После всех занятий Дазай вышел во двор школы и стал оглядываться в поисках Юкино. Её там не оказалось, даже среди других учеников.

«Ушла, не стала ждать. — расстроился он — А может, поджидает меня за ближайшим углом».

Он, опустив голову, нехотя двинулся домой. Внутри него творился хаос из-за осознания того, что на его нервах внаглую сыграли скерцо, причём не незатейливое и юморное, а зловещее, саркастичное, как во второй части фортепианной сонаты си-бемоль минор Шопена. Дазай опасался, что мог не сдержать себя дома и вспылить, поэтому стал думать, как успокоиться.

«Надо представить что-нибудь тихое, спокойное, красивое… — На последнем слове в мыслях снова возникла Юкино — Так, отстань, отродье Сатаны! Море. Шумит и хлещет. Надо его погладить, тогда утихнет».

Он переложил сумку в другую руку, к скрипке, и правой ладонью стал водить по воздуху, будто гладя что-то. Бушующее море понемногу начало успокаиваться, как вдруг впереди послышались знакомые голоса. Он увидел две стоящие фигуры.

— Почему он так…поступил со мной?.. — всхлипнула Юкино — Я к нему со всей душой… А он…

— Гандон. — процедил Аикура — Я ж тебе говорил, не общайся с ним.

— Он же совсем один остался… Мне было так жалко его… Я думала, что смогу с ним поладить…

— Они в этой семейке все ё…нутые, на что ты надеялась?

— Но Осаму такой… Такой милый был…

Дазая бросило в жар, по телу побежали мурашки, а на душе стало сладостно. Конечно, его это не удивило — Юкино и так не скупилась на комплименты, но всë равно было приятно слышать от неë такие слова.

«Только жаль, что опять врëшь».

Он остановился, думая, обходить их, или нет. Его снова замучили желание пожалеть Юкино, но и не радовала возможность снова отхватить — и от еë брата за произошедшее, и от матери за опоздание. Он понимал, что в любом случае исход ему точно не понравится. “Сдохни или умри”, как можно сказать.

Дазай так и продолжил стоять, пока внезапно у него не зачесался нос. Сдержать чих не получилось, и Аикура обернулся на звук. Он пару секунд грозно смотрел на Дазая и ринулся к нему, бросив Юкино:

— Сейчас, погоди, сестрёнка, набью ему морду и вернусь.

«Да вы издеваетесь!» — возмутился Дазай.

Он перехватил портфель и бросился бежать со всех ног к своему дому. Пересёк дорогу, пока все машины были не слишком близко — это дало ему фору. От моста он попытался ускориться, но лёгкие снова пригрозили отказать, а мышцы всë тяжелели и тяжелели, будто от притяжения более крупной планеты или звезды.

На адреналине Дазай кое-как смог достичь пункта назначения, до дома осталось метров двадцать, как вдруг почувствовал преграду под ногами, запнулся и упал. Он выпустил вещи из рук и стал отползать от Аикуры. Тот решил не медлить, быстро догнал Дазая и поднял его на ноги за правую руку. Но не отпустил.

— Я говорил тебе к сестре моей не приближаться? — грозно спросил он — Говорил, мумия?

— Говорил…

— Тогда какого чёрта она сейчас плачет?

— Понятия не имею… Я ничего не дел...а-а-а-ал! — Дазай резко перешёл на крик, когда Аикура сжал его запястье.

— Угу, ничего. Я тебя предупреждал, Осаму, одним испугом не отделаешься.

Дазай отступил назад и попытался выдернуть руку, но Аикура сомкнул пальцы ещё сильнее.

— А-а-а-а, да что я сделал-то?! — завопил он и мельком посмотрел на ближайшее окно дома, подумав: — «Вроде должна услышать и увидеть». 

Естественно, ему было не настолько больно, чтобы кричать.

— Рот открывал много и руки распускал. — процедил Аикура — Ты хоть думай, что и кому делаешь. Одно дело — нам с парнями что-то сп…дануть, но ты полез к моей сестре, при этом зная, как она к тебе относится. У тебя мозги работают хоть немного?!

— Ты ещё не знал, какое добро она мне сделала…

— Я твои сказки слушать не собираюсь. Сам её довёл, небось.

— Она преследовала меня, угрожала, притворялась обиж… М-м-м! — Аикура дëрнул руку Дазая, и она опасно натянулась.

— Если не заткнёшься, я сломаю тебе руку! Врёшь бесстыдно, сволочь, Юкино бы ни за что не стала так себя вести.

— Плохо ты её знаешь, походу… — вздохнул Дазай.

Аикура обхватил левой рукой его предплечье, а правой, прижав большой палец, резко дёрнул ладонь вниз. Дазай болезненно застонал, в этот раз по-настоящему.

— Ещё раз выдашь что-нибудь подобное — пострадают ноги, ходить не сможешь о-о-очень долго. Усёк?

Дазай робко кивнул. Аикура отпустил его и пошëл обратно к сестре.

«Мда, это кто тут ещё ё…нутый — так запариться из-за мелочи». — подумал он, покачав головой, и стал подбирать вещи.

Правая рука жутко разболелась и почти потеряла возможность двигаться, а в левой было тяжело всё удержать из-за размеров и веса.

— Здравствуй… — сказал он, зайдя в дом и осёкся на полуслове, услышав голос отца, а затем увидев его — Папа?..

Отец стоял возле двери их с матерью комнаты, из которой доносились её всхлипы, уперев руки в бока. У его ног лежала дорожная сумка, а сам он был одет не по-домашнему.

«Его всё-таки выписали?»

Он обернулся, услышав голос сына и, махнув ему рукой, радостно воскликнул:

— Привет, Осаму.

Дазай оказался в замешательстве. Он хотел подойти к отцу и обнять его, игнорируя запрет на нежности, но в то же время чувствовал, что это может привести к неприятным последствиям. Было страшно.

— Подонок! — крикнула мать — Не ценишь ни меня, ни сына!

— Это для вашего же блага, всё под контролем.

— Вижу, что под контролем, пролежал спокойно полтора месяца в психушке, пока мы тут из кожи вон лезли, чтобы не окочуриться.

— Ну-ну, я уж заметил, как вы похудели оба. — хмыкнул отец — Поработать не пробовала? Осаму, думаю, и без тебя справится, мужчина ж почти уже.

Мать хотела было сказать что-то, но замолкла — вероятно, у неё закончились аргументы.

«Он опять куда-то уходит?» — догадался Дазай и почувствовал, как тяжело стало на душе. Он осознал, что весь этот кошмар последнего месяца ещё будет продолжаться в течение неопределённого времени.

Отец подхватил сумку и пошёл к выходу.

— Ты куда? — спросил Дазай, чуть склонившись в сторону от веса в левой руке.

— По делам. — ответил он, ставя сумку на пол, и стал надевать пальто.

— А когда вернёшься?

— Не скоро, когда разберусь.

— С чем?

— Не забивай себе голову всякой ерундой. — Ласково улыбнувшись, отец потрепал его по голове. Затем снова взял сумку и вышел из дома.

Дазай, застыв в ступоре, выпустил вещи из руки и задышал чаще. «Что происходит?» — раз за разом крутилось в его голове, не находя ответа. Послышались приближающиеся шаги матери. Она положила ему руку на плечо и развернула к себе. Её заплаканное лицо приняло сердитое выражение, непонятно, отчего — то ли от внезапного ухода отца, то ли от возможного опоздания Дазая или его драки с Аикурой.

— Мам, куда папа ушёл? — спросил он.

Мать дала ему пощёчину и процедила:

— Ты всё никак не уяснишь… У тебя совсем мозги не работают, я не пойму?

— Извини, я забыл…

— Осаму, ты умеешь думать?

Дазай промолчал.

— Вот и подумай! Может, так забывать не будешь.

«Да тут никогда не угадаешь, как будет. — мысленно сказал он — Запоминать бесполезно…»

***

Запястье обожгло ударом указки. В очередной раз. Дазай сильнее надавил смычком на струны, чтобы извлечь более густой звук. Виртуозный пассаж взмыл вверх на крещендо^[1], а потом вернулся на диминуэндо^[2] к меццо-форте^[3]. Ещё один взлёт. Ещё спуск. За третьим разом мелодия поднялась ещё выше и, постепенно угасая, застыла на месте. Закончив играть, Дазай опустил смычок и скрипку и поднял взгляд на мать. 

— Как всегда, нисколько не старался. — процедила она — И чем вы только с учителем Шибатой на уроках занимаетесь?

— Работаем. Над звуком, штрихами, динамикой…

— Что-то не заметно. Скажу, чтобы прилагал больше усилий.

— Хорошо… — тихо шепнул Дазай.

 — На сегодня всё, садись за домашнее задание, проверю, и как обычно.

— Хорошо, мама.

Он кивнул и пошёл к себе в комнату. Настроение было паршивое.

«Достала уже. — подумал Дазай, нахмурившись, и на секунду спохватился — Ой… Как хорошо, что она не умеет читать мысли».

На полпути он вдруг услышал сердитые крики отца и визги Ёшико и тут же бросился в её комнату.

Она сидела перед отцом на коленях, хватаясь за голову, а он сжимал прядь её волос.

— Ай-яй, отпусти-и-и! — завизжала Ёшико.

— Тихо, чертовка! — Он потянул волосы наверх, заставив её приподняться — Тебе полезно будет, может, думать больше начнёшь!

— Отпусти, больно!

— Объясни, по какому праву ты смеешь не уважать меня, свою маму…

— Я уважаю…

— Я не слышу!

Дазай перепугался и за сестру, и за отца, которого в таком настроении было невозможно представить. Периодически у них с матерью бывали бытовые ссоры, но они никогда не доходили до рукоприкладства с его стороны. А страшнее всего было то, что Дазай никак не мог противостоять отцу и прекрасно осознавал это.

— Что ты делаешь?! — ошарашенно спросил Дазай.

— Не лезь не в своё дело, Осаму! — огрызнулся он.

— Мама! Мама, иди сюда!

Внезапно стало немного тише — отец замолчал. Он резко притянул руку к себе с такой силой, что прядь волос с еле слышным хрустом оторвалась. Под крики Ёшико он бросил на Дазая такой же сердитый взгляд и кинулся к нему.

— Что? — испуганно спросил тот.

— Тебе мать не говорила вести себя тихо, а? — рявкнул отец и, обхватив его щиколотки, поднял в воздух вниз головой, а затем перевернул лицом к себе.

— Успокойся! — бросил Дазай — Я просто…

— Что ты просто?

— Ты Ёшико вредишь! — Он попытался достать руками до пола. Кровь стремительно начала приливать к голове.

— Это не твоё дело! — Он встряхнул его.

В комнату ворвалась мать и в ужасе воскликнула:

— Фумецу, ты совсем с ума сошёл? Отпусти быстро!

— Пошла к чёрту! Это воспитательный процесс.

Дазай почувствовал подступающую к горлу тошноту и попытался вырваться, но хватка оказалась слишком сильной.

— Это не значит издеваться над детьми! — Мать подошла ближе.

— Хочешь сказать, ты сама делаешь по-другому?

— Я их так учу, вкладываю в это действительно что-то полезное. А ты их только запугиваешь без причины!

— Ах, без причины? — Отец бросил Дазая на пол и повернулся к жене — Раз такая воспитательница, научи их тогда относиться к нам с уважением!

Ссора принялась набирать обороты. Пока они кричали друг на друга и явно не обращали внимания на окружение, Дазай, борясь с головокружением, осторожно подполз к Ёшико.

— Ты как? Что он тебе сделал? — спросил он.

— Он мне волосы выдрал… — хныкнула она — Больно очень…

Дазай приобнял Ёшико и прошептал:

— Я не знаю, что происходит с ним, но всё обязательно наладится. После чего он это сделал?

— Он попросил меня помочь маме, я сказала, что позже. Затем сказал прибраться в комнате, я сказала, что потом. Он ещё раз сказал про это, как будто угрожая, я решила сдаться, и тут…

— И всё?

— Назвала его «папой», он сказал, что это неуважительно.

— Чего? — удивился Дазай — Раньше ведь не было такого.

— Плохое настроение, наверное.

Громкие крики дополнил плач матери. Куда более сильный, чем когда бы то ни было. Дазай посмотрел на отца и увидел в его глазах наслаждение.

— Нет, вряд ли, тут явно что-то посерьёзнее.

— Это лечится? — спросила Ёшико.

— Не думаю.

Родители всё не собирались заканчивать.

— Пошли в шахматы поиграем, что ли? Или в го? — предложила она.

— Пошли, выиграю у тебя в очередной раз.

— В этот раз я точно тебя победю.

— Ну-ну, посмотрим.

Они пошли в гостиную, достали доску и камни для го и расположились на полу. Пока они играли, входная дверь скрипнула и щёлкнула замком — скорее всего, вышел отец.

Спустя два часа, когда мать впрягла их в кучу дел, он вдруг вернулся и, как ни в чём не бывало, с улыбкой заговорил с ней.

«Странно, — подумал Дазай — Как будто действительно ничего не было».

— Ты ничего не хочешь сказать? — спросила мать, скрестив руки на груди.

— Нет, зачем? Чего долго дуться друг на друга? В этом всё равно нет никакого смысла.

«Вот это талант — так легко переключиться после…такого. Вот бы тоже научиться».

Мать вздохнула и, оставив детей на распоряжение самим себе, пошла с отцом в их команту.

«М-да, с ним точно что-то не так. Интересно, что?»

По своему желанию и приказу матери он решил обращаться к нему только на «отец», так как не хотелось ещё раз ощутить на себе его гнев, который был куда страшнее материнского. Однако сам отец отказался от этого, почему — осталось неясно. Непостоянство его эмоций стало одной из загадок, которую Дазай очень хотел разгадать.

***

— Иди переодевайся и приходи со скрипкой. — шмыгнув носом, протараторила мать.

— А… Я рукой пошевелить не могу… — осторожно произнёс Дазай.

— В смысле?

Он поднял отёкшую правую руку, попытался ей пошевелить и зашипел от боли.

— И как это понимать? — недовольно спросила она.

— Да, я опять подрался, видела бы ты, как я Аикуре в нос зарядил… — хмыкнул он.

— Очень смешно.

— Он меня у дома догнал, ты должна была слышать, как всё было.

— Ой, всё, пошли перевязывать.

Мать повела его на кухню. Она достала мазь для снятия отёка и после использования стала обматывать руку повязкой от запястья до пальцев.

— Ну и что ты натворил, что тебя опять бьют? — раздражённо вздохнув, спросила она.

— Ничего… — робко ответил Дазай.

— Просто так ничего не бывает, Осаму.

— Наверное… Это из-за девочки…

— Какой девочки?

— Из школы, я её…обидел нечаянно. И толкнул.

— Как я тебя не так воспитала, что ты девочек не уважаешь? Нельзя их трогать, нельзя им плохие слова говорить…

— Я уже не маленький, мамочка! — огрызнулся Дазай.

Мать стянула повязку сильнее, определённо рассчитывая, что это доставит болезненные ощущения.

— Не маленький он, а ведёшь себя хуже Ёшико. Извинись завтра перед этой девочкой.

— Обязательно… — Дазай закатил глаза.

— Не та ли, случайно, что теперь за тобой хвостом ходит?

— Вполне возможно…

— Кто она? — требовательно спросила она.

— Да ненормальная какая-то.

— Что я тебе только что сказала, Осаму?

— Прости, не могу подобрать других слов, которые подходят под характеристики. Она меня преследует, изводит, требует какие-то странные вещи…

— Какие, например?

— Ну… Внимание. Слишком много внимания… — пробормотал Дазай, краснея.

— Поменьше на девочек отвлекайся, если не хочешь из школы вылететь.

— Что мне сделать, чтобы она отстала? Ты должна понимать всяко лучше меня.

— Извинись для начала. Не обращай на неё внимания, ей станет скучно, и она перестанет.

«Дело говорит, только не обращать внимания будет очень трудной задачей».

— Хорошо, спасибо.

Мать закончила с повязкой и куском ненужной ткани зафиксировала руку на груди. Дазай чуть поклонился в знак благодарности, подобрал вещи у входа и пошёл в свою комнату. Затем переоделся, стараясь не пользоваться больной рукой, и лёг на кровать.

«Ну просто блеск, нечего сказать. — подумал он с досадой — Если я растеряю навыки за это время, мне конец».

Он повернулся на левый бок. Ему хотелось почитать учебники, чтобы сделать домашнее задание хотя бы устно, но было лень вставать, да и в таком положении это вызвало бы трудности.

«Даже заняться нечем, книгу тоже не взять сюда, а за стол садиться неохота».

Его вдруг что-то насторожило в слове «книга». Было ощущение, что оно связано с каким-то долгом или обидой. Когда он представил вид самой книги, его вдруг осенило:

«Манга, точно!»

Дазай подскочил и на цыпочках прошёл в комнату Ёшико. Там так и остался беспорядок с того дня, как она пропала — никто не решился тронуть хоть что-нибудь. Сдерживая слёзы, Дазай глубоко вдохнул, закрыл дверь и, осматривая всё вокруг, лёг на кровать. Вверх поднялся клуб пыли.

«Чем я занимаюсь, Ёшико…» — сокрушённо подумал он.

Он посмотрел на стол, приоткрытый шкаф, из которого торчала смятая одежда, тумбочку рядом с кроватью и на окно. Вся комната, казалось, была пропитана её энергией, но, к сожалению, не заряжала, а только больше нагоняла уныния. Теперь же предстояло совершить настоящее преступление и нарушить весь этот творческий беспорядок. Вряд ли Дазай сможет когда-нибудь себе это простить. Даже с учётом, того, что его заставили это сделать. 

«Почему меня окружают одни твари?» — недовольно сказал он сам себе. Где-то в глубине души он знал ответ, но сейчас не хотел об этом думать. Или же просто признавать его.

— Может, ты знаешь, Ёшико? — тихо сказал Дазай в надежде, что она где-то рядом.

Тишина.

— Как ты? Не скучаешь тут?

Снова тишина. Даже ни одного скрипа — Дазай лежал неподвижно.

— Знаешь, я очень скучаю по тебе, по нашим дурачествам, играм… Знал бы, что такое произойдёт, обязательно проводил бы с тобой больше времени, даже несмотря на требования мамы. Я не прошу вернуться, но, прошу, если ты здесь и слышишь меня — дай знак.

Он рассчитывал услышать три стука с пунктиром или хотя бы просто почувствовать дуновение ветра, но так ничего и не произошло. Дазай попробовал представить, как Ёшико могла сделать что-то из этого, однако её образ отчаянно отказывался показываться в памяти. Словно её и не существовало.

«Ёшико?..» — с надеждой сказал он мысленно, но это тоже оказалось бесполезно. Сестра окончательно его покинула.

В один момент Дазай почувствовал, что стало душно. Он нехотя поднялся и открыл окно. Рама бесшумно подалась.

«Погодите-ка…» — насторожился он. Что-то было не так.

Он подёргал раму ещё несколько раз. Она снова не издала почти ни звука.

«Смазано, походу… Теперь понятно, как Ёшико вышла из дома незамеченной. И явно по своей воле».

Дазай встал у окна, наслаждаясь свежим холодным воздухом. В этот же момент с неба начало капать, вторя печальной атмосфере, да так, что даже появилось желание расплакаться. То ли от ностальгии, то ли от сожаления об утрате.

«Ну так что, воровать будешь, или кино отменяется?» — насмешливо спросил внезапно вернувшийся голос.

Дазай вздрогнул от неожиданности. Его он уже не пугал так, как в школе, но всё ещё не вошёл в перечень привычных вещей, чтобы совсем на него не реагировать. Да ещё поди привыкни к существу свыше у себя в голове. Дазай подошёл к столу и стал искать взглядом нужную книгу. Увидев синий корешок, он стал его вытаскивать, но, забыв про пострадавшую руку, сжал пальцы недостаточно крепко, и из обложки на стол, раскрывшись, с грохотом выпал том манги.

— Чёрт! — шёпотом ругнулся Дазай.

— Ну давай, круши весь дом, — крикнула мать — Мы ж богатые, новый купим!

— Извини, мам, я…книгу уронил. — крикнул он ей в ответ.

— Ещё и книги не бережёшь…

Он закатил глаза и потянулся к манге.

«Ну что, доволен?» — спросил он. В ответ была тишина.

Вздохнув, он начал рассматривать картинки. В основном, там были изображены взрослые в белых халатах. Учёные, как он догадался. Чаще всего показывался мужчина с длинными тёмными волосами, который посматривал на подопытного — мальчика лет восьми.

«Он разрушил мою жизнь, — сказал мужчина на одной из страниц — забрал всех, кто мне был дорог. Поэтому я сделаю всё, чтобы он страдал и не получил достойной жизни. А потом… Убью своими руками».

Дазай ощутил дежавю. Что-то ему в этом показалось очень знакомым, возможно, даже из жизни. Почти начал вспоминать, но в итоге решил, что ему слишком лень.

«Хм, странно, я думал, ей нравится ерунда для девочек. — подумал он, удивившись содержанию манги — Или просто для детей, лёгкое. «Покемоны» какие-нибудь, «Наруто» в крайнем случае, но не такое».

Дазай полистал ещё и на одной из страниц увидел нарисованное чёрной ручкой сердечко и рядом подпись — «моя радость».^[4] 

«Не она рисовала, не её нажим. Почерк тем более. Вероятно, это…подарок? Только от кого? Вроде сейнен^[5], должно быть, кто-то взрослый покупал…»

Он пожал плечами, закрыл окно и, спрятав мангу под одежду, вернулся в свою комнату, а там засунул под шкаф. Затем достал учебник и сел вместе с ним за стол, изображая выполнение домашнего задания.

«Что ж, судя по всему, она в тот день ушла к кому-то, с кем явно была в отношениях. — подытожил Дазай — Точно не Аикура — он младше неё, ему могли не продать, да и почерк не особо ему подходит. Хотя всё равно надо будет проверить. Пока что есть два варианта развития событий — Ёшико пошла на встречу с этим человеком и её похитили по пути или после неё, либо он и был похитителем и убийцей. Однажды мне попался на глаза подозрительный тип, я его даже рисовал по памяти. Похоже, он тогда следил именно за Ёшико…»

Он порылся в ящиках стола и нашёл лист бумаги, на котором тогда нарисовал этого человека.

«Найду — убью. Но перед этим пусть вдоволь помучается».