Он не имел своего настоящего имени. Теперь он называл себя Августом, не заметив, как это имя стало ему близко. Настоящего имени ему не дали.

Наверно, оно должно было быть под стать другим именам драконов. Двести поколений предков эхом должны были в нём отдаваться.

Имена, тысячи имен сохранил в памяти последний, двести первый потомок. Каждый из предков, начиная с первого, имел несколько сыновей, и те имели свои имена, и каждое было высечено на каменных стенах в подвалах замка.

Но ни одного из драконов уже не было, только двести первый потомок в одиночестве бродил по темным коридорам родного дома, и каждый раз, призодя в подземелье, он ощущал на себе взгляды огромного количества глаз. Он был последним из рода драконов, он был один.

Свободные в небе и на земле, непобедимые в бою - предки его подчинялись Закону, но считали это подчинение своей привилегией. Тысячилетиями они выполняли то, что требовала их, драконья, кровь, взамен получая возможность жить в своих потомках не боясь осуждения.

Не раз, с трудом дыша от факельного дыма, Август проводил рукой по каменным стенам, читая:

"Юное существо, дева… венценосная добыча… украшение твоего промысла… Да укрепит тебя жизнью своей, и радостью, и младостью… Преуспей в промысле и выполни Ритуал, и поднимись к звездам, и жар гортани твоей сравнится с солнечным пламенем…"

Долгое время предки Августа похищали девушек из людских поселений - дочерей воевод и князей, принцесс.

Некоторые народы, считая драконов злыми божествами, сами приносили девушек в жертву, исполняя песни для призыва и совершая процесс передачи подношения.

Это стало таким частым явлением, что драконы стали слышать песни, словно они были частью их личности, словно кровь их чувствовала призыв и направляла своего раба за жертвой.

В ритуальной комнате, в конце драконьего туннеля, огнедышащие ящеры пожирали свою добычу. Август множество раз пытался прочитать описание этих трапез, но так и не разу не дошел до конца, а стена с описаниями данных сцен настолько сильно покрылась толстым слоем факельной копати, что надписи невозможно было прочесть.

Однажды, одной пленнице удалось выжить, ее вызволил доблестный рыцарь, убив при этом дракона.

С тех пор ритуал изменился, предки не убивали жертв сразу, они прятали девушек в башни и ждали освободителя. Узнав о похищении прекрасной девы, рыцари отправлялись ее вызволять. Многие из них погибали, но были и те, кто побеждал. Вероятно, на их долю выпадали старые или больные ящеры.

А если нет? Что, если были драконы, как Август, которые не подчинились зову крови, которые не смогли совершить ритуал.

Что, если изъян, проявившийся в двести первом потомке, уже проявлялся в ком-то из его доблестных предков. Август раз за разом спускался в подземелье, внимателно вчитываясь в слова на стенах и колоннах, но не находил ни одного упоминание о таких случаях.

Те люди, которые смогли спасти девушек, были просто счастливчиками. Ни один предок, на протяжении двухсот поколений, не отдал бы свою жертву добровольно. Они похищали девушек, чтобы вкусить их плоть и исполнить ритуал.

Предки сражались с освободителями, радуясь достойным противникам и расстраиваясь, если враг слишком быстро гиб.

Выполнив же ритуал, они устраивали бои между собой, которые заканчивались гибелью одного из братьев, и продолжалис бои до тех пор, пока не оставался самый сильный из братьев, ведь только сильнейший из братьев плучал имя и продолжал род.

Главное правило таких игр было высечено на древнем камне:

«… Пращуров почитай, и теплый ветер поднимет крылья твои, и твои потомки будут почитать тебя… Но брат твой, чья молодость приходится на твою – беда твоя… Бейся, покуда не иссякнет огонь в глотке его…»

Ужасный обычай привел к исчезновению рода драконьего. Последний потомок его парит над морем, последний, безымянный потомок бродит по подземельям, читая:

« Помысел твой – честь и сила твоя. Преуспей в промысле, и не угаснет твое благодатное пламя…»

Двухсот первый потомок не приуспел в промысле, не сразился с братом за право продолжить род, не получил имя, достойное для потомка драконьего рода.

Бывало, в хорошие дни, когда погода была благосконна, последний потомок забывал о своей крови, становясь на некоторое время человеком, у которого, с недавнего времени даже было имя. Но в дни, когда море бушевало, а небо покрывалось тучами, Август терял свое имя, вспоминая о предках и страдая от своей неполноценности.

Кровь требовала исполнения ритуала, но двести первого потомка тошнило от одной мысли о ритуальной комнате. Ему казалось, что он сходит с ума. Он - последний из своего рода, но он не достоен своей крови.