Сначала пришла боль.

Невыносимая, острая боль, которая пронизывала каждую клеточку моего тела. От нее хотелось кричать, бить руками воздух и умолять о том, чтобы она прекратилась. Но из груди вырывались только хрипы, перед глазами гуляли белые пятна, пальцы бессильно сжимались, по щекам текли слезы, а в ушах стучала, не прекращая, кровь.

Это было жутко.

Я помнила, что сидела за ноутбуком, краем уха слушая музыку и крутясь на стуле, и увлеченно переписывалась с подругой по телефону, обсуждая с ней какую-то ерунду. А в следующее мгновение все изменилось, и единственное, что мне оставалось делать, это только полузадушенно хрипеть и судорожно пытаться понять, что случилось и как это прекратить.

Слезящиеся полуслепые глаза выхватывали какие-то отдельные картинки, тени, пятна, но это не давало никаких ответов, и вскоре меня это уже не интересовало, все заполонила разрывающая на части агония.

Я не понимала, что происходит, ненавидела эту боль, всем своим существом желая ее прекращения, готовая пойти на что угодно ради этого… потому что в голове настойчиво крутилась уверенная мысль, что еще немного, еще совсем немного, и я умру. Просто не выдержу всей этой боли, не смогу продержаться в сознании достаточно долго, чтобы меня спасли, и умру.

От этого меня захлестнули тихая паника и просто дикий ужас.

В мыслях проносились имена всех знакомых богов, волшебных существ, жнецов, ангелов, демонов… блять, я действительно была готова пойти на все, ведомая лишь одним желанием жить.

А потом вдруг все прекратилось, и мои колени обессилено подогнулись.

Из горла вырывались ужасающие хрипы, грудная клетка ходила ходуном, пока я жадно втягивала в себя воздух, не в силах поверить, что боль прекратилась. По щекам ручьем текли слезы, а мир расплывался перед глазами.

Дыхание также приходило в норму, и слезы, наконец, прекратили течь и ухудшать и без того хреновое зрение. Пальцы еле сжались, поскребшись ногтями о деревянный пол, испачканный чем-то теплым и мокрым.

Я машинально перевела непонимающий, почти не соображающий взгляд вниз и с трудом подняла руку, почти вплотную поднесла к лицу ладонь и попыталась сосредоточиться на нечетком и все еще шатающемся изображении.

В полумраке и так почти ничего не было видно, так еще и с таким зрением, единственное, что было понятно, так это то, что жидкость темная.

Прикрыв глаза, я медленно сосчитала до десяти, успокаивая собственную панику, еще не улегшуюся до конца, обещая себе подумать обо всем случившемся попозже и почему-то надеясь, что после короткой паузы зрение окончательно восстановится.

Губы тронула слабая усмешка.

Ага, восстановится, как же.

Громко выдохнув, я наконец открыла глаза и, проморгавшись, смогла оглядеть место, где нахожусь, несмотря на редкие, но все еще появляющиеся белые пятна.

Это была обычная комната, с деревянными стенами и скудной обстановкой, совсем не в стиле российских домов, отчего на губах вновь появилась еле заметная усмешка. Да, с такими тонкими стенами у нас в стране не проживешь, да и стекла не…

Мой взгляд упал на пол, почти позади меня, и замер на месте.

С застывших губ сорвался выдох, зрачок расширился, а глаза судорожно забегали, со все большим шоком оглядывая комнату.

Та темная теплая жидкость, в которой я испачкала пальцы…

К горлу резко подкатила желчь.

…это была кровь.

А за моим плечом, совсем рядом, чуть шевельнись и прикоснешься, лежали мертвые женщина с мужчиной. Взгляд продолжал охватывать все больше и больше деталей, несмотря на подступающую панику. Убитые мужчина с женщиной, причем совсем недавно — кровь все еще продолжала вытекать из их тел, да и запаха или трупных пятен не было…

С трудом сглотнув, перевела испуганный взгляд вниз.

Я сидела в их крови, я была испачкана их кровью, и, словно этого было недостаточно, рядом с моей левой рукой лежал окровавленный короткий клинок.

В голове сама собой возникла единственная объясняющая все вокруг догадка.

— Блятьблятьблятьблятьблятьблять… — сорвалось с губ жалкое судорожное бормотание.

Меня затрясло от сильной дрожи и становящейся все сильнее истерики.

Это я убила их.