Мугивары бодренько выгрузились на берег Алабасты и начали свой путь. Луффи, очевидно, бежал впереди всех, за ним наперегонки мчались Усопп и Чоппер, Нами шла рядом с Виви, подстраивая под нее шаг и крепко держа за руку. Санджи брел последним, грустно пиная песок и размышляя об утренней ситуации. Ситуацией это можно было назвать с натяжкой, скорее, это была катастрофа мирового масштаба: как если бы на них напали все адмиралы Дозора с главнокомандующим в придачу, только еще хуже и смертоноснее.
И самое ужасное было то, что они не успели ничего обсудить. Зоро избегал его с самого завтрака и сейчас тоже держался на расстоянии нескольких метров, тут же отдаляясь, если Санджи приближался хотя бы на полшага. Кок в общем-то не очень хотел приближаться, даже думать об этом не хотел, тем более что на носу страшная битва, но дорога предстояла длинная и отвлечь его беседой никому в голову не пришло. Оставалось думать о том, что Зоро — его соулмейт.
Это даже теперь звучало бредово: как вообще его родственная душа могла оказаться с ним в одной команде, состоящей всего из шести человек? Из семи, если считать Виви, но ситуацию это не сильно меняло. Санджи хотел, чтобы им показалось. Потому что если не показалось, то будет сложнее. Придется что-то с этим делать, как-то с этим жить, принимать неизбежные изменения — а хотелось просто и весело путешествовать.
Но им, конечно, не показалось. Время остановилось для всех, кроме них, на то короткое мгновение, что их руки соприкасались. Санджи был уверен, что он касался Зоро и раньше — во время перепалок или когда чем-то угощал. И почему, интересно, это не произошло во все прошлые разы? Что теперь изменилось? Санджи искал ответы в себе: может, его чувства стали сильнее, может, в это утро он был особенно рад накормить Зоро одним из своих любимых блюд, может, все потому, что он думал о нем целую ночь? Он искал ответы, а находил только новые вопросы. Знал наверняка он только одно — им срочно нужно все обсудить, иначе он просто взорвется.
Случай представился во время привала, Зоро классически улегся дремать на расстоянии от остальных, достаточном расстоянии, чтобы их разговор не услышали. Игнорируя крики голодного Луффи, Санджи направился прямиком к мечнику, следя, чтобы капитан не поплелся за ним. Убедившись, что никто не собирается их тревожить хотя бы ближайшие пару минут, кок уселся в полуметре от Зоро и решил не ходить вокруг да около и начать с главного.
— Зоро, нам нужно поговорить.
Тот лениво разлепил глаза и уставился крайне недовольно.
— Нам не о чем разговаривать.
— Как это не о чем? — Санджи чуть не задохнулся от возмущения, но ответа никакого не последовало и он выпалил: — Нам нужно обсудить то, что мы с тобой соулмейты!
Зоро все так же молчал и смотрел в сторону, а Санджи испугался, что его крик могли услышать. Обернулся — на них никто не смотрел, на месте привала остальных кипела какая-то бурная жизнь, а капитана и вовсе не было видно. Он подумает об этом потом.
— Мы с тобой никакие не соулмейты.
— Мать твою, Зоро, ты же помнишь, что случилось утром, очевидно, что ты сейчас не прав.
— Я ничего не помню.
Санджи срочно требовалась стена, о которую можно было бы побиться головой. Впрочем, стена была — Зоро, абсолютно непрошибаемый и упертый. Санджи никак не мог сообразить, в чем вообще смысл отрицать очевидное, это уже ничего не изменит и никак не поможет. Нужно жить дальше и принять реальность — причем сделать это должны оба.
— Блять, Зоро, я не предлагаю тебе яростно падать в любовь со мной, я просто прошу тебя обсудить, потому что, мне кажется, это важно и отрицать это смысла нет. Я понимаю, что это внезапно, но это же не смертный приговор или не что-то страшное. Это просто… родственные души?
— И с чего ты взял, что мы родственные души? — спросил он так, словно правда не понимал.
— С того, что время остановилось, когда я взял тебя за руку, и это неоспоримо значит, что у нас есть связь.
— Нет никакой связи.
Санджи хотелось кричать.
— Есть, блин, потому что та остановка времени и твоя реакция мне точно не привиделись.
— Ты так считаешь?
Да, Санджи так считал и был уверен, что Зоро считал тоже, но строил из себя непонятно что, как маленький, потому что это ему не нравилось. Стало ясно, что разговор не поможет, нужно было как-то обрубить Зоро все возможности отпираться. Санджи точно не был уверен, как это все работает, но если связь есть, то ее можно продемонстрировать.
— Дай руку, я покажу.
— Что?
— Что слышал. Дай мне руку, и сможешь убедиться, что связь есть.
— Да пошел ты к черту, я не буду снова держаться с тобой за руки! — мечник вскрикнул и вскочил на ноги. Санджи пугала и раздражала такая бурная реакция.
— Господи, да просто дай ее мне и все!
Кок потянулся сам, но тот успел отскочить на несколько шагов, тогда он почти яростно кинулся на него, пытаясь схватить уже хотя бы за что-то, но все время мешала одежда, а потом Зоро так врезал ему по лицу, что Санджи свалился на землю. Издав утробный рык, вскочил и бросился на мечника, схватил за грудки и затем внезапно за шею, тот в ответ вцепился в его запястья. И они как-то синхронно замерли, осознавая, что Санджи касается чужой кожи, а время все идет и идет.
— Вот видишь, идиотский кок, нет никакой связи! — он все держал внезапно обессилевшего Санджи за правое запястье. — Нет и быть не может. Что это за хрень вообще? Чтобы я и ты — родственные души? — Зоро всё кричал, не обращая внимания на то, что плененную руку пытаются вырвать. — Да скорее Чоппер или… или Крокодайл будут моими родственным душами, чем ты!
Санджи зашипел и дернул правую руку с такой силой, что мечник чуть не свалился на него. Оказавшись на свободе, он отвернулся и тут же закатал рукав. И замер. Зоро сначала хотел толкнуть его, потом подумал, что толкать в спину не по-мужски, затем, наконец, заметил, что тот слишком странно и неподвижно стоит. Санджи повернулся к нему с какой-то непонятной горькой улыбкой и продемонстрировал руку, едва не ткнув ею мечника в нос.
— Смотри. И больше не спорь.
На руке красовался свежий ожог в форме ладони Зоро, еще минуту назад ровно в этом месте сжимавшей чужое запястье.
***
Команду располовинило: одна часть шумела и веселилась так, что и Крокодайлу было слышно из столицы, другая же едва шевелила ногами из-за с каждой минутой все больше и больше нарастающего напряжения. Рука Виви, которую в своей сжимала Нами, казалась неживой и бездушной: хотя принцесса и пыталась скрыть бурлящий в душе страх за страну, навигатор его чувствовала. Ловила себя на том, что ей совсем несвойственно — на желании ринуться в бой с врагами, лишь бы вытащить подругу из липкого и засасывающего плена ужаса. И продолжала держать за руку, потому что только это и могла сейчас сделать.
Впереди уверенно шагали беспечно болтающие Эйс и Луффи с компанией. Нами тоже было интересно, хотелось расспросить его, где он плавал, на каких островах бывал и какие воды их окружали, хотелось хотя бы просто послушать истории его приключений. Подумалось, что это может отвлечь Виви от тяжелых мыслей, и Нами уверенно дернула ее, ускорив шаг. Принцесса послушно поспешила за ней, не до конца понимая, что происходит.
Они пристроились сбоку от Эйса, потеснив возмутившегося Усоппа, которому в итоге пришлось занять место с другой стороны между Луффи и Чоппером. Эйс рассказывал какую-то уморительную историю из их с братом детства, и девушкам она была не очень ясна, потому что они начали слушать с середины. Но кончилась она забавно: Луффи свалился с самодельной лодки, парусом на которой служила его же футболка, и старшему брату пришлось прыгать в воду за ним, после чего их едва не унесло течением от берега. А как только они спаслись, Луффи тут же удрал в лес за материалами для новой лодки, не выслушав ни слова из нравоучений Эйса.
Виви впервые за долгое время улыбнулась, а Нами с теплотой посмотрела на самого безбашенного, своего капитана, думая, что он остался таким же, как в детстве, а значит, им гарантированы неповторимые приключения в огромном количестве. От этих мыслей и светлой, широкой улыбки Луффи становилось легче на сердце.
Они продолжили слушать истории, и Нами чувствовала, как рука принцессы под ее пальцами наполняется жизнью, как Виви сжимает ее в ответ и тянет подругу поближе к Эйсу, туда, где весело и смешно. Так ребята шли еще какое- то время, пока Луффи шутливо не толкнул брата. Нами едва успела заметить какую-то вещь, выпавшую из сумки Эйса. Остановилась, чтобы подобрать ее — это оказался логпос, указывающий на неизвестный ей еще остров.
— Постой, ты обронил, — позвала навигатор, вставая на ноги и протягивая логпос Эйсу.
Тот стремительно протянул руку, и девушка, не успев скоординировать движение, впечаталась тыльной стороной ладони в ладонь Эйса. От непреднамеренного касания стало неловко, от того, что парень почему-то не спешил разрывать контакт, становилось еще более неловко.
Но неловкость сменилась растерянностью и ступором, когда Нами заметила, что все звуки стихли. Обернулась — еще мгновение назад гонимые ветром песчинки застыли в воздухе, ребята замерли в неестественных позах, только пальцы Эйса дрожали на ее ладони. Нами слышала только его дыхание и стук собственного сердца у себя в ушах.
Её разрывало на части.
Она на негнущихся ногах отступила на несколько шагов назад, завершая прикосновение, и мир обрушился на нее, выбивая из легких воздух. Виви подошла и посмотрела встревоженно, Луффи, кажется, выкрикнул ее имя, и тогда, отмерев, Эйс молниеносно выхватил логпос из ее руки.
— Спасибо!
Он сказал только это, развернулся и пошел дальше, а девушка все стояла, вспоминая, как нужно дышать.
— Нами, с тобой все хорошо? Ты плохо себя чувствуешь? — принцесса заглянула ей в лицо с крайним беспокойством.
— Да, просто, может, немного перегрелась? Пойдем помедленнее, я скоро приду в себя.
— Может, сделаем привал? Хотя бы ненадолго.
— Не стоит, у нас не так много времени, а мне не так плохо. Я просто растерялась от ощущений, но мне уже лучше.
Виви недоверчиво прищурилась, но взяла подругу под руку и осторожно двинулась вперед. После нескольких шагов Нами действительно стало легче и идти, и дышать, и она благодарно кивнула принцессе и улыбнулась, поймав нежную улыбку, отправленную в ответ.
О том, что произошло у них с Эйсом, она подумает потом, когда они освободят страну.
***
Обстановка в замке королевской семьи Алабасты была не слишком дорогая и вычурная, если бы Нами не знала, она бы вряд ли угадала, кто здесь живет. Они победили Крокодайла и освободили страну, но навигатор чувствовала гораздо меньше радости, чем ожидала. Сидя позади принцессы в большой ванной, она натирала ее волосы душистым мылом и думала о том, что ее персональный ад наконец-то закончился. Виви что-то тихонечко напевала, наклонив голову и неосознанно поглаживая щиколотку Нами, позволяя себе такое долгожданное счастье и спокойствие. И Нами делала вид, что тоже до предела счастлива, и винила себя за то, что кривит перед подругой душой.
Навигатор промыла чужие шелковые волосы водой, и Виви тут же откинулась назад и устроилась у нее на плече.
— Знаешь, Нами, ты моя первая близкая подруга, — шепотом сказала она и потерлась щекой об ее шею. — Я подумала, как было бы здорово, если бы ты оказалась моей родственной душой.
Нами вздрогнула. Она не рассказала никому об Эйсе, и потому Виви не знала, как тяжело ей говорить об этом. Эйс ушел, не сказав ей ни слова на прощание, просто махнул рукой и отвернулся, словно ничего не заметил или не понял, или словно это ничего для него не значило, и теперь девушка даже не знала, встретит ли его снова. Хотелось убедить себя, что и для нее это не важно, что эти сказки придуманы для глупых девчонок, а она совсем не такая. Но это было важно. Она и не надеялась встретить соулмейта, но иногда думала об этом, представляла, каким будет человек, предназначенный ей судьбой. И хотя она не позволяла себе много фантазировать об этом, чтобы потом не было больно разочаровываться, маленькая девочка внутри нее верила и ждала. И снова осталась одна.
— Да, Вив, было бы здорово, — тихо и неконтролируемо грустно ответила Нами.
Не плакать, думала она, главное — не плакать. Если принцесса отправится в путешествие с ними, она обязательно ей расскажет, но если останется здесь, то запомнить должна не слезы, а улыбку. Не плакать. Нами улыбнулась, встретив настороженный взгляд Виви.
— Мы не соулмейты, — начала навигатор, погладив подругу по щеке. — Но наша связь и без этого крепка и нерушима, нам не нужно разрешение судьбы, чтобы быть друг для друга важными. Ты уже в моем сердце, Вив.
— Я останусь там навсегда?
— Навсегда и дольше.
Виви устроилась на чужом плече поудобнее и переплела с Нами пальцы. Внезапно показалось, что она прощается. Не плакать.
— Тогда и ты оставайся в моем навсегда, договорились?
— Да, — едва слышно отозвалась Нами, оставляя невесомый поцелуй на чужой макушке и легонько сжимая ее пальцы в ответ. Если целовать и касаться сильнее, то расставаться будет слишком, невыносимо больно. — Твои волосы теперь очень вкусно пахнут.
— Хочешь взять это мыло на корабль? Давай посидим так еще пару минут, а потом я помою голову и тебе тоже, тогда мы будем одинаково пахнуть.
— Хочу. Мы можем посидеть не пару минут, а больше.
— Мы опоздаем на ужин.
— И это будет фатально, потому что Луффи все съест, — Нами тихонечко засмеялась. — И все же… Давай посидим еще…
Виви ничего не ответила, только переложила руки Нами к себе на живот, заставляя обнять, и снова тихонечко что-то запела.
***
Ужин давно начался, а Санджи все сидел в каком-то одиноком углу, разглядывая ожог. Рука болела, а просить помощи у Чоппера не хотелось, потому что тогда придется объяснять. Рассказывать остальным казалось очень плохой идеей.
Кок опустил рукав обратно, пряча запястье, и уперся лбом в ладони, скрывая лицо от осуждающей немой темноты. Он пришел сюда, надеясь собраться с духом и выйти ко всем с улыбкой, но мог только едва сдерживать слезы.
Пытался понять, какое именно чувство заставляет его плакать: обида на грубость Зоро, злость на вселенную за такого соулмейта, болезненное чувство несправедливости.
Оказалось, что главным было разочарование — теперь у него нет надежды встретить родственную душу получше или просто провести жизнь, полную любви, с кем-то другим. А с Зоро невозможны не только любовь, но и просто взаимопонимание. Они обречены.
— Ладно, окей, нельзя держать все в себе, — прошептал Санджи, едва размыкая губы. — Пошел к черту этот тупой мечник. Если я ему так не нравлюсь и даже Крокодайл ему подходит больше, то пусть катится. Это, конечно, больно и жаль, что мне не повезло с родственной душой, но жизнь не заканчивается. Я могу и буду жить дальше, словно этого не было…
Напряжение никуда не уходило, обида — тоже. Ему показалось, что стало только хуже, вернулась злость, захотелось пойти побить Зоро у всех на глазах. Нужно было сказать сейчас что-то другое, но заглядывать в себя было так страшно, и Санджи все сидел и сидел, ища хотя бы какую-то опору, что-то, что помогло бы ему вырваться из этого состояния, выйти на ужин, улыбнуться всем и даже Зоро, больше никогда не вспоминать.
С чувствами всегда было так сложно, Санджи казалось, что он неплохо умел с ними справляться, но сейчас ощущал себя самым беспомощным существом на всем Гранд Лайн и это ему не нравилось. Бессилие ужасно, потому что с ним никогда ничего нельзя сделать, только прожить до последней капли, пока оно не закончится. Но пока оно не закончится, будет чертовски больно. Санджи хотелось выть в ловушку загнанным зверем.
— Пусть этот дурацкий мечник катится в преисподнюю, — прошипел он, закрывая руками лицо. Обычно изящно уложенные волосы растрепались и торчали в разные стороны, рубашка пропиталась потом. Санджи искал в себе смелось прикоснуться к собственной душе. — Пошел он… Но как же всё-таки… Обидно…
Он не сказал больше ни слова, только плакал до тех пор, пока ужин почти не закончился и ему, наконец, не стало легче.
***
Алабаста больше не виднелась на горизонте, корабль пиратов Соломенной шляпы отправился бороздить новые моря. До следующего острова было несколько дней пути, первый вечер после отплытия выдался шумным, но теперь, ночью, было тихо, только шелест волн доносился до Нами в темноте. Была ее очередь дежурить, и она сидела одна в гнезде, шмыгая носом. Было холодно. И одиноко.
Было лениво спускаться за пледом или теплым чаем, а горячее какао, любезно приготовленное для нее Санджи, давно было выпито, и навигатор обнимала коленки, надеясь хотя бы немного согреться.
Она думала об оставшейся в Алабасте Виви, об ушедшем непонятно куда Эйсе, о том, что она очень устала находить и терять. Так хотелось бы только находить, но это, наверное, невозможно.
Она услышала чьи-то тихие шаги на палубе, потом — скрип лестницы, ведущей в гнездо — кто-то поднимался к ней. Растерянно сдвинулась, освобождая место. Первыми показались густые черные кудри и длинный нос, затем весь остальной Усопп плюхнулся рядом. В руках он держал кружку с чем- то горячим, от чего в темный промозглый воздух поднимались тонкие струки пара, и ее, Нами, любимый плед. Он помолчал несколько мгновений под ее заинтересованным взглядом, почесал голову и тут же запутался в своих же непослушных волосах. Кашлянул.
— Ты какая-то грустная, знаешь?
— Тебе показалось.
Он не стал спорить, поставил перед Нами чай и накинул ей на плечи плед.
Она тут же замоталась в него с головой, как мумия, только острый носик выглядывал наружу. Через минуту пришлось немного распутаться, чтобы взять в руки кружку. Это оказался ее любимый зеленый чай с кусочками фруктов, Санджи всегда заваривал такой для нее после завтрака. Она и не знала, что Усопп в курсе.
— Спасибо, — тихо сказала она куда-то в кружку.
— Да не за что, — тихо ответил парень тоже в какую-то другую сторону и снова сделал загадочную паузу. — Слушай, можешь, конечно, не рассказывать, но ты грустная. Я заметил это еще в первый день в Алабасте. Думал сначала, что ты просто переживаешь за нашу принцессу, вы нехило так сдружились. Но когда мы спасли страну, ты не стала веселее. Санджи тоже, блин, ходил все это время как в воду опущенный, но он-то хотя бы сейчас повеселел, начал снова бегать за тобой и еще за Робин. Раз ему лучше, то ладно, но тебе не лучше. Я не против, если ты именно мне не хочешь рассказывать, но расскажи хотя бы кому-то, легче станет. Мы же команда. Мы для этого и нужны.
Нами горько усмехнулась, и Усопп услышал, что смешок этот полон грусти, опасно граничащей с отчаянием.
— Я просто не люблю терять, — выдала жестко и безапелляционно. — А сейчас у меня ощущение, что я потерла всё.
— Что — всё, Нами?
— Просто — всё.
Усопп ждал продолжения, но ненавязчиво, глядел на звезды, сидел не вплотную, и Нами подумала, что может ему рассказать. Хуже точно не станет, а если он проболтается остальным, ему, врунишке и фантазеру, все равно никто не поверит. Она осторожно, чтобы не задеть оставленную рядом кружку, выпуталась из своего кокона, достала коробок спичек и, поерзав, устроилась к Усоппу лицом.
— Смотри.
Нами зажгла одну спичку, и внезапное пламя почти ее ослепило, а потом, тяжело и глубоко вздохнув, она поднесла свою руку почти вплотную к огню. Усопп, едва осознавая происходящее, коротко вскрикнул, а девушка положила горящую спичку прямо себе в ладонь. Через пару мгновений огонь исчез, и парень тут же схватил ее руку, принялся разглядывать ладонь, ища ожог или хотя бы след, но ничего этого не было. Нами снова вздохнула, зажгла еще одну спичку, ткнула огнем себе в щеку. Спичка догорела до самого конца, и маленькое дрожащее пламя исчезло где-то в кончиках ее пальцев. Усопп сидел неподвижно и в ужасе, ожидая объяснений.
— Эйс, который брат Луффи, мой соулмейт, — вынесла вердикт Нами, наблюдая, как глаза парня буквально лезут на лоб, но он изо всех сил сдерживается для того, чтобы выслушать ее дальше. — Когда мы шли с ним по пустыне, у него из рюкзака вывалился логпос, и когда я ему его отдавала, наши руки соприкоснулись и время остановилось. Прямо как в сказке или в самых неправдоподобных слухах из всех, которые я слышала. И я еще могла думать, что мне показалось, но в замке Алабасты я зажигала на ночь свечи, была неосторожна и случайно задела одну рукой. Я ожидала боли и увидеть ожог, но ни боли, ни ожога не было. Ничего не было. Я проверила, наверно, целую сотню раз и убедилась, что огонь меня больше не ранит. Не ранит потому, что огонь — сила Эйса, и наша связь поделилась со мной капелькой его силы. Как-то так.
Нами убрала спички обратно и снова закуталась в плед, садясь в этот раз на несколько сантиметров ближе к Усоппу. Хотелось сказать что-то еще, но слова все разом куда-то пропали, и она просто сидела, опустив голову и разглядывая то ли деревянную поверхность пола, то ли кружку с чаем — единственное, что отделяло ее от Усоппа. Сам же Усопп был единственным, что отделяло ее от отчаяния.
— Ты спросил, что я потеряла. Я потеряла все свои мечты о родственной душе, все надежды на любовь до гроба, потеряла человека, которого предопределила мне судьба, потому что он просто ушел, не сказав ни слова. Я, конечно, не ждала сразу признания в любви или предложения брака, но что-то вроде «приятно было познакомиться, еще увидимся, Нами» он точно мог мне сказать. Получается, ему категорически плевать, что где-то в мире существую я — единственный, только один человек, который ему предназначен. А мне вот почему-то не плевать.
Усопп переставил кружку куда-то за спину девушки, и его волосы мягко коснулись ее щеки. От внезапной близости Нами вздрогнула, и что-то внутри нее тоже вздрогнуло, дало трещину, потихонечку начало осыпаться нежными лепестками сакуры. И когда снайпер хотел вернуться на место, она упала на него, уткнулась лицом в плечо, обняла так крепко, что ему стало нечем дышать. Тем, что треснуло в Нами, было ее упрямство.
— Алабаста отняла у меня не только соулмейта. Она отняла и подругу. Мою первую близкую подругу, и другой такой я уже никогда не найду. Я даже не думала, что могу к кому-то так привязаться за такое короткое время. Я бы и не привязывалась, но оно как-то само получилось, я даже не успела сообразить, а уже не хотела с ней расставаться. Я даже думаю, может, если бы мы не спасли Алабасту, Виви поплыла бы с нами. Я знаю, что плохо так думать, но все равно думаю, — она вцепилась в футболку у него на спине, почти царапая кожу ногтями через тонкую ткань, а он только осторожно гладил ее по волосам, щекочущим ему нос и щеку. — Я и так слишком многое и многих потеряла, я так устала, и теперь мне кажется, что я потеряла вообще всё. Ничего не осталось, Усопп, ничего. Мне так пусто, кажется, будно у меня в груди дыра или бездонная яма, и меня саму тоже в нее засасывает.
Усопп не выдержал и прижал ее к себе так крепко, как только мог, чтобы она почувствовала его всем телом и точно поверила тому, что он собирался сказать.
— У тебя точно остались мы, — Нами замерла и на мгновение перестала плакать, и он нашел губами ее висок, оставив на нем долгий, звонкий поцелуй. — Чувствуешь? И я тебя чувствую. Ты здесь, в моих руках, со мной. Прямо сейчас у тебя точно есть я.
Нами как-то беспомощно шмыгнула носом, а потом снова заплакала. Усопп натянул убежавший плед ей на плечи повыше, положил ладонь ей на голову, едва ощутимо поглаживая, другой рукой нащупал ее коленку, даря ей ощущения и присутствие. Его рукав давно насквозь пропитался ее слезами, и они сидели так еще долго, почти до рассвета, до тех пор, пока Нами не перестала плакать и уснула, пока вместе с упрямством в ней до последней капли не закончилось и отчаяние.