27 марта 1972
- Рем, давай чуть выше! – распоряжался Питер. Они с Люпином вешали плакат «С днем рождения, Джеймс!» в гостиной Гриффиндора.
Это был единственный день рождения члена группы мародёров, который они действительно планируют отпраздновать. Про день рождения Сириуса они знали, но как-то не решились праздновать, учитывая его настрой на тот день: Блэк всё ждал весточки от семьи, поэтому мародёры решили, что будет не уместно большое празднование. Римус до последнего молчал о дне рождении. Так что даже подарки они ему подарили только через несколько дней после него.
А вот перед днем рождения Джеймса Питер начал суетиться за неделю. Он рассказал об этом всем и возглавил операцию по проведению самого классного праздника для друга.
Они подготовили для него подарки. Питер купил его ещё в Финляндии. Это была книга «Руны и квиддич». В ней рассказывалось о том, как можно улучшить метлу с помощью древней финской магии.
Римус с родителями решил подарить другу кроссовки «Adidas Superstar», вышедшие в 1969, но пользовавшиеся популярностью в магловском мире до сих пор.
У Эмили же не было никаких средств и возможностей что-либо подарить Джеймсу. Последнее, что она могла подарить кому-то, были наручные часы, которые она преподнесла в подарок Римусу. Больше у неё ничего не оставалось. И из-за этого она очень переживала.
Однако Сириус предложил ей подарить подарок вместе. Девочка долго отказывалась, но в итоге решила согласиться. У Сириуса деньги были от дяди Альфарда (он всунул их ему на рождественском приеме), поэтому он мог купить другу подарок. Мальчик дал деньги Пруэттам и попросил их купить в Хогсмиде приспособление для обделки метлы.
Пруэттам также вчера передал деньги Питер, попросив купить торт с квиддичным полем и летающими фигурками в «Сладком королевстве». И сейчас торт красовался на столе, стоявшем посреди гостиной.
Питер хотел заказать у Пруэттов и напитки, однако парни рассказали ему о том, как зайти на кухню Хогвартса, и о том, что эльфы там с радостью их угостят. Сейчас за шипучим тыквенным и шипучим апельсиновым соком отправились Сириус и Эмили.
Было раннее утро. Хогвартс ещё спал. Но золотой обод уже нависал над горизонтом, освещая яркими лучами всё, что было подвластно взгляду.
Вот в окне промелькнуло чёрное пятно. Питер сразу догадался, что это была сова. Вероятно, она принесла какую-то почту директору или профессорам. Выглянув в окно, можно было увидеть, как по своему маленькому огороду хозяйничает Хагрид. Утренняя суета постепенно просачивалась в безмолвие рассвета. Но она не мешала, напротив, дополняла светлый день, обещающий быть насыщенным и ярким.
Спустя мгновение в гостиную ввалились Блэк с Миллс, в руках которых были целые ящики шипучек.
- Ого! – воскликнул Питер. – Это вам эльфы столько дали?
По гостиной пронесся гулкий стук, когда ящики хлопнулись о стол. Сириус откинул волосы назад и сказал:
- Ага. Эти эльфы вообще безотказные. Они нам столько всего впихнуть хотели! Мы еле выбрались оттуда.
Эмили плюхнулась на кресло и закрыла глаза. Вероятно, она не выспалась. На выходных она как всегда оставила домашку на самый последний момент и уже ближе к ночи начала писать эссе и конспекты, лёжа на кровати. Сегодня она опять осталась ночевать у мальчишек, поэтому Питер видел всю эту картину.
Мальчик неосторожно спрыгнул с кресла, на спинке которого стоял, вешая плакат, и у него заколола нога. Он сел на кресло и поморщился, потерев лодыжку.
В общем-то, он довольно легко отделался после падения из лап паука. У него был тяжелый перелом на одной ноге и более легкий на другой. А также вывих руки. С последними двумя мадам Помфри легко справилась, а для излечения тяжелого перелома приглашали целителя из больницы Святого Мунго. Кажется, его звали мистер Коуэлл. Он сделал все, что нужно, и выдал мазь, которую нужно наносить на ногу каждый день в течение 65 дней. Но это только после недельной носки гипса.
Приезжали и родители Питера. Они ругали мальчика за его неуклюжесть. А Джеймс вновь пытался взять всю вину на себя, говоря, что он случайно пихнул локтем друга на движущейся лестнице. Но, кажется, миссис и мистер Петтигрю в это не поверили. Поттер с самого детства выгораживал друга, за что Питер был ему очень благодарен.
Джеймс был для Питера единственным другом до Хогвартса. Магловские дети его не жаловали так, как Поттера, да и родители были против его дружбы с немагами. Поэтому этот лохматый мальчишка был всем для Питера, и если вдруг когда-то придётся выбирать между кем-то и Джеймсом, он всегда выберет этого друга.
Сейчас нога иногда покалывала. Особенно если как-то неосторожно наступить на неё или подвернуть. Но чем дальше, тем боли уменьшались, всё угасая и угасая.
- Обезболивающее дать? – приоткрыла глаза Эмили и с сочувствием посмотрела на Питера. Она-то его понимала. У неё довольно часто вспыхивала боль в ногах. Как мальчишки узнали, у неё не было лекарства, а было только обезболивающее, которое заканчивалось. И вводилось оно инъекцией. А учитывая то, как Питер боялся острых предметов, брать его у девочки он не хотел абсолютно.
Он помотал головой. Тогда Эмили пожала плечами и вновь закрыла глаза.
Мальчишки пытались уговорить её сходить к мадам Помфри по поводу её болей, но она лишь отмахивалась, говоря о том, что знает, что это за болезнь и что она не лечится. Она сказала, что уже проверялась у врачей и сейчас в этом смысла нет.
Родители всегда говорили Питеру, что магловские врачи ужасны. И они лишь издеваются над своими пациентами. Но мальчик не стал говорить это Эмили. Зато эти мысли воспроизвел Сириус, которого воспитывали ещё в более жёстких условиях, чем Питера. Однако Эмили лишь косо на него посмотрела и отвернулась.
Мальчик стал обуваться.
Тут послышались знакомый стук по лестнице. Человек, спускавшийся по ней, кажется, перескакивал с одной ноги на другую. С одной стороны лестницы на другую, будто играя. Несомненно, это был Джеймс.
Мародёры тут же подскочили и приготовились к поздравлению. Как только друг вышел из лестничного тоннеля, на всю гостиную раздался громогласный крик: «С днем рождения!»
Джеймс расплылся в улыбке. Его глаза загорелись, словно огоньки. И весь он так сиял, будто яркое летнее солнышко. На расцветающей заре его каштановые волосы светились, образуя блестящий обод над головой. И даже несмотря на то, что он сейчас был в пижаме, он выглядел настоящим красавцем.
На этот крик многие гриффиндорцы выбежали из своих комнат и хотели было возмутиться, но мародёры объяснили им ситуацию и предложили поздравить Поттера с двенадцатилетием, попробовав торт и шипучку. Сладости раздобрили даже старост. Недовольной осталась одна лишь Лили, которая нахмурилась и ушла к себе. Но на неё никто не обратил внимания.
Все гриффиндорцы пожали руку Джеймсу и пожелали всего самого лучшего. А мародёры подарили своему другу приготовленные подарки. Как и ожидалось, друг был в полном восторге. А кроссовки, подаренные Римусом, он сразу же надел.
Затем Поттер разрезал торт и раздал его каждому желающему. Все хотели урвать себе самый большой кусок. А бутылок шипучек хватило абсолютно на всех и даже остались лишние.
После еды Гидеон и Фабиан Пруэтты, Фрэнк Лонгботтом и ещё несколько других парней взяли Джеймса на руки и подкинули его в воздух двенадцать раз под хоровой счёт остальных.
Так что на завтрак все гриффиндорцы шли в приподнятом настроении и уже наевшиеся. Там, в Большом зале, Сириус взобрался на лавку и громогласным голосом объявил о сегодняшнем празднике.
- Так давайте же поздравим его, озарившего эти стены своим присутствием, - продолжил он, вызывая улыбку у большинства присутствующих в зале. А Джеймс так расхохотался, что перестал следить за своими действиями и чуть не упал с лавки. – Это великолепный, богоподобный, красивый мародёр. И я абсолютно уверен, что его бесподобный лик запомнится вам навсегда! С превеликим удовольствием хочу поздравить тебя с этим днем, - Сириус слегка нагнулся, ударив друга по плечу, и вновь расправился, продолжив речь. Джеймс попытался состроить серьезный вид. Но у него это мало получалось. – Желаю тебе счастья, здоровья, оставаться таким, какой ты есть. Пусть все мечты сбываются, а друзья только прибавляются, - Сириус выдохнул. – Ну, по банальному прошлись. Что ещё тебе пожелать? – он почесал затылок. – Успешной сдачи надвигающихся экзаменов. Хотя ты итак всё сдашь. Лёгкого вступления в квиддичную команду в следующем году. Хотя опять же ты и без моих пожеланий вступишь. В общем, всего самого лучшего! Чтоб и друзья, и семья, и учеба. И девку мы тебе найдем! На крайняк с этой сведем, - он кивнул на Эмили. По залу прошёлся хохот. Даже учителя не таили улыбок.
- Ни у кого спросить ничего не забыл? – крикнула Миллс ему снизу вверх. Сириус засмеялся.
- Спасибо! – наконец, справился с распирающими эмоциями Джеймс.
- С днём рождения! – проорал Сириус ещё раз. По залу прокатилась волна аплодисментов. Только тогда Блэк уселся и стал накладывать себе еду.
Вскоре прилетела совиная почта. Родители Джеймса прислали ему объемную посылку. Ребята помогли ему открыть её. Внутри оказалась гитара! Джеймс ещё год назад говорил, что хочет научиться играть. И вот, наконец, родители подарили ему желанный инструмент. Также к нему прилагалась книга с обучением игры.
На уроках атмосфера была довольно веселая и простая. А на заклинаниях они даже выпросили у профессора Флитвика подарить Джеймсу, а значит и Гриффинору пять баллов. Ходили и фыркали в их сторону только Эванс, Снейп и его дружки. Но мародером было не до них. Не сегодня. Многие когтевранцы, пуффендуйцы и даже некоторые слизеринцы подошли к ним, чтобы поздравить Джеймса. Всё же день начался великолепно.
Питер так и хотел. Хотя нет. Всё проходило даже лучше, чем хотел того Питер. Он просто не мог поверить, что ему так повезло со своими друзьями. Все они впятером составляли какой-то симбиоз, действующий только с определенными звеньями, каждое из которых дополняло другое.
Джеймс был самым честным и благородным. Его сердце закрывало всю его наглость, его порой совершаемые глупости. Он был открытым и простым, несмотря на все свое положение в обществе. Он всегда и ко всем приходил на помощь, словно король Артур. Тот самый, у которого когда-то сам Мерлин был советником.
Сириус был той ещё занозой. Но он был настолько ярким и эмоциональным, что любые саркастичные шутки в сторону любого прохожего, можно было простить. Он никогда не был равнодушным. И если что, всегда был готов выслушать другого. Хотя обычно происходило с точностью наоборот. Ему всегда было интересно что-то узнать, что-то попробовать. И Питеру порой казалось, что у него где-то вставлена батарейка с неиссякаемым запасом энергии.
Римус был довольно чувственным и ранимым мальчиком. Питеру почему-то всегда хотелось сравнить его с цветочком, растущим в горах. Ни вид очень нежным, но на самом деле невероятно сильным и упёртым. Питер не знал причину, но почему-то Римус ему казался именно таким.
Эмили, несмотря на первое впечатление, воспроизведенное на мальчишек, оказалась классной. Она в какой-то момент вдруг стала очень весёлой и бойкой. И также как и Сириус с Джеймсом она обожала подкалывать остальных. За словом в карман она не лезла. Но и часто в её словах можно было услышать дельные советы или слова поддержки.
Сам же Питер был очень дружелюбен, хотя редко у него получалось знакомиться с другими самостоятельно. Он любил людей и животных. Ко всем он пытался найти свой подход и дорожил своими близкими. Мальчик всегда хотел, чтобы у них всё было хорошо. И чужие интересы всегда ставил выше своих. Хотя тоже мог осадить любого, кто вдруг начнёт зазнаваться.
День рождения Джеймса выпал на понедельник. Но в этот день уроки у них были только до обеда. Поэтому после него ребята вышли на улицу.
Зима уже давно передала бразды правления весне. А она в свою очередь постепенно передает их лету. Солнце светило так ярко, что сначала даже приходилось щуриться. На небе не было ни единого облачка, словно они разбежались, позволяя имениннику замечательно провести этот весенний день. Трава вовсю зеленела, устилая землю мягким и узорным ковром. Озеро поблескивало на свету, отражая солнце маленькими бликами. И казалось, что вот-вот всплывет огромный кальмар, чтобы тоже понежиться в этот день. Весну выдавали только нераспустившиеся почки на деревьях.
Мародёры уселись на берегу озера. Эмили заняла место под тенью от ствола дерева. Мальчишки же расположились прямо под солнцем.
- Хорошо здесь, - выдохнул Сириус и откинулся назад. Он лёг на спину, подложив руки за голову, и стал рассматривать чистое небо. Остальные последовали его примеру.
Голубизна завораживала. Казалось, будто сейчас она поглотит мародёров, и они станут неразделимы с небом. Сколько же красоты содержится в этом куполе. Сколько таинственности и неизвестности. Сейчас Питер прекрасно понимал брата, уехавшего в Советы, чтобы изучать этот волшебный космический мир.
Ведь интересно, сколько всего повидало это небо. Любовь и расставания, дружбу и предательства, сотворение мира и войны, разрушения. Возможно, сейчас где-то на другом континенте кто-то тоже сейчас вот так вот лежит и смотрит вверх, размышляя о чем-то своем. А ведь через какое-то время под этим же небом будут ходить и повзрослевшие они, и их дети, и их внуки.
Словно прочитав мысли Питера, Джеймс сказал:
- А ведь нам тут ещё шесть лет учиться, - он замолчал на какое-то время, а потом продолжил. – Как вы думаете, что с нами будет через эти шесть лет?
- Все только самое лучшее, - негромко проговорила Эмили, не отрывая взгляда от неба.
Питер повернул голову на неё. Её глаза были устремлены вверх и наполнены какой-то старой тоской, давно сидевшей в ней, но тщательно скрываемой за маской насмешек и блестящего ума.
- Давно ты такой оптимистичной стала? – спросил её Питер.
Лицо девочки озарила ставшая уже привычной улыбка. Она, наконец, оторвала взгляд от неба и глянула на мальчишек.
- Как только с вами познакомилась.
Она села в полную позу бабочки, не в первый раз доказывая свою физическую сноровку, и оперлась на дерево.
- Ой, ну не ври, - протянул Джеймс. – Когда ты с нами познакомилась, ты нас убить хотела.
- Да-да, - поддакнул Сириус. – Мы всё помним.
Мародёры рассмеялись. А Джеймс всё не унимался:
- Нет, правда. Что с нами будет? Рем, ты как думаешь?
Взгляды всех переключились на вечно молчавшего Римуса. Слова Джеймса вывели его из своих размышлений. Он посмотрел на друзей и тоже решил сесть. Мальчик почесал затылок и сказал:
- Не знаю. Я не думал об этом, - он подумал и продолжил. – Наверное, всё будет также. Мы будем дружить и учиться. Готовиться к экзаменам. Там ведь ЖАБА. А вообще мама мне всегда говорила, что не стоит загадывать. Человек предполагает, а Господь располагает.
- Ты верующий? – резко раздался недоуменный голос Сириуса.
Римус взглянул на него, но тут же опустил глаза под пронзительным взглядом друга. Он обнял себя одной рукой и, заикаясь, сказал:
- Да. Меня крестили в четыре года. После одной ситуации.
Тут сел Джеймс. Он нахмурился и недоверчиво посмотрел на Римуса.
- Но ведь нельзя крестить младенцев! В церквях не дадут это сделать, несмотря ни на какие уговоры родителей. Это же запрещено. Перед крещением обязательно нужно уверовать, а ребенок этого сделать не может.
- Нельзя в протестантской церкви. А меня крестили в католической, - уже более твердо сказал Римус, прислонив руку к груди, где почему-то только сейчас под одеждой Питер увидел очертания креста.
- Правда? – уже скорее интересуясь, чем не доверяя, спросил Поттер с горящими глазами. – А можешь крест показать?
Римус посмотрел на него, немного сомневаясь, но потом всё же решился. Он слегка расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. Медленно с невероятной осторожностью он высунул из-под одежды крест.
Питер привстал, чтобы посмотреть. Это оказался простой деревянный крестик на обычной чёрной веревочке. Но сколько нежности и заботы было в движениях Римуса, который всеми силами уберегал его от Джеймса: мальчик тщательно изучал этот крестик. Он был очень заинтересован в этом.
В стороне остались лишь Сириус и Эмили. Блэк тоже сел. Они как-то странно переглянулись и с каким-то то ли презрением, то ли недоумением смотрели на остальных.
- Круто! – наконец, отстранился Джеймс. – Я тоже креститься буду лет в четырнадцать. Только в протестантской церкви. У меня мама и папа там крестились.
- Вы серьезно?! – не выдержал Сириус. Питер, Джеймс и Римус метнули взгляд на него.
- Что? – спросил его Джеймс, не понимая недовольство друга.
- Что?! – передразнил его нахмуренный Блэк. – Вы, правда, не видите проблемы? Эти священники только и делают, что за нами гоняются. Сколько волшебников они убивают, жгут, пытают! Они людям проповедуют, что мы – зло! Забыли Салемские процессы, тысячи инквизиций? Вам напомнить, почему был принят статут о секретности? Почему мы вынуждены жить в подполье?
Питер подумал, что, вероятно, об этом говорили ему родители, приобщая к культуре маглоненавистничества. Наверное, с этого и начинается неприязнь священных чистокровных к маглам. Они начинают говорить детям ни с того, что волшебники лучше других существ. А с того, что эту вражду начали не маги, а маглы. Самого Питера учили по-другому. Первым делом родители говорили о превосходстве волшебников. Может, поэтому у них не получилось вбить это в голову ребенку?
- А при чём здесь сама вера? – спокойно спросил Джеймс. – Ни в одной заповеди нет указания убивать волшебников. Ни один грех не указывает на волшебство. Люди сами стали истреблять колдунов из-за страха неизвестного. Ну, и по политическим причинам.
- А при том, - вступила в дискуссию Эмили, - что если маглы начнут объединяться против нас, центром объединения будет выступать эта самая религия, так страстно проповедующая существование какого-то человека, который махом решит все твои проблемы, если хорошо попросить, если вдоволь отбить колени.
- Религия не предполагает этого, Эмили, - всё так же спокойно отвечал Джеймс. – Она предполагает веру. Да и с чего ты взяла, что Бога не существует? Кто знает? Ведь до сих пор никто не может точно сказать, как появилась Земля, как появилась жизнь на ней, как произошло разделение на маглов и волшебников.
Эмили закатила глаза.
- Вообще-то, как появилась Земля известно, - сказал Питер. – Произошёл гравитационный коллапс и из различных обломков произошли космические тела, если вкратце. А жизнь на ней началась из океана.
Питер не знал, какую сторону ему принять в этом споре: Джеймса и Римуса или Сириуса и Эмили. Сам он больше полагался на науку с её точным обоснованием всего. Даже в магии он всегда читал литературу, объясняющую её логично. Да и Ник всегда говорил, что Бога не существует, и даже присылал открытку из Советов с космонавтом и надписью «Бога нет!». Но Питер не относился к вере так категорично, как Сириус и Эмили. Он считал, что если люди хотят верить, то зачем им запрещать?
- Это лишь догадки, Пит, - сказал Джеймс, что слегка задело мальчика. Ведь это не было построено из ничего, в отличие от их веры. – Возможно, действительно, есть человек, который приглядывает за нами.
- А тебя не смущает, что Иисус делал те же самые вещи, что делаем мы? – продолжала напирать Эмили. – Превращать воду в вино – пожалуйста. Ходить по воде – пожалуйста.
- Да! Возможно по подобию своего сына Бог создал волшебников! Чтобы мы защищали людей, как он когда-то.
- Не будь таким наивным, Джеймс! – возмутился Сириус. – Если бы был Бог, разве он бы допустил все мировые трагедии? Терроризм, войны...
- Но ведь всемирный потоп он устроил, - тихо сказал Римус. – Может быть, мы заслужили всё это?
- Чем заслужили маленькие дети смерть из-за их расовой, национальной или другой принадлежности? – спросила Эмили. – Чем заслужили маленькие дети голод из-за нищеты? Чем заслужили маленькие дети сиротства? Чем заслужили беззащитные дети, женщины изнасилование? Чем заслужил он, - она кивнула на Сириуса, - порки от родителей за то, что его мнение расходится с мнением семьи? – Сириус опустил взгляд. – Я тебе могу очень долго перечислять все это. Что-то никому никакой Бог не помог.
Римус сник. А Джеймс вздохнул:
- Нужно терпеть.
Эмили истерично рассмеялась.
- Долго? Пока не помрёшь? – она какое-то время продолжала смеяться, а потом вдруг спокойно произнесла, смотря не на мальчишек, а в сторону озера. – Хочешь, историю расскажу? Девчонку одну в приюте знаю. У неё на глазах мать застрелили. И её хотели. Восемь лет ей тогда было. Просто потому что они не такие, как те люди. Где здесь Бог был? На обед отошел? – Эмили говорила совершенно спокойно, как-то даже отстраненно, словно погрузившись в свои мысли, словно сама с собой. – Смерть есть в мире. Боль есть. Бога нет, - последние слова она просто прошептала и прислонилась к дереву, закрыв глаза.
Мальчики примолкли. Они тоже посмотрели вдаль, на переливающуюся гладь озера, вероятно, задумавшись каждый о своем.
Из размышлений их вывел хруст веток, раздавшийся позади. Мародёры словно по команде обернулись на звук, на Запретный лес, вырастающий позади.
Сквозь кривые ветки и массивные стволы пробиралось что-то огромное. Однако довольно скоро мародёры поняли, что это был никто иной как Хагрид.
- Ой, ребятки. Вы чего это тут? – спросил великан.
- А у нас уроки закончились, - сказал Питер. – И мы прогуляться решили.
Хагрид был более чем в два раза выше мародёров, поэтому им приходилось отклонять голову, чтобы смотреть ему в лицо. Они встали.
- А ты что тут делаешь? – спросил его Джеймс, наклонив голову вбок.
Глаза Хагрида забегали. Он заморгал и стал оглядываться, подбирая слова. Великан почесал шею и, наконец, сказал неуверенно:
- Да я тут... Дела были. Ах да! – тут же попытался он перевести тему разговора. – Джеймс, с днём рождения!
Поттер улыбнулся. Хагрид протянул свою руку, больше похожую на лапу какого-то огромного зверя, и Джеймс пожал её.
- Пойдёмте, я вас чаем напою что ли. Раз уж тут такое дело, - пожал плечами великан и повел детей к себе в хижину.
Питер отметил про себя, что сейчас великан не пахнет тушками. Хотя тогда ребята тоже это не почувствовали. Возможно, великан просто настолько огромный, что запах не долетает до земли.
Ребята с Хагридом прошли по уже протоптанной много раз тропинке и вышли к домику великана. Он был не таким маленьким, каким казался с высоты гриффиндорской башни. Хижина была сделана из кирпича, а в зазорах между ними уже зеленел мох.
Дверь скрипнула, когда Хагрид её открыл. Тут же в проходе появилась собака. Её коричневая шерсть пестрела, а язык вылез изо рта. Она часто дышала и, кажется, была рада видеть хозяина. Тут она завиляла хвостом, и мародёры заметили, что у собаки не один хвост, а два.
- Это же шишуга! – вскрикнул Сириус.
Внимание собаки тут же переключилось на детей. Она подбежала к ним и обнюхала каждого, а Римуса, к которому подошла в самом конце, даже облизала. Мальчик аж вздрогнул. Но увидев доброжелательный настрой собаки, он присел на корточки и погладил её.
Хагрид же в это время прошёл внутрь хижины и стал готовить кружки и чай.
- А у тебя лицензия-то на шишугу есть? – спросил Питер великана, еле усевшись на большой, явно не подходящий по размеру для обычного человека стул. Сириус и Джеймс уселись на такие же стулья, а Эмили села в кресло. Хотя оно больше напоминала диван.
Хагрид замешкался и сказал:
- Ну, я работаю над получением этой бумажки.
- А почему у неё хвост не острижен? – спросил Джеймс, взяв печенье, предложенное Хагридом. – Министерство же обязало в возрасте шести-семи недель.
Великан разлил чай по кружкам и раздал их детям. Он посмотрел на Римуса, до сих пор игравшегося с шишугой, улыбнулся и сказал:
- Да разве можно так с животинкой-то? Вот если тебе возьмут и руку отрежут, ты спасибо не скажешь.
Мародёры рассмеялись.
Питер попробовал чай. Он оказался с листьями кипрея, яблоками и мятой. Тонкий аромат слегка коснулся носа мальчика. А напиток, разлившись по организму, придал спокойствие и удовлетворение. Казалось, будто все мысли и тревоги отошли на второй план, а остался лишь уют и светлая хижина, где сидят его друзья и также вместе с ним пьют этот вкусный чай.
Тут шишуга лизнула Римуса прямо в нос. Он засмеялся и почесал её за ухом.
- Фемида! – позвал Хагрид собаку, приготовив ей угощение в виде куска мяса. Шишуга лизнула руку Римуса напоследок и побежала к своей миске.
Римус встал и подошёл к столу.
- Её зовут Фемида? – спросил он Хагрида.
- Да, как богиню правосудия, - ответил великан. – Я забрал её у одного мага, который шёл её топить. Представляете! Иду я по Лютному переулку, а там какой-то мужик с мешком идёт. Ну, я сначала не обращал внимания, а потом прохожу мимо него и слышу, как в мешке кто-то воет. Я думаю, а ну-ка спрошу, кто это у него там. Ну, он мне и говорит, мол, не твоё дело. А я ему так: «Так ты скажи, я куплю может». Он тогда мне и рассказал, что шишугу к нему подкинули. Вот он и идёт топить. Конечно, я купил! Как можно в беде собачку-то оставить? Что за нелюди такие! Разбрасываются ими, топят.
- А что ты забыл в Лютном переулке? – спросил его Сириус.
Питер помнил, что эта улочка ничем хорошим не прославилась. И отец о ней всегда плохо отзывался. Он рассказывал, что там тьма тьмущая. Причём во всех смыслах. Говорят, что все преступники волшебного мира покупают свои орудия именно там.
Непонятно было, что забыл там Хагрид. Он казался таким простодушным на вид. Вовсе не похож на маньяка или серийного убийцу. Тогда зачем ему в Лютный переулок?
- Понимаете, только там можно купить хорошие удобрения для огорода. Вы только это, не говорите никому, ладно? Вдруг не то подумают.
Мародёры закивали головой.
Эмили допила свою кружку чая. Она осмотрела хижину и вдруг спросила:
- А всё-таки, Хагрид, что ты делал в лесу сегодня?
Хагрид вновь что-то промямлил, смотря в пол. Но потом посмотрел на ребят, на их выжидающие лица и постучал по столу пальцами, вероятно, рассуждая, стоит ли посвящать детей в свои дела.
Питеру тоже было интересно узнать. Может, он всё же поймет, почему от великана так несло мертвечиной в ночь их знакомства. Да и он никогда не любил секреты, недомолвки. Он часто обижался, когда Джеймс отмахивался на его вопросы или отвечал довольно уклончиво.
Хагрид наклонился, чтобы быть ближе к детям.
- Обещаете никому не говорить? – тихо спросил их он.
Ребята придвинулись к великану. Они закивали и посмотрели на него так, словно он собирается раскрыть им тайну мироздания.
Лесничий осмотрелся, заглянул в окна, удостоверившись, что там никого нет, закрыл дверь. Мародёры переглянулись и лишь пожали плечами. Хагрид вёл себя странно. Так, мечась и нервничая, он напоминал птичку, пытавшуюся защитить своих птенцов от прожорливой змеи.
Хагрид, наконец, уселся на стул и вновь наклонился к ребятам.
- В общем, я приручил акромантула, - тихо сказал он.
- АКРОМАНТУЛА?! – вскрикнул Питер.
- Тише-тише! – тут же зашептал Хагрид.
У Питера закрались смутные предположения, что этот самый акромантул и напал на них в ту ночь. Он оглянулся на друзей и понял, что они думают точно также.
- Его зовут Арагог. Я купил его ещё давно, когда сам учился в Хогвартсе. Сейчас он уже вырос. Я привез ему жену Мосаг. И у них сейчас появилось уже пара маленьких акромантулов. Ну, конечно, маленьких это относительно, - усмехнулся Хагрид.
Ребята вновь переглянулись. На этот раз они уже были уверены, что тот, кто за ними гнался, и был этим самым Арагогом.
- Но Хагрид, это ведь опасно, - сказал Римус. – Ведь акромантул может в любой момент выйти из Запретного леса и убить учеников.
- Ох, нет! Что вы! – тут же отмахнулся лесничий. – У нас с ним договор. Они никого не убивают, а я им приношу еды.
Теперь всё встало на свои места. Питер понял, почему от Хагрида так воняло, и почему он так легко оставил мародёров тогда. Но это не отрицало того, что теперь Питеру стало ещё страшнее.
Это казалось безумным. Этот великан оказался настолько простодушен, что поверил в эти россказни страшной твари. Конечно, зверь хочет питаться свежей кровью и плотью, а не мертвечиной. Питер не мог поверить, что Хагрид не видит очевидного.
- Правда, Арагог постарел уже. Я в прошлом месяце к нему пришел, а он вдруг видеть перестал, - на глазах у великана расцвели слезы. Он шмыгнул носом.
- Это как так? – спросил его Сириус, не столь насмехаясь, сколько пытаясь выведать, что сказал акромантул хозяину.
Хагрид вытащил из внутреннего кармана плаща огромный платок величиной с полотенце и высморкался. Он утер кулаком слезы и ответил сквозь всхлипы:
- Прихожу я, значит, к нему, а он мне и говорит: «Стар я совсем стал. Сегодня проснулся и понял, что ничего не вижу».
Великан завыл. Кажется, Арагог очень важен для него. Питер оглянулся на Сириуса.
На лице мальчика читалось ни то сожаление о совершенном поступке, ни то жалость к великану. Блэк поморщился и посмотрел на Эмили. Та тоже не знала, что и сказать. Римус опустил взгляд. Джеймс же похлопал Хагрида по руке.
- Не переживай, - ободряюще сказал он. – Я уверен, всё будет хорошо. Ведь у него есть ты и его семья. А это главное.
Хагрид улыбнулся Поттеру сквозь слезы.
- Да, верно, ты прав. Спасибо, - лесничий почти успокоился. Он посмотрел на часы. – Что ж, вам, наверное, пора. Скоро ужин.
Мародёры согласились с ним. Они попрощались с Хагридом, который ещё раз поздравил Джеймса с днем рождения и очень крепко пожал каждому руки. Фемида тоже выскочила попрощаться с ребятами. Хагриду пришлось оттаскивать её от Римуса, потому что та не хотела отпускать его. Но Люпин пообещал собаке, что будет её навещать, и та, кажется, даже поняла его, потому что после таких его слов, она перестала сопротивляться своему хозяину.
Мародёры вышли из хижины и пошли в сторону замка.
- А нельзя никак вернуть зрение Арагогу? – вдруг спросил Римус. Его голос звучал осторожно, тихо. А взгляд был наполнен грустью и надеждой, как у маленького котёнка, которого вдруг решили выбросить на улицу.
Все взгляды устремились на Эмили. Она посмотрела на мальчишек и сказала:
- Я не знаю, - уклончиво ответила она, отводя взгляд от мародёров. – Думаю, способ есть, но вы уверены, что стоит это делать? – теперь её голос становился увереннее, тверже. – Джеймс прав, у него есть Хагрид, семья. А без зрения он будет нести меньшую опасность обществу.
Питер подумал, что если размышлять логически, то Эмили права. Но он всё равно не понимал, как заглушить в себе голос сердца, твердящий о необходимости вернуть то, что они отняли у бедного животного.
Да, буквально пару минут назад Питер считал Арагога ужасным чудовищем, исполинской тварью. Но после того, как он увидел плачущего великана, он задумался о своих мнениях. Хагрид оказал на него сильное влияние.
На самом деле этот великан тоже изначально казался Питеру грозовой тучей, но поговорив с ним сегодня, мальчик осознал, что нельзя судить книгу по обложке. Иногда самый отталкивающий на первый взгляд может оказаться самым лучшим из всех, словно колючий, но невероятно вкусный дуриан. Так и случилось с Хагридом. Что если с Арагогом также?
- Возможно, ты права, - согласился с ней Сириус, размышляя. Он шел, пиная один и тот же камень от самой хижины Хагрида.
- Но ведь так тоже неправильно, - проговорил Джеймс, обернувшись на Запретный лес, который словно провожал ребят взглядом, словно говорил: «Ага! Это вы, живодёры!». Джеймс поморщился и пошёл дальше, к замку, к безопасной крепости, защищающей от всех невзгод. По крайней мере, так хотел думать Питер.
На ужине оказались любимые корнуэльские пирожки Питера. Он тут же сел за стол и взял себе самый большой из всех лежащих на ближайшей тарелке. Он надкусил и насладился великолепным вкусом любимого блюда. Дигитто часто готовит его. А сам Питер даже пытался как-то помочь ему в этом деле. В итоге весь замарался в муке, но всё же смог слепить один пирожок.
Вдруг мальчик почувствовал, как он стал уменьшаться, а на его коже вдруг стала вырастать белая шерсть. Он завертел головой. Сердце участило свой ритм, отстукивая какой-то быстрый мотив. Казалось, будто вот-вот и оно выпрыгнет из груди. Всё в комнате вдруг стало огромным, будто Питер оказался в своем сне, в каком-то из своих кошмаров.
Питер собрал на себе все взгляды тех, кто сидел рядом. Кто-то взвизгнул, кто-то начал перешептываться. Питер испуганными глазами взглянул на огромного Джеймса. Тот непонимающим взором смотрел на маленького друга. Римус, сидевший за его спиной, кажется, тоже перепугался. К столу уже бежала профессор МакГонагалл.
Однако Питер взглянул в другую сторону, где сидели Сириус и Эмили. Миллс еле сдерживала смех, улыбаясь до ушей, а Блэк уже не скрывался, а открыто хохотал.
- Не думал, что ты окажешься первым, - еле выговаривая слова сквозь смех, произнес Сириус.
Питер посмотрел на себя и обнаружил, что стал кроликом. Маленьким, милым кроликом. Он поднял глаза и увидел у себя длинные уши. Мальчик нахмурился, не понимая слова друга, и боднул его в бедро.
- Ай! – вскрикнул Сириус и засмеялся пуще прежнего. А Джеймс и Римус всё также непонимающе смотрели на двоих друзей.
Тут Питер почувствовал, что он увеличивается, и шерсть начинает уходить. Всё вернулось в прежние размеры. Также быстро как кроликом, Питер снова стал человеком, спокойно сидящим за столом.
В тот же миг, когда это произошло, в небе-потолке вспыхнули искры. Питер не сразу понял, что это был салют. Искры вдруг стали выстраиваться в букву «С».
Все подняли головы вверх. Тут произошёл ещё один вскрик. Уже за столом пуффендуйцев. За ним последовал новый салют с вырисовыванием буквы «Д».
Ученики стали оглядываться, понемногу начиная осознавать, что происходит. Все ждали следующего возгласа. Даже МакГонагалл остановилась и стала осматриваться. Следующий визг не заставил себя долго ждать. В небе появилась буква «Н».
Некоторые ребята, уяснив схему, уже стали специально есть пирожки. И довольно скоро в воздухе искрилась фраза: «С днем рождения, Джеймс!». Весь Большой зал был в более чем приподнятом настроении. А те, кто побывали кроликами, вовсе не сердились, а наоборот смеялись над собой. Особенно, учитывая тот факт, что большинство из них сделали это нарочно.
Вечером в комнате Сириус и Эмили рассказали, что это было. Накануне дня рождения девочка предложила Блэку устроить какую-то шалость в честь Джеймса. Сириус воспринял эту идею с поразительным восторгом.
Тогда они стали придумывать идеи. Блэк предложил салют. А Эмили трансфигурацию. Тогда они решили объединить эти идеи. Для превращения в кроликов был куплен обычный кроличий марципан, продававшийся в любом магазине колдовских сладостей. Дело оставалось за малым – связать эти конфеты с запуском буквенного салюта. Для этого им пришлось хорошенько покопаться в библиотеке. Но вскоре они смогли отыскать подобное заклинание. Колдовал Сириус. У Эмили все ещё не получалось. Однако, несмотря на это, они легко управились.
Утром, когда они ходили за шипучками на кухню, пока Сириус выпрашивал напитки, Эмили разложила конфеты в сырые пирожки, уже лежавшие у печи и ждущие своей очереди на выпечку.
Так что их план сработал на ура. Они не стали рассказывать об этом Питеру и Римусу, решив посмотреть на их реакцию. А испугавшийся на ужине Питер кинул в них подушку, чтобы восторжествовала справедливость.
Профессор МакГонагалл, подбежавшая к мародёрам после последнего залпа салюта, знатно их отругала и хотела вычесть приличное количество баллов у факультета. Но, к счастью, в дело вмешался Дамблдор, который в честь дня рождения простил им такую шалость, но попросил больше такого не делать. Хотя тут же добавил, подмигнув, что если они очень захотят, то пусть предупредят его. После этих слов Большой зал развеселился ещё сильнее.
В небе-потолке продолжало сиять поздравление, а в воздухе витала добрая и приятная атмосфера. Питер понял, что вот он – дом его души, позволяющий чувствовать себя счастливым. Вот они – люди, делающие его счастливыми. Они сидят рядом с ним и смеются над сегодняшними проказами, сошедшими им с рук. А Джеймс – виновник торжества – счастлив и доволен своим днем рождения. Этого и хотел Питер.