Серые стены полностью отражают состояние, внутри пусто. Пелена от слёз застилает глаза. Мимо проходят равнодушные люди, им совсем нет дела до парня, что медленно ползёт по стене, опуская голову на колени, и обхватывает себя руками. Тело сотрясается от рыданий, а в голове, словно на повторе, звучит чужой голос, что с лёгкой дрожью снова и снова повторяет одни и те же слова:

— Мы потеряли связь с экспедицией. Они не отвечают ни на позывные, ни на телефонные звонки. Мы сожалеем, но…

— Нет, они не погибли, слышите? Они живы, живы! Найдите их!

— Бэкхён-ши, поймите, мы выслали спасательный отряд, но в зоне поиска сейчас очень опасно. Возможен сход снежных лавин, видимость ухудшена из-за сильных метелей, сейчас мы не сможем подняться туда. Мы должны ждать, пока стихия утихнет, а потом спасатели смогут подойти вплотную к месту, где в последний раз отряд вашего брата выходил на связь. Мы сделаем всё возможное, но…

— Если вы скажете ещё хоть слово, я за себя не отвечаю, — прорычал парень. — Они живы, и я их найду!

— Бэкхён-ши, — окликнул омегу зрелый альфа. — Это небезопасно, вы тоже хотите сгинуть среди вековых горных хребтов? Туда без подготовки и соваться не стоит. Эти места принадлежали оборотням. Экспедиция вашего брата была собрана для того, чтобы установить, есть ли жизнь за снежными вершинами. Они либо попали под обвал, либо наткнулись на местное население, и…

— Мистер Квон, — прорычал омега. — Почему вы так тщательно пытаетесь их похоронить?

— Что вы, — растерялся мужчина, глядя на бледного парня, — я просто хочу, чтобы вы были готовы ко всему. Сехун знал куда шёл, эти места всегда считались небезопасными. Он решил это опровергнуть и вот, пожалуйста. Знаете, сколько людей пропали без вести в тех районах? Мы сделаем всё, что в наших силах, но давайте смотреть правде в глаза. Я не собираюсь гробить ещё один отряд из-за самомнения вашего брата. Вся ответственность за экспедицию лежала на нём. По закону я вообще могу отказаться заниматься этим делом, но не могу бросить его, потому что я не только руководитель, но и человек, что проработал с вашим братом не один год. Мы будем их искать, а вам бы я посоветовал вернуться домой.

      Бэкхён вышел из кабинета руководителя научного центра, и сейчас сидел в коридоре, пытаясь держать себя в руках. Слёзы не прекращали литься, а с губ срывалось отчаянное: «Нет, он не умер». Только не он.

      Бэкхён сейчас слишком чётко видел перед собой улыбающееся лицо своего старшего брата. Высокий, сильный, крепкий, красивый смелый альфа — Сехун, и хрупкий, нежный, ранимый и мечтательный омега — Бэкхён. Они были противоположностью друг другу. Такие разные, но такие близкие. У Бэкхёна уже давно не было никого ближе Сехуна. Тот был его опорой, его воспитателем. Он был для омеги не только братом, но и родителями и близким другом.

      Бэкхён очень плохо помнил то время: ему было около пяти, он плакал и звал папу, а Сехун, которому было уже пятнадцать, прижимал его к себе и смотрел на высокого мужчину в чёрном, что принёс детям весть о то, что их родители пропали без вести среди горных хребтов севера. Мальчиков увёз с собой дедушка, и на некоторое время они забыли о возвышающихся над землей вершинах. Город принял их, но тот, кто родился среди заснеженных великанов, рано или поздно всё равно возвращается к ним.

      Сейчас Бэкхёну восемнадцать, а история повторяется, но теперь хрупкого омегу лишили последней опоры в жизни. Бэкхён ненавидел горы и всегда упрекал брата за излишний интерес к ним.

— Что ты можешь найти там? — причитал омега, когда Сехун поступал в университет на геолога.

      Старший улыбался и говорил, что там, за горными хребтами, будущее. Омега не понимал, но горящие азартом глаза старшего подзадоривали. Окончив институт, Сехун быстро нашёл работу в местном исследовательском центре, а недавно вызвался повторить маршрут, который когда-то планировал их отец. И повторил…

      Бэкхён всхлипнул, закрывая глаза и чувствуя на щеках солёные капли.

— Бэкхён-ши, — послышался знакомый голос.

      Омега поднял голову и осмотрел альфу, что вышел из своего кабинета с сумкой. Мужчине на вид было чуть больше сорока. Тёмные волосы были коротко подстрижены и уложены. Костюм в светлых тонах подчеркивал лёгкую полноватость и небольшой живот, что являлся первым признаком беззаботной жизни. Всё своё свободное время он, видимо, посвящал просмотру телевизора на диване с бутылочкой пива. И это руководитель исследовательского центра? Да он должен был стоять в первых рядах и проводить экспедицию за экспедицией, а тут…

— Я могу подвезти вас до дома.

      Омега тихо хмыкнул.

— Спасибо, господин Квон. Я на машине.

— Ну, как хотите, — пожал плечами альфа. — До встречи.

— До свидания.

      Мужчина направился в сторону выхода, но замялся в дверях, а потом обернулся на омегу, неловко смяв в руках свой пиджак.

— Бэкхён-ши, — повернулся он.

      Омега поднял на него взгляд.

— Мне, правда, очень жаль.

      Бэкхён сжал кулаки и поднялся на ноги, подходя к мужчине и глядя ему прямо в глаза.

— Сехун жив, — сказал Бэкхён, ткнув аккуратным пальчиком в грудь старшего. — И я его найду.

— Ваше право.

      Мужчина открыл перед Бэкхёном дверь, омега демонстративно отвернулся и направился в сторону стоянки. Парень сел в машину и крепко сжал руль. В голове было много мыслей, но всё чаще в сознание врывался радостный голос Сехуна, с которым они разговаривали ещё несколько дней назад.

— Знаешь, Бэкхён-и, эти места ничуть не изменились. Такие же милые домики, улыбчивые люди и они, вершины, к которым так стремится мое сердце. Здесь кажется, что они совсем рядом, только протяни руку, но между нами сотни километров.

      Я остановился в нашем старом доме, здесь всё заросло пылью, я представил себе, как ты с возмущением отдраил бы каждый уголок. Мне тебя не хватает. Знаешь, когда я открыл дверь, мне показалось, что ты сейчас выбежишь меня встречать, столь отчётливо слышались наши с тобой запахи, даже восемь лет разлуки не позволили им выветриться. Этот дом ждал нас. Может, когда я вернусь с той стороны, ты подумаешь о том, чтобы перебраться сюда. Знаешь, какой здесь воздух?

      Сехун говорил и говорил, а Бэкхён медленно засыпал, слушая родной голос, а утром на экране горело сообщение: «Я люблю тебя, соня. Сладких снов».

      Теперь у Бэкхёна был один путь, он должен был снова вернуться туда, откуда когда-то он в слезах уезжал.

      Вернувшись домой, омега ещё раз попробовал дозвониться до брата, но его телефон был не доступен. Бэкхён лёг в кровать, закусил кончик одеяла и пытался не плакать. Сехун никогда бы не сдался, он бы не мог просто так сгинуть в неизвестности, он непременно где-то есть, и Бэкхён его найдёт.

      Утро встретило омегу тёмными тучами, сильным ветром и молниями, что разрезали небо пополам. Бэкхён пил кофе и смотрел в почерневшее небо. Он верил, что где-то там, за теми горными хребтами, Сехун тоже смотрит на небо и думает о нём. Всё ли с ним хорошо? Тепло ли он одет? Ничего у него не болит? Альфа слишком беспокоился о своем маленьком братике, даже тогда, когда Бэкхён дулся и пытался вырваться из крепких объятий.

— Я не маленький, — бурчал омега, когда Сехун ласково завязывал шарф на его шее.

— Да? Тогда почему же всё ещё трясешься при каждом ударе грома?

— Ну, — терялся омега. — Это же гром…

      Сейчас Бэкхён не вздрагивал, тревога внутри была намного сильнее. Омега сделал глубокий вдох, лёгкие наполнились свежим воздухом, пропитанным запахом дождя, сырой земли, чистой листвы и блестящей от капель травы. Непередаваемое сочетание, сейчас хотелось обнять воздух, потому что смесь этих ароматов напоминала ему о брате. Сехун пах вот так же, словно летний дождь, словно жизнь, которая стремительно неслась вперёд.

      Бэкхён зажмурился, отгоняя непрошеные слёзы, а потом, допив кофе, он направился к компьютеру, чтобы определить свой маршрут, посмотрел карту местности: город располагался в нескольких километрах от начала горных цепей. Сехун говорил что-то о том, что где-то у подножья самой высокой горы есть небольшая деревенька, где они и сделают следующий привал. Где-то в районе этой деревни связь и оборвалась. Омега разглядывал разные карты, но так и не нашёл нужную, потому что никакой деревни возле гор не было. Решив, что разберётся на месте, омега заказал билет на самолет и начал собирать вещи.

      Где-то около полудня зазвонил телефон.

— Да, — с волнением ответил омега.

— Здравствуйте, Бэкхён-ши.

— Здравствуйте, господин Квон. Есть какие-нибудь новости?

— Спасатели прочесали ближайшие районы, но следов группы не было обнаружено. Либо они попали под завал, либо…

— Это я уже слышал вчера, — прервал мужчину Бэкхён. — Я думал, что вы сообщите что-то новое.

— Сообщу, — ответил мужчина, немного помолчав. — Главный министр свернул спасательную операцию.

— Как? На каком основании? — злился Бэкхён.

— На основании того, что ваш брат не имел на неё надлежащего разрешения. Он проигнорировал предупреждения и отправился туда, куда много лет доступ запрещен.

— Что ж, а вы куда смотрели? Это же ваша экспедиция.

— Разрешение было выдано на посещение горного хребта, но по всем данным Сехун перешёл через него, что значит, он вышел за территорию подконтрольную нашей страны. Я не хотел оглашать, что это и было изначальной целью Сехуна, чтобы не усложнять положение.

— Чьё? Свою задницу прикрываете? А как же люди? Вы подумали о них, об их семьях?

— Бэкхён-ши, к чему всё это сейчас? Они знали, куда шли и должны были предвидеть такой исход. Наше правительство до сих пор не желает знать о том, что происходит с той стороны.

— Словно оно боится, что те люди предъявят им какие-то претензии. Они тоже часть нашего общества, а вы их так позорно выкинули с карты и жизни страны.

— Об этом судить не нам.

— Спасибо, что позвонили, господин Квон, а теперь прошу меня простить. У меня самолёт.

— Бэкхён-ши, не повторяйте ошибок Сехуна. Оттуда нет выхода.

— Это мы ещё посмотрим. Прощайте.

      Омега сбросил вызов, а потом набрал номер такси. Он тоскливо обошёл дом, проверяя, всё ли он выключил, а потом вышел во двор, вешая на дверь большой замок. Таксист помог уложить парню чемодан и открыл перед Бэкхёном дверь. Омега занял своё место и смахнул слезу со щеки. Он очень давно не уезжал никуда. Пейзажи, сменявшиеся за окном, были такими родными, за тринадцать лет это место стало слишком дорого. Магазины, кафе, улицы.

      Вот здесь он спорил с Сехуном о том, что он уже достаточно взрослый для того, чтобы возвращаться со школы один. Вот здесь он впервые заметил Сехуна с каким-то незнакомым омегой, Бэкхён улыбнулся, вспоминая, как вис на брате, пытаясь выяснить, кто этот красавчик. Сехун краснел и отмахивался, а Бэкхён весело смеялся. Вот в этом парке он нашёл Сехуна, когда их отношения с тем омегой дали трещину. Альфа стал не нужен, и его просто выкинули. Бэкхён помнил, что тогда в первый и последний раз видел слёзы на щеках старшего. А здесь… Бэкхён с болью в сердце разглядывал высокое колесо обозрения, здесь Сехун вытирал уже его слёзы, потому что всё в жизни не может быть гладко и те, кого любим мы, не всегда отвечают нам взаимностью.

      В аэропорту было много народу, Бэкхён катил чемодан к стойке регистрации.

— Бэкхён-ши, — послышался знакомый голос. Омега закатил глаза и обернулся.

— Вы следите за мной, — прошипел он, разглядывая мужчину, что, тяжело дыша, бежал к нему. Немного физических нагрузок в день этому толстячку бы не помешало.

— Простите, но… — Квон достал из кармана несколько фотографий. — Это люди, что пропали вместе с вашим братом. Вы же всё равно не сдадитесь. Я подумал, что это может вам пригодиться. Я написал на них немного информации, и если вы…

      Бэкхён забрал фотографии.

— Вы не думайте, я не желал ничего подобного, я тоже подневольный.

— Хватит, — выдохнул омега. — Я всё понимаю. Что ж, не знаю, встретимся ли мы снова, так что, прощайте, господин Квон.

— Я буду держать за вас кулаки, — несмело улыбнулся мужчина.

— Спасибо и на этом, — сказал Бэкхён, а потом пододвинулся ближе и шепнул в самое ухо старшему. — Займитесь собой, господин Квон, если сбросить парочку килограммов, я вас уверяю, отбоя от омег не будет.

      Мужчина покраснел, а Бэкхён засмеялся, помахав старшему и направляясь на регистрацию.

      Уже сидя в самолете Бэкхён разглядывал фотографии, что отдал ему Квон. Этих людей Бэкхён не знал, Сехун не очень распространялся насчёт того, с кем он работает, не потому что не любил, а потому что Бэкхён не особо интересовался, всё, что касалось работы Сехуна, его раздражало. И ведь неспроста.

      Два альфы и омега смотрели на Бэкхёна чистыми открытыми глазами. Интересно, как они уживались, ведь один омега в коллективе — это очень непредсказуемое явление. Они ведь проводили вместе долгое время, неужели этот парнишка не был кому-нибудь из них близок?

      Альфы мало заинтересовали Бэкхёна, а вот на фото омеги он смотрел очень долго. Светловолосый, большие глаза, прямой нос и пухлые губы. Такой мог бы понравиться Сехуну. Лицо больше походило на юношеское, поэтому Бэкхён очень удивился, узнав, что этот парень был старше Сехуна на пару лет. Интересно, почему же у этого омеги не было семьи?

— Ты странный, Лухан? — улыбнулся Бэкхён, складывая фотографии в портмоне к фотографии Сехуна.

      Стоило ступить на землю, Бэкхёна окутал свежий морозный воздух. По ощущениям было градусов пять, хотя термометр на входе в аэропорт показывал пятнадцать. Омега поежился, кутаясь в свою кофту.

      Он добрался до такси и назвал адрес своего старого дома, если Сехун был там, значит, там могло что-то остаться. Хоть что-нибудь, что поможет найти их. Сердце защемило, когда омега переступил порог давно забытого дома. Отголоски воспоминаний мелькнули запылёнными картинками в сознании, но Бэкхён был слишком далёк от них.

      В доме было тихо, Бэкхён вздохнул. Здесь, действительно, каждый сантиметр был покрыт пылью, хотя было видно, что кое-где всё-таки прибрали. Зная Сехуна, этим явно занимался кто-то из группы и, скорее всего это был их несчастный омега. В холодильнике было много продуктов, словно хозяин ушёл совсем недавно и вот-вот должен был вернуться.

      На столе были разложены какие-то карты, видимо Сехун, как и Бэкхён вчера, пытался найти ту, что укажет ему путь за горные хребты, но таких карт не существовало в их стране, если Сехун только не нашёл какой-то другой источник знаний.

— Я очень хочу найти записи отца, — вспоминал Бэкхён слова брата. — Они же стремились куда-то. Что-то искали. Я хочу понять, почему они так просто исчезли.

      Неужели Се удалось что-то собрать?

      Бэкхён осмотрел каждую комнату и улыбнулся, чувствуя в одной из них родной запах. Сехун был здесь, и казалось, вот-вот войдёт снова, обнимет младшего, уткнувшись носом в макушку, и тихо скажет: «Что-то я устал сегодня». Бэкхён, по обычаю, загонит его в ванную, расстелет кровать и ляжет рядом, пока старший, прижимаясь к нему, будет рассказывать истории о далёких краях и неизведанных нациях. Сехун был лучшим в этом. Бэкхён помотал головой, нет, его брат не был, он есть, он непременно где-то есть. Лёгкий ветер донёс до омеги запах полевых цветов, Бэкхён задумчиво почесал переносицу, он ведь ничего не напутал, других запахов в доме не было, неужели эти двое жили здесь вдвоём, тогда где же были другие альфы? Неужели предположения Бэкхёна верны, и этот омега был для Сехуна больше, чем коллега, тогда почему он не познакомил их? Бэкхён почувствовал лёгкую обиду, но потом подумал о том, что, возможно, Сехун ещё сам не определился, что он чувствовал к тому человеку.

      Бэкхён вспомнил задумчивый взгляд старшего, что не покидал его в последнее время. Омега списывал это на подготовку экспедиции, а, может, здесь было что-то другое?

      Пообедав, Бэкхён продолжил изучение дома. Открыв дверь, что располагалась напротив комнаты Сехуна, он замер. Здесь всё было заставлено игрушками. Он помнил их. Вот этого пони, на котором его катал папа. Вот этот мяч, что они гоняли с Сехуном во дворе. Эти кубики, из которых он умудрялся строить красивые замки. У Бэкхёна всегда была мечта, научится возводить красивые здания. Это и стало основой при выборе профессии. Он учился на архитектора, был отличником на курсе. Сехун гордился им.

      Омега шагнул в комнату, здесь запах полевых цветов чувствовался отчётливее, видимо, Лухан спал тут. Бэкхён тоже почувствовал усталость. Он подошёл к кровати, откинул одеяло и устроился на подушке, выключая свет, закрывая глаза и представляя, как бы Сехун смотрелся в паре с этим парнем. Как бы они улыбались, как бы они крепко держались за руки. Ревности не было, Бэкхён давно мечтал о том, что его брат скоро найдёт свою вторую половинку и будет счастлив.

      Бэкхён развернулся и засунул руки под подушку, пальцы наткнулись на что-то твёрдое. Омега приподнялся, дотянулся до настольной лампы и, включив свет, достал из-под подушки смятый листок. Развернув его, он заметил, написанные ровным почерком несколько строк: «Завтра мы направляемся в сторону гор. Наконец-то мечта Хунни осуществится. Все говорят, что там за хребтом только смерть, но я верю Сехуну и пойду за ним на край света. Хосок и Минджун сбежали, сказали, что и ноги их не будет в тех местах. Сехун отпустил. Он всё понимает. На рассвете мы выдвинемся в сторону деревни Хэму, её нет ни на одной карте, но местные уверяют, что она существует, да и Сехун настроен решительно, говорит, что эту деревеньку описывал в своих дневниках его отец. У меня нет причин не верить Сехуну, я ведь так его люблю». Последние строчки были несколько раз зачеркнуты, а потом и весь лист покинул «походный журнал».

      Бэкхён мысленно поблагодарил Лухана за его неуверенность и за то, что тому не пришло в голову сжечь этот листок. Теперь Бэкхён знал, в какую сторону ему нужно двигаться.

      Ненавязчивый смешанный аромат дождя и полевых цветов придавал Бэкхёну сил и позволил спать без сновидений. Утром, позавтракав и покидав самые необходимые вещи в сумку, он открыл ноутбук и попытался выяснить, где сейчас можно найти местных старожил, что покажут ему путь в нужную ему деревню. Омега записал несколько адресов и направился к выходу. Он вытащил из бумажника фотографии сбежавших альф и выкинул их в мусор, сейчас они были ему не нужны.

      Бэкхён стоптал все ноги, пока искал себе проводника, но местные шарахались от него, как от огня, стоило ему упомянуть место, куда его нужно было сопровождать, ближе к вечеру один пожилой мужчина все-таки согласился.

— Путь не близкий, к ночи подъедем, — сказал он. — Хотя, знаешь, если бы не твой отчаянный вид, я бы ни за что не сунулся туда. Что ты хоть там забыл?

— Я брата ищу, — сказал Бэкхён, доставая из бумажника фотографии Сехуна и Лухана. — Вот, может, видели их?

— Как же, видел, несколько дней назад. Вот так же как тебя убеждал, что ехать туда – гиблое дело. Вот они не послушались и где теперь? Ты молодой, жить тебе и жить ещё, для чего тебе эта дыра?

— Я должен их найти, дедушка, — чуть дрогнувшим голосом сказал Бэкхён.

      Мужчина лишь грустно вздохнул и завёл машину.

— А что та деревня давно существует? — спросил Бэкхён.

— Да уж с сотню годков, если не больше. Раньше там была избушка лесника, что как бы разделял мир оборотней и мир людей. Всё спокойно было, потом вокруг начали домики расти, потом лесник умер, да потомства за собой не оставил, вот тогда и распоясались те твари, кровавая война, говорят, была. Вот сейчас там, вроде как спокойно, да вот люди всё пропадают. Знаешь, сколько уже человек сгинули по ту сторону?

— Знаю, — грустно выдохнул Бэкхён. Он успел прочитать статистику.

      Они разговаривали, а солнце медленно клонилось к земле, дорогу освещали только фары автомобиля, и Бэкхён каждый раз вздрагивал, замечая тени, что скользили по трассе.

— Я тебя у местной гостиницы оставлю, — сказал мужчина. — Будь осторожен, хорошо? И… Если всё же соберёшься идти в горы, найди себе хорошего проводника. Там ты один совсем сгинешь, а ты мальчишка хороший. Да и с альфами местными будь осторожен, они многим омежкам жизнь попортили, не все, конечно, но на всякого здесь можно нарваться.

— Так везде, дедушка.

      Машина остановилась у единственного освещённого огнями двухэтажного здания. Изнутри слышалась музыка.

— И как вы сейчас обратно-то, ночь ведь? — спросил Бэкхён, забирая свою сумку.

— За меня не беспокойся. Мне не привыкать. Сам будь осторожен.

      Мужчина помахал младшему и уехал, оставив Бэкхёна посреди пустынной улицы. Парень поправил лямку сумки на плече и вошёл внутрь здания. Яркий свет ослепил, музыка ударила по ушам, а в нос ударил коктейль ароматов, вперемешку с табачным дымом. Помещение было словно в тумане. На сцене крутили задницами полуобнаженные танцоры, задирая свои ноги повыше. За столиками сидели и альфы, и омеги, одни весело кричали, кто-то откровенно предавался любви прямо за стойкой бара, кто-то молча пил в дальних углах, где, казалось, было не так светло.

      Бэкхён поморщился и пошёл в сторону бармена, чувствуя на себе сразу несколько взглядов: заинтересованных, похотливых и подозрительных. Омеге казалось, что всё тело горит от этих явных намеков. Несколько альф демонстративно привстали, кланяясь, кто-то начал свистеть омеге в след:

— Откуда к нам такого красавчика занесло?

— Птенчик, не хочешь свить со мной своё гнёздышко?

      Омега, игнорируя всех, пробрался-таки к бару.

— Простите, — сказал он. — Мне сказали, что я могу здесь снять комнату.

— Эй, золотце, зачем тебе комната, мой дом в твоём распоряжении, — подошёл к Бэкхёну зрелый альфа с приторным запахом ванили. Омега кинул на него гневный взгляд. — Ох, какие мы суровые.

— Вали отсюда, — прошипел Бэкхён.

      Альфы засмеялись, а омега снова посмотрел на бармена.

— Конечно, можете, — усмехнулся бармен. — Деньги вперёд.

— Сколько?

— Сотня сутки, — ответил бармен, продолжая протирать бокал.

      Бэкхён достал деньги.

— Только советую двери запирать покрепче, — усмехнулся бармен.

— С этим я как-нибудь сам разберусь, — ответил он, а потом достал фотографии Сехуна и Лухана. — Слушай, а ты вот их тут случайно не видел?

      Бармен сделал вид, что разглядывает фотографии, альфы за спиной Бэкхёна начали перешёптываться.

— А если видел, то что?

— Когда? — оживился Бэкхён. — Давно? Куда они отправились?

— А чего это ты ими так интересуешься? — спросил ванильный альфа.

— Это мой брат, он пропал. Телефон не отвечает, — ответил Бэкхён. — Его здесь видели в последний раз. Он в горы идти собирался.

— Упокой его душу с миром, — усмехнулся бармен. — Оттуда не возвращаются.

— Нет! — закричал Бэкхён. — Не правда! Они живы! Я их найду, пусть мне для этого потребуется всю землю перерыть.

— Ну, удачи, — усмехнулся ванильный, направляясь к столику, прихватив по пути смазливого омегу.

— Вы… вы… — злился Бэкхён, а потом посмотрел на бармена. — Где я могу найти проводника в горы?

      Посетители громко засмеялись.

— Ищи дурака, — отозвался один из альф. — Тут никто туда ни за какие гроши не сунется. Не хочется стать обедом для тех тварей.

— Уезжай-ка ты отсюда, малыш, — усмехнулся бармен. — Если тебе жизнь дорога.

— Нет, я не отступлю. Я найду их! Где мой номер?

      Бармен покачал головой и склонился за стойкой, а потом кинул Бэкхёну ключ от номера. Омега побрёл на второй этаж, чувствуя, что все, кто сейчас находился в баре, смотрят на него, и омега не мог назвать эти взгляды дружелюбными.

      Бэкхён заходит в комнату, которая вполне приличная. Он запирает дверь, помня наставления бармена, и падает на кровать. Слёзы снова льются из глаз. Почему всё так? Почему все считают Сехуна мертвым, он жив, конечно, жив, и Бэкхён его найдёт.

      Омега засыпает, крепко прижимая к себе фотографии брата и его омеги. Он уже не может воспринимать этого Лухана никак по-другому. Шорох заставляет проснуться, освещённый луной силуэт до чертиков пугает. Высокая фигура в чёрном балахоне, на голове капюшон, лица не видно. Омега подскакивает и пытается закричать, но тёплая ладонь ложиться на его лицо.

— Тише ты, — шипит незнакомец. — Ты хочешь найти своего брата или нет?

      Бэкхёна трясёт, но он кивает, цепляясь за руку альфы, от которого исходит приятный запах морского бриза.

— Пора сматываться, иначе рассвет ты можешь не увидеть.

      Альфа тянет омегу к окну.

— Я боюсь высоты, — шепчет Бэкхён.

— Я тебя поймаю, — отвечает незнакомец, а в его голосе слышится усмешка, это обижает, но Бэкхён продолжает двигаться в сторону окна.

— Куда мы?

— Подальше отсюда.

— Почему?

— Ты задаешь слишком много вопросов.

— Но…

      Слышится выстрел, замок вылетает, а дверь распахивается. В комнату врываются трое альф.

— Договорился, — шипит незнакомец, хватая Бэкхёна в охапку, и буквально выкидывает его из окна. Омега кричит, приземляясь в стог сена. Альфа спрыгивает следом.

      Они бегут в сторону леса. Незнакомец крепко сжимает запястье омеги и отстреливается. Альфы срываются следом, Бэкхён видит, как они падают один за другим от меткого выстрела его спутника. Уши закладывает, омега замечает, что до сих пор крепко сжимает в руках фотографии.

      Альфа затягивает его в лес, они петляют между деревьев, пули свистят вокруг, Бэкхён видит, как его спутник дёргает плечом и шипит.

Лес постепенно становится гуще, а выстрелы звучат где-то в другой стороне. Альфа тянет Бэкхёна к себе и закрывает собой от веток, что хлещут по телу и по лицу. Омега в одной рубашке, по коже бегут мурашки, и он сильнее жмётся к незнакомцу. Ноги больше не в состоянии идти, он падает, но альфа подхватывает его на руки и несёт ещё какое-то расстояние. Они останавливаются на какой-то поляне. Огромная луна висит над головой, Бэкхён готов поклясться, что ещё никогда не видел её так близко. Альфа бережно опускает омегу на траву и сбрасывает с себя накидку, укутывая Бэкхёна плотнее.

      Сейчас омега может хорошо его рассмотреть. Стройный, темноволосый, высокий, на лице ни одной эмоции. Взгляд спокойный, чёрные глаза блестят при лунном свете, пухлые губы сжаты, Бэкхён видит, как его рубашка уже пропиталась кровью. Альфа собирает сухие ветки для костра. Бэкхён ловит его за запястье, мужчина оборачивается, вопросительно вскинув брови.

— Надо перевязать, — кивает омега в сторону раны.

— Пустяки, — отмахивается старший. Бэкхён уверен, что этот альфа старше, причём намного, потому что сквозь тёмные волосы при лунном свете проскальзывает седина. Складывается ощущение, что этот мужчина многое пережил в своей жизни.

      Альфа, наконец, разводит костёр и садится напротив омеги, глядя прямо ему в глаза.

— Знаешь, малыш, зря ты во всё это ввязался. Я не могу сказать точно, жив твой брат или нет. Я знаю, что его увели на ту сторону. Я видел. Эти люди беспощадны, они много лет вершат свои законы, и никто не смеет им перечить. Они уничтожают любые следы. Их не так просто найти, ну, а если нашёл, то прощайся с жизнью.

— Значит, всё-таки люди, — выдохнул Бэкхён.

— Волки давно перестали быть хозяевами тех мест. Теперь, когда всем правит оружие, клыки мало что могут исправить. Поверь мне, я сам научился пользоваться этой штукой не так давно.

      Бэкхён заметно съежился, ему ещё никогда не доводилось находиться в компании настоящего волка. Альфа усмехнулся, а младшему вмиг стало стыдно за своё поведение. Ему только что спасли жизнь, а он…

— Прости, — шепнул омега. — Просто я…

— Я всё понимаю, — ответил мужчина, подбрасывая ветки в костёр. — Ты из поколения, что считает нас просто красивой легендой. Боюсь, что если руководство этой страны ничего не предпримет, то это вполне может стать реальностью.

— Бэкхён, — протянул старшему руку омега.

— Зови меня Кай, — сказал мужчина, пожимая протянутую ладонь.

      Бэкхён почувствовал, что теперь, как никогда защищён. Руки волка были большие, сильные, мозолистые и тёплые. Не хотелось выпускать эту ладонь из своей, тепло, что оставалось на накидке от её хозяина, постепенно выветривалось, и Бэкхён снова чувствовал морозный ветер, который, казалось, пронизывал его насквозь.

— Пододвинься поближе к костру, — сказал Кай, отпуская руку омеги.

      Младший послушался, стало чуть-чуть теплее.

— Расскажи мне, что здесь происходит. Ты же местный, как я понял.

— Когда я был совсем волчонком, — начал мужчина. — Родители спрятали меня. В наше поселение ворвались чужаки, сильных альф они убивали сразу, а остальных заставляли работать на себя.

      Мало кто знает, что там, за этими могучими горными хребтами простираются поля. Летом они окрашиваются в красный из-за цветов мака, что буквально не оставил шансов другим растениям. Те люди пришли с севера, они гнали всех на поля, заставляя собирать мак для изготовления порошка смерти.

— Опий, — закивал Бэкхён. Он слышал, что за последние десятилетия оборот наркотиков в стране резко увеличился.

      Кай кивнул.

— Люди и волки, жившие на тех территориях, стали рабами. Они буквально сгорали на тех проклятых полях. Для того, чтобы никто не совал нос дальше гор, и была придумана легенда о кровожадных оборотнях, которые на самом деле были угнетённым и почти вымершим народом. Любой, кто пытался попасть на ту сторону либо уничтожался, либо присоединялся к армии рабов. Знаешь, лучше смерть, чем видеть то, что происходит на тех территориях, видеть и слышать удары плетью и палками, что те звери наносят без разбора. Стар или млад, омега или альфа — они не видят разницы.

      Их территории тщательно охраняются, в течение рабочего дня по периметру полей стоят вооруженные люди и стреляют без предупреждения, если им что-то не понравилось или показалось подозрительным. Этот бизнес приносит огромные деньги, поэтому неудивительно, что они так тщательно трясутся за свою шкуру, а власти… власти либо слепы, либо в доле, потому что я до сих пор не могу найти разумного объяснения того, что они просто так закрыли глаза на массовые исчезновения людей в этих местах.

— Они и Сехуна прекратили искать, — всхлипнул Бэкхён. — Да ещё и сделали его виноватым, мол, сам полез туда, куда вход запрещён, теперь сам и расхлёбывай.

      Омега пытался вытереть слёзы, но они продолжали литься. Ему было стыдно за свою слабость, но он так устал и был так напуган, что держаться больше не было сил.

      Кай грустно улыбнулся и пододвинулся ближе, он осторожно положил руку на голову Бэкхёна и уложил его на своих коленях.

— Ты поспи, — сказал альфа. — Нам предстоит долгий путь. Ты уверен, что хочешь идти туда? Я могу отвести тебя в город…

— Нет, — замотал головой омега. — Я должен их найти, а потом я пойду хоть к президенту и добьюсь справедливости.

      Кай погладил младшего по голове, а потом направил свой взгляд на пляшущие языки пламени.

      Он просто не мог пройти мимо этого человека. В нём слишком сильно было выражено чувство справедливости. Когда этот омега вошёл в бар, уже тогда в сердце что-то ёкнуло. Он сидел в дальнем углу, тусклая лампа едва могла осветить его фигуру. На голове был капюшон, потому что он совсем не любил излишнее внимание. Почти все свои тридцать пять лет человеческой жизни он был одиночкой. Он передвигался с места на место, чтобы люди не успевали запомнить его. Волки значительно медленнее старели, сейчас его возраст могла выдать лишь лёгкая седина, но и её он научился прятать под капюшоном.

      Этот омега совсем ребёнок, он не понимал, куда попал и даже не догадывался, чем это всё могло для него закончиться. Кай знал, потому что иногда, прогуливаясь по лесу, он находил свежие трупы новых исследователей гор. Пользуясь своим истинным обличьем, волк иногда пересекал горы и с тоской смотрел на то, как его раса гнёт свои спины на чужаков. Он мог ринуться к ним на помощь, но что он один мог против нескольких десятков вооружённых до зубов альф?

      С тоской Кай смотрел на маленькие домики, что были высечены в горах, они были частью этого огромного каменного мира. По ночам в этих крошечных домиках дрожал свет, и тогда эта деревня напоминала стайку светлячков, затерявшихся среди холодного камня.

      Эти горные вершины манили к себе, поэтому пользуясь своим положением, чёрный волк пробирался по горным склонам, пытаясь найти хоть одну брешь в этом чётком человеческом мире. Даже пожары эти бизнесмены тушили мгновенно, прилетал вертолёт и сбрасывал на поля тонну воды, тогда Кай, молча, смотрел в небо, ловя языком капли, которые напоминали ему слёзы, слёзы его папы, что умер прямо на вот этом поле. Солнце в те годы было слишком беспощадно.

      Кай посмотрел на омегу, что уснул на его коленях. Совсем юный, сколько ему? Лет восемнадцать не больше, еще совсем ребёнок. Альфа скользнул взглядом по лицу, светлая кожа ещё не успела покрыться загаром и пылью, чёткие линии скул, алые губы, словно маковые лепестки, к которым с трепетом относились все в их деревне. Они ведь и не знали, что этот прекрасный цветок мог нести столько зла. Кай помнил, как волчонком носился среди красных бутонов вместе со старшими, а потом… потом лепестки этих цветов стали краснее из-за крови, пролитой там. Маленький волчонок, глазами которого смотрит в прошлое Кай, помнит выстрелы, помнит, как отец схватил его за шкирку и куда-то побежал, их преследовали, а потом старший закинул его в какую-то пещеру, развернулся и попытался напасть на преследователей.

Кай не помнил, сколько сидел в той пещере, он слышал голоса, а потом всё стихло. Он заснул, а когда выбрался наружу, то первое, что он увидел — это было тело отца. Он был весь в крови, а на его теле было несколько пулевых ранений. Это сейчас Кай знал, что пули практически не оставляют шансов выжить, а тогда он не понимал, как эти маленькие дырочки могли лишить его самого родного человека. Было страшно, несколько дней он просто плакал рядом со старшим, а потом его чуткий слух уловил голоса. Паника родилась внутри, и он побежал, и вот уже почти тридцать лет живёт отшельником, устраивая всякие пакости захватчикам. Сменилось поколение людей, но жестокость в них только росла.

      Кай видел парней, что были на фотографиях, что так трепетно прижимал к себе Бэкхён. Местные вот так же отказались сопровождать их в горы, альфа сказал, что они и сами справятся. Омега пытался его отговорить, но парень был непреклонен. Он сказал, что если тот не хочет идти, то может подождать его в гостинице. Омега напугано прижался к нему и отрицательно помотал головой. Взгляды местных альф были красноречивы, а запах полевых цветов слишком ярок для этих мест.

      Кай медленно следовал за ними, он не попадался им на глаза, но тщательно следил за малейшими изменениями в запахе. Он стал случайным свидетелем искреннего признания и деликатно ушёл, когда запахи обоих стали насыщеннее, как же он потом жалел об этом, когда утром почувствовал помимо таких привычных ещё с десяток чужих. Все исследователи заканчивали одинаково.

      Кай видел, как в сопровождении десятерых мужчин альфа и омега двигались в сторону деревни. Альфа крепко прижимал к себе напуганного омегу. Они были почти раздеты, а вещи остались брошенными на опушке леса. Кай собрал всё и отнёс в свою небольшую пещеру, в которой он так и продолжал прятаться.

      Кай откинулся на траву и осторожно притянул дрожащего Бэкхёна поближе, всё-таки человеку трудно было пережить местные ветра, а этот мальчишка был таким хрупким, как бы он не заболел после ночной пробежки, ведь им необходимо идти в горы, а там ещё холоднее, а значит, нужно было сперва найти подходящий гардероб, благо чемоданы Лухана и Сехуна стояли в пещере волка. В деревню сейчас возвращаться было не безопасно. Кай сходит туда, но сперва спрячет младшего от ежедневных патрулей, что устраивают те жестокие люди.

      Когда Бэкхён открыл глаза, сквозь зелёную листву пробиралось солнце. Костёр потух, но было тепло. Он поднял голову и понял, что лежит слишком близко к альфе, от которого исходит приятный жар и запах моря. Бэкхён неосознанно прижался ближе, закрывая глаза, а потом в шоке распахнул их, чувствуя, как альфа неосознанно кладёт руку ему на талию и прижимает ещё ближе, так, что Бэкхён может рассмотреть лёгкую щетину и каждую ресничку.

      Бэкхён никогда не замечал за собой тяги к старшим альфам, но от Кая отвести взгляд было очень сложно. Каждая черта его лица казалась Бэкхёну произведением искусства, он боялся дышать рядом с ним. Щёки краснели от мыслей, что врывались в голову. Хотелось коснуться, очертить линию скул, подбородка, но больше всего хотелось изучить контур таких манящих губ. Бэкхён считал, что всё это ему только видится, что на самом деле не бывает такого чёткого контура. Ни один человек не может быть таким идеальным, хотя тут же всплывала мысль о том, что перед ним и не человек вовсе. Волк, самый настоящий, тот, о ком Бэкхён читал в книжках. Он всегда считал, что эти создания не могут быть полностью похожи на людей, что что-то должно было выдавать в них звериную сущность, но сейчас, глядя на Кая, он понимал, что заблуждался.

      Мужчина заворочался, а Бэкхён отвёл взгляд, отодвигаясь. Рука старшего скользнула по спине, а потом исчезла.

— Прости, — сказал альфа, глядя на смущённого омегу. — Тебе было холодно.

— Всё в порядке, — ответил Бэкхён, путаясь пальцами в своих каштановых волосах и пытаясь поправить спутавшиеся за ночь пряди.

— Сейчас мы пойдём в мою пещеру, — сказал Кай, отодвигаясь и поднимаясь. — Там я собрал вещи твоего брата. Тебе нужно переодеться, потому что нам придется пересекать горы, а там наверху очень холодно. И там не всегда можно развести костёр.

      Бэкхён кивнул, вставая на ноги. Кай поднял с пола свою накидку, снова накидывая на омегу и надвигая ему на голову капюшон.

— Не отставай.

      Они шли по лесу, будь Бэкхён один, он бы уже давно потерялся, слишком похожи были пейзажи. Высокие деревья, овраги, кусты — всё здесь было таким одинаковым. Листва была настолько густой, а деревья настолько высокими, что как бы Бэкхён ни старался, разглядеть неба он так и не смог. Нога угодила в какую-то ямку, запутавшись в плаще, омега кубарем покатился в овраг, оказываясь в ледяных водах небольшой речушки. Поспешные шаги и тёплые руки отвлекли его от боли.

— Ты как, не ушибся? — спросил Кай, рассматривая грязного младшего.

      Бэкхён тихо всхлипнул, прижимаясь к старшему. Кай растерялся, а потом несмело обнял младшего и провёл ладонью по спине.

— Здесь нужно быть на чеку, — сказал он. — Каждый сантиметр может таить в себе опасность. Знаешь, сейчас это был просто овраг, а там, наверху это может быть обрыв, понимаешь? Один неверный шаг – и конец, поэтому в следующий раз хорошенько подумай о том, стоят ли посторонние мысли твоей жизни. Наверху мы пойдём в связке, но я не всегда смогу вовремя среагировать и тогда, в пропасть полетим мы оба, Бэкхён-ши.

      Омега крепче сжал рубашку старшего, а потом поднял на него глаза.

— Я всё понял, — кивнул он. — Я должен оставить все свои тревоги на земле. Горы не терпят слабых, Сехун всегда так говорил.

— Твой брат замечательный человек, — улыбнулся Кай, поднимая омегу на ноги. — Идти сможешь?

— Да, всё в порядке, — ответил омега, поправляя одежду и осторожно наступая на ногу. Шаг отдался лёгкой болью, но она была терпима.

— Не отходи от меня ни на шаг, — всё же с волнением сказал альфа.

— Нам долго ещё идти? — спросил омега, догоняя старшего и цепляясь за его рубашку, чтобы не потеряться.

      Кай опустил взгляд на его руку.

— Сам просил не отставать, — пожал плечами омега.

      Мужчина отвернулся.

— Нет, уже не так много осталось, посмотри вперёд. Там уже видны первые возвышенности.

— Мы туда полезем? — спросил омега, задрав голову.

— Ну, как бы да, — усмехнулся старший. — Ты думал горы это просто картинка?

— Я думал, что там есть хоть какая-то определённая тропа, — возмутился Бэкхён. — А тут сплошной камень.

— Тропы есть везде, просто нужно их знать, — сказал Кай, раздвигая кусты и открывая перед Бэкхёном горный выступ, что напоминал лестницу.

— Они тоже о ней знают? — трусливо спросил младший.

— У них и без этой тропы дорог хватает, а нам не мешало бы поторопиться, потому что скоро здесь будет патруль. Эти товарищи не любят чужаков на своей территории.

      Кай пропустил омегу вперёд.

— Но я же не знаю куда идти, — трусливо поежился младший.

— Иди пока прямо, я подстрахую, боюсь, что если ты пойдёшь сзади, то я потом по частям тебя собирать буду.

— Я не такой беспомощный, — фыркнул Бэкхён, но тут же подвернул ногу, оказываясь в крепких руках старшего.

      Альфа смотрел на него с усмешкой, Бэкхён выдохнул, признавая свою слабость. Чем выше они поднимались, тем холоднее становился ветер. «Лестница» привела парней к небольшому выступу на скале. Бэкхён смотрел вниз, и дух захватывало, он и не представлял, что они заберутся так высоко. Огни Хэму были видны на горизонте. Отсюда лес казался таким огромным, именно здесь Бэкхён ощутил усталость, что сковала его тело. Ноги отказывались идти дальше.

— Устал? — тихо спросил альфа, а Бэкхён вздрогнул, теряя равновесие, но его тут же прижали к сильной груди. — Тебе нужно держать себя в руках.

— Ты специально надо мной издеваешься? — пробурчал младший, чувствуя руки на своем животе.

— Ну да, в овраг это я тебя загнал, и на ступенях…

— Да, признаюсь, что витаю в облаках, но…

— Пора приземляться, потому что дальше будет сложнее.

      Кай отпустил омегу, стало холодно, но ненадолго, потому что ладонь обдало жаром, а пальцы старшего переплелись с пальцами омеги.

— Идём, я тебя покормлю, а потом ненадолго покину…

— Зачем? — развернулся Бэкхён, распахнув в страхе глаза.

— Я боюсь, что ты станешь жертвой мародеров. Мы так поспешно убегали, у тебя ничего не осталось кроме фотографий. Я заберу твои документы и вернусь.

— Мне ничего не нужно, — мотал головой омега. — Ты же сам сказал, что там опасно.

— Но ты не можешь существовать без документов.

— Ты же существуешь.

— Но я… Ты же не хочешь всю свою жизнь провести, скитаясь в этих горах? Мы найдём твоего брата, и вы вернётесь в город. Восстановление документов, наверное, длительный процесс…

— Ты никуда не пойдёшь!

— Ты не имеешь права командовать мной, — потрепал младшего по голове альфа. — Ты мне в сыновья годишься.

      Бэкхён пристыжено отвёл взгляд, он не знал, что на него нашло, но отпускать альфу не хотелось, то ли из-за собственного страха, то ли из-за тревоги, что не покидала его всё это время.

— Ладно, идём, — сказал альфа, утягивая младшего в сторону заваленного камнями грота.

      Внутри было просторно, Бэкхён, завидев чемоданы и знакомые вещи, отпустил руку альфы и побежал к ним, он вдыхал такой родной запах и скрывал свои слёзы в складках ткани. Кай грустно вздохнул и пошёл к кладке дров, разводя костёр.

      Омега натягивал на себя вещи Сехуна, проверяя, что было в чемоданах Лухана. Омега был очень аккуратным, все вещи были сложены. Записные книжки, фотоаппараты, телефоны.

      Бэкхён попытался включить телефон брата, но, видимо батарея была разряжена. С телефоном Лухана тоже ничего не получилось. Омега пролистал путевые записки, нашёл то место, откуда была выдернута та страница, Лухан переписал всё, опустив лишь признания в любви, но и без этого по содержанию текста можно было понять, какие этот парень испытывал чувства к его брату.

      Кай едва слышно передвигался по пещере. В животе заурчало, когда нос уловил запах жареного мяса.

— Это что? — покосился на старшего Бэкхён.

— Заяц, — пожал плечами Кай. — В местных лесах много таких бегает. Немного ловкости и ужин обеспечен.

— То есть ты их…

— То есть я сам их поймал и свернул им шеи?

      Бэкхён поморщился.

— Я тебя есть не заставляю, но больше у меня всё равно ничего нет.

      Кай перевернул тушку на огне, Бэкхён облизнулся и подполз поближе. Он выглядел забавно, на нем были меховые штаны, три свитера и пуховик.

— Тебе не жарко? — усмехнулся старший. — Думаю, что всё-таки пуховик сейчас лишний.

— Самое то, — ответил омега, облизываясь. — А ты здесь давно живёшь?

— Тридцать лет.

      Бэкхён закусил губу. Много, слишком много.

— Совсем один? — всё-таки спросил младший.

— Ну, если ты видишь здесь ещё кого-нибудь кроме себя.

— Я не это имел в виду, — отмахнулся Бэкхён, потянувшись за протянутой альфой тарелкой с мясом. — Я хотел спросить…

— Я понял, о чём ты хотел спросить. Нет, семьи у меня нет, с омегами как-то тоже не получилось, если уж сильно приспичит, спускаюсь в город. Я как раз хотел поймать какую-нибудь бабочку в свои сети, но появился ты.

— Оу, — протянул Бэкхён. — Ну, ты извини, если что.

— Проехали. Ешь, давай, да ложись, отдыхай, устал же.

— А ты не уйдёшь?

— Не уйду, хотя у меня всё ещё…

— Свербит в одном месте, — буркнул омега.

      Кай засмеялся, Бэкхён поднял на него удивлённый взгляд.

— Ты выглядишь забавно, меня ещё никто не пытался контролировать. Ты странный, Бэкхён, вот посмотрю на тебя, ведь ребёнок ещё совсем, а рискнул сорваться неизвестно куда, забрался в самую глушь и сейчас пытаешься заявить права на то, что тебе не принадлежит.

— Так если у этого нет, законного хозяина, то почему бы не прибрать к рукам то, что плохо лежит?

      Кай поперхнулся. Бэкхён похлопал его по спине.

— Не бойся, я на тебя не претендую, ты, конечно, в моём вкусе, но… Возраст… Я ещё так молод.

— И глуп, верх невежества тыкать человеку его возрастом.

— Ты не человек.

— Всё равно. Всё-таки тебе ещё многому предстоит научиться, а пока я рядом с тобой, держи свои умные словечки при себе.

      Альфа встал и направился к выходу.

— Кай! — окликнул его омега, выбегая следом, но волка уже и след простыл. Солнце медленно клонилось к земле. Бэкхён грустно вздохнул и вернулся в пещеру.

— Чего он? Я же правду сказал, — тихо сказал омега. — Видать сильно свербит.

      Бэкхён осмотрелся, замечая в углу матрас и плед, он опустился на самодельную кровать и попытался заснуть, но запах Сехуна постепенно вытеснялся запахом моря, а сердце тревожно билось, не давая заснуть.

— Куда этот глупый альфа рванул на ночь глядя?

      Кай бежал средь деревьев, стараясь выпустить пыл, чего он собственно, ведь Бэкхён сказал всё верно. Он уже стар, так почему же слова этого парня так больно ранили. Этот мальчишка так прочно засел в сознании, а ощущение его тела в руках сводило с ума. У Кая, действительно, давно никого не было. Он приходил в бар, зажимал в углу какого-нибудь омегу и жестоко имел, но ни один из его любовников не был способен потушить пожар, что разгорался внутри. Альфа горел. Он горел без любви, горел без нежности, он постепенно превращался в камень, понимая, что секс не приносит ему былого удовлетворения. Возраст ли это или отвращение к партнерам, но ему требовалось больше. Ему нужно было что-то такое, что сбило бы с ног, ему нужно было выплеснуть свой огонь, но не каждая бы омега выдержал это. Он хотел вонзить свои клыки глубоко под кожу, хотел чувствовать вкус крови на языке и чувствовать единение не только тел, но и душ. Он понимал, что его потребности сможет удовлетворить только волк, тогда почему он с таким трепетом вчера вечером разглядывал тоненькую шею Бэкхёна. Он ведь сломается под напором сильного волка.

      Кай мчался меж деревьев, вечер, опускающийся на лес, скрывал передвижения чёрного волка. Он стремительно нёсся за удирающим зайцем, а потом подумал, что не сможет кормить Бэкхёна одним мясом. Омега — человек, а, значит, нуждается и в другой пище.

Лес начал расступаться, являя очертания деревни, вечерами в этих местах было не многолюдно. Кай добежал до гостиницы и ловко запрыгнул в ту комнату, откуда они вчера убегали с Бэкхёном. Хозяин поставил новый замок, но поселить сюда никого не успел. Сумка омеги была небрежно брошена в углу, вещи выпотрошены, телефон сломан. Альфа сложил всё внутрь и поспешил обратно. Стог сена смягчил падение. Чёрная мантия скрывала его от посторонних взглядов. Крепче сжимая сумку, мужчина поторопился в ближайшую лавку, пока торговец не успел её закрыть. В сумке Бэкхёна нашлись деньги, Кай усмехнулся, эти люди любили убивать, но никогда не грабили. Альфа купил молока, хлеба, немного фруктов и собирался было уйти, как на пороге возникли несколько здоровых мужчин.

— Эй, Чоноп, у тебя есть чего пожрать, голоден, как волк, слона бы съел, — закричал один из них.

      Лавочник засуетился. Кай постарался пройти незамеченным, но…

— Смотрите, знакомая сумка, — сказал один из них. — Эй, ты, где ты её взял?

      Кай попятился, альфы повскакивали, доставая пистолеты.

— Стоять! Где мальчишка?

      Альфа выбежал на улицу, тут же обращаясь.

— Оборотень! — закричали мужчины. — Оборотень в деревне!

      Люди начали выскакивать из своих домов. Кай бежал, уворачиваясь от палок и пуль, ему нужно было скрыться в лесу. Он падал, когда палки ударяли по ногам, но подскакивал и бежал дальше, крепко сжимая в зубах сумку Бэкхёна и продукты. Он не мог сейчас попасться.

Правый бок обожгло острой болью, волк завыл, спотыкаясь. Послышался довольный смех и приближающиеся голоса. Ветер доносил до альфы уже такой привычный запах сирени, а перед глазами возник образ заплаканного Бэкхёна, что вчера трясся от страха в его руках. Нельзя было сдаваться. Пока альфы спорили, кто подстрелил животинку, Кай собрал последние силы и, сжимая челюсти на сумке, поднялся и побежал в сторону леса, петляя между деревьями. Сейчас Кай не слышал ничего, кроме размеренного дыхания младшего, что вчера тихо сопел у него на груди. Так не бывает, но сейчас Кай отчётливо понимал, что только образ Бэкхёна помогает ему не сдаться.

      Он влетел в пещеру под напуганный крик.

— Господи! — кричал Бэкхён, забившись в угол, но, увидев свою сумку, распахнул глаза. — Кай! Кай!

      Омега пытался привести волка в чувства, но он не реагировал и лишь тихо хрипел.

— Дурак! Какой же ты дурак! — шептал Бэкхён, наконец, замечая среди черной шерсти открытую рану. Руки были в крови, но это не пугало. Больше всего он боялся, что старший больше не откроет глаз. — Зачем ты туда пошёл? Я же просил, я же говорил, что мне ничего не нужно.

— Ты должен правильно питаться, — прохрипел волк, тут же становясь человеком.

      Бэкхён оцепенел, на теле старшего было множество ран и синяков, а на бедре можно было заметить пулевое ранение, пуля почти прошла на вылет. Бэкхён почувствовал, как тошнота подступает к горлу, когда он увидел металлический кончик, испачканный кровью.

— Оставь, я немного приду в себя и сам разберусь.

— А если пойдёт заражение? — чуть дрогнувшим голосом сказал младший. — Её надо достать.

— Карты в руки, — хмыкнул старший.

— У тебя ещё хватает сил шутить, — возмутился омега, подбрасывая дрова в костёр и укладывая острие ножа на красные угли.

— Чего это ты удумал? — с подозрением спросил альфа.

— Надо сделать надрез, тогда она выйдет. У тебя здесь нет обеззараживающих веществ, поэтому придется прижигать.

— Боже, с кем я связался. Ты медик что ли?

— Я будущий архитектор, но я читал…

— Если я завтра не встану…

— Ты и так завтра не встанешь, понял? И вообще не встанешь, пока все эти раны не затянутся. Ты сам говорил, что в горы нужно идти подготовленными.

— Мы тянем время, — заметил Кай.

— Если бы ты не пошёл в деревню, этого бы не случилось.

— Если бы ты не возомнил себя моим мужем, я бы не ушёл.

— Я не…

— Ну да, ты мне просто так лекции читал, — возмутился старший, а потом закричал. — Твою мать, Бэкхён, предупреждать же надо.

— Это чтобы ты меньше болтал, — сказал омега, ещё раз прикладывая острие ножа к ране.

— Ты меня поджарить решил? — возмутился Кай, но его тут же заткнули нежные губы, а рука младшего надавила на рану, позволяя пуле выйти наружу. Кровь хлынула новым потоком, а Бэкхён осторожно сцеловывал слёзы со щёк старшего, что обессилено откинулся на матрас. Боль оказалась сильнее его, но на губах остался лёгкий сиреневый шлейф.

      Омега перебинтовал бедро своими рубашками, а потом укрыл альфу пледом. Он осмотрел сумку, замечая хлеб, молоко, пару яблок и груши. Омега улыбнулся, оставляя всё это на утро, и пошёл в другую часть пещеры, где Кай хранил запас воды, набрав полный котелок, омега поставил его на огонь, ему предстояла бессонная ночь, потому что скоро альфа придёт в себя, а вместе с сознанием вернётся и боль.

      Бэкхён покрутил в руках окровавленную пулю, вытер её об свою рубашку, снял с разбитого телефона шнурок и, обмотав его вокруг паза в центре, повесил её себе на шею, чтобы всегда помнить о том, что жизнь — это только миг. Что в любой момент мы можем лишиться всего.

      Батарея из собственного телефона отлично вписалась в телефон Сехуна. Хорошо, что они когда-то вместе покупали их. Заряда хватит на один звонок, поэтому омега набрал выученный номер. Он вышел наружу и сел на выступ, спуская ноги в пропасть. Ночь вступила в свои права, и дышалось легче.

— Да, — послышался на том конце взволнованный голос. Сердце сжалось, всё-таки этот человек много сделал для омеги.

— Здравствуйте, господин Квон.

— Бэкхён-ши? Боже, я уже готов был подумать, что вы тоже сгинули. Вы нашли Се, его телефон…

— Слушайте меня внимательно. У меня мало времени, скоро батарейка сядет и связаться больше будет невозможно. Вам решать, что делать с информацией, которую я сейчас вам передам, и от вас зависит, будем мы живы или нет.

— Бэкхён-ши…

— Нет времени! — прорычал омега, а потом рассказал всё, что знал об экспедиции Сехуна, о захватчиках, о наркотиках, о рабах по ту сторону хребта, о своих планах и о желании справедливости. — Я рассчитываю на вас, господин Квон.

      Телефон беспомощно пискнул и отключился, а Бэкхён грустно улыбнулся и вернулся в пещеру. Кай беспокойно метался по постели. Повязка пропиталась кровью. Омега снял воду с костра и поставил рядом с кроватью. Руки обжигало, но он не обращал на это внимания, осторожно промывая раны на теле старшего. Его совсем не смущала нагота мужчины, сейчас Кай в первую очередь нуждался в нём, а всё остальное можно было оставить на потом. Не сильно они и отличались друг от друга, если не считать рельефных мышц, цвета кожи и… Бэкхён с трудом сдерживал себя, чтобы не пялиться на внушительный член старшего. Он прикрыл его уголком пледа и облегчённо выдохнул.

Промыв раны и сделав перевязку, Бэкхён укутал старшего в плед и лёг рядом, укрываясь курткой брата и веря, что они обязательно справятся.

      Альфа проснулся от ноющей боли по всему телу, раны стянуло, а бедро простреливало невыносимо. Он попытался подняться, но тут же плюхнулся обратно.

— А я говорил, что дня два ты точно не сможешь подняться, — заметил Бэкхён, входя в пещеру с улицы.

— Что ты там делал, там же…

— Я ходил за водой, — поднял повыше котелки Бэкхён. — На улице солнечно. Я был осторожен и добрался без приключений.

— Как же, — хмыкнул старший, замечая свежую ссадину на локте омеги.

— У тебя скудный запас еды, — заметил младший, проигнорировав смешок старшего.

— Поэтому я и пошёл в деревню, — ответил Кай, откидывая плед, но тут же укрываясь обратно.

— Я не знаю где тут у тебя одежда, — пожал плечами омега и принялся за завтрак. Он подогрел молоко, нарезал фрукты и хлеб, искоса поглядывая, как Кай натягивает на себя просторные штаны и рубашку. Альфа морщился при каждом движении, но стойко продолжал бороться с одеждой. — Я бы на твоём месте не парился. Тебе же больно или ты меня стесняешься?

— Мы как бы чужие люди, — заметил альфа, всё же наплевав на рубашку и откидываясь на матрас.

— Ну да, — хмыкнул Бэкхён, вспоминая нежные губы на своих. Ему хотелось почувствовать их снова, но причинять альфе боль он не хотел.

      Кай, молча, ел хлеб, запивая молоком.

— У нас нет ничего на обед, — заметил младший.

— Ты думаешь только о еде.

— Я думаю о тебе, ты потерял много крови, тебе нужны силы, чтобы восстановиться. Нам нужно двигаться в путь, а тут…

— Я весь такой беспомощный.

— Да какая муха тебя укусила? — подскочил на ноги Бэкхён.

— Ты снова ведёшь себя, словно я принадлежу тебе.

— Заботиться, не значит присваивать, — злился Бэкхён. — Вот и вся благодарность, знаешь, шёл бы ты к чёрту!

      Омега выбежал из пещеры, а Кай зашипел, сжимая кулаки, он снова перегнул палку. Этот ребёнок сводил его с ума, но он не имел никакого права срывать на нём свой гнев. Он привык быть один, и вторжение в его мир нового человека отдавалось болью по венам.

      Кай осторожно поднялся и, придерживаясь за стену, вышел на улицу. Бэкхён сидел на краю обрыва, спустив ноги вниз, и вытирал ладошками щёки. Альфа снова отвесил себе мысленный подзатыльник и пошёл в сторону младшего.

      Бэкхён услышав шорох, повернулся и поднялся, тут же оказываясь рядом.

— Ты сдурел? — сказал он, обнимая. — Тут же высоко, а ты едва на ногах стоишь.

— Ну, подумаешь, ссадиной больше, ссадиной меньше.

— Ты снова начинаешь, — кинул на старшего недовольный взгляд омега.

— Прости, — ответил Кай, прижимая мальчишку к себе. — Ты прав, я дурак, идиот и много-много ещё нехороших слов, что ты приготовил для меня, но я, прожив столько лет, так и не научился общаться с омегами. Я неотесанный мужлан, но ты… ты ещё такой ребёнок, Бэкхён-и.

      Ласковое обращение заставило сердечко омеги биться чаще. Он поднял взгляд.

— Ты тоже меня прости, я должен был держать язык за зубами. Я буду слушаться тебя, только ты больше не оставляй меня одного. Я так испугался вчера. Я ведь здесь пропаду без тебя, и знаешь, мне всё равно, сколько тебе лет, мне с тобой тепло, я не хочу потерять это ощущение.

— Глупый, привыкая ко мне, ты обрекаешь себя на боль.

      Кай отодвинул омегу от себя и заглянул в его глаза.

— Там где-то вдалеке есть наше будущее, есть наша любовь, есть наш дом, а сейчас… сейчас мы вынуждены сражаться за право обладать всем этим. Каждая минута нашей жизни — это подарок всевышнего. Мы обязаны его не потерять, иначе, все наши мечты так и останутся мечтами. Я не могу обещать тебе быть вместе вечность, потому что ты сам видел, как эта вечность растворяется в потоке крови, как она застывает в глазах, наполненных ужасом. Я не тот, кто должен быть с тобой.

— Тогда почему ты так сильно сжимаешь мою руку? — спросил Бэкхён, опустив взгляд на переплетённые пальцы, Кай тоже смотрел на них.

      Сердце не хотело отпускать, а разум кричал об обратном.

— Пойдём внутрь, ветер поднимается, а ты ещё слаб. Не хватало, чтобы ещё и простудился.

      Бэкхён уложил старшего спать, а потом взял в руки ежедневник Лухана и ручку, начиная в нём свою историю, на случай, если ему не удастся дойти до конца живым.

      Следующим утром Кай проснулся первым, Бэкхён спал на его груди. Омега выглядел таким беззащитным сейчас, вечером они снова повздорили, альфа сказал, что оставаться здесь они больше не могут, нужно двигаться в путь. Бэкхён протестовал, он говорил о том, что старший ещё не до конца восстановился, что своим упрямством он делает хуже только себе. Кай вспылил и с усмешкой сказал, что это так Бэкхён рвётся найти брата? Омега ответил, что раньше в его жизни был только один человек, за которого болело сердце, а теперь их стало трое, что он не железный и не может выбрать кого-то одного. Он хочет найти брата, но терять Кая — это выше его сил. Альфа снова долго извинялся, сжимая омегу в объятиях. Он обещал, что будет осторожен, что они будут чаще останавливаться, чтобы перевести дух, но медлить было, действительно, нельзя.

— Нам нужно перейти хребет и пробраться в деревню, там нам помогут, — говорил Кай. Бэкхён лишь кивал, засыпая, ему было так уютно в этих руках.

      Сейчас омега выглядел словно ангел, и альфа неосознанно наклонился ближе, касаясь своими губами виска младшего. Бэкхён проснулся, почувствовав шевеление, а потом замер, чувствуя такую неожиданную и приятную ласку. Неужели этот айсберг начал сдаваться? Омега уже всё решил для себя, этот человек тот, кого он ждал, о котором мечтал и с именем которого засыпал. Пусть он ещё не готов признать своих чувств, но Бэкхён видит их, он живёт ими.

      Лёгкое движение, и губы пропадают, открыв глаза, омега становится свидетелем очень милого явления — смущённого альфы. Этот мужчина не перестает удивлять.

— Думаю, что пора собираться, — сказал Кай, поднимаясь. — Через пару перевалов мы упрёмся в реку, там и попробуем раздобыть обед.

— Реку? — удивленно спросил Бэкхён, потягиваясь и замечая взгляд альфы, что скользнул по его изящному телу и замер на тонких щиколотках. Омега видел, как язык скользнул по пухлым губам, и старший резко развернулся. Вот значит как, его спутник положил глаз на его ноги. Бэкхён покрутил ступней в воздухе и пожал плечами. Ноги, как ноги.

— Ну да, — пожал плечами альфа. — Сверху стекают талые воды, да подземные источники здесь сильны. Она как бы между вершинами проложила себе путь по гротам и уходит на ту сторону.

— Эх, если бы могли дышать под водой, мы могли бы не лезть на эти склоны, а просочится под ними.

— Увы, — пожал плечами Кай и пошёл собираться.

      Натянув на себя пару свитеров Лухана, собрав рюкзак с вещами на смену, запихав туда блокнот и укутавшись в пуховик Сехуна, Бэкхён ждал старшего у входа в пещеру. Кай вышел одетый в свой излюбленный балахон, он немного хромал, но выглядел уверенно.

— А это… Ты совсем-совсем не мёрзнешь что ли? — сравнив свой вид с видом старшего, спросил омега.

— Я волк, забыл? — заметил Кай, осматриваясь и протягивая Бэкхёну руку. — У нас кровь горячая.

— Ну да, что это я, — выдохнул омега, хватаясь за протянутую ладонь. Он думал о том, что же ещё отличает волков от людей, ведь особых различий, ну, кроме волчьей шкуры и кипящей крови он не заметил.

— Ты обещал, что не будешь витать в облаках, — строго заметил старший.

— Да, прости, — ответил Бэкхён, карабкаясь по камням следом за старшим.

      Дух захватывало от видов, открывающихся с вершин, Бэкхён никогда не думал, что испытает столько чувств, находясь среди высоких гор. Он столько лет отрицал их существование, но эти таинственные вершины манили. Пусть не так выражено, но омега помнил их тёмные очертания на горизонте. Детские сны становились явью, и возможно, стало бы страшно, если бы не сильная рука, что держала его в этой реальности. Бэкхён привык ко всему: к чёрному волку рядом, к ночевкам под открытым небом, к рыбе на обед, свежему мясу, что сперва вызывало отвращение, особенно когда волк зубами сдирал шкуру с только что пойманной дичи, на чёрной шерсти кровь была не заметна, но её запах всё ещё раздражал. Бэкхён боялся крови, теперь боялся, видя, как на одном из перевалов простреленное бедро снова насквозь пропитало повязки.

— Нам нужно остановиться.

— Нам некогда ждать.

      Омегу обижало это отношение, да, это его желание исполнял сейчас Кай, да, они искали его брата, но бледность старшего пугала, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, видя, как альфа морщится от каждого шага.

      Он по-прежнему считал свои чувства неправильными, они были уже неделю в пути и забрались почти на самую вершину. Холодный ветер и снег били в лицо. Кай закутал Бэкхёна, а сам шёл рядом, пытаясь не обращать внимания, ему не привыкать. Здесь всегда так, тебя либо ласкает тёплый ветер, либо снежные бури снова и снова отвешивают болезненные пощечины. Осталась пара километров, и половина пути будет пройдена. Самая высокая вершина покорена. Кай видел, что своим игнорированием он обижает младшего, но сейчас не было времени для чувств, потому что своим острым нюхом он уловил посторонние запахи. За ними шли, буквально по пятам, разница в десяток километров и пару тройку часов. Кай не мог определить друзья это или враги, поэтому нужно было спешить. Там, наверху они сделают привал, а сейчас…

      Грохот отрывает старшего от самоедства, он оборачивается, понимая, что чувствует в своей руке лишь пушистую варежку.

— Бэкхён! — ужас сковывает тело, когда он видит, как омега, перекатываясь по склону, падает вниз. Здесь не так высоко, но сердце колотится в груди. Он учил младшего не отвлекаться, а сам погряз глубоко в своих мыслях.

      Кай, ловко перепрыгивая каменные преграды, спускается к младшему, глаза омеги закрыты, на лице свежие ссадины, он тяжело дышит.

— Маленький, — крепко прижимает его к себе альфа. — Посмотри на меня, ты как, всё хорошо?

      Бэкхён не реагирует, старший в панике начинает его трясти, но Бэкхён словно кукла. Альфа касается его лица и с беспокойством смотрит на мальчишку. Он горячий, на его лбу и висках испарина, он морщится и что-то бесперебойно шепчет:

— Больно. Кай не уходи. Я всё сделаю, я не буду жаловаться, только не уходи.

      Альфа буквально воет, его голос эхом раздается среди горных вершин. Это он во всем виноват, погруженный в самоедство он не заметил, как плохо было человеку, что шёл рядом с ним. Он решил, чем быстрее они дойдут до места, тем скорее он сможет избавиться от своих странных чувств к этому ребёнку. Как он не подумал, что долгий путь, куча одежды, холодные ветра могут ослабить человеческий организм? Бэкхён не волк, его кровь не может согревать его, когда холодно и остужать, когда слишком жарко. Он, чёрт возьми, всего лишь человек, да ещё и омега, что по своей природе сами по себе слишком нежные.

      Кай схватился за голову, если он сейчас не остановится где-нибудь, он ведь может потерять Бэкхёна навсегда. Если не помочь ему сейчас, исправить что-то будет поздно. Альфа глубоко втянул воздух, запах сирени был таким слабым сейчас.

      Кай чувствует влагу на своих щеках и с удивлением тянется к ним рукой, солёные капли срываются вниз, давненько он не позволял себе давать волю чувствам. Этот мальчишка перевернул его мир вверх ногами.

— Потерпи, маленький, — шепчет альфа, подхватывая младшего за руки и закидывая себе на спину.

      Чёрный волк с человеком на спине несётся наверх, преодолевая все препятствия. Бэкхён сильнее цепляется за чёрную шерсть. Волк то и дело оглядывается, стараясь убедиться, что его человек в порядке. Омега пришёл в себя, но всё ещё хрипит и едва в состоянии открыть глаза. Он не может видеть солнца, что сейчас так близко. Оно медленно клонится к земле, забирая с собой день. Огромные поля раскинулись у подножья горы. Вооружённые мужчины, прикрикивая, сопровождают своих рабочих в сторону деревни. Кай старается спрятаться среди огромных валунов, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Чуть ниже есть пещера, в которой они и переночуют. Бэкхён не в состоянии идти дальше, потому что каждый их шаг — это движение по минному полю. Каждое неверное действие может стоить им жизни.

      Когда люди скрываются за соседней горой, Кай мчится вниз. Пещера небольшая, но она способна скрыть от холодных ветров. Волк осторожно укладывает младшего на пол, не лучший вариант, поэтому он обращается, скидывая с себя свою накидку, и стелет её на каменный пол.

— Ты как? — спрашивает он, замечая, что Бэкхён открыл глаза.

— Замечательно, — хрипит младший, а потом громко кашляет. — Мы должны спешить, почему мы остановились здесь?

— Ты дурак? — рычит альфа.

      Бэкхён отрицательно мотает головой.

— Ты же сказал…

      Кай падает перед мальчишкой на колени и крепко прижимает его к себе.

— Забудь, забудь всё, что я сказал. Мы никуда не пойдём, пока ты не поправишься. Это опасно, ты болен…

      Бэкхён усмехается, Кай прикусывает губу, вспоминая, что почти точно такие же слова говорил ему Бэкхён, когда его рана на бедре снова открылась.

— Дай мне просто поспать, — ответил омега. — Завтра с утра я буду готов.

— Бэкхён-и, это может быть воспаление. Ты же, чёрт возьми, омега! Тебе ещё детей рожать! Если мы не переждём…

      Бэкхён демонстративно отвернулся.

— Мне не нужно будущее без тебя, — тихо шепнул омега, но чуткий слух волка уловил каждое слово, что словно игла вонзались в сердце.

      Бэкхён закрыл глаза, чувствуя, как проваливается в темноту, всё вокруг кружилось, было холодно и жарко одновременно. Тело трясло, а горло распирало. Каждая конечность была словно налита свинцом.

      Яркий свет от костра осветил пещеру, воздух постепенно становился теплее. Бэкхён не понимал, что происходит, но он отчётливо чувствовал чужие руки на своем теле. Кай снимал с него одежду. Младший не мог сопротивляться. Сил не осталось. Промокшая одежда была отброшена в сторону, старший, словно ребёнка, одевал омегу в сухие вещи, а потом потянул к себе. Бэкхён оказался в горячих объятиях, а потом почувствовал мягкую шерсть, что словно одеяло укрыла его от внешних раздражителей. Омега открыл глаза, встречаясь взглядом с тёплым светом жёлтых глаз. Волк смотрел на него с нескрываемым восхищением. Это подкупало, поэтому омега пододвинулся поближе, уткнувшись носом в шерсть в районе шеи. Пушистый хвост накрыл его сверху. Слёзы побежали по щекам, омеге очень хотелось провести в этих объятиях всю свою жизнь. Пусть со стороны они смотрелись не совсем обычной парой, возможно, общество их не приняло бы, но омеге было всё равно, потому что его сердце полюбило этого волка, даже не смотря на то, что порой его слова ранили сильнее любых пуль.

      Шершавый язык коснулся щёки. Кай осторожно слизывал слёзы омеги, Бэкхён почувствовал, что дрожит, когда язык прошёлся в миллиметре от его губ. Каждое прикосновение, как поцелуй, оно успокаивает, отгоняет тревоги. Сейчас Бэкхён отдал бы многое, чтобы ощутить на своих губах уже такие любимые губы, но объятия волка действовали на него усыпляюще. Он думал о том, что не прочь сам стать волком, лишь бы Кай принял его и больше не прогонял. За своими мыслями он не заметил, как погрузился в сон.

      Волк снова и снова касался языком такой нежной и сладкой кожи. Этот мальчишка сводил с ума, не хотелось выпускать его из лап. Кай поймал себя на мысли о том, что Бэкхён стал его маленьким миром, порой противоречивым, но таким родным. Альфа не понимал себя, поэтому срывался на нём, но с каждым днём слёзы младшего не приносили удовлетворения, а становились болью, его собственной болью. Бэкхён дрожал, поэтому волк пытался укрыть его как можно теплее, сейчас от того, как пройдёт эта ночь, зависело, смогут ли они двинуться дальше. Необходимо было пробраться в деревню, ведь там были лекари, а Кай не сможет в одиночку вернуть здоровье своему мальчику.

      Темнота медленно отступала под напором солнечных лучей, здесь в горах это ощущалось особенно ярко, тень от вершин постепенно становилось меньше и солнечный свет пробирался в самые потаённые участки каменного мира. Кай открыл один глаз и осмотрелся. Бэкхён по-прежнему прижимался к нему, но дрожь ушла, одежда была насквозь мокрой, поэтому альфа постарался поскорее стянуть с младшего вещи. Сонный Бэкхён выглядел мило, пока позволял старшему себя переодевать, когда сухие вещи были надеты, а на плечи была накинута куртка, омега безвольной тушкой повис на плечах старшего.

— Поспи ещё немного, — сказал старший. — Я пойду посмотрю, что тут можно добыть на завтрак.

      Омега отрицательно помотал головой, сильнее прижимаясь к старшему.

— Я не хочу есть.

— Но тебе нужны силы. Дорога не близкая, нам придется спускаться вниз, а потом пытаться не попасться на глаза охране, у них оружие…

— Разреши мне ещё немножечко побыть с тобой, — тихо сказал омега. — Ещё чуть-чуть. Мне так страшно.

— Бэкхён-и, у тебя что-то болит? — с тревогой спросил старший, потому что поведение омеги его пугало. Он старался посильнее вцепиться за него, дрожал и плакал. — Тебе приснилось что-то?

      Бэкхён отрицательно мотал головой, но объятий не размыкал, спрятав лицо на сильной груди. Кай осторожно гладил его по спине, а потом ласково поцеловал в макушку.

— Я никуда не уйду. Даже если попытаюсь, мои ноги всё равно вернут меня к тебе, потому что ты моё маленькое капризное счастье, Бэкхён-и.

      Омега поднял на старшего заплаканные глаза, а потом резко подался вперёд, касаясь таких желанных губ. Кай прижал его к себе, отвечая. Бэкхён потерялся в ощущениях. Хотелось забыть обо всём, но от куртки всё ещё исходил лёгкий аромат летнего дождя, а, значит, нужно было держать себя в руках.

— Успокоился? — спросил альфа, целуя младшего в кончик носа. Бэкхён кивнул. — Что это вообще было?

— Я, действительно, очень боюсь тебя потерять. И мне очень страшно, когда ты уходишь куда-то один. Давай больше никогда-никогда не расставаться? Я уже даже представить не могу, как я раньше жил без тебя.

— Я тоже, — грустно улыбнулся альфа. — Но это…

— Если скажешь, что это неправильно, я тебя укушу.

      Кай засмеялся. Бэкхён смущённо отвёл взгляд.

— Я хотел сказать, что это стало так необходимо, ощущать тебя рядом.

      Бэкхён поднял взгляд и улыбнулся. Кай прижал его к себе.

— А теперь давай начистоту, малыш, — сказал Кай, чувствуя, как омега напрягся. — Как ты себя чувствуешь?

— Сносно, — ответил младший. — Слабость отступила, голова раскалывается, да горло разрывается. Я смогу идти. К тому же всё равно у нас нет ничего, что может это исправить. Лежать и ждать, когда всё само пройдёт не выход.

— Ты прав, но всё же мне не нравится твоё состояние.

— Это просто простуда и…

— Переутомление, — кивнул альфа.

      Бэкхён не стал спорить, потому что о своей приближающейся проблеме он говорить стеснялся. Он понимал, что это может осложнить им путь, но у них ещё было время, возможно, они успеют добраться до деревни.

— Ладно, пора выдвигаться, — сказал альфа. — Чем раньше мы покинем это место, тем больше шансов у нас остаться незамеченными.

      Альфа протянул Бэкхёну руку, за которую омега тут же ухватился. Старший нахмурился, притягивая младшего к себе и касаясь губами лба. Омега был все ещё горячим. Кай вспоминал, что он знал о болезнях людей. Он вспоминал, как папа рассказывал ему о свойствах разных трав. Маленький мальчик практически не слушал, бегая по полям, но что-то отложилось в памяти, и сейчас было очень кстати.

— Идём, — потянул младшего к выходу Кай.

      Они вышли из пещеры, Бэкхён попятился, вчера он не разглядел, куда его принёс альфа, а сейчас он отчётливо понимал, как высоко они забрались. Он своими глазами видел поля, что краснели под первыми лучами солнца.

— Деревня за соседней горой, нам нужно спуститься в лес…

— А потом снова подниматься?

      Кай улыбнулся, наблюдая, как трусливо Бэкхён смотрел на соседнюю гору.

— Нет, на этот раз мы воспользуемся древними пещерами. Местные их стороной обходят.

— Почему? — спросил Бэкхён, осторожно спускаясь вслед за старшим.

— Говорят, что там обитают древние духи.

      Омега поёжился.

— Поверь мне, за свои тридцать лет скитания, я не встретил ещё ни одного. Мы, конечно, можем снова полезть вверх…

— Нет, — помотал головой Бэкхён, ещё одного подъема он не выдержит.

      Послышался шум.

— Это что?

— Рабочий день начинается, — сжав кулаки, ответил старший. — Пригнись, чтобы нас не заметили.

      Бэкхён спрятался за большим камнем, замечая, как с десяток вооружённых мужчин сопровождали толпу людей, что были одеты в рваные одежды, а их ноги были связаны между собой веревками.

— Это для того, чтобы все знали, что если кто-то попытается бежать, остальным придётся тащить его труп на себе.

      Бэкхён почувствовал, что дрожь сковывает его тело, неужели его брат может быть где-то среди этой толпы. Омега не мог разглядеть лиц, они были слишком далеко.

— Идём, — потянул его за собой альфа.

      Они побежали вниз, камни под ногами срывались, падая вниз. Охрана оглядывалась по сторонам, но старший бережно прижимал Бэкхёна к себе, прячась за крупными валунами и попадающимися на пути деревьями. Омега чувствовал, как напряжен альфа, поэтому не сопротивлялся, когда его валили на пол и закрывали собой от очередного обвала, вызванного шумом. Пусть он получал новые синяки, но был жив. Здесь и сейчас старший думал, прежде всего о нём, а значит, всё делал правильно. Чем дальше они спускались, тем зеленее становилась растительность, а воздух теплел, когда они вошли в лес, Бэкхён и вовсе расстегнул куртку. Он снова был весь мокрый.

— Тебе нужно переодеться, — сказал Кай, кидая омеге сухую одежду. — Здесь тепло, поэтому в свитерах больше нет необходимости.

      Бэкхён кивнул, переодеваясь, пока старший ходил вокруг него, принюхиваясь и собирая какие-то травки.

— Я пить хочу, — сказал младший, тут же получая бутылку, в которой осталось всего пара глотков. — А ты…

— Пей, я потерплю, здесь недалеко есть вода, нам нужно определиться с местом для ночлега. Скоро стемнеет, в этих местах небезопасно передвигаться ночью.

— Почему?

— Здесь много хищников.

— Но ты как бы тоже волк.

— Да, но с парой-тройкой тигров я вряд ли справлюсь в одиночку.

      Бэкхён взвизгнул и подбежал к Каю, прячась за его спиной.

— Ты чего? — улыбнулся старший.

— Там кто-то шевелится, — сказал омега, указывая на дерево, возле которого он только что сидел.

      Альфа перевел взгляд на место, куда тыкал аккуратный пальчик. С дерева спрыгнула небольшая обезьяна и схватила брошенную Бэкхёном бутылку.

— Эта зверушка безобидна, Бэкхён-и, — улыбнулся старший, целуя дрожащего парня в щёку. — Если не считать того, что она утащила наши последние запасы воды.

      Омега выдохнул и опустил голову на спину старшего, спрятав лицо между его лопаток.

— Идём.

      Омега ни на шаг не отставал от старшего, цепляясь за его рубашку. Солнце медленно клонилось к земле, где-то совсем близко послышались голоса.

— Работа закончена, — усмехнулся альфа. — Все чётко по расписанию.

      Спустя еще несколько километров Бэкхён, наконец, услышал шум воды, язык прошёлся по пересохшим губам, ноги едва держали и если бы не Кай, что уже практически нёс омегу на себе, он бы давно уже упал где-нибудь.

— Еще немного, родной, потерпи.

— Если ты будешь звать меня так каждый день, я научусь летать, — улыбнулся омега.

      Кай улыбнулся, представляя, как за спиной этого милого парня распустятся огромные, словно у ангела, крылья. Альфе не довелось за свою жизнь встретить настоящего, но Бэкхён смог бы вполне его заменить.

       Кай, по обычаю, взвалил омегу на свою спину и понёс его через реку, что была не глубока, но её течение практически сбивало с ног. Альфа осторожно ступал на камни, чтобы не потерять равновесия, ведь в его руках была самая драгоценная ноша. Оказавшись на другой стороне, Кай усадил Бэкхёна на траву и принялся разводить костёр.

      Омега приподнялся и на четвереньках добрался до самой кромки воды, споласкивая лицо и пытаясь напиться.

— Больно не налегай на холодное, твоё горло тебе этого не простит, — сказал старший. — Сейчас я вскипячу тебе лечебный чай.

— Ты для этого собирал все эти травинки?

— А у тебя были другие варианты? — усмехнулся старший.

— Мне так не хочется ни о чём думать, — ответил Бэкхён, пододвигаясь к старшему и укладывая голову на его колени. Тёплая рука запуталась в каштановых прядях, что выглядели спутано, но ничуть не портили образа младшего.

— Не думай, — улыбнулся старший. — Думать буду я.

— Расскажи мне о духах пещеры.

— Я же сказал, что все это лишь красивые легенды. Нет никаких духов, есть лишь ветер и каменные гроты, что превращают простые звуки в зловещие завывания. Древние поклонялись ветрам, говорят, что в этих местах их несколько, разные по плотности и температуре потоки воздуха сменяют друг друга, создавая воронки.

— Что-то типа смерча?

— Да, — кинул Кай, гладя младшего по голове. — Древние люди называли эти воронки предвестником беды, зачастую они сопровождались ураганами. Говорили, что эти вихри рождались в таких вот пещерах, когда люди чем-то гневили богов. Существует множество различных легенд, но я реалист, малыш.

      Бэкхён грустно вздохнул.

— А если я попрошу богов в пещере вернуть мне брата, они смогут мне помочь?

— Не знаю, милый, — ответил Кай, сердце сжалось, ведь шансов найти Сехуна живым практически не было.

      Альфа бросил в котелок собранные травы и, помешивая, снял напиток с костра.

— Сейчас он немного остынет, и ты должен всё это выпить. Станет легче.

      Омега кивнул, а потом потянулся рукой к лицу старшего, провёл по его щеке, скулам, очертил пальчиком контур пухлых губ, скользнул на затылок и надавил. Старший послушно склонился, касаясь нежных губ, лёгкие поцелуи скользнули по лицу, а Бэкхён улыбался, он ещё никогда не был так счастлив.

      Ласки альфы заставляли жить, заставляли верить, заставляли бороться. Бэкхён видел, как мрачнели глаза старшего, когда он говорил о Сехуне. Кай не верил, но омега не имел права его винить, потому что тот прожил больше лет и успел уже понять, как создан этот мир, вот только Бэкхён не хотел подчиняться, не хотел жить реальностью, он верил, и будет верить до конца, что обязательно найдёт хоть какую-то частицу брата.

— Ты снова дрожишь, замерз? — с беспокойством спросил Кай.

— Нет, всё хорошо. Я просто подумал о Се, о том, что он всё-таки осуществил свою мечту, может, там, где он есть сейчас, он хоть чуточку счастлив.

      Мужчина крепче прижал к себе младшего.

— Он же счастлив, верно? Он ведь никогда не сдавался. Я так скучаю по нему.

— Мы будем верить, малыш.

— Знаешь, твои глаза говорят об обратном.

— Прости, я не хотел делать тебе больно, просто…

— Ты слишком долго борешься с теми людьми и знаешь их лучше меня. Ты прав, нужно быть готовым ко всему, но я хочу ещё чуть-чуть…

      Кай склонился ближе, целуя младшего, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь, что скопилась в его когда-то чёрством сердце.

— Ты только не плачь, хорошо. Твои слёзы уж явно ему не помогут. Нам нужно быть сильными, давай, выпей лекарство и поспи.

      Бэкхён послушно выпил отвар и закрыл глаза, привычно засыпая в объятиях чёрного волка.

— Когда-нибудь мы сможем поспать нормально? — фыркнул омега, утыкаясь в чёрную шерсть носом.

      Кай лизнул его щеку. Омега улыбнулся, нежась в тепле и кутаясь в любимый запах моря.

      Бэкхёну снились Сехун и Лухан, что бегали босиком по зеленому лугу, омега прятался за деревьями, а альфа пытался его догнать. Весёлый смех и нежные слова. Сехун крепко прижимал омегу к себе, а потом послышались выстрелы. Один за другим. Старшие бежали, крепко держась за руки, Сехун закрыл Лухана собой. Кровавое пятно расползалось на его рубашке. Лухан пытался удержать альфу, но тот падал на землю. Выстрелы продолжались, но омега не двигался с места, прижимая к себе тело любимого. Послышался звук шагов.

— Беги, хён. Беги! — кричал Бэкхён.

      Картинки начали растворяться, омега снова услышал выстрелы и почувствовал невесомость. Открыв глаза, он понял, что снова Кай на спине несёт его куда-то, а выстрелы слышны откуда-то сверху.

— Что случилось? — спросил он, пытаясь встать на ноги. — Пусти, я побегу сам, тебе же тяжело.

— Всё нормально, — отозвался старший. — Ты только не дёргайся, хорошо?

      Бэкхён затихает, через несколько минут они вбегают в тёмную пещеру. Пахнет сыростью. Кай пробирается по воде к небольшому островку и опускает Бэкхёна на холодный камень. Альфа тяжело дышит и опускается рядом.

— Что случилось?

— Видимо кто-то пришёл с той стороны. Их заметили, началась перестрелка.

— С той стороны? — с надеждой сказал Бэкхён. — Может, это правительство и нам помогут?

— Если их всех не перестреляют. Теперь в деревню будет попасть сложнее. Эти уроды будут настороже.

— Правительство пригонит сюда военную технику и…

— Бэкхён-и, ты, правда, в это веришь? Им столько лет не было дела до пропажи людей, а сейчас они плюнут на всё и ринуться в бой.

— Я успел рассказать руководителю Сехуна о том, что происходит. Я сказал ему, что мы идём сюда. Он не мог меня просто так оставить.

— Почему это? — хмыкнул альфа.

— Этот старый кретин был в меня влюблён, насколько я знаю.

      Альфа выдохнул.

— И сколько лет этому старому кретину?

      Бэкхён задумчиво свёл брови, а потом подскочил, повиснув на шее старшего.

— Я не это имел в виду, — сказал он, обнимая Кая. — Прости меня дурака. Ты совсем не старый. Я тебя люблю. Очень-очень люблю.

      На сердце стало тепло, а зарождающаяся обида отступила, что сделаешь с этим ребёнком, если он сперва говорит, а потом думает. Кай притянул его на себя, целуя.

— Ты теперь замучаешься извиняться, мелкий.

— Я виноват, признаюсь, накажи меня.

— Я слишком тебя люблю, что бы хоть и в шутку приносить тебе вред, — выдохнул Кай, скрывать свои чувства, было бессмысленной тратой времени. — Ты сделал из меня сентиментального дурака.

— Сомневаюсь, — улыбнулся Бэкхён, обнимая старшего и глядя ему в глаза. — Ты всегда был таким, а я позволил тебе раскрыться.

      Они целовались, забываясь друг в друге, ощущать это хрупкое тело в своих руках было блаженством. Кай чувствовал, что звериные инстинкты берут своё, поэтому отстранился, Бэкхён разочарованно простонал. Альфа улыбнулся.

— У нас ещё всё будет, родной, но не здесь, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты почувствовал под собой не холодные камни, а мягкую перину.

— Романтик хренов, — пробурчал омега.

      Кай засмеялся, крепко обнимая младшего и утыкаясь носом в его макушку, чувствуя нарастающий запах сирени. Нужно было торопиться.

— Что мы теперь будем делать? — спросил Бэкхён, наблюдая за старшим, что поджигал самодельные факелы.

— Пойдём в деревню. Этот ход выходит в отдалённые районы, туда эти звери не суются, боятся духов. Как же вы, люди, суеверны, хотя сейчас это нам на руку. Остановимся в одном из брошенных домов, а утром попытаемся выяснить обстановку. Может, твой тайный поклонник всё же привёл сюда армию.

— Ты ревнуешь?

— Ни капли, — пожал плечами альфа. — Почему я должен ревновать тебя к какому-то старому кретину?

      Омега засмеялся, с разбега повиснув на плечах старшего.

— Бэкхён-и, ты же не пушинка, — улыбнулся Кай.

— Ну, наконец-то, а то я думал, что ты и дальше будешь таскать меня, не высказав ни одной претензии.

      Альфа засмеялся, всучив младшему факел, и подтолкнул его вперёд. Бэкхён трусливо прижался к старшему, вглядываясь в темноту пещеры.

— Трусишка, — улыбнулся Кай, взяв омегу за руку, и направился вперёд.

      Они шли, молча, несколько часов. Бэкхён вздрагивал от каждого шороха. Ветра, действительно, создавали какую-то таинственную мелодию, а эхо подхватывало её, унося вперёд.

      Воздух постепенно свежел, река под ногами становилась глубже.

— Ты плавать умеешь? — спросил альфа, когда вода была им приблизительно по пояс.

— Очень своевременный вопрос, — ответил Бэкхён.

— Ну, ты же что-то там говори про подводные путешествия, вот я и подумал…

— Нам что, реально придётся плыть? — напугано спросил омега. — Я как бы умею, но я ужасный пловец и…

— Поздно, — ответил Кай, когда они упёрлись в каменную стену. — На счёт три. Раз, два…

— Я не хочу, я боюсь, я…

— Три!

      Кай потянул омегу в воду. Бэкхён сжался, но следовал за старшим, не выпуская его руки. Под водой было тёмно. Они двигались вперёд, над головами были каменные глыбы. Альфа прикрывал макушку омеги рукой, чтобы тот ненароком ни во что не врезался. Когда скала закончилась, старший потянул Бэкхёна наверх. Омега шумно втянул воздух, а потом накинулся на смеющегося альфу с кулаками.

— Да ты… да я тебя… да у меня чуть сердце не выпрыгнуло. Предупреждать надо. Тебе смешно? Да я, может быть, первый раз в своей жизни так долго под водой был. Я не знал, что ты такой жестокий. Ты…

      Омега замолк, замечая за спиной альфы деревеньку, что была словно частью горы. Маленькие каменные домики были продолжением великой каменной громадины.

— Это…

— Вот это настоящая Хэму, а то, что по ту сторону лишь жалкая пародия. Деревня людей, которую они отвоевали у сильного когда-то народа.

— Я думал, что волки живут в лесу, но это… это невероятно, Кай.

— Когда-то и я был частью этого мира, — сказал грустно старший. — А потом…

      Они выбрались из воды, небо было чёрным, тучи нависли над посёлком, они были так низко, что казалось можно дотронуться рукой.

— Теперь у нас нет сухой одежды, — сказал Бэкхён, оказываясь в крепких объятиях. — И мой дневник, он…

— Я завернул всё в пакет и крепко завязал. Ты думал, что я такой беспечный? Мне не десять лет, Бэкхён-и.

— Прости, — виновато сказал омега, целуя старшего в щёку. — За всё прости и за истерику тоже.

— Всё нормально, — улыбнулся Кай, обнимая младшего. — И ты меня прости. Я должен был предупредить. Впредь я буду всё тебе рассказывать. Идём? Здесь оставаться небезопасно, мы слишком на виду.

— Куда мы пойдём?

      Альфа развернул омегу, демонстрируя несколько домов, что находились недалеко от пещеры.

— Когда-то и здесь кипела жизнь, эти дома принадлежали лидеру стаи и его семье. Они жили отдельно, демонстрируя своё положение. Они не были гордыми. Они так же посещали деревню, помогали жителям, работали, просто в дань прошлому эти дома так и остались стоять немного вдалеке от остальных.

      Кай провёл Бэкхёна к самому большому дому.

— Я когда-то жил здесь, — выдохнул он, открывая перед младшим покосившуюся дверь. — Знаешь, словно в детство вернулся, кажется, что вот-вот папа выбежит и отчитает меня за разбитые колени.

      Бэкхён обнял старшего, чувствуя как слабеет в его руках альфа. Омега поддерживая его, довёл до ближайшей спальни. Кай не спал почти двое суток, если Бэкхён проваливался в сон, то старший всё это время не смыкал глаз. Уложив альфу в кровать, омега расположился рядом, покрывая его лицо поцелуями и снимая с него мокрую одежду.

— Я сам Бэкхён-и, вот только немного полежу и…

— Не переживай. Теперь я буду о тебе заботиться.

      Омега помог альфе переодеться и переоделся сам. Он гладил старшего по голове, а потом поднялся и медленно пошёл по комнатам, осматривая старые каменные стены. Дом, действительно, являлся частью горы, омега поразился, понимая, сколько сил было вложено в каждую комнату этого с виду такого неприметного домика. Три спальни, гостиная, кухонька. Всё было обустроено. В камине лежали дрова, но омега не рискнул разводить огонь, потому что дым могли заметить снаружи. Он бродил по комнатам, понимая, что здесь проходило детство его любимого человека, здесь не сохранилось запахов его семьи, но обстановка была настолько уютной, что за долгое время Бэкхён, наконец, почувствовал себя дома.

      В шкафах висела одежда. Она, конечно, давно вышла из моды, но не потеряла своей уникальности. Бэкхён осмотрел шкаф, эти вещи принадлежали явно омеге. Светлые тона, небольшие размеры.

      Бэкхён достал штаны и рубашку и решил примерить. Вещи оказались ему впору. Он покрутился перед зеркалом, а потом поймал в отражении взгляд Кая.

— Это принадлежало папе.

— Ты извини, я не должен был…

— Тебе очень идёт, — сказал старший, обнимая и целуя.

— Ты выспался? — спросил младший, заглядывая в глаза Кая.

— Всё в порядке, спасибо, — улыбнулся альфа, а потом посмотрел в окно. — Уже рассвет. Сейчас по деревне затрубит рог, оповещая жителей о том, что пора выходить на поля.

— А если он не затрубит? — с надеждой сказал Бэкхён.

— Если не затрубит, то ты станешь спасением этой деревни, Бэкхён-и.

      Они сидели в комнате и ждали, солнце поднималось всё выше, но ничто не разрушало тишину. Спустя пару часов омега подскочил и потянул старшего за руку.

— Идём, — с волнением говорил он. — Мы должны попасть туда. Мы должны увидеть, что там произошло.

      Альфа сглотнул и кивнул. Впервые ему было страшно, не за себя, за Бэкхёна, ведь это молчание могло означать что угодно. Они вышли из дома, Бэкхён крепко сжимал широкую ладонь. Они старались двигаться незаметно. Ещё издалека Бэкхён заметил военных, что ходили меж домов, у которых сидели люди. Слышался плач и слова благословения. Мужчины в штатском развозили между домов тележки с едой.

      Бэкхён обернулся и улыбнулся Каю. Сердце альфы сжалось, оказывается, столько лет этому месту не хватало лишь хрупкого юного омеги.

— Эй, вы кто такие? — поднял на них автомат, заметивший их альфа.

— Я — Бён Бэкхён, а это мой муж.

      Омега схватил Кая за руку, альфа вздрогнул и посмотрел на него растерянным взглядом. Что говорит этот мальчишка, он же навлечёт на себя беду?

— Мы спустились с гор.

— Бэкхён? — повторил офицер. — Что-то припоминаю, этот безумный постоянно твердил о тебе.

— Безумный?

— А разве не безумный? Поднял на уши всю страну, кинулся под машину к самому военному министру. Хотя признаться, информация его подтвердилась. Такого количества опия мы ещё не видели. Вы проходите. Он где-то вместе с министром деревушку осматривает. Бедные люди, сколько они вытерпели.

      Бэкхён потянул Кая деревню.

— Зачем ты соврал, — прошептал на ухо младшего Кай.

— О чём? — невинно похлопал глазами Бэкхён.

— Я тебе не муж, — выдохнул Кай, сдаваясь, на этого мальчишку не возможно было долго злиться.

— Это дело пяти минут, — отмахнулся Бэкхён. — Или ты против?

— Нет, но…

— Давай закроем эту тему, — ответил омега, а потом засиял и замахал рукой. — Господин Квон!

      Полноватый альфа, что шёл рядом с мужчиной в военной форме обернулся и распахнул глаза.

— Бэкхён-ши! — закричал он, на скорости подбегая к омеге и обнимая, а потом с беспокойством осматривая младшего на наличие повреждений, игнорируя явно недружелюбного Кая.

— Бэкхён-и, родной, ты не представишь нас? — сдержано сказал альфа. Бэкхён обернулся и хихикнул в кулак, замечая искорки ревности в глазах волка.

— Господин Квон познакомьтесь, это Кай, мой…

— Муж, — сказал волк, протягивая руку опешившему Квону, что кинул взгляд на кивающего Бэкхёна.

— Мистер Квон, вы же нашли Сехуна? С ним всё хорошо?

      Мужчина помрачнел, Бэкхён растерянно хлопал глазами.

— Сехуна здесь нет, — сказал Квон.

— Как нет? — спросил Бэкхён, делая шаг назад и упираясь в грудь любимого, который тут же крепко его обнял.

— Простите, министр, — обратился к стоящему рядом мужчине Квон.

— Я всё понимаю, идите.

      Квон поклонился, а потом посмотрел на серьёзного Кая и дрожащего Бэкхёна.

— Идёмте, — сказал он.

      Волк подтолкнул немного зависшего Бэкхёна. Младший помотал головой.

— Всё хорошо, родной.

— Ты не понимаешь…

— Я всё понимаю, милый, но нам нужно пойти с ним, если ты хочешь узнать, что стало с твоим братом, — сказал Кай, целуя младшего в висок и обнимая крепче. Он уже понял, что все его опасения оправдались. Те люди не оставляли в живых сильных альф.

      Бэкхён несмело пошёл за Квоном, крепко сжимая руку любимого.

— Мы перешли перевал вчера вечером, это была ожесточенная битва, много потерь было с обеих сторон, многих нам удалось задержать. Министр обещал, что впредь будет держать эту местность под контролем. Он обещал местным, что обязательно наладит всю инфраструктуру и не позволит Хэму снова оказаться отрезанным. Понадобится много сил и денег, но это место перестанет быть лишь легендой.

      Кай усмехнулся. Верилось с трудом, но он был маленьким человеком.

— Когда мы спустились вниз, я носился между людьми пытаясь отыскать кого-нибудь из вас. Местные сказали, что где-то пару месяцев назад их боссы привели одного парня с той стороны.

      Сердце Бэкхёна сжалось, когда Квон подошёл к какому-то домику, открывая дверь.

— Парень был очень плох, он был не в состоянии работать. Мужчины злились, но не решились его убивать, потому что лишние руки им не помешали бы. Вот только мальчишка почти месяц провалялся в беспамятстве. Местная семья взяла заботу о нём.

      Бэкхён осматривал небольшой дом, утирая слёзы. Пожилые альфа и омега с тёмной загоревшей кожей поклонились им, Бэкхён и Кай склонили головы в ответ.

— До сих пор его организм очень слаб, — сказал пожилой омега. — Он пережил огромный стресс. Он говорил, что хозяева убили его мужа.

      Бэкхён вздрогнул, переводя взгляд на дверь, у которой стоял Квон. Оттуда доносился лёгкий запах плевых цветов, слёзы полились сильнее.

— Он ждёт ребёнка, поэтому любые химические препараты ему вредны, мы целый день проводили в полях, поэтому не могли обеспечить ему надлежащий уход.

— Хан, — шепнул Бэкхён, а потом вырвался из рук Кая и побежал в спальню, где спал бледный, светловолосый омега. — Лухан-хён.

      Младший вбежал в комнату, опускаясь на колени перед кроватью и сжимая руку старшего, который с трудом открыл глаза.

— Бэкхён-и, — прохрипел он. — Совсем такой, как он тебя описывал.

      Омега сжал руку младшего.

— Они забрали его у нас, — тихо сказал омега. — Забрали, представляешь? Это так больно, словно меня самого разорвали на тысячи осколков. Они не люди, Бэкхён-и, они звери. Они били меня, а Се… Се просто закрыл меня собой. Он был таким храбрым.

— Хён, не плачь, — говорил младший, но сам с трудом сдерживал слёзы.

— Я тоже скоро отправлюсь к нему, — говорил Лухан. — Я не смогу без него, я не выдержу.

— А как же малыш, хён? — плакал Бэкхён. — Ты должен бороться ради вашего с Сехуном сына. Он не умер, хён. Он продолжится в вашем ребёнке.

      Лухан плакал, обнимая Бэкхёна, младший тоже уже не мог сдерживать слёз. Кай стоял в стороне и смотрел на двух несчастных омег, что сейчас прижимались друг к другу. Они выглядели такими беззащитными. Кай понимал Сехуна, он бы тоже не позволил никому прикасаться к его омеге. Он бы тоже, не задумываясь, шагнул бы под пули, если бы Бэкхёну угрожала опасность. Впрочем он доказал это и не раз.

      Квон стоял в стороне, опустив взгляд в пол. Кай подошёл к нему и похлопал его по плечу.

— Спасибо, искренне, за всё, но сам понимаешь, дальше мы как-нибудь сами.

— Я понимаю, — кивнул мужчина. Он принимал выбор омеги, хоть этот альфа был всего на пару лет младшего него самого, он словно сошёл с картинки, а ему, как сказал однажды Бэкхён, надо было заняться собой.

— Вы вернётесь в город или останетесь здесь? — спросил Квон.

— Мы сообщим о своём решении, — ответил Кай, понимая, что Бэкхён вряд ли захочет остаться в глуши, к тому же он успел рассказать Каю о своей мечте. Институт никто не отменял.

      Старший кивнул и ушёл, а Кай, поблагодарив ещё раз хозяев дома, зашёл в спальню.

— Ну, и чего вы тут всемирный потоп устроили? Сехуну он бы явно не понравился.

      Лухан перевёл напуганный взгляд на незнакомого альфу.

— Хён, не бойся, это Кай. Мой Кай.

      Лухан несмело натянул улыбку.

— У меня есть отличная идея, я видел тут неподалеку очень занимательные травы. Они помогут вам успокоиться. Я сейчас заварю вам отличный чай, мой дедушка очень любил поить им нас, когда мы тратили все свои силы, гоняя по полям, но вы должны пообещать мне, что больше не будете плакать.

— Ты снова уходишь, — заметил Бэкхён, стирая слёзы со своих щёк.

— Я туда и обратно, родной.

      Мужчина подмигнул младшему и скрылся.

— Он у тебя замечательный, — заметил Лухан, крепче обнимая младшего.

— Да, но в его голове иногда роится множество ненужных мыслей. Он всё ещё считает меня ребёнком, а наша разница в возрасте…

— Он очень любит тебя, это заметно в его взгляде. Не переживай, он прекрасно осознает, на какую дорожку он ступил, он готов идти по ней до конца.

— Он волк, хён, а я…

      Лухан задумался.

— Это ещё больше показывает то, что он к тебе чувствует. Волки выбирают себе пару раз и на всю жизнь. Век волчий дольше человеческого, и будь уверен, что лет через двадцать, ты его догонишь, а он останется для тебя таким же. Вам повезёт стареть вместе.

— Утешил, — улыбнулся Бэкхён. — Хён, ты только не сдавайся, хорошо? Мы поставим тебя на ноги. Мы уедем в город, там ничего не будет напоминать тебе об этом кошмаре, мы проведём поминальный обряд по Сехуну. Он навсегда останется в наших сердцах, мы всегда будем любить его.

— Знаешь, я так долго решался признаться ему. Если бы я знал, что у нас будет так мало времени.

      Лухан всхлипнул, а Бэкхён осторожно чмокнул его в щёку. Им обоим было тяжело сейчас. Потому что Бэкхён с тревогой думал о том, как сказать Каю, что он хочет вернуться домой, но не хочет и минуты больше прожить без него. Согласится ли альфа бросить все, хотя… Что у него было здесь, кочевая жизнь и дом, наполненный пылью времен?

      В печи трещали дрова, по дому разносились приятные ароматы, Бэкхён стоял у окна и вглядывался в горизонт, солнце медленно клонилось к земле, в маленьких домиках зажигались дрожащие огонёчки, и сейчас Хэму напоминала рой светлячков.

      Лухан спал, младшему удалось его успокоить. Бэкхён усердно помогал хозяину дома с уборкой и готовкой, слушая наставления пожилого омеги. Старший альфа ушёл вместе с военными, он как долгожитель этих мест показывал министру все поля и обходные пути.

Ужин кипел на плите, старший омега дремал в старом кресле, а Бэкхён не мог отвести взгляда от горизонта, пытаясь разглядеть хоть где-нибудь силуэт чёрного волка. Сердце тревожно колотилось, Кая не было уже очень долго. Шаги отвлекли его, а легкий запах моря заставил обернуться.

— Ты идиот, — кинулся на старшего омега. — Ты время видел? Это твоё туда и обратно? Да я чуть с ума не сошёл. Чем ты думал, ты…

      Родные губы так нежно ласкают, что вся злость постепенно проходит, а руки скользят по сильной спине, прижимаясь сильнее. Куда бы ни пошёл этот альфа, что бы он ни делал, Бэкхён всегда будет переживать, всегда, потому что однажды чуть не потерял.

— Успокоился? — спросил Кай.

— Да, но всё же…

- Меня задержал министр, он расспрашивал о перевале, о возможных ходах в горах. Знаешь, он серьёзно настроен провести сюда все блага цивилизации. Я счастлив, что это место снова оживёт. Я обязательно помогу ему в этом. Знаешь, он предложил мне работу.

      Бэкхён внимательно слушал, потому что голос старшего был для него словно самая прекрасная мелодия на земле.

— Я, конечно, не учёный и степеней не имею, но я обходил эти горы вдоль и поперёк. Он предлагает мне присоединиться к разработчикам безопасного маршрута и подвода электричества в деревне. Он сказал, что нужно начинать буквально с нуля, потому что сначала предстоит нанести Хэму на карты. Он спросил, есть ли у меня, где остановиться в городе, потому что этот процесс требует постоянных обсуждений. Я подумал и кивнул, сказал, что у моего мужа есть дом…

      Бэкхён дальше уже не слушал, он повис на старшем и нежно его поцеловал. Он так боялся, что Кай не захочет уходить отсюда.

— Тише, тише, ты меня задушишь, — улыбнулся альфа. — Я подумал, что хватит с меня скитаний, теперь мне нужно думать о своей семье.

— Спасибо, — тихо шепнул омега.

— Завтра за министром прибудет вертолёт, он предложил нам лететь с ним.

— А хён?

— Он теперь с нами, — улыбнулся Кай. — К тому же ему нужна помощь квалифицированных специалистов. В его положении любая задержка может только навредить.

— Ты знаешь, что я тебя люблю.

— Знаю, малыш. Я тоже тебя люблю. Останемся тут или пойдём к себе, не забывай, что у нас тут тоже есть дом.

— Я не хочу оставлять хёна одного.

— Хорошо, если что, я во дворе. Мне не привыкать спать под открытым небом.

      Они поужинали, помогли хозяевам с посудой. Бэкхёну с горем пополам удалось накормить Лухана, а потом он лёг рядом с ним, обнимая, чтобы старший больше никогда не чувствовал себя одиноким.

— Мы справимся, Сехун-и, верь в нас, — шепнул Хан, ласково погладив заснувшего Бэкхёна по голове. — Ты был прав, твой брат такое солнышко. Знаешь, ты научил меня любить его, сейчас, глядя в эти глаза, я вижу тебя. Я помню, сколько ты говорил о нём, иногда я даже начинал ревновать, но ты прав не любить его невозможно. Я понимаю, почему ты готов был всю жизнь посвятить ему, но не переживай, у него теперь есть надежный защитник. Ты бы видел, как этот альфа смотрит на него. Я верю ему, и знаю, что ты тоже бы принял его. Он не обидит нашего Бэкхён-и.

      Лухан поцеловал спящего младшего в макушку и закрыл глаза. Он видел любимого, что стоял посреди того леса и улыбался. Он махал ему рукой, прощаясь навсегда. Невесомое касание холодных губ ко лбу.

— Береги нашего сына, Ханни. Я люблю тебя.

      Утром вместе с Каем Бэкхён помог устроиться Лухану в вертолёте. Альфа о чём-то разговаривал с министром и Квоном, что-то указывая и показывая. Мужчины кивали, а Бэкхён был горд. Он гордился тем, что его мужчина сразу же завоевал авторитет, к нему прислушивались и с ним хотели работать.

— Он многого добьется, — шепнул Хан. — Особенно если закрасит свою седину.

— Зачем? Она его ничуть не портит, — удивился Бэкхён.

— Но как он собирается объяснить своё остановившееся старение?

— Те люди знают, что он волк, они приняли его таким, какой он есть. Именно поэтому они обратились к нему, теперь ближайшие лет тридцать точно эта деревня не будет брошена, а эти люди получат работу. Не ту, что была у них раньше, а честную. Он будет защищать этих людей пока твёрдо стоит на ногах, это была цель его отца, когда он спрятал маленького волчонка от этих убийц. Ты разве не понял, Ханни, что здесь половина населения такие же, как он. Это место издревле принадлежало волкам, а сейчас они протянули руку человечеству, нам нужно её пожать, потому что войны никому не помогут.

— Ты очень гордишься им, — улыбнулся Лухан, обнимая смущенного младшего. — Это очень заметно.

— Я люблю его, хён, — ответил Бэкхён, поймав на себе внимательный взгляд любимых глаз.

      Кай помахал им рукой и показал на часы, мол, осталось подождать совсем немного. Военные отчитались перед министром об очистке местности. В горах было найдено ещё несколько сбежавших бандитов. Министр наказал следить за порядком и в сопровождении Кая и Квона направился к вертолёту.

— Простите за задержку, — улыбнулся мужчина. — Я должен убедиться, что здесь всё в порядке.

— Спасибо вам, — сказал Бэкхён, оказываясь в объятиях своего альфы. — Если бы вы не откликнулись…

— Мой брат когда-то тоже пропал за этим перевалом, — ответил грустно мужчина. — Я пытался найти хоть какие-то доказательства, но главный министр лишь смеялся надо мной. Благодаря вам, я смог доказать президенту продажность его структур. Вы очень смелый молодой человек.

      Бэкхён смутился.

— Я бы не прошёл и половину пути, если бы не Кай.

      Альфа крепко сжал ладошку омеги.

— Теперь, я надеюсь, что у вас всё будет хорошо. Обязуюсь, что не слишком сильно буду загружать вашего мужа работой.

— Ловлю вас на слове, — засмеялся Бэкхён.

— Лухан-ши, — обратился министр к старшему омеге. — Я понимаю, что мои извинения покажутся вам бессмысленными сейчас, но мне, действительно, очень жаль.

      Омега натянул улыбку.

— Знаете, Сехун много повторял о том, что люди в современном мире разучились слушать и слышать. Они разучились различать правду от лжи и готовы с широко распростёртыми объятиями принимать лжецов. Я хочу надеяться, что хотя бы после всего того, что случилось, общество начнёт слышать. Я хочу верить, что жертва Сехуна будет не напрасной.

      Бэкхён открыл свой дом, вдыхая ещё не выветрившийся запах летнего дождя. Они с Луханом оба замерли посреди гостиной, пытаясь совладать с чувствами.

— Здесь надо прибраться, — чуть дрогнувшим голосом сказал Бэкхён. — Но тогда это всё исчезнет и его не будет больше нигде.

— Мы не можем жить прошлым Бэкхён-и, — выдохнул Кай, обнимая обоих омег. — Подумайте, о чём бы подумал Сехун, увидев ваши кислые лица.

— Он всегда говорил, что наши воспоминания в наших сердцах, а вещи портятся, ломаются и выбрасываются, — шепнул Лухан. — Он с нами Бэкхён-и. Он всегда с нами.

      Омега сомкнул руки на своём животе.

      Несколько дней ушло на наведение порядка, пока Бэкхён отдраивал комнаты, Кай отвёз Лухана в больницу. Врачи были в ужасе от состояния омеги, тут же прописывая ему кучу микстур и постоянный отдых. Альфа обязался привозить его раз в неделю на осмотр.

— Мне так неудобно, — смущённо говорил Хан. — Они все думают, что ты мой альфа.

— Ну и пусть думают,- отмахнулся старший.

— А если через пару месяцев ты сюда Бэкхёна будешь водить?

      Кай задумчиво потёр переносицу.

— Ну, подумаешь, может, я двоеженец, — усмехнулся он.

— И ни на одном омеге нет метки? — покачал головой Хан. — Ты, может, и не замечаешь, но Бэкхён-и очень расстраивается из-за того, что ты тянешь время. Ты же признал его, к чему все эти бессмысленные метания?

— Он ещё такой ребёнок, а если он встретит истинного?

— Его альфа — это ты, больше ему никто не нужен, — ответил Лухан. — Уж мне-то можешь поверить.

— Ох, же сплетники, — засмеялся Кай.

— Омеги. Это у нас в крови.

      Когда они вернулись домой, Бэкхён суетился на кухне, разговаривая с кем-то по телефону.

— Да, это оптимальный вариант, да, я вам доверяю, господин Ли. Хорошо. До свидания.

— Кому это ты там доверяешь? — спросил Кай, обнимая омегу. Лухан деликатно пошёл в свою комнату.

— Нашёлся покупатель на дедушкин дом, а господин Ли — это риелтор, Сехун с ним неплохо общался.

— Ты уверен, что это правильное решение? — спросил Кай, вдыхая такой манящий аромат, который стал в сотню раз сильнее, и на этот раз сдержаться вряд ли получится.

— Да, — кивнул Бэкхён, откидывая голову и позволяя альфе исследовать свою шею губами. — Тот дом хорош, но нам он не нужен, он далеко от Хэму, от гор, от твоей работы. Ханни он тоже не нужен, он сказал, что боится оставаться один. Теперь этот дом наш, здесь будут бегать наши дети, как когда-то тут бегали мы с Се. Когда я говорил с Се в последний раз он сказал, что будет ждать меня дома. Он всегда будет здесь.

      С губ омеги сорвался первый стон, потому что альфа слегка прикусил кожу на изгибе шеи. Кай чувствовал, как задрожало тело в его руках. Широкие ладони сжали бока, омега развернулся, нежно целуя старшего.

— Знаешь, Лухан подал мне сегодня интересную идею, — сказал Кай, подхватывая младшего на руки и направляясь в свою комнату.

— Это какую? — улыбнулся Бэкхён, покрывая лёгкими поцелуями лицо любимого.

— Через месяц прийти на консультацию с вами обоими, — засмеялся Кай, видя, как краснеют щёки младшего. — И я думаю, что не сдержусь и шокирую местных врачей.

— Ты возьмешь в мужья нас обоих?

— Нет, уж, — сказал Кай, укладывая младшего на кровать и нависая сверху. — Муж у меня будет только один, вздорный, капризный, но такой любимый. Знаешь, пусть одиночество было моим спутником столько лет, сегодня я вверяю тебе свою жизнь. Может, кто-то скажет, что я сошёл с ума, мне всё равно. Мне нет дела до того, что было там, в прошлом, пока ты рядом со мной. Я пытался скрывать свои чувства, пытался бежать от них, но стоит мне увидеть твои глаза, я забываю обо всём. Я готов на всё, пока ты со мной, и пока ты любишь меня.

      Бэкхён смотрел в глаза старшего и готов был утонуть, он боялся дышать, потому что ему казалось, что какое-нибудь неверное движение может всё разрушить.

— Я люблю тебя, очень люблю, я…

      Слова тонут в громком стоне, потому что клыки волка входят под кожу, перед глазами всё кружится. Бэкхён цепляется за старшего, а потом чувствует поцелуй и вкус собственной крови на губах.

— Теперь ты мой, — шепнул Кай в губы младшего.

— Я всегда был твоим.

      Альфа буквально разрывает на младшем одежду, припадая губами к бледной коже, он целует каждый сантиметр, засасывает и облизывает соски. Бэкхён стонет и прогибается, чувствуя жар, что исходит от старшего, он словно горит, а его глаза желтеют, постепенно напоминая звериные, те, в которые Бэкхён смотрел долгими ночами там, в горах. Эти глаза сводят с ума. Омега стягивает со старшего футболку и скользит ладошками по его груди. Пальчики обводят ореолы тёмных сосков, в то время как альфа зализывает свежую рану.

      Кровь Бэкхёна заводит сильнее, а запах сирени заполняет всю комнату. Руки и губы, кажется, буквально везде. Они переворачиваются, не переставая целоваться, Бэкхён оказывается сверху, он ведёт носом по шее, оставляет лёгкие поцелуи на смуглой коже, широкие ладони поглаживают его по спине, Кай, закатив глаза, чувствует губы омеги внизу живота и позволяет младшему стянуть с себя штаны. Глаза омеги затягивают в бездну и нет сил смотреть в них, особенно когда губы младшего смыкаются на члене. Альфа стонет, путаясь в волосах младшего. Бэкхён мурчит, он давно мечтал сделать это, с того дня, как впервые увидел старшего без одежды, он хотел коснуться, он хотел ласкать, хотел сделать хорошо и видеть, как глаза альфы мутнеют от желания. Язык скользит по каждой венке, Бэкхён сосет член, словно леденец, и это сводит с ума обоих.

      Кай сильнее сжимает волосы омеги в кулак и тянет на себя. Бэкхён шипит, но не сопротивляется, ему нравится такой властный альфа. Ему нравится, когда его переворачивают и заставляют встать на колени. Пальцы Кая переплетаются с пальцами омеги, альфа покрывает поцелуями плечи, спину, ягодицы. Бэкхён прогибается, а Кай с восхищением наблюдает, как блестит при свете смазка, что медленно стекает из сжимающегося в ожидании ануса. Альфа склоняется ближе. Бэкхён вздрагивает, когда чувствует, как старший ведет языком по внутренней стороне бедра и кричит, когда Кай облизывает ожидающую дырочку, проталкивая язык внутрь. Это непередаваемое ощущение, хочется раствориться в этих чувствах, но омега прекрасно понимает, что это только начало. Он уже успел вычитать, что волки неутомимые любовники, а это значит, что они ещё долго не выйдут из этой спальни.

      Язык пропадает. С губ срывается разочарованный стон. Кай прижимается грудью к спине младшего и ворует поцелуй, Бэкхён чувствует свой собственный вкус и теряется, не замечая, как в него проталкиваются сразу два пальца. Стон замирает на губах, лёгкие поцелуи по спине и рука на груди отвлекают. Третий палец проталкивается сложнее, но попадает точно в цель, и Бэкхён чувствует, как его потряхивает, как ноги готовы вот-вот разъехаться, но его ловит сильная рука. Кай садится на кровать, прижимая Бэкхёна к себе. Омега чувствует головку чужого члена у своего входа, Альфа медленно опускает омегу на себя, младший замирает, губы приоткрыты в немом стоне, волосы намокли и прилипли ко лбу. Кай считал, что сейчас его мальчик неотразим, и вот такого он не покажет его никому. Резкие толчки уносили из реальности, это был другой мир, Бэкхён хотел бы остаться в нём навсегда. Они заканчивали и начинали снова. Несколько раз подряд лежали сцепленные, целуясь, потому что слова сейчас были лишними. Бэкхён путался пальцами в волосах старшего, отмечая про себя, что эта лёгкая седина его безумно возбуждает.

— Неужели это всё мое? — говорил Кай, целуя каждый сантиметр и подолгу задерживаясь на тонких щиколотках своего мужа.

— Твоё, — улыбался Бэкхён, он ведь уже давно просёк любовь старшего к его ногам.

      Солнце медленно поднималось над горизонтом, когда они, наконец, смогли заснуть, крепко прижавшись друг к другу.

      Лухан улыбнулся, стоя у окна и вытаскивая из уха наушник.

— Теперь всё правильно, Хунни, — сказал он, слушая на повторе радостный смех и такое родное:

— Хан, ты, что записываешь что ли? Да брось, из меня отвратительный певец.

— Зато ты поешь с душой.

— Ты единственный кому нравится, даже Бэкхён-и смеется надо мной.

— Потому что я люблю тебя.

— Хан? — растерянный голос.

— Да шучу я, дубина, — смех звучал немного надломлено.

— Не надо так, ведь я могу и поверить.

      Лухан в реальности улыбнулся.

— Верь мне родной, — шепнул он. — Я навсегда только твой.

 Редактировать часть