Чэнлэ улыбнулся демону и направился в сторону калитки. Ренджун задумчиво проследил за младшим. Внутри поселилась какая-то тревога, но ведь он сам предложил начать это, а значит, нужно идти вперёд несмотря ни на что. Эта вселенная нуждалась в сильных героях, и он знал, где обитают такие, вот только нужно было собрать их вместе. Эта сказка была единственной надеждой оживить веру в светлое будущее. Колдун уже вовсю распоряжался жизнями многих народов. Тех, кто был ему неугоден, просто истребляли. Демон знал, что прятаться дальше — не выход. Пришло время начать битву.
Ренджун кивнул сам себе и быстрым шагом нагнал Чэнлэ. За воротами слышалось приглушённое ржание и чьё-то недовольное бурчание.
— Ну что? — спросил Чэнлэ, хитро сощурив глаза. — Ещё не передумал? Эта сказка может быть очень долгой, а ещё я ведь даже не могу предположить, чем она закончится. Я только рассказчик, моё дело создавать обстоятельства, а герои… Герои вольны сами принимать решения.
— Иногда правильные обстоятельства могут натолкнуть на верные решения, — улыбнулся Ренджун. — Дерзай, мой волшебник. Я до конца с тобой.
Маг потянулся к ручке калитки, а Ренджун положил свою руку на его.
— Только сегодня позволь мне не участвовать в этом. Нам не выгодно обличать себя и свои отношения. Мы много лет потратили на создание легенды о вражде, так что давай не будем рушить эту иллюзию? То существо за дверью очень сильное. Я чувствую. Значит, и он почувствует меня. Не будем пугать его заранее.
Чэнлэ кивнул, а Ренджун, коснувшись губами щеки младшего, растворился, оставляя за собой лишь лёгкое сияние огненных искр. Лавочник вздохнул, покрепче перехватил лампу в руке и открыл калитку, освещая бледным, чуть дрожащим светом фигуру незнакомца.
Высокий, стройный мужчина лет тридцати стоял напротив калитки с занесённой вверх рукой. Видимо, он хотел постучать ещё раз, но Чэнлэ опередил его порыв. Мужчина был в дорожном плаще, на голову — накинут капюшон. Из-под плаща виднелась белая рубашка и надетая поверх неё тёмная жилетка. Чёрные штаны плотно облегали ноги, а высокие сапоги покрылись слоем пыли.
Поодаль можно было заметить двух лошадей, что придерживал за узды невысокий смуглокожий парнишка. Паренёк был одет проще: кремовая рубашка, песочного цвета штаны и меховая жилетка. Он трусливо оглядывался по сторонам, а Чэнлэ впервые за долгое время смог вздохнуть полной грудью, чувствуя магию, что исходила от этих двоих. Давненько ему не приходилось общаться с волшебными существами. Ренджун не в счёт: этот демон уже давно стал частью его самого.
Что ж, дело было начато. Чэнлэ сразу понял, что эта сказка станет самой тяжёлой из всех тех, что ему приходилось когда-либо воплощать в жизнь. Но страха не было, потому что он чувствовал поддержку и любовь, ради которой стоило начать творить чудеса. Сердце стучало в груди, ведь ещё ни разу Чэнлэ не находился так близко с существом, в жизнь которого ему предстояло сейчас вторгнуться: всё чаще наблюдал за своими героями со стороны. Но сегодня он перешёл на новую ступень своего развития. Сегодня он начнёт сказку ради мира во Вселенной, ради любимого, что никогда не просил о помощи, но всегда нуждался в присутствии Чэнлэ, нуждался в его любви, нуждался в его заботе. Сказочник многого не знал, но верил, что сможет помочь Ренджуну стать чуточку счастливей, ведь маг так сильно любил его улыбку, что посещала лицо любимого столь редко. Грусть в глазах демона была способна поглотить всё, но Чэнлэ вёл с ней войну и верил, что непременно победит в этой схватке.
Гость тоже внимательно разглядывал Чэнлэ, а потом всё же сделал решительный шаг вперёд и поклонился.
— Здравствуйте, простите за вторжение, — сказал гость. Его медовый голос с лёгкой хрипотцой отразился эхом в темноте ночи, — мы немного сбились с пути, наши лошади устали — заметив свет в вашем окне, мы рискнули постучать в надежде, что сможем найти здесь приют хотя бы до утра.
Чэнлэ кинул взгляд на свой дом, где и вправду в окне отражался свет от лампы. Он ведь и забыл, что не потушил её, когда выходил во двор, а потом снова повернулся к путникам.
— Вам очень повезло, что я ещё не лёг, — заметил лавочник. — Обычно в это время я вижу десятый сон. Проходите, думаю, что смогу помочь вам.
Чэнлэ видел, как облегчённо выдохнул незнакомец. Он был очень измотан, хоть и старался держаться.
— Заходите, — пригласил лавочник, поклонившись. — В моём доме найдётся постель для вас и стойло для ваших лошадей. Не в моих правилах оставлять людей, нуждающихся в помощи. Я же вижу, как устали вы и продрог ваш спутник.
Мальчишка, поняв, что говорят о нём, резко выпрямился, но Чэнлэ всё ещё видел, как слегка подрагивали его пухлые губы. Глядя на него, нельзя было сразу определить, к какому из магических народов он принадлежал. Пышные волосы ядовито-красного цвета были слегка всклокочены, а взгляд — напуганным.
Гость тоже обернулся на своего спутника, и его губы растянулись в улыбке, благодаря которой на щеках блондина появились очаровательные ямочки. Чэнлэ не мог не признать того, что его герой полностью оправдывал его ожидания.
— Прошу, — сказал лавочник, открывая дверь дома.
Мальчишка подвёл лошадей к поилке, что уже была наполнена водой, а потом подбежал к старшим, стараясь держаться как можно ближе к своему спутнику. Мужчина снова улыбнулся и потрепал младшего по голове. Чэнлэ был уверен, что заметил небольшие рожки на голове второго.
«Бес, — мелькнуло в голове лавочника. — Совсем ещё юный. Ещё не искушённый, ещё не испорченный демонами. Совсем ребёнок».
Мальчишка недовольно фыркнул на действия старшего и надул губы, но не отходил, всё ещё трусливо осматривая двор. Чэнлэ понимал его страх, бесы очень чутко чувствовали демонов, а Ренджун явно находился где-то рядом.
— Могу предложить вам ужин, — сказал Чэнлэ. — Я, конечно, не мастер кулинарных шедевров, но послать вас спать голодными мне не позволит совесть.
Гость сбросил с себя капюшон, его светлые волосы были в лёгком беспорядке и он поспешил поправить их.
— Мы не хотели бы утруждать вас… — начал было незнакомец, но его прервало урчание в животе беса.
— Мне не трудно, — засмеялся Чэнлэ и направился в сторону кухни.
— Хэчан, это верх наглости, — услышал сказочник голос светловолосого. — Мы не должны привлекать излишнее внимание.
— Но я не ел сутки, — возмутился мальчишка. — Это тебе хорошо, ты можешь неделями жить без еды, а я к такому не приспособлен. Мой растущий организм требует пищи.
— Твой растущий организм несёт за собой одни проблемы. Нужно было оставить тебя в том подвале и не тащить за собой.
— Ты так не думаешь, — сказал мальчишка, наивно похлопав глазами. В его взгляде сейчас было столько озорства, что не улыбнуться было невозможно.
— Думаю, — ответил старший, насупившись, но по глазам, сиявшим добротой, было ясно, что мужчина говорил шутя.
Мальчишка тоже это понимал, но всё же обиженно отвернулся, продолжая игру. Чэнлэ нравилось наблюдать за ними, было заметно, что они были очень привязаны друг к другу.
— Прошу к столу, — подал голос сказочник, расставив наспех приготовленные блюда на стол.
— Простите моё невежество, — спохватился гость. — Мы вошли в ваш дом посреди ночи, вынудили вас накормить нас, но не удосужились даже представиться. Меня зовут Чон Джехён, а это мой слуга Хэчан. Мы держим путь в родовое поместье.
— Зовите меня Чэнлэ. Чон… — задумался маг. — Ах, конечно, вы потомок основателя здешних земель? Поместье ваших родственников давно пустует, многие даже называют его проклятым. Что же заставило вас вернуться сюда?
— Ностальгия по родным местам, — ответил Джехён, а потом повернулся к своему спутнику, что за обе щёки уплетал ужин, не обращая внимания на разговоры старших. Его щёки порозовели, а глаза заблестели, Чэнлэ был готов поклясться, что слышал довольное урчание.
Видимо, почувствовав, что взгляды устремлены в его сторону, Хэчан застыл с поднесённой ко рту горбушкой хлеба. Джехён улыбнулся и покачал головой.
— Что?! — хотел было возмутиться младший.
— Ничего, — перебил его Чон, а потом пододвинул к младшему свою порцию. — Ешь.
Мальчишка засиял, а потом снова принялся за еду с удвоенной силой, игнорируя разговоры старших.
— Мы в дороге уже вторые сутки, — сказал Чон, переводя взгляд на Чэнлэ. — Добирались сюда через небольшие поселения и могучие леса. Надеялись, что окажемся в замке засветло, но на нас напали волки.
— Волки? — удивленно вскинул брови Чэнлэ. — Мне казалось, что они уже давно покинули наши леса.
— Нам довелось встретить одну стаю здесь неподалеку, — ответил Джехён.
— Не очень дружелюбные создания, хочу вам сказать, — заметил Хэчан, отодвигая от себя очередную пустую тарелку и откидываясь на спинку стула.
— Догадываюсь, — усмехнулся маг. Он знал, что волки давно не подходили так близко к поселениям, а значит, они тоже что-то чувствовали, раз возвращались на свои исконные земли. По преданию волки-оборотни служили защитниками рода человеческого, ведь простым смертным было не под силу бороться с магией в одиночку.
— Что ж, — засуетился Джехён, — спасибо за сытный ужин!
— Не за что, граф, — поклонился сказочник. — Для меня честь служить вам.
Чон едва заметно вздрогнул, а Хэчан устремил на мага подозрительный взгляд.
— Ваш род очень древний, — объяснил Чэнлэ, — история о вашем предке, графе Чон Юно, что основал эту деревню, передаются из поколения в поколение, поэтому ваш титул и не такая уж загадка для меня.
Сказочник развернулся в сторону лестницы, что вела на второй этаж.
— Пойдёмте, я покажу вам вашу комнату. До замка далеко, те места давно заброшены и дорога к ним заросла диким тёрном. Думаю, что вам лучше взять с собою проводника. Лес таит в себе много опасностей.
Джехён и Хэчан переглянулись, а потом всё же побрели следом за хозяином дома. Чэнлэ всё ещё чувствовал на себе подозрительные взгляды и улыбка невольно коснулась его губ. Магия вокруг нарастала и почувствовать её сейчас мог каждый. Вот только никто не торопился признаваться в этом. Сказочник знал, что сейчас выжившие волшебные народы в основном вели кочевой образ жизни или старались притворяться «нормальными» столько, сколько позволяло им время. Эльфы, гномы, вампиры, драконы, демоны, маги, и прочая нечисть встала перед выбором следовать законам нового правителя, который пытался истребить любую магию, что была сильней его собственной, или же выжидать момента, чтобы восстать и вернуть всё на круги своя. Вот только силы были неравны и не было уверенности в завтрашнем дне.
Когда-то все народы были независимы. Каждая нация имела свой ареал обитания и свои правила, нормы и законы, но появился тот, кто всё перевернул. Люди гибли, колдун смеялся.
Сейчас было трудно понять, на чьей стороне был Джехён. И Чэнлэ не спешил навязывать ему свою точку зрения. Сказочник пообещал себе, что его герой всё будет решать сам, а он лишь иногда, возможно, что-то посоветует.
— Надеюсь, что вам удастся отдохнуть, — сказал сказочник, открывая перед гостями дверь спальни. — Если что-то понадобится…
— Всё в порядке, — учтиво ответил Джехён. — Вы и так для нас много сделали. Спасибо.
Чэнлэ кивнул в ответ:
— Что ж, тогда спокойной ночи, — сказал маг. — И я, надеюсь, что вы не сочтёте за труд позавтракать в моей компании.
— Мы сочтём это за честь, — склонил голову Джехён, а Чэнлэ нервно отвёл взгляд. Неужели его раскусили?
По древним традициям именно маги считались высшим сословием в магическом мире. Все существа склоняли головы перед ними, признавая их силу и значимость. Неужели он был так очевиден? Чэнлэ бросил взгляд на Хэчана, что стоял в сторонке и ковырял пол носком сапога. Бес был взволнован, его выдавали едва заметно дёргающиеся кончики ушей. Они не нападали, а значит, всё складывалось как никогда замечательно. Значит, всё-таки его выбор был верным.
— Я пойду.
Чэнлэ вышел из комнаты и направился в сторону выхода, задувая свечи, чтобы их свет не привлёк ещё кого-нибудь. Во дворе Ренджун возился с лошадьми. Демон преображался, когда возился с братьями нашими меньшими, на его лицо возвращалась улыбка, а глаза горели таким тёплым огнём. Старший расчёсывал длинную гриву, нашёптывая что-то на ушко чёрной лошади. Животное переминалось с ноги на ногу и тихо фыркало.
— И долго ты собираешься там стоять? — улыбнулся Ренджун, наконец заметив замеревшего неподалеку Чэнлэ.
— Знаешь, ты так чудесно смотришься с ними, — заметил младший, подходя ближе. Он боялся нарушить ту идиллию, что создавалась у демона с животными. В те моменты, когда Ренджун погружался в свою стихию, он казался Чэнлэ особенно волшебным.
— Знаешь, многие считают, что демоны — это воплощение зла, но ведь это совсем не так. Каждый из нас — это смесь стихий, мы тоже боремся за справедливость, вот только в нашем мире она немного другая. Баланс существовал всегда: огонь рождается из искры, так и демон появляется там, где он может безнаказанно подпитываться энергией. Демоны не приносят зло, они являются его потребителями. Они поглощают негативную энергию, что рождается в сердцах живых существ. Любой за свою жизнь хоть раз испытывал гнев, ярость, разочарование, только кто-то умеет жить с ними в согласии, а кого-то они поглощают целиком. Демоны рождаются тогда, когда любое существо на этом свете поглощает его собственная пропасть. Внутренние демоны, выбираясь наружу, получают безграничную власть. Меня тоже создали, потеряв контроль. Я помню, как горел тот город, я помню того мага, что выпустил меня из недр своей души. Он уничтожил всех, кого любил, он почти уничтожил себя, а я остался один на пепелище. Вот, правда, во мне не было того же желания убивать. Я не понимал целей своего создателя, наверное, когда он призвал меня, что-то пошло не так. Но самое больное настало в тот момент, когда он восстановил силы и понял, что его создание не соответствует его желаниям, когда он понял, что получил не монстра, а сентиментальную тряпку — он попытался избавиться от меня.
Демон дёрнул раненой шеей, а потом грустно улыбнулся. Он никому об этом не рассказывал, да и не было рядом никого, кто бы понял. Того, кто бы не поднял на смех демона, что мог заплакать в любой момент от понимания того, насколько жизнь несправедлива. Чэнлэ вообще был первым, кому Ренджун смог довериться, первым, к кому потянулось раненое сердце. Было страшно, но вскоре демон понял, что не ошибся в выборе. Вот и сейчас, когда маг подошёл и крепко обнял, отгоняя непрошеные слёзы, Ренджун убедился, что стрелка пала на того человека.
— Ты не говорил, что тот…
— Тот, кто подарил мне жизнь — этот тот, кто истребляет волшебство в этой Вселенной? И знаешь, для чего он это делает?
Чэнлэ резко развернул демона к себе и посмотрел в его грустные глаза. Ренджун попытался отвернуться, но тут же был развернут обратно за подбородок.
— И ты всё это время молчал?! — возмутился Чэнлэ. — Какой-то неуравновешенный псих истребляет магию, чтобы уничтожить того, кого создал своими руками? Он ищет тебя?
— Он считает, что я единственный на этом свете равный с ним по силе, единственный, кто может отобрать его трон. Он не знает, где я, он не знает, как уничтожить меня, он считает, что если на этом свете не останется волшебства, то и меня на этом свете ничего не сможет удержать. Он хочет быть единственным. А я… Я не обладаю даже половиной той силы, которую он мне приписывает. Мне просто повезло, что я остался жив в прошлый раз. Мне помогли, но так получилось, что тот, кто не позволил мне умереть, теперь сам оказался в смертельной опасности. Он каждый день висит на волоске от смерти, а я… Я трус, потому что до сегодняшнего дня боялся даже думать о том, чтобы побороться за восстановление этого мира.
— Так что изменилось сегодня? — спросил Чэнлэ, заглянув в глаза любимого.
— Я понял, что если я что-то не сделаю, то потеряю самое дорогое, что есть у меня в жизни. Ты бы видел, как было бледно твоё лицо ещё час назад. Отсутствие магии выматывало не меня, а тебя. Я не прощу себя, если потеряю тебя. Знаешь, ты стал для меня смыслом жизни. Твоя улыбка — это эликсир жизни, твои слёзы — это самый сильный яд. Сегодня, увидев, как ты медленно гаснешь, я решил, что могу перевернуть этот мир. Мы сможем победить, а теперь, когда у нас есть наша сказка, мы обязательно выстоим.
Чэнлэ крепко обнял демона. Сердце бешено стучало в груди, он знал, что любовь может творить чудеса, и сегодня он в очередной раз убедился в этом. В объятиях Ренджуна он снова чувствовал себя всесильным.
— А кто он? — сорвалось с губ мага. — Кто тот, кого я должен благодарить за то, что ты сейчас рядом со мной?
— Он, — задумчиво улыбнулся Ренджун, — он принц. Принц-дракон.
Чэнлэ пораженно охнул. Он считал, что драконы были побеждены много веков назад.
— Самый прекрасный представитель рода своего. Самый сильный, но в то же время самый беспомощный на свете. Он живет в тёмном подвале древнего замка, скованный цепями из самых прочных металлов этой Вселенной. Он окружен лучшими воинами, что готовы сражаться насмерть с любым, кто подойдет ближе, чем на сотню метров к заветной комнате. Он каждый день терпит множество издевательств, он плачет, но никогда не скажет и слова своему обидчику, принимая всё с гордо поднятой головой. Он — Ли Тэён, последний в своем роде, единственный уцелевший дракон с бездонными глазами и силой, способной перевернуть мир вверх дном. Именно спасая меня, он угодил в ловушку. Слёзы дракона — эликсир вечного здоровья, можно даже назвать его эликсиром вечной жизни. Они могут подарить тебе жизнь и с таким же успехом отнять её. Драконы — самое древнее воплощение магии на этом свете, и пока Тэён находится в той темнице, к Колдуну не подобраться.
— И что ты предлагаешь? — спросил Чэнлэ, опустив голову на грудь возлюбленного, слушая, как бьётся родное сердце.
— Твой вампир ищет способ снова стать человеком, ведь так? — спросил Ренджун, уловив кивок. — Дракон может даровать ему эту возможность.
— Ты хочешь направить Джехёна в самое опасное место на этом свете? — спохватился Чэнлэ. — Одного? Что он сможет против армии Колдуна?
— Нет, он пойдёт не один, — ответил демон задумчиво, — к тому же, я уверен, что и по ту сторону найдутся те, кто желает свободы дракону. Просто нужно дать им возможность встретиться. Они ведь направляются в замок? Что ж, именно там их и ждёт первая встреча.
— С кем? — вылупил глаза на старшего Чэнлэ.
— О, милый, пока это останется тайной. Ты узнаешь обо всём завтра, а сегодня пора спать.
Ренджун притянул к себе младшего, подарив нежный поцелуй. Сказка продолжается.
Джехён сбросил с себя плащ и потянулся, глядя в окно, где виднелись очертания деревни, а за лесом возвышались высокие шпили замка. Его замка. Он не был в этих краях несколько сотен лет. Он убегал отсюда в спешке, чувствуя дыхание смерти за спиной. Местные, пронюхав о его сущности, захотели избавиться от «нечисти». Странное всё-таки было положение у вампиров: их не жаловали ни с одной из сторон. Ни простой люд, ни магический не желали иметь с ними дело. И даже если вампиры жили себе тихо, никого не трогали, питались исключительно животной пищей, всё равно каждый считал своим долгом вонзить осиновый кол ему в грудь. Джехён устал. Он жил слишком долго и потерял счёт времени. Вечные скитания, вечный бег туда, куда глаза глядят.
— Ты тоже чувствуешь демона? — вырвал его из воспоминаний голос Хэчана. Вампир отвёл взгляд от окна и перевёл его на младшего, что из одеял сооружал себе ложе на полу возле кровати. Этот бес был единственным существом, что столько лет сопровождал Джехёна по свету. Вампир познакомился с ним, когда этот мальчишка был ещё так мал, но уже умел делать пакости. Он забрался в дом, в котором жил тогда Чон и попытался выкрасть как можно больше продуктов. Мальчишка был голоден, чумаз и смотрел на него слегка диким взглядом. Маленькие рожки только начали появляться на его макушке, а острые клыки обнажились, когда он зарычал на старшего, что поймал его за ухо. Хэчан оказался таким же одиноким, как и Джехён. Его родителей загрызли волки, а мальчишка смог спрятаться, и вот теперь промышлял воровством. Бесы были одной из низших каст, их везде швыряли и пинали, поэтому они были обозлены на весь мир, а Хэчан… Хэчан ещё был слишком мал, чтобы что-то понимать, но находясь в компании Чона, он становился преданным и любящим, хотя острые, словно лезвия, словечки иногда соскальзывали с его языка. Хэчан всё ещё оставался неунывающим ребёнком, хотя по человеческим меркам его можно было бы уже назвать молодым человеком, что вступил в «романтичный» нежный возраст. Джехён любил его как младшего брата, и если поначалу он заставил беса отрабатывать наказание, взяв его в свои слуги, то со временем границы стерлись, и Хэчан стал неотъемлемой частью жизни вампира.
— Чувствую, — ответил Джехён, — но не думаю, что нам что-то угрожает здесь. Ты разве ещё не понял, кто наш хозяин? Я чувствую сильного мага, хотя не могу определить его стихию.
— С магами надо быть поосторожнее, слышал же, что люди болтают, — буркнул младший, снимая с себя безрукавку и вешая её на один из стульев. — Сейчас бы помыться.
— С каких это пор ты стал таким чистюлей? — усмехнулся Джехён.
— От меня до сих пор пахнет этой глупой псиной. Знаешь, смыть с себя кровь, не значит избавиться от её запаха насовсем. Давненько мне не приходилось пускать в ход нож, но этот оборотень вынудил меня.
— Да, я не ожидал, что он нападёт, странный тип всё-таки…
— Ну и леший с ним, — отмахнулся Хэчан. — Главное, что мы целы остались.
— А что нам будет-то? Эти псинки хоть и сильны, но им не по силам одолеть меня… даже скучно.
Джехён отошел от окна и потянулся к пуговицам на своей рубашке. Хэчан откинулся на подушку и устремил взгляд в потолок.
— Можно спрошу? — нарушил тишину бес, приподнимаясь на локтях и глядя на широкую спину старшего, что скинул с себя сапоги.
— О чём именно? — хмыкнул Джехён. — Если о том, почему мы начали этот путь, то, кажется, я тебе уже ответил, и не раз. Я хочу покончить с этой длинной, бесполезной жизнью раз и навсегда, а в замке у меня остались древние книги, где описаны способы, которыми я могу воспользоваться, не прибегая к помощи кого-либо. Я хочу уйти один.
— А как же я? — спросил бес.
— Ты снова начинаешь? Я, кажется, уже всё объяснил. Ты мой друг, ты мой брат, ты мне очень дорог, Хэчан, но даже твой век короче моего в сотню раз. Я больше не могу видеть того, что происходит на этом свете. Я многое потерял, на моих руках умирали дорогие и близкие люди, и я не хочу, чтобы однажды мне пришлось услышать и твой последний вздох. Я устал терять.
— А ты не думаешь о том, что мне тоже очень больно. Ты не дал мне умереть, заботился обо мне, научил жить, а теперь вот так просто хочешь исчезнуть? Когда я только понял, что не все вокруг сыпят лишь проклятия вслед. Да, вампиром в наше время быть сложно, а ты подумал, каково это, быть бесом? Прятать рога, сдерживать крылья и внутренний огонь, что так и нашёптывает тебе о пакостях, которые можно учинить. Ты учил меня быть добрым, но я бес, Джехён, а значит, что без тебя я обязательно скачусь до самого дна. Тебе не жаль меня?
— Ты, как всегда, всё преувеличиваешь, — ответил Чон, глядя на младшего, глаза которого в темноте ночи, казалось, сверкали. — А ещё я не раз говорил тебе, что не оставлю тебя одного до тех пор, пока не буду уверен в том, что тебе ничего не угрожает. Если будет нужно, я найду того, кто станет опорой для тебя, а я…
— Тебя для меня никто не заменит, — пробурчал Хэчан, а Джехён улыбнулся, опускаясь на кровать и трепля сидевшего рядом на полу беса по волосам.
— Спи, — ответил вампир. — Утром нам предстоит сделать ещё один рывок. Как сказал Чэнлэ, до замка добраться не так просто теперь. Помнишь, а ведь когда мы уходили, этот лес не был ещё таким могучим?
— Время летит, — заметил младший, довольно прикрыв глаза, ведь рука старшего всё ещё находилась в его волосах, — всё меняется.
— В этом-то и вся соль, — ответил Джехён, вздохнув. — Всё меняется, а мы топчемся на месте. Знаешь, многие, становясь вампирами, грезят о вечной жизни, спокойно смотрят, как разрушаются дома, высыхают реки, мельчают горы и становятся выше деревья. Они с усмешкой наблюдают, как всё ниже и ниже опускаются моральные ценности, традиционные устои. Как забываются законы и правила, как рушатся границы, как человечество само ведёт себя к краху. Я видел не одно поколение, но никогда ещё мир не был так близок к концу.
— Знаешь, а почему ты вместо того, чтобы попытаться что-то изменить, решил просто уйти? — спросил бес. — Почему бы не побороться и не сделать мир таким, каким ты видел его в своих мечтах. Только не говори, что ты слишком слаб для этого: я в это не верю. Неужели великолепный Чон Юно, о котором ходит столько легенд, струсил? Вспомни, как ты сражался с полчищами демонов, отстаивая эти земли, вспомни, как ты бок о бок с эльфами восстанавливал леса, как помогал оборотням лечить израненных людей. Что с тех пор с тобой случилось? Почему всё изменилось? Твоё сердце…
— Разбилось, — перебил Джехён, — разбилось в тот момент, когда я увидел, как пылает дом того, кому оно принадлежало. Я был слишком погружен в свою благотворительность и упустил тот момент, когда самый дорогой человек нуждался во мне. Это больно, знаешь?
Рука вампира застыла в волосах младшего, а Хэчан виновато прикусил губу. Он знал, что эта тема была очень болезненной для старшего. Речь шла о любви, а любовь всегда идёт рука об руку со слезами. Хэчан сам лично ещё не знал что это, ему ещё не посчастливилось любить, но он много слышал об этом и мечтал, что его любовь станет самой счастливой.
— Прости, — сказал бес. — Я просто…
— Ты переживаешь, — ответил Джехён. — Это понятно, но давай пока не будем заглядывать так далеко. Нам предстоит долгий путь. Спи.
Чон задул свечу, что стояла на тумбочке у кровати, и опустился на подушку, закрывая глаза. Перед глазами возникло лицо, которое он не забудет никогда. Бледная кожа, чёрные как уголь глаза, тонкие губы, что растягивались в очаровательной улыбке. Джехён многое бы отдал, чтобы увидеть его хоть раз. Он так рьяно рвался умереть, чтобы хоть на том свете однажды встретиться с тем, кого так любил.
В тёмной комнате не было слышно ни звука, всё вокруг, казалось, замерло, только ветер завывал в длинных коридорах древнего замка. Волны бились о каменные своды, пенясь и бурля. Воздух был влажным и тяжёлым, с потолка срывались редкие капли воды, разбиваясь о жёсткий пол. Можно было подумать, что эта комната пуста, если бы не приглушённые чем-то всхлипы, что доносились из дальнего угла. На полу, на небольшой куче соломы, сидел парень, чьи ноги были скованы кандалами, и от них тянулись толстые цепи, что были закреплены в кольцах, торчавших из стен. Парень сидел, обняв колени, и смотрел в одну точку, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы. На его лице, руках и ногах были заметны свежие ссадины, следы от плетей и рваные раны. Он боялся шелохнуться, потому что каждое движение причиняло невообразимую боль.
Глухие шаги эхом отражались от стен. Кто-то спешил в сторону комнаты, но в то же время старался быть очень осторожным, чтобы ненароком не попасться на глаза дозорным, что периодически проходили в этих местах с проверкой. Дверь открылась, впуская в помещение дрожащий свет лампы, а следом показался высокий светловолосый парень, на плече которого висела большая сумка.
Он быстро переступил через порог и закрыл дверь, убедившись, что его никто не видит, осторожно подошёл к пленнику, но тот даже не шелохнулся. Парень вздохнул, а потом опустился рядом, укладывая сумку рядом и доставая оттуда какие-то пузырьки.
— Посмотри на меня, — позвал светловолосый.
— Ты же знаешь, что это трудно, — послышался приглушённый голос.
— Знаю, но только так я смогу тебе помочь.
Пленник поднял голову, а пришедший на мгновение потерялся, потому что ту боль, что скопилась в этих глазах, выдержать мог не каждый. Она выворачивала наизнанку, даже если ты был демоном со стажем и много веков учился убивать. Сглотнув и шумно выдохнув, светловолосый схватился за пузырьки.
— Тэиль передал тут, — начал блондин. — Говорит, что это поможет уменьшить боль.
Пленник хмыкнул, но даже не дёрнулся, когда первый смоченный в неизвестном растворе лоскут ткани лёг на открытую рану. Было больно, но он уже, кажется, привык ко всему, хотя к боли вряд ли можно привыкнуть — можно лишь научится держать её в себе.
— Сегодня эти изверги что-то разошлись, — хмыкнул светловолосый, продолжая обрабатывать раны. — Будь моя воля…
— Что? — внимательно посмотрел на него пленник. — Что бы ты сделал, Марк? Ты такой же подневольный. Тебе тоже дорога твоя жизнь. Не бросай слов на ветер, кто-нибудь может услышать их.
— Тэён, я…
— Не нужно. Я все прекрасно понимаю, — ответил пленник, — для любого существа на этой планете жизнь — самое ценное, и никто не станет рисковать ею ради посторонних.
— Ты мне не посторонний, — возразил Марк, — ты мой друг.
— Я пленник, — ответил Тэён, — а ты мой страж. Ты должен следить за тем, чтобы я не покинул этих стен, а сам предлагаешь мне такие глупости. Ты совсем не думаешь о себе, а я не могу видеть того, что кто-то рискует всем ради меня. Ведь узнай кто-нибудь, что ты здесь, тебе не выжить. Я не хочу, чтобы из-за меня рушились жизни. Моя участь и так незавидна, не нужно делать меня ещё более уязвимым. Не нужно привязываться ко мне.
— Поздно, — выдохнул Марк. — И я, и Тэиль не желаем тебе зла и хотим лишь одного — вытащить тебя из этого плена. Хозяин не имел права…
Тэён внимательно посмотрел на собеседника, видя, как взволнованно бегают его глаза. Ли знал, что его надзирателю было очень страшно. Марк был тем, кого приставили к нему, как только он оказался в этих стенах. Парнишка был младше, дракон чувствовал в нём демоническую сущность, но Марк почему-то никогда не вызывал страха. Потому что хоть он и обладал недюжей силой — умел обращаться с ней с умом.
Казалось бы, Тэён был одним из самых могущественных существ на этом свете; обратись он и расправь свои крылья, многие здесь бы просто не выжили, но Колдун всё продумал заранее, у него на службе были лучшие демоны и колдуны, а ещё у него был тот, кто мог из простого камня сделать настолько прочный материал, что сможет сдерживать даже самую могущественную силу во Вселенной. Мун Тэиль — тихий, забитый паренёк, что склонял голову и дрожал при каждом взгляде в свою сторону, но обладал даром создавать невероятные вещи. Тэён много слышал о магах-алхимиках, но даже не представлял себе, что однажды встретится с таким лично.
Тэиль мог не только делать из воздуха золото, самые прочные цепи и оковы, он умудрялся из слёз последнего на свете дракона создавать эликсир, что питал правителя силами и продлевал его жизнь. Алхимик всегда стоял в сторонке и жмурился, когда солдаты били Тэёна плетьми, он не был жестоким, а просто хотел жить, как и все в этом месте, ведь даже любой взгляд, неугодный Колдуну, карался смертью.
Тэён не знал, почему именно Марк и Тэиль стали его ангелами-хранителями, что помогали переносить боль, но он был очень им благодарен за это и не хотел, чтобы они из-за него пострадали.
Сегодня его снова били, сегодня Марк снова тайком пробрался в темницу и смазывал раны лечебными мазями Тэиля. И снова дракон не находил себе места, опасаясь за таких уже родных людей. Они приходили по очереди, чтобы не вызывать подозрений, а Тэён каждый день с замирающим сердцем ожидал очередного визита, боясь, что однажды дверь не откроется и он никогда больше не увидит лучезарной улыбки Марка и не услышит рассудительных речей Тэиля.
— Ты ел сегодня? — спросил Марк, покончив с лечением.
Тэён молча отвёл взгляд, а потом услышал вздох младшего.
— Я так и думал, — прошептал демон, доставая из сумки несколько котелков.
— Она у тебя что, бездонная? — удивленно посмотрел на него Тэён.
Марк засмеялся.
— Есть такое, — ответил младший. — Неужели ты сомневался в способностях Тэиля?
— Это вне границ моего понимания, — ответил Тэён и с аппетитом покосился на ещё горячих цыплят.
— Ешь, — улыбнулся младший. — Тебе нужно набираться сил.
— Почему вы делаете это? — спросил дракон, всё же потянувшись за ужином.
— Что «это»? — наивно спросил демон.
— Почему заботитесь обо мне?
— Это вне границ моего понимания, — передразнил старшего Марк.
— А если серьёзно?
— Ты совсем не заслужил того, что происходит, — ответил демон. — К тому же, ты вообще остался на этом свете такой один, мы не можем допустить полного вымирания целой нации.
Тэён стукнул смеющегося Марка по руке, а следом улыбнулся: всё-таки этот демон знал, как поднять ему настроение. Они ужинали и болтали обо всём на свете. Настойки Тэиля действовали, боль отступала, и Тэён был благодарен магу за это.
— Ну, я пойду, — собрался демон. — Отдыхай.
— Будь осторожен, пожалуйста, — в очередной раз попросил его дракон.
Марк кивнул и направился к выходу. Тэён лишь грустно вздохнул, проводив спину друга ясным взглядом. Драконы издревле обладали силой даровать дорогим людям щит, что мог на некоторое время делать их невидимыми. Когда-то вот так он спас лучшего друга, только сам оказался здесь, но он ни о чём не жалел. И предстал бы перед ним сейчас этот выбор снова, он бы поступил точно так же.
— Ты слишком самоуверен, Ли Тэён, — покачал головой дракон, а потом опустился на солому, свернувшись и закрыв глаза. В памяти возникли любимые образы, семья, друзья и он. Тот, кому принадлежало огромное сердце. Интересно, помнит ли он ещё о нём?