— Убью этого придурка, — я подорвалась с места, норовясь выбить

дверь, если потребуется, а потом запустить пару Авад в свалившего из поместья

Оггюста. Этот дурак, по-другому не могу даже выразиться, отшил Эйлин,

попытался показать, какого высокого полета птица, мол с тобой встречаться не

буду, а потом бросил ее рыдающую возле дерева, забрал дедушку и исчез в

закат, то есть трансгрессировал.

     — Да подожди ты! — Диана, сидевшая с другой стороны от шмыгающей

носом со вселенской печалью Эйлин, схватила меня за руку и со всей силы

дернула обратно. А девчонка-то не слабая, я аж от неожиданности на ковер

рухнула.

     — Не надо за меня с семьей ссориться, — открыла рот другая, хотя это

странно, учитывая то, что только что эта-Принц-нашедшая-приключения-себе-

на-одно-место не замолкала, но все же.

     — Заговорило чудо. Сейчас хоть помолчи, я за ваши отношения последние

семь лет больше, чем за свои переживаю.

     — Нам надо придумать что-нибудь более оригинальное, — после нескольких

минут не воцарившегося молчания из-за всхлипов в комнате и отзвуков песен,

которые Малфой на пару с Фрэнком горланили, походу немного напившись,

заговорила Розали. Ох, сестренка сейчас жару задаст. Я-то знаю, на что она

горазда, особенно когда хочет.

     — Ну, мистер оригинальность, валяйте.

     — Почему мистер? — Диана подняла пустой взгляд от лица родственницы и

обвела всех собравшихся.

     — Да у нее бзики, — буркнула сестренка, складывая руки на груди.

     — Бзики, бзики, так бы и сказала, что господин.

     Розали закатила глаза и фыркнула, но ничего не ответила. Вот это

выдержка, вот это осанка, вот это покрасневшие от гнева щечки. Ну, не

женщина, а чудо, чего Реддл мнется, как первокурсник перед директором?

Мечта поэта, звезда любви и Когтеврана. Да-да, не забываем, с какого она

факультета.

     Эйлин снова всхлипнула и разрыдалась, пряча лицо в белом платке с

кружевами, которые царапали нежную кожу. Оггюст — подонок, вот мой

окончательный и нерушимый вердикт.

     Розали подскочила и пересекла комнату резкими шагами,

сопровождающимися громким мерным стуком каблуков на ботинках. Она

подошла к резному комоду и провела пальцами по поверхности, инстинктивно отдернув руку при очередном животном стоне. Прикрыв глаза на пару секунд,

взяла с серебряного подноса небольшую колбочку и пересыпала ее белое

содержимое в стакан с водой. Порошок, будто в замедленной съемке, затуманил

жидкость и стал опускаться на дно. Не дожидаясь, когда это произойдет, она

встряхнула стакан, вода подпрыгнула, смешиваясь и превращаясь в мутную

жижу, а пара капелек выскочили и упали на комод, замерев.

     — Тебе лучше это выпить, — сестренка обернулась, проведя черту

жалостливого взгляда по лицу Эйлин, а потом кашлянула и протянула стакан.

     Та вновь всхлипнула и обхватила прохладное стекло дрожащими пальцами.

Диана положила свою руку на ее и помогла сделать несколько глотков, чтобы

она не пролила ни капельки.

     Пара мгновений ничего не происходило, Эйлин все так же сотрясалась от

беззвучных рыданий, Принц-старшая гладила ее по плечам и убирала черные

спутавшиеся волосы, Розали наматывала и не срок, попрошу заметить, а круги

по комнате, что-то напряженно обдумывая.

     — Адель, когда у Сигнуса и Друэллы помолвка?

     — Послезавтра, — не задумываясь зачем, ответила. Хотя нет, задалась все

же вполне логичным вопросом «почему она интересуется», на что в голове

возник логичный, но не в этой ситуации ответ — собираться и готовиться. Но,

признаться, вариант с тем, что она дядюшку травануть хочет, мне нравится

больше. Хотя, кто бы в этом сомневался?

     Понемногу Эйлин приходила в себя. Болезненная, как сказала бы мама,

краснота белела — не, ну я ляпну иногда — только нос все так же и был

опухшим вместе с глазными яблоками. Зато всхлипы и судороги по всему телу

прекратились. Интересно, что это за порошок такой?

     Надеюсь, не маггловские наркотики. Нет, я в Розали, конечно, разбираюсь,

поэтому и переживаю.

     — Ты говорила, знаешь, что делать, — прервала молчание, угадайте кто. Нет,

не я, и не Эйлин. Диана подняла пустой взгляд, откинула смольные волосы назад

и заговорила! Ох, какой сюрприз, что первее меня заинтересовалась. Все, надо

собираться, а то деловую хватку вот уже теряю.

     — Я этого не говорила, — дернув уголком налившихся кровью губ, ответила

сестренка, но остановилась. Как же полегчало-то. А я думаю, чего мутит меня.

     — Обычно, если ты говоришь придумать что-то оригинальное, план уже

есть, — криво усмехнулась та, но гляделки они продолжили. Что значит,

настоящие друзья, знают друг друга как облупленные.

     Розали первая отвела взгляд, смотря на промозглое темное небо в окне.

Сумерки давно опустились, а сейчас понемногу передавали бразды правления

ночи, вдалеке уже мерцали несколько звезд, будто дразня ярким светом.

     — Надо заставить его жалеть и просить прощения на коленях, — кажется, я

примерно это пытаюсь донести уже десятый раз. Ну, и предлагала способы, суть

была ведь одна.

     — Хоть где-то ты права, — фыркнула Розали, возвращая нам светящийся

взгляд. И этот ненормальный блеск наверняка заплясал и у нас с Дианой. Не

думал же Оггюст, что, обидев одну из девичьей четверки, не получит

масштабную ответочку?

     Розали щелкнула пальцами, и в комнате появились несколько домовых

эльфов. Двое молоденьких одуванчиков грохнулись в обморок, как только наши

взгляды пересеклись. Счастливый обморок попрошу заметить.

     — Вы не думали, что мода в Британии давно устарела? — все так же хитро

продолжила сестренка, и по велению магии домовиков в воздухе повисли

четыре платья. Именно те платья, которые мы собирались надеть на

приближающуюся помолвку в доме Блэков.

     — Насколько сильную революцию планируешь совершить? — не

удержавшись, я подскочила, вытащив палочку из потайного кармашка в подоле,

встретившись взглядом с сестрой.

     — Чтоб всем мозги поотшибало, — шепнула она, догадываясь, что и до меня

дошло.

     — Девочки, мы подорвем этот уклад жизни к чертям собачьим, — не знаю,

как это выглядело со стороны, но мы схватились за руки и расхохотались,

заставив еще парочку домовиков потерять сознание.

***

     Принцы остались, хотя Эйлин в таком состоянии ни я, ни Розали просто не

отпустили бы. Элеонора хмыкнула, закурила трубку и глубокомысленно изрекла,

что жизнь все на свои места поставит. Ох, каким взглядом это сопровождалось

со стороны мужчин. Папочку не считаем, он и газета — вещи неразделимые,

преимущественно во время завтраков.

     — О чем вы говорите? — видя наши переглядки, не вытерпел Абраксас.

     — Дорогой, мы обсуждаем Вивиан, — после этих слов Малфой заметно

напрягся, стараясь сохранить улыбку, которую я передразнила.

     — И что это значит?

     — Леди Принц считает, раз мама и твоя мама хотели нас поженить, то ничего

помешать не может, — я с огромным старанием отрезала небольшой кусочек от

бекона, поздно вспоминая, как это на Реддле отразиться может.

     Абраксас закашлялся, пригладил зализанные волосы, ударил себя в грудь, а

потом подскочил, готовясь выбежать из столовой.

     — Запомни, я люблю ее и только ее, мою будущую миссис Малфой, — он и

правда пошел на выход, но размеренным шагом. Вот что значит, настоящий

аристократ.

     — Стоять, — подняла взгляд на Эйлин, расслабившуюся, когда я свела ту тему к шутке с этим блондином, а потом перевела на Антонина, чуть

наклонившего голову. Вы ведь хотели веселья, Долохов? Будто услышав вопрос,

он хмыкнул и отвернулся. — Ты ничего не забыл?

     Несколько секунд Абраксас мялся и закатывал глаза к потолку, а потом

вернулся и под мою торжественную улыбочку чмокнул в щеку. Уличив момент,

схватила за галстук и прошептала настоятельным тоном, обещающим смерть из

боли.

     — Если из глаз Вивиан упадет хоть одна слезинка, я тебя убью, — он дрогнул

и выпрямился, чуть склонившись в поклоне.

     — Поверь, сам сделаю то же самое.

     — Что вы на меня так смотрите? — как только обернулась, увидела

скептичные взгляды девочек. Ой, они же еще обиду за то, что про ритуал не

рассказала, не забыли, а тут еще это. — За вас тоже горло порву, кровь соберу и

налью в рот покойнику. Хотя, это не практично, но все же, — Скептицизм не

исчез, но улыбки у двух опасных Пожирателей, которые своим очарованием

притворяются котятами, стали шире. — Доказать? — ну это перебор. Эйлин

рыдает из-за моего тупенького дядюшки, а тут еще и их непонятные обиды. Я

резко подскочила, доставая палочку. Девочки, рассудив что в этот раз точно не

шутки, пытались было заговорить. Не думаю, что именно это остановило меня, а

вот слезы в глазах Эйлин — да и быстро. Будто пощечину получила.

     Поддавшись порыву, прижала ладонь к заалевшей щеке и прикрыла глаза.

     — Если до него не дойдет в течение недели, то не удержусь.

     Не думаю, что этот коротенький разговор поняли остальные. Точнее не так,

не поняли папочка и лорд Принц. Остальные, если и не были уверены —

догадались, но предпочли отмолчаться. Хотя, насчет Фрэнка поручиться не могу,

он от любви к Диане мозги постоянно где-то забывает, а вот розовые очки —

нет. И я сейчас серьезно, сидит этот человек в розовой оправе с розовыми

стеклами.

     Я не причем. Совершенно не причем, не советую глаза закатывать.

     Хотя, если так посмотреть, это же именно моя персона их наколдовала, чем

рассмешила девчонок. А братишка до сих пор не заметил, значит, делаем

логичный вывод: мозги он все же забыл.

     В комнате вновь раздались два хлопка. Как же я люблю наших прекрасных

эльфов!

     Один, видя мой взгляд, дрожащей рукой протянул Долохову письмо, а потом

рухнул в обморок. Другой, более старший и закаленный, только пошатнулся, но

новый выпуск Пророка мне всунул.

     — Зачем?

     — Я для вас с Розали заказал, дорогая, — отрывая глаза от страницы,

ответил батька, но нахмурился и вновь углубился в чтение.

     Открыв первую страницу, я поняла, почему для нас. Точнее не так, откуда

Корвус знает, что эта информация мне нужна и что я этим интересуюсь? Ох,

домовики, предатели.

     На первой странице красовался разваливающийся дом, его освещали

многочисленные вспышки колдокамер, а несколько авроров выводили Винтера и

еще какого-то мужчину. Они сплевывали кровь и морщились от многочисленных

порезов. Я не смогла долго вглядываться в их лица, полные злобы,

перемешанной с ненавистью, и перевела взгляд чуть ниже, увидев несколько

женских тел. Одно из них полностью закрыли белой простыней.

     — Что там? — Розали обошла стол и тоже склонилась над изданием, но не

смогла сдержать судорожный вздох.

     Мы одновременно подняли взгляд на Фрэнка, Реддла и Долохова, а потом

обратно. Ни один не подавал признаков своей причастности, продолжая также

спокойно завтракать.

     Несколько раз моргнув, чтобы сфокусировать взгляд на расплывающихся

буквах, я принялась читать. Но психика отказала быстро из-за подступившего к

горлу страха. Такого же как в тот день. Эти трое, в чем я уверена, хотя в газете

и пишут, что они попросили остаться анонимными, поймали сбежавших

последователей Гриндевальда и наверняка издевались над ними. А потом

помогли передать закону.

     Розали крепче сжала мое плечо и выдернула газету из рук. Тут же скомкав

ее, она с силой швырнула в тлеющие угольки в камине.

     — Ты слишком бурно реагируешь, — спокойно глядя на ее действия,

проговорил папочка. — Я просто хотел доказать свою правоту. Говорил же, вас

это не коснется.

     — Еще ты говорил, что это не тронет женщин, — тихо проговорила она, но

смотрела в глаза Реддлу. — Но все они погибли. И одна была беременна.

     — Они сами выбрали свою судьбу, — чуть наклонив голову, мелодично

заговорил Том. — Все последствия были на ладони. Их никто не заставлял

совершать преступления после побега.

     — И вам их не жаль? — еле слышно спросила сестренка, но тут же перевела

взгляд на промозглую погоду на улице. Начинал накрапывать дождик, а ветер

пытался сорвать сочные зеленые листочки с веток. — Впрочем, не важно.

     — Вернись к завтраку, пожалуйста, — Фрэнк оторвал напряженный взгляд от

тарелки, глядя на нее.

     — У меня пропал аппетит, — оповестила Розали и развернулась, чтобы выйти

из комнаты. Реддл прожигал ее заинтересованным взглядом.

     Все настроение тут же улетучилось, а горло все еще сжимал комок. Я

вспомнила тот разговор с Долоховым, когда он пытался убедить меня, что они

ни при чем. И это бы получилось, не знай я всю историю, описанную Джоан

Роулинг.

     Вспыхнувшая в камине газета понемногу тлела, перед глазами мелькали

самые разные рисунки, люди на них корчились и кричали, пытаясь

высвободиться от языков пламени.

     Мне вновь вспомнились глаза Винтера и мелькнувшая в них голубая

вспышка, заставившая маньяка отшатнуться. Подождите, я же видела такое же

свечение, когда мы были на пикнике, сзади Малфоя, когда он собирался драться

за гамак.

     Внутри сложилось ощущение, будто я знаю, что это, нужно просто протянуть

руку и пойму.

     Точно такая же вспышка была рядом с Антонином после того, как они убили

того беднягу. Именно ее я чувствовала больше всего, когда кто-то поднял меня

на кровать после нервного срыва в спальне. Это кто-то был Долоховым, это его

вспышка! Но только что она означает?

     Поддаваясь и страху, и любопытству, подскочила, глядя на него

сумасшедшим взглядом. Но в этот раз и мозгов, и силы воли хватило, чтобы я

ничего не ляпнула и бросилась в библиотеку. Я должна понять что это, ведь

тогда…

     А что тогда? Что это мне даст кроме утоления любопытства?

     Я хотя бы буду знать, чего ожидать от этого человека и как защищаться.

Зная надвигающуюся опасность, можно мудро защититься. Так всегда говорит

лорд Принц, когда это подходящее или нет время. И сегодня я воспользуюсь его

советом.

***

     Несколько часов, а если точнее весь световой день в библиотеке не прошли

зря, и я обнаружила краткую заметку о том, что Долоховы подчинили себе

парочку демонов. Мерлин, демоны! Куда я снова лезу?

     — Твой взгляд говорит, что что-то случилось, — Антонин, непонятно когда

пришедший, сел напротив и вновь чуть наклонил голову. Ну, раз у нас такая

пьянка...

     — А сколько у вас демонов с собой?

     Кажется, он точно удивился, но виду не подал, хотя посмотрел намного

заинтересованнее. Свеча, стоящая на столе, чуть накренилась, и огонь мелькнул

в стальных глазах. Выглядело это угрожающе, хотя за этот август я нервы так

закаливаю, что даже не дергаюсь.

     — Одна.

     — У них есть пол?

     — И имена. Ее, к примеру, зовут Аннабель.

     Я, правда, ждала, что он покажет демонессу или хотя бы ее хранилище, но Долохов (черт бы его побрал) лишь приблизился, наклоняясь над столом, все так

же прожигая взглядом.

     — А где она сейчас? — запах походу успокоительных свечей, подсунутых

эльфами, отбил всякий инстинкт самосохранения, и я тоже чуть приблизилась,

наклоняя голову.

     — В своем хранилище, — с усмешкой ответил он.

     — Вы не покажете?

     — Нет.

     Я чуть надула губы, выпрямилась и откинулась на спинку.

     — Сначала дразните, а потом оставляете ни с чем.

     — Я не дразнил. Ты первая завела этот разговор, — очаровательно

улыбнувшись, ответил он.

     — Могли бы и промолчать.

     — Могла и не спрашивать.

     В комнате повисла напряженная тишина, из-за чего свечи вспыхнули ярче,

стараясь подавить напряжение. Снизу доносилась приглушенная музыка и смех.

Кажется, вернулся Малфой, только уже с невестой, и сейчас они устроили вечер

танцев. Я в нем никогда не участвовала, потому что братик всегда танцевал с

Дианой, леди Принц с мужем, Малфой с Вивиан, Эйлин хохотала рядом с

собаками, а Розали кружила с папочкой. Только вот, сегодня пары наверняка

поменялись — Фрэнк с Дианой, Абраксас с невестой, Том Реддл с Розали, Эйлин с

отцом (Элионора наверняка его отправила, а сама курила трубку и

разговаривала с папочкой).

     — Оказывается, во многих традициях я и не участвую, — забыв о Долохове,

тихо проговорила.

     — Почему?

     — Когда можно было, не умела танцевать, а потом не брали уже. Пары

всегда находились для всех. Например, Эйлин и Оггюст, когда они с

прадедушкой приходили, — при произношение имени тупоголового дядюшки

вновь захотелось его ударить и заставить просить прощения у подруги, но

аромат свеч быстро забился в ноздри, стараясь потушить этот гнев.

     — И ты хочешь танцевать, — задумчиво проговорил этот, кажется,

поднимаясь.

     — Поздно уже что-то начинать.

     — Не хочешь попробовать? — он протянул руку, вновь в черной перчатке.

Несколько секунд я глядела на нее, а потом со слабой улыбкой вложила свою.

Этот резко потянул наверх и тут же закружил в танце.

     Было легко. Как бы странно не звучало, но мне почему-то нравилось с ним

танцевать, пусть и в одиночку, в библиотеке, заполненной пыльными

фолиантами.

     — Скажи, — его голос прозвучал как-то насмешливо, разрушив всю

установившуюся идиллию. — На пикнике, ты ведь соврала?

     — Нет, — я откинула голову назад, чтобы встретиться с ним глазами. Музыка

закончилась, и мы замерли. Мерлин, это как сцена в каком-то сопливом

романтическом фильме. — Я и правда не знала о каких чувствах идет речь.

     Ответ его, кажется, разочаровал, руки соскользнули, и он отстранился,

усмехаясь.

     — Я уже говорил, что, пытаясь казаться взрослее и умнее, ты делаешь

только хуже?

     — И не раз, — хмыкнула и пошла к выходу из библиотеки.

     — Мне понравилась утренняя фраза леди Принц. Вот увидишь, судьба все

расставит, — он потушил пальцами свечу и тоже пошел на выход.

     Я не стала дожидаться, чувствуя непонятный привкус горечи во рту, поэтому

быстро пошла в спальню, не оглянувшись и не попрощавшись.

***

     Мы с девчонками переглянулись с усмешками и старательнее расправили

длинные мантии. Сердце билось чуть быстрее, будто предупреждая, что будет

очень весело, а еще, уж точно, нас ждут парочка обмороков.

     Вальбурга, как только увидела нашу компанию, сразу бросилась с яркой

улыбкой, потянув за собой фыркнувшего Ориона, не отходящего от нее ни на

шаг последние четыре месяца. И нет, поженились они реально четыре месяца

назад, но немного округлившийся животик говорит о еще одной причине.

     Я подозрительно покосилась на стоящую рядом побелевшую Эйлин. Девочка,

ты где залететь успеешь?

     Та перевела на меня непонимающий взгляд, а потом расхохоталась, как

только была стиснута в крепких объятиях.

     — Вы не представляете, как я рада вас видеть! — воскликнула Блэк, обходя

стороной братишку, с которым они вели тихую вражду. За Диану. Но после

свадьбы у них обоих будет один один. Она вытерла неизвестно откуда

взявшиеся слезы, а потом отвернулась. — Все, вас встретила, теперь могу и к

Сигнусу зайти.

     — Он, небось, там в счастливом обмороке уже лежит, — беззлобно буркнул

Фрэнк, притянув невесту к себе, за что получил гневный взгляд от ее подруги.

Но потом этот же взгляд устремился на Тома, державшего Розали под руку. Ох, я

же забыла, это теперь она еще и Розали к Реддлу ревновать будет?

     С хлопком появился Кикимер (моя ж ты прелесть. Всегда его любила и

тискала, но он домовик хороший, только ливрею к себе прижал, когда мы

взглядами встретились) и протянул руки за мантиями.

     Сердце предательски ухнуло. Мы с девочками переглянулись и

одновременно сдернули их с плеч, после чего даже музыка в зале замолкла. Я

прям почувствовала, как все провели взглядом по нашим оголенным ногам.

     Да, Розали решила, что это прекрасный способ выпендриться. Обрезать те

наряды и сделать их выше колена в столь законсервированной стране.

     — Девчонки, вы уже выпили лишнего? — подняв на нас сверкающий взгляд,

поинтересовалась Вальбурга, а потом широко улыбнулась и взмахнула палочкой,

сокращая свой наряд. Белое лицо Ориона показывало, что он вот-вот грохнется в

обморок.

     Папочка что-то хмыкнул и потащил старших Принцев сначала к столу с

алкоголем, а потом к карточному, где, разом выпив по бокалу, они

приготовились разнести всех в пух и прах.

     Фрэнк, наконец, оторвал восхищенный взгляд от ног невесты, поднял глаза к

небу, кажется, благодаря его, а потом сгреб в охапку и потащил в другой конец

зала.

     Вальбурга хитро подмигнула и схватила мужа под руку.

     — Мы обязательно выпьем за это, но не сегодня. В следующем году, —

преданно смотря в глаза, кивнула она, а потом и правда пошла к брату,

вышагивая ровную линию каблуками, пока пышная юбка колыхалась в воздухе.

     — У меня только один вопрос, — поправив галстук, проговорил Том, и сам,

попрошу это заметить, взял Розали под руку. — Зачем?

     — Женщинам в голову иногда взбредают безумные вещи, — очаровательно

улыбнулась им и схватила Эйлин под руку, утаскивая внутрь. — Готова? Не

поддавайся, он должен мучаться, видя, что потерял.

     Она кивнула и принялась осматривать зал, ища глазами моего тупоголового

дядюшку. Я перевела взгляд на стол с алкоголем, полагая, что после случая на

балу стоит воздержаться и увидела его. Гилдероя Майкнера. Он гадко

усмехнулся, глядя на мои ноги, будто плюя в душу. Рядом стояла какая-то

блондинка с огромными глазами и глупой улыбкой, в которую были растянуты

размалеванные губы. Она что-то тараторила, отпивая пунш.

***

Конец POV.

     Розали беспомощно глянула на сестру, утаскивающую за собой Эйлин. Что за

глупость была с идеей надеть такие платья! Совершенно непродуманный бред,

за который они будут расплачиваться стыдом весь вечер.

     — Скажите, мисс Лестрейндж, кто придумал такие экстравагантные наряды?

— тихо и с явно слышимой ноткой ехидства поинтересовался Том, все так же цепко держа ее руку.

     — Как ни странно, это была я, — огорченная своими идеями ответила та и

подняла на него взгляд. — Но не вздумайте смеяться, иначе я и вас в такое

платье наряжу. Уверена, сядет как влитое.

     — Угрозы? — криво усмехнулся он. — Разве так ведутся переговоры?

     — А мы с вами политики, решающие важные вопросы?

     — Нет, но дипломатия никогда не помешает, — идя ближе к открытому

балкону, через который врывался свежий воздух, ответил он.

     Она оглянулась вокруг, подмечая кружащиеся пары и улыбки на их лицах.

Они всегда улыбаются будто куклы, будто довольны тем, где находятся и что

должны делать. Обычная игра на сцене. Собственный спектакль, сценарий

которого никому неизвестен. У негласного постановщика есть силы разрушить

возведенное и поднять ввысь совершенно противоположное. Сравнять с землей,

а затем вернуть пепел и рассеять его над новыми актерами, кружащимися в

вальсе с улыбками на лицах.

     — Значит у меня закончились ее ресурсы, — буркнула Розали и сделала

глубокий вздох. — Куда мы идем?

     — Не люблю, когда вокруг много людей, — он на секунду обернулся,

прочерчивая взглядом линию ее скул, а потом поднял взор чуть выше и кому-то

кивнул.

     — Или просто жалеете, что согласились поддерживать легенду,

придуманную дедушкой, — чуть прищурившись, она тоже оглянулась, мельком

заметив мужчину, отпивавшего пунш из бокала.

     — Если бы мне не было выгодно, я и не делал бы этого.

     — Какую же выгоду вы видите, позвольте спросить? — ехидно протянула

Розали, останавливаясь и глядя в его темные глаза, в которых мелькнул красный

огонек.

     — Интерес и отдых, — вновь растянув тонкие губы в улыбке, ответил он.

     — Я этого почему-то не вижу.

     — Значит, не хочешь, — передернув плечами, проговорил Том, облокачиваясь

спиной на белую стену с мелким узором орхидей.

     — Ошибаешься, — наклонив голову, Розали чуть приблизилась, пытаясь

вызвать в нем эмоции, которые могли бы напугать ее, заставить перестать

думать о преследующих вокруг взглядах.

     — Я редко это делаю. Уверен, и сейчас иду правильным путем.

     — Слишком сильная самоуверенность как крылья сейчас, но потом сама же

навалится тяжелым камнем при падении.

     — Я не упаду, — все с такой же очаровательной улыбкой оповестил он.

     — Нельзя быть уверенным в чем-то на сто процентов. Как же другие

варианты развития событий и истории? Непредвиденные обстоятельства?

— затараторила она, вспомнив змеиную морду Лорда Волан-де-Морта из фильма.

О, как же она не желала, чтобы стоящий перед ней перспективный волшебник

превратился в это нечто.

     — Ты за меня переживаешь? — резко приблизив свое лицо к ее,

самодовольно прошептал он.

     Розали застыла, как загипнотизированная глядя в темные глаза и ощущая

легкую щекотку дорогого парфюма, окутавшего ее.

     — Нет, — выдохнула она, пытаясь собрать растекающийся мозг в кучу, чтобы

хотя бы отстраниться. — Мы совсем не знакомы, с чего мне волноваться о вашей

судьбе? — сделав последнее усилие, она отступила на несколько шагов назад и

не сдержала улыбку превосходства, расплывшуюся на губах. Собираясь отойти

она отвернулась, желая поскорее оказаться в компании несносной сестры, когда

Реддл схватил ее за руку и потащил на паркет.

     — Кажется, мы должны играть влюбленную парочку? — резко обернувшись,

он положил руку ей на талию, закружив в такт музыки.

     Внутри Розали готова была цвести и петь от счастья. И нет, она понимала,

что вновь задела будущего Темного Лорда, и что это не может остаться просто

так, но вот чувство, что она сделала правильный и очень важный выбор, не

покидало, пуская корни и разрастаясь внутри. Только вот, что именно будет

дальше?

***

     Эйлин вновь огляделась в поисках Адель. Сначала та отвлекала ее

разговорами от прожигающего спину взгляда Оггюста, а потом застыла, когда

увидела недалеко Долохова. Что-то будто щелкнуло, и она попыталась скрыться

среди дамских юбок. Эйлин уже не сомневалась в том, что между этими двумя

что-то происходит помимо химии, как говорила мама, если слышала об

увлечениях.

     В тот момент, пока она старалась дождаться подругу, Оггюст тоже

растворился в толпе, слился в черноте фраков мужчин, исчез за полудымкой

горящих свечей.

     Только вот Адель не вернулась ни через пять, ни через десять минут.

Золотые часы тихо тикали, отсчитывая время неизвестно до чего, пугая и вновь

нагоняя мысли о жизни среди магглов.

     Вспоминая, что наговорил Оггюст, как унизил ее чувства совсем недавно

Эйлин наполнялась уверенностью на побег. О да, там она сможет начать новую

жизнь, найти тихое счастье и скоротать век в уютном домике с мужем и сыном.

Она уверена, что у нее будет сын с черными волосами и смольными глазами.

     Куранты тихо отбили минувший час, заставив вздрогнуть и прийти в себя. Медленно переводя взгляд по многочисленным лицам, она ловила интерес или

осуждение, излучаемое этими людьми. Конечно же, кто-то нарушил негласные

правила этикета!

     Раздраженно фыркнув и не найдя в себе сил больше стоять на месте, она

расправила пышную юбку, провела подушечками пальцев по алому узору, а

потом пошла в сторону выхода из зала. Отсидится где-нибудь в тишине, придет

в себя, сможет обдумать варианты на будущее.

     Не сказать, что Эйлин верила в действие сомнительного плана Розали. Это

больше походило на соблазнение, но Лестрейндж говорила, что кроме этого они

покажут себя сильными и независимыми женщинами.

     И то, что потом уж точно и сильно достанется от родителей, никого кроме

нее, Эйлин, похоже не смущало. На поддержку Адель в этом вопросе она и не

надеялась, понимая, что новые приключения и подруга — вещи неразлучимые,

сколько не старайся. Та и правда умела влипать в разные не самые приятные

ситуации, доводить себя, доводить окружающих, выбешивать всех, а потом

сидеть рядом и хохотать над этой самой ситуацией.

     Впервые Эйлин задалась вопросом, как та до семнадцати лет дожила и

почему они до сих пор закадычные друзья? Настолько разные и по характерам, и

по внешности люди сошлись. Бывает ведь в жизни.

     Остановившись, она глянула в окно, за вычищенным стеклом которого, как

из ведра, хлестал ливень, капли разбивались о землю, стекая в маленькие

ручейки, собиравшиеся в лужи. Некоторые из них плясали в бешеной мелодии и

сбивали листья, продолжая разбиваться и наслаждаться безумством грозы,

разрезавшей небо яркой вспышкой.

     Тишину коридора разрушили чьи-то приглушенные шаги, приближавшиеся к

ней.

     Эйлин обернулась, черные пряди дернулись и упали на плечи, пока она

созерцала приближающегося Оггюста. Его глаза безумно сверкали, а руки были

спрятаны в карманах.

     — Что ты делаешь? — остановившись непозволительно близко, прошептал

он.

     — О чем вы? — безэмоционально отозвалась Эйлин, поднимая на него

опустевший взгляд.

     — Что ты делаешь со мной?

     — Ничего.

     Она повернула голову к окну как раз вовремя, чтобы увидеть молнию,

разрезавшую их размытые отражения в стекле. А ведь все могло быть по-

другому. Он бы обнимал ее за талию и улыбался в волосы, а она смеялась, держа

его руку. Счастливые. Там за стеклом они счастливые.

     Но призрачные фигуры быстро исчезли вместе со стекающими каплями.

     — Нет, ты делаешь очень многое, — схватив ее за подбородок и повернув

лицо к себе, он попытался заглянуть в потускневшие смольные зрачки,

сливающиеся с радужкой.

     — Я вас не понимаю.

     — Ты сводишь меня с ума умением держаться, так смотреть, не

задумываться над тем, что было. Ты чертовски сильная, и это восхищает, — он

резко притянул ее к себе, тяжело дыша.

     Эйлин не шевелилась, боясь спугнуть наставшее равновесие. Но она не

чувствовала ни счастья, ни торжествования. Терпкий запах алкоголя, выпитого

Оггюстом, резал ноздри и раздражал внутренности. Только под крепким

напитком он льнул к ней.

     — Пожалуйста, отпусти меня, — сдерживая подступающие слезы, она

постаралась отстраниться, но не вышло, слишком сильно были сомкнуты его

руки вокруг ее талии.

     — Нет. Ты не представляешь, как я мучился после всего, что сказал, — не

дожидаясь ответа, он впился в ее пухлые губы поцелуем, прижимая

трепыхающуюся девушку еще ближе.

     Больше Эйлин не сопротивлялась, не хотелось лишаться этого тепла,

которое исходило от Оггюста. Привкус алкоголя, казалось, растекался по

организму вместе с кровью, а сердце перекачивало его, не давая выйти из

организма, отправляя в новый круг.

     Оггюст чуть отстранился и приложился лбом к ее, пытаясь успокоить

дыхание. Эйлин подняла на него взгляд черных глаз, которые затянул туман, и

несколько секунд смотрела не моргая, заглядывая в его душу и дразня

недоступностью. Будто он не владел ей полностью, лишь терзая губы, он все

еще не добрался до ее души. Искорки в глазах так и смеялись над его

беспомощностью и ничтожеством. Будто их больше ничего не связывает, будто

невидимые нити, постоянно их притягивающие, растаяли в воздухе.

     — Ты моя, понимаешь? — он встряхнул ее, потеряв глазной контакт, из-за

чего рассердился еще больше, и, поддаваясь минутному порыву, втолкнул в

одну из многочисленных спален в доме Блэков. — И ты больше не сможешь

сбежать.

     Эйлин лишь усмехнулась, отводя пальцами черные волосы и так же дразня

хохочущими искорками, чуть поугасшими в ночной полутьме.

***

Начало POV.

     Мерлин, мне кажется, или с появлением в моей жизни Долохова, и я имею

ввиду этот август, все пошло через… не так как надо. Ну серьезно, жили себе,

не тужили, по мирам прыгали, а сейчас я пытаюсь спрятаться от их с Майкнером

взглядов. Причем этот смотрит в глаза, а тот на ноги. Дошло же до Розали, а

потом до меня устроить такое представление.

     Нет, мы умные девочки, а сестренка вообще лучшая представительница

нашей семьи. Ага, да, я не шучу.

     Намотав пару кругов по залу (не думайте, срока нет и не должно быть),

вернулась к Эйлин. Точнее не так. Часы остались, карточные столы тоже,

канделябры со свечами на месте, а Принц нет. Ну что за человек! Сколько меня

не было? Десять минут? Попросила ведь подождать, на английском вроде.

Знаниями русского мы с сестренкой пока ни перед кем не блистали. Хотя иногда

слышала, как с её губ слетали пару матов, благо никто не слышал, да значения

этих слов не знает.

     Еще раз оглядевшись вокруг, заметила, как тупоголовый дядюшка выходит

из залы.

     И куда он намылился? Хотя подождите, я же тоже видела взгляд, которым

он чуть ли не пожирал Эйлин. Может, за ней пошел? А что? Любовь, особенно

когда вторая половинка ходит в таком платье, может творить ужасные вещи.

     Но больше меня пугает то, что он подвыпил и может случиться кое-что

непоправимое. Хорошо, если они будут просто целоваться и обниматься, а потом

за ручку гулять как нормальные парочки, но Оггюсту в голову и не такое прийти

может.

     Вмешиваться не буду, а вот проследить, чтобы все было в порядке — надо.

     Так что, не раздумывая дольше пары минут, огляделась вокруг, не заметив

ни Майкнера, ни Долохова, так что со спокойной душой и переставшим гнать

галопом сердцем пошла на выход.

     Музыка в коридоре все так же звучала, но более приглушенно, да и людей

было значительно меньше. Несколько парочек и Орион, стоящий возле одной из

картин. Как только закрыла дверь, он обернулся и приблизился в несколько

шагов, в то время как Оггюст скрылся за поворотом.

     — Адель, где Вальбурга? — поправив зализанные назад черные волосы,

обеспокоено спросил он.

     — Когда мы виделись в последний раз, а было это лет эдак…

     — Быстрее, — нетерпеливо воскликнул он, привлекая к себе внимание. Я

обиженно поджала губы, отводя взгляд.

     — Мы немного разговаривали в зале перед тем, как лорд Блэк объявил о

помолвке.

     — Куда она потом пошла?

     — Ты не думаешь, что постоянный контроль может плохо отразиться не

только на ваших отношениях, но и ребенке? — состроив невинную мордашку,

чуть наклонила голову, глядя как у него недоуменно открылся рот.

     — Откуда ты…

     — Знаю? — пришла моя очередь перебивать, чему была несомненно рада.

— Догадалась. Мы в достаточно прекрасных отношениях, чтобы рассказывать о

многочисленных проблемах. А теперь, мне нужно срочно бежать. Глянь, может

твоя очаровательная женушка решила поболтать с подругами?

     Еще раз улыбнувшись, я побежала к тому коридору, в котором скрылся

Оггюст, но его там, понятное дело, не было. Пройдя еще несколько и не найдя

следов, что в принципе логично, я поняла, что искать их сейчас буду как иголку

в стоге сена.

     Но бросать начатое совершенно не в моем стиле, так что почесав пальцами

переносицу, пришла к выводу, что тут пригодятся домовики. Да помогут мне эти

милейшие существа!

     — А я думал, ты поумнела.

     Голос Майкнера резанул по ушам, напоминая, как он поступил, когда мы

встречались, и какие слухи распускал, ударяя меня кинжалом по сердцу.

Медленно обернувшись, я столкнулась с ним взглядами. Большая часть язв

исчезли, лишь уродливый шрам, рассекающий верхнюю губу, напоминал о том,

как потом за меня заступились Абраксас, Розали и Фрэнк.

     — Не сказать, что я рада тебя видеть, — слыша это, он гадко усмехнулся,

наверняка наслаждаясь страхом, который, помимо моей воли, заплясал в

глубине глаз и души.

     — А я и не требовал этого.

     — Тогда что ты от меня хочешь? — я попыталась принять бесстрастное

выражение лица, но его похабная усмешка говорила об обратном.

     — Ничего.

     — Тогда почему не проводишь время со своей невестой, а разговариваешь со

мной здесь? — я оглянулась, пытаясь предположить, смогу ли выйти, если пойду

в другую сторону, когда он резко приблизился и обхватил мои щеки руками.

     Кожа тут же вспыхнула, а страх стал сильнее сковывать тело. От него

ужасно несло выпитым алкоголем, а взгляд не обещал ничего хорошего. О, как в

тот момент я ненавидела этот взгляд. Кажется, не было жалко ничего, чтобы

избавиться от этого человека.

     — Отпусти меня! — я попыталась убрать его руки, но ничего не вышло, зато

одна ладонь заскользила по моей шее, заставив панику вихрем подняться

внутри.

     — Я знаю, что это платье ты надела ради того, чтобы покрасоваться передо

мной, — упоенно протянул он. — И тебе удалось привлечь мое внимание.

     — Нет! — удар по его кистям ничего не дал, только хватка на шее стала

сильнее.

     — Тогда ради кого? Не может же это быть просто так? — продолжил он

издевательски, делая два шага ко мне и не давая отступить назад.

     Я судорожно начала искать решение, понимая, что обычным именем его не

отпугнешь. Нужен кто-то с сильной репутацией, тот, кто сможет его отпугнуть

или хотя бы растеряться…

     Долохов. Это имя почему-то сразу всплыло в памяти, дав какую-то надежду.

Про этого ходят множество слухов, но вот трогать то, что ему принадлежит —

что-то вроде подписания добровольной смерти, банкротства и неизвестно чего

еще. Он обычно не повторяется.

     Не пытаясь как-то вернуть мозги, ушедшие в пятки от страха, я выкрикнула

его имя, и, воспользовавшись коротким замешательством смогла отскочить в

сторону выхода, медленно отодвигаясь.

     — Я тебе не верю, — после нескольких секунд молчания просипел он, делая

большой шаг в мою сторону.

     — Подонок, — не желая проверять на собственной шкуре, что будет дальше,

потому что совершенно не смутные догадки уже терзали, я бросилась в другую

сторону. Ругань Майкнера и тяжелые шаги будто добавили второе дыхание, так

что я побежала к лестнице, туда, где должны быть люди.

     Сердце скакало как бешеное, оставляя перед глазами воспоминание, каким

взглядом он меня наградил, а потом держал руки на щеках и даже повел их по

шее. Если бы не получилось вырваться, под действием алкоголя он ведь мог и

дальше зайти. Намного дальше, припоминая, какие проблемы я ему доставила.

Развлечение вышло из-под контроля, а побрякушка вновь ускользнула из рук.

     Обернувшись, увидела то, как его лицо исказила грязная усмешка и

споткнулась, как только страх сковал горло. Только вот упала не на пол, где он

бы спокойно меня догнал, а в чьи-то руки.

     Долохов, это я потом поняла, развернул меня лицом к остановившемуся

Майкнеру, но так же крепко держал за предплечья, что не позволило тому

приблизиться.

     — Вы вроде взрослые люди, так чего догонялки по поместью устраиваете?

— со смешком поинтересовался он, глядя прямо в глаза тому.

     — Да, почему ты за мной бежал? — чуть нахмурив брови и схватившись за

Долохова, как защиту, попыталась сделать шаг назад.

     — Тем более, ваша невеста уже начала волноваться.

     Несколько секунд Майкнер прожигал нас взглядом, сжимая и разжимая

кулаки, потом вытер пот, выступивший над верхней губой, и пошел вниз.

     — Не соврала ведь, стерва.

     Это было лишним, потому что Долохов резко схватил его за плечо, оттолкнув

меня в сторону.

     — Что ты сказал? — обманчиво спокойным шепотом проговорил он, чуть

наклоняя голову.

     — Твоя подружка самая настоящая стерва, которая сначала манит

пальчиком, а потом убегает под крылышко к защитничку, — зло выплюнул тот,

доставая палочку из кармана.

     — Это правда? — не поворачиваясь ко мне, безучастно проговорил Антонин,

но, кажется, немного ослабил хватку.

     Все, что произошло за последние дни навалилось огромной тяжестью на

плечи, ноги, казалось, подогнулись, а из глаз потекли слезы, которые не

получалось остановить.

     — Нет! Да почему вы во всем меня всегда обвиняете? Почему я виновата в

том, что этот подонок гнался за мной, пытаясь схватить, и… и… — я прикрыла

рот, чтобы не всхлипнуть, стараясь успокоиться. Но не получалось уравнять

дыхание, так что отвернувшись, побежала на улицу, подальше от Майкнера и

его взгляда, от спокойного голоса Долохова, быстро поверившего в мою вину.

     Понятия не имею, что они там делали, но когда получилось прекратить

рыдать и жалеть себя любимую, Долохов подошел сзади и ничего не говоря,

накинул на плечи свой пиджак.

     — На улице прохладно, а ты можешь заболеть.

     Отвечать не хотелось, так что я просто поправила ткань, закутываясь

посильнее и отвернулась.

     — Можешь не переживать из-за него, — равнодушно продолжил этот, все

еще глядя на мое заплаканное и раскрасневшееся лицо. Ну и плевать. — с

сегодняшнего вечера проблемы его возрастут во сто крат.

     — И что? Неужели теперь моя жизнь пойдет под другим углом, изменится в

лучшую сторону? — я обернулась, собирая в кулак последние силы, чтобы не

разрыдаться. Он чуть наклонил голову, молча глядя в глаза, а потом мягко

усмехнулся и притянул к себе.

     — Скажи, чего ты такая упрямая? — я шмыгнула носом, и повернула голову,

глядя на сверкающий дом.

     Так мы и замерли, наслаждаясь тишиной и пустотой вокруг, только

мотыльки, пролетавшие мимо жужжали, а в траве стрекотали кузнечики.

     — Только вот, — его голос вновь разрушил темноту, но прозвучал более

жестко, — я ничего не делаю просто так.

***

     Обратно мы вернулись незадолго до рассвета. Фрэнк, все еще находившийся

с блаженной улыбкой на губах, после вечера, проведенного в компании Дианы,

насвистывал незатейливую мелодию, чуть прикрыв глаза.

     А вот папочка был очень серьезен и сразу увел Долохова в свой кабинет,

говоря, что есть важные вопросы, которые надо обсудить.

     Лезть в эти вопросы у меня не было совершенно никакого желания, так что,

помахав ручкой Реддлу и Розали, отправилась в ближайшую гостиную и рухнула

на диван, закрыв глаза. Сил, чтобы подняться в спальню, совершенно не

осталось, так что, как только голова коснулась мягкой поверхности, Морфей

забрал в свои объятия.

     Разбудили меня, как обычно, домовики. Они суетились вокруг, бормоча что-

то о гостье и том, что мне быстро надо приводить себя в порядок.

     Не поднимая свинцовые веки, как только почувствовала под ногами пол,

стала на автомате делать каждодневные процедуры (эти прекрасные существа

быстро перенесли в ванную комнату). Окончательно проснулась только когда на

языке, вместо зубной пасты, оказался привкус мыла, перемешанный еще с чем-

то. Резко подняв веки, обнаружила, что чищу зубы щеткой для обуви и

шампунем.

     Это было намного действеннее холодной воды, потому что жечь во рту

начало быстро, что заставило побегать по ванне и даже покричать несколько

раз.

     Окончательно справившись с последствиями умываний с закрытыми глазами

и мозгом, досматривавшим сон (два из десяти, никому не советую), я устало

присела на краюшек кровати, надеясь провалиться в сон.

     Но эльфы, эти ненасытные существа, заставили надеть платье, заплели

волосы, вновь попытались меня накрасить, за что получили кучу ругани, и

отправили минут через десять вниз, говоря что-то о жалобе папочке и

увольнении. Пустые угрозы, но, зараза, смешные.

     Семья почему-то стояла полным составом, а синяков под глазами не было ни

у кого. Даже у Реддла, хотя на его бледной коже именно их я и ждала.

     — А что происходит-то? — закрывая ладонью рот и зевая, поинтересовалась

у папочки, но ответил почему-то Долохов.

     — К сожалению, мне пришлось просить лорда Лестрейнджа об одолжении,

которое он благородно оказал мне.

     — Да что вы, нам совсем не в тягость, — улыбнувшись, папочка махнул

рукой, а потом посмотрел на меня тем же взглядом что и на Розали, когда

говорил, что Долохов в нашей семье жизненно необходим.

     Стоп, я? Он чего, с дуба рухнул? Да я этого человека боюсь!

     — Просто моя племянница рассорилась с родителями, и сестренка отправила

ее ко мне на перевоспитание, а сама с мужем умотала во Францию на воды, —

недовольно проговорил он. Как раз в этот момент, будто по расписанию,

распахнулась парадная дверь и в холл вошла она — нимфа.

     Высокая девушка, про каких говорят ноги от ушей, одетая по последней

моде, с легким макияжем на лице и аккуратно собранными рыжими волосами,

пара завитых прядей которых обрамляли нежную кожу лица.

     — Прошу любить и жаловать, Элла Долохова.

     Девушка с обожанием посмотрела на Антонина, сделала книксен, а потом

полезла к нему обниматься.

     Не знаю почему, но какое-то жгучее чувство неприязни тут же заполнило

внутренности. То, каким высокомерным взглядом она смерила меня, глядя

поверх его плеча, было ужасным.

     А еще я вдруг осознала, что мы с этой Эллой уж точно не подружимся.