24 мая 1972
Учебный год пролетел незаметно. Питеру казалось, что вот он только недавно переживал, что Джеймс найдет в Хогвартсе друзей получше него и больше не станет водиться с ним. А теперь они впятером проводят каждый день вместе.
Однако с окончанием года начались и экзамены, которых так боялся мальчик. Теоретические уже закончились. По травологии и астрономии Питер получил превосходно, по заклинаниям и ЗОТИ – выше ожидаемого, а по зельеварению, трансфигурации и истории магии – удовлетворительно. Восхищению мальчика не было предела. Он переживал, что последние три уж точно сдаст не выше, чем на отвратительно.
Но всё ещё оставались практические экзамены по трансфигурации, зельеварению и заклинаниям, объединенными с ЗОТИ. И сегодня был первый. Поэтому за завтраком перед ним Питер не выныривал из учебника, повторяя всю информацию.
- Да брось, Пит! – пихнул его Джеймс, когда мальчик попросил друга проверить его знания. – Всё ты сдашь! А знания проверяли на теоретических экзаменах.
Ага. Ему-то легко говорить. Он все экзамены сдал на превосходно, кроме травологии и зельеварения, за которые получил выше ожидаемого.
На Эмили тоже лица не было. Сегодня, впервые с тех пор как она стала свободно себя чувствовать с мародёрами, она молчала всё утро. Девочка до сих пор не могла колдовать. Как бы она не пыталась, палочка не излучала никакой магии. Она даже пыталась взять палочку у мародёров, но и с чужой ничего не получалось.
На её плече сейчас лежал как всегда невыспавшийся Сириус. Он немного отпил какао, наспех съел яичницу с беконом и улегся на девочку. Эмили обычно ничего не ела по утрам. Так что подушка Сириуса почти не двигалась.
Римус спокойно доедал свой завтрак. Он почти не переживал за экзамены. По крайней мере, он не подавал виду. Всю теорию он сдал на превосходно. Такого же результата в Гриффиндоре добилась только Эванс. Сириусу и Эмили не хватило до него травологии, по которой они оба схлопотали удовлетворительно.
Питер надеялся, что время сжалится и не будет так неумолимо отсчитывать минуты. Однако оно не собиралось слушать молебные просьбы какого-то мальчишки. Наоборот, казалось, что оно хочет поглумиться над его страданиями. Оно летело ещё быстрее, чем должно.
Завтрак был окончен. А Питер позеленел ещё сильнее. Все встали из-за столов. Оттянуть время не получилось.
Мародёры вышли из зала и направились к кабинету заклинаний. Питер шёл, словно на заклание. Ноги еле передвигались. Руки, державшие учебник, обессилено упали вниз. Голова чуть опущена, плечи ссутулены. Мальчик сейчас, наверное, со стороны напоминал мышонка – маленького, трусливого, шугающегося от всего подряд.
Сириус, Джеймс и Римус что-то весело обсуждали, но Питер не мог вникнуть в разговор. В его ушах лишь стоял стук ботинок о пол, а перед глазами вился коридор. Он то удлинялся, то наоборот сжимался. А стены были готовы в любой момент обрушиться. И из них бы вышел Дамблдор, говоривший о том, что Питер завалил экзамены. А сзади бы ждал разгневанный отец.
Питеру вдруг страстно захотелось куда-то убежать и спрятаться ото всех. Ему представилось, как он бежит в лугах, а вокруг никого. Лишь ветер колышет его волосы, да орёл парит где-то в высоте и периодически клекочет свою странную, но умиротворяющую мелодию.
Однако очень скоро они подошли к кабинету. И тихие луга испарились из подсознания мальчика. Их заменил разлившийся по всему телу страх.
Здесь уже собрались все первокурсники. Питер подумал, что запускать будут по факультетам. Оно так и произошло.
Профессор Флитвик вышел из кабинета и пригласил гриффиндорцев. Питер был готов упасть в обморок. Однако Джеймс, завидев настрой друга, хлопнул его по плечу и повторил уже, наверное, в сотый раз:
- Всё ты сдашь!
Не то чтобы это вселяло в Питера уверенность, но на пару мгновений мальчик все же успокаивался. К сожалению, лишь на пару.
Гриффиндорцы зашли в просторный кабинет. Профессор Флитвик забрался на стул, чтобы видеть всех первокурсников. Профессор Шелдон – преподаватель ЗОТИ – скучающе стоял поодаль. Создавалось впечатление, что его насильно привели сюда. В общем-то, этот старик всегда был таким.
- Итак, дорогие ребята, - сказал Флитвик. – Все вы, гриффиндорцы, успешно сдали теоретический экзамен. Поэтому я надеюсь, что вы также сдадите сегодняшний практический.
Питер затрясся как банный лист.
- Сегодня вы должны продемонстрировать умение пользоваться левитационными, восстанавливающими, отпирающими, световыми чарами и чарами тушения света. Но предупреждаю! Для других факультетов задания будут другие. Так что не пытайтесь сообщать им.
Пока Флитвик произносил заклинания, у Питера в голове всплывали инструкции к каждому из них. Он в идеале вспомнил каждое. Однако страх никуда не ушёл. Он засел глубоко внутри. И его нельзя было выкинуть из сердца просто так.
- Думаю, правильнее будет, если мы пойдем по алфавиту, - сказал профессор и развернул свиток пергамента, который все это время держал в руке. – Итак, первым у нас будет мистер Блэк. Остальных прошу сесть вон туда, - он указал на парты поодаль.
Для каждого была отдельная парта. Вероятно, чтобы дети не переговаривались между собой до экзамена. Сев за одну из них, Питер понял, что они заколдованы заглушающими чарами. Теми, о которых рассказывал и которые демонстрировал Сириус. Поэтому мальчик теперь не слышал ни профессора Флитвика и Шелдона, хотя второй ничего не говорил, ни Сириуса, ни остальных однокурсников. Он оказался в давящей тишине.
Мальчик постарался отвлечься от навязчивых мыслей. Он посмотрел на Сириуса. Тот только-только приступил к выполнению заданий. С легкостью и изяществом, присущим Сириусу с рождения, мальчик демонстрировал каждое заклинание.
По окончанию его превосходного выступления профессор Флитвик взмахнул палочкой – свиток пергамента поднялся в воздух. Следующий взмах был сопровожден пером, окунувшимся в чернила и подлетевшим к пергаменту. Оно вывело каллиграфическим почерком букву «П» напротив имени Сириуса.
Мальчик со счастливой, но в то же время нахальной улыбкой прошёл через кабинет и вошёл в зону, где сидела Эванс. Он манерно поклонился ей, приглашая пройти на экзамен. Девочка закатила глаза и раздраженно толкнула Сириуса.
Сам он уселся на место Эванс и посмотрел на Джеймса, ухмыльнувшись. Поттер сделал вид, что ему стыдно за поведение друга. Он прикрыл одной рукой лицо и отвернулся. Однако спустя мгновение вновь повернулся к другу и заржал. Эмили, сидевшая рядом с ними, тоже засмеялась.
Римус же был сосредоточен на экзамене.
Питер решил последовать его примеру. Он отвернулся от друзей и посмотрел на Эванс. Она искусно владела палочкой. Заклинания легко вылетали из неё. Они словно ручьем лились из палочки, а девочка, кажется, даже не прилагала усилий.
После её демонстрации перо вновь вывело букву «П». Теперь уже напротив имени Эванс.
Питеру стало ещё страшнее. Уже два человека подряд сдали экзамен на превосходно. Что если он сдаст плохо? Все ведь будут смотреть на него, как на дурочка.
Эванс прошла к парте Римуса. Тот встал, освободив место девочке, и направился к профессору Флитвику. И вновь очень быстро мальчик справился с экзаменом. И вновь перо вывело букву «П».
Римус прошёл к Мэри, и та приняла эстафету. А Питер все ещё сидел, грызя ногти и подергивая ногой. Он судорожно повторял все инструкции: «Левитационные чары – заклинание вингардиум левиоса, рассечь воздух и взмахнуть. Восстанавливающие – заклинание репаро, палочкой провести перевернутый треугольник. Отпирающие – заклинание алохомора, приблизить палочку как можно ближе к замку и провести в воздухе змею. Световые – заклинание люмос, вытянуть палочку вперёд и провести небольшую петлю. Чары тушения света – заклинание нокс, провести падающую волну».
После этого он поднял голову. Мэри уже закончила сдачу экзамена и спокойно шла к Марлин. Питер взглянул на пергамент. Там красовалась буква «В». Мэри сдала экзамен на выше ожидаемого. Но и это было хорошо.
Теперь вышла Марлин. Кажется, она была в таком же состоянии, что и Пит. Она еле как дошла до профессоров. Палочка в её руках дрожала, да и сама она, казалось, вот-вот упадет.
Девочка посмотрела на что-то сказавшего профессора Флитвика и кивнула. Она подняла палочку в воздух и проговорила какое-то заклинание. Однако из палочки вылетел сноп красных искр и ударил в шкаф, из которого выпали порядком двадцать книг. Девочка прислонила ладонь ко рту, испугавшись. Она побледнела, а профессор Шелдон взмахом палочки вернул все книги на место.
Профессор Флитвик утешил девочку, и она попробовала вновь. На этот раз в воздух на несколько сантиметров поднялась подушка. Однако спустя миг она тут же упала на землю.
Тогда девочка перешла к другим заклинаниям. Разбитую кружку она смогла восстановить лишь с оставшимися трещинами. А открыть шкатулку только со второго раза. И лишь световые чары и чары тушения света она продемонстрировала идеально.
Перо взмыло ввысь и изобразило букву «У» напротив имени девочки. К глазам той уже подступили слезы, хотя удовлетворительно было положительной отметкой. Профессор Флитвик смотрел на неё раздосадовано. Он хотел подойти к ней, но Марлин уже убежала к парте Эмили.
Та встала, пропустив на место девочку. Марлин села и завалилась на парту, в рыданиях.
Эмили посмотрела на неё со смесью сожаления и отвращения. Она вышла к профессорам. Подойдя к профессору Флитвику, она что-то сказала. Тот сочувственно посмотрел на неё, но предложил попробовать.
Девочка вздохнула и подошла к подушке. Она провела в воздухе палочкой и произнесла заклинание. Однако результат был тот же, что и всегда – никакой магии. Движения были точны, да и заклинания она всегда проговаривала правильно, без единой зазубрины в голосе.
После неудачного результата девочка попробовала починить разбитую кружку. Затем открыть шкатулку, вызвать свет. Но все попытки заканчивались провалом. Девочка повернулась на профессора Флитвика и пожала плечами, медленно помотав головой.
Профессор с грустью посмотрел на девочку и сказал ей что-то. Та лишь кивнула и направилась в сторону Питера. На пергаменте напротив её имени расцвела буква «Т» - худший результат из возможных.
Подойдя к мальчику, девочка слегка улыбнулась ему и пожелала удачи. Странно, но она, кажется, совсем не переживала по этому поводу. Словно все её страхи закончились вместе со сдачей экзамена. Пусть и на ужасный результат. Питер вдруг задумался, что бы было с ним, если он сдал экзамен на тролль. Но тут же ехидный голосок в голове проговорил: «Тебя бы отец на порог не пустил. А она не переживает, потому что у неё родителей нет».
Питер побледнел. Он постарался не подавать виду, что боится. Но не чувствовал сердце уже даже в пятках. Словно он держался на ниточке, и вот сверху её кто-то обрезал. И сейчас мальчик летит вниз, в пропасть, глубоко в неизвестность.
Наконец, он вышел из зоны действия заглушающих чар. Из ушей словно беруши вытащили. Из открытого окна доносилось громкое, отчетливое кукованье, жужжание насекомых. Даже взмахи крыльев сов Питер стал слышать. Казалось, теперь он слышит и шуршание травы, и перешёптывание Запретного леса. Звуки неумолимыми волнами влились в сознание мальчика. И он вдруг понял, как же хорошо слышать окружающий мир, ощущать его, быть частью природы.
Он медленно пошёл к профессору Флитвику. Ноги вдруг стали кувалдами. Он еле поднимал их, переставляя. В груди всё сжалось, требуя убираться отсюда. Питеру вновь представились луга, где только он да умиротворение.
Однако из фантазий его вывело приближение к профессору.
- Мистер Петтигрю, вы готовы к экзамену? – спросил Флитвик.
Но Питер не был готов. Под ложечкой засосало. В горле пересохло. Он бы сейчас все отдал, чтобы стать очень-очень маленьким и убежать отсюда. Однако, тяжело выдохнув, он кивнул.
- Хорошо, - сказал профессор. – Сначала, пожалуйста, продемонстрируйте нам владение левитационными чарами. Поднимите эту подушку в воздух.
Питер затрясся. Он поднял палочку вверх, но из-за неуклюжих движений она выпала из его рук на пол. Питер залился краской. Он быстро поднял палочку и провел перевернутый треугольник в воздухе.
- Вингардиум левиоса!
Однако подушка поднялась в воздух и разорвалась в клочья. Питер вздрогнул. В голове стали проноситься инструкции к заклятиям, и вмиг он понял, где допустил ошибку.
- Ой! Простите! Я не то движение сделал, - трусливо проблеял мальчик профессорам.
Профессор Флитвик, отплевывающий от перьев, в которых оказался по пояс, проговорил:
- Ничего-ничего. Попробуйте ещё раз.
Профессор Шелдон поднял все перья и клочья от ткани и соединил их воедино. Подушка вновь упала перед мальчиком.
Питер закрыл глаза, попытавшись успокоиться. Он прокрутил в голове инструкцию к заклинанию, открыл глаза и поднял палочку. Он мастерски рассек воздух и взмахнул.
- Вингардиум левиоса, - тихо, но чётко проговорил мальчик. Подушка взмыла вверх. Мальчик обрадовался и направил её влево, затем вправо. Подушка выполняла все его приказания. Это приободрило мальчика ещё больше. Он аккуратно опустил её вниз, туда, где она изначально лежала.
- Замечательно! – одобрил профессор Флитвик. – А теперь, будьте добры, почините эту разбившуюся кружку.
Мальчик подошёл к столу с осколками. Он поднял палочку, но не спешил говорить заклинание. Он вновь закрыл глаза, представляя страницу из учебника, где говорилось про восстанавливающие чары. «Заклинание репаро, палочкой провести перевернутый треугольник» - повторил мальчик про себя раз десять, прежде чем воспроизвести это наяву.
Заклинание сработало отлично. Осколки взмыли в воздух и собрались в узорчатую кружку без единой трещинки. Она плавно опустилась вниз, а сердце Питера вернулось на место. Жаба, засевшая комком в груди, отпустила его, и мальчик почувствовал спокойствие. Колики улеглись.
Тогда он подошёл к маленькой расписной шкатулке, закрытой на ключ. Питер поднес палочку к замку, проделал ту же операцию, что и при предыдущем заклинании, и спустя пару минут сделал нужное движение и произнёс заклинание.
Шкатулка вмиг распахнулась, словно отпружинила. А Питер был готов захлопать в ладоши, как тогда, когда в детстве папа наколдовал звёзды, и они кружились над кроватью мальчика.
Также долго готовясь, Питер зажёг на палочке свет, и также медленно потушил его.
Профессор Флитвик одобрил мальчика и сказал:
- Думаю, здесь твердое выше ожидаемого. Вы со мной согласны, профессор Шелдон? – он повернулся на невозмутимого старика, смотревшего в окно. Тот, кажется, только сейчас увидел Питера. Он кивнул и снова уставился в окно.
Интересно, о чём он думает? О том, что пора на покой? Ему, наверное, лет сто уже. Или может он думает о том, что мало совершил хороших дел за свою жизнь. Или, наоборот, много плохих. Питер почему-то раньше никогда не задумывался об этом.
А сейчас ему резко пришло осознание того, что каждый человек за своими плечами имеет свою историю. Даже когда мы проходим на улице мимо кого-то, мы проходим мимо какой-то истории. Она может быть счастливой или печальной. А может быть разнообразной со всеми многосплетениями и закоулками. Ведь в жизни каждого случается и то, и другое. Главное видеть это счастье.
Питер посмотрел на пергамент. Перо вывело таким же красивым почерком букву «В». Он был счастлив.
Профессор Флитвик попросил мальчика пригласить Джеймса. И Питер чуть ли не вприпрыжку пошёл к другу.
Джеймс очень быстро расправился с заданиями. Но Питер другого от него и не ожидал. Его друг всегда был лучшим.
После того, как он сдал экзамен, Джеймс посмотрел на всех и махнул им, зовя к себе. Профессор Флитвик тоже оглядел всех выжидающе, приглашая всех подойти к нему.
Гриффиндорцы вышли из зоны действия заклятия и снова ощутили великолепие слуха.
- Что ж, сегодня вы сдали практический экзамен по заклинаниям и ЗОТИ, - сказал профессор Флитвик, когда первокурсники подошли к нему. – Осталось лишь пройти практические экзамены по зельеварению и трансфигурации. Желаю вам удачи!
Гриффиндорцы поблагодарили его и пошли на выход. А Флитвик пошёл за ними забирать вторую партию первокурсников.
Как только мародёры немного отошли от кабинета, Питер не смог сдержать своей радости. Он был счастлив. В груди спали все оковы, и теперь он чувствовал себя свободно. Он не мог не поделиться этим с друзьями.
- Вы видели, как я сдал экзамен? Если не брать в расчет астрономию и травологию, это самый простой экзамен в моей жизни!
Однако его восторженные возгласы встретили лишь две строгие пары взглядов: Сириус и Джеймс смотрели на друга с укором.
- Заткнись, Пит, - гавкнул Сириус, взглядом показывая на Эмили.
Питер сглотнул. Он весь залился краской и опустил взгляд. Ну конечно! Как же он мог забыть о неудаче подруги? Собственное счастье туманом заволокло все мысли, и из головы совершенно вылетела сдача экзамена Миллс. Его сознание было переполнено радостью своего успеха настолько, что он не мог думать о другом.
Сейчас, когда Джеймс и Сириус спустили его на землю, ему захотелось провалиться под неё. Друзья словно молотом огрели. Сердце вновь сжали тиски, но другие. Не холодные и твердые, а липкие, гадкие.
Питер сжался. Он не смел оторвать глаза от узоров на полу. Мальчик схватился за лямку своей сумки и стал теребить выбившуюся нитку.
Он мельком взглянул на Эмили. Та шла, о чём-то задумавшись, не обращая внимания ни на кого. Однако почувствовав на себе взгляд Питера, она вылезла из дебрей своих мыслей. Она перевела взгляд на остальных мародёров. Только теперь до неё дошёл смысл слов мальчиков. В её глазах проскочила какая-то эмоция, но Питер не смог уловить её в глубине тёмно-синих дыр.
- Я знала, что сдам на тролль, - спокойно сказала она. – Для меня это не трагедия. Я разговаривала с Дамблдором по этому поводу. Он сказал, что обучение в Хогвартсе я продолжу, несмотря на это. А Питер действительно молодец. Поздравляю тебя, - ухмыляясь, она пихнула мальчика в плечо и засмеялась.
Цепи, сжимавшие грудь мальчика слегка отпустили, однако они не позволяли больше ничего говорить. Питер продолжал идти, смотря в пол и теребя нитку на лямке ремня. Он промолчал до самого ужина.
К вечеру эльфы постарались на славу. Хотя они никогда не подводили. На ужин была рыба с картофелем фри, яблочный пирог и какао. А также куча других сладостей на любой вкус.
Джеймс, Сириус и Эмили болтали о скором экзамене по зельеварению. Римус молча внимал им, иногда отвечая на вопросы друзей.
А Питер старался не слушать их, потому что при любом упоминании об экзамене ему хотелось сразу лечь в гроб и пролежать там всю свою жизнь. За то другим не придется этим заниматься. Кто вообще станет класть его в гроб? И вообще вспоминать о нем после смерти? Ну, возможно, мама и Ник.
Вдруг Питер заслышал четкий стук каблуков о бетонный пол. Он обернулся на звук и понял, что к ним приближается профессор МакГонагалл.
- Ребят, - тихо проговорил он.
Эмили, с ухмылкой что-то говорившая, тут же умолкла и проследила за взглядом Питера. Уткнувшись глазами в МакГонагалл, она закатила глаза и прошипела что-то нечленораздельное. Питеру показалось, что она сказала одно из тех слов, которыми часто бросались магловские парни, живущие по соседству с ним.
- Мисс Миллс, можно вас на пару слов? – спросила женщина, сверкнув своим хлёстким взглядом.
Эмили лишь слегка повернула голову в её сторону, показывая всем видом, что не хочет разговаривать.
- Вы можете говорить здесь, - пробурчала девочка и отвернулась, начав тыкать вилкой рыбу.
Профессор МакГонагалл закатила глаза и с ненавистью посмотрела на Эмили.
- Что ж, раз вы так этого хотите, - нарочито громко начала профессор. – Сегодня вы сдали экзамен по заклинаниям и ЗОТИ на тролль. Единственная на всём курсе.
Питер огляделся. Все сейчас смотрели на шоу, разворачивающееся у стола Гриффиндора. Со стороны стола Слизерина мальчик услышал какие-то смешки. Это Снейп со своими дружками перешептывались, бросая косые взгляды в сторону мародёров. Питер нахмурился. Уж больно ему не нравилось такое отношение этих гадких змей к его подруге. Но что-либо сказать у него никогда не хватало духу. Именно поэтому он всегда восхищался Джеймсом, и именно поэтому он ненавидел себя.
Девочка в этот момент очень крепко сжала кружку с какао. Питер испугался, что она её разобьет.
Но МакГонагалл, кажется, лишь позабавили её эмоции. Она нещадно продолжала:
- Сейчас мы переводим вас на следующий курс. Однако если вы продемонстрируете такой же результат на СОВ, то вас исключат из школы. А я никак не вступлюсь за вас. Я не позволю вам опозорить дом Годрика Гриффиндора. Конечно, Перо никогда не ошибается, но раз в год и палка стреляет.
После этих слов она просто развернулась и ушла. В Большом зале ещё долго царила тишина. Однако постепенно ученики стали возвращаться к своим делам. А Римус, не справившись с любопытством, спросил:
- А что за Перо?
Питер хотел ответить ему, но Джеймс опередил его.
- В школе есть башня Книги и Пера. Перо заколдовано так, чтобы оно могло фиксировать появление магических способностей у детей. Когда ребенок впервые демонстрирует их, Перо записывает его в Книгу. Так и формируется список учеников Хогвартса.
Отец рассказывал об этом Питеру, когда тот ещё не успел проявить магию. Самым страшным кошмаром для семьи Петтигрю было то, что кто-то из их детей окажется сквибом. Поэтому про магию и Хогвартс детям рассказывали с самого рождения, пытаясь обвить их мышление клубком мыслей о волшебстве.
- Не хотите туда наведаться? – вдруг спросила Эмили у мальчишек.
Джеймс и Сириус переглянулись, ухмыльнувшись, а Питер и Римус – с тревогой. Последние понимали, что эта башня запрещена. И если их поймают, им грозит, возможно, даже исключение из школы.
Однако Сириус объявил:
- Ну что, уважаемые мародёры! Объявляется срочная вылазка.
***
После отбоя, когда Лонгботтом проверил спальни мальчиков, а Мэтьюз – спальни девочек, Эмили как всегда свободно пришла к мальчикам. Мародёры накинули, насколько это возможно, мантию-неведимку, исчезнув из вида, и направились в сторону башни.
Идти было недалеко, однако продвигались они медленно, чтобы ненароком не раскрыть себя. Пару раз они наткнулись на патрулирующих коридоры старост. Один раз – на завхоза Прингла. Ещё и чуть не столкнулись со Слизнортом, который выскочил из-за угла. Он куда-то торопился, воровато озираясь по сторонам. Вероятно, опять собирать какие-то ингредиенты.
Когда они подошли к двери, ведущей в башню, они огляделись и, удостоверившись, что поблизости никого, скинули мантию.
Дверь была деревянная с железными узорами. Ещё в начале года старшекурсники, показывая школу новеньким, проводили их мимо этого входа. Они лишь сказали, что башня находится под запретом и заходить туда нельзя. Питер сразу понял, о какой башне идет речь. Ник часто рассказывал ему, где находятся эти загадочные Книга и Перо. Брату всегда было интересно, как происходит зачисление, как работает этот механизм. И это любопытство теперь перекочевало к Питеру.
Сириус подошёл к двери и достал палочку из кармана. Он поднес её к замку и проговорил шепотом:
- Алохомора!
Дверь с потусторонним скрипом отворилась, словно шепнула что-то. В груди у Питера словно маятник качнулся. Тот самый, за которым мальчик любил наблюдать дома. Он всматривался в покачивание, словно хотел увидеть там что-то. Питер вдруг подумал, что то, что они хотят сейчас сделать, невероятно сумасбродно. Ведь если их поймают, мало им точно не покажется.
Однако Сириус, Джеймс и Эмили уже зашли внутрь. И Питеру с Римусом ничего не оставалось кроме как пойти за друзьями. Они вновь переглянулись, глубоко вздохнули и с тяжёлым сердцем перешагнули порог. Питер постарался тихо закрыть дверь. Однако она того не хотела и как назло захлопнулась с громким грохотом, сопровождённым гулким эхом.
Питер съежился. Однако когда он повернулся к башне, его он ахнул от восторга. Его глаза заблестели. А сам он застыл у двери как вкопанный.
В центре башни стоял круглый стол с узорными ножками. На столе лежала толстенная книга. Она была раскрыта, словно только и ждала, когда перо поднимется и клеймит нового волшебника. Перо лежало рядом. Оно было белое, пышное. Рядом стояла и чернильница. Свечи на стенах создавали особую таинственную атмосферу. Казалось, вот-вот сюда зайдёт Дракула и станет записывать своих жертв. А сквозь окно на стол падал робкий свет многочисленных звезд, которыми небо было усыпано вдоль и поперек.
- Странно, что такая важная башня, не защищена дополнительными мерами защиты, - сказал Джеймс, а эхо передразнило его, будто издеваясь. Мальчик прошелся рукой по столу – ни одной пылинки.
- Ничего странного, - ответил Сириус. – Перо в руки человеку не дастся, а если и кто-то возьмёт его, оно сгорит, а потом возродится из пепла, как феникс, - продекламировал мальчик и засмеялся от своего же голоса. – Чернильница тоже не откроется, а другим пером и чернилами написать в Книге что-либо невозможно. Она просто захлопнется. А если кто-то и откроет, то чужие чернила, написанные чужим пером, Книга просто впитает.
Сириус оперся на каменную стену и скрестил руки на груди. А Римус, слушавший все это у окна, смотрел на звездное небо так, словно читал какую-то книгу. Он вдруг спросил, обернувшись на Сириуса:
- А если кто-то испортит Книгу?
- Она восстановится, - пожал плечами Сириус. – По крайней мере, мне отец так рассказывал.
Эмили же уже вовсю листала книгу. Она делала это так быстро, что казалось, что она точно знает, на какой странице и в какой строчке вписано её имя. Вдруг она резко остановилась. Девочка провела по странице пальцем, вчитываясь в каждую букву, словно не верила в написанное.
Мальчики окружили её со всех сторон. Питер подбежал к столу так, что приходилось читать вверх ногами. На странице было написано: «Эмили Катрин Миллс. Дата рождения: 13 июля 1960. Дата проявления магии: 11 октября 1968».
- Вот, - сказал Джеймс, – ты тут есть. Значит, в тебе есть магия.
Эмили зыркнула на него исподлобья, но ничего не сказала.
- Раз уж тут такое дело, дайте-ка, я себя найду, - оттолкнул девочку Сириус и листнул книгу назад.
Книга показала и его данные: «Сириус Орион Блэк. Дата рождения: 3 ноября 1959. Дата проявления магии: 29 февраля 1964».
- Ого! Ты проявил магию в четыре года?! – восхитился Питер, сам показавший владение ей только в девять лет.
Сириус ухмыльнулся похвале. Мальчик откинул свою шевелюру. В его глазах расцвели искорки. И сам он будто засветился. Вероятно, он гордился этим.
- Ага, - будто невзначай ответил Сириус. Однако все услышали в его голосе радость за то, что это заметили. – А вот Регулус очень поздно показал магию. Все уже начали поговаривать, что он сквиб, шептались за спиной, - тут мальчик скривился. – Родители очень переживали по этому поводу. Сколько истерик мать закатывала. Отец каждый час заставлял его зажечь свечу. И каждый раз бил его после неудачной попытки, - теперь из голоса Сириуса пропала вся радость. За то он наполнился грустью воспоминаний. – Только в десять с половиной лет в нем проснулась магия. В конце мая прошлого года.
Мародёры промолчали на это. Питер был в ужасе от слов друга. Ему стало жалко младшего брата Сириуса. Он-то думал, что у него с этим было все плохо. И родители ужасно относились к нему, пока мальчик не проявил магию. Но они никогда не били его за это.
Слушая рассказы Сириуса, он все сильнее и сильнее открывал глаза. Ему начинало казаться, что до знакомства с ним он и вовсе был незрячим, как слепой котёнок. Каждый раз после таких инцидентов Питер мысленно карал себя за свои мысли и сотню раз в голове извинялся перед своими родителями.
Мальчик ненавидел себя. За свою слабость, трусливость, за вечное нытье. Какое право он имеет жаловаться на свою жизнь, когда под боком живет вот такой человек, как Сириус?
- Ну-ка, - попытался хоть как-то разрядить обстановку Джеймс. Он оттолкнул Сириуса от книги и сам стал копаться в ней, вероятно, выискивая своё имя. Наконец, он остановился. Питер вытянул шею. На странице было выведено: «Джеймс Флимонт Поттер. Дата рождения: 27 марта 1960. Дата проявления магии: 3 июля 1966».
Питер прекрасно помнил этот день. Было жарко. Солнце припекало так, что без панамки можно было за пару секунд схлопотать солнечный удар. Благо миссис Поттер купила мальчикам по рожку вкусного сливочного мороженого.
Они с Джеймсом сначала гуляли во дворе, а потом друг зазвал его зайти на опушку леса, растущим за его домом. Питер ни за что бы туда ни пошёл в другой день, но учитывая пекло, ему ничего не оставалось кроме как согласиться на предложение друга.
Далеко они не заходили. Лишь сели в тени деревьев. Мальчики молчали, поедая мороженое и набираясь сил. Горячее солнце обжигало землю, но деревья, склонившиеся над детьми, защищали их от зноя. Казалось, они действительно пытались их укрыть. Но прикосновения воздуха даже в тени были неприятны, как кипяток.
Вдруг откуда-то из-за деревьев раздался собачий лай. Мальчики резко обернулись на звук. А собака все приближалась и приближалась.
Тут из-за деревьев вылетел маленький воробей, но упал в нескольких футах от мальчиков. Питер подумал, что ему было жарко, но приглядевшись, он обнаружил, что у птицы было повреждено крыло. Воробей посмотрел на мальчиков. Сколько тревоги, мольбы о помощи было в глазах этого маленького создания.
Мальчики быстро засунули в рот остатки мороженого и подбежали к воробью. Тут из чащи выскочила большая гончая собака. Она тяжело дышала и так грозно рычала, что Питер испугался, что она бросится прямо на них.
Но Джеймс выступил вперёд, закрыв собой и птичку, и Питера. Тогда собака начала лаять уже на мальчика. Кажется, она уже была готова кинуться на него и растерзать. Но тут между собакой и Джеймсом вспыхнуло алое пламя. Словно щупальца какого-то невиданного зверя, языки огня вылетали из недр земли. Они стали барьером, защитой, не подпускающей зверя к маленькой птичке.
Тогда из-за огня послышалось тихое скуление. Собака отступила. Испугавшись горячего пламени, она убежала обратно в лес, как кентавры, прогнанные с пира Гераклом.
Когда собака скрылась, пламя потухло, а Джеймс с такими же сияющими, как созданный им огонь, глазами повернулся к Питеру. Счастью его не было предела. Он осторожно взял раненного воробья на руки, и они побежали в дом Поттеров.
- Смотрите! – воскликнул Сириус. Все взгляды вмиг обратились на него. А он постучал палочкой по странице чуть ниже имени Джеймса. Питер ахнул. На той же странице, где был записан Джеймс, красовалось другое имя: «Лили Валери Эванс. Дата рождения: 30 января 1960. Дата проявления магии: 3 июля 1966».
Как только Сириус убрал палочку от Книги, начало происходить что-то странное. Буквы вдруг расступились, оставляя свободное место в центре разворота. Страницы начали разъедаться, словно под действием соляной кислоты. А вместо них появилось какое-то окошко.
Мародёры переглянулись и слегка наклонились, чтобы увидеть, что скрывается в этой Книге. Однако как только их головы приблизились к ней, их вдруг закружило, из-под ног пропала земля. Да и каменных стен больше не было. Они оказались в смерче. А вокруг кружили буквы и цифры. Они то складывались в имена и даты, то вновь распылялись и улетали далеко друг от друга.
Наконец, смерч выплюнул их на поляну. Они огляделись. Неподалеку была детская площадка. Переглянувшись, гриффиндорцы направились туда. Но чтобы увидеть знакомые рыжие косы, долго идти не пришлось. Они сразу выделялись на фоне остальных.
Эванс в зеленом цветастом платье качалась на качелях, а её раскачивала девочка постарше. Это была тощая блондинка с длинной шеей. Она была в таком же простом сарафанчике, что и Лили. Только не зеленом, а нежно-голубом, как небо, простирающееся над ними. И Питеру показалось, что она была гораздо красивее Эванс, которая не очень нравилась мальчику. Он до сих пор не понял, что именно в ней приглянулось Джеймсу.
Мародёры подошли поближе. Совсем не трудно было догадаться, что окружающие люди не видят и не слышат их, но Питер все равно обходил каждого, будто он мог столкнуть кого-то.
- Это её сестра, - сказала Эмили, кивнув на девочку постарше, когда они встали рядом с качелями. – Петуния.
Вдруг блондинка перестала раскачивать сестру. Её взгляд устремился куда-то вперёд, за спину мародёров. Она слегка нахмурилась, из-за чего теперь стали заметны сходственные черты с Лили.
Девочка оглянулась на свою сестру, не понимая, почему та остановилась. Она проследила за её взглядом и тоже уставилась туда, куда смотрела Петуния. Она тоже насупила брови, приобретя привычное выражение лица. По крайней мере, Питер привык видеть её такой.
Мародёры тоже обернулись. Оказалось, сестры увидели, как двое каких-то мальчишек топчут клумбы у дома. В их глазах читалось какое-то садистское веселье. Они злобно хихикали и изредка поглядывали на окна дома, выбранного для развлечения.
Тут мимо плеча Питера пронеслись две быстрые тени. Это Лили с Петунией побежали прямо к мальчикам. Мародёры поспешили за ними.
- Эй! Что вы делаете? – таким же строгим тоном, каким часто говорит Лили, сказала подбоченившаяся Петуния. Она сверкнула взглядом на мальчишек. Лили еле заметно взглянула на сестру и тоже приняла такую же позу и попыталась сымитировать её взгляд.
Мальчишки лишь ещё больше рассмеялись, посмотрев на подошедших девчонок. Они продолжили топтать цветы уже назло. Будто тролли из старой маминой сказки, они прыгали по клумбе, рвали цветы.
Тут из-за окна дома выглянула миловидная старушка. Она покачала головой. Взгляд её погрустнел. Казалось, она вот-вот заплачет. Словно это были не цветы, а её внуки.
Увидев, что их раскрыли, мальчишки выскочили с клумбы и рванули куда-то за угол следующего дома. Убегая, они не переставали смеяться, будто только что услышали шутку.
Старушка же медленно вышла из дома. Она укуталась в шаль, несмотря на то, что на улице было тепло. Её длинная клетчатая юбка колыхалась на ветру, напоминая волны тихого озера в том самом лесу за домом Джеймса. Старушка села рядом с клумбой и тяжело вздохнула.
- Их можно как-то спасти? – тихо спросила Лили у неё. Её глаза тоже были на мокром месте.
- Не думаю, - тихо ответила старушка. Она с особой осторожностью подняла розу, так по-варварски вырванную из своего дома. – Когда-то мы посадили эти цветы с моим покойным мужем, - тихо пояснила женщина, вновь вздохнув.
Сестры Эванс стояли рядом, не зная, что сказать или сделать. Старушка же в это время с кроткой нежностью поглаживала цветок, не замечая ничего вокруг. Кажется, она вспоминала свои былые годы, время, которое утекло и больше не вернется.
- Мы можем помочь вам высадить цветы заново, - вдруг сказала Петуния. – И будем помогать вам их выращивать.
- Да! – вскричала Лили. Её глаза загорелись, а черты лица вспомнили, что такое улыбка. – Мы будем приходить каждый день!
Тихо улыбнувшись, старушка встала и погладила девочек по их шелковым волосам. Она ласково поблагодарила их и ушла в дом, чтобы принести семена и все нужное для посадки цветов.
Девочки же остались собирать сломанные цветы с клумбы, очищая её.
- Жаль, что нельзя починить эти цветы, - сказала Лили, грустно выдохнув. Она взяла в руки какой-то красивый цветок, какой Питер видел во дворе Джеймса, но никогда не задумывался о названии, и также осторожно погладила его.
- Да, - вздохнула её сестра. – Но в этом и состоит весь мир, да? Что-то рушится, чтобы освободить место для чего-то нового. Всегда всё меняется и развивается, прогрессируя. Наверное, стоит смотреть вперёд и строить будущее, а не сетовать о прошлом.
Лили пожала плечами. Она поднесла вырванный цветок к земле. И вдруг стало происходить что-то странное. Стебелёк цветка вцепился в землю, а до этого угасший бутон раскрылся и будто сделался ещё ярче и живее.
- Смотри! – воскликнула Лили, призывая сестру посмотреть на цветок. Петуния посмотрела на неё непонимающим взглядом. Кажется, она спутала этот цветок с теми немногими, которые не были повреждены.
Тогда Лили вновь взяла цветок, валявшийся на клумбе, и поднесла его к земле. Эффект был точно такой же. Цветок встал на своё место, словно и вовсе не был поврежден. Теперь Питер был уверен: бутон сделался ещё краше.
Петуния глядела на это как завороженная.
- Как ты это делаешь? – помимо страха в её голосе читалось детское любопытство. Как то, когда ребенок спрашивает у родителей, почему светит солнце или почему зимой падает снег.
А Лили пожала плечами. Она была восхищена этим открытием. Её глаза загорелись, и она продолжила возвращать цветы на клумбу, вновь и вновь убеждаясь в реальности происходящего.
Водоворот снова подхватил мародёров, и они снова закружились. А вокруг них стали танцевать буквы и цифры.
Наконец, они почувствовали под ногами твердую поверхность. Они резко отклонились от Книги. Да так, что Питер и Римус столкнулись головами.
- Ой! – вскрикнули они, потирая лбы.
Но тут они резко замолчали. Кто-то большой подошёл к двери с той стороны. Его гулкие шаги эхом отозвались в голове Питера. А он ведь знал. Чувствовал, что им не стоит сюда идти. В груди все оборвалось. Ноги подкосились. Ему казалось, что он вот-вот упадет.
Остальные тоже с ужасом смотрели на дверь. Прятаться было негде. Единственный шанс остаться без наказания – притаиться и тихо сидеть, молясь, чтобы этот кто-то не зашёл внутрь.
- Кто здесь? – грубый мужской голос раздался из-за двери. Питеру он показался знакомым, но сейчас он не мог вспомнить, кому он принадлежал.
Мародёры переглянулись. Они почти не дышали, пытаясь как можно сильнее передать тому, кто стоит за дверью, ощущение отсутствия жизни в башне. Однако сделать это не удалось.
В замок вдруг вставили ключ, словно лезвие в сердце. Холодное, острое, быстрое. Сердце Питера замерло в груди. Живот скрутило. Нужно было бежать, прятаться. Но было некуда.
Дверь распахнулась. На пороге был грозный мужчина преклонных лет. Это завхоз Прингл. Увидев детей в башне, он принял ещё более устрашающий вид. На его лице чувствовалась чистая ярость.
- Вы пятеро сейчас же идёте за мной, - процедил он сквозь зубы. В его глазах блеснул какой-то недобрый огонёк. Но Питер не понял, что он обозначает. Прингл развернулся и пошёл куда-то вперёд.
Питер посмотрел на друзей. Те тоже были в растерянности. Испуганные они приняли решение отправиться вслед за завхозом.
Шли они быстро, еле поспевая за тяжёлыми, но большими шагами мужчины. Они молчали. Даже не смотрели друг на друга. Питер вновь сжался, опустил голову и ждал наказания. Почему-то он уже знал, что им не поздоровиться.
Когда они, наконец, спустились в подземелье, Прингл открыл дверь в какое-то душное темное помещение. Он завел их туда, и они чуть ли не на ощупь сели на какую-то старую деревянную лавку.
Прингл взмахом палочки зажег свечи на стенах. Питеру потребовалось время, чтобы привыкнуть к свету. Однако прозрев, он понял, что они находятся в помещении, очень напоминавшем средневековую пыточную. На стене висят различные виды прутьев и плетей. С потолка свисают кандалы. А на полу стоит лавка.
Взглянув на друзей, Питер увидел тот же ужас, что глубоко засел в его душе. Он крепко вцепился своими клещами в его сердце. Пиявкой ухватился за мальчика.
- Вы нарушили сразу несколько школьных правил, - сказал Прингл, словно читая приговор. – Вы после отбоя оказались в коридорах школы. Так ещё и зашли в запретную башню. За это мальчикам полагается десять ударов плетью, а девчонке десять ударов прутом по рукам.
Питер заметил, как Эмили подтянула рукав рубашки на ладонь, а Сириус нахмурился ещё сильнее.
- Вы не имеете на это право! – отчаянно выкрикнул он. Блэк спрятал руки за спину, едва заметно прикасаясь к спине. В его глазах Питер читал боль, как воспоминание о чем-то. В памяти всплыло, что друг рассказывал о частых наказаниях дома. Теперь всё вставало на свои места.
На эти слова Прингл легко вытащил из ящика устав Хогвартса и кинул Сириусу на колени.
- Страница 164, - скучающе произнес завхоз. Видно ему не впервой приходилось это рассказывать.
Сириус открыл устав на нужной странице. Мародёры склонились к нему. Мужчина был прав. Все было написано чёрным по белому: учителя и завхоз имеют право применять физические наказания к ученикам. Это действительно был устав школы. Точно такой же присылали из школы с письмом, но Питер даже не стал открывать его.
- И раз уж ты больше всех кричишь, ты будешь первым, - хрипло проговорил Прингл. Он схватил Сириуса за руку и повел к лавке. Тот стал упираться, пытаясь вырваться из цепкой хватки завхоза.
Питер хотел помочь другу. Но в горле пересохло. Пульс участился. Он был готов упасть в обморок. Его спасала лишь стена, на которую он опирался.
- Нет! Я не буду! – закричал Сириус. Его вопли разносились эхом, наверное, по всему замку.
- Не трогайте его! – вскочил Джеймс и выхватил палочку, направляя его на Прингла.
Тут дверь распахнулась и в неё влетела сонная профессор МакГонагалл. Она была в ночном халате, но несмотря на это, имела очень грозный вид.
- Аполлион, прекратите сейчас же! – яростно произнесла она. Женщина не кричала, но тем не менее смысл её слов был чётко ясен.
Джеймс быстро спрятал палочку, но от профессора не утаилось его действие. Она сверкнула взглядом в его сторону, но ничего не сказала.
- Профессор МакГонагалл, они не были в постелях после отбоя и зашли в запретную башню, - тут же проговорил завхоз. Теперь женщина прыснула ядом в сторону Прингла.
- Разве мы с вами не обсуждали этим летом, что с этого года министерство запретило применять физические наказания к ученикам? – стальным голосом проговорила она. Мужчина замешкался, а она продолжила, кивнув на кипу бумаг, которую кинул им Прингл. – И устав Хогвартса с прошлого года поменялся. Дети получают вычет баллов со своего факультета. По пятнадцать с каждого. И обязаны будут ходить ко мне на отработки две недели. Но и вы, Аполлион, получаете разговор с директором. Он вам вынесет наказание за превышение ваших полномочий.
Мужчина, кажется, хотел что-то сказать, но не стал. Он как-то обижено смотрел на заместителя директора и что-то бурчал.
- Сейчас же по кроватям! – прикрикнула профессор МакГонагалл, и мародёры выскочили из душной комнатушки, изо всех сил припустив к гостиной Гриффиндора.