Взяв курс с парковки на основной вход главного здания университета, я невольно обращаю внимание на йокающую компашку в стороне, напоминающую разноцветную клумбу цветов, неожиданно встречаюсь взглядом с близняшкой и молча прохожу мимо, дабы лишний раз не смущать его своей замаранной репутацией и не под стать ему видом. Он же в свою очередь спокойно отклеивается от шумного сборища, кажется, вообще не видя причин для стыда, и, ускоряя шаг, уверенно присоединяется ко мне.

Я довольно задираю нос:

— Ты уже начинаешь по мне скучать?

— Губу закатай, — раздраженно бурчит Кензи. — Я за брата переживаю. Чего вчера произошло, блин?

— А разве тебя там не было? — скорее не спрашиваю я, а утверждаю, вспоминая запрыгивающего на пассажирское сидение стремной колымаги Ичиро. Кто был за рулем, догадаться не составляет особого труда.

— Да. Только я в машине сидел.

— Ага. Пока брат от насильника отбивался. Браво! — делаю я три громких хлопка в ладоши. — Дамы и господа, наш герой!

— Чего?.. — пробегает по лицу Кензи тень. Он одергивает меня за плечо, заставляя притормозить и развернуться к нему анфас.

— А он разве тебе не поведал эту занимательную историю?

— О том, что его обчистили и на месте преступления каким-то фантастическим образом оказался ты?

— А, то есть о том, что я его вытащил из лап извращуги, он скромно умолчал. Как мило с его стороны, однако.

— А может, если бы не ты, он в его лапы бы не угодил, а?.. — щурит Кензи глаза и пристально сверлит меня взглядом, словно следователь на допросе, от которого зависит моя жизнь.

Я не теряюсь, да и вообще легко разыгрываю несправедливо обвиненного, умудряясь не врать. Жутко не люблю это дело. Обычно просто не договариваю или ловко перевожу стрелки.

— Вот же вы засранцы неблагодарные. Сначала в неприятности влипаете, а после крайнего ищите. Слов нет.

— А теперь скажи, что его барахло не у тебя.

— Ты об этом? — вытягиваю я из-за пазухи знакомый ему мобильник.

— Давай, — тянет Кензи к девайсу ладонь.

Я испуганно запахиваю полу куртки и отхожу на шаг назад:

— Обалдел?!

— И ты еще пытаешься сделать вид, что ни при чем?

— Блять, Кензи, включай мозги. Пока твой братец не влипнет во что-то действительно опасное, он с этим никогда не завяжет. Или ты ничего против его вылазок не имеешь?

— Имею. Только я к тому, что он на раз-два тебя раскусит. Ты думаешь, он вчера после вашей встречи от счастья плакал? Да он был готов тебя придушить!

— Ну так подыграй!

— Подыграй? То есть для тебя это все игрульки? Ладно я — идиот, наслаждайся, но давай ты не будешь трогать брата ради того, чтобы пополнить свою долбанную коллекцию давалок!

Я, онемев, замираю с открытым ртом, бегаю по его розовой хмурой моське растерянным взглядом и, допетривая, о чем он говорит, невольно… таю. Боже, ну что за заботливая милота! Растягиваю губы в нежной улыбке, и напряжение само сползает с моих плеч.

Видимо, смутив неожиданным откровением только себя, он резко разворачивается и, ныряя в главное здание, мчит от меня куда подальше.

Я его конечно же нагоняю:

— Эй, зая, да стой ты! Я завязал.

— Говоришь, как наркоман со стажем.

— Это просто секс, — цепляю его за рукав сегодня спокойного молочного цвета, но неожиданно плюшевого худи и отвожу в уголок, где никого нет. — А «Игрушки» всего лишь название. Ты думаешь, каждый из них от неразделенной ко мне любви до ручки дошел?.. Да я ни одному на хер не сдался. Я и сам влюблялся в жизни один сраный раз, и тот — крайне неудачно. Мне, что, теперь вообще к мужикам не подходить? Ну нравится мне Ичи! Сегодня. Сейчас. Но что будет завтра, я не знаю. А чтобы узнать, надо попробовать. Разве не так отношения строятся? Обязательно должна быть любовь с первого взгляда, которая раз и навсегда? Так, к сожалению, не бывает. Люди сходятся и расстаются, Кензи. Это жизнь.

Я замолкаю, предоставляя парню время на переваривание моего откровения. Выражение его лица чуть смягчается. Он неуверенно бубнит:

— Почему… с тем единственным ничего не вышло?

— Ох… — Пролетает перед глазами весь мой непростой пубертат. Я опускаю из повествования историю пяти лет и отвечаю укороченной версией: — Ему понравился другой.

— И ты продолжаешь с ним общаться?

— А это преступление?

— На что-то надеешься?

— Просто… он мой самый близкий друг, — говорю то, во что действительно верю всей своей наивной душой.

— А если брат будет против этого общения?

— Значит, будет у меня на одного друга меньше, — жму плечами, искренне надеясь, что однажды так и произойдет.

— Почему «Любимый»?

— По привычке. Переименовал как-то, понял, что это дико неудобно и вернул. Не знаю, как объяснить… Попробуй «Брат» на «Токояма Ичиро» поменять, может, поймешь.

В этот момент к близняшке в своеобразном рукопожатии жмется плечом какой-то, мимо проходящий, коротыш, пытаясь его у меня нагло украсть:

— Йо, мен, вотсап? Надо бы перетереть. Че-то ты не на связи, бро.

— Давай после пары, бро. Я тебя выловлю, — отвечает мой дружелюбный.

Парень внимательно осматривает мою персону сверху донизу, опускает уголки губ с каким-то оценивающим выражением и кидает близняшке, уходя:

— Что-то новенькое…

Странное высказывание остается без комментария, Кензи неловко поджимает губы и, оборачиваясь на меня, тут же меняет тему. Я благополучно теряю мысль.

— Что с вещичками делать собрался?

— Возвращать. Сегодня вечером подойду. Если ты, конечно, скажешь мне адрес, — перехожу я с шантажа, выпендрежа и прочей пассивной агрессии на язык не любви, но дружбы, окончательно осознав, что с этим плюшевым мишкой по-другому просто нельзя.

— На многое особо не рассчитывай. Скорей всего, ты останешься с другой стороны двери.

— Посмотрим, а пока рассказывай, что я должен о нем знать?

Нашу до небывалого приятную беседу вдруг прерывает звонок на пару, и я, тормозя, разочарованно никну в плечах:

— Ай, ну вот, как всегда, на самом интересном месте.

— После занятий давай, — пятится Кензи от меня прочь, сунув руки в карманы черных, попрежнему широченных джинсов.

— Правда? — не верю я своим ушам. — Напиши, как освободишься.

— Ага.

— Я буду ждать.

— Ладно, — разворачивается и переходит на бег трусцой.

— Симпатичный кофтец, кстати! — не удерживаюсь я от того, чтобы лишний раз к нему не подмазаться, и вижу на прощанье взмах его руки.

***

Не знаю, что случилось с близняшкой, — то ли он проникся идеей, то ли его замучили угрызения совести, то ли сработал комплимент, а скорее всего, он просто тупо не хотел учиться, — но, спустя одну пару, малыш мне написал. Мы пересеклись у главного входа и дружно направились в местный, на территории вуза, сквер. Оседлали одну из узких скамеек, сев напротив друг друга, и продолжили непринужденный диалог.

— Дай-ка мой пока, мне там вроде че-то из музла накидали, — достает близняшка из рюкзака свои салатовые наушники и принимается с усердием распутывать провода.

Я толкаю к нему мобильник по деревянной сидушке скамьи и задаю стандартный для свидания вопрос, правда, не имеющий прямого отношения к моему собеседнику.

— Что насчет хобби?

— Ну, брат готовить любит.

— Правда? — дергаются мои уголки губ вверх. — Прелесть. Женушка-повариха именно то, что мне нужно с моими пристрастиями к углеводам.

— Это ты сейчас так говоришь, а через недельку-другую смотреть на его кулинарные шедевры не сможешь. — Провод от стараний Кензи запутывается только сильнее, но парня это ни капли не смущает, и он продолжает возиться с ним, как с забавной головоломкой.

— Почему не смогу?

— Гамбургеры? Ноу! Чизбургеры? Ноу! Биг Маки? Ни за что!

— Звучит тоскливо, — морщу я нос. — А тортики?

— Тортики он, кстати, зачетные делает. Но редко. По праздникам.

— Значит, придется переучивать…

— Пфф… Если только ему тебя.

— Что еще? О, точно! — вдруг вспоминаю я про важный нюанс и вытягиваю из куртки мобильник Ичиро. — Пароль помнишь?

Кензи замирает и кидает на меня исподлобья недобрый взгляд.

— Мне просто нужно сделать тебе звонок. Это для достоверности.

Он боязливо забирает телефон, соединяет нужные точки в незамысловатом узоре и возвращает гаджет мне. Я нахожу в контактах «Брат» дополненненный сердечком и жму вызов. Кензи хмуро пялится на экран своего мобильника, кажется, не понимая ровным счетом ничего.

— Ответь, — подсказываю я. Он не выпендривается и жмет зеленый с белой трубкой внутри кружок. Я прикладываю мобильник к уху и разыгрываю возможный диалог: — Добрый денечек. Нашел телефон вашего братика. Куда можно поднести?.. Ага… Ага… Ага… Отлично! Буду сегодня вечером. А? Что вы?! Какое вознаграждение?! Ерунда! Целую, до встречи. Го-тово! — нажимаю отбой и показываю запись в журнале вызовов, чтобы до близняшки уже все благополучно дошло.

Выражение смятения на лице парня сменяет укор.

— Ты меня только что прикончил руками брата.

— Не боись. Скажешь, что не в курсе был, с кем разговаривал. Мол, думал, насильник подойдет и ты ему по шапке надаешь.

Близняшка задумчиво зырит вбок и снова переключается на наушники:

— Ну, окей. Если че, ты получишь.Чего ты там еще спрашивал?

— Какие цветы любит, конфеты?

— Прикалываешься?

— Конечно. Я уже понял, что ему что-то дешевле тачки дарить не стоит. Я с вами, детки, разорюсь.

Кензи сует в ухо амбушюр и тычет в экран большим пальцем.

— А, во, кстати, какую музыку он любит?

— Ох, тут печаль-беда. Примерно ту же самую, что и ты, как я понял. Рок, гранж, панк, альтернативу и прочую муть.

— А, то есть то, что слушаешь ты, это, по-твоему, шедевры современного музыкального искусства? — беру второй висящий без дела наушник и подношу к уху. Из динамика слышится невнятное бормотание, судя по голосу, чернокожих из гетто парней.

— Под это можно хотя бы танцевать.

— Боюсь спросить, как?

— Так, — Кензи вмиг воодушевляется и пускает по рукам эффектную волну. — Или так, — делает это снова, но в обратном направлении и более ломано под ритм звучащего в телефоне хип-хопа.

Я впечатляюсь, определенно, и не я один. Стайка проплывающих мимо девчонок дружно ахает, они поворачивают милые мордашки в сторону симпатичного пластичного парня и остаются не у дел. Кажется, мои персона и реакция на его телодвижения интересует Кензи куда больше, или же мне просто хочется так думать.

— Что это было?

— Вейвинг, — произносит парень горделиво, показывая в воздухе пальцами римскую пятерку.

— Я не про это. На тебя девчонки пялились, а ты их даже не заметил. И ты утверждаешь, что ты не наш?

— Да на что там смотреть? Малолетки, — машет он на дам рукой.

— А по-моему, ты латентный гей. Я вас таких знаю как облупленных. Можешь не скрывать, тебя я не съем. У меня и повкуснее конфетка имеется.

— Я даже доказывать ничего не буду, — Кензи вырывает штекер из разъема мобильника и обиженно заталкивает провод в передний карман мягкого худи. — У тебя еще есть вопросы по делу? Или я свободен?

— Ты нервничаешь? — в расслабленной манере откидываюсь я ладонями на скамью за спиной и не сдерживаю широкой улыбки.

— Вообще по фигу, — начинает предательски прыгать его пятка по земле.

— Да ладно. Хорош выеживаться. У тебя даже на твоих портках ширинка сзади. Ну о чем это может говорить, как не о твоем желании подставить по-быстрому свою попу подо что-то упругое и продолговатое?

— Слушай, серьезно, не заткнешься — ебану в хлебало еще разок. Ты, наверное, уже соскучился по этим до боли «приятным» ощущениям.

— Ой, ошибаешься, — вспоминаю я удар своего перекаченного дружка и тут же забываю, так как тема половых предпочтений мистера Йо интересует меня гораздо больше. — А какие парни тебе нравятся? Может, тебя познакомить с симпатичным культуристом?

— Фу, педрила! — слышится сбоку оскорбление конечно же в мою честь, ибо далеко не в первый раз за этот всего лишь месяц обучения, и рядом с мыском моих берцев образовывается желтоватого цвета плевок. На своего обидчика я даже не оборачиваюсь, смотрю в противоположную сторону, тут же отпуская ситуацию, но слышу громкое из уст близняшки «Йо!» и следом оглушающий свист. Кензи резво перекидывает ногу через скамью, нагоняет скрывшуюся за моей спиной компанию и, настигая грубияна, хватает его за шкирман. Дергает его назад так, что тот с трудом удерживается на ногах, разворачивается и складывается пополам, пытаясь поспеть за моим буйным приятелем. Хватается за его напряженное запястье и начинает жалко истерить. Гомофоба возвращают туда, где он оставил свой мокрый след, и заставляют сделать низкий передо мной поклон, тыча носом чуть ли не в землю.

— Ты чего это на территории университета вытворяешь? А? Плюешься? Это же вандализм! Нет, если бы ты в блондинчика попал, вообще бы вопросов не возникло, но это… — злобно цедит Кензи сквозь сжатые зубы и машет несчастному пацану указательным пальцем с видом «а-та-та!». — Плохой мальчик!

От выкрутаса близняшки я снова таю, переполненный к нему чувством благодарности, но незнакомцу искренне соболезную и все же решаю спасти ему жизнь:

— Кензи.

— А? — поднимает он на меня взгляд.

Я чуть мотаю головой, мол, забей, но ничего этим не добиваюсь. Кажется, у парня свое мнение на сей счет. Поэтому просто встаю со скамьи и, приветственно раскинув руки в стороны, перевожу внимание, вооружившихся камерами телефонов, зрителей на свою скромную персону:

— Девчонки, кому автограф?!

Меня тут же узнают:

— Это Сеито! — закрывает одна ладонями рот.

Другие ахают.

— А можно селфи?! Пожалуйста!

— Конечно, солнышко.

— Какой ты красивый!

— Ты тоже, малыш.

За моей спиной раздается страшный рык:

— Убир-р-рай, говорю, заср-р-ранец!

Вынужденно сделав передо мной поклон раз десять, несчастный соплеплюй, покидает территорию вуза если не с физической, то с психологической травмой точно. Мы же, особо не торопясь, идем в сторону нужных нам корпусов, на этот раз разных.

— Последнее предупрежде-е-ение, — протягиваю я над ухом близняшки, напоминая ему о его замечаниях. — Это могло быть оно.

— И оно бы того стоило.

— Твоего будущего? Дурачок…

— Да плевать.

— Так учиться здесь тошно, что даже из-за меня готов был вылететь?

— Он просто поступил, как гандон.

— Я сам могу за себя постоять. Просто смысла нет. Ты думаешь это единичный случай?

— Поэтому и не единичный, потому что хаваешь все, — косится Кензи на меня явно разочарованный. Мне же разжевывать близняшке, что мои ненавистники — это те же родственники моих же фанаток и что расстраивать последних своим агрессивным поведением я и правда не хочу, кажется лишним. Отчего я снова отпускаю ситуацию уже наверняка и просто делаю парню комплимент.

— Это было круто.

— Мм, — скромно мычит он себе под ноги.

— И волна у тебя классная.

— Ага.

— Покажешь еще разок?

— Я подумаю…

— Пожевать не желаете?

— Пожевать?

— Я угощаю.

— А где?

— Может, макдак?

— О, да, давай! Я б там слона слопал, — оживляется он.

— Для тебя хоть стадо, плюшевый мой. Тогда после третьей?

— Заметано.

— Класс, — расстаюсь я с близняшкой полный воодушевления, а к концу третьей пары безвозвратно его теряю. На телефон от Кензи приходит сообщение: «Сорян, не смогу. Дела».