очередное приключение, но ты… Ты слишком прекрасен. Слишком невинен для меня, а я… Я грязь, Хёк. Я животное. Я ведь не смогу себя остановить. Это сильнее меня. Тебе будет больно. Я не хочу, чтобы ты узнал эту боль. Многие не выдерживали…
— Я уже мёртв, помнишь? — сказал Ли, заглядывая в наполненные искренней нежностью и тоской глаза. Ренджун боролся со своими низменными желаниями, но не этого хотел сейчас Донхёк. Он хотел познать этого мужчину до конца. — Я хочу тебя, понимаешь? Только тебя. Мы переживём это, вместе.
— Хёк…
Младший подался вперед, снова целуя. Прижимая к себе. Ренджун сдавался, его руки начали ласковое скольжение по телу Ли. Твёрдая плоть упиралась в бедро младшего, когда Хуан навис над ним. Донхёк понимал, что это возбуждение было частью магического отката за возможность снова быть живым, но ему хотелось верить, что и он сам вызывает в человеке напротив не менее сильное желание.
Холодный каменный постамент вдруг стал похож на мягкую перину, каменные стены теплели. Хуан нежно целовал, пока его пальцы растягивали упругие стеночки. Беспорядочные поцелуи и шёпот о том, что надо немного потерпеть. Движения то плавные, то резкие, а потом пожар… Донхёку казалось, что всё горит вокруг них. И сами они сейчас извиваются в обжигающем пламени. Всё вокруг горело от желания больше, глубже, быстрее.
Ренджун в этот момент, действительно, больше напоминал зверя, но в этом взгляде было столько страсти и огня. Он рычал, кусался, погружаясь в младшего. Донхёк чувствовал, что словно пластилиновый в его руках. Его не беспокоили саднящие отметины, он тонул в мужчине. В тот момент он мог только громко стонать от неописуемых чувств, скопившихся в нём. Казалось, что Ренджун был повсюду. И взрыв, с которым его настиг оргазм, заставил Хёка оглохнуть. Хуан же сделал ещё несколько движений и с громким рыком кончил в младшего. Донхёк видел, как трясло старшего, как он почти без чувств рухнул на него.
— Джуни? — сорвалось с дрожащих губ Ли, когда он понял, что старший не двигается. — Джуни?
Донхёк попытался перевернуть Хуана, видя, как темнеют следы на его шее. Это было поистине страшно. Слёзы потекли по щекам. Одна из капель упала на губы Ренджуна, заставив их дрогнуть.
Рука Хуана дёрнулась и скользнула по постаменту. Донхёк тут же сжал её, рухнув на грудь старшего и тихо плача.
— Тише, малыш, всё хорошо, — прохрипел Ренджун, свободной рукой прижимая младшего к себе.
— Что это было? Ты…
— Тс, — приложил палец к губам Ли старший. — Это пройдёт. Поцелуй меня пожалуйста.
И Донхёк целовал, чувствуя, как его прижимают ближе. Ренджун словно цеплялся за него. Словно боялся, что он исчезнет. А потом с губ Хуана сорвался болезненный стон, а Ли снова ощутил, как твердеет плоть старшего.
— Знаешь, — тихо сказал Хуан. — Сегодня всё было по-другому. С тобой хотя бы на несколько минут я смог почувствовать себя свободным. Спасибо.
Ренджун коснулся губами тёмной макушки.
— Мы можем попробовать снова. Вдруг у нас получится увеличить этот период?
— Я не знаю своего предела, Хёк, — ответил Джун. — Знаешь, это так тяжело, когда испытав оргазм с одним партнером, ты буквально через мгновение снова готов к подвигам. Для многих я тот, кто не может удержать свой член в штанах, но ни с кем мне ещё не удавалось разделить тот пожар, что горит внутри меня. Ты же почувствовал его? Я правильно понял? Мы же горели? Мне не показалось?
Донхёк кивнул. Он помнил пламя. Помнил, как изменился этот склеп только для них.
— Я очень хочу тебе помочь.
Они сидели на каменном надгробии, посреди мрачного склепа. Они оба были мертвы, но испытывали слишком яркие чувства. Впереди была целая ночь и слишком много того, что хотелось ещё познать. Чувственно, обжигающе и без остатка. Уже под утро, глядя на наконец уснувшего Ренджуна, что, возможно, впервые за несколько лет был спокоен, Донхёк подумал о том, что уже не сможет отказаться от этого огня, но чтобы пламя было не так обжигающе, его нужно было разделить с кем-то. Ли не понимал, откуда у него в голове были эти мысли, но они казались такими правильными. А ещё, засыпая, он снова видел хмурый взгляд Ли Джено, и решил, что непременно с этим разберётся.