23 июня 1972

Когда заканчивался учебный год, лето было в самом разгаре. Мантии ученики теперь носили только на уроках. В остальное время первокурсники и наиболее ответственные ученики постарше носили рубашки с галстуками своих факультетов и брюки или юбки. Остальные ходили в обычной магловской одежде: шорты, футболки, платья.

Разве что некоторые ученики, обычно со Слизерина, одевались в одежду для волшебников. Но и она была более летняя и открытая. Мальчики носили странные мантии без рукавов. Но надо признать, что Римус не мог не восхититься красотой их одежд. Все эти ремешки, пуговицы, узоры, вышитые золотом или серебром поражали мальчика, выращенного вдали от всей этой магии.

Девочки, одевающиеся по канонам волшебства, предпочитали носить платья. Особенно понравились Римусу те, которые походили на мундир. Но и восхитительные корсеты не остались без внимания мальчика.

Сегодня последний день в школе. Завтра утром всех учеников посадят на Хогвартс-экспресс, и они помчатся домой. Хотя всё же не совсем все покидают стены школы завтра. Семикурсники останутся. Завтра у них будет выпускной. На том же поезде, на котором приедут все ученики в Лондон, уедут в Хогвартс родители выпускников и просто те, кто хочет поддержать их. Они все проведут ещё одну ночь в школе и только утром в воскресенье покинут родные стены.

Римусу казалось, что это ещё так далеко. Его выпускной казался дальше, чем Австралия. Словно что-то недосягаемое, призрачное было в этом дне. Но с другой стороны ему представлялось, что первый учебный год будет долгим. Но вот уже последний день, а Римусу все ещё кажется, что директор только вчера посетил их дом, любезно пригласив учиться с остальными детьми. Мальчик был ему несоизмеримо благодарен. Профессор Дамблдор позволил ему находиться в обществе, чувствовать себя таким же, как и другие, словно он не был монстром.

Несмотря на то, что Римус соскучился по дому и родителям, он не знал ответа на вопрос: «Точно ли он хочет ехать домой?». В школе он нашёл друзей, которые всегда и во всем его поддерживают. И хоть их любимым занятием было вляпываться в какие-то неприятности, они стали очень дороги Римусу.

Мальчику очень нравилось бродить по школе. Каждый раз он находил всё новые и новые места. Одно краше другого. Казалось, весь Хогвартс был утыкан секретными проходами и помещениями. А Римус, который по натуре был человеком достаточно любопытным, хотел побывать в каждом из них.

Здесь же ему всегда оказывали нужную медицинскую помощь после полнолуний. Мадам Помфри оказалась просто мастером своего дела. Римус даже один раз сказал ей, что она настоящая волшебница. Женщина зарделась и отмахнулась от похвалы мальчика, который и сам был красным как помидор.

Поэтому покидать Хогвартс было немного грустно. Но Римус всё равно был в предвкушении от встречи с родителями. Он очень соскучился по отцу, который всегда мог развеселить мальчика. Соскучился по маме, которая каждый вечер читала сыну сказки. А порой она и сама придумывала свои собственные. Римус даже завел блокнот, куда записывал все мамины истории.

Родители очень хвалили сына за его успеваемость. В конце каждого письма они приписывали, что очень гордятся им. А когда Римус сообщил, что сдал все экзамены на высшую отметку, они пообещали купить сыну новый велосипед, как только он приедет домой.

Весь июнь первокурсники, сдавшие экзамены, на уроках в основном занимались тем, что готовились ко второму курсу. Оказалось, что учителя освободили этот месяц для экзаменов старших учеников. А знания первокурсников решили проверить в конце мая.

Уроки проходили весело и благополучно. Сейчас они сидели на трансфигурации. Профессор МакГонагалл рассказывала о том, что ученики проходят на втором курсе. Этот урок она не стала никого опрашивать, хотя обычно именно на трансфигурации первокурсники зарабатывали больше всего баллов в июне.

Однако несмотря на все стремления гриффиндорцев, они не смогли обогнать ни один факультет, оставшись на последнем месте. Первое место заняли когтевранцы. Они смогли опередить Слизерин, став чемпионами Ховартса по квиддичу. Но на самом деле Гриффиндор не унывал. Оказалось, уже около десяти лет кубок школы не попадал в руки львиному факльтету. Хотя Римусу это казалось немного обидным.

- Профессор МакГонагалл, а когда мы будем изучать анимагов? – спросила Мэри. – Мы тоже хотим превращать в животных, как вы!

- Это очень серьезная магия, мисс МакДональд, - спокойно ответила профессор. – И мы лишь заденем её на седьмом курсе. Самое важное, что вы должны знать из этой темы, так это то, что при становлении анимагом обязательно требуется внести свои данные в специальный реестр в министерстве.

Сириус, до этого игравшийся с пером, лёжа на парте, оживился и поднял голову. Он вновь откинул волосы, как любит это делать, и спросил:

- А что будет, если не зарегистрироваться?

- Тогда вас будет ждать Азкабан, - строго сказала профессор МакГонагалл. Её глаза сверкнули сталью. А голос был твёрже любого металла. Она всегда наказывала ученикам быть ответственными. Да так, что не возникало никакого желания ослушаться.

- Серьёзно? – воскликнул Джеймс, даже соизволив оторваться от квиддичного поля за окном, которое разглядывал все это время. Вероятно, он представлял, как сам будет парить на метле и приносить победы своему факультету.

- Да, Поттер. Это закон, который каждый обязан соблюдать. Если анимаг не зарегистрировался, а его поймали на использовании подобной магии, то он будет обязан понести наказание.

Римусу в голову сразу взбрели мысли. Он давно задавался вопросом. И настолько сильно он въелся в разум, что, казалось, вот-вот прогрызёт череп.

Слова уже чуть было не сорвались с губ Римуса, когда прозвенел колокол, оповещающий о конце урока. Резонируя в ушах, громкий звон заставил мальчика прийти в чувства. Он закрыл уже было открывшийся рот и прикусил язык.

Он встал из-за парты и стал медленно собирать вещи. Однако тут его окликнула профессор МакГонагалл:

- Люпин, не могли бы вы задержаться?

Мальчик не совсем сразу понял, что учитель обращается к нему. Лишь когда Питер легонько толкнул его, он поднял голову на профессора и кивнул. Он посмотрел на мародёров, ждавших его, и сказал:

- Вы идите, я приду уже в Большой зал.

Ребята переглянулись, пожав плечами, и скрылись в дверях. Они отправились на обед, а Римус повернулся к МакГонагалл и подошёл к ней.

- Я, на самом деле, ненадолго, - сказала профессор, оторвавшись от каких-то бумаг, которые она заполняла. – Мне лишь нужно вам передать, что после обеда профессор Дамблдор ожидает вас в своём кабинете.

Римус сглотнул. В груди что-то стукнуло о ребра. Зачем директору общаться с ним? Он решил поменять свое решение о том, что Римус может учиться в школе? А что если он кому-то навредил и не помнит об этом? И сейчас профессор Дамблдор выгонит его из школы или, что ещё хуже, посадит в Азкабан.

- Римус, - позвала застывшего мальчика профессор МакГонагалл. Его взгляд остекленел, и он теперь напоминал куклу в каком-то магазине. Однако голос профессора вывел мальчика из оцепенения.

- Да? – тихо пролепетал он. Мальчик опустил голову и вновь стал разглядывать руки, заламывая их то в одну, то в другую сторону.

На тыльной стороне левой ладони красовался шрам, который он сам поставил себе в прошлое полнолуние. Поэтому весь месяц он натягивал рукав рубашки настолько, насколько это позволяла ткань. И вроде как ему даже удалось скрыть шрам ото всех. Он уже почти зажил и едва был заметен. Сейчас он напоминал лишь полосу чернил, случайно оставленную на руке и не смывшуюся до конца. Лишь чернила, а не напоминание о том, кто он есть.

- Не переживай, всё хорошо, - подбодрила его женщина. Она смотрела на него так ласково, что Римусу вспомнилась мама. Ведь даже возраст МакГонагалл был примерно как и у неё. Мальчику вдруг пришло озарение, что она не только профессор, но и человек, такой же как и все.

От этой мысли он ещё сильнее смутился и заломил руку сильнее, чем стоило. Пальцы прожгла острая боль. Мальчик скривился.

Он кивнул и уже было развернулся, чтобы уйти, как в голову вновь врезался вопрос, так долго мучавший его. Мальчик всё же не сдержал любопытство. Он повернулся и, наконец, скинул с себя тяжесть молчания.

- А что будет, если не зарегистрироваться в Реестре оборотней?

Профессор МакГонагалл посмотрела на него с какой-то жалостью. Такой взгляд бросают на людей, у которых отсутствуют руки или ноги. Римус опустил глаза. Ему не хотелось видеть такое сочувствие к себе.

- За это возможно будет штраф, - сказала профессор, немного помолчав. – Я знакома с начальником Департамента магического правопорядка. Поверь, это очень добрый человек. Он прекрасно понимает нежелание оборотней регистрироваться. Поэтому я уверена, что не будет ничего серьезнее штрафа. Однако, Римус, - профессор взяла руки мальчика в свои. Они оказались очень мягкими и теплыми. Мальчик, слегка испугавшись, посмотрел на женщину. В её глазах читались теплота и искреннее желание помочь. – Поверь, Реестр оборотней – это не реестр изгоев. Министерство не хочет терроризировать таких как ты. Наоборот, оно лишь хочет помочь.

Римус кивнул головой. Он все так же пялился в пол, страшась встречи с глазами МакГонагалл. Она же после долгой паузы спросила:

- Разве твой отец не работает в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними?

- Работает, - тихо ответил мальчик. – Но мы с ним не обсуждаем это. Отец всегда избегает разговоров о своей работе.

Профессор МакГонагалл понимающе кивнула и медленно отпустила руки мальчика. Она тихо вздохнула.

- Что ж, иди пока обед не остыл, - сказала она и вернулась к бумагам, стараясь скрыть свои чувства. Римус тоже часто так делал. Утыкаться в книги вместо того, чтобы поделиться переживаниями, казалось неплохой перспективой.

Сейчас, увидев в этой женщине такую нежность, мальчик понял, что она вовсе не такая, какой казалось на первый взгляд. Теперь он понял, что эта женщина может помочь даже в самый трудный момент. И ему вдруг стало спокойнее, словно нажали на кнопку, и буря внутри улеглась, уступая место пусть и не яркому солнцу, но хотя бы тихим облачкам, умиротворяюще плывущим в небесном своде.

Но, несмотря на это, после обеда Римус вновь ощутил тревогу. В чреве закопошились гадкие крысы, и мальчик вновь потерял обретённый покой. Друзьям он сказал, что хочет сходить к мадам Помфри. И еле отвязавшись от назойливых предложений помощи, он поплелся к директору.

Он проходил по коридорам школы будто пьяный. Пару раз успел врезаться в других учеников. Благо не столкнулся с хмурым Принглом. Он лишь зло глянул на Римуса и прошёл мимо. А мальчик, прикусив губу, постарался не смотреть на мужчину. После той майской ночи он старался избегать его. Да и сам завхоз косо смотрел на мародёров. Кажется, ему сделали хороший выговор.

С картин на мальчика смотрели любопытные лица. В начале года, когда он только прибыл в школу, ему было некомфортно от постоянного наблюдения. Однако со временем Римус понял, что портретов не так уж и занимает жизнь учеников. Поэтому вскоре он смирился с их лишь на первый взгляд интересующимися взглядами.

Мимо пролетел Пивз, но заметив мальчика остановился и развернулся, вернувшись к гриффиндорцу. Оглядев Римуса с головы до ног, он решил заняться своим любимым занятием.

- Посмотрите, кто идет! Кто же это? Такой смурной и скучный, - прокричал он чуть ли не на весь замок.

Римус нахмурился и постарался не обращать внимания на полтергейста. Он надеялся, что если не будет проявлять к нему какие-то эмоции, то ему надоест, и он улетит. Но, к сожалению, это не сработало.

- Итак, - подлетел Пивз почти к самому носу мальчика, - куда путь держим?

Римус отмахнулся от него, но полтергейст легко отлетел и захихикал своим противным смехом. Мальчик вздохнул и, поняв, что не отвяжется, всё же ответил ему.

- В кабинет директора.

Тут Пивз захихикал ещё сильнее. Заливаясь смехом, он вновь пролетел над головой мальчика, переплывая на другую сторону.

- И что же ты успел натворить? Перевернул обеденный стол? Или избил кого-то? О! Или ты выпустил крыс на кухне, и они оказались прямо в тарелках учителей? – полтергейст говорил всё это с горящими глазами. Кажется, он перечислял идеи, которые сам хотел бы использовать. Он аж подлетал после каждой фразы, словно был на пружинке.

Римусу же такие рассуждения о нём не понравились. Он скривился и строго глянул на Пивза.

- Ничего я не делал! – хмуро пробурчал он.

Когда он сказал это, в животе закололо. И мысли тайфуном обрушились на него. Что если и правда двери и окна не выдержали и Римус навредил кому-то? Но ведь тогда бы Дамблдор исключил бы его из школы сразу. Зачем ждать?

От мыслей его отвлекло подёргивание за пряди волос. Мальчик поднял голову. Конечно, это был Пивз. Кто же ещё? Римус оттолкнул полтергейста и строго, насколько позволял характер, спросил:

- Что ты прицепился?

- Я что колючка какая-то, чтобы прицепляться? – смеясь, ответил Пивз. А Римус про себя подумал, что так оно и есть. Но вслух говорить не стал. Вдруг обидится? – А у директора сейчас собрание. Так что ты, малыш, - он ткнул Римуса в нос, - не сможешь туда сейчас зайти.

Пивз рассмеялся ещё сильнее, когда мальчик потёр место его прикосновения и показал ему кулак. Так, заливаясь ярким смехом, полтергейст улетел. Вскоре из слуха пропал этот хохот, и Римус смог вздохнуть полной грудью.

Наконец, он подошёл к кабинету директора. Оттуда доносился голос Дамблдора, что-то говорившего кому-то. Мальчик подошёл ближе и, не совладав с любопытством, прислонился к двери ухом.

- В общем, поздравляю вас с окончанием этого учебного года. Вы все молодцы и замечательно справились со своими обязанностями. Особую благодарность хочется выразить нашим старостам школы – Андромеде Блэк и Теду Тонксу, - на этих словах по кабинету пронеслась волна аплодисментов. – Я надеюсь, что у вас и у наших дорогих старост факультетов семикурсников всё сложится хорошо после выпуска из школы.

- Профессор Дамблдор, - послышался мелодичный женский голос из-за двери, - а если не секрет, то кто станет старостами школы в следующем году?

Из кабинета донёсся приглушённый смех. Это Дамблдора так повеселил вопрос девочки.

- Конечно, не секрет, - в конце концов, сказал он. – Это будут два человека, достойных этого звания. Но мисс Блэк, если бы я сам знал, кого мы назначим старостами, - протянул он, а Римус услышал, как кто-то вздохнул с той стороны. – Но ведь у вас есть сестра, которая сможет сообщить вам о нашем решении, если вас интересует судьба нашей школы. Что ж, я уверен, что и в следующем году мы с вами замечательно сработаемся. А сейчас идите, насладитесь солнечным днем. Ведь что может быть лучше, чем провести теплый денек в кругу своих друзей?

Тут Римус услышал, как к двери стали приближаться шаги. Они были совершенно разные. Тяжелые и легкие, звонкие и глухие. Чьи-то шаги были пропитаны грацией, чьи-то походили на прыжки лани.

Мальчик еле успел отшатнуться от двери, когда она распахнулась. В проходе оказалась Нарцисса – сестра Сириуса. Она бесстрастно посмотрела на Римуса, словно тот был лишь дополнением к декору замка, и прошла мимо.

За ней стали выходить и остальные. Оказывается, Дамблдор проводил собрание старост. Однако Пивз сбился со времени. Оно уже заканчивалось, когда Римус подходил к кабинету. И сейчас, когда все вышли, Римусу вновь стало страшно.

Дамблдор стоял в своем кабинете спиной к выходу. И Римус подумал, что надо как-то обозначить свое присутствие. Однако пока он думал, что лучше сделать – постучать по открытой двери или покашлять, директор развернулся, увидев мальчика.

- А, Римус. Добрый день. Заходи, присаживайся, - Дамблдор указал на большое кресло напротив другого такого же. А мальчик почувствовал себя очень глупо. Он засмущался, покраснел до самых корней волос и медленно прошёл к креслу. – Угощайся, - предложил директор, после чего Римус заметил рядом с креслом маленький столик. На нём стояла кружка чая и вазочка с конфетами. Мальчик отпил немного из вежливости, хотя на самом деле в горле стоял ком, который был не рад горячему напитку.

Дамблдор не спешил садиться. Да и говорить тоже. От него исходила какая-то странная, тревожная атмосфера. Несмотря на то, что старик всегда был добр, на все их проделки закрывал глаза, даже пригласил оборотня учиться в школе, Римусу было страшно рядом с ним.

Мальчик старался отметать мысль о том, что это волк внутри него чует людскую ауру. Хотя с каждым разом впечатление, что это именно так увеличивалось.

- Как дела с друзьями? – спросил Дамблдор. Его голос был ласков, но взгляд невыносимо долгий и тяжелый пронизывал до костей. На ум мальчику сразу пришёл вопрос: «Интересно, сколько людей отважились ему лгать?».

- Всё хорошо, - Римус говорил быстро, словно старался поскорее выкинуть слова из себя.

- Мне ждать новую проказу напоследок? – усмехаясь, сказал старик. Теперь Римусу казалось, что он просто накрутил себя, и директор действительно безобиден. Мальчик пожал плечами. – Ох, Римус, чувствую, я с вами поседею, - Римус взглянул на его итак седые волосы и слегка улыбнулся. – Знаешь, мне все чаще и чаще на ум приходит идея сделать из тебя старосту факультета на пятом курсе. Может, ты их вразумишь? Что скажешь?

Мальчик улыбнулся ещё шире. Теперь он почувствовал лёгкое облегчение, словно человечек, который все это время бегал внутри, успокоился и решил присесть отдохнуть. Римус пожал плечами.

- Как проходят полнолуния? – вдруг перескочил с темы директор.

Улыбка пропала с лица мальчика, словно тряпкой стёрли. Он опустил голову и пробурчал что-то вроде: «Нормально», - но со стороны это выглядело так, будто он только открыл и закрыл рот.

- Мадам Помфри сказала, что с каждым разом становится всё хуже, - медленно начал Дамблдор.

Римус машинально натянул рукав на почти зажившую рану. Целительница не говорила ему этого. Но мальчик сам понимал. Каждый раз после полнолуния он просыпался с ещё большим количеством ран, чем в предыдущий. В последнее полнолуние, раздирая себе грудь, он чуть не задел сердце. В тот день он еле встал на ноги.

- Я думаю, - продолжил директор, - в следующем году придется говорить всем, что у тебя самого болезнь, чтобы после полнолуния ты мог отдохнуть в больничном крыле.

- Но я хорошо себя чувствую после полнолуний, - соврал мальчик, хотя прекрасно понимал, что и Дамблдор видит эту ложь.

Директор слабо улыбнулся.

- Знаешь, Римус, сила воли это хорошо, но даже львы, устав, ложатся отдыхать. Конечно, это твой выбор, но я советую всё же прислушаться к моему совету.

- Спасибо вам большое, - вдруг решился сказать Римус. Он поднял голову и отважился посмотреть прямо в глаза директору. – Я очень счастлив учиться здесь. И всё, что вы для меня делаете, это бесценно.

Мальчик запнулся. На его глазах расцветали слезы. Он сам не понял, отчего вдруг заплакал. То ли от того, что действительно был так сильно благодарен, то ли от того, что вспомнил, кто он такой и насколько опасен для окружающих. А может быть и то, и другое? Просто всё навалилось, как снежный ком, и мальчик уже не смог сдержать эмоции.

Он пытался. Пытался прекратить ручей, текущий по его щекам, но не мог. Словно лава, извергающаяся вулканом, слёзы текли и текли, не переставая. Все руки у мальчика уже были в этой странной воде.

- Римус, ты замечательный мальчик, прекрасный друг и ученик, - сказал Дамблдор. – Ты заслуживаешь всего, что мы делаем для тебя. И я считаю, что пора разбивать стереотипы о том, что оборотни – это страшные монстры. Вовсе не так. Просто таких как ты отвергло общество. И им приходится оставаться без образования, быть отшельниками и сбиваться в стаи. Но пора это менять, верно?

- А много таких как я? – спросил Римус сбившимся голосом, всё ещё пытаясь утирать слезы.

- Точно неизвестно. Оборотни предпочитают скрываться. Оно и понятно, учитывая отношение людей к ним. Но могу сказать, что я ещё не встречал волшебников-оборотней, которых заразили также рано, как и тебя.

Римус лишь молча покивал на это, хотя эти слова произвели на мальчика должное впечатление. Тогда получается, оборотни не нападают на детей? Или нападают лишь на детей-маглов? Тогда почему тот оборотень напал на Римуса? С чем это связано? А может, они обычно убивают детей? И всё-таки если бы отец не вмешался, то мальчика бы убили? Столько много вопросов крутилось в голове мальчика, но так мало было ответов, что было лишь одно желание: забраться в какой-то темный угол и сжаться комочком.

Вдруг Римус вспомнил, как Питер рассказывал об оборотнях. Он решил не упускать шанс поинтересоваться этим.

- Питер рассказывал, что министерство поймало несколько оборотней, которые кусали детей, чтобы создать армию. Это правда?

- Боюсь, что это действительно так, - сказал Дамблдор, подойдя к окну. Кажется, он через отражение приглядывал за мальчиком. – Однако ты должен понимать, что они совершают большую глупость. Они подверглись влиянию кого-то, кто обещал им счастливую жизнь. Но так они не добьются её. В сознании людей лишь укоренится утверждение о том, что оборотни – страшные монстры. А для того, чтобы общество было готовы жить бок о бок с вами, нужно доказать им, что оборотни вовсе не такие, какими все их представляют.

Римус молча переваривал услышанное. Наверное, Дамблдор прав. Ведь жестокость порождает жестокость. По крайней мере, папа всегда говорил так. Директор говорил правду, но почему же другие оборотни не понимают этого?

- А меня тоже обратили, чтобы я вступил в ту армию? – спросил Римус. Дамблдор как-то странно на него посмотрел, но потом повернулся обратно к окну и ответил:

- Не думаю, Римус. Ты стал оборотнем раньше, чем это началось, - мальчик покивал головой. Он всё ещё думал о словах директора. – Кажется, твои друзья тебя заждались, - вдруг сказал Дамблдор. Римус поднял голову. Он стер последние капли слез и подошёл к окну.

У озера сидели мародёры и о чем-то переговаривались. Отсюда не было слышно их разговора, но Римус предположил, что речь зашла о каникулах, потому что Сириус и Эмили заметно сникли.

- Ступай, - сказал Дамблдор. И Римус тут же пустился вон из кабинета.

Как только он подошёл к друзьям, на него тут же налетели с расспросами:

- Ну? Что он от тебя хотел?

Римус взглянул на башню директора. Дамблдора в окне не было видно. Может, он наконец-то сел за стол?

- Да так, - отмахнулся Римус, но увидев лица друзей, понял, что не отвяжется. Поэтому и ляпнул первое, что пришло в голову. – Выпытывал у меня, ждать ли ему какой-то шалости напоследок.

Тут мародёры оживились. Сириус, Джеймс, Эмили и даже Питер переглянулись, как-то насмешливо скалясь. Только теперь Римус понял, что сказал.

- Вы же не хотите получить отработки уже на следующий год? – чуть ли не молясь, попросил он у ребят. Но те лишь рассмеялись и повалили Римуса на землю. А он лишь тяжело вздохнул, поняв, что эту машину уже не остановить.

- Итак, господа мародёры! – серьезно произнес Джеймс, встав с земли и посмотрев сверху вниз на лежащих друзей. – Что же мы сделаем, как наш великодушный директор выразился, напоследок?

- Ну, - протянул Питер, садясь, - мы можем разложить по школе навозные бомбы, как обычно?

Эмили преувеличено тяжело вздохнула и сказала, подражая аристократичному акценту Сириуса:

- Это слишком грязно для последней шалости, не находишь? А ещё банально.

Питер пожал плечами, а Сириус, узнав в интонациях девочки свой голос, повалил её, только что севшую, на землю. Девочка легко скинула его и снова села, улыбаясь. Она начала растягиваться, делая упражнение складка. Совсем недавно у неё опять болела нога, но обезболивающее вновь творило чудеса. Римус подумал, что может у неё поэтому и болит нога, что она когда-то неправильно сделала какое-то упражнение. Вот так и занимайся спортом.

Сириус, отсмеявшись, сел и предложил:

- Что насчёт червей-свистелок? Подкинем в кружки на кухне. О! Или рыгательный порошок!

- Неплохой вариант на следующий год, - сказал Джеймс. – Но сейчас у нас нет ни того, ни другого.

- Вчера же было! – возмутился Блэк, вспоминая как они вчера играли во взрывающиеся карты. Проигравший должен был выпить стакан воды с рыгательным порошком. А червей-свистелок кидали в эту же воду для пикантности, как сказал Сириус.

- Ну вот вчера и закончилось, - сел Джеймс напротив мародёров.

- А может, мы сделаем что-то менее безобидное, но красивое? – попросил Римус.

- Идеи? – все уставились на него, а мальчик почесал затылок. Он стал судорожно придумывать что-то, пока друзья не предложили то, из-за чего их выгонят из школы.

- Что-то связанное с Гриффиндором? – промямлил он, глядя на голубую гладь озера, отливающую бликами солнца. И на ум тут же пришли воспоминания. – А ещё мне понравился ваш салют на день рождения Джеймса!

- Хм, - прикинул что-то Поттер. – Что насчет львов из красно-желтых искр, влетающих в зал, когда когтевранцам вручат кубок школы?

- А потом львы поднимутся в воздух, и заискриться великолепный салют! – руками показал взрывы Сириус. А Римус отметил, что у него длинные, худые пальцы, как у истинного аристократа.

- А затем искры от салюта отобразятся в какую-то надпись! – воодушевился Питер. Его глаза заискрились, и он стал похож на маленького ребёнка. Любопытно, но именно Питер из всех них обладал этим искренним и добрым выражением лица. Римус уже давно это заметил, но всегда умилялся, как в первый раз.

Римусу на самом деле не очень понравилась эта идея. Получается, что они не дадут когтевранцам от души порадоваться за свою победу. Но это было лучше, чем если бы они кого-то отравили или ещё что-то похуже.

- Миллс, а ты чего примолкла? – пихнул разминающую ноги девочку Сириус.

- А что мне сказать? Идея хорошая, - теперь она уже искренне вздохнула. – Только вот я ничем в реализации помочь не смогу.

- Эй! – теперь её пихнул Джеймс. – Отставить такие мысли. Ты же наверняка знаешь какие-то чары, позволяющие из искр сделать объемную фигуру!

- А вы нет? – осмотрела она мальчишек искренне непонимающим взглядом. Поняв, что они действительно не имеют ни малейшего представления, как это делать, она стала рассказывать, как создать львов из искр.

***

На ужин они пришли в предвкушении последней шалости. Они уселись за стол, глупо улыбаясь. Так что, кажется, многие уже стали ожидать от них какой-то опасности. Фрэнк даже лично подошёл и пригрозил им. Но отменять проделку из-за этого никто, конечно, не собирался.

Сириус сидел, как всегда улыбаясь. Однако он не ерзал как обычно перед шалостью, не шептал на весь зал от нетерпежа. Сейчас он просто сидел, сжимая палочку под столом и смотря почти в одну точку. В глазах у него не было того огонька, который обычно светился, норовя выскочить наружу и опалить всех окружающих. Но вовсе не обжигающим пламенем, а теплыми, добрыми искорками.

Римус понимал, что он лишь пытается сделать вид, что у него все хорошо, когда в душе царит ужасный буран. Скоро он отправится домой, куда направляться он не хотел вовсе. Римус помнил, какой друг был понурый, когда они подъезжали к Лондону на рождественские и пасхальные каникулы, и какой счастливый, когда возвращался в школу после. Но сейчас Сириус решил использовать привычную для него тактику: скрыть чувства за маской улыбки, от которой таяли даже учителя.

Наконец, праздничный ужин начался, и директор вышел сказать несколько слов. Мародёры приняли боевую готовность.

- Итак, дорогие ученики и учителя, вот и пролетел очередной год в нашей славной школе.

Дамблдор говорил что-то, но Римус не слушал. Он повторял движение палочкой, которому научила Эмили. Странно, что мальчики сделали абсолютно то же, что и сказала Миллс, но у них получилось призвать искристого льва, а у их учителя нет.

- В этом году каждый из факультетов старался набрать как можно больше баллов. Однако победитель у нас лишь один. Итак, буквально выгрызли эту победу наши когтевранцы! Прошу, давайте поздравим их от всего сердца. В этом году Когтевран получает кубок школы. Ура!

По залу прокатился шквал аплодисментов. А из-за стены вдруг выскочили четыре громадных красно-золотых льва. Все ахнули, оглянувшись на них. А мародёры продолжили шоу. Их затея выстрелила на все сто, потому что на счёт три львы ещё и грозно зарычали. Они так правдоподобно это делали, что кто-то вжимался в соседов от страха.

А львы тем временем поскакали вверх – в вечернее небо над залом. На счёт три мальчики махнули палочкой и львы преобразовались в такой же красно-золотой салют. Но искры не опадали, а лишь немного опускались и ждали своего момента. Вскоре на небе-потолке красовалась надпись:

ДО ВСТРЕЧИ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ!

Теперь уже все смеялись, даже старосты. Ученики то и дело выкрикивали «До встречи!» или «Хорошего лета!». А Дамблдор лишь, весело улыбаясь, погрозил мародёрам пальцем, вызывая их смех.

И всё сейчас было хорошо. И все сейчас были счастливы. Даже Сириус, переживающий о семье. Даже Римус, до сих пор пережёвывающий то, что сказал ему Дамблдор. Ведь всё плохое будет завтра. А сегодня нужно наслаждаться тем, что у нас есть.