растерянность. антон едва чувствует руки, несущие бьющуюся в истерике ксюшу. он не ожидал ничего из этого. ни инициации, ни такой жестокости. он думал — избивать парней. парней он бы избивал охотно.

всё ещё плачет. сквозь слёзы ксюша видит беспросветную коридорную тьму этого чёртового сарая. она почти задыхается. антон волочит её по полу. сколько бы она не дёргалась, ей некуда деваться.

он бросает ксюшу у двери. набирает кому-то, пререкается. это действительно нужно делать?

он заносит ксюшу в комнату, одиночная ванна. он бросает ксюшу в ванную и срывает с неё одежду. ксюша орёт. барахтается. смущение сковывает его тело. он тоже этого не хочет. ему мерзко смотреть на неё в таком виде. смотреть на настоящую девочку из параллели. всегда существовавшую на нормальном фоне. она не должна выглядеть так.

ксюша замирает, когда в лицо бьёт вода. резким напором. касаясь синяков, она давит в нескольких местах.

антон хочет поскорее покончить с этим. больше не интересно. ни капли. сердце бьётся на кончиках его пальцев.

он проходится мочалкой. ксюша снова начинает орать. раздражает.

— я... — ксюша теряет мысль где-то в голой стене.

антон трёт усерднее. смотря по минимуму. ксюша всё видит, она задаёт первый вопрос:

— что будет дальше?

если сказать ей правду, она станет ещё хуже.

— скоро всё закончится.

— что... что я здесь делаю?

он молча поливает водой. словно нарочно.

— я здесь, чтобы развлекать? что будет дальше? — ксюша сглатывает. — будет хуже?

— нет.

она поразительно рассудительная для трясущегося тела с бегающими глазами, подвергающаяся принудительной мойке малознакомым человеком.

— что ты здесь делаешь, антон?

имя.

— у меня подходит к концу испытательный срок.

антон подмечает, ксюша меньше дёргается, когда слушает.

— чтобы стать таким же, как они?

'таким же чудовищем, как они'. а он разве уже не стал?

— да.

опешила.

— зачем?..

— надо что-то делать. — горько усмехается. — по жизни.

ксюша не видела этого в его глазах. все ответы дурачка. он прятался.

— дело мечты?

— вроде того.

вообще нет. антон чувствует себя как на допросе. должен ли так себя чувствовать человек, имеющий власть над ситуацией? антону надо исправиться.

поливает водой. как провинившегося питомца. вот именно: питомца.

— ты нижнее бельё подбирала под кроссовки?

антон задирает её ногу, стаскивая с пятки белый кроссовок. или только задуманный таковым. испылившийся на этом складе говна и шелупня. скорее всего, как и её трусы, которые остались разорванной тканью там, ещё сохранившие на себе её девственность. в плохо освещённых стенах клаустрафобически маленького помещения.

ксюша теряется. она поверить не может, что он говорит ей такое. потому что это антон из параллели, как он может быть... таким?

антон намыливает мочалку. наконец-то заткнулась. а хотелось ли ему этого? антон протирает под голой грудью, оставляя след из хорошо пахнущего пенящегося геля для душа. проводит выше, округляя одну из грудей.

по испугу ксюши антон чувствует, что он на верном пути. или, по крайней мере, не сдаёт своего намеченного. он не любит видеть девушек голыми, если он не находятся в отношениях с ними. антон далеко не в первый раз вблизи рассматривает женское тело, но сейчас она противнее пьяной шлюхи. когда он трахался под ночь на вписке, он не помнил столького. чувства приходили наутро. такая грязь была как-то не его.

— антон! — стонет ксюша.

её глаза наполняются слезами. его пальцы, держащие мочалку, касаются мокрого чувствительного тела. проходя мимо естественно чувствительных зон, у ксюши недавно был первый секс. она реагирует на каждое прикосновение. ей не хватило?

она берётся за его запястье, водя вместе с ним между грудей. кроссовок спадает с одной задранной ноги. она тронулась умом? получает удовольствие от такого отношения?

антон чувствует бессилие. на неё бы замахнуться. оставить синяк на последнем нетронутом месте на её лице, под правым глазом на скуле. чудом удалось избежать участи перламутровой пощёчины на половину щеки. небольшие тёмные следы проявляются повсюду на её коже, уже заживает. на щеке оказываются линии длинных пальцев, нечёткие, но размноженные.

в неё можно просунуть работающую лейку душа.

его рука поддаётся, следуя её движениям мочалкой по телу.

— я знаю, что это не ты. — звучит размеренный голос из-под разбитой губы.

звучит в унисон с его внутренним, у них даже интонация одна. но ксюша громче. антон практически не слышит себя.

его злость растекается пеной, которую смывает душ. вода утекает в сливное отверстие. стремительно. когда не поступает ещё, по небольшому помещению проходится холодок. ксюша покрывается гусиной кожей. антон спешит обернуть её в полотенце, промокнуть. правда рвётся наружу, едва не выбивая его передние зубы.

— тебя продадут на органы, через 4 дня.

— ты же не допустишь этого?

антон смотрит в её глаза. не выдерживая взгляда, он отворачивается.

— антон?

давит. зубы соприкасаются, десны ощущаются в ногтях. она не может быть права. антон поднимается и направляется к выходу.

— пожалуйста, мне нечего надеть!

он останавливается, но не находит сил обернуться. расстёгивает толстовку и бросает на пол. снимает белую майку и бросает ей к ванной. накидывает толстовку и застёгивает обратно.

— я вернусь. я найду тебе комнату и вернусь. оставайся здесь.

из ванной ксюша тянется за футболкой. оказывается, она ни разу не видела его в чём-то, помимо синей толстовки. у него они разные? ксюша смотрит в открытую дверь, слышит эхо его торопящихся кроссовок. надо будет спросить.