***

      Девушка поставила две кружки только заваренного чая на стол, за которым её уже ожидал коллега. Сегодняшняя ночная смена спокойнее, нежели днем ранее, что полностью устраивает двоих врачей, блаженно попивающих свои напитки.

      — Хочу спать, — прокомментировал Скарамучча, откидываясь на спинку скрипучего стула. — Чёрт бы побрал Тарталью, попросившего прийти к нему сегодня. Разбудил ни свет ни заря и, главное, говорит: «Мне будет скучно без тебя, Кэйа в отпуске». Скучно ему!

     — Ты слишком падок на его просьбы, — пожала плечами Синьора. — Я удивлена, что ты не послал его, кинув подушкой в лицо — вчерашняя смена была выматывающей. Я отсыпалась до пяти вечера.

      — Ты чертовски права: подушка полетела прямо в его глупое лицо, но он так долго канючил, что пришлось наспех собраться и составить компанию.

      — И как оно? Просто провели полдня, болтая, пока он осматривал детей? Лучше бы дал тебе поспать. Я обязательно настучу ему по голове. Где заботливый мужчина? Разве он не в курсе, что ты по ночам работаешь? — Под свой же риторический вопрос Синьора закатила глаза, отпивая чай из кружки, противно сёрбая.

      — Я ему о том же. Ну, он просто соскучился, пока я был в отъезде. Гадина, а если сейчас налетит пациентов? — Скарамучча стукнул по столу, от чего жидкость, налитая практически до краев его чашки, опасно качнулась.

      — Не накаркай только. Не хочу сегодня напрягаться — хватило уже на неделю вперед.

      Их сплетническую идиллию прервал стук в кабинет. Коллеги переглянулись и, закатив глаза, отвлеклись от своего внепланового чаепития. Зашла Барбара — одна из медсестёр, — помогающая идти молодому парню, положив его руку к себе на плечо. Тот выглядел помятым и смущённым, пока его сажали на кушетку. А ещё у него не было одного ботинка.

      — Ну, рассказывай, — Скармучча поднялся со своего места, натягивая халат по пути, и встал напротив новоприбывшего пациента, пододвигая к себе маленький стул на колёсиках. — Барбара, можешь идти.       Та кивнула, испаряясь за дверью без слов. Часы на стене тикали, указывая на позднее время.

      — Что же случилось с тобой в полтретьего ночи?

      — Я… — парень стушевался, опуская взгляд. — Упал с лестницы сегодня, когда шёл на урок. Школьная медсестра наложила бинт и отпустила домой. В начале всё было хорошо, но к ночи нога распухла и я начал хромать. Сейчас так больно, что маме пришлось везти меня сюда.

      — А где, собственно, мать? — поинтересовался Скарамучча, присев на стул. Его рука аккуратно опустилась на ногу без обуви; из под штанины выглядывал упомянутый бинт.

      — В регистратуре разбирается. Сказала, что скоро пойдет.

      — Хорошо, для начала я сниму бинт. Говори, если будет сильно больно, — получив утвердительный кивок, Скар приступил к работе. Под бинтом, как и говорил пациент, оказалась достаточно распухшая лодыжка. — Как тебя зовут?

      — Беннет.

      — Беннет, сейчас я положу твою ногу на свою и буду её осматривать. Только не визжи, — хмыкнул травматолог. Синьора сзади цыкнула, не одобряя подобные высказывания.

      — Ай, — мальчик зашипел, нахмурив брови, когда Скарамучча немного повернул стопу.

      — Спокойно. Тут болит? А тут? — несильно сжав лодыжку, врач отвёл её влево. Тут же вырвалось очередное «Ай». — Ладно, — Скар встал с места и пошёл к двери. — Есть подозрение на перелом. Я запрошу рентген, а ты, — уже обращаясь конкретно к Синьоре. — Отвези парня.

      Та молча поднялась, чтобы достать коляску и подойти к Беннету, пока тот неловко скрещивал пальцы рук в замок, а затем помогла ему пересесть.       Уже в коридоре их заметила невысокая светловолосая женщина, слишком уж похожая на маленького пациента, чтобы сомневаться в их родстве.

      — Вы его родитель? — Синьора дождалась подтверждения в виде кивка и, игнорируя множество вопросов, что сыпались от матери, повезла Беннета в сторону кабинета. — Это может быть перелом, поэтому сделаем мальчику рентген. Пожалуйста, успокойтесь и пройдите в зал ожидания.

      Долго уговаривать не пришлось: женщина послушно отступила, пропуская Синьору с Беннетом. В кабинете уже ждал Скарамучча. Сделать снимок занятие легкое, так что на всю процедуру ушло не более пяти минут.

      — Славно, — Скарамучча глянул на полученный снимок и спустя пару секунд отдал Синьоре. — Перелома нет — просто растяжение связки. Зафиксируем тебе ногу лангетом, и можешь возвращаться домой. Разумеется, никакой физической активности на ногу до выздоровления. Я всё передам родителю, но ты тоже имей в виду. Выпишем тебе мазь, а также справку. Через две-три недели вернешься на повторный осмотр, понял?

      — Да, спасибо вам большое. Я часто попадаю во всякие неловкие ситуации и страдаю. Удивительно, что нет перелома. Хоть в чём-то повезло, — парень неловко потёр затылок, пока его везли обратно, чтобы установить лангет.

      Скарамучча с грустью посмотрел на недопитый чай, в то время как Синьора уже закончила с финальной частью и передала Беннета родителю.

      — Боже, — она вернулась в кабинет. — Неприятная травма в этом возрасте.

      — Травмы не бывают приятными, — вздохнул Скарамучча. — Я хочу или спать, или придушить Тарталью — не могу определиться.

      — Сначала души, а потом спи. Никто не разбудит в таком случае.

      Коллеги устало посмеялись, пока в кабинет не вбежала еще одна медсестра — Кокоми — с обеспокоенным лицом и телефоном у уха:

      — Авария, четверо человек с травмами различной степени, пятый скончался на месте. Их к вам везут, нужно будет срочно провести осмотр, если надо — отправить на операцию. Мы уже вызвали хирургов Чжун Ли, аль-Хайтама и ординаторов. Прошу, Скарамучча, подготовьтесь. Скорее всего, ваша помощь тоже понадобится. — Она выбежала обратно — вероятно, в регистратуру.

      Синьора подскочила с места, за руку утягивая Скарамуччу. Полностью одеться в шапочку, перчатки и накидку не отняло более минуты, после чего травматологи выбежали ко входу. Скорая уже подъехала, выгружая пострадавших на каталках.

      — Твою мать, — ругнулся Скарамучча, принимая первого человека — женщину средних лет с огромным осколком в животе. — Нам не дадут отдохнуть.

***

      Парень жестикулировал, сопровождая это болезненными стонами и мычанием. Скарамучча тяжело вздохнул, откладывая шприц.       — Так, смотрите на меня, — он пальцами указал на лицо и, когда пациент стал канючить чуть менее громко и обратил своё внимание, Скарамучча продолжил: — Вы ударились лицом и вывихнули челюсть. Она болит, поэтому я вколол анестезию: это вас вырубит, и я всё поправлю. Потерпите.

    — Повреждена бедренная артерия и раздроблено бедро; я сделала всё, чтобы остановить кровь. Вот его томография и МРТ, — Синьора подошла со спины, озвучив ситуацию.

      — Отлично, иди пока к другим, я скоро освобожусь. — Девушка кивнула и, развернувшись на пятках, отправилась в другую сторону. За ней увязалась Барбара, что-то говоря под руку. Скарамучча не посчитал это важным на данный момент и повернул голову, замечая, что его пациент уснул. — О, наконец-то, — с отчётливым щелчком врач вставил челюсть обратно.

      — Доктор аль-Хайтам! — Барбара окликнула вошедшего хирурга. Она подбежала к нему, что-то объясняя. Тот нахмурил брови и скрестил руки, поглядывая на томографию, которую медсестра выставила у него перед лицом.

      Скарамучча заинтересовано поглядывал на них, пока рядом не пристроилась Синьора:

      — Это про того парня, у которого бедро раздроблено. Барбара сейчас говорит о том, что нужно ампутировать ногу, ибо кость слишком сильно повреждена.

      — Да уж, — Скар вздохнул и глянул в сторону женщины на каталке, которую готовили к операции. — Свою работу мы уже практически сделали.

      — Хоть бы сочувствие проявил, — она толкнула коллегу в плечо, практически беззлобно.

      — Ну, паренька жаль, но не настолько, чтобы думать о нём кроме как в рамках моих обязанностей. Лучше подготовься: сегодня ты мне ассистируешь, — предупредил Скарамучча, наблюдая, как к ним везут последнею пострадавшую.

***

      — Семья ехала на отдых за город, а по встречной в них въехал мотоциклист, который по итогу скончался на месте. Таким образом, из пятерых трое попали на операционный стол, а оставшийся отделался травмой. В любом случае, операция прошла успешно, ты молодец, Скар.

      Скарамучча задумчиво кивнул, сняв с себя перчатки. Рука машинально потянулась в карман за телефоном, чтобы написать Тарталье. Пусть тот и спит наверняка, но хотя бы ответит утром на жалобы, которыми Скарамучча любит его засыпать во время своей смены. Обычно это простое «нытьё» о том, как он хочет домой, о пациенте, который сломал ключицу, поскользнувшись в ванной, или о Синьоре, которая подсыпает ему соль вместо сахара в чай, когда вспоминает, что это забавно. Сейчас он отправил короткое «Устал» и убрал телефон обратно, идя вслед за Синьорой в кабинет.

***

      — Тук-тук, — Тарталья шумно ворвался в ординаторскую, заставив присутствующих Скарамуччу, Синьору и Кокоми вздрогнуть. — Приветик.

      — Ты что здесь делаешь? — Скар выгнул бровь в недоумении, посмотрев на наручные часы. — Полшестого — твоя смена через два с половиной часа, дурень.

      Синьора, схватив за запястье Кокоми, обогнула Тарталью и вышла в коридор. Медсестра и не сопротивлялась даже, послушно следуя за девушкой.

      — Я пришёл как только узнал, что за заваруха у вас тут была, — Чайльд подошёл ближе, наваливаясь на Скарамуччу, чтобы крепко обнять. — Волновался.

      — С чего бы? — Скарамучча показушно попытался оттолкнуть Тарталью, хотя оба знали, что он совершенно не против внезапных приливов тактильности от своего парня.

      — Я понял, что ты почти не спал из-за меня, а тут ещё и куча людей поступила. Уверен, сил у тебя не осталось. Да и вообще, глянь на свои синяки под глазами! А ну, давай, — Тарталья усадил их на большой диван. — Поспи немного, а я послежу, чтобы никто тебя не трогал.

      — Не вижу смысла, когда я заканчиваю через пару часов: потом тяжелее будет возвращаться домой, — Скарамучча уткнулся в плечо Чайльда, чтобы не было видно порозовевших щек. — А вдруг я понадоблюсь? Никто не будет выполнять мои обязанности. К тому же, нельзя спать на работе: начальник увидит — хана.

      — Ну-ну, — парень останавливает поток возражений мягким поцелуем в висок. — Не хочу, чтобы ты уснул прямо за рулём. А работу, если что, сделает Синьора — не думаю, что она сильно обидится. Начальник приходит к восьми утра — напоминаю. Так что хватит ломаться. Закрывай глаза.

      Скарамучча тяжело выдохнул, делая вид, что всё ещё думает над предложением отдохнуть. Встречается взглядом с Тартальей, который в ответ только мягко улыбается, и всё-таки закрывает глаза. Сон приходит практически моментально, и Скарамучча по-настоящему благодарен, что Чайльд приехал сюда так рано, чтобы только заставить его поспать.

      Примерно через полчаса дверь вновь открывается, впуская запах медикаментов и Синьору. Она оглядывает молча сложившуюся картину: Тарталью, что пальцем у губ просит вести себя тихо, и Скарамуччу, спокойно посапывающем на его груди.       Девушка стоит так ещё некоторое время, а после отмирает и садится за рабочий стол, начиная работу с бумажной волокитой.

***