Я не верю в богов и жизнь после смерти. Для меня Ад или Рай — выдумка людей, готовых отдать всё для успокоения своей души. Что происходит с человеком, когда он умирает? Он превращается в воспоминания, что бережно хранят живые, но, рано или поздно, исчезает насовсем.

Нова Майлум.

***

10 июля 2035 года. Земля. Соединённые Штаты Америки, Нью-Йорк.

 Вечер опустился на город, расстелил бархатное одеяло лёгкой прохлады над небоскрёбами, которые, словно стражи, возвышались над улицами. Лето, наконец, расправило плечи после нескольких дней непрекращающегося дождя, и чистое небо раскинулось над городом, искрясь яркими лучами тёплого солнца. Воздух был свежим и прохладным, теперь можно было вздохнуть полной грудью, когда духота, царящая перед грозой, не сдавливала лёгкие тяжестью.

На окраине города, где шум и суета уступали место тишине, в парке было тихо. Людей вокруг было мало, и лишь изредка кто-то проходил по извилистым тропинкам, наслаждаясь спокойствием и уединением. Деревья нежно перешёптывались, колыхаясь лёгким вечерним порывом, а скамейки, непривычно пустые, казались островками покоя и чем-то слишком… рукотворным в этом зелёном уголке. Огни вечернего мегаполиса были настолько привычны, что находиться в этом наполненном природой парке было сродни чему-то новому и свежему, хотелось дышать полной грудью и слушать шелест листвы, заглушивший собой далёкий гул автомобилей. В городе редко можно было встретить кого-то, кроме ворон, голубей, бездомных кошек и собак, но сейчас над цветущими кустарниками роз и лаванды, между пробившимися на свет полевыми цветами порхали бабочки. Где-то неподалёку попрятались белки, которые точно были в этом парке, а клёкот небольших птичек вроде синиц или воробьёв хоть и был слышен, но их самих среди густых ветвей плотно рассаженных деревьев было почти не видно.

В реке, что рассекала парк на несколько частей извилистой лентой, сейчас точно плавали утки, а совсем редко к берегу у небольшого пруда выбирались черепахи. Кажется, весь этот парк был чьим-то проектом по озеленению города, но, раз уж у людей получилось создать такое прекрасное место, было не так важно, кто именно участвовал в его создании. Когда брат помогал мне выбирать квартиру, я сразу заприметила это место. Возможно, район был не самый благополучный. Порой в сети появлялись новости о разгроме близкого к дому продуктового, было даже одно ограбление в тёмной подворотне неподалёку и, кажется, тут частенько продавали что-то запрещённое. Но до этого прекрасного парка от дома лишь пятнадцать минут пешком — я считала. И то, это если идти медленно и прогулочным шагом. До брата, правда, приходилось ехать на автобусе добрые полчаса, а до универа и вовсе добираться сначала на метро около часа, а потом ещё пешком идти километр точно, но меня всё устраивало.

Я вскинула голову, наблюдая, как ворона с громким карканьем перелетала на соседнюю ветку. Несколько листьев сорвались вниз и, подхваченные ветром, приземлились мне на колени и на волосы. Я слегка поёрзала на земле, слишком резко дёрнула занемевшей рукой и врезалась локтем в дерево, под которым бездумно сидела последние десять минут. Вообще у меня в планах было немного поработать на свежем воздухе над проектом, который мне предстояло сдавать в начале года после летней практики, или на крайний случай хотя бы просто почитать или порисовать — для этих целей даже прихватила с собой планшет, — но в итоге благополучно забыла об этом и стала просто наслаждаться царящим вокруг спокойствием. Середина недели, вечер. Дети, обычно, сидят за уроками, взрослые ещё работают, а в парке тишь и благодать. Никаких криков, визгов, посторонних шумов. Только единение с природой. Такое мне очень нравилось. Будь моя воля, каждый день лета вытаскивала бы брата, его жену и моего любимого племянника за город на небольшой пикник. Жаль, что эта мечта была неосуществима — работа у Маркуса и Стеф, подготовительный курсы дошкольников у Лиама, мои подработка и учёба и много-много других мешающих факторов.

Телефон звякнул. Я, снова ушедшая в мысли, слегка вздрогнула и посмотрела на часы. Полшестого вечера. Конечно. Снова тихий «треньк». Мне оставалось лишь достать телефон из кармана рюкзака, глубоко вздохнуть и открыть групповой чат.

Братик: Если кое-кто опять опоздает, я за себя не отвечаю.

Иззи: Да не будь букой, Маркус, ручаюсь за Нову на правах лучшей подруги, она обещала быть вовремя!!!

Братик: А я на правах брата просто обещаю открутить ей голову).

Джо: Какой-то ты недружелюбный(((

Я закатила глаза, но сдержать улыбку так и не удалось. До того, как вся наша компания снова засядет в любимом кафе на ежемесячном «общем сборе», оставалось полчаса, а за последний год опоздания стали моими спутниками почти на каждый такой поход, за исключением двух или трёх раз — то уснула не вовремя, то с учёбы доехать не успела, то ещё что. А мой ужасно пунктуальный братик каждый раз придумывал новую пытку, которой обещал меня подвергнуть.

Нова: Вот-вот. Чёт ты меня совсем не любишь((

Братик: Вот они, опять спелись...

Генри: Мы с Диланом на машине, можем подобрать. Ты где, мелочь?

Нова: В парке возле дома, но сейчас собиралась идти

Дилан: Двигай к автобусной остановке, мы подъедем

Дилан: Только аккуратнее, а то если ты как в прошлый раз поскользнёшься на траве и сломаешь ногу, Маркуса хватит инфаркт

Нова: Эй, это было пять лет назад!!!!!

Дилан: И ты почти не изменилась, не спорь даже😘

Я улыбнулась и покачала головой, поднимаясь на ноги. Лёгкий ветерок бросил короткую красную прядь в лицо. Волосы были покрашены не так давно и, кажется, всё ещё казались мне немного непривычными, хоть эксперименты со внешностью были для меня сродни какому-то повторяющемуся ритуалу, что настигал меня каждые несколько месяцев.

Я неловко поправила причёску, разгладила несуществующие складки на джинсах, накинула поверх топа косуху и собрала в рюкзак вещи. Не то, чтобы мне хотелось выглядеть идеально, когда я увижу Дилана, просто поправила одежду. И не то, чтобы он мне прямо нравился, скорее был слегка интересен. Иззи сводила нас последний год, давно зная типаж парней, которые мне нравятся. Я, впрочем, не отставала: кажется, она и Генри даже сходили на парочку свиданий, хотя Иззи уверяла меня, что это были «просто дружеские прогулки».

Автобусная остановка находилась на противоположной от дома стороне парка. Эта часть всегда казалась мне чуть более мрачной и неухоженной, как будто сил работников хватало лишь на ту половину, которая чаще мелькала по телевизору. Здесь же даже пахло по-другому — у меня создавалось чувство, что вокруг не парк, а самый настоящий лес, куда редко захаживали люди. От более бурной здесь речки пахло сыростью и влажностью, будто ровно в этом месте только-только прошёл дождь, а в некоторых местах деревья разрослись так сильно, что в полдень было темно почти как ночью. Вдоль всей длинной тропинки стояло лишь три мигающих фонаря на высокой чёрной ножке, а если идти по парку приходилось вечером, без телефона со светом тут было нечего делать. Я до сих пор помню, как поскользнулась на мосту и в полной темноте чуть не упала между широко расставленными деревянными балками перил прямо в реку. Даже вспоминать не хочется… как тут дети ходят?!

— Эй, Нова!

Я обернулась в сторону парка, пытаясь понять, как так быстро вышла к дороге, а после снова перевела взгляд в сторону голоса. Улыбка сама собой растянулась на лице. Светлая макушка высокого Генри маячила возле чёрного джипа, а он слегка вскинул ладонь, пытаясь привлечь моё внимание.

— Привет!

Друг сделал мне навстречу пару шагов и будто нехотя вытянул руки для приветственных объятий. Опять выпендривается... Он в нашей компании был самым высоким — моих ста семидесяти восьми сантиметров роста хватало лишь для того, чтобы упереться лбом в его подбородок. Мне оставалось лишь как можно крепче стиснуть его в объятиях, выбив из груди тяжёлый выдох. Мы с ним всегда соревновались по-детски глупо, каким бы серьёзным «дедом» он ни был в нашей компании. И он никогда не поддавался, потому что знал, что я это не люблю. Однако в маленькой игре «кто кому сломает четыре ребра простыми объятиями» Генри всегда уступал. С его слов — если он всё же стиснет меня чересчур сильно, его ничего не спасёт от кары моего заботливого Маркуса.

— Ну что, нигде не убилась, никого не убила, снежинка?

В голосе Дилана как всегда лёгкая насмешка, а руки скрещены на груди. Меня всегда то ли раздражало, то ли смущало это старое глупое прозвище. Да, я родилась в декабре, да, я голубоглазая, да, я светленькая от рождения, но, почему-то, от него это звучало как-то слишком… странно, не знаю. Заставляло отводить глаза и даже немного краснеть.

Несмотря на это, я лишь почувствовала, как губы сами собой растянулись в ухмылке, а лёгкое движение головы скинуло на глаза длинную чёлку. Дилан шутливо-испуганно поднял руки — отыграл, надо сказать, мастерски: не знай я его уже лет восемь, даже поверила бы. Он всегда реагировал так, когда я строила своё самое пугающее лицо, а Иззи и вовсе часто говорила, что, когда я так делаю, то становлюсь похожей на главную злодейку какой-нибудь манги.

— Боюсь, если скажешь ещё хоть слово, убью я тебя.

— Ладно-ладно, сдаюсь!

Растянувшись в улыбке и подойдя ближе, я заключила его в объятия, чувствуя на талии тёплые руки.

— Потом наболтаетесь, голубки. Запрыгивайте в машину, иначе Маркус точно нам голову открутит, — прервал нас Генри.

— Ой-ой-ой, кто бы говорил, — насмешливо отозвался Дилан, а его брат цыкнул и поправил очки средним пальцем. Я хихикнула.

Дилан мягко схватил меня за руку и потянул к машине, галантно открывая дверь и отвешивая шутовской поклон.

— Карета подана, принцесса.

— О, благодарю! — я неумело сделала пародию на реверанс и совсем не по-королевски забралась внутрь, ударяясь лбом о… о подставленную Диланом ладонь. Вскинула взгляд. Поймала его насмешливые ореховые глаза, смотрящие ровно в мои.

— Знал же, что ты обязательно попытаешься расшибить свою милую мордашку, — подмигнув, парень закрыл за мной дверь. Надувшись и отвернув лицо к окну, я проследила за ним взглядом. Кажется, щёки горели совсем не от того, что в машине жарко.

Телефон зазвонил. Имя Маркуса всплыло на небольшом экране на середине приборной панели. Генри вздохнул и прикрыл глаза, пока запрыгнувший на переднее сиденье Дилан уже нажал на кнопку ответа.

— Нет, вы шутите что ли?

— Не злись, Маркус, мы уже едем! — сразу же встряла я, стараясь сдержать смех. Генри уже вовсю порывался выдать парочку дежурных оправданий, но Дилан молча толкнул его вбок, позволяя мне поговорить с братом.

— Голову откручу, — медленно произнёс брат, разделяя по слогам каждое слово. — Троим.

Хоть Маркус этого не видел, но я вскинула руку и оттопырила мизинец, важно задирая нос.

— Клянусь на мизинчиках, что в следующий раз я точно не опоздаю!

На том конце трубки послышался тяжёлый вздох.

— Едьте аккуратнее. Мы с Джорджем и Иззи уже на месте.

Сброс. Гудки. Из динамиков зазвучала резкая, внезапная музыка. Я радостно выдохнула и пристегнула ремень, настукивая такт мелодии пальцами на коленке. И день всё ещё был прекрасным. И я всё ещё помнила о только что данном брату обещании. Но…

Но на тот момент я ещё не знала, что сдержать клятву окажется не в моих силах.

На тот момент я не знала, что в этот день… мне суждено было умереть.

***

— Нова, ты уверена, что вы доберётесь сами? Может, переночуешь сегодня у нас?

Маркус всегда опекал меня и, хоть порой это немного бесило, чувства благодарности и любви всё же оказывались сильнее. Сейчас я помогала ему загружать перебравшего Джорджа в такси, пока Генри вызывал для себя и чуть более пьяного Дилана трезвого водителя. Иззи вернулась в кафе, чтобы ещё раз проверить нашу беседку на наличие забытых вещей.

— Не переживай, — я улыбнулась. — Мы с Иззи доедем сами. Я не так много выпила, чтобы тебе следовало беспокоиться.

— У тебя перцовка с собой? — серьёзно спросил брат, придерживая Джорджа за плечи и пытаясь запихнуть в такси. — А ножик, который я дарил?

Я постаралась улыбнуться как можно мягче, чтобы не обидеть Маркуса и показать, что его заботу я всё ещё ценю.

— Мне уже не десять лет, братик. Тебе не нужно беспокоиться обо мне настолько сильно, — заученно оттарабанила я слова, которые повторяла ему, кажется, слишком часто. — Но да, благодаря курсам самообороны и твоим урокам, я смогу защититься хоть тупым ножиком для масла, хоть подобранной палкой.

Маркус глубоко вздохнул, но всё же улыбнулся, как в детстве потрепав меня по голове. Я ответила ему такой же улыбкой, хоть и слегка надулась — всё-таки, когда тебе двадцать два через полгода, хочется, чтобы старший брат воспринимал тебя именно взрослой самостоятельной личностью. Хотя с учётом того, что он растил меня один, я могла простить ему некоторые… крайности. В том числе, синдром старшего брата. К тому же мне было известно, что он никогда не игнорировал мои прямые просьбы и всегда был открыт к диалогу.

— Ладно, прости, солнышко. Ты у меня правда взрослая.

Небольшая тёмно-синяя машина остановилась на месте только отъехавшего такси с Джо. Стекло пассажирского сиденья опустилось, и в глубине машины показалась тёмно-каштановая макушка Стеф.

— А вы, как всегда, веселитесь?

Я широко улыбнулась и помахала обеими руками.

— Привет, невестка! Забирай, скорее, Маркуса и увози подальше, а то он снова включил мамочку компании и порывался провожать всех хоть пешком за машин… ауч! — подзатыльник прилетел внезапно, заставляя схватиться за голову. — Вот видишь, какой он агрессивный!

Стефания рассмеялась и подпёрла голову рукой, облокачиваясь на подлокотник. Лисий взгляд следил прямо за Маркусом, а на губах сияла яркая улыбка. Какая она всё-таки красивая! Сейчас я иногда вспоминаю, как недолюбливала её и пыталась строить пакости. Стыдно признать, но исключительно из-за ревности — в конце концов, я всегда была единственной девушкой в жизни брата. До сих пор иногда накрывает чувство неловкости, но Стеф не злилась на мои детские выходки, и я была ей за это благодарна.

— Кое-кто обещал почитать Лиаму на ночь. Он клялся, что к нашему приезду не будет спать — только чтобы дождаться папу.

Скорее всего, если бы зарождающийся в груди писк таки сорвался с губ, оглохнуть могли все в радиусе метров ста. Кажется, всё, что касалось моего маленького племянника, вызывало у меня бури восторга и умиления — слишком уж сильно я любила его. Ещё с тех времён, когда мне посчастливилось первой после матери взять этого малыша на ручки, пока Маркус со всех ног мчал из рабочей поездки в пригород и собирал несколько штрафов за превышение скорости.

— Напомни ему, что наши выходные в силе! И в щёчку чмокни от меня! — сразу же наказала я брату и обняла его на прощание.

— Я даже не знаю, кто больше рад... мы со Стеф, что выбираемся на свидание, или ты, — Маркус улыбнулся, сжал меня чуть крепче и отстранился, усаживаясь в машину и оставляя лёгкий поцелуй на губах жены.

— Обязательно напиши нам, как доберёшься до дома! — окликнула Стеф и, помахав рукой, поехала вдоль дороги.

Наверное, знай я обо всём раньше, сказала бы что-то ещё.

Может, напомнила бы Маркусу и Стеф, что безмерно их люблю, может, на прошлой неделе не отказалась бы от нашей встречи с Лиамом из-за дурацкой встречи с моим руководителем.

Как много этих глупых «может», которые уже никогда не сложатся иначе.

Я проводила взглядом машину, скрывшуюся за поворотом, и обернулась к друзьям. Иззи уже обнимала Генри на прощание и, если глаза меня не обманывали, оставляла на его губах лёгкий поцелуй. Ничего себе… Улыбка сама собой растянулась на лице, руки скрестились на груди. Да, конечно... их прогулки были абсолютно точно не свиданиями.

— Скажу по секрету, они минут десять о чём-то бурно шептались на веранде.

Внезапный шёпот, раздавшийся совсем близко, заставил меня вздрогнуть. И пусть Дилан будет благодарен, что я на автомате не врезала ему локтем куда-то в район рёбер — иначе его полупьяное тело точно завалилось бы, рука у меня тяжёлая. Я обернулась резко и в удивлении отпрянула на пару сантиметров, когда поняла, что его лицо было прямо напротив моего.

— А ты в курсе, что подглядывать нехорошо? — недовольно буркнула я и, прикрыв глаза, с силой растрепала тёмно-русые волосы на его макушке. Он цыкнул, закатил глаза и картинно схватился за грудь.

— Ауч… ранила в самое сердце.

Дилан перехватил мою ладонь, и я снова натолкнулась на прямой, пронзительный взгляд.

— Ты… свободна завтра? — вдруг спросил он, а я в удивлении приподняла брови, расслабляя ладонь и позволяя ему опустить наши руки.

— Так, ну… вроде планов никаких. А что такое?

— Мне нужна твоя помощь в одном очень важном деле. Как насчёт поговорить об этом за ужином? Я слышал, что в новом кафе подают отличные пирожные. А ещё у них вкусные морепродукты.

Он слишком хорошо меня знал. И, исключая набор моих любимых блюд, я была слишком сильно заинтригована, чтобы отказать. Да и к тому же, встреча с другом точно приятнее какого-то там диплома.

— И ты, конечно, не расскажешь, — в голосе сами собой засквозили почти обиженные интонации, я подозрительно сузила глаза.

— Пожалуйста, снежинка, — мягко протянул Дилан, наклоняясь чуть ближе.

— Ладно-ладно, я согласна, — ответ сорвался с губ, кажется, чересчур стремительно, пока даже мысль о том, что стоило бы сказать, не успела сформироваться в голове. Хотя сейчас это было неважно...

Парень улыбнулся и отпустил ладонь, а я только-только осознала, что всё это время он сжимал мои пальцы своими.

— Вот и чудно. Напишу тебе завтра утром.

Сначала мне казалось, что он просто выпил слишком много. На щеках лёгкий румянец, глаза подозрительно поблёскивали под светом фонаря, а привычная уверенность, кажется, достигла своего апогея. Но сейчас, когда с его лица не сходила лёгкая улыбка, а глаза смотрели прямо на меня, Дилан казался настолько искренним и взволнованным, что я даже не допустила мысли о том, чтобы ответить на его приглашение отказом.

— Дилан, трезвый водитель уже здесь, — окликнул Генри, и мы синхронно обернулись.

— Хорошей дороги, — я улыбнулась, заключая друга в объятия, и мне на миг показалось, что его руки сомкнулись на талии чуть сильнее, чем обычно.

— И тебе, — тихо отозвался он куда-то в мою макушку, а я почувствовала пробежавшие по коже мурашки.

Тогда я ещё не знала, что мне будет, о чём сожалеть.

Тогда у меня не было мысли, что эти объятия, что это мгновение, когда обернувшийся через плечо Дилан подарил мне тёплую улыбку, останутся самыми горькими воспоминаниями.

***

— А потом он спросил, согласна ли я, чтобы наши прогулки превратились в свидания!

Подруга едва ли не пищала от восторга, а я оторвалась от окна, за которым мелькали фонари и сменяющие друг друга дома. На губах расцвела хитрая улыбка.

— Видела я, как вы целовались. А как же твои книжные красавчики, м? — мне даже не нужно было стараться, чтобы добавить в голос добрую насмешку. Иззи насупилась и покраснела, отворачивая красивое личико, усыпанное веснушками.

— Мои книжные красавчики — это совсем другое дело! И у каждого из них уже есть свой любовный интерес, так что они отказались от меня первыми. К тому же! Посмотри, как Генри похож на моего любимого Цукишиму!

— А это..? — задумчиво протянула я, пытаясь не запутаться в обилии анимешных имён.

— Из «Волейбола»! Высокий, светловолосый, в очках и…

— Поняла-поняла!

Я расхохоталась с этого сравнения и совсем не вовремя вспомнила о недочитанной книге, которую подруга мне с жаром впихнула, стребовав обещание обязательно ознакомиться. Правда, до финала мне так и не удалось добраться, а Иззи последние пару недель изнывала от желания обсудить со мной всё, что оживало на страницах «Ангельской лжи». Наверное, если бы не она, я бы такую литературу даже не читала, но, к своему стыду, кое-что мне даже нравилось…

— Раз уж мы заговорили о красавчиках, — протянула она, наклоняясь ближе. — О чём это вы шептались с Диланом, м? Он, наконец-то, растопил сердце моей маленькой снежной королевы?

— Н…не говори ерунды! — теперь пришла моя очередь насупиться и отвернуться в попытке спрятать в полумраке наверняка порозовевшие щёки. — Мы друзья. И он просто по-дружески позвал меня поужинать завтра.

— Что?! — она взвизгнула так громко, что мне стало немного жаль нашего водителя.

— Он сказал, что ему нужна помощь в каком-то важном деле, и предложил обсудить это за ужином, — поспешила оправдаться я, потирая оглушённое ухо. Но это не помогло.

— Нова, я тебе клянусь, что это свидание! Если это не так, то я прямо сейчас сгорю на месте! — она встряхнула меня так сильно, что мне, кажется, стало немного плохо.

— Ох уж эти твои ведьмовские каламбуры, рыжик, — тихо выдохнула я и покачала головой. — Это всё глупости. Хватит искать везде скрытый смысл. Ты со своими романами и дворцовыми интригами скоро с ума сойдёшь.

— Девушки, кто из вас выходит на Розье тринадцать? — осторожно вклинился в наш диалог таксист, оборачиваясь через плечо.

— О, это я, спасибо, — Иззи улыбнулась мужчине в возрасте и подхватила сумочку, заключая меня в крепкие объятия и оставляя на щеке звучный поцелуй. — Завтра жду от тебя подробный отчёт. И чтобы без глупостей у меня!

— Ладно-ладно. Пока!

Агрессивная забота Иззи порой слегка раздражала меня, но я и подумать не могла, что когда-то мне будет так сильно её не хватать.

Не хватать ночных посиделок дома за странными фильмами с бутылочкой вина и роллами из любимой кафешки, разговоров обо всём и ни о чём, когда бурное обсуждение учёбы резко переходило к психоанализу наших жизней, а порой и к слезам в объятиях друг друга.

Я не знала, что когда-то мне придётся так сильно скучать по моей милой Иззи.

Дорога заняла больше времени, чем можно было предположить. До моего дома мы так и не добрались, а в окне уже с десяток минут маячила знакомая автобусная остановка, откуда несколько часов назад меня забрали ребята.

— Простите, что так долго, — таксист отвлёкся от телефона и повернулся ко мне. — Там впереди большая авария, не уверен, что пробка быстро проедет. До точки не так далеко, вы быстрее домой попадёте, если пешком, через парк.

— О, не извиняйтесь, — я улыбнулась и закрыла рюкзак. — Тут часто случаются аварии. Большое спасибо за поездку, надеюсь, вы не простоите тут всю ночь.

Махнув рукой, я выползла из машины, придерживая рюкзак за лямку, и принялась протискиваться между плотными рядами машин. Эта трасса всегда была очень оживлённой. С неё можно было попасть сразу в несколько районов города, а потому дорога не пустовала даже ночью.

Время близилось к полуночи. Я остановилась перед кованой калиткой парка и принялась копаться в рюкзаке в поисках телефона — без света тут чёрт ногу сломит. Заряда оставалось всего семь процентов, но мне этого хватит. Главное было выйти из зарослей и добраться до нормальной части парка, а там и фонарик уже не понадобится. Освещая дорогу у себя под ногами, я медленно двигалась вперёд по знакомой тропинке и искренне старалась нигде не навернуться. Мои ноги и при дневном-то свете путались между собой и собирали все коряги, а под тусклым светом телефона, когда перед собой почти ничего не видно, сквозь тонкую подошву кроссовок ощущался как будто каждый камешек (о который я вполне могла запнуться).

Дорога осталась позади, а шелест листьев заглушил все прочие звуки. Пару раз мне чудилось, что где-то чуть в стороне от основной тропы под чьими-то ногами хрустели ветки, но я списывала это на разыгравшееся воображение. Да и к тому же, мало ли какие животные выбирались ночью из своих норок. Может, на ветку неудачно наступила скачущая по земле белка, может, бездомная собака неуклюже сжала палку в зубах.

Когда затихший хруст веток раздался снова, неожиданно для меня перебив шум приближающейся реки, я дёрнулась слишком резко, и телефон выпал из рук. Фонарик погас, оставляя меня в слабом свете пробивающейся сквозь деревья луны и тусклого фонаря чуть дальше у моста.

— Чёрт! — рыкнула я и замерла (лишь для того, чтобы в этой темени не наступить на телефон). Присев на корточки, я принялась шарить руками вокруг. И без того усталые глаза приходилось напрягать в попытке разглядеть хоть что-то. Мысли уже минут десять как крутились вокруг образа меня самой, укутавшейся в любимый плед на родной кровати, но уйти без телефона — непозволительная роскошь.

Вибрация уведомления раздалась чуть спереди и слева, я резко подняла голову и постаралась зафиксировать взгляд на примерной точке звука. Шаг гуськом, второй, третий. Пальцы скользили вдоль травы. На мизинце, которым я зацепилась за маленькое стёклышко, ощущалась царапина. Четвёртый, пятый. Пальцы наткнулись на гладкую поверхность экрана.

— Есть! — радостный вскрик сорвался с губ, и я с видом победительницы поднялась на ноги. Телефон работал, на корпусе по ощущению появилась небольшая новая вмятина и, хоть фонарик погас сам собой, но теперь всё снова было в порядке. У меня был свет.

— Кто здесь?!

Я резко вскинула руку в сторону чьего-то возгласа и замерла. В тени дерева, но освещаемый светом от меня, в паре метров стоял недружелюбного вида мужчина. Думаю, до этого его скрывал от меня толстый ствол дуба, а мою тихую возню он, вероятно, просто не услышал. Бледное, широкое лицо рассекал длинный шрам, тянущийся от лба через переносицу и щёку, а короткий ёжик волос был, кажется, светлым. Я только открыла рот, чтобы извиниться за беспокойство и уйти, как взгляд скользнул на его руки. В пальцах одной руки был зажат небольшой пластиковый свёрток, поблёскивающий под моим фонариком, а из него торчал подозрительного вида брикет с чем-то белым и сыпучим. Почему-то, я сразу догадалась, чем это могло оказаться.

Он шагнул ко мне удивительно резко. Я отшатнулась в сторону и попятилась, стараясь нащупать перцовку в ближайшем кармане. Наверное, действовала на рефлексах — в момент опасности мне было не страшно, а стоило двери безопасной квартиры закрыться за спиной, как паника и страх накатывали настолько внезапно, что подкашивались ноги. Сейчас же для меня было важно отойти от мужика как можно дальше, не выпуская из виду, а потом сорваться с места и убежать так быстро, как только смогу. Интересно, успею ли я позвонить в полицию и, если да, как быстро они приедут?

— Стоять! — рявкнул мужчина, но я не послушала, наугад делая шаги в сторону мостика. Чёрт, хоть бы не навернуться, хоть бы не… — При-ду-шу.

Я сделала ещё пару шагов. Мужчина выглядел как бык, готовый сорваться на красную тряпку, а наступал медленно, как охотник, загоняющий добычу в угол. Между нами метров семь, не больше. Ещё чуть-чуть, и… мы начали бежать одновременно. Я, не разбирающая дороги, и он, наступающий на ветки с громким хрустом. Думаю, мне удалось бы убежать. Если бы не одно «но».

Я не поняла, что произошло, но буквально через пару секунд что-то влетело в меня сбоку и с силой впечатало в дерево. Плечо пронзила резкая боль, а вскрика сдержать не удалось. Я успела вскинуть руку с перцовым баллончиком и распылить ублюдку в глаза — по крайней мере, я надеялась, что глаза, но промазала, попав вероятно в рот. Мужик начал верещать и плеваться, правда, его крик почему-то показался мне незнакомым, хотя голос незнакомца под деревом я слышала. Выкинув локоть куда-то в район диафрагмы, я с силой пнула его в коленку, отталкивая от себя, но резкий удар по руке оставил меня без защиты, выбив перцовый баллончик. Я снова оказалась прижата к широкому стволу дерева, но теперь не могла пошевелиться. Тот, кто гнался за мной изначально, оказался крепче и тучнее, а потому, как бы я ни билась и ни дёргалась, сил оттолкнуть его мне не хватило. Стоило мне открыть рот и приготовиться кричать, как мужская ладонь с силой пригвоздила мою голову к дереву, затыкая рот.

— Уик, держи эту тварь!

— Не голоси, — резко шикнул ублюдок и дёрнулся. Я даже не поняла, мне он это сказал или своему дружку, а лёгкая пелена перед глазами и шум в ушах не позволяли мне воспринимать всё вокруг. Оставалось лишь сосредоточиться по мере сил и попытаться внимательно разглядеть его лицо, попутно не переставая дёргаться и пытаться вырваться. Спасибо, что тусклого света фонаря и неприятной близости его физиономии для внимательного осмотра было достаточно.

Тяжёлое дыхание мужчины было настолько зловонным, что слезились глаза, взгляд казался как будто безумным, а полопавшиеся капилляры этому только способствовали. Зрачки бегали неестественно резко и, по ощущению, ему было тяжело фокусировать зрение. Кожа сероватая, почти белая и сухая, под глазами мешки, а в голосе сплошная злоба на грани с животной агрессией и даже какие-то истеричные нотки. Судя по внешности — наркоман. К тому же, я ещё помнила свёрток с белым порошком, который видела в его руках. Когда доберусь до полиции, обязательно нарисую им фоторобот. Кажется, это мерзкое лицо будет видеться мне в кошмарах. Я только сейчас поняла, что мои обездвиженные деревом руки трусились с безумной силой, а в глазах было так сухо, что даже больно.

— …то сдаст нас, и тогда нам не жить.

Я, кажется, пропустила их диалог, пока запомнила этого ублюдка, и это было плохо. Дышать сквозь прижатую ко рту ладонь оказалось тяжело, но выбора особо не было.

— Ты прав, так и поступим.

Как вы поступить там собираетесь, дурни?!

Напряжение сдавило с силой. Мужик схватил меня под грудью и потащил за собой. Я забилась в его руках, с силой пиная в ноги, выворачиваясь и кусая ладонь у лица. Он резко, грязно выругался и двинул меня в челюсть. Удар оказался достаточно сильным, чтобы я отключилась совсем ненадолго, а потом почувствовала привкус крови из саднящей губы. Перед глазами всё плыло, сознание стремилось отключиться, но я всё ещё старалась шевелиться и вырываться, хоть и с меньшим рвением и также безуспешно. Мгновений моего бездействия хватило, чтобы меня дотащили до моста, а через пару секунд швырнули в воду, как тряпичную куклу.

Прохлада реки захлестнула резко, внезапно, а тело на несколько мгновений сковало судорогой. Это вам не искупаться во время жаркого полуденного солнца в каком-нибудь водоёме — было холодно, а промокшая одежда мерзко облепляла тело. Я надеялась, что эти твари просто оставят меня тут, пока я притворюсь потерявшей сознание, а потом под шумок выберусь и спокойненько сбегу — благо я умудрилась хоть как-то задержать дыхание. Голова была тяжёлой, работала плохо. То ли приложили меня слишком сильно, то ли ужас лишил меня способности реагировать, но страх пришёл не сразу. Он достиг апогея, когда сбоку от меня раздался всплеск, и огромная туша оказалась слишком близко: чужие руки сомкнулись на шее, пока я делала всё, чтобы вынырнуть и глотнуть воздуха. Мои барахтания дали плоды, я заехала ему локтем куда-то так, что он сам чуть не упал в воду с головой. Из последних сил я дёрнулась вбок, пихнула в сторону громилу, вынырнула, судорожно вдыхая воздух, и попыталась сделать пару гребков в сторону берега. Там меня поджидал второй мужчина. Он оказался в более адекватном состоянии, чем его барахтающийся товарищ, и отреагировал гораздо быстрее.

В два шага оказавшись рядом, мужчина с силой пихнул меня в плечи и вскинул руку в живот. Больно. Но не так, как от удара, нет. Это было что-то другое. Острая, режущая боль. Дно под ногой оказалось илистым и скользким, я завалилась назад и едва успела сделать вдох над поверхностью перед тем, как голова снова оказалась под водой. Больно... Я попыталась быстро выбраться, но почти прыгнувший сверху наркоман не позволил мне этого сделать. Я билась, всеми силами старалась сохранить итак малое количество кислорода, которого после первого «заплыва» мне не хватало, но чужие жёсткие руки на моём теле вдавливали вниз, ко дну, и не позволяли приблизиться к поверхности. Почему так больно?..

Я продержалась секунд тридцать, не дольше — окончательно поглотившая меня паника заставила сначала распахнуть глаза. Когда я попыталась прижать ладонь ко рту, чтобы сдержать желание сделать резкий вздох, грубые пальцы с силой дёрнули меня за запястье. Руку пронзила боль, и, к своему несчастью, я распахнула рот в попытке вскрикнуть и инстинктивно вдохнула.

Горло сдавило, в рот хлынула вода, а для того, чтобы лёгкие начало жечь, потребовалась лишь пара мгновений, что показались мне долгими и болезненными минутами. Я дёргалась, барахталась, бросая все оставшиеся силы на попытки скинуть с себя руки мерзавца, кажется, что-то хрипела, а в груди было так больно, что я будто не наглоталась воды — лёгкие горели так, будто там бушевало настоящее пламя. И этот странный привкус... не вода, а будто металл. Кровь? Но откуда? Неважно. Кажется, уже совсем неважно...

Силы покинули меня резко и стремительно, будто и не было их вовсе. Казалось, что я только-только билась руками и ногами, а сейчас, спустя мгновение, не могла даже просто двинуть пальцами. Было уже не больно. Пропали остатки страха. Я не могла говорить, не могла дышать, не могла пошевелиться — не могла ничего. Создавалось ощущение, что я видела себя со стороны, будто это всё происходило уже не со мной. Глаза закрылись. Я больше не могла думать.

Вот так: в среду, одиннадцатого июля две тысячи тридцать пятого года, через семнадцать минут после начала нового дня, человека по имени Нова Майлум не стало. Меня не стало.

Я…

Я умерла.