2009

      «Она жива».

      Единственное сообщение, которое пришло впервые за полгода от Криса Редфилда на его телефон. Понадобилось одно единственное сообщение, чтобы на хер выбить его из колеи. Стакан горячего кофе, что он нес к себе в кабинет, выпал из рук, с глухим стуком приземляясь на пол. Внутри словно всё вспыхнуло. Мурашки скользнули от шеи вниз по спине.

      Руки предательски дрожали, когда Леон пытался набрать сообщение в ответ.

      Л: «Где вы? Где она сейчас?»

      К: «Мы летим обратно на базу в Южной Африке. Через час перелет в Штаты. Она рядом со мной. Вроде всё хорошо. Но… то, через что ей пришлось пройти, — это пиздец. Других слов нет».

      Л: «Я хочу поговорить с ней».

      К: «Знаю. Но, мне кажется, лучше будет, если вы поговорите лично».

      Л: «Она в порядке? Она помнит, что произошло?».

      К: «Да. Ничего не говорит. Всё еще немного в шоке. Леон, она здорова. С ней всё хорошо. Она теперь снова будет рядом с тобой. Я обещаю».

      Он не мог поверить собственным глазам. Руки продолжали дрожать, а сердце бешено колотиться в груди так, словно он пробежал марафон. Господи, неужели это действительно правда? Неужели? Неужели они снова встретятся? Ему вдруг стало так стыдно, что он дал слабину полгода назад и пытался смириться с тем, что никогда больше ее не увидит.

      Леон пребывал в таком шоке, что земля начала ускользать из-под ног. Пришлось навалиться на стену и вскинуть голову, перевести дыхание.

      Она жива. Жива.

      Как же приятно на слух это слово. Как же приятно осознавать, что проклятая могила на кладбище была самой настоящей пустышкой. Как же приятно думать, что через несколько часов он снова встретится с Джилл Валентайн, снова прижмет ее к себе и поцелует.

      Волнение не покидало его. Дома Леон не находил себе места и проверял телефон едва ли не каждые двадцать минут в надежде увидеть сообщения от Криса с координатами аэропорта, в который они прилетят. Сна ни в одном глазу. Он без конца и края ерзал в постели, пялился в потолок и постоянно думал о том, как же сильно хочется промотать время вперед, чтобы уже оказаться в аэропорту.

      Кажется, часы показывали полдень, когда Леон сорвался с места и помчался в международный аэропорт Джона Кеннеди. Он несколько раз нарушил скоростной режим на трассе. Однако мелкие штрафы и прочее ничуть не волновали. Ладони горели. Сердце бешено колотилось от осознания, что самолет из Африки вот-вот приземлится в Нью-Йорке.

      Бегом он ринулся по аэропорту, почти расталкивая людей на своем пути. В большие панорамные окна он видел, как военный самолет, принадлежавший BSAA, стремительно заходил на посадку. Леон выбежал на лестницу, ведущую к эвакуационным выходам аэродрома. Проскользнул мимо охраны, игнорируя возмущенные возгласы в свою сторону.

      Самолет приземлился, постепенно сбавляя скорость.

      — Подвезите меня к нему. Скорее! — Леон обратился к мужчине в машине, которая обычно возглавляла колонну с вагонетками, где лежали чемоданы, а сейчас она стояла в стороне от прицепа. Удивленный работник аэропорта похлопал глазами, ничего не понимая. — Прошу!

      Машина на всей скорости, на что способна, ринулась к военному самолету, трап которого медленно опускался. Леон сжал пальцами приборную панель, а сердце в груди уже гулом отдавалось в ушах. Он заволновался пуще прежнего, увидев, как солдаты BSAA, совсем неизвестные ему, начали бегом спускаться по трапу.

      Работник аэропорта сбавил скорость, а Леон, не дожидаясь, пока машина затормозит, выскочил на ходу и, уже видя Криса с ней, побежал сломя голову. Глаза застилали слезы счастья. Он не мог поверить, что этот день действительно настал. Не мог поверить, что расстояние до Джилл Валентайн уменьшалось с каждой секундой.

      Леон практически налетел на нее, подхватывая на руки и выдыхая с облегчением. Джилл, тихонько ойкнув, обняла его в ответ. Родной аромат, всегда исходивший от нее, ударил ему в нос. Прикосновения ее рук вмиг свели с ума. Леон, чувствуя, как слезы бегут по щекам, опустил ее на землю и попытался вглядеться в лицо. Ладонями коснулся щек, словно не веря, что она действительно реальна. Джилл тоже улыбалась и уже не сдерживала слезы, пальцами вытирая его с щек.

      С огромным облегчением Леон прильнул к ее губам, целуя, абсолютно плевав на то, что на них смотрели. Ничего сейчас не имело значения. Совершенно ничего. Только вкус ее губ, крепкие объятья и тонкий цветочный аромат, перемешанный с запахом лекарств. Она снова рядом с ним. Снова рядом. В целости и сохранности. Леон первым прервал поцелуй, тотчас оставляя еще несколько на тонкой шее и шепча на ухо:

      — Я так счастлив. Так счастлив. Моя любимая, родная. Джилл, как же я скучал!..

      — Я тоже, — хрипло выдохнула она, закрывая глаза и гладя его ладонями по волосам.

      Леон вновь взглянул на Джилл, только сейчас обращая внимания на то, какой же бледной была ее кожа, а волосы отливали золотистым оттенком в лучах солнца. Ему было абсолютно всё равно на эти незначительные изменения. Она жива и рядом — это самое главное.

      Крис, стоявший неподалеку, неловко покашлял, напоминая о своем присутствии.

      — Ребят, я понимаю и разделяю ваши телячьи нежности, но давайте уже поедем?

      Джилл и Леон вместе усмехнулись, взглянув на него. Крис улыбнулся им обоим, впервые за три года не испытывая чувство вины. Леон, прижав Джилл к своей груди, в который раз выдохнул с облегчением, словно гора с плеч свалилась.

***

      Переступать порог родного дома спустя три года странно. Непривычно. Ощущение, словно возвращаешься в прошлое, которое казалось сном. Джилл, кусая губы, неуверенно прошла по коридору и бросила короткий взгляд на Леона через плечо, когда он положил ключи на тумбочку рядом со входом.

      Легкое волнение переполнило ее изнутри уже в гостиной. Все вещи: рамки с фотографиями, ее кактусы, книги, статуэтки — остались на своих местах. Теплый солнечный свет окутал комнату, проникая сквозь большое окно. Джилл осторожно делала шаг за шагом, осматривая каждую деталь внимательным взглядом и чувствуя, как грудь заполняло ощущение уюта и родного дома. С момента, когда она последний раз это испытывала, прошло слишком много времени.

      Леон, до сих пор не веря тому, что она наконец дома, остановился на пороге гостиной и прижался плечом к дверному косяку. Хотелось запомнить это мгновение, как она неторопливо осматривается, а солнечные лучи мягко касаются ее тела, очерчивая каждый изгиб. Впервые за три года он был счастлив. По-настоящему рад, что наконец-то не один в доме.

      — Ты ничего не убрал и не выкинул, — тихо заметила Джилл, остановившись у книжной полки, на которой нет ни пылинки. Взгляд задержался на фотографии в рамке, где Джилл в форме элитного отряда S.T.A.R.S. сидела за столом и увлеченно ела сэндвич. И откуда Леон только достал ее? Взяв рамку в руки, Джилл не смогла сдержать усмешки.

      — Я не хотел ничего убирать, потому что знал, что ты вернешься, — чуть дрогнувшим голосом признался Леон, бесшумно пройдя по гостиной и остановившись в шаге от Джилл, которая, поставив фото на место, обернулась к нему лицом. — Наверное, был всего лишь один момент, когда я засомневался… но мне так стыдно за это.

      Джилл сократила между ними расстояние. Ладонями ласково коснулась его щек, и Леон тотчас взял ее руки в свои, нежно целуя.

      — Я так боялся, что больше никогда не увижу тебя… так боялся, что потерял тебя, — судорожно вздохнув, сказал он, и Джилл немедля крепко обняла его.

      Объятье ощущалось совершенно по-новому. Не так, как в аэропорту. Леон прижал ее к себе, вдыхая носом родной аромат, исходивший от ее тела, а пальцами вцепился в ткань белой футболки, боясь, что Джилл вот-вот ускользнет и снова исчезнет.

      — Давай примем душ вместе? — шепотом предложила Джилл, поцеловав его в ухо. Леон, улыбнувшись, конечно, отказывать не стал.

      Ни о чем пошлом он и не думал, когда Джилл в ванной снимала с себя одежду, что ей выдали на базе BSAA в Африке перед вылетом в Штаты. Внимательным взглядом он следил, как военные штаны зеленого оттенка упали на пол, и заметил пару знакомых шрамов, несколько новых синяков на бедрах, выступивших совсем недавно. Руки в мелких царапинах. Джилл повернулась спиной к нему и сняла футболку, и Леон кое-как сдержал обеспокоенный возглас. Вдоль позвоночника на ее спине виднелись точки, похожие на мелкие укусы. Но, как сказал ему Крис, это всё последствия многочисленных экспериментов, которые ставили на ней в течении трех лет. Ее кожа приобрела молочный оттенок, а волосы вовсе потеряли былой темно-русый цвет.

      Кончиками пальцев Леон осторожно коснулся позвоночника Джилл, отчего она слегка вздрогнула. Мурашки скользнули волной вниз по спине, проследовав за его пальцами. Она закрыла глаза, когда горячие губы мужчины оставили ласковый поцелуй на шее.

      — Всё пройдет, — шепнул Леон, прижимаясь лбом к ее плечу. Джилл, грустно улыбнувшись, наконец повернулась к нему лицом, и взгляд голубых глаз задержался на шраме на ее груди. Тяжелый вздох сорвался с его губ. В ее глазах стояли слезы, которые начали обжигать щеки. — Ох, Джилл, моя родная… — ласково выдохнул Леон, гладя ее по плечам ладонями, и Джилл в следующее мгновение прижалась к нему. Слезы с новой силой хлынули из глаз.

      Наконец она позволила всем чувствам вырваться наружу, не боясь показаться слабой и разбитой. Она знала, что рядом с Леоном может быть самой собой, и он примет ее со всеми изъянами. Джилл вцепилась в него, как в спасательный круг, боясь вновь погрузиться в черную пучину, в которой пребывала на протяжении трех лет.

      Горячая вода через несколько минут смывала всю грязь и слезы. С искренней любовью и нежностью Леон и Джилл смотрели друг на друга. Руками медленно касались тел, заново изучая каждый шрам и изгиб, заново узнавая друг друга, освежая давно забытые ощущения. Леон убрал мокрые белые волосы с ее лица, погладил по щекам и прошептал, как сильно любит ее, затем даря нежный, почти невесомый поцелуй, от которого у Джилл голова пошла кругом.

      После они устроились в постели, где Джилл крепко обняла Леона, почти сразу проваливаясь в царство Морфея. Он долго пальцами осторожно перебирал влажные белые пряди и прислушивался к ее ровному тихому дыханию, оберегая ее сон. До сих пор Леон смутно осознавал реальность происходящего, не в силах поверить, что кошмар, в котором он пребывал три года, наконец закончился.

      Он не заметил, как впервые провалился в сон не от выпитого алкоголя, а от сладкой усталости.

***

      Больничные коридоры белого цвета утомляли, но Леон готов вытерпеть что угодно, чтобы быть рядом с Джилл и поддерживать ее. Конечно, после всего случившегося, что ему рассказал Крис, Джилл требовалась серьезная медицинская помощь и реабилитация. Три долгих года над ней ставили эксперименты и подвергали влиянию некоего P30, из-за которого она не могла контролировать себя. Стоило только услышать об этом, Леон мгновенно понял, что она испытывала. Он знал это самолично, потому что сам был инфицирован в 2004 году. Теперь же ему хотелось помочь Джилл преодолеть все трудности на пути к восстановлению здоровья.

      — Мистер Кеннеди, — строгий голос лечащего врача Джилл позвал Леона, вырывая из размышлений. Он тотчас подскочил с места. — Вы можете пройти в палату.

      Леон, кивнув, переступил порог и ласково улыбнулся Джилл, которая лежала на больничной койке, а несколько проводов тянулись от ее лица и рук. Она подняла ладонь, и мужчина немедля взялся за нее, крепко сжимая в своей.

      — Ну как ты? — ласково спросил Леон.

      — Хорошо, — устало улыбнулась Джилл, в следующее мгновение получая поцелуй в лоб.

      — Мисс Валентайн предстоит долгая восстановительная терапия. Сначала несколько серьезных обследований, затем с учетом результатов мы выпишем лекарства, — серьезно говорил доктор, глядя в клипборд, — также я рекомендую вам, мистер Кеннеди, поскольку вы указаны в анкете мисс Валентайн как самый ближайший родственник, как можно чаще посещать нашу пациентку.

      — Жаль, нельзя переехать в палату, — пошутил Леон, а Джилл мягко рассмеялась.

      — Позвольте поинтересоваться, кем вы приходитесь мисс Валентайн?

      — Я ее… возлюбленный, — он едва не назвал себя ее мужем, прекрасно помня о кольце, которое всё еще дожидалось своего часа. Джилл второй рукой погладила его по подбородку. Доктор угукнул себе под нос, что-то вновь отмечая в клипборде.

      — Тогда я вас оставлю. Мисс Валентайн скажет вам всё о часах для посещений, а я с вами попрощаюсь, мистер Кеннеди, — мужчина протянул ему ладонь, и Леон крепко пожал ее.

      — Спасибо, доктор.

      Дверь за ним закрылась, и пара осталась наедине. Леон присел на стул возле койки, не отпуская руку Джилл и поднося ее к своим губам, чтобы ласково поцеловать. Уже неделю она была дома и официально больше не считалась погибшей. Только нуждалась в серьезном лечении и реабилитации, хоть и старательно не показывала это, как и всегда демонстрируя себя окружающим сильной. Но перед Леоном она могла быть собой.

      — Если можно было бы остаться жить с тобой здесь, я бы прямо сейчас привез сюда пару своих вещей, — ласково улыбнулся ей Леон, а Джилл тихо прыснула. Вдруг она заметила, как его глаза вновь блеснули от слез. Чувства переполняли его. Леон уже был не в силах сдерживаться. — Я так люблю тебя, Джилл… больше всего на свете.

      Столько боли в этом признании. Ей страшно представить, как сильно он переживал все эти годы, что она считалась всеми мертвой. Поэтому прямо сейчас слезы тоже побежали по ее щекам.

      — И я тебя люблю, Леон, — выдохнула Джилл, садясь на постели и раскидывая руки. Без лишних слов он прильнул к ней, крепко обнимая и целуя в шею. Ему хотелось больше никогда ее не отпускать. Сделать всё, чтобы Джилл чувствовала себя хорошо, чтобы ничего ее не тревожило. Леон готов поклясться, что больше ничего плохого с ней не произойдет, иначе он этого себе никогда не простит.

***

      Дождь негромко барабанил по карнизу. Небо затянуло тяжёлыми синими тучами. Капли медленно стекали по окну, в которое Джилл смотрела отрешенным взглядом, думая, что жизнь никогда не станет как прежде, до событий в особняке Спенсера. Ее обуревали самые неприятные образы и воспоминания, от которых кровь стыла в жилах. Пустые глаза убитых ею людей. Окровавленные стены и полы домов маленького поселка в Африке. Крики и мольбы о пощаде звоном стояли в ушах. Никому и никогда Джилл не пожелала бы того, через что ей пришлось пройти. Она так глубоко погрузилась в себя, что не расслышала стука двери палаты.

      — Милая, — ласковый голос Леона раздался негромко над ухом, а его руки нежно опустились на плечи. Джилл тотчас отвлеклась и взглянула на него с грустной улыбкой. Он наклонился и чмокнул ее в лоб. — Я принес тебе немного фруктов. Знаю, что доктора говорят не баловать тебя слишком часто, но я не могу прийти к тебе с пустыми руками.

      — Спасибо, Леон, — Джилл взяла его руку и несильно сжала. Вдруг ее взгляд вновь помрачнел. Она уставилась в окно. Леон, явно обеспокоенный ее состоянием, взял стул из угла палаты и присел рядом с Джилл, пальцем проводя по ее плечу, чтобы вернуть в реальность.

      — О чем ты думаешь, Джилл? — тихо спросил он, и Джилл тяжко вздохнула. — Расскажи мне, пожалуйста.

      — Я вспомнила, как ты сказал, что в один момент отчаялся. Ты говорил, что тебе стыдно за это, но не сказал, что именно ты сделал, — Джилл посмотрела на Леона, который опешил от ее слов. Даже слегка побледнел, но быстро собрался с мыслями и точно так же тяжко вздохнул, как и она минуту назад. — Мы обещали друг другу быть честными до конца.

      — Да, я помню, — кивнул Леон, — и я знал, что, когда ты вернёшься, этот разговор случится. Крис, наверное, говорил тебе, что я сильно запил, — он потупил взгляд, говоря тихо, а Джилл внимательно слушала, не отпуская его ладони из своей, — я не мог смириться. Я изводил всех, пока не взялся за бутылку. Напивался порой до такой степени, что влезал в драки. Клэр тоже часто меня вытаскивала. Она и Крис помогали мне, как могли... В какой-то момент я смог взять себя в руки. Ненадолго. Работал без устали день и ночь, а домой приходил никаким. И однажды я пришел... В квартиру забралась Ада...

      Джилл, только услышав это имя, сильно напряглась. Она прекрасно знала шпионку. Прекрасно знала, что связывало Леона с ней, но никогда не сомневалась в его верности. Леон поступками доказывал свою любовь неоднократно. Так и поверить в то, что он с ума сходил от отчаяния и скорби, было нетрудно. Однако Джилл не думала, что он опустится настолько, что... Она, нахмурившись, отвернулась к окну, уже подозревая, чем закончится откровение Леона.

      — Я не знаю, зачем я согласился. Не знаю, зачем я пошел за ней, но я не стану тебе лгать о том, что переспал с ней, — Леон закрыл ладонью глаза, чувствуя острое желание провалиться сквозь землю от стыда.

      — Ты переспал с ней у нас дома? — холодно спросила Джилл.

      — Нет. Мы были в гостинице. — Леон взглянул на нее и осторожно коснулся ее руки. Джилл никак не отреагировала. — Джилл. Любимая. Это было почти год назад. С тех пор я не видел ее ни разу, и, честно говоря, я сказал, что не хочу ее больше видеть. — Леон опустил голову и понурил плечи. — Я поступил, как идиот, но в тот момент не думал, что снова увижу тебя. Я оплакивал тебя. Думал, что ты умерла... Хотя всегда убеждал себя в обратном. Мне действительно стыдно за ту ночь, стыдно перед тобой, любовь моя.

      Наконец Джилл посмотрела на него. Тонкие ладони аккуратно коснулись его плеч. Леон, вскинув голову, взглянул на нее глазами полными слез.

      — Я понимаю, — хрипло шепнула Джилл, и у нее самой защищало в глазах, — понимаю и вместе с тем злюсь на тебя. И осознаю, как это глупо. Но сейчас ревную. — Она нервно усмехнулась, и Леон грустно прыснул. Одна слезинка скатилась по его щеке. Пальцем Джилл ласково стерла ее. — Ты честен со мной, и я всегда доверяла тебе и доверяю сейчас, Леон, поэтому я все прощаю.

      Леон не смог сдержаться, поэтому притянул ее к себе в объятья, испытывая огромное облегчение от каждого слова.

***

      Реабилитация медленно шла своим ходом. Джилл стремительно шла на поправку, но иногда кошмары одолевали ее. Порой она могла уставиться пустым взглядом в одну точку и замереть так на несколько минут, словно чувство реальности ускользало от нее. Леон старался в такие моменты отвлекать ее, старался разговаривать и оказывать поддержку так же, как советовал психотерапевт. Всё свободное время он проводил с ней в реабилитационном центре, когда работа не требовала отправиться на другой конец света, чтобы вновь спасти весь мир.

      — Что читаешь? — первым делом спросил Леон, когда увидел Джилл, сидевшую на заднем дворе реабилитационного центра на шезлонге с книгой в руках.

      — «Гарри Поттера» перечитываю, — улыбнулась ему Джилл, получив поцелуй в губы в качестве приветствия. — Что ты мне сегодня привез? — Она с любопытством заглянула в пакет с продуктами, где лежало много фруктов.

      Леон опустился на шезлонг рядом и вдруг стал серьезным.

      — Что-то случилось? — встревоженно спросила Валентайн, а он опустился на колено совсем рядом с ее шезлонгом. — Леон?

      — Джилл, я тут думал… Точнее, я думал еще очень давно, — наконец он снова улыбнулся, — хотя давай я лучше сделаю так, — Леон выудил из кармана кожаной куртки небольшую бархатную коробочку синего цвета, положив ей в ладонь. Джилл, удивленно вскинув брови, открыла коробочку и не сразу поверила собственным глазам.

      — Ох, Леон…

      — Знаю, следовало бы сводить тебя в ресторан и устроить какой-нибудь романтический ужин, но я вдруг осознал, что, чем буду ждать дальше подходящего момента, лучше сделаю все просто без лишней мишуры, — его голос слегка дрогнул от волнения. — Джилл, ты станешь моей женой?

      Она аккуратно достала серебряное кольцо с бриллиантом из коробочки и протянула Леону, уже подставляя левую руку. Немедля мужчина аккуратно натянул кольцо на ее безымянный палец.

      — Да, я буду твоей женой, — шепнула ему в губы Джилл, и Леон едва ли не застонал от наслаждения и счастья, которые наполнили каждую клеточку его тела в это мгновение. Ее тонкие пальцы ласково перебирали его волосы, а сердце в груди пропустило удар.

      Она не сомневалась, что теперь у них точно всё будет хорошо.

***

      Стоило им расписаться и получить штампы в паспортах, как список привилегий и возможностей для Леона, постоянно посещающего реабилитационный центр, в котором проходила курс лечения Джилл, заметно возрос. Ему теперь позволяли не только приезжать в определенные часы и проводить время вместе с ней на заднем дворе, но и разрешали подниматься в ее комнату, где она жила уже больше трех с половиной месяцев. Конечно, всех удобств, что были у них в квартире, нет, но Джилл вполне хватало общества Леона. Он заботливо привозил ей книги, забирал грязные вещи и привозил чистые, а также не переставал постоянно покупать ей фрукты и другие полезные продукты. Он строго следовал всем правилам ее диеты, которую прописали доктора, и вместе с ней старался есть всё то же самое, чтобы поддерживать ее.

      Конечно, остальные друзья — Крис, Ребекка, Клэр, Барри — посещали ее тоже, но Леон, как и полагалось любящему и заботливому мужу, практически не покидал стен реабилитационного центра. За прошедшее время он уезжал надолго лишь трижды, но даже во время отъезда находил время, чтобы позвонить ей из самой задницы мира с ужасной связью, лишь бы спросить, как у нее дела. Джилл не могла словами описать, как сильно была благодарна за его заботу, поддержку и любовь.

      — Как бы я хотела избавиться от этого шрама… — выдохнула Джилл, глядя на себя в зеркало небольшой ванной комнаты, пока Леон возился с вещами в спальне. Вдруг он высунулся из дверного проема и удивленно вскинул брови, встречаясь с ней взглядом в отражении зеркала. Джилл грустно улыбнулась. — Теперь не смогу носить ничего открытого.

      Леон подошел и остановился за ее спиной, так же изучая шрам от устройства, вводившее в ее тело P30. Шрам еще алел местами, кожа медленно восстанавливалась, но никакого ужаса или отторжения у него не вызывал. Вместе с тем Леон прекрасно понимал, почему она так беспокоилась.

      — Почему не сможешь? — он ласково поцеловал ее в плечо.

      — Потому что все будут пялиться… — робко шепнула Джилл, потупив взгляд. — На меня и так всю жизнь искоса смотрели из-за службы в BSAA, а теперь еще и это.

      Леон обвил руками ее талию, прижимая к себе.

      — Какая разница, что о тебе подумают другие? Лучше думай о том, что я люблю каждую частичку тебя и всегда буду любить.

      Джилл смущенно рассмеялась, но, как ни странно, его слова заметно утешили.

      — Только меня не стесняйся, — томно шепнул ей мужчина на ухо, а затем принялся оставлять поцелуи на тонкой шее. Джилл закрыла глаза от наслаждения. Даже такие простые и незначительные ласки отзывались в теле электрическими импульсами, а всё из-за того, что доктор предписал ограничить физическую активность и воздержаться некоторое время от сексуальной жизни. Леон старался изо всех сил держать себя в руках уже три с половиной месяца, но порой отсутствие секса давало о себе знать им обоим. Прямо как сейчас.

      — Господи, сколько нам еще нужно терпеть? — словно прочитав ее мысли, тяжко вздохнул Леон и уткнулся лбом в ее плечо.

      — Без понятия, — горько усмехнулась Джилл, — но я всецело разделяю твои возмущения. Не понимаю, что может произойти такого, если мы всего лишь разочек…

      Он мягко рассмеялся.

      — Может быть, есть какие-то показатели в твоих анализах, которые еще слишком высокие? И тебе не следует лишний раз возбуждаться. Всё-таки, согласись, мы не такие уж и малоактивные в постели, — напомнил Леон и вновь посмотрел в зеркало, встречая игривый взгляд Джилл, которая нежно улыбалась ему. — Думаю, как только нам дадут зеленый свет, мы не вылезем из постели ближайшие трое суток.

      Джилл вторила его смеху и потянулась за поцелуем. Ох, тут он точно был прав. Пожалуй, то, как они скучали друг по другу не только духовно, но и физически с трудом можно описать. Многочисленные осмотры, приемы, беседы с психотерапевтом, лекарства и уколы изматывали Джилл до невозможности, но даже усталость не останавливала поток самых откровенных фантазий и мыслей. Порой они позволяли отвлечься от кошмаров, что преследовали ее практически каждую ночь, и отсутствие Леона в постели рядом остро сказывалось.

      Поэтому, примерно спустя еще месяц, Джилл, пройдя очередное обследование, неловко перемялась с ноги на ногу и, прежде чем уйти, осторожно поинтересовалась у доктора:

      — Доктор Бёрнс, вы не могли бы мне сказать, когда мы с мужем, — называть Леона своим мужем было для нее каким-то особым видом удовольствия, — можем вернуться к…

      — К половой жизни? — не отвлекаясь от монитора планшета, спросил мужчина, а очки на его носу съехали.

      — Да…

      — Я могу сказать, что показатели в этом месяце у вас значительно улучшились. Шумов в сердце больше нет, как и еще некоторых проблем, что были выявлены в начале лечения, поэтому, думаю, вы с вашим мужем можете вернуть часть этой жизни в рутину, — проговорил он так монотонно, словно зачитывал заранее подготовленный текст. Маленькие карие глаза по-доброму взглянули на Джилл, а на его тонких губах растянулась улыбка. — Наверное, вашему мужу уже не терпится распустить руки?

      — Скорее, это я готова наброситься на него… — неловко посмеялась Джилл, отчего доктор прыснул.

      На следующий день она ждала, пока стрелки часов остановятся на двух, и Леон постучится в дверь. Перед его приходом Джилл распустила свои белые волосы, сняла белье из-под домашней майки и шортов. Даже брызнула шею его любимыми духами, а теперь, нетерпеливо постукивая пальцами по поверхности письменного стола, сверлила настенные часы взглядом.

      Стук в дверь раздался чуть раньше, чем она ожидала. В следующее мгновение Джилл налетела на Леона, сразу целуя с языком. Он опешил, замычав ей в губы, но всё-таки ответил и позволил за воротник куртки затянуть себя в комнату. Дверь негромко хлопнула за ним. Поцелуй стал страстным, отчасти диким, и дыхание быстро сбилось.

      Джилл, томно выдыхая ему в губы, принялась стягивать с его плеч куртку.

      — Подожди, — смеясь, попытался остановить ее Леон и мягко отстранил от себя, — с чего вдруг такое приветствие?

      — Я соскучилась, — шепнула Джилл, всё-таки сбрасывая его куртку на пол, — и доктор наконец-то дал мне разрешение наброситься на тебя.

      — Ах вот оно что! — довольно протянул мужчина, и его настроение мгновенно переменилось. Поцелуи, один за другим, посыпались на Джилл, которая счастливо рассмеялась.

      Они быстро дошли до постели и, не прерывая поцелуев, продолжили раздеваться. От предвкушения и волнения руки Леона слегка дрожали. Трудно поверить, что с момента, когда они были близки, прошло почти четыре года. Поэтому сейчас им казалось, они заново знакомятся друг с другом, заново раскрываются и влюбляются.

      Истома заволокла пространство. Дыхание Джилл участилось, становясь томным. Она прижималась к нему всем телом, пока он пальцами забрался под тонкую майку и нежно гладил шелковистую кожу. От таких незначительных прикосновений он уже сходил с ума, потому что всё еще не мог поверить, что прямо сейчас она снова в его руках.

      Вслед за курткой на полу оказалась его футболка. Джилл, с любовью взглянув на него, ладонями провела по напряженным плечам, скользнула по груди и медленно спустилась по торсу вниз, к пряжке ремня. Леон с улыбкой наблюдал за каждым ее действием. Подцепил края ее майки, и та через мгновение полетела в сторону.

      Тихий стон сорвался с его губ. Как же он скучал по ней! Как безумно скучал по ее телу, по каждому изгибу и шраму. Сейчас, сгорая от желания, Леон решил продемонстрировать ей всю любовь, на которую был способен. Горячие поцелуи обжигали ее кожу, вызывали шквал мурашек. Волна сладкого блаженства накрывала, и весь мир мгновенно перестал иметь значение. Джилл, кусая губы, послушно опустилась на кровать, когда Леон надвинулся на нее, как хищный зверь, подкрадывающийся к своей добыче.

      Желание тугим узлом затягивалось внизу живота, а кровь кипела от давно забытого наслаждения. Тихие стоны становились всё громче и громче, заполняя комнату. Воздух накалился до предела.

      Ласковыми поцелуями Леон покрыл ее шею, уделил особое внимание шраму на груди, стремясь показать ей, что никакой шрам, никакая рана не испортит ее никогда. Ничто не изменит его любовь к ней. Это читалось в каждом прикосновении, в каждом поцелуе и даже горячем шепоте.

      Джилл млела, таяла и растворялась, всё больше и больше погружаясь в истому. Она совсем забыла, как Леон умел любить. Невероятное чувство. Головокружительное и пьянящее. Им невозможно насытиться. Хотелось еще и еще.

      Он вновь навис над ней и томно выдохнул ей в губы, рукой неторопливо снимая шорты.

      — Ты подготовилась заранее? — шутливо хриплым голосом спросил Леон, заметив, что нижнего белья на ней нет. Джилл, хитро улыбнувшись, игриво блеснула глазами. — Боже, как я люблю тебя, Джилл Валентайн.

      Страсть и желание уже переполняли их. Леон больше не стал медлить и, разведя ноги Джилл шире, одним плавным движением вошел в нее. В унисон они застонали от накрывшего чувства единения. Джилл вцепилась пальцами в его спину, вздрогнув и чуть нахмурившись. Он не стал двигаться сразу, позволяя ей свыкнуться, и только, когда Джилл заглянула в его глаза и нежно улыбнулась, Леон сделал первое медленное движение.

      Он не мог поверить, что она снова в его руках. Не мог поверить, что снова дарит ей любовь, которая заполняла каждую клеточку тела. Чувство полного единения с ней сводило с ума. То самое успокоение, в котором он нуждался годами, возвращалось рядом с ней, заполняло всё вокруг и стирало все тревоги.

      Леон не переставал шептать Джилл признания в любви, не переставал осыпать поцелуями до тех пор, пока ее тело не задрожало от накрывшего сладкой волной оргазма. Она выкрикнула его имя, растворяясь в наслаждении. От одного лишь ее удовлетворенного вида он готов был кончить, но сдержался, неизвестно как помня о последствиях. Джилл кое-как открыла глаза и с особым упоением проследила за тем, как Леон следом достиг наивысшего пика.

      Тяжелое дыхание, громко бьющиеся сердца, раскаленный воздух и распаленные тела говорили намного больше об их любви, чем все слова вместе взятые.

      Джилл ласково перебирала его влажные волосы, когда Леон со счастливым усталым вздохом свалился на подушку рядом. Он же пальцами вычерчивал на ее талии какие-то незамысловатые узоры, всматриваясь в любимые голубые глаза. Счастье в этот момент поистине было всепоглощающим.

      — Что-то мы быстро выдохлись, — хриплым голосом пошутила Джилл, и Леон не сдержал смешка.

      — Это была разминка, миссис Кеннеди, — улыбнулся он, уткнувшись носом в ее шею. Джилл, выдохнув с наслаждением, всем телом прижалась к нему.

      Как хорошо, что они снова вместе. Жизнь явно началась заново. Леон и Джилл в этот же день, шепча признания в любви, дали клятвы друг другу вновь и решили, что через несколько лет вместе уйдут в отставку.

***

2015

      Машина плавно затормозила возле гаража двухэтажного дома, располагавшегося в пригороде, немного поодаль от остальных. Заглушив мотор, Леон устало вздохнул и взглянул на руки, лежавшие на руле. Серебряное обручальное кольцо блеснуло в свете уличного фонаря. Настроение немного улучшилось, а стоило заметить свет в окнах гостиной дома, совсем приподнялось.

      Негромко хлопнув дверью машины, Леон быстро взбежал по ступенькам в дом.

Приятный аромат чего-то только что приготовленного доносился из кухни, щекоча нос. Желудок заурчал, требуя еды немедленно. Леон, не евший несколько часов из-за длительного перелета из Европы, проигнорировал голод и осторожно заглянул в гостиную. Любимая жена, лежа на диване, расположив ноги на двух подушках, читала книгу. Ее темно-русые теперь уже коротко стриженые волосы разметались по подлокотнику. Взгляд голубых глаз сосредоточенно скользил по тексту.

      Леон подкрался к дивану и, опираясь на спинку, широко улыбнулся:

      — Твой гуляющий муж дома.

      Глаза Джилл тотчас засветились. Не думая, она откинула книгу в сторону и подскочила на диване, бросаясь в объятья к Леону. И так они встречали друг друга каждый раз. Множеством поцелуев и крепкими объятьями.

      — И как погулял? — поддерживая шутку, поинтересовалась Джилл, которая все еще обнимала его за шею, едва ли не повиснув на нем. Леон, довольно улыбнувшись, по-хозяйски устроил руки на ее талии.

      — Неплохо, но никого лучше тебя опять не встретил, представляешь?

      — Какая трагедия!

      — Да, — рассмеялся он и чмокнул ее в губы. — Эту трагедию нужно срочно компенсировать чем-нибудь горячим.

      — Ужин как раз готов, — Джилл отстранилась и перелезла через спинку дивана. Леон поплелся за ней на кухню.

      Ужин прошел тихо и спокойно. О работе говорили немного, да и Леон не хотел портить им обоим настроение лишний раз. Поговорить о спасении мира они всегда успеют. Однако он не мог не заметить, как сегодня Джилл вела себя несколько встревоженно. Будто что-то беспокоило ее. Благо повод поговорить об этом нашелся довольно быстро.

      Перед сном он читал в постели, пока Джилл была в душе. Как только она появилась в привычной домашней пижаме в спальне и села за туалетный столик, Леон отложил книгу в сторону.

      — Что-то случилось, родная? — ласково поинтересовался он, склонив голову на бок.

      Она замерла на долю секунды. Отставила в сторону баночку с кремом для лица и обернулась, покусывая губы.

      — У меня есть для тебя кое-какие новости, — ее голос волнительно дрогнул. Леон прислушался. — Помнишь, доктор сказал нам, что, вероятнее всего, под воздействием Т-вируса и после P30, я, скорее всего, стала бесплодна? — чуть нахмурившись, Леон кивнул, а Джилл продолжила: — Примерно три недели назад после того, как ты улетел в Европу после Алькатраса, я ездила на плановую проверку. Ну, знаешь… Им особенно было интересно это после моего возвращения в строй, — Джилл никак не решалась перейти к самому главному, а волнение всё больше и больше охватывало естество. Леон чувствовал это. — В общем, мне все-таки действительно придется уйти в отставку.

      Мужчина едва мог поверить собственным ушам.

      — Так ты?..

      — Я беременна, да, — кивнула Джилл, смущенно улыбаясь. — Видимо, мы с тобой немножко перестарались в отпуске незадолго до того, как мы оказались на острове.

      — Господи, Джилл! — воскликнул Леон и подскочил с кровати, подлетая к ней. — Ты была беременна уже тогда! Боже мой… А если бы что-то… А если бы там… — запаниковал он, встав перед ней на колени и обняв руками за талию. Джилл тихонько рассмеялась. — Если бы я только знал, я бы тебя вообще с порога дома не выпустил. Вот и что ты смеешься? Жестокая женщина!

      Ладонью он скользнул на ее живот, который еще даже не был заметен.

      — Не переживай, с ним всё в порядке. Доктор сказал, что всё хорошо, а тогда срок был очень маленьким, — улыбнулась Джилл, накрыв ладонь Леона своей. Он ласково улыбнулся ей, чмокнув в плечо. — Знаешь, я сейчас кое-что поняла.

      — И что же? Что ты должна была сидеть дома, а не лезть спасать мир?! — наигранно возмущался он.

      — Нет, — прыснула Джилл, а затем взглядом, полным нежностью и любви, посмотрела на Леона. — Ты будешь прекрасным отцом.

      Леон зарделся, как мальчишка. Даже кончики ушей покраснели. Джилл, взяв его лицо в ладони, ласково поцеловала в губы. Он был единственным и неповторимым. Как и она для него. Наконец всё действительно хорошо. Они обрели покой и любовь рядом друг с другом, что так долго искали.

      Больше ничего не имело значения.

КОНЕЦ