Чарли нажал на кнопку завершения вызова и с облегчением вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Разговоры с родителями в последние пару лет сводились к одной и той же теме, хоть и начинались они совершенно по-разному. Папа всячески намекал на свадьбу и внуков, а отец уже не намекал, он прямым текстом требовал наследника фамилии и семейного бизнеса.

Чарли и не был против, он бы с радостью женился, было бы только на ком...

Затягиваясь сигаретой, мужчина думал о том, как глупо устроен этот мир, и особенно мозги большинства людей. Почему идиотские решения принимают одни, а страдают от этого совершенно другие?

Полвека назад кому-то в правительстве показалось, что население страны слишком быстро растёт и если с этим ничего не делать, случится катастрофа — нехватка ресурсов и территории, постоянные междоусобные войны... Но единственное, что смогли придумать для решения проблемы, это запретить семьям заводить более одного ребёнка.

Уже через год стало заметно, что количество новорождённых омег сильно сократилось, ещё через пять лет на это уже не получалось закрыть глаза. В закон внесли поправки, разрешили заводить второго ребёнка, если первый — омега, потом разрешили рожать детей до тех пор, пока не родится первый альфа, но ситуацию это особо не улучшило, омег по-прежнему рождалось меньше, чем должно было. Тогда были созданы сотни школ-интернатов, государственных и частных, куда на воспитание брали исключительно омег — бедные семьи, особенно в сельской местности, были только рады за вознаграждение отдать новорождённых омег в такие школы. Родители получали от интерната внушительную сумму и не обременяли себя лишним голодным ртом.

В конце концов политику одного ребёнка полностью отменили, но было уже поздно: омег было почти в три раза меньше, чем альф, демографическая катастрофа. И чтобы решить эту проблему, был введён новый закон, не менее идиотский. Согласно ему омеги должны были выходить замуж не за одного альфу, как это было испокон веков, а сразу за нескольких кровных братьев, сколько их было в семье.

На бумаге всё смотрелось неплохо: сыновья не уходили из отчего дома, а совместно продолжали род с одним омегой на всех, и деньги всех братьев шли в одну семью, а не в разные. На бумаге вообще было очень даже много плюсов подобной брачной системы, но все они разбивались о суровую реальность: мало кто из омег хотел жить сразу с несколькими альфами, и альфы не горели желанием делиться. Многие платили штрафы и всё равно поступали как в прежние времена: один альфа женился на одном омеге.

Платить штраф Чарли не собирался. Штраф составлял половину годового дохода и терять такую сумму просто так не хотелось. От брака мужчине нужно было лишь одно — ребёнок, наследник фирмы. Передать правление семейным делом он готов был и племяннику, но всё же сын — более предпочтительный вариант. Родная плоть и кровь, в конце концов. Остальные прелести брака Чарли не интересовали: переспать можно и с альфой, и найти любовника на ночь не сложно, уборкой и готовкой занималась прислуга, а любви до гроба мужчина не хотел и не искал.

Телефон вновь зазвонил, в этот раз на экране высветилось имя младшего брата — Джеймс.

– Чего тебе надо? – Устало спросил Чарли вместо приветствия.

– Папа опять звонил... – Начал Джеймс виновато.

– Мне тоже. И что?

– Он подсказал номер ещё одного интерната... В общем, я уже оставил заявку на троих.

Чарли затушил сигарету и прикурил новую, прижимая телефон к уху плечом, чтобы освободить вторую руку.

Интернаты — крайне забавная штука. Из школ они как-то незаметно превратились в подобие брачного агентства: на сайте вывешивали короткие анкеты учеников с фотографиями и общими характеристиками, и заинтересованные альфы могли оставить заявку на личную встречу, в ходе которой омега решал, хочет ли замуж за этих альф и либо соглашался на брак, либо отказывался и ждал новых предложений.

Братья за последний год были уже в четырёх интернатах, встретились с двумя десятками омег, но до свадьбы так до сих пор и не дошло.

– У меня свободный день только недели через две, может, позже, надо уточнить у секретаря. Я перезвоню.

– Не утруждайся, я уже всё уточнил. – Усмехнулся Джеймс. – Ты свободен в следующий понедельник, и встреча в интернате уже назначена на понедельник в половину третьего. Идёт?

– Идёт, – хмыкнул мужчина и сбросил вызов.

***

Этот интернат сильно отличался от предыдущих: огромная территория, занятая по большей части ровно подстриженными лужайками, плодовые деревья, растущие тут и там, узкие тропинки, вымощенные плиткой. Совсем не похоже на государственные интернаты, ютившиеся на маленьких площадях земли и зажатые между высотными домами.

Само здание интерната, исполинское, сложенное из серого камня, с несколькими высокими башнями и узкими окнами больше походило на средневековый замок, чем на школу, пусть даже церковную, — вполне возможно, это и был средневековый замок, давно выкупленный церковью. Хвойный лес подступал почти вплотную к забору, грозясь лет через двадцать нарушить его границы, и создавал полную иллюзию детской сказки.

Папа любил такое читать, про омегу, заточённого в замке, охраняемого злым драконом или про спящего омегу, которого может разбудить только поцелуй любви. Отцы нередко шутили, что он читает эти сказки скорее для себя, нежели для детей, но Джеймс с неподдельным интересом дослушивал каждую историю до конца, даже те, которые уже слушал сотни раз. А Чарли уже лет с шести начал спрашивать, почему все сказки заканчиваются свадьбой — неужели брак настолько плохая штука, что о жизни после свадьбы нечего рассказать?

Парковка располагалась у кирпичного дома за пределами территории интерната, добираться пешком до ворот пришлось почти десять минут, а дорога от ворот до входа в здание интерната была ещё длиннее — вымощенная плиткой тропинка шла не прямо, а извивалась, точно лента, огибая несколько лужаек.

Джеймс улыбался, предвкушая скорую встречу, а Чарли только поглядывал на часы, подсчитывая, сколько времени уйдёт впустую. Пусть этот интернат внешне сильно отличается от государственных, исход встречи будет таким же, как и предыдущие четыре раза — отказ. Это Джеймс был неисправимым оптимистом, Чарли же с детства балансировал на грани реализма и пессимизма.

В этот раз заявку братья подавали на троих омег, но двух из них успели увести несколько дней назад, свободным остался лишь один, и вероятность успеха в таких условиях была ниже вероятности внезапной гибели солнца.

Тому омеге — Оливеру — всего неделю назад исполнилось восемнадцать, совсем юнец по сравнению с альфами — Чарли оставалось совсем немного до тридцати, и Джеймс отставал от него всего на два года. Когда тебе восемнадцать, люди под тридцать кажутся древними стариками, которые вживую видели динозавров. Большинство омег вообще не хотят иметь с мужьями разницу в возрасте, и Оливер скорее всего входит в их число.

– Нельзя было устроить парковку поближе, а?

Джеймс ослабил галстук и взглянул на палящее солнце, будто желая взглядом заставить его уйти за облака. Пиджак он давно нёс в руках. В автомобиле с открытыми окнами определённо было комфортнее, чем на летней жаре.

– Не ной, немного осталось. – Усмехнулся Чарли. – В помещении всегда прохладнее, тем более в такой громадине. Как они тут зимой не мёрзнут, интересно?

У входа уже ждал человек в монашеских одеждах — высокий сухощавый омега лет тридцати на вид, он представился настоятелем Олафом и уточнил имена альф. Обменявшись короткими приветствиями, все трое прошли в здание. Внутри царила прохлада, Джеймс надел пиджак, чтобы не замёрзнуть.

Настоятель Олаф провёл посетителей до кабинета, который, к удивлению обоих братьев, ничем не отличался от подобных кабинетов в других интернатах — письменный стол, несколько кресел, шкафы во всю стену с цветастыми папками за стеклом. Даже стены были выкрашены в такой же светло-голубой цвет. Слишком резкий контраст: средневековый замок посреди густого леса и вдруг самый обычный кабинет, каких полно в каждом офисе.

– Извините за ожидание, всего через несколько минут Оливера приведут сюда. – Олаф оценивающе оглянул братьев и после секундной заминки протянул небольшую папку Чарли, видимо, поняв, кто старший. – Все печати уже поставили, подпись директора интерната тоже есть, остались мелочи — ваши подписи и омеги. На втором листе, внизу, галочками отмечено.

– Не стоило так торопиться, ещё не факт, что омега согласится. – Вздохнул Чарли, листая страницы и пробегая текст по диагонали.

Вся информация была в электронной анкете, которую сотрудники интерната отправили перед очной встречей, чтобы сэкономить время и себе, и альфам, и ученикам. В государственных интернатах об этом почему-то не задумывались. Мужчина читал скорее от скуки, чтобы убить время.

– Разве сможет он отказаться от таких прекрасных альф? – Улыбнулся Олаф.

Такой неприкрытой лести от служителя церкви альфы не ожидали. Братья переглянулись и синхронно усмехнулись. Чарли вновь опустил глаза в бумаги, а Джеймс уставился на дверь, говорить друг другу они ничего не собирались, во-первых, разговоры не для посторонних ушей, а во-вторых они с детства научились понимать всё необходимое по молчаливому взгляду.

И сейчас оба альфы думали об одном и том же — в четырёх предыдущих интернатах они раз за разом получали отказ по самым разным причинам. Кто-то категорически не хотел замуж за двоих альф и хотел найти единственного сына в семье, кто-то мечтал о взаимной любви от обоих и отказывался, узнав что любовь в этом браке нужна только одному альфе, кто-то просто не хотел рожать, а кто-то банально не сходился с возможными мужьями в интересах и взглядах на жизнь.

Чарли перестал надеяться после второго интерната и пятого отказа, а Джеймс надеялся до сих пор.

Раздался стук в дверь, а через секунду в кабинет вошли двое омег — наставник в таких же монашеских одеждах как у Олафа, и выбранный юноша — Оливер.

Оливер стоял, опустив глаза в пол и не решаясь взглянуть на своих будущих мужей. Чарли сильно сомневался, что этот испуганный юноша действительно согласится на брак, но Джеймс, очарованный омегой, не замечая никого и ничего вокруг себя, уже поднялся с кресла и сделал шаг к омеге.

– Выпрямись, – громко шепнул наставник, тот, что стоял у двери.

Оливер тут же выпрямил спину и поднял голову. Взгляд зелёных глаз бегал с одного альфы на другого, и иногда задерживался на Олафе.

– Если вы согласны, поставьте подписи и договор будет заключён. – Нарушил тишину наставник Олаф.

Джеймс, весь сияющий от счастья, обернулся к брату. Омега в реальной жизни был ещё красивее, чем на фотографиях в анкете, бабочки в животе альфы так и порхали. Джеймс влюбился с первого взгляда. Окончательно и бесповоротно.

Волосы Оливера напоминали огонь, ярко рыжие, отливавшие медью, можно было бы решить, что они крашенные, но в церкви слишком суровые правила насчёт внешнего вида, косметика в любом виде просто напросто запрещена. Отсутствие макияжа вовсе не отнимало красоты юноши — кожа белая, чистая, фарфоровая почти, ресницы чёрные и густые, и бледные губы не портили впечатление, напротив, яркая помада скорее испортила бы всё. Внимание привлекали волосы и глаза — родись омега несколько веков назад, точно угодил бы на костёр инквизиции за красоту, лисий цвет волос и изумрудные глаза.

– Где ручка? – Спросил Джеймс, не дожидаясь от брата ответа.

Две подписи легли на бумагу, а после и омега поставил в углу свою. Как-то неуверенно, боязливо, словно его под дулом пистолета заставляли подписывать документы.

Что-то в этом было не так, но Чарли не понимал, что именно, а Джеймс даже не задумывался об этом, теперь его волновала только предстоящая свадьба.

***

Вещей у Оливера было немного: только светлое хлопковое платье, надетое на нём, и чёрный чемоданчик, высотой омеге до колена. Чарли, как джентльмен, взял чемодан и, сунув туда папку с документами, пошёл впереди, не желая мешать голубкам. Джеймс же взял омегу под руку и не спеша вёл его по тропинкам, любуясь окружающими деревьями, цветами, птицами и божьими коровками, которые так и норовили вылезти из травы на плитку.

Всё было слишком хорошо, подозрительно хорошо. Чарли не переставал размышлять о странностях интерната. Скромная одежда учеников и робость Оливера не вызывали вопросов — чего-то другого ожидать от церкви и не стоило, но что-то всё же было не так. Юноша так просто согласился на брак, не раздумывая, не потрудившись узнать будущих мужей поближе, он словно согласился на простую прогулку до ворот и обратно до интерната, а не на брак. Может, в этом приюте просто тщательнее подходили к делу и сразу выдавали омегам всю информацию о заинтересованных в них альфах? В государственных у омег обычно уже был заготовлен длинный список вопросов — те, что помоложе, были настроены на романтику и расспрашивали о хобби, свободном времени альф, о том, что тем нравится в омегах. Омеги постарше подходили к браку серьёзнее и спрашивали об имуществе, зарплате и отношению к детям. Оливер же не спросил вообще ничего.

Но Джеймс был на седьмом небе от счастья, его, в отличие от брата, не волновало ничто, кроме улыбки Оливера. Омега охотно поддерживал беседу, объяснял, по просьбе альфы, что вокруг них за деревья, когда они цветут и когда пора собирать плоды. Он часто зевал и извинялся за это, говоря, что от волнения никак не мог уснуть этой ночью.

– Не надо извиняться за всё подряд! – Не выдержал Джеймс после того, как споткнувшись, Оливер снова извинился. Они не дошли и половины пути до ворот, а омега успел извиниться раз десять.

– Извините... – Оливер опустил глаза и извиняться пришлось уже альфе, за вспыльчивость.

Водитель курил, стоя чуть в стороне от парковки, под огромным дубом, и сильно удивился, увидев господ не одних, а с омегой.

Чемоданчик не стали класть в багажник, просто положили на заднее сиденье, места там оставалось достаточно — Чарли всегда предпочитал переднее кресло, рядом с водителем, и в этот раз не стал изменять привычке.

Оливер уснул ещё до того, как автомобиль выехал из леса на шоссе, уронил голову на плечо альфы, выгнув шею под каким-то неестественным углом — ремень безопасности не позволял принять более удобную позу.

– Потише болтайте, – громким шёпотом предупредил Джеймс. – Разбу́дите ещё.

Извернувшись, он отстегнул ремень безопасности и уложил омегу, тот чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее и затих, не проснулся ни на секунду. Все разговоры теперь велись исключительно шёпотом.

Чарли совершенно не был готов к тому, что встреча закончится так, он ожидал, как и в прошлые разы вернуться с пустыми руками и выслушивать возмущения и ненужные советы от всех родителей. Дома к приезду омеги не было готово ровным счётом ничего, ни спальня, ни гардеробная, даже слуг никто не потрудился предупредить о таком исходе. Мужчина жестом указал водителю свернуть и повернулся к брату:

– Я надеюсь, ты сможешь о нём самостоятельно позаботиться?

– А ты куда собрался?

– В отличие от тебя, у меня есть работа. – Усмехнулся Чарли. – Так что ответственность за паренька полностью на тебе, по крайней мере, пока я не вернусь. Покажешь ему дом, объяснишь, что и как... Кстати, кто родителей обрадует новостью?

– Видимо я, – вздохнул Джеймс, гладя спящего по волосам. – Папа всё равно сразу примчится знакомиться лично, как только узнает.

***

– Сколько ж ты не спал? Всю ночь что-ли? – Под нос бормотал себе Джеймс, неся омегу на руках.

Оливер по-прежнему спал, как убитый. Если бы не дыхание, его можно было бы перепутать с настоящим трупом.

Не зная, какую из свободных комнат выбрать, альфа, не долго думая, унёс омегу в собственную спальню. Домработница Лили услужливо помогла открыть дверь, с интересом оглядывая спящего и засыпая господина вопросами.

– Подожди вечера, всё расскажу, – отмахнулся Джеймс и убрал с лица омеги рыжую прядь.

– А раньше рассказать нельзя? – С лёгким разочарованием спросила девушка.

– Не хочу повторять дважды: вечером наверняка папа приедет, ему тоже всё интересно будет, и откуда взялся и когда свадьба...

Папа уже несколько лет заводил разговоры о браке, и в фантазиях уже бронировал зал в ресторане, так что страшно было даже думать о том, как далеко он зайдёт теперь, когда свадьба неизбежна. Обоих сыновей отодвинет в сторону и будет делать всё, как захочет сам, и свадебное платье выберет и цвет салфеток на столах.

Ещё страшнее было думать, как это повлияет на юного омегу. Он при будущих мужьях стыдливо опускал глаза в пол, извинялся за каждый чих и вообще вёл себя так тихо и покладисто, словно его в заложники взяли и сказали вести себя хорошо, чтобы сохранить жизнь.

Джеймс вышел из комнаты вместе с Лили и, отправив девушку заниматься своими делами, достал из кармана телефон. В нерешительности простоял с полминуты, а после убрал телефон обратно в карман — родителям можно сообщить чуть позже, через пару дней или неделю, когда Оливер хотя бы к мужьям и новому дому привыкнет.

Да и разговоры о свадьбе проще свалить на Чарли, у него лучше получается находить общий язык с родителями.