Когда Лю Цингэ выходил на охоту, он не предполагал встречу с чудом в мрачном лесу, что кишит демонами и прочими чудовищами. Кажется, он наткнулся на персонажа из старых легенд о божествах или что-то вроде, потому что иначе описать не может — слов не хватает.

У божества волосы вьются кудрями до поясницы, птицы вплетают в них цветы с полей и получают какие-то семена в благодарность. А ещё божество даже не обернулось, ведь какое ему дело до какого-то Лю Цингэ, когда он общается с… с кем? Лю Цингэ чувствовал себя потерянным мальчиком, которого оставили у городской охраны, а божество, кажется, общалось с лесом. Когда к нему подошёл демонический водяной конь, Лю Цингэ хотел выпрыгнуть из кустов и застрелить демона из лука, но тот лишь принёс какие-то травы, получив в благодарность ласку и мягкую-мягкую улыбку.

Когда их глаза встретились, Лю Цингэ не думал, что простые карие глаза можно описать чуть ли не тысячами слов. Лю Цингэ понял лишь одно — божество перед ним было друидом, хранителем леса. А у него перехватило дыхание.

У друида глаза напоминали карамель: мягкие, нежные, блестящие. Он смотрел с любопытством и немым вопросом, а Лю Цингэ и слова вымолвить не может.

Друид улыбается ласково, гладит демонического коня и приглашающе хлопает по траве рядом с собой. Лю Цингэ почему-то отказать не может, смиренно подходит, убирая колчан и лук в сторону, и хранитель, друид, божество, тихо смеётся.

— Му Цинфан, — спокойный голос журчит ручьём, переливается звоном тонких колокольчиков и Лю Цингэ невольно расслабляется.

— Лю Цингэ, — хранитель леса тихо улыбается, опуская глаза на травы. Он перебирает тонкими пальцами стебли и листья, а демонический конь катается совсем недалеко по траве. Знал ли он, что однажды будет мирно сидеть среди неизвестных существ и пытаться подобрать слова для разговора? Даже предположить не мог.

У Лю Цингэ сердце, кажется, в чужие руки вырваться хочет.