— Кто сегодня дежурит? — раздался громкий голос, сотрясая тишину небольшого офиса и врываясь в, и без того, неспокойный сон.

      Зрелый альфа, лет тридцати, поморщился и приоткрыл один глаз, осматриваясь. Просторный офис был практически пуст, кое-где ещё мелькали тени задержавшихся сотрудников, кому-то предстояло провести ночь на телефоне.

— Капитан Ким, — сказал кто-то.

      Альфа услышал шаги и не удивился, когда его плеча коснулась чья-то рука.

— Минсок-ши, извините за беспокойство, — начал молодой омега, который нерешительно мялся рядом с альфой.

      Мужчина приподнялся и вопросительно вскинул бровь.

— Так получилось, что рядом с нашим офисом проводят ремонтные работы, поэтому на ночь в здании будет выключена вода. Предупредите своих, чтобы потом не вышло чего непредвиденного.

— Хорошо, Джисон-ши, — кивнул Минсок, потягиваясь, а омега невольно пробежался взглядом по телу старшего, ведь рубашка альфы была готова вот-вот разлететься под напором сильной, накаченной груди. — Что-то ещё?

      Младший смутился, когда альфа перевёл на него взгляд.

— Нет, но… Счастливо вам отдежурить.

      Ким кивнул, провожая омегу равнодушным взглядом, а потом, грустно улыбнувшись, он снова опустил голову на сложенные на столе руки. Он, конечно же, заметил взгляд омеги, но он не мог давать кому-то пустые надежды. Он погряз в своём одиночестве, и только во сне он снова и снова видел блеск тёмных глаз, которые день за днём сводили его с ума. Минсок знал, что был безнадежен, но что-то менять не было желания.

      Ким Минсок — капитан небольшого отряда спасателей. Его жизнь — это вызов, прыжок без страховки, кипящая кровь и адреналин. Десять лет, как один день.

      Сотрудники гордились командиром, получившим не одну награду за отвагу. Минсок побывал во многих горячих точках. Он спешил на помощь по первому зову. Он мог поставить на карту всё, спасение чужих жизней стало его целью, пусть даже рискуя своей жизнью, он не мог оставить человека в беде.

      Коллеги шептались за его спиной, приписывая ему многие качества, но лишь в одном они были правы, Минсок давно потерял чувство самосохранения. Он жил лишь здесь и сейчас, не задумываясь о том, что будет потом, потому что это «потом» зачастую имело возможность меняться, разбивая вдребезги наши надежды.

      К своим тридцати годам Минсок обзавёлся небольшой квартирой, которая, к слову, почти не видела своего хозяина, который сутками пропадал на работе, урывая минуты на сон в душных помещениях офиса.

       «Знающие» утверждали, что у Минсока, возможно была какая-то рана, ставшая виной его отдалённости от общества, но Ким лишь смеялся, осознавая, что никакая рана не сравнится с дырой в его сердце.

— Внимание всем, срочный вызов, — нарушил тишину голос диспетчера. — Снова капканы на нашей территории.

      Минсок поднялся, поправляя форму, и направился в сторону диспетчерской. Внутри зарождалось негодование, ведь это был не первый вызов данного типа, вот уже вторую неделю какой-то шутник ставит огромные медвежьи капканы на границе с лесом. Власти не могли понять, чего добивается злоумышленник, неужели его целью было снова рассорить народы.

      Уже несколько лет люди и оборотни жили в мире, граница леса и города не окрашивалась в цвет крови, так почему сейчас кто-то пытается напомнить о том, что когда-то этот мир и секунды не мог прожить без войны?

— Что там? — спросил Минсок, глядя на экран, выводящий путь от офиса до места трагедии.

— Ребёнок попал в капкан, — сказал диспетчер. — Его друзья забили тревогу. Неизвестный спрятал своё оружие среди высоких кустов вишни, наверное, догадывался, что кто-нибудь обязательно полезет туда. Сейчас ведь самый урожай, а дикая вишня славится своими лечебными и вкусовыми свойствами. Волки издревле использовали её для лечебных настоек.

— Ты думаешь?..

— Да, кто-то намеренно пытается причинить вред жителям леса. Езжайте, врачи уже выехали. Я свяжусь с полицейскими, думаю, что пора серьёзно взяться за этого шутника.

      Минсок кивнул, а потом направился к выходу, по дороге к нему присоединилось ещё трое.

— Шеф, мы собрали нужные инструменты, — сказал высокий блондин.

— Спасибо, Се. Киньте в машину металлоискатель, думаю, что эта штуковина там не одна.

— Уже, — посмотрел на командира невысокий бета с большими глазами. — Чего этому придурку неймётся-то?

— Не знаю, Кёнсу. Может, у него психологическая травма какая, — пожал плечами Минсок, открывая дверь машины. — Вот теперь он и мстит волкам.

— Любовник бросил? — спросил смуглокожий альфа, усаживаясь за руль машины.

— Ты Джонин только об омегах и думаешь, — возмутился Кёнсу.

      Минсок улыбнулся, занимая своё место.

— Нет, ну мало ли, — пожал плечами Джонин. — Может, его омега сбежал с волком.

      В сердце кольнуло от всплывающих воспоминаний, но Минсок постарался взять себя в руки. Прошлая жизнь сейчас бы вряд ли стала хорошим советчиком.

— А, может, всё наоборот, может наш «герой» — омега, — заметил Сехун. — Сейчас можно строить миллионы догадок, вот только ничего из них не будет правдой. Ясно одно, этот человек снова пытается рассорить кланы.

— И это у него неплохо получается, — попытался вклиниться в разговор Минсок. — Волки уже начали намекать правительству, что если всё и дальше так пойдёт, они запретят людям пересекать территорию леса. Лес — источник жизни для всех, а значит, мы должны сохранить лес и успокоить наших братьев.

      Младшие закивали, поддерживая командира.

      Минсок очень любил свою команду. Они были вместе уже около пяти лет. Прошли через многое и научились понимать друг друга и слушать, потому что иногда от этого зависело благополучие их самих и тех, к кому они пришли на помощь. Сехун, Джонин и Кёнсу стали для Минсока младшими братьями, за которых он очень переживал. Ким вспоминал своё недоверие, которое он испытывал при знакомстве с каждым из них, но постепенно границы стёрлись. Они стали одной большой семьей.

      Их машина добралась до места одновременно с машиной скорой помощи. Они всегда работали в команде, если попавший в беду нуждался во врачебном вмешательстве. График дежурств совпадал, поэтому и врачи и спасатели уже прекрасно знали друг друга, но сегодня что-то явно пошло не так.

— Это ещё кто такие? — посмотрел на двух омег в белых халатах Джонин. — Где Минхёк с Инсу?

— Ну, может, смену поменяли? — пожал плечами Кёнсу, выбираясь из машины. — Нам не принципиально.

— Хён, ты идешь? — спросил Сехун, глядя на побледневшего Минсока. — Хён, что-то случилось?

— Нет, всё в порядке, — попытался отогнать наваждение Ким. — Иду.

      Альфа выбрался из машины, и, стараясь не смотреть в сторону врачей, отправился к пострадавшему. Кёнсу опрашивал свидетелей, Сехун проверял местность на наличие опасных предметов, Джонин разговаривал с медиками.

      Минсок подошёл к мальчишке, который утирал слёзы, боясь пошевелиться, крупные зубья капкана вошли глубоко под кожу. Кровь стекала из раны. Минсок сглотнул. Это было очень жестоко.

— Привет, малыш, — сказал альфа, опускаясь рядом. Сердце колотилось в груди, но он постарался его унять. — Меня зовут Минсок, и я постараюсь тебе помочь.

      Альфа осматривал капкан, решая, как лучше его разжать.

— Я думаю, надо откусить крепление, — послышался голос Джонина. — Он прочно впился, вряд ли получится его просто раскрыть.

      Минсок кивнул.

— Неси инструмент, и скажи доктору, чтобы сделал мальчишке обезболивающее, это процедура не из приятных.

— Хорошо, — ответил младший, направляясь к машине. — Бэкхён-ши, нужна ваша помощь.

      Минсок вздрогнул при упоминании имени врача, сейчас хотелось исчезнуть, чтобы не утонуть в собственной боли, в собственном отчаянии. Тихие шаги отвлекли от самоедства, а тихий голос полоснул по сердцу, словно острие ножа.

— Здравствуйте, меня зовут Бён Бэкхён. Минхёк попросил подменить его сегодня, мы поменялись сменами…

— Доктор, — прервал его альфа. — Меньше слов, больше дела. Ребёнок нуждается в вашей помощи.

      Минсок слышал, как омега фыркнул, а потом опустился рядом. Их взгляды встретились, и мир вокруг, кажется, перестал существовать. Десять лет, десять грёбаных лет Минсок каждую ночь во сне видел эти глаза, он пытался забыть, пытался проклинать, но сердце продолжало любить, а сейчас оно беспомощно тонуло, ведь альфа даже не мечтал снова увидеть омегу так близко. Альфе казалось, что сейчас он выглядит жалко, потому что слёзы вот-вот могли выдать боль, хранимую долгие годы.

      Омега выглядел растерянно, он хлопал глазами, сжимая в руках шприц, и не мог проронить ни слова. Тихий всхлип заставил его дернуться и перевести взгляд на мальчишку, который сейчас нуждался в нём, с остальным они разберутся позже, ведь они оба профессионалы и не должны вмешивать чувства в работу.

      Бэкхён сделал пострадавшему несколько уколов и отошёл в сторону, предоставляя альфам возможность заняться капканом.

— Ты чего такой растерянный, будто призрака увидел? — спросил Бёна коллега, а Бэкхён подумал о том, что Минсок, действительно призрак, призрак из той, другой, жизни.

***

— Ты уверен, что нам там будут рады, Хан? — спросил, крутясь возле зеркала, молодой красивый черноволосый омега, поправляя сбившуюся рубашку школьной формы.

— Ну, времена войны прошли, — заметил его светловолосый друг, развалившись на кровати и втирая в своё лицо питательный крем. — Теперь мы должны жить в мире. Эта школа лояльна к представителям обоих каланов. Нам осталось доучиться всего год, дальше мы вольны делать всё, что захотим. Думаю, ради своей мечты можно закрыть глаза на некоторые вещи, Бэк.

— Ну, если только эти вещи не будут угрожать моему благополучию, — ответил Бэкхён, забирая со стула небольшой рюкзак. — Что, идём?

      Лухан кивнул, подскакивая и подхватывая свою сумку. Крепко взявшись за руки, омеги направились навстречу новой жизни.

      Мечта заставила двух юных омег выбраться из своей деревни на окраине леса и попасть в шумный город. Они мечтали стать докторами, теми, кто будет спасать жизни людей и волков. Сейчас, когда мир начал постепенно привыкать жить без войны, многие стремились в город. Им было по семнадцать, многое было еще впереди. Было очень страшно начинать всё сначала на новом месте, но Лухан, который был посмелее, часто повторял младшему о том, что нужно учиться всего добиваться самому, что пришла пора отодвинуть подальше свою волчью сущность и стать достойными людьми.

      Сейчас их ждала новая школа, новые люди и новая жизнь. Бэкхён и Лухан были друзьями с самого детства. Белый и чёрный волчата носились по лесу, попадая в передряги, им часто доставалось от родителей за самоуправство, но они всё равно оставались любимцами, поэтому любые их капризы выполнялись беспрекословно. Отец Бэка не стал возражать, отпуская своё чадо в неизвестность, ведь никто не знал, что ожидало двух маленьких омег в большом городе. Альфа доверял сыну, поэтому был спокоен. Вот только Бэкхён даже подозревать не мог, как кардинально изменится его жизнь.

      Школа встретила их звонкими голосами учеников, которые заполняли коридоры.

— Смотри, это место и в подмётки не годится нашей деревенской школе, — восхищённо говорил Хан. — Здесь великолепно.

      Бэкхён лишь трусливо прижимался к старшему, поскольку всегда боялся большого скопления людей. Сейчас их окружало огромное количество запахов, голова немного кружилась от волнения, но ноги твёрдо стояли на земле.

      Мальчики, пробираясь через толпу, добрались-таки до учебной части. Секретарь поднял на них взгляд.

— Здравствуйте, — поклонился Лухан. — Мы новенькие, Лу Хан и Бён Бэкхён.

      Мужчина оценивающе посмотрел на них, а потом улыбнулся.

— Добро пожаловать в нашу школу, сейчас я покажу вам ваш класс.

      Омежки последовали за бетой, оглядываясь по сторонам, запоминая дорогу. Секретарь вошёл в класс, попросив подождать их снаружи. Бэкхён крепче сжал руку Лухана.

— Ты чего? — удивлённо спросил старший.

— Не знаю, что-то жутковато мне.

— Да ладно не трусь, всё будет здорово. Я же с тобой.

      Это ободряющее «я же с тобой» всегда придавало сил, поэтому, когда секретарь поманил их в помещение, мальчики смело шагнули внутрь. Парни поклонились учителю и посмотрели в сторону своих новых одноклассников.

— Класс познакомьтесь, это ваши новые одноклассники Лухан и Бэкхён. Мальчики, скажите что-нибудь.

— Здравствуйте, меня зовут Бён Бэкхён — омега, надеюсь, вы позаботитесь обо мне.

— Здравствуйте, меня зовут Лу Хан — омега, надеюсь, мы подружимся.

— Прекрасно, — улыбнулся учитель. — Теперь занимайте свободные места, и пора начинать урок.

      Мальчики ещё раз осмотрели класс. Места были, но в разных частях, Бэкхён с неохотой отпустил ладонь Лухана и пошёл в сторону дальней парты, за которой сидел пухлощёкий альфа. Лухан же занял место рядом с омегой, который приятно пах фиалками.

      Стоило Бэкхёну опуститься на стул, альфа перевёл на него взгляд, оценивающе осматривая.

— Волк? — тихо спросил он, не отрывая взгляда от омеги.

— А это имеет значение? — уточнил омега, слегка отодвигаясь.

— Для меня нет, — ответил альфа. — Но есть тут некоторые личности, так что будь осторожнее. Меня Минсок зовут.

      Альфа протянул младшему руку.

— Бэкхён, — ответил омега, крепко сжимая чужую ладонь. Тепло кожи альфы, казалось, добралось до самого сердца, поэтому мальчишка, смутившись, вытащил руку и отвернулся.

      Минсок лишь хмыкнул, а потом продолжил слушать учителя. Стоило прозвенеть звонку, одноклассники окружили Лу и Бэка, задавая уйму вопросов. Внимание было непривычно, поэтому омеги опасливо жались друг к другу. Бэкхён улыбался всем, но сейчас почему-то ему было очень страшно. Все эти люди, казались такими чужими, а их улыбки были такими фальшивыми.

— Почему выбрали именно нашу школу? — спросил кто-то из толпы.

— Она располагается ближе всего к дому, — ответил Лухан. — Здесь нам, конечно, выделили комнату в общежитии, но всё равно хочется почаще навещать свою деревню.

— Деревню?

— Да, мы живем около леса.

      Бэкхён всем своим существом почувствовал, как накалилась обстановка вокруг, одноклассники сменили свои улыбки на усмешки. Омега сощурился, ожидая оскорблений, но прозвенел звонок, и все поспешили занять свои места. Бён снова опустился рядом с задумчивым Минсоком.

— Ты бы предупредил своего друга о том, чтобы поменьше болтал, — сказал альфа, даже не глядя на младшего.

— Время войны прошло, — заметил Бэкхён.

      Минсок засмеялся, посмотрев на омегу.

— Неужели еще существуют те, кто верит в мир? Может, со временем, но не сейчас, когда память о последних кровопролитных битвах ещё жива в сердцах людей. Видишь вон того альфу, что сейчас сверлит взглядом твоего друга?

      Бэкхён кивнул.

— Так вот его родителей загрызли волки, вот теперь подумай, что вас ждёт, если вы покажете здесь всем свою сущность. Волков всё ещё ненавидят.

— А ты? Чего добиваешься ты? Хочешь меня напугать?

      Альфа пристально посмотрел на младшего, а Бэкхёну на мгновение показалось, что его глаза стали похожи на волчьи. По телу пробежали мурашки, а запах чёрной смородины заполнил лёгкие.

— Больно надо, — хмыкнул парень, отворачиваясь.

      Весь остальной день прошёл в молчании, Минсок больше не заговаривал с омегой, а Бэкхён постарался убедить Лухана никому не рассказывать о том, откуда они пришли. Хан сперва посмеялся над страхами друга, а потом всё же сдался, видя, что младший уже чуть ли не плачет.

— Ладно, не скажу я никому, ты только не реви, тоже мне, нашёл причину для слёз.

      Учиться было интересно, Бэкхён старался внимательно слушать учителя, стараясь не обращать внимание на сопящего рядом Минсока. Омега не понимал почему, но так и не пересел от альфы, который его явно игнорировал, но рядом с ним мальчишка почему-то чувствовал себя защищённым, а ещё карие глаза с узкими полосками зрачков часто преследовали его во сне.

      Спустя полгода Лухан и Бэкхён уже практически не вспоминали о прошлой жизни, у них были новые друзья, весёлые школьные будни, и мечты о том, что всё в их жизни будет так, как они хотят.

      Бён с улыбкой наблюдал за другом, который флиртовал с одноклассниками, бегал на свидания и шутливо ругал младшего за то, что он не торопится обзавестись парой. Бэкхён отвечал, что ещё успеет, и давал списывать пропадающему по вечерам другу домашнее задание.

      Он видел рядом с собой только одного альфу, который мог за день не удостоить омегу даже одним взглядом. Он не смотрел, не говорил, но неустанно следовал за ним, всегда оказывался рядом, когда Бэкхён терял уверенность в себе и даже своим молчанием он придавал младшему сил. Стоило уловить неподалеку запах смородины и становилось легче. Нет, Бэкхён не влюбился, он снова и снова пытался внушить себе это, но каждый день с трепетом ждал, когда его сосед опустится на стул рядом и, раскладывая письменные принадлежности, обязательно заденет его рукой, а потом равнодушно скажет тихо: «Извини».

      Минсок не был красавцем, и на идеального альфу не тянул. Общался не со всеми, и чаще ходил хмурой тучкой. Бэкхён пытался выяснить о нём хоть что-нибудь, но все пожимали плечами. Живёт с дядей, на учёбу его привозит шофер, забирает тоже. Записан в несколько спортивных кружков, но посещает их от случая к случаю, вот и всё, что окружающие знали о студенте с именем Ким Минсок. Бэкхёну было обидно, но он верил, что однажды сможет сломать эту стену.

      Альфа, казалось, не замечал грустных взглядов омеги, он всегда был погружён в себя и свои мысли, что-то писал в небольшом блокноте, а потом тщательно прятал его на дно своего рюкзака. Бэкхёну было любопытно, какие чувства Минсок вкладывал в каждую строчку своего тайного послания кому-то, но он даже взглянуть боялся на альфу, когда тот был погружён в себя, не дай бог отвлечь, тогда хлопот не оберёшься.

— Зато всё его внимание будет твоим, — смеялся над другом Лухан. — Хочешь обратить на себя его внимание, залезь в его вещи.

— Да ну тебя, он мне так просто этого не простит, а я не хочу стать очередным его врагом, если его не будет в пределах видимости, я сойду с ума от страха в этой школе.

— Я всё ещё не могу тебя понять. Чего ты боишься? Ты только скажи, если кто-то тебя обижает…

— Я не могу этого объяснить, Хан. Просто в последнее время меня не покидает дурное предчувствие.

      Лухан засмеялся, прижимая к себе друга.

— Всё будет хорошо.

      В честь завершения учебного года ученики решили устроить вечеринку, на большой перемене староста, а по совместительству парень Лухана — Джиён, раздавал приглашения. Праздник должен был состояться в его доме, что он унаследовал от родителей.

— Ханни, можно я туда не пойду? — молил Бэкхён, когда друг подталкивал младшего в сторону Джиёна, чтобы схапать очередное приглашение.

— Вот где, где, а на вечеринке у Джиёна тебе бояться явно нечего. Успокойся. Я тоже буду там, оторвёмся, мы давно хорошо не отдыхали.

— Ну что, Ханни, твой друг созрел для того, чтобы получить приглашение? — улыбнулся староста, а у Бэкхёна от этой улыбки мурашки побежали.

— Конечно, готов, — улыбнулся Лухан. — Мы затмим всех на твоём празднике.

— Я не сомневаюсь, — засмеялся альфа, протягивая Бэкхёну бумажку с адресом и временем проведения вечеринки.

      Младший чувствовал тревогу, но он верил Лухану и не мог бросить его там одного. Рука потянулась к приглашению, но бумажку резко перехватили.

— Эй, ты, чучело, — возмутился Джиён. — Это было приглашение для Бэкхёна.

— Ох, прости, прости, — наигранно улыбнулся Минсок, сжимая бумажку у себя в руке. — Ты почему-то проигнорировал меня, поэтому я решил напомнить тебе о том, что эта вечеринка класса, а значит, прийти на неё могут все.

— Для тебя билетов не хватило, — огрызнулся Джиён.

— Какая незадача, — ответил Минсок. — Как раз у меня-то он есть.

      Альфа помахал приглашением перед лицом старосты. Парни смотрели друг на друга с ненавистью, Бэкхён почему-то несмело попятился, прячась за спину Минсока, ему не нравилось, что из-за какого-то билета эти двое готовы были наброситься друг на друга. Ему не нужна была никакая вечеринка, а тем более, если на ней не будет Минсока.

— Так, — вмешался Лухан. — Остыли оба, Джиён, я вообще не понимаю, для чего нужны эти билеты. Минсок прав, мы хотим отметить конец учебного года. Так давайте веселиться все вместе.

      По классу разошёлся одобрительный гул, а Джиён сжал кулаки.

— Хорошо, — сдержано сказал он. — Жду вас всех у себя завтра вечером.

      Минсок хмыкнул, комкая в руках приглашение, а потом обернулся и посмотрел на Бэкхёна.

— Не отходишь от меня ни на шаг, понял? — шепнул он в самое ухо омеги. — Что-то мне не нравится его благородство. Помнишь о том, что я сказал тебе в первый день?

      Бэкхён кивнул, а потом посмотрел на Ханя, который вис на шее своего альфы.

— Волки растерзали родителей Джиёна, не забывай об этом, и Ханю передай, чтобы был осторожен.

      Альфа направился к выходу, Бэкхён смотрел ему вслед, а потом подхватил сумку и побежал за ним.

— Мин, подожди, — окликнул старшего Бэкхён.

      Альфа остановился и слегка повернул голову.

— А откуда ты знаешь? В приличном обществе не принято распространяться о столь личных трагедиях.

      Бэкхён добежал до альфы, оказываясь слишком близко. Запах смородины кружил голову, но омега пристально смотрел в тёмные глаза, что сейчас словно сверкали непонятными ему чувствами. Словно там, внутри, Минсок боролся сам с собой.

— Ты не хочешь этого знать, — ответил альфа, глядя на омегу.

      Его взгляд словно гипнотизировал, но Бэкхён стойко держался.

— Хочу, — сорвалось с губ младшего. — Я хочу знать о тебе как можно больше. Почему ты всегда сбегаешь от меня?

— Потому что я привык быть изгоем, Бэкхён-и, — выдохнул Ким. — Мои родители возглавляли восстание волков. Они растерзали множество людей. Я не хочу быть таким, как они, но в то же время понимаю, что если кто-то посягнет на то, что мне дорого, я тоже буду готов убивать. Я — волк, Бэкхён-и. Это у меня в крови.

      Альфа развернулся и быстрым шагом направился прочь, оставляя опешившего омегу посреди коридора. Сейчас Бэкхён не понимал своих чувств. Ему хотелось бежать от Минсока куда подальше, потому что ярость в его глазах пугала, а с другой — хотелось спрятаться в этих руках и забыть обо всём. Он ведь тоже волк, он выбирает пару раз и навсегда, теперь он понял, что выбрал, только вот осталось убедить альфу в том, что он хочет быть с ним.

      Телефон в кармане завибрировал, омега посмотрел на экран.

— Завтра в восемь перед общежитием, и попробуй только опоздать. Ненавижу ждать. Ким Минсок. P.S: Не спрашивай, откуда у меня твой номер, всё равно не скажу, я и так сказал сегодня слишком много, — прочитал омега, а на сердце стало теплее.

      На следующий день Лухан умчался с самого утра, ссылаясь на то, что ему надо подготовить всё для вечеринки, и Джиён один не справится. Бэкхён сидел в кровати, прижав ноги к себе, ему было немного волнительно, ведь он давно никуда не выбирался. Ну и что, что это всего лишь вечеринка с одноклассниками, это ведь вечеринка, на которую он идёт вместе с Минсоком. Бэкхён понимал, что любить человека, который почти год просто был твоей тенью — глупо, но он любил, больше всего на свете и хотел признаться в этом. Хотел почувствовать крепкие объятия и дышать запахом смородины постоянно. Запах Бэкхёна так приятно сочетался с запахом Минсока, что внутри всё сжималось от томления. Омега думал о том, что возможно именно Ким — это тот человек, которого выбрала для него судьба. Вот только что думал по этому поводу альфа, омега и не догадывался.

      Время неслось стремительно, а Бэкхён так и не решил в чём ему идти на вечеринку, так и Лухан назло не брал трубку. Бён перерыл весь шкаф, останавливаясь на светлой рубашке и тёмных джинсах, облегающие его ноги, как вторая кожа. Когда приготовления были закончены, омега схватил свой телефон и выбежал из квартиры, не хотелось портить о себе впечатление. Минсок стоял напротив общежития, прислонившись к забору.

      Бэкхён посмотрел на часы, что показывали без пяти восемь, альфа пришёл раньше?

— Ты же сказал, что не любишь ждать? — спросил Бэкхён, перебегая через дорогу и оказываясь рядом со старшим. — Тогда почему ты уже здесь?

      Минсок осмотрел омегу с головы до ног, кивнул сам себе и направился в нужном направлении.

— Эй, я вообще-то с тобой разговариваю.

— У меня нет желания отвечать на глупые вопросы. Пришёл и пришёл, тебе какое дело? Молодец, не опоздал, а то бы я злился.

      Бэкхён фыркнул, догоняя старшего и взяв его за руку. Альфа вздрогнул, опуская взгляд на пальцы Бэкхёна, что переплелись с его собственными.

— Я не знаю дорогу, — ответил омега, похлопав глазами.

      Альфа снова проигнорировал его, но руку не убрал, позволяя Бэкхёну чувствовать его тепло, которое вселяло всё больше уверенности.

— Твой друг ушёл раньше? — наконец, нарушил тишину альфа.

— Да, убежал прямо с утра, сказал, что надо помочь с приготовлениями. Так занят, что даже трубку не берёт.

      Минсок задумчиво свёл брови, а потом отрицательно помотал головой, что не укрылось от внимательного взгляда омеги.

— Что-то не так? — спросил Бэкхён.

— Ещё не знаю, — заметил едва слышно альфа.

      Когда они подошли к дому, Бэкхён ахнул. Особняк был огромным, всюду пестрели лампочки, слышалась музыка. Молодые альфы и омеги кружились в танце прямо во дворе, в бассейне отражались блики, а на заднем дворе был огромный пруд, в котором плавали лебеди.

— Вот так у нас живут борцы за «свободу», — хмыкнул Минсок. — Те, что без зазрения совести убивали альф, омег и детей, прикрывая всё это священной войной. Они жертвы, а мы агрессоры.

      Бэкхён сильнее сжал руку альфы.

— Нет, со мной всё хорошо, — ответил Минсок. — Я понимаю, что не все люди такие, но именно из-за этой семейки я лишился всего. После нападения на нашу деревню, многое изменилось. Мои родители защищали меня и старшего брата, а получилось, что стали убийцами. Джина спасти не удалось, меня спрятал дядя, а родителей, как последних тварей расстреляли. Сейчас все снова и снова повторяют о том, чтобы мы жили в мире, но как забыть жестокость тех, кто топил волчат в чанах с кипящей водой.

      Бэкхён поёжился, глядя на огромный дом, который вмиг превратился для него в кошмар.

— Может, вернёмся домой? — спросил омега. — Мне здесь не нравится.

— Я вообще не хотел бы, чтобы ты переступал порог этого дома, но там твой друг. Он очень расстроится, если ты не придёшь. Мне с трудом верится, что Джиён забыл о своей ненависти к волкам и принял Лухана, но, наблюдая за ними последние месяцы, мне показалось, что всё может измениться. Идём, опаздывать не хорошо.

      Если бы тогда Бэкхён знал, чем обернётся для него эта вечеринка, он бы в жизни не согласился идти туда, но в тот вечер хотелось немного подольше побыть рядом с любимым альфой.

      Молодежь веселилась, забывая обо всём на свете, алкоголь лился рекой, Бэкхён видел, как особо нетерпеливые парочки жались друг к другу.

— Давай найдём Лухана, — сказал Минсок, втягивая воздух.

      Бэкхён кивнул, направляясь следом за старшим. Они пробирались сквозь танцующих, омега чувствовал, как чужие альфы дышали ему в затылок, но он всё ближе жался к Минсоку, который не выпускал его руки.

      Они шли в направлении дома, где стены отражали пошлые стоны и крики, эта вечеринка постепенно перестала носить звание «школьной». Эти звуки пугали, а когда на заднем дворе Бэкхён увидел, как Джиён нависает над его другом, который, кажется, едва дышит, цепляясь за альфу, он и вовсе задрожал от страха. Парни были обнажены, а мягкая трава служила им простынёй. Омега сильнее прогибался, пока альфа яростно вдалбливал его в землю. Бэкхён моментально отвернулся, утыкаясь в грудь Минсока.

— Увези меня отсюда, Лухану явно не до нас, — прошептал омега, чувствуя ласковые поглаживания по спине.

— Идём, — тихо сказал Минсок, уводя омегу из особняка.

      Альфа поймал такси. Они, молча, сели сзади. Бэкхён едва заметно дрожал, он, конечно, понимал, что все они уже далеко не дети, но Лухан… Он же всегда говорил, что никому не позволит коснуться себя до того, как на его шее засияет метка. Как же… Что же он теперь скажет своим родителям?

      Бэкхён переживал за друга, но ещё сильнее его волновало собственное положение, ведь сердечко трепетало, а Минсок даже не смотрел на него сейчас. Омега всхлипнул, слёзы потекли по щекам, он плакал, думая о том, что теперь он остался совсем один. Он понимал, что глупо ревновать друга к его альфе, но тяжело принять счастье близких, когда у самого на душе скребут кошки.

— Ну, ты чего сырость развёл? — послышался голос Минсока. — Тебе ж не альфа изменил, ей богу, к чему эти слёзы?

      Альфа пододвинулся ближе, обнимая младшего.

— Успокойся. Завтра позвонишь Ханю, и всё будет снова прекрасно. Сейчас приедешь домой, примешь душ…

— Я не хочу домой, — сказал Бэкхён. — Не хочу в общежитие. Отвези меня куда-нибудь, где я снова смогу побыть собой.

      Минсок хмыкнул, а потом обратился к таксисту, диктуя неизвестный омеге адрес. И Бэкхёну сейчас было совсем не страшно.

      Машина остановилась у старого парка. Фонари здесь почти не горели. Бэкхён вышел из машины, вдыхая свежий воздух, пока Минсок расплачивался с таксистом.

— Красиво, — сказал омега, когда машина уехала, а Ким подошёл ближе.

— Это место когда-то основал наш дед, — улыбнулся Минсок, взяв Бэкхёна за руку и утягивая в сторону кованых ворот. — Он долго скрывал свою личность, никто не догадывался о том, что он был волком. Он боролся за мир. Я даже счастлив, что он умер, не увидев того ужаса, что буквально поставил его родную деревню на колени.

      Парни пробирались через деревья, по давно заросшим тропинкам. Минсок вёл Бэкхёна только к ему одному известному месту. Омега охнул, когда они оказались у большого озера, в котором сейчас отражалась луна. За озером виднелся могучий лес.

— Моё любимое место здесь, — улыбнулся Ким, а Бэкхён завис, понимая, что впервые за год знакомства видит столь открытую и искреннюю улыбку старшего. — Я почти с пелёнок бегал сюда, наша деревня находилась за этим лесом, сейчас от неё остались лишь старые обуглившиеся покосившиеся дома.

      Альфа потянул Бэкхёна к берегу озера. Омега шёл за ним, как завороженный. Свет луны играл в светлых, слегка рыжеватых прядях старшего. Осознание того, что здесь и сейчас они были совсем одни, немного пугало, но Бэкхён ведь уже научился верить Киму.

      Минсок опустился у самой кромки берега и потянул омегу за собой.

— Садись, вода сегодня такая красивая, знаешь, иногда мне кажется, что она каждый день разная. Она словно угадывает моё настроение, сегодня она немного волнуется, чувствуя, как тревожно бьётся моё сердце.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Бэкхён, опускаясь рядом и глядя на водную гладь, что, действительно была покрыта лёгкой рябью.

— Беспокоит, — кивнул Минсок. — Меня беспокоит то, что я не могу быть полностью уверенным в завтрашнем дне. Знаешь, лидеры людей и волков подписали мир, но жертв меньше не стало. Волки продолжают пропадать, правда, сейчас больше всего жертв среди омег и детей. Они не в состоянии сопротивляться сильному сопернику, поэтому мне страшно, что однажды меня не будет рядом, когда помощь понадобится самому дорогому человеку на земле.

      Минсок повернулся к Бэкхёну, а омега почувствовал, что мурашки побежали по коже от этого взгляда, что сейчас был пропитан нежностью, а не таким привычным равнодушием.

— Знаешь, у меня есть мечта. Я хотел бы, чтобы в этом мире больше никогда не было разделения, чтобы все жили в мире, чтобы люди и волки создавали семьи, звучал смех детей. Разве я многого хочу? Почему всё так? Я ведь обычный школьник, я ничего не могу изменить, но знал бы ты, как мне хочется помогать людям, попавшим в беду, как мне хочется избавить этот мир от зла, и как мне хочется никогда не отпускать твоей руки.

      Бэкхён перевёл на старшего растерянный взгляд.

— Я так боялся показать свои чувства к тебе. Они все знают, что я волк, они мечтают ударить меня побольнее, а если бы я проявил слабость, они бы воспользовались тобой. Ты — моя слабость, Бэкхён-и. Именно поэтому я не хотел отпускать тебя одного на эту вечеринку. Лухан, видимо, проболтался о твоих чувствах, недаром Джиён позвал тебя, но проигнорировал меня. Я так испугался, что они воспользуются тобой, как дешёвой игрушкой, а потом выкинут, посмеются мне в лицо. Я очень боялся, что там, вместо Лухана мог быть ты. Я скажу тебе это лишь однажды, решать тебе, но…

      Бэкхён слышал стук своего сердца, он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Я люблю тебя, Бэкхён-и. Очень люблю, но просто вынужден был держаться в стороне. И даже если ты меня прогонишь, я пойму. Я не заслужил быть рядом с тобой…

— Давай это буду решать я, — тихо ответил омега, а потом осторожно пододвинулся ближе к альфе, сжимая его руку. — Я ошивался постоянно рядом не потому, что мне больше было нечем заняться. Рядом с тобой я чувствую себя защищённым, рядом с тобой мне не страшно. С первого дня нашего знакомства, с первой минуты я только твой.

      Минсок крепко обнял младшего, Бэкхён, наконец, до конца осознал понятие «рай на земле», ведь сейчас он был в самом настоящем раю. Несмелые касания, первые прикосновения губ к губам, осторожный поцелуй, что кружил голову. Они пытались дышать друг другом.

      Минсок подхватил омегу на руки и вместе с ним вбежал в озеро, Бэкхён взвизгнул, ощущая прикосновения прохладной воды к коже. Они носились друг за другом, урывая поцелуи, а потом просто заснули, в небольшой беседке, под тихую трель соловья.

      Просыпаться в любимых руках просто блаженство. Бэкхён лениво потянулся, открывая глаза и встречаясь с пристальным взглядом альфы. Щёки вспыхнули, хотелось спрятаться, но в то же время не хотелось ни на миг расставаться.

— Ты такой нежный с утра, — заметил Минсок, целуя младшего в щёку. — Знал бы ты, сколько раз я мечтал о том, что смогу по утрам видеть твоё сонное личико.

— Я весь помятый, — пробурчал омега, пряча лицо на груди старшего.

— Ты прекрасен.

— Да ну тебя, — легонько стукнул альфу по груди Бэкхён.

      Они ещё немного поболтали в тени беседки, оплетённой плетями дикого плюща. Бэкхён то и дело бросал взгляд на телефон.

— Позвони ему сам, — улыбнулся Ким. — Если ты так переживаешь.

— Я не переживаю, просто…

      Бэкхён ещё раз бросил взгляд на телефон, на экране которого горела их с Луханом совместное фото.

      Минсок хмыкнул, забрав телефон и набирая номер Ханя.

— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — отозвался автоответчик, а Минсок нахмурился. — Поехали-ка, поищем твоего друга.

      Приведя себя в порядок, они направились в сторону города, всё время в такси Бэкхён то и дело набирал заученный номер, но механический голос повторял одно и то же.

      Лухана не было в общежитии, Бэкхён переоделся и спустился к ожидающему его на улице Минсоку.

— Навестим его парня? — спросил альфа.

— Ну да, вчера же он был там.

      Они снова сели в такси и направились в уже знакомый особняк. Там царил полный хаос. Пьяные и борющиеся с похмельем гости то и дело возникали на пути пары.

— Вы не видели Лухана? — спрашивал у каждого встречного Бэкхён, но одноклассники лишь отрицательно мотали головами.

      Минсок буквально вбежал в дом, они осматривали каждый уголок, но ни омеги, ни хозяина нигде не было. Бэкхён первым выбежал на задний двор, где на мягких качелях дремал Джиён. Он был в шортах и мирно сопел. Бён кинулся к альфе, тормоша его за голое плечо.

— Эй, проснись, — говорил Бэкхён. — Где Лухан? Почему он не берёт трубку?

— Отстань, — отмахивался от омеги альфа.

      Минсок, осмотревший дом и двор с разбега ударил ногой по качелям, Джиён подскочил и заозирался по сторонам, заметив, кто перед ним, ехидно улыбнулся.

— Чего это вы с утра тут делаете, а?

— Где омега, тварь? — прорычал Минсок. — Что ты сделал с Луханом?

— Я? — ткнул себе в грудь Джиён. — Да плевать я хотел на вашего Лухана.

— Как? Вы же вчера… — растерялся Бэкхён.

— О, да. Вы видели, да? — оживился староста. — Это было здорово, ещё ни один омежка подо мной так не стонал. Я чувствовал себя королем.

— Куда ты дел мальчишку? — вцепился в Джиёна Минсок.

— Чего ты завёлся-то, волчонок? — хмыкнул альфа. — Отымел я эту куклу и выкинул. Выставил за дверь, понимаешь. Вышвырнул, как ненужную вещь. Вы волки для того и созданы, чтобы пользоваться вами. Низшая каста.

      Минсок не понял, как рука сорвалась. Он бил Джиёна, пока не услышал сквозь накрывший его дурман ярости, крики Бэкхёна.

— Мин, отпусти его. Пусти. Минни, пожалуйста.

      Ким отшвырнул утирающего кровь с губ старосту и прижал к себе напуганного Бэкхёна.

— Пойдём отсюда, нам нужно найти Ханни.

      Бэкхён помнил, как всё дрожало внутри, как они несколько дней подряд патрулировали город. Полиция разводила руками, Джиёна допросили, но никто не мог дать точного ответа на вопрос, куда мог пойти омега. Бэкхён мрачнел на глазах, Минсок не знал, чем его отвлечь.

      Две недели спустя по городу пролетела новость о том, что на берегу небольшой речки найдено тело подростка. Руки и ноги парня были связаны. Тело пролежало в воде длительное время, поэтому опознать его было невозможно. Родители Ханя настояли на экспертизе, которая подтвердила личность парня. В тот миг внутри Бэкхёна что-то оборвалось. Он плакал несколько дней. Его таскали на допросы, где он снова и снова рассказывал о том, что видел друга в последний раз в особняке Джиёна.

      Минсок был рядом, но ничего не могло вернуть омеге былого равновесия. Бэкхён видел, как альфа тоже постепенно мрачнел. Он знал, что Мин винил себя в произошедшем. Может, если бы тогда они не уехали, всё могло бы быть по-другому.

      Осталось несколько экзаменов и учеников ждали долгожданные каникулы.

— Ты должен вернуться в деревню, — тоном, не требующим возражений, сказал в трубку Бэкхёну отец.

— Но… Я хотел поступать в университет. Отец, вы не можете так поступить. Моя мечта…

— У Лухана тоже была мечта, — сказал альфа, ударяя по больному. — Я не хочу, чтобы мой сын закончил так же. Не хочу, чтобы какой-нибудь извращенец сбросил тебя в реку. Мы посовещались с твоим папой и решили, что как только ты вернёшься, мы сыграем свадьбу.

— Какую свадьбу? — опешил омега.

— Мы нашли тебе достойного мужа, который сможет обеспечить твоё будущее. Он часть нашей стаи. Он станет тебе надежной опорой.

— Отец, я…

— Ничего не хочу слышать. Это окончательно.

— Но если я встречу своего истинного?

— Это всего лишь стереотипы, Бэкки. Уже никому до этого нет дела. Собирайся, после последнего экзамена я пришлю за тобой машину.

— Я…

      Мужчина прервал сына и, бросив холодное «до свидания», сбросил вызов. Бэкхён помнил, как проплакал всю ночь, а утром без сил шёл на экзамен.

— Что-то случилось? — спросил Минсок, прижимая младшего к себе и целуя в висок.

      Впервые Бэкхён не знал что ответить. А в голове снова и снова звучали слова отца: «Это стереотипы», «Мы выбрали тебе мужа», «Завтра же ты будешь дома».

      Альфа с тревогой смотрел на дрожащего омегу. Он чувствовал нарастающий запах корицы, поэтому очень надеялся, что-то, что происходит с его мальчиком, лишь страх перед приближающейся течкой и от присутствия рядом альфы.

— Хочешь, я уйду пока на эти дни. Ты спокойно всё переждёшь и…

— Пойдём сегодня вечером к озеру, — перебил альфу Бэкхён.

— Но…

— Я хочу побыть с тобой.

— Как скажешь, родной.

      Закончив с подготовкой к экзамену, Минсок вызвал такси, и они направились в сторону уже так полюбившегося Бэкхёном места. Сколько слёз он пролил здесь, прижимаясь к сильной груди. Он снова и снова видел во сне образ Лухана, что молил его держаться за своё счастье, ведь не каждому так везёт, а Бэкхён… Бэкхён был слишком слабым.

— Что с тобой происходит? — наконец, спросил Минсок, когда они сидели на берегу озера. Дул лёгкий ветерок, и гладь воды была неспокойной. — Я понимаю, что ты потерял друга и тебе тяжело, но я же рядом. Не тони в своём отчаянии, Бэкхён-и. Поделись со мной. Я рядом с тобой, я люблю тебя. Мы должны делить между собой все печали и радости, не в этом ли вся прелесть истинных пар. Я чувствую, что тебе плохо.

      Бэкхён вздрогнул при слове «истинных», он и сам давно всё понял, но даже себе не хотел признаваться в этом. Он любил Минсока до безумия, он должен был бороться, он не должен был опускать руки.

      Бён поднял на старшего полный решимости взгляд.

— Поцелуй меня, — сказал Бэкхён. — Поцелуй так, чтобы я забыл обо всём на свете, чтобы я не смог вспомнить даже своего имени. Так, чтобы я поверил, что мы едины, что мы одно целое, как пишут в легендах. Сделай меня своим истинным раз и навсегда.

      Минсок опешил, он внимательно смотрел на омегу, пытаясь прочитать в его взгляде мотивы, которые заставили его забыть обо всех своих принципах, но видел только огромную любовь, от которой внутренности скручивало тугим узлом. Любовь, в которую хотелось окунуться с головой.

      Альфа пододвинулся ближе, забирая в плен губы омеги, растворился в этом поцелуе, он и сам забыл кто он, где он. Он знал лишь то, что в его руках самый любимый человек на свете, чей запах кружит голову. Человек, к которому хочется прикасаться. С губ Бэкхёна сорвался тихий стон, он словно толчок в бездну, и уже нет хода назад.

      Омега медленно опустился на траву и смотрел на альфу, который нависал сверху. Бэкхён дрожал, и чувствовал, как намокает белье, но сейчас всё равно и назад хода нет, сейчас он станет со своим альфой единым целым. Сейчас или никогда.

      Ноздри альфы раздуваются, а в глазах Бэкхён снова видит тот хищный взгляд. Узкие волчьи зрачки и бездну, что манит.

— Бэкхён-и, нам надо остановиться.

      Омега отрицательно мотает головой, притягивая ближе и снова целуя. Руки Минсока несмело скользят под одежду, оглаживая каждый сантиметр пылающей кожи, хочется избавиться от этих тряпок, что сейчас только всё портят. Минсок словно улавливает безмолвную мольбу омеги, стягивая с себя футболку и позволяя Бэкхёну снять свою. Нет на свете идеальнее тела любимого альфы, и сейчас Бэкхён убеждается в этом. Потому что Минсок прекрасен, за тот год, что они проучились бок о бок, пухлые щёчки исчезли, а на животе начали проглядываться кубики пресса. Альфа оставлял лёгкие поцелуи на бледной коже, кусая и зализывая укусы. Бэкхён прогибался и шумно дышал, позволяя чужим губам изучать себя везде. Даже там, где ещё никто никогда не касался.

      Сейчас при лунном свете всё казалось таким волшебным: альфа, тягучая боль, осторожные толчки, нетерпеливые укусы. Бэкхён сходил с ума. Умирал и воскресал вновь вместе с Минсоком, который шептал слова любви, всё глубже погружаясь в податливое тело. Здесь и сейчас это был их мир, и никому не дано было его разрушить.

      Неописуемая вспышка и узел, что набухал внутри. Минсок сцеловывал слёзы с лица омеги, который прижимал альфу сильнее.

— Я никуда не убегу, — смеялся старший, смахивая со лба омеги мокрую чёлку. — Тем более сейчас, когда мы прочно связаны.

      Бэкхён не боялся того, что Минсок оставит его одного, он боялся, что сам оставит одного самого любимого альфу на земле.

      Так и вышло, уже на следующий день, не спрашивая мнения омеги, двое мужчин вошли в его комнату в общежитии и затолкали в машину ровно за десять минут до прихода Минсока.

      Бэкхён плакал, кричал, что принадлежит только одному альфе. Отец бил его, а потом и вовсе отдал в чужую семью в качестве зятя. В новом доме Бэкхёна приняли холодно. Его муж не горел желанием общаться с ним. Бэкхён остался совсем один.

***

      И вот сейчас, спустя десять лет, он смотрит на человека, чей образ снова и снова являлся ему во сне, человека, которого он не смог забыть, человека, любовь к которому с каждым годом становилась сильнее. Ким Минсок — его персональная одержимость. Его истинный альфа. Минсок стал ещё красивее, ещё притягательнее, но в то же время ещё дальше. Омега заметил, с каким равнодушием посмотрел на него старший, ещё бы, он, наверное, никогда не простит ему того исчезновения, ведь он даже связаться с альфой не смог.

— Ты чего такой мрачный? — спросил напарник. — Всё нормально с мальчишкой будет.

— Конечно, — кивнул Бэкхён, натянув улыбку.

— Босс, — послышался голос одного из альф. — Тут ещё парочка таких штуковин будет.

— Забирай на экспертизу, — ответил Минсок, напряженно осматривая капкан. — Может, там пальчики этого гения остались. Свалился же на нашу голову.

      Звон металла оповестил о том, что капкан был разобран.

— Ну что, товарищи доктора, забирайте пациента, — сказал Ким, скидывая окровавленный капкан в мешок. — А ты, малой, в следующий раз смотри, куда наступаешь.

      Мальчишка всхлипнул. Минсок потрепал его по голове и направился к машине, скидывая туда инструмент.

— Эй, капитан, посмотри-ка сюда, — окликнул его Кёнсу.

      Минсок направился к бете, настойчиво игнорируя взгляды, которые бросал на него Бэкхён. Омега уже успел перебинтовать ногу мальчику, и теперь разговаривал о чём-то с Джонином.

— Что у тебя? — спросил Ким, замечая, что бета разглядывает что-то в траве.

— Похоже, он был не один, — сказал Кёнсу. — Тут следы как минимум трёх человек, и пришли они явно из леса.

— Волки? — спросил Сехун.

— Не думаю, может это отвлекающий маневр. Что у нас на той стороне?

      Минсок сглотнул.

— Парк заброшенный, кажется, — отозвался Джонин. — Здесь неподалеку когда-то деревня была, но сожгли её, уже ничего кроме этих вишен и не осталось.

— А ты чего такой бледный, хён? — спросил Кёнсу, глядя на Минсока.

— Всё нормально, — отмахнулся Ким. — Нужно проверить местность, может, кто-то что-то видел.

— Да, я сообщу в полицию всё, что удалось узнать, — кивнул Сехун.

— Что, возвращаемся? — спросил Джонин.

— Да, надеюсь, что сегодня уже ничего не случится, — выдохнул Кёнсу, мечтательно прикрыв глаза.

— Успеешь отоспаться.

      Минсок поплёлся в сторону машины, даже не обернувшись, хотя прекрасно чувствовал на спине прожигающий взгляд омеги. Им не о чем было говорить. Всё давно ушло.

— Что, едем, Бэк?

— Да, поехали, — печально кивнул омега.

      Машины разъехались в противоположном направлении. Минсок смог, наконец, спокойно выдохнуть. Он прикрыл глаза, вспоминая, как напугано, носился по городу, пытаясь найти Бэкхёна. Он боялся, что не смог защитить и его постигла участь Лухана, но спокойный голос директора школы, сообщивший ему о том, что Бэкхён забрал все документы и вернулся домой, выбил его из колеи, как? Почему? Почему не предупредил?

      Альфа помнил, как на всех парах нёсся в родную деревню омеги, как хотел получить хоть какие-то объяснения, а в ответ услышал лишь равнодушное: «Бэкхён вышел замуж и уехал жить к мужу».

      Сердце разлетелось на осколки, боль заполнила сознание, а желание жить просто исчезло. Минсок не стал искать, решив, что если омега не соизволил поставить его в известность, значит, так будет лучше. Так правильно, вот только за все десять лет никто не смог вытеснить из сердца альфы, чёрного волчонка, что он увидел лишь однажды и запомнил навсегда.

      Много воды утекло с тех пор, но почему увидев Бэкхёна вновь, сердце так затрепетало? Он же принадлежит другому. Он больше не его любимый мальчик. У него, возможно, счастливая семья, дети, а Минсок один, но ведь он сам виноват в этом, Бэкхён ведь тут совсем не причём. Альфа решил, что забудет обо всём, он решил, что будет продолжать жить. Словно этой встречи и не было.

***

— Пожар в юго-западной части, — разнёсся на весь офис голос диспетчера. — Всем группам срочно на выезд, около сотни человек остались отрезанными от цивилизации.

      Минсок отрывает взгляд от монитора и тут же поднимается, потрепав спящего рядом Сехуна.

— Что?

— Снова пожар, — отзывается подоспевший Джонин. — Теперь на юго-западе. Чёрт, эти психи, что весь лес сжечь хотят?

— Они медленно «выкуривают» население из леса, вот только для чего? — причитал Кёнсу. — Какая им от этого выгода?

— Огонь беспощаден, — заметил Минсок. — Он способен унести с собой множество жизней. Это вам не какие-то там железки и даже не оружие — это стихия. Когда горит лес, почти нет возможности спастись.

      Парни заняли свои места в машине, что вместе с ещё несколькими группами двинулась в сторону очага. Солнце уже успело спрятаться за горизонтом, но небо было светлым от огня, что возвышался до небес. Вокруг кружили вертолёты, мигали маячки машин скорой помощи, что снова и снова увозили спасённых их огня людей.

      Вокруг был хаос, Минсок выскочил из машины, осматриваясь. Ему снова, чёрт возьми, было знакомо это место, а когда он услышал до боли знакомый голос, сердце снова сжалось.

— Грузите его в машину, — кричал Бэкхён. — Быстрее, мы можем не успеть. Езжайте.

— Доктор Бён, вы здесь уже несколько часов, езжайте в больницу, вам нужно немного отдохнуть.

— Нет, я нужен тут.

      Минсок видел, как Бэкхён хлопнул дверью машины. На его одежде была кровь, лицо покрылось потом, смешавшимся с грязью. Омега ловко варьировал между носилками с ранеными, распределяя их по машинам. Бён выглядел уверенно, но Минсок чувствовал его страх, он сейчас как никто понимал омегу, ведь там, в огне сейчас был родная деревня Бэкхёна, место, где он вырос.

— Капитан Ким, — послышался голос командира отряда пожарных. — Вы вовремя. Нам нужны люди.

— Что здесь произошло? — спросил Минсок, видя, как Бэкхён обернулся и посмотрел на него наполненными слезами глазами. Сердце пропустило удар.

— Очаг возгорания был где-то на окраине. Можно твёрдо и с уверенностью утверждать, это поджог. Слишком чёткий след был обнаружен на той стороне. Сейчас деревня окружена огнём, там остается ещё около трёх десятков человек. Среди них старики, омеги и дети. Огонь не хочет униматься, да еще сухая погода, стоявшая последние недели, способствует продвижению огня. Мы делаем всё возможное.

— Ясно, — кивнул Ким, а потом посмотрел на своих парней. — Се, Кёнсу, Джонин, вы готовы?

— Так точно, капитан, — отчеканили младшие.

— Ну, с богом, — выдохнул Минсок, направляясь к вертолёту.

      С высоты птичьего полета огонь выглядел ещё более устрашающе, он, казалось, был повсюду. Спускаясь в деревню, Минсок думал о том, что это самое страшное, что он, когда-либо видел. Люди забивались в дальние уголки, им пришлось с трудом доставать их из полуразвалившихся домов. Напуганные, заплаканные, живые и мёртвые. Все они сейчас были лишь пылинкой на пути огненной лавы, что двигалась в только ей известном направлении. Вода лилась с неба потоком, ослабляя огонь. Снова и снова были слышны крики и плачь.

— Босс, больше тут никого нет, — крикнул Сехун, отправляя с вертолётом очередную порцию раненых. — Возвращаемся?

— Что-то не так? — оглядывался по сторонам Минсок. — Здесь есть ещё кто-то, я чувствую.

      Кёнсу и Джонин, уворачиваясь от огня, снова и снова осматривали полуразвалившиеся дома. Минсок носился по дворам и сараям. Он слышал тихий плач, где-то явно плакал ребёнок. Альфа переворачивал кормушки животных, разбрасывал обуглившиеся деревянные балки, пока в одном из дальних углов не заметил маленькую ножку, что виднелась среди разрушавшейся крыши курятника.

— Вот ты где, — бросился к ребёнку Минсок.

      Он разбрасывал в сторону балки, пытаясь добраться до ребёнка, который, почувствовав присутствие человека, начал плакать громче.

— Сейчас, маленький. Я тебя достану.

      Альфа, укрываясь от новой атаки огня, наконец, добрался до ребёнка. Мальчишка лет пяти тут же оказался в крепких руках старшего, что обмотал его тело влажной тканью.

— Нашёл! — крикнул Минсок. — Сваливаем!

      Все четверо зацепились за сброшенные с вертолёта тросы и полетели над рушащейся на глазах деревней.

— Всё хорошо, малыш. Всё будет хорошо, — шептал Минсок, прижимая к себе ребёнка.

      Уже внизу, когда они снова ступили на землю, Ким увидел, как, расталкивая всех, к нему несётся Бэкхён. Омега остановился в метре от альфы. Минсок видел опухшие глаза и слёзы, что омега старательно прятал.

— Это последний житель той деревни, — сказал Минсок, передавая ребёнка Бэкхёну. — Позаботьтесь о нем, доктор Бён.

— Конечно, — кивнул омега, прижимая к себе малыша.

— Я надеюсь, что ваши родители не пострадали? — сорвалось с губ старшего.

— Мои родители покинули меня шесть лет назад, — ответил омега, отводя взгляд. — Отец сильно болел, а папа долго без него не смог, не выдержало сердце.

— Мне очень жаль, — ответил дрогнувшим голосом Минсок.

— Ничего. Это было давно. Я уже почти привык быть один.

— Один? — опешил Минсок.

— Я…

— Доктор Бён, вы срочно нужны в реанимации, — прервал омегу санитар.

— Уже иду.

      Младший несмело улыбнулся Киму, а потом направился в указанном направлении, передавая мальчишку одному из медбратьев.

      Вертолёты снова и снова взлетали, выливая на огонь тонны воды, люди что-то говорили, деревья трещали под напором огня, но Минсок ничего не слышал, стук собственного сердца заглушал всё вокруг. Он смотрел на удаляющуюся спину Бэкхёна, что скрылся в одной из машин скорой помощи, которая тут же направилась в сторону города.

— Командир, ты чего подвис? — окликнул его Джонин. — Пора по домам.

— Уже иду.

      Альфа огляделся, замечая, что огонь постепенно гас, оставляя после себя следы отчаяния, голые деревья, выжженную землю и несчастных животных, что не смогли укрыться от стихии.

      Машины разъезжались, оставляя лишь пожарных, которые заканчивали тушить небольшие очаги. Минсок, молча, смотрел в окно. Он снова и снова видел заплаканные глаза Бэкхёна, и было больно, как когда-то. Хотелось прижать омегу к себе, но разве его слезами так просто залечить рану, которая разрывала сердце альфы на части? Разве одна улыбка способна заставить Минсока простить Бэкхёну долгие годы одиночества? Да, да, да, кричало сознание, альфа готов был простить всё, только бы снова обнять омегу, почувствовать вкус его губ. Вот только возможно ли это? Они стали чужими за эти годы. Минсок ведь ничего не знает о Бэкхёне. Сегодняшний Бён Бэкхён — чужой человек.

      Звонок телефона отрывает Минсока от беспокойного сна, он снова спит в офисе, потому что дома его всё равно никто не ждёт.

— Да, — сонно сказал альфа, потирая глаза.

— Здравствуйте, Минсок-ши, — слышит он до боли знакомый голос, и сердце сжимается от тоски. — Простите, что звоню так поздно, просто больше не знаю к кому обратиться. У меня дома прорвало трубу, а меня вызывают в больницу, моему пациенту стало хуже, и никто не решается взять на себя ответственность.

— А я тут причём? — хмыкнул в трубку Минсок. — Кажется, мы не настолько близки, чтобы я караулил вашу квартиру.

— Я понимаю, — голос омеги дрогнул, а Минсок прикусил себе язык. — Но больше я никому не могу доверять. Вам же это прекрасно известно. Мастер обещал быть прямо с утра, но…

      Минсок хоть и не видел младшего, но почему-то отчётливо чувствовал, что там в своей квартире Бэкхён тихо плачет. Было больно.

— Хорошо, я сейчас буду. Диктуй адрес.

      Через полчаса Минсок уже стоял перед дверью и жал на звонок. Он сам не мог понять, что он здесь делал, но ноги не смогли повернуть обратно. Дверь открылась не сразу, хотя Минсок чувствовал, что Бэкхён стоял за дверью, а ещё он чувствовал чей-то посторонний запах.

— Проходи, — наконец, открыл дверь младший. — Только тихо, Мён-и спит.

— Мён-и?

— Сын, — грустно улыбнулся Бэкхён.

      Минсок почувствовал, как внутренности сделали кульбит.

— А твой муж не будет против, что я вот так…

— У меня нет мужа, — отвёл взгляд омега, проходя в сторону кухни.

— Но…

— Он разбился на машине через две недели после этого фарса, что мои родители назвали свадьбой. Ему было наплевать на меня. Прости, я не за этим тебя сюда позвал. Вот, я перекрыл воду, но он всё равно капает, а у меня очень капризные соседи, если у них на потолке будет хоть пятнышко, они меня засудят. Чувствуй себя как дома, а я побежал.

      Омега торопливо покинул квартиру, тихо хлопнув дверью, а Минсок беспомощно посмотрел на капающий кран и усмехнулся. Как он докатился до этого?

      Альфа плюхнулся в кресло и попытался не заснуть. Стук капель воды о раковину возвращал в реальность из полудремы, пока из одной из комнат не послышался детский плач. Минсок подскочил, он ведь почти забыл, что в доме не один. Альфа медленно пошёл на звук, осторожно открывая дверь и замечая мальчишку, что сидел у края кровати и, обнимая ноги, тихо плакал. Его тело дрожало, он вытирал ручками слёзы, тихо что-то повторяя про себя.

— Я не должен бояться, — расслышал Минсок. — Я же альфа. Я должен защищать папочку! Соберись, Джунмён, ты уже большой.

      Ким хмыкнул, и хотел было вернуться на кухню, но ребёнок обернулся и, заметив его, громко закричал.

— Тихо ты, весь дом перебудишь, — подбежал к нему старший. — Чего ты так кричишь-то?

— П-приведение? — пятился мальчишка.

— Да никакое я не приведение, — ответил Ким. — Твой папа пригласил меня приглядеть за капающим краном.

      Минсок поймал себя на мысли, что это оправдание звучит, не слишком правдоподобно, но других у него не было.

      Мальчик скуксился, но не отрывал взгляда от мужчины, который растерянно скользил взглядом по комнате.

— Ты только не плачь, — выдохнул Ким. — Я не причиню тебе вреда. Давай как-нибудь просуществуем до утра, а потом вернётся твой папа, и всё будет по-прежнему. Я буду где-нибудь далеко от вас, и мы больше никогда не встретимся.

      Джунмён тихо всхлипнул, а Минсок прикусил язык. Этот мальчишка сейчас очень сильно напоминал Бэкхёна, его маленького любимого Бэкки. Ким ловил себя на мысли, что даже не знает, как себя вести с детьми. Он многих видел, но так и не смог понять как правильно себя с ними вести. Минсок не знал что делать, чтобы не напугать мальчика ещё больше. Бэкхён тоже молодец, даже не предупредил ребёнка о Минсоке. Что же теперь делать?

— Ты совсем нас не любишь? — ворвался в сознание голос младшего.

      Минсок опешил. Он смотрел на ребёнка и хлопал глазами.

— Папа сказал, что он очень сильно тебя обидел, поэтому ты ушёл, но ведь он не со зла. Ты бы слышал, как он плачет по ночам, отец.

      Ким вздрогнул, глядя, как Джунмён натягивает на себя одеяло.

— Я всё понял, ты мне снова снишься, — кивнул мальчик, закрывая глаза. — Сейчас ты снова поцелуешь меня и исчезнешь. Только знай, что мы очень ждём тебя и любим.

      Ребёнок приоткрыл один глаз и выжидающе посмотрел на старшего. Минсок сглотнул, а потом медленно опустился рядом с кроватью, провёл ладонью по тёмным волосам младшего, а потом коснулся губами его лба.

      Джунмён довольно улыбнулся, и, обнимая одеяло, тихо засопел. Минсок чувствовал, как всё внутри замерло, словно в ожидании. Ему хотелось задать Бэкхёну уйму вопросов, но омега, как назло, не брал трубку.

      Альфа потянулся к лампе и застыл, замечая на тумбочке фотографию в аккуратной рамке. Здесь они ещё вместе. Здесь ещё жив Лухан. Минсок помнил, что это фото сделал Хан, когда они с Бэкхёном выиграли первое место в школьной олимпиаде по химии. Альфа помнил, что не горел желанием фотографироваться, но омеги уболтали его. Это было первое и единственное их с Бэкки совместное фото. Почему оно здесь? Почему так гармонично смотрится среди фотографий маленького Джунмёна?

      Рядом с рамками лежал детский рисунок, на нём было два взрослых волка: чёрный и рыжий и маленький серый волчонок. Минсок подумал о том, что уже давно не вспоминал о своей сущности. Рыжий волк внутри жалобно заскулил.

      Мужчина снова бросил взгляд на ребёнка и повторно нажал кнопку вызова.

— Да, Минни, что-то случилось? — послышался взволнованный родной голос. — Что-то с Мён-и?

— Почему твой сын зовёт меня отцом?

      На том конце повисло молчание, а Минсок слышал, как бьётся собственное сердце.

— Потому что он твой сын, — ответил омега. — Ты можешь мне не верить, но в тот день люди отца насильно увезли меня из общежития.

— Почему ты не связался со мной позже? Почему не сказал?

— Твой дядя выставил меня за дверь, когда я упомянул о беременности. Он сказал, что ему не нужны иждивенцы, назвал грязным попрошайкой и велел проваливать восвояси.

      Минсок сжал кулаки, с возрастом его дядя помешался на своём состоянии, ему казалось, что все приходят к нему затем, чтобы обокрасть его. После того, как их деревню разгромили, ему везде мерещатся враги. Он трясся над своим домом, а в итоге, когда его не стало, эту хибару распродали на аукционе, Минсок даже бороться за неё не стал.

      После окончания школы, он сразу ушёл в армию, ему нужно было чем-то отвлечь себя от мыслей о Бэкхёне, а потом он и вовсе затерялся среди военных баз и спецзаданий. Ему не было дела до «светских» вещей, а, оказалось, он оградил себя от единственных родных людей на этом свете.

— Я рассказал сыну правду, — послышался тихий голос Бэкхёна. — Я не мог не рассказать, ведь все эти годы меня грызла вина. Я не смог простить себя, если бы я был чуть-чуть посмелее…

— Я… — дрожащим голосом начал Минсок.

— Доктор Бён, — прервал его голос на том конце. — Срочный вызов. Дети. Похоже на отравление.

— Но сегодня не моя смена, я…

— У нас нет свободных врачей.

— Хорошо, уже выезжаю, — сказал Бэкхён, а потом обратился к Минсоку. — Ты же посидишь с сыном? Он обязательно узнает тебя, он видел твоё фото, правда, на нём ты ещё школьник, но… Ты совсем не изменился, знаешь? К девяти придёт няня, я предупрежу его о тебе. Не оставляй Мён-и одного, он очень тебя любит.

— Бэкки…

— Я тоже тебя люблю.

      На фоне послышались голоса, говорившие что-то о лесе, Мин успел услышать название деревни прежде, чем Бэкхён сбросил вызов.

— Чёрт!

      Альфа сжал телефон в руке, костяшки пальцев побелели, он повернулся к спящему ребёнку, пытаясь понять, что он чувствует.

— Сын, — сорвалось с губ. — Мой сын.

      Минсок медленно подошёл к кровати, опускаясь на колени. Он думал о том, что столько лет жил, не заботясь о себе, даже не догадываясь, что где-то в этом мире живёт маленькая частичка его самого.

      Ким почувствовал, как слёзы потекли по щекам. Он столько всего упустил. Он сделал жертвой себя, даже не попытавшись выяснить, что заставило Бэкхёна поступить именно так. Десять лет. Как теперь вернуть все эти годы?

— Сынок, — покрывая лёгкими поцелуями личико Джунмёна, говорил Минсок. — Прости меня. Я больше не исчезну, обещаю. Теперь никогда.

      Ким гладил ребёнка по голове и улыбался, смахивая текущие слёзы. Они обязательно начнут всё с начала. Как же тяжело, наверное, было Бэкхёну поднимать ребёнка в одиночестве. Минсок обязательно вымолит у него прощение за свою глупость.

      Минсок поднялся и направился на кухню. Собрав накапавшую воду, он решил осмотреться. Квартира Бэкхёна ненамного была больше той, в которой жил Минсок. Самая большая комната оказалась детской, сам же омега обитал в крошечной комнатушке. Здесь было не так много вещей, только самое необходимое. Здесь тоже было много фотографий. Маленький Джунмён улыбался с каждой из них. На сердце становилось тепло, но в то же время было больно от того, что Минсок не увидел первого шага сына, не услышал его первого слова, не почувствовал, как медленно исчезают молочные нотки из такого нежного запаха меда. Джунмён пах очень сладко, но это не портило, а наоборот добавляло ему очарования. Сладкий альфа. Омеги будут за ним табунами ходить.

      Минсок улыбнулся своим мыслям, а потом заметил между фотографиями сына, фото, сделанное явно с телефона. Это были школьные годы, незадолго до той вечеринки, что изменила жизни их всех. Минсок что-то писал в своём блокноте, в такие минуты он не замечал ничего вокруг, видимо этим и воспользовался Бэкхён. Фотография была нечёткой, словно руки омеги дрожали.

      Минсок улыбнулся, они обязательно сделают совместное фото, ведь теперь они одна семья. Вернувшись в комнату сына, альфа опустился на кровать, разглядывая сонное личико ребёнка. Джунмён заворочался, а потом повернулся к отцу, устраивая голову на его груди. Минсок подарил сыну поцелуй в щёку, вдыхая сладкий запах. Теперь всё будет по-другому.

      Бэкхён сидел в машине скорой помощи и ломал пальцы. Он всё ещё думал о том, что предлог, придуманный им, был слишком глупым. Под ними никто не жил, да и квартира та уже давно нуждалась в ремонте, никто бы не заметил пару новых пятнышек на потолке. Джунмён мог бы поспать и один до прихода няни, вот только омега уже давно пытался набраться смелости позвонить Киму. Его номер он выпытал у своего сменщика в тот самый первый день их встречи, вот только боялся рискнуть, ведь на кону было слишком много. Джунмён всё чаще начал спрашивать об отце, а врать сыну Бэкхён не привык.

      Все эти годы он искал, но Минсок был настолько неуловим, а у Бэкхёна были связаны руки, сначала маленький ребёнок, потом учеба, потом работа. Он много слышал о том, что Ким рискует своей жизнью на благо страны. Омеги, работающие со спасателями, шептались о том, что Ким давно потерял чувство самосохранения. Минсок не заботился о своей безопасности, и в этом Бэкхён винил себя.

      Ему было очень тяжело первое время. Родители отправили его в чужой дом, на попечение мужа, который-то дома-то практически не появлялся, а потом и вовсе разбился в машине с каким-то посторонним омегой.

      Бэкхёну было всё равно, в те дни он понял, что внутри него бьётся маленькое сердечко, которое он должен беречь. Родители мужа не стали отбирать у омеги квартиру, но все связи прервали.

— Бэк, ты меня слушаешь вообще? — отвлёк от воспоминаний голос напарника.

— А? Что? — перевёл на него взгляд Бён.

— Я говорю подопечный твой как там? Удалось выяснить что-нибудь о его семье? Кто будет оплачивать медицинские услуги? Ты так много времени с ним проводишь, а если останешься без зарплаты?

— Знаешь, Сухёк, мне совсем не до этого. Мне всё равно получу я деньги или нет, ребёнок нуждается во мне. У него 60% ожога кожного покрова. Он остался один на этом свете. Я обязан ему помочь.

— Ещё скажи, что сам страховку оплатишь. Бэк, знаешь, сколько таких детей в нашей стране?

— Знаю, и от этого очень грустно. Я, действительно, не могу помочь всем, но этого малыша мне отдала в руки сама судьба. Если будет нужно, я оформлю опекунство над ним.

— Дело твоё, но не думаю, что органы опеки дадут добро. Ты и так ребёнка в одиночку воспитываешь.

— Я не один, — сорвалось с губ омеги. — Я никогда не буду один.

      Сухёк закатил глаза, но спорить не стал. Все в их клинике знали, что муж Бэкхёна погиб, но омега всем и каждому повторял, что его альфа жив, и он обязательно вернётся к ним.

      Машина въехала на территорию леса. Было темно, время перевалило за полночь, сквозь плотные ряды деревьев пробивались блики огня. Бэкхён знал, что это такое. Ритуальные костры волки зажигали, когда на деревню обрушивалось несчастье. Огнём они отгоняли злых духов.

— Вот же бестолковые, — запричитал Сухёк. — В окрестностях и так пожароопасная ситуация, а они костры жгут. Что с них взять — животные.

      Бэкхён скривился и поспешил выйти из машины. К нему сразу кинулись несколько омег.

— Доктор, помогите. Наши дети… Им очень плохо.

      Омеги тянули Бэкхёна в один из домов, где на кровати лежали два мальчика. Они были бледными, в поту и бредили.

— Давно это началось? — спросил Бэкхён, проверяя пульс мальчишек и ощупывая их животы.

— Как со школы вернулись, — ответил один из папаш, вытирая слёзы. — Сначала жаловались на боли в животе, потом их рвало, а теперь вот лежат, не шевелятся.

      Бэкхён наклонился к детям, втягивая воздух, нос отчётливо улавливал запах бензина.

— Сухёк, — крикнул, выглянув из дома Бэкхён. — Нужно промыть им желудки. Только аккуратнее, похоже, что это бензин.

      Напарник кивнул, возвращаясь к машине за нужными препаратами. Бэкхён посетил ещё несколько домов, но картина везде была одинаковая.

— Они ходят в одну школу? — спросил Бен, окончив все процедуры.

— Да, — кивнул вожак. — У нас на все деревни одна школа, её давно построили.

— Та, что за рекой? — спросил Бэкхён, вспоминая, что и сам ходил туда.

— Да, — кивнул старший.

      Омега задумчиво потёр переносицу. Если бы дело было в школе, жалоб было бы больше, а так…

— Как они добираются туда, ведь путь не близкий?

— Школа присылает автобус, — ответил вожак. — Для каждой деревни свой.

— Очень странно, — ответил омега, а потом вернулся к пациентам.

      Дети спокойно спали, температура начала спадать.

— Кризис миновал, но если жар или тошнота вернутся, снова вызывайте скорую и езжайте в больницу, это отравление может быть очень опасно, — сказал Бэкхён, а потом посмотрел на костры. — И потушите огонь, пожалуйста. Сейчас лес очень сухой, из-за любой искры может случиться трагедия. Уже не одна деревня пострадала.

— Да, мы сейчас всё уберём. Спасибо вам.

— Не за что, — улыбнулся Бэкхён. — Присматривайте за своими малышами и передайте, чтобы не тянули в рот всякую гадость.

      Омеги разместились в машине, закрывая двери.

— Знаешь, что-то подозрительно всё это, — задумчиво сказал Бэкхён. — Откуда в организмы малышей попали нефтепродукты, здесь отродясь такого не водится, да и школу я знаю, там не сброд какой-то работает.

— Ну, может по дороге, где чего перехватили.

— В том-то и загвоздка, — хмыкнул Бэкхён, — у автобуса не должно быть остановок.

— Забей, это не наше дело, — откинулся на сидение напарник. — Главное, детки живы и теперь здоровы.

      Они ехали, молча, пока машина не затормозила у переезда.

— Что-то случилось? — спросил Бэкхён.

— Мотор что-то барахлит, — ответил водитель. — Я сейчас всё проверю и дальше двинемся.

      Бэкхён кивнул, но из машины вышел, оставив спящего Сухёка в салоне. Спустившись к реке, Бэкхён хотел было сполоснуть лицо, но чуткий нос уловил запах бензина. Омега в панике опустил руку в воду, ощущая слегка маслянистый след на ней. Приглядевшись, Бэкхён заметил переливающуюся разными цветами пленку на поверхности воды, в рассветных лучах она выглядела пугающе. Ноги сами сорвались по берегу вверх по течению.

— Бэкхён? — окликнул его водитель. — Ты куда? Можно ехать.

— Нет, — бежал вперёд Бён. — Вызывай полицию. Кто-то решил снова поджечь лес. Здесь повсюду бензин.

      Мужчина принюхался.

— Твою мать! — сказал он, доставая телефон, в то время как Бэкхён нёсся вдоль берега, пытаясь понять, откуда в неё попадает яд. Вот где отравились дети. Они видимо пили воду из речки, что до сегодняшнего дня считалась кристально чистой.

      Вскоре Бэкхён услышал голоса, а потом увидел огромные бочки, содержимое которых медленно вытекало в реку.

— Что вы делаете?! — крикнул омега, обращая на себя внимание четырех альф. — Прекратите немедленно, иначе я вызову полицию.

      Альфы громко засмеялись, опрокидывая в реку содержимое ещё одной бочки.

— Вы что не слышите? Прекратите!

— А ты всё ещё такой же шумный, Бён Бэкхён, — послышался голос, от которого мурашки побежали по телу.

— Джиён? — напугано обернулся омега, встречаясь с ненавистным взглядом.

      Альфа был на голову выше, шире в плечах, на лице был светлый шрам, а глаза словно метали молнии.

— Ну, здравствуй, куколка, — оскалился он. — Десять грёбаных лет. Знаешь, в тюрьме было сносно, хотя до сих пор не пойму за что меня туда упекли. Разве то, что я избавил этот мир от очередной шавки — это преступление?

      Бэкхён почувствовал, как внутри всё словно огнём обожгло.

— Лухан не шавка! Он любил тебя!

Альфа засмеялся.

— Было дело, но теперь в прошлом. Я вернулся, чтобы очистить эти земли от таких тварей, как ты. Я продолжу дело своей семьи, а вы будете молить о пощаде, но вот только её не будет, только не для вас.

— Бэкхён? — донесся откуда-то голос Сухёка. — Бэкхён, где ты?

      Джиён оскалился, поднимая с пола металлический лом, которым его подельники открыли очередную бочку.

— Поджигайте, ребята, — сказал альфа.

— Нет, вы не посмеете, — пятился омега, видя, как река буквально вспыхивает огнём, отделяя лес от города.

— Ну что, твари, вот вам наш поминальный костёр.

      Джиён толкнул Бэкхёна к реке. Омега попытался потушить вспыхнувшую траву, даже не замечая движения сзади.

      Резкий удар, боль и чернота, что постепенно отгоняет всплывающие в сознании родные лица.

— Уходим, — скомандовал Джиён, отбрасывая в сторону окровавленный лом.

      Минсок проснулся от трели звонка, телефон настойчиво трезвонил где-то в районе кухни. Альфа бросил взгляд на сына, который слегка поморщился, укрыл его одеялом и пошёл в сторону оставленного на кухне аппарата.

      Ким бросил взгляд на часы, стрелки показывали половину шестого утра, в душе родилась какая-то тревога. Руки почему-то затряслись, альфе с трудом удалось справиться с сенсорным экраном.

— Да, — наконец, сказал он.

— Лес горит, — голосом Сехуна прямо под кожу в самое сердце. Два слова, что вывернули наизнанку.

— Как?

— Эти твари вылили в реку около сотни литров мазута с бензином, а ветер раздул пламя до невиданных масштабов. Даже река в огне. Машинам туда не проехать. Несколько деревень отрезаны от цивилизации. Нам нужно выдвигаться, босс.

— Да, сейчас… — начинает было Минсок, но тут же вспоминает, что в доме не один. — Чёрт!

— Что-то не так?

— Я… Се, я понимаю, что звучит не правдоподобно, но у меня ребёнок, а няня придет только к девяти. Я…

— Привози его ко мне, хён. Мой омега с радостью посидит с ним.

— Я… да, я уже еду.

      Минсок был благодарен за то, что Сехун не задавал лишних вопросов, ведь сейчас Ким бы не мог на них ответить. Он сам ещё толком ничего не понял.

      Альфа поспешил к Джунмёну, набирая номер Бэкхёна, нужно же было предупредить омегу о том, что они уходят из дома. Минсок готов был оплатить любой счёт от соседей, ведь жизни сотен людей были сейчас важнее.

Омега не отвечал. Это заставляло сердце биться быстрее.

— Бэкхён, чёрт возьми, ответь же…

      Нетерпеливо прорычал Ким, а потом сбросил вызов. В голове всплыл последний разговор с омегой. Бэкхён поехал в лес. Его маленький Бэкхён по ту сторону огня.

      Альфа чувствовал, как паника накрывала с головой. С ним такое было впервые. Впервые всё внутри готово было взорваться. Минсок влетел в комнату Джунмёна, что смотрел на него напуганными глазками.

— Выходит, ты не сон?

— Малыш, я тебе всё объясню, но не сейчас. Сейчас мне нужно бежать спасать папочку.

      Минсок подошёл к кровати, протягивая сыну руку. Джунмён, немного поколебавшись, ухватился за протянутую руку, тут же оказываясь в крепких объятиях.

— У тебя есть запасные ключи?

— Да, в рюкзаке, — ответил младший, натягивая футболку и шортики.

      Старший альфа прикрепил к зеркалу послание для няни, в котором очень просил дождаться мастера.

— Куда мы поедем, отец? — осторожно спросил Джунмён, поглядывая из-под ресничек на слегка вздрогнувшего альфу.

      Минсоку не привычно было такое обращение, но оно грело сердце.

— К моему хорошему другу, сынок, — ответил альфа, видя, как засияло лицо ребёнка. — Посидишь с дядей, пока я пойду искать папочку. Он же у нас непоседа, всем всегда помогает, а о себе не думает.

      Джунмён кивнул, позволяя пристегнуть себя к креслу.

— Я так скучал по тебе, — едва слышно шепнул младший. — Папочка всегда говорил, что ты вернёшься.

— Я всегда был рядом с вами, малыш.

      Минсок обнял ребёнка, а потом сел за руль, медлить было нельзя.

      У дома Сехуна Минсок крепко обнял сына, взял с него обещание, что тот будет хорошо себя вести и побежал к машине, где его уже ждал друг.

— Я ничего не буду спрашивать, — начал друг.

— Я всё равно ничего не отвечу, — улыбнулся Ким. — Пока, может, позже, а сейчас есть дела поважнее.

      Альфы ехали молча. Сехун наблюдал за тем, как Минсок, воткнув наушник в ухо, снова и снова набирал чей-то номер.

      У переезда было много машин. Всё вокруг пылало. Военные строили защитные барьеры, не позволяя огню двигаться в сторону города. Казалось, что горело всё: небо, земля, вода, деревья. Дышать было трудно, дым застилал рассветное небо.

— Как обстановка? — спросил Минсок, подбегая к Кёнсу и Джонину, что уже облачились в защитные костюмы.

— Пожарным удалось предотвратить распространение огня, но ветер, поднявшийся сегодня, только всё усложняет. В реку вылито слишком много горючих веществ, тушить бесполезно, пока они не выгорят. Мосты сгорели, на ту сторону перебраться очень сложно. Ещё повезло, что о пожаре сообщили заранее, иначе сейчас пылал бы уже город.

— Кто сообщил об огне? — спросил Сехун, переодеваясь.

— Водитель скорой помощи. Он позвонил в полицию и сообщил о том, что в реке бензин.

— А сам он где? — спросил Минсок, застёгивая комбинезон.

— Там, — указал на пылающий развалившийся мост Джонин. — Его уже не спасти, но и достать не получается.

      Минсок увидел машину, что вместе с разрушенным мостом горела в реке. Он нервно сглотнул.

— На станции скорой помощи сообщили, что они отправились в одну из деревень. Вызов поступил около одиннадцати. Подозрение на отравление.

      Минсок почувствовал, как дрожат коленки.

— Их было трое, — сглотнул Кёнсу. — Ким Джисок, Ли Сухёк и Бён Бэкхён.

— Нет, — мотал головой Ким. — Они есть, они обязательно где-то есть. Он не может меня оставить, только не снова!

      Джонин, Кёнсу и Сехун переглянулись, наблюдая за тем, как Минсок уже рванул к пилотам.

— Минсок-ши, — окликнул его Кёнсу, в то время, как Сехун с Джонином побежали следом за старшим.

— Мне нужно на ту сторону, — схватил одного из пилотов Ким. — Перекиньте меня на ту сторону.

— Капитан Ким, мы не можем поднять машины вверх, лопасти вертолетов сильнее раздувают пламя. Мы ждём правительственные самолеты. Они должны сбросить на лес несколько тонн воды. Когда огонь хоть немного стихнет, мы сможем взлететь.

— К тому времени там уже некого будет спасать, — прорычал Минсок.

      Лётчики виновато переглянулись. Ким махнул на них рукой, подбегая к берегу. Река, что была всего с десяток метров в ширину, горела ярким пламенем, к развалившимся мостам нельзя было подступиться. С той стороны слышались крики людей и животных. Минсок подошёл к самой кромке воды, разглядывая горящий слой мазута. Под ним можно было разглядеть помутневшую воду.

— Ты спятил, Ким, — подлетел к нему начальник пожарного отряда. — Чего удумал? Вплавь на тот свет решил отправиться?

— Почему же сразу на тот свет, — ответил Минсок. — Там гибнут люди, мы должны им чем-нибудь помочь. На нас огнеупорные костюмы, почему бы их не опробовать.

— Если тебе не дорога твоя жизнь дерзай, но людей я тебе не дам.

— На той стороне мой муж, — прорычал Ким. — Он моя жизнь! Не хотите помогать, не нужно, но не мешайте, иначе я за себя не отвечаю.

      Пожарные и спасатели шокировано смотрели на Минсока, который с разбега прыгнул в воду, ныряя как можно глубже, туда, где вода ещё не успела нагреться. Он чувствовал, как обжигает кожу лица, но плыл к своей цели. Вынырнув на другом берегу, он сбил с костюма огонь, замечая, что рядом с ним начали появляться всё новые и новые люди.

— Вперёд, командир! — крикнул ему Сехун, показывая большой палец.

      Минсок улыбнулся, оглядываясь и понимая, что теперь его отряд состоял не из четырех человек, за ним пошли несколько десятков людей, что уже бежали в сторону леса. Лётчики поднимали вверх свои машины, ждать чего-то, правда, не было смысла.

      Минсок попытался настроиться и почувствовать такой любимый запах корицы, тяжёлый горячий воздух всё усложнял, но на одном из холмов он всё-таки почувствовал такой любимый аромат.

— Бэкхён! — крикнул альфа, не жалея ног срываясь вниз, ещё издалека замечая распластавшееся на земле тело. — Бэкки!

      У самой кромки реки лежало тело небольшого черного волка. Животное тихо скулило. Минсок видел, как подушечки передних лап нервно дергались. Вокруг витал запах крови и корицы.

— Бэкки, родной, — подбежал к младшему Ким, хотелось кричать, но альфа пытался взять себя в руки. Огонь вокруг начал стихать. Минсок нажал кнопку вызова на телефоне.

— Да, — послышался серьёзный голос.

— Джонин-а, я нашёл очаг возгорания. Здесь уже всё почти перегорело. Километр вверх против течения.

— Понял, сейчас сообщу нашим, может, удастся создать воздушную переправу.

— Передай всем, чтобы вели сюда раненых. Медики прибыли?

— Да, сейчас здесь десять кортежей.

— Мало.

— Остальные в пути.

      Ким услышал шум моторов. На противоположном берегу показались люди. Альфа сбросил вызов и прижал к себе тяжело дышащего омегу.

— Потерпи, маленький, — укачивал в своих объятиях омегу Минсок. Он не отойдёт от него ни на шаг, пока не убедиться, что с ним всё хорошо.

— Капитан Ким, — послышался голос командира отряда пожарных.

— Я здесь! — ответил Минсок. — Нужен врач, срочно.

      На Кима выбежали несколько человек, среди них было два санитара.

— Осторожнее, — говорил альфа, помогая укладывать волка на носилки. — У него на голове рана.

— Минсок-ши, мы разберёмся, — снисходительно улыбнулся подоспевший врач.

— Минхёк, он — моя жизнь, спаси его, нас дома ждёт сын, слышишь? Я обещал Джунмёну, что папочка скоро вернётся домой.

      Врач шокировано смотрел на волка.

— Бэкхён…

— Минхёк, пожалуйста!

— Срочно в клинику, — прикрикнул врач на санитаров.

      Бэкхёна унесли, Минсок хотел было рвануть следом, но понимал, что ещё нужен тут. Осмотревшись, он заметил своих парней.

— Кёнсу, езжай с ними, если что, сразу звони.

      Бета кивнул, убегая следом за врачами, а Минсок вместе отрядом ринулись в лес, где ещё было много тех, кто нуждался в их помощи. Было страшно, ведь теперь ни в коем случае нельзя было рисковать, он был нужен своей семье.

      Отовсюду слышались крики, стоны, сигналы скорой помощи, а сверху снова и снова обрушивались потоки воды. Огонь начинал отступать. Люди благодарили спасателей и проклинали поджигателей. Полицейские осматривали берег и разбросанные бочки. Минсок, не жалея сил разгребал завалы, доставая стариков и детей.

      Спустя пять часов удалось сбить основной огонь, пожарные тушили ещё оставшиеся очаг. Спасатели обходили пострадавшие деревни.

— Здесь всё началось, — кивнул в сторону бочек следователь, когда все руководители подразделений собрались на совещание. — Здесь же был найден один из врачей, что первыми сообщили о пожаре. Видимо, он попытался помешать злоумышленникам. По предварительным данным у господина Бёна черепно-мозговая травма. Врач отказался делать прогнозы.

      Минсок чувствовал, как возвращается дрожь. Кёнсу ещё не звонил, а значит, состояние Бэкхёна всё ещё вызывало опасение.

— Недалеко от пострадавшего мы обнаружили и орудие преступления, — следователь показал присутствующим металлический ломик, на котором были видны следы крови.

      В нос ударил знакомый запах, а на глаза навернулись слёзы. Минсок не мог поверить, что кто-то мог так жестоко поступить с его мальчиком. Кто тот безумный, что снова и снова пытается нарушить с таки трудом созданный мир?

— Это не первый случай поджога, — заметил начальник пожарного отряда. — Лес — цель злоумышленников.

— Давайте смотреть правде в глаза, — вмешался Минсок. — Волки — цель злоумышленников. Число жертв перевалило за сотню, а сколько было ранено? Это преступление против целого клана. Это больше напоминает геноцид, тот, что был ещё пару десятков лет назад.

— На моём веку был только один человек, способный на такое, — заметил следователь. — Но он давно мертв, и кому, как ни вам Минсок-ши знать об этом.

      Ким усмехнулся, да, он не ожидал, что ему снова напомнят о его прошлом.

— Пак Чонсок, — кивнул Ким. — Да, эта семейка творила ещё тот беспредел, но…

      Альфа почувствовал ком в горле. Он поднял взгляд на следователя.

— Вы осмотрели лом?

— Да, отпечатков пальцев нет, — ответил бета.

— А запах?

      Мужчины переглянулись.

— Он пах геранью, — закатил глаза Минсок. — Это он, чёрт возьми!

— Кто? — спросил следователь.

— А то ты сам не знаешь? — ответил Ким. — Пак Джиён. Он должен был освободиться полгода назад, тогда я не придал этому значения, а теперь…

— Он сидел за убийство омеги, — задумчиво сказал следователь.

— Он сидел за убийство волка! — огрызнулся Минсок. — Лухан был волком, как и Бэкхён, как и я. Он мстит за своих родителей. Он одержим.

      Минсок развернулся, направляясь в сторону машины, где уже сидели Джонин и Сехун.

— Мы куда? — спросил О, когда Ким завёл мотор.

— В больницу, — ответил старший. — Если Джиён узнает, что Бэкхён выжил, он придёт добивать его.

— Мин, — подбежал к машине следователь. — У нас нет доказательств. Запах — это не аргумент.

— У нас есть свидетель, поэтому мы должны любой ценой оберегать его. Я нужен Бэкхёну, Ёндже!

      Машина сорвалась с места, уже через полчаса Ким опустился рядом с мрачным Кёнсу. Джонин и Сехун сели рядом. Они всё ещё были в защитных костюмах, насквозь пропитанных запахом дыма.

— Минхёк выходил полчаса назад, сказал, что операция очень сложная, потому что травму нанесли человеку, но видимо защищаясь, организм преобразился. Минхёк ждёт, когда к Бэкхёну-ши вернётся человеческий облик, иначе лечение может принести только вред.

— А это ожидание не сделает хуже? — спросил чуть дрогнувшим голосом Минсок.

— Не знаю, — выдохнул вышедший из операционный врач. — Но если сейчас зафиксировать кости черепа, при обращении, он снова всё повредит. Да, истинный образ отодвинул летальный исход, если бы он не обратился, за то время, пока он лежал там, он бы истёк кровью, и мы бы его не спасли, но сейчас, для того, чтобы я смог ему помочь, он должен обернуться, иначе все его усилия будут напрасными.

      Минсок вздрогнул, нет, он не допустит этого.

— Можно мне к нему?

— Я бы не советовал, но…

— Я тоже волк, Минхёк. Я смогу ему помочь. Я его пара, в конце концов. У нас принято зализывать раны друг друга.

— А я врач, Минсок, — отозвался омега. — Для меня эти методы дикость, но…

Минхёк выдохнул и открыл перед альфой дверь.

— У нас нет другого выхода.

      В два прыжка рыжий волк оказался рядом с чёрным, котрый без чувств лежал на кушетке.

      Минсок принюхался, улавливая запах герани. Он не ошибся, эта тварь, действительно, касалась его мальчика. Врач деликатно вышел, закрывая дверь.

— Малыш, слышишь меня? — спросил Ким, начиная вылизывать чёрную шерсть любимого. Вкус крови оставался на языке, а в глазах собирались слёзы. — Милый слышишь меня? Прости меня, если сможешь, я не смог тебя уберечь. Я должен был не упускать Джиёна из виду, ведь он принёс нашей семье столько горя. Возвращайся, молю. Мы с Джунмёном ждём тебя. Я так скучал. Я так хочу тебя обнять. Не оставляй меня одного. Я не могу позволить тебе уйти, ты теперь часть меня. Я готов был лезть на стену от тоски по тебе. Я сходил с ума. Я готов пройти через всю боль, что пережил ты, только вернись ко мне. Весть этот мир мне не нужен, если в нём не будет тебя. Милый, пожалуйста, открой глаза.

      Минсок плакал, он не мог больше держаться. Он был очень рад тому, что его слёзы сразу же скрывались в рыжей шерсти. Альфы не плачут, но сейчас хотелось выть от безысходности. Минсок был разбит. Годы одиночества вырвались наружу, обволакивая альфу своим отчаянием. Он не хотел терять, только не сейчас, только не снова.

      Альфа забыл о времени, он не помнил, где находится. Сейчас главным для него был Бэкхён, спустя, как ему казалось, вечность, он почувствовал, как словно просыпается, оживает вокруг него запах корицы, а когда под языком вместо шерсти оказалась нежная кожа, альфа громко втянул воздух.

      С губ омеги сорвался болезненный стон, а аппараты, к которым он был подключен, громко запищали.

— Мин, выйди, — вбежал в палату врач. — Подожди, пожалуйста, снаружи.

      Волк послушно вышел из палаты, обращаясь. В коридоре сидел Сехун.

— А…

— Я отпустил их домой, — ответил О. — Они устали.

— Ты сам бы тоже шёл домой, — Минсок посмотрел на часы, что показывали второй час ночи. — Поздно уже.

— Как хён? — проигнорировал слова старшего Сехун.

— Вернулся, — грустно улыбнулся Ким. — Главное, что бы Минхёку удалось удержать его здесь.

— Хён не сдастся, — кивнул Сехун. — Тао звонил, сказал, что ему с большим трудом удалось уложить Джунмёна. Мальчик ждал вас.

— Я приеду, как только буду уверен, что Бэкки ничего не угрожает. Мне будет очень стыдно смотреть ему в глаза, я ведь обещал защитить их.

— Всё будет хорошо.

      Минсок опустился рядом с Сехуном. Младший похлопал его по плечу. Хоть он и выпроваживал младшего домой, сейчас его поддержка была очень кстати.

      Над дверью в операционную горела красная лампочка, её свет будто отпечатывался где-то внутри сознания.

      Минсок почувствовал вибрацию в кармане.

— Да, — ответил Ким.

— Мин, это Ёндже, — послышался голос следователя.

— Что-то случилось?

— Мы задержали Пака на границе. У нас есть 72 часа, мы должны предъявить ему обвинение, иначе у нас не будет больше шансов его поймать. Как Бэкхён?

— Его ещё оперируют. Хён, я не знаю, сможет ли он очнуться за это время.

— Верь в него, слышишь? Не опускай руки, и если что, звони. Я на связи круглосуточно.

— Хорошо.

      Коридор снова погрузился в тишину. Сехун дремал на стуле, а Минсок снова и снова вспоминал счастливую улыбку любимого.

      Когда лампочка над операционной потухла, часы в приёмной показывали пять утра.

      Врач вышел первым, давая распоряжения ассистентам.

— Минхёк, как Бэкки? — подскочил Ким, разбудив тем самым Сехуна.

— Состояние стабильное, мы наложили швы. Кости черепа были не сильно повреждены, нам повезло, кроме сотрясения и лёгкого ушиба головного мозга, нет более серьёзных повреждений. Конечно, не исключён отёк, но кто предупреждён, тот вооружён. В течение суток он должен прийти в себя, а дальше будем действовать по обстановке. Удар может вызвать нарушение речевой или зрительной функции, возможна потеря памяти, сейчас ещё ничего не ясно. Он проспит до вечера, так что идите-ка домой и хорошенечко отдохните. Я позвоню, если будут какие новости.

      Минсок устало улыбнулся.

— Иди. Он справится.

      Ким поблагодарил врача и пошёл следом за Сехуном.

— Капитан Ким, — окликнул его один из медбратьев.

      Альфа обернулся.

— Я не знаю, к кому обратиться. Бэкхён-ши вот уже около месяца заботится о мальчике-сироте, который попал к нам после одного из пожаров. Он проводил все процедуры, даже не обращая внимания на то, что у ребёнка нет медицинской страховки. Сегодня он должен был сделать малышу последнюю операцию, но сам пострадал, а остальные врачи не хотят браться за ребёнка без гарантии оплаты.

      Омега виновато опустил взгляд.

— Мне где-то нужно что-то подписать? — спросил Ким, глядя, как омега поднял на него удивлённый взгляд. — Да, я готов оплатить операцию ребёнку, за которого боролся мой муж.

      Омега закивал.

— Пойдёмте, нужно заполнить пару бланков.

— Хён, я жду тебя внизу, — сказал Сехун.

— Хорошо, — кивнул Минсок, направляясь за омегой.

      Заполнив бумаги, Ким улыбнулся омеге, который смотрел на него с восхищением.

— Я ничего сверхъестественного не сделал, — сказал альфа. — Так можно мне хотя бы взглянуть на того, за кого так переживал Бэкки?

      Медбрат закивал. Они перешли из взрослого отделения в детское. Омега открыл дверь в палату, альфа немного помялся на пороге, а потом всё-таки шагнул в помещение.

      Маленький омежка лет пяти лежал весь перебинтованный и тихо сопел, прикрыв глазки. Длинные реснички касались пухлых щёк. Минсоку было знакомо это личико.

— Бэкхён-ши говорил, что раз сама судьба вручила ему в руки этого ребёнка, он ни за что его не бросит.

— «Судьба ли?» — пронеслось в голове альфы, когда он вспомнил, как доставал этого кроху из-под завалов, а потом отдал Бэкхёну.

      Минсок провёл ладонью по тёмным волосам мальчика.

— Ты не один, малыш, — шепнул он, а потом посмотрел на медбрата. — Сообщите мне, когда будет можно его навестить?

      Омега кивнул. У самого выхода из палаты Минсок заметил табличку.

— А это…

— Имя мальчика. Бэкхён-ши долго с ним разговаривал. Оказалось, что его родители погибли при том пожаре.

— Лу Чен, — вслух прочитал Минсок, а в голове звучало тихое: «Меня зовут Лу Хан, омега, надеюсь, мы подружимся», таким далёким, но знакомым до боли голосом.

      Дышать стало трудно, Минсок растерянно посмотрел на ребёнка, а потом пошёл к выходу.

— Ты чего такой потерянный, хён? — спросил Сехун, когда Ким сел в машину.

— Да так, — отмахнулся Ким. — Поехали, а то Джунмён снова будет плакать.

      Машина въехала во двор дома. Минсоку было неудобно напрягать мужа Сехуна, но других знакомых омег у него не было.

      Тао встретил их на пороге.

— Как хорошо, что вы вернулись, — обнял он мужа. — Каждый раз с замиранием сердца жду от него звонка. Вы, Минсок-ши, как начальник, пожурили бы его за это. Изводит меня ожиданием.

— Что же ты Се, — улыбнулся Ким. — Родные люди важнее всего на свете. Они должны первыми знать о том, что с тобой всё в порядке.

      Сехун виновато почесал затылок.

— Ладно, отдыхайте, — сказал старший. — А Мён…

— Спит, — ответил Тао, кивнув в сторону одной из спален. — У вас замечательный сын.

      Минсок стыдливо отвёл взгляд, ему было стыдно признавать то, что до вчерашнего вечера, он даже не знал о его существовании.

— Я это… пойду к нему.

— Хён, сходи в душ и постарайся поспать, — сказал ему вслед Сехун.

      Минсок кивнул и вошёл в нужную комнату. Джунмён спал, свернувшись клубком, на его щеках были заметны свежие дорожки слёз. Ему снова снились кошмары.

      Альфа поплелся в душ, ему нужно было смыть с себя запах гари. Сехун заботливо одолжил ему штаны и футболку.

      Вернувшись, Ким опустился на кровать, попытавшись повернуть ребёнка удобнее.

— Папочка? — слетело с губ младшего.

      Джунмён сонно похлопал глазками и посмотрел на Кима.

— Нет, милый, это я.

— Отец! — кинулся на шею родителю мальчик. — Я так испугался. Тао-ши хороший, но я так хочу домой. Я так хочу к папочке.

— Папа сейчас в больнице, милый. Злые дяди хотели поджечь лес, а наш отважный папочка пытался им помешать. Добрый доктор помог папочке и сейчас тот спит, когда он проснётся, мы обязательно его навестим, а теперь, ложись, мы можем ещё немного поспать.

— Ты не уйдёшь?

— Нет, родной. Спи, я буду рядом.

      Минсок поцеловал сына. Джунмён устроился на сильной груди отца и закрыл глаза. Старший улыбнулся. Они обязательно справятся.

      Разбудил Минсока телефонный звонок. Он приподнялся и осмотрелся. Джунмёна в комнате не было, но альфа слышал его голос где-то во дворе.

— Да, — посмотрел на часы Ким.

— Он открыл глаза, — послышался голос Минхёка. — Он…

— Я могу приехать к нему? А можно я привезу Джунмёна? — перебил доктора Ким.

— Он не может говорить, — выдохнул Минхёк.

— Что?

— Видимо всё-таки пошли осложнения на мозг, он всех узнает, но не может ничего сказать. Он плачет, а я не знаю, как его успокоить.

— Я сейчас буду, потом всё обсудим.

      Минсок поднялся с постели и переоделся в сложенную в кресле одежду. От нее пахло свежестью, а значит, Тао успел её постирать. Ким думал о том, что ни за что не сможет расплатиться с омегой за его доброту.

— Хён? Я думал, ты будешь спать дольше, — сказал Сехун, который вместе с Джунмёном играл в футбол во дворе. Тао сидел в плетёном кресле в тени веранды.

— Ещё успею отоспаться, — отмахнулся Ким. — Бэкхён пришёл в себя, я должен быть там.

— А я… — подскочил к нему Джунмён. — Я тоже хочу к папочке.

— Забирайся в машину, — улыбнулся Минсок. — Сейчас мы ему очень нужны.

      Ребёнок радостно запрыгал вокруг отца, а потом побежал к Тао, целуя его в щёку.

— Я обязательно приеду в гости, — сказал он, улыбаясь омеге.

— Я буду ждать.

— Дядя Сехун, потом доиграем, хорошо? — посмотрел на альфу Джунмён. — Я сейчас нужен папочке.

— Беги уже, сорванец.

      Минсок пристегнул сына к креслу, а потом посмотрел на друзей.

— Спасибо вам за всё, не знаю, как вас и отблагодарить.

— Главное будьте счастливы, — ответил Тао. — И не забывай, что мы будем скучать по этому сорванцу.

— Мы будем приезжать, — кивнул Минсок.

— Если что, звони, хён.

      Старший кивнул, садясь за руль. Уже через полчаса они шли по больничному коридору.

— Малыш, — сказал Минсок, когда они остановились у кабинета Минхёка. — Наш папочка очень сильно ударился головой. Ему так больно, что он не может разговаривать, но если мы будем с ним, то боль пройдёт, и он снова будет рассказывать тебе сказки. Давай покажем ему, как сильно мы его любим.

      Джунмён закивал, а Минсок постучал в кабинет доктора.

— Да, заходите.

      Минхёк изучал какие-то бумаги, а потом поднял взгляд на вошедших и улыбнулся.

— Кто к нам пришёл. Здравствуй Мён-и, давно не виделись.

      Джунмён несмело улыбнулся и поклонился старшему.

— Здравствуйте, Минхёк-ши. Мы пришли навестить папочку. Можно нам к нему?

— Можно, но только давайте договоримся тут. Вы не позволяете ему волноваться и делать резких движений.

      Минсок и Джунмён синхронно закивали.

— Идите, я вам верю.

      Бэкхён лежал на кровати и оглядывался по сторонам, ему непривычно было находиться в своей же больнице только в качестве пациента. Это было странно. Минхёк задавал уйму вопросов, но Бэкхён понимал, что не может произнести и слова. Язык словно налился свинцом и не хотел слушаться его. Он сам был врачом и прекрасно понимал всю сложность своего положения, главное, что он всё-таки пока жив.

      Омега с ужасом вспоминал те мгновения, Джиёна, пожар и ту боль, разрывающую череп. Чернота пугала, но где-то внутри грело тепло. Он слышал любимый голос и хотел вернуться.

      Дверь тихо скрипнула, омега обернулся, замечая на пороге самых дорогих людей. Джунмён боязливо жался к Минсоку. Они оба сейчас выглядели такими растерянными, но в глазах обоих он видел сейчас столько любви.

      Уголок губ дрогнул, на лице заиграла улыбка, а на глаза навернулись слёзы.

— Так, вот только плакать не надо, иначе нам Минхёк уши оторвёт, — чуть дрогнувшим голосом сказал Ким. — Ну и напугал же ты нас.

      Оба альфы, не сговариваясь, подбежали к кровати, обнимая омегу. Бэкхён почувствовал, что его сердце забилось сильнее. Он целовал любимого сына и любимого мужа, что сейчас давали ему новые силы.

      Джунмён без умолку рассказывал о том, как встретился с отцом, как потом гостил у дяди Тао. Как ждал, когда они все вместе вернутся домой.

      Бэкхён слушал, нежась в объятиях любимого альфы. Он не мог поверить, что Минсок был так близко.

— Родной мой, — шептал Ким, проведя носом по шее омеги. Бэкхён почувствовал, как мурашки побежали по коже. — Прости меня. Я такой идиот.

      Омега помотал головой, тыча пальчиком в себя.

— Давай всё забудем, давай начнем всё сначала?

      Минсок нежно коснулся любимых губ. Бэкхён почувствовал, как падает в бездну, потому что он не мог и мечтать, что снова ощутит рядом столь манящий запах смородины.

      Джунмён задремал в объятиях родителя, а Минсок крепко сжал руки любимого.

— Это ведь был он, — осторожно начал Ким. — Там на реке? Тебя ударил Джиён, верно?

      Альфа видел, как распахнулись в ужасе глаза омеги.

— Тише, милый, всё хорошо. Его арестовали, вот только если завтра ты не расскажешь, как всё произошло, его выпустят и…

      Бэкхён закивал головой. Он изобразил на ладони буквы.

— Ты хочешь написать? — спросил Минсок. — Сейчас, я принесу бумагу.

      Альфа выбежал из палаты, а Бэкхён осторожно переложил спящего сына на подушку. Он напишет всё, раз сказать не в состоянии. Он должен избавить этот мир от этой мрази, что унёс столько жизней.

      Бэкхён писал, описывая всё в подробностях, а Минсок сидел рядом, набирая номер следователя.

— Ёндже, приезжай в больницу. Мы готовы дать ответы на твои вопросы.

— Скоро буду.

      В дверь осторожно постучали.

— Можно? — просунулась в дверь голова медбрата. — Минсок-ши, вы просили сообщить. Операция Чена прошла успешно, утром его можно будет навестить.

      Бэкхён хлопал глазами, глядя на альфу.

— Я помог твоему подопечному, — улыбнулся Ким. — Теперь твоя очередь. Этот малыш имеет отношение к твоему другу?

      Бэкхён кивнул, а потом на чистом листе вывел четыре слова, что сразу все объяснили.

— Он его младший брат, — прочитал Минсок. — Но…

      Бэкхён начал писать что-то ещё, Минсок внимательно следил за текстом.

— После смерти Ханни его родителям было очень плохо. Они долго приходили в себя, а потом, всё-таки решив, что нужно продолжать жить решились подарить жизнь ещё одному ребёнку. Они были ещё молоды, поэтому Чен появился на свет здоровеньким и крепким малышом, они бы жили счастливо, если бы не тот пожар…

      Бэкхён вздохнул, а Минсок крепко прижал его к себе. Теперь у них всё будет хорошо.

Два года спустя

— Джунмён, — послышался ласковый голос. — Проследи, пожалуйста, чтобы Чена больше никто не задирал. Ты как старший, а тем более как альфа должен защищать братика.

— Хорошо, пап, — ответил Мён, поправляя рюкзак на спине омежки.

      Бэкхён зашёл в детскую и улыбнулся, замечая, как младший недовольно морщится на все попытки старшего уложить его кучерявые волосы.

— Пап, скажи ему, чтобы отстал, — пробурчал омега. — Я не маленький.

— Для меня вы оба ещё крохи, — обнял детей старший. — Идите, автобус ждать не будет.

      Мальчики побежали во двор, встречая по пути Минсока, только что припарковавшегося во дворе.

— Отец! — радостно повисли на старшем дети. — Как прошла твоя смена?

— Замечательно, сегодня происшествий не было, и я успел заскучать.

— Это очень хорошо, что в стране, наконец-то настал мир, — ответил Бэкхён, бросив взгляд в сторону леса, который постепенно снова начал зарастать зеленью.

      Они продали свои квартиры и переехали жить поближе к лесу, и ближе к друзьям. Тао с Сехуном воспитывали первенца, Бэкхён помогал Тао советами, а Сехун часто зависал с Минсоком вместе с Джонином и Кёнсу, которые после долгих перепалок всё же решили сойтись.

      Минсок по-прежнему работал спасателем, но сейчас всё чаще ему приходилось решать бытовые проблемы, а Бэкхён после восстановления вернулся в клинику. Ему понадобилось около полугода, чтобы снова начать говорить. Но с ним были любимые люди, поэтому восстановление шло продуктивно.

      Они с Мином официально оформили отношения и усыновили Чена, теперь они были одной большой семьей.

      Показания Бэкхёна помогли следствию. Пак Джиён получил высшую меру наказания, ведь число жертв его преступлений было слишком большим.

      Пришло время жить. Пришло время любить.

      Проводив детей в школу, Минсок и Бэкхён зашли в дом, где омега тут же был прижат к стене. Альфа скользнул носом по тонкой шее, чувствуя, как омега под ним тяжело дышит. Ким не мог не почувствовать нарастающий запах корицы, а, значит, впереди их ждал долгий день. Тао пообещал, что заберёт детей со школы, а, следовательно, в распоряжении пары была и ещё вся ночь.

      Минсок сминал губы омеги своими. Бэкхён тихо стонал, прогибаясь.

— Дорогой, я тут подумал, — шепнул в самое ухо омеги Минсок, — нам пора подумать о продолжении рода. Джунмён и Чен просто нуждаются в братике.

— Я тоже думал по этому поводу, и знаешь, я совсем не против.

— Боже, я едва не сошёл с ума на работе, в ожидании конца смены. Я готов был лезть на стену, потому что в любое время дня и ночи, я хочу быть с тобой. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. Наши чувства в огне не горят и в воде не тонут.

      Минсок подхватил мужа на руки и понёс в спальню. У них впереди теперь целая вечность, пока горит пламя их любви.